А потом я вспомнила рассказы о его юности, когда, опьянев, он разбил стекла во фрейлинских покоях, пытаясь добраться до них. Как и у всякого мужчины, у него были свои потребности. Я не удовлетворяла его, поэтому он обратился к Элизабет Вилльерс.
«Нет! Нет! Нет!» – твердила я. Но мой внутренний голос издевался надо мной: «А почему нет?» Я подумала о положении, которое она составила себе при дворе. Она стала чем-то вроде наставницы молодых фрейлин. Она всем распоряжалась. Когда ее сестра Анна вышла за Уильяма Бентинка, Вильгельм не возражал. Я вспомнила осложнения из-за Джейн Рот и Зулстайна. Разумеется, Вилльерсы были благородного происхождения… но Бентинк… он был другом Уильяма, и этот брак укрепил связь между Уильямом и Элизабет.
Я сопротивлялась, я отказывалась верить, но минута пробегала за минутой, и эта история казалась мне все более вероятной.
Анна явилась ко мне снова.
– Простите меня, – сказала она. – Я не должна была говорить вам об этом.
– Если это правда, я должна знать ее.
– Но это вас глубоко ранило. Я никогда не хотела этого.
– Я знаю, Анна, – сказала я. – Вы всегда были мне добрым другом. Я верю, что вы им и останетесь.
Она взяла мою руку и поцеловала.
– Он проводит с ней почти все ночи, – сказала она. – Если вы проследите за ним, это подтвердится. Да, лучше знать правду, какой бы горькой она ни была. Я долго думала. Но доктор Ковелл находит, что вы должны знать то, что известно всему двору.
– Доктор Ковелл?
– Его очень сердит то, как с вами обращаются. Он писал вашему отцу.
– Мой отец знает… об этом?
Она молчала.
– Анна, – спросила я. – Мой отец знает об Уильяме и Элизабет Вилльерс?
– Да, – отвечала она.
– А может быть, эти слухи распускают, чтобы повредить принцу в глазах моего отца?
– Вы можете сами убедиться…
Я решилась. Я стану шпионить за моим мужем.
* * *
Мы нашли, где можно спрятаться. Это был большой шкаф возле лестницы, ведущей в комнаты Элизабет Вилльерс. Она помещалась отдельно от остальных дам. Теперь было ясно почему.
Анна не знала, когда Уильям придет к Элизабет, но в том, что он придет к ней, она не сомневалась. Если не в эту ночь, то в следующую, так как он был здесь частым посетителем.
Мое поведение было мне противно. Это был такой низкий поступок. Но единственное, что я еще могла сделать, это спросить его самого. К этому я не могла себя принудить.
Неожиданно Анна схватила меня за руку, и я прислушалась. Я услышала звуки шагов на лестнице, тихих, осторожных. Кто-то приближался к нам, и, когда он прошел мимо, Анна слегка приоткрыла дверцу. Я увидела Уильяма, поднимающегося по лестнице. Я увидела, как он подошел к двери спальни Элизабет и вошел туда.
Анна повернулась ко мне и прошептала:
– Теперь вы сами все видели.
Я молчала, пока не вернулась к себе в спальню. Там я сказала:
– Да, теперь я сама все видела.
– Мне так жаль! – Анна обняла меня. – Но это лучше, чем оставаться в неведении.
– И люди знают об этом, – сказала я. – Доктор Ковелл, мистер Скелтон… и мой отец.
– И многие другие, – сказала Анна.
– Что же мне делать?
– Ваш отец посоветует вам.
– Нет. Я не могу написать ему об этом. Может быть, когда принц узнает, что мне все известно… он перестанет видеться с ней.
Анна сочувственно взглянула на меня.
– Я должна подумать, – сказала я.
– Не переживайте так сильно. Мало кто из мужчин отличается верностью.
– А теперь оставьте меня, Анна, – сказала я. – Я пришлю за вами, когда вы мне понадобитесь.
Когда она ушла, меня снова охватило недоверие. Этого не может быть. Другие мужчины изменяют своим женам, но не Уильям. И не из-за какой-то щепетильности, просто он не придает значения любви, женскому обаянию, физическим ощущениям. И уж, конечно, он не станет красться по лестницам ночью. Мне было известно о похождениях покойного короля, и моего отца, и многих придворных в Уайтхолле, но я всегда думала, что Уильям непохож на них. А теперь я обнаружила, что он такой же, как все. У меня сложилось о нем такое впечатление, потому что я не привлекала его, и поэтому я воображала, что он равнодушен и к другим женщинам.
Я провела бессонную ночь. Я думала о том, как все они обсуждают мое положение, жалеют меня и увиваются вокруг Элизабет Вилльерс – теперь-то я знала почему.
Чем она соблазнила его, с ее косоглазием и отсутствием привлекательности?
Я вспомнила ужины во фрейлинских апартаментах. Я поняла, что она была не только его любовницей, но и шпионкой. Она трудилась для него, выспрашивая всяческие подробности о жизни при английском дворе у приезжавших оттуда земляков и передавая их ему. Для этой цели и устраивались ужины.
Мне стало дурно от ужаса.
Я увидела Уильяма только во второй половине следующего дня. Он зашел ко мне, и, когда я оказалась с ним лицом к лицу, меня охватил такой гнев, что я не выбирала слова, они лились у меня потоком.
– Я знаю, что у вас есть любовница, – сказала я. – Я изумлена и поражена. Вы… притворяясь таким добродетельным… прокрадываетесь по черной лестнице в покои Элизабет Вилльерс. Не пытайтесь отрицать. Я следила за вами. Я вас видела.
Он поднял руку, чтобы прекратить мои излияния, но выражение его лица изменилось, он поджал губы, и на щеках его выступила краска.
– О чем вы говорите?
– Я полагаю, что все ясно. У вас любовница. Это Элизабет Вилльерс. Это продолжается уже очень долго. Поэтому она так и заносится. Можно подумать, что она и мной может командовать, как и вами.
– Вы – истеричка, – сказал он.
– А вы – прелюбодей. Изображаете из себя добродетельного, щепетильного человека, которому несвойственны человеческие слабости…
– Я никого из себя не изображаю. Если вы себе что-то придумали, так это по неопытности и неспособности здраво рассуждать.
– Так вы отрицаете все? – спросила я гневно.
– Нет, – отвечал он.
– Вы признаете, что она ваша любовница?
– Для людей в нашем положении такие вещи не имеют значения.
– Для меня они имеют значение.
– Прошу вас, будьте благоразумны.
– И сделать вид, что мне безразлично, что вы прокрадываетесь по ночам в спальни моих фрейлин?
– Кто вам об этом сказал?
– Какое это имеет значение? Достаточно того, что я об этом знаю.
– Это все дело рук Скелтона. Я все это выясню. Я не потерплю шпионов при моем дворе.
– Мои друзья знают об этом, и им не нравится, как со мной обращаются.
– Вы – моя жена, – сказал он.
– А вы влюблены в Элизабет Вилльерс.
– Меня удивляет, – сказал он с нетерпеливым жестом, – что, будучи воспитаны при самом распутном дворе в Европе, вы поднимаете из-за этого такой шум.
– Это касается меня… моего мужа… – начала я, и глаза у меня налились слезами.
Он заметил это и, подойдя ко мне, положил руку мне на плечо.
Он улыбался.
– Мэри, – сказал он, – вы еще во многом ребенок. Когда я увидел вас, я решил на вас жениться.
– Из-за того, что я могла вам дать корону Англии! Я это знаю.
– Я не женился бы на девушке, которая мне не нравилась, а когда я увидел вас, я сказал себе: вот подходящая для меня жена. Поймите, я не таков, как те мужчины, каких вы знали при дворе вашего дяди.
– Оказывается, вы больше похожи на них, чем я думала.
– Это пустяки. Такое случается повсюду, и в Гааге гораздо реже, чем при других дворах. Это неважно… просто эпизод, и ничего больше.
– Так вы не будете с ней больше видеться? Вы отошлете ее в Англию?
Он нахмурился, потом засмеялся:
– Вы поймете, что это не имеет значения. О таких вещах не стоит беспокоиться. У людей может создаться превратное впечатление. Мы должны думать о нашем положении.
Мне страстно хотелось, чтобы меня успокоили. Он был более мягок, чем когда-либо. Меня переполняло желание лишить Элизабет Вилльерс его привязанности, и я уже начинала верить, что вся эта история – пустяки. Ее преувеличили. Это было просто увлечение. С мужчинами так бывает. Я должна относиться к таким вещам с пониманием. Мне доставляли удовольствие его усилия умиротворить меня.
– Мой отец знает… – сказала я.
Выражение его изменилось:
– Кто вам сказал?
Я колебалась, не желая вмешивать в это Анну Трелони.
– Я слышала, – сказала я. – Он очень недоволен.
Уильям задумался. Потом он обнял меня.
– Мне очень жаль, что мы с вами так мало виделись последнее время.
– Зато вы встречались с Элизабет Вилльерс.
– Забудьте о ней. Мы могли бы поехать на несколько дней в Диерен. – Он нежно поцеловал меня. – Не забывайте, что вы – моя жена, что я люблю вас.
Это было откровение. Я еще никогда не слышала от него слов любви. Он хотел отвлечь мои мысли от Элизабет Вилльерс. Я понимала это. Поэтому он и выказал нечто вроде нежности. Я знала, из каких это делалось соображений, но я все же немного смягчилась.
* * *
Мой покой был нарушен. Показная нежность Уильяма произвела на меня впечатление. Я вновь и вновь вспоминала его слова. Я понимала, что то, что я обнаружила его связь с Элизабет, встревожило его. Но меня утешало то обстоятельство, что он взял на себя труд разуверить меня. Временами мне казалось, что я ненавидела его, но я была не уверена. Моя ненависть была ожесточенной потому, что он пренебрегал мной. Мне хотелось, чтобы он обращал на меня внимание. Я хотела иметь значение для него как женщина, а не из-за короны, которую я могла принести ему.
Двумя днями позже я заметила, что с того вечера, когда я убедилась в неверности Уильяма, я не видела ни Анну Трелони, ни миссис Лэнгфорд. Я послала за Анной. Она не пришла. Вместо нее явилась Анна Вилльерс – теперь Анна Бентинк.
– Мистрис Трелони нет, ваше высочество, – сказала она.
– Где она? – спросила я.
– Она… она уехала.
– Уехала? Куда уехала?
– В Англию. И миссис Лэнгфорд. Доктор Ковелл тоже уехал.
– Я не понимаю, – сказала я. – Как они могли уехать без моего ведома?
– Их отослали, ваше высочество.
Анна Бентинк казалась расстроенной. Она никогда не отличалась жесткостью своей сестры и очень смягчилась после свадьбы.
– Отослали? Я не понимаю.
– Ваше высочество, принц отдал им приказание немедленно уехать. Это произошло вчера вечером.
– Вы хотите сказать… что их выслали?
– Да, ваше высочество. Им приказали уехать.
– Не сообщив мне? Они были в моем штате.
– Это был приказ принца.
– Почему? Почему?
Конечно, я догадывалась. Анна и миссис Лэнгфорд рассказали мне, что Элизабет Вилльерс была любовницей принца. Доктор Ковелл писал об этом в Англию. оэтому их уволили. И это сделал Уильям.
Анна пыталась утешить меня.
– Анна Трелони – моя лучшая подруга, – сказала я жалобно. – Мы с ней дружны с детства.
– Я знаю. Но она нанесла оскорбление принцу. Он сказал, что, если они в заговоре против него, это значит, что они против его страны.
– Он выяснил, что это Анна сказала мне… то, о чем он не хотел, чтобы я узнала.
Она кивнула. Новости быстро распространяются при дворе. Я могла представить себе, какие велись разговоры. Принцесса обнаружила, что принц проводит ночи с Элизабет Вилльерс.
Лучше бы они ничего мне не говорили. Лучше бы мне было оставаться в неведении, чем потерять тех, кого я любила больше всех.
* * *
Я была поражена. После того как я уличила Уильяма в том, что у него есть любовница, я ожидала, что он оставит ее. Он сказал, что любит меня, что с момента нашей первой встречи он решил, что женится на мне, что, если бы я не нравилась ему, он не женился бы на мне даже ради короны. Естественно, что я восприняла это как просьбу о прощении и обещание забыть Элизабет Вилльерс.
На самом деле не было ничего подобного. Он продолжал видеться с ней, и положение нисколько не изменилось. Единственным результатом стала для меня потеря моих друзей – даже моей любимой Анны, которая была при мне так давно, что стала частью моей жизни.
Я была оскорблена и сбита с толку. Неожиданно мне пришла в голову отчаянная мысль. Я действовала под влиянием момента. Я уверена, что, подумай я об этом как следует, у меня не хватило бы духа так поступить.
Последние несколько дней я редко видела Уильяма. Он говорил, что занят государственными делами, но я случайно узнала, что он встречается с Элизабет Вилльерс.
Как я была глупа, позволив так легко успокоить себя и поверив всему, что он говорил. Я была очень разгневана, а в его отсутствие я всегда становилась смелее. Своим присутствием он внушал мне страх.
Он собирался уехать на несколько дней в Брюссель и по дороге еще и поохотиться.
Когда я узнала, что Элизабет не сопровождает его, мне и пришла в голову эта идея.
Я не продумала все достаточно четко. Теперь я никого не могла попросить помочь мне. Если бы Анна и миссис Лэнгфорд были при мне, все было бы по-другому; теперь же мне не на кого было положиться.
Уильям выслал моих друзей. У меня не было возможности оспорить его решение. Дело было сделано до того, как я об этом узнала. Теперь я была намерена поступить так же с ним. Меня лишили моей лучшей подруги, так и я лишу его любовницы.
Я послала за Элизабет Вилльерс. Ей пришлось ко мне явиться. Она была моей фрейлиной, пусть даже и будучи любовницей моего мужа.
Когда она вошла, я сказала:
– У меня к вам важное поручение, Элизабет, которое вы, несомненно, выполните с присущим вам умением. Поэтому я и выбрала вас. Необходимо передать письмо моему отцу в собственные руки, и как можно скорее. Я желаю, чтобы его доставили ему вы.
Она смотрела на меня с изумлением.
Я чувствовала себя сильной и храброй, дочерью своего отца, наследницей английского трона. Если мне достанется корона, я буду очень важной особой – важнее Уильяма. Семейство Вилльерс всегда знало, кому следует угождать, и в данном случае им приходилось послужить мне.
Я полагаю, Уильям сказал Элизабет, что мне известно об их отношениях; следовательно, она могла подумать, что это была месть с моей стороны. Но она не могла в присутствии придворных отказаться повиноваться мне. Уильяма же не было рядом, чтобы освободить ее от этого поручения.
Она улыбнулась, но я знала, что эта улыбка была притворной.
Ее изобретательный ум изыскивал какой-нибудь способ уклониться от моего поручения, но я была не намерена позволить ей это.
– Вас будет сопровождать эскорт до пакетбота и по дороге в Уайтхолл. Там вы вручите письмо моему отцу. Вы должны передать его ему в руки. Приготовьтесь отправиться завтра утром.
Сомневаюсь, чтобы она видела меня такой величественной, какой я могла выглядеть, когда я напоминала себе о своем положении; только Уильям подавлял меня, и мысль о том, что я была вне пре– делов его досягаемости, придала мне мужество, в котором я так нуждалась.
– Я буду готова отправиться завтра утром, – отвечала она кратко.
Я поразилась, как легко все это обошлось, и пристыдила себя за свою обычную покорность. Стоило мне только напомнить им своим видом, кто я, и все они тут же изъявили свое почтение.
Я торжествующе улыбнулась, хотя и ощутила некоторую дрожь, подумав о возвращении Уильяма и о том, что он скажет, узнав, что я отослала его любовницу. Но в тот момент я чувствовала себя победительницей.
Ночью я написала два письма отцу. В первом, которое я пересылала с Элизабет, не было ничего важного, а во втором, которое я вручила надежному курьеру, я излагала отцу всю историю и просила его задержать леди Вилльерс в Англии.
На следующее утро Элизабет уехала.
Только тогда я осознала всю отчаянность моего поступка и с волнением стала ожидать возвращения Уильяма.
* * *
Он отсутствовал почти неделю. Я увиделась с ним на следующий день после его возвращения, и, к моему удивлению, отношение его ко мне нисколько не изменилось.
Я ждала. Скоро он обнаружит, что произошло, поскольку несколько человек знали, что я отправила Элизабет с поручением в Англию. Я очень нервничала, сама не понимая, как я осмелилась так поступить.
Шло время, однако муж даже не заговаривал со мной об Элизабет. Могло ли быть, чтобы он не знал о ее отсутствии? В таком случае, связь между ними была не столь уж прочной. Я поторопилась с выводами.
Прошло около десяти дней, но об отъезде Элизабет никто не сказал ни слова. Никто из моих придворных дам не упоминал о ней. Они знали, конечно, что я выслала Элизабет. Обычно они знали о моих делах не хуже меня самой.
Однажды Джейн Зулстайн пришла ко мне в некотором возбуждении.
– Ваше высочество, сегодня я видела Элизабет Вилльерс, – сказала она.
– Видели ее? – воскликнула я. – Где?
– Во дворце. Она быстро прошла мимо. На голове у нее был шарф, так что было трудно разглядеть ее лицо, и она шла, опустив голову. Она направлялась в апартаменты Бентинков.
– Вы, наверно, ошиблись, – сказала я.
– Нет, ваше высочество, я уверена, что это была она.
Я была потрясена. Апартаменты Бентинков находились рядом с покоями Уильяма, и сестра Элизабет, Анна, была женой Бентинка. Если Элизабет находилась в Голландии, это было единственное место, где она могла скрываться.
Мой отец должен был принять во внимание мое письмо. Он был сердит на Уильяма за его обращение со мной и в любом случае сделает все, чтобы помочь мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30