Говоря без обиняков, совершенно очевидно, что он лгал. Согласно его версии, вернее, версии мисс Риверс, вся компания встречалась после каждого танца в ложе. Суперинтенданту Ханнасайду остается только опросить всех членов компании и установить, правда ли это. Если это неправда, чего я очень опасаюсь, Кеннет оказывается в очень опасном положении. А так как у него навязчивая идея, что он может обойтись без посторонней помощи, то я бессилен.
– Но почему вы пришли ко мне? – прервала она. – Какое это имеет ко мне отношение? Что я могу поделать?
– Я очень надеюсь, что вы сможете оказать на него влияние и заставить его образумиться, – ответил Джайлз. – Он не понимает всю серьезность положения и насколько важно, чтобы я знал правду о том, что он делал прошлой ночью.
Она всплеснула руками, как бы выражая отчаяние.
– Он дурак! – сказала она. – Почему именно прошлой ночью он пошел к Роджеру? Зачем? Это просто безумие!
– Для этого есть совершенно очевидная причина, мисс Уильямс, – сказал Джайлз.
Мгновение она смотрела на него непонимающе.
– Я не могу себе представить… – Она замолчала, часто моргая. – Понимаю, что вы имеет в виду, – сказала она. – Вас не должно удивлять, что я даже не брала в расчет этот вариант. Ничто не заставит меня поверить, что он имеет отношение к смерти Роджера! Вы не можете думать, что…
– Нет, я этого не думаю, – сказал он. – Я пытаюсь выяснить, какая другая причина могла привести к этому посещению. Подозреваю, что это ревность.
– Я вас не понимаю.
Джайлз нарочито медленно произнес:
– Мисс Уильямс, он слышал, как Роджер пригласил вас поужинать. Совершенно очевидно, ему это не понравилось. Как я уже говорил, он чрезвычайно ревнивый молодой человек, и, как известно, он с самого начала не приветствовал вашего дружеского отношения к Роджеру. Вчера вечером вы в последнюю минуту отменили ваш поход на танцы, разве не так?
– Я не говорила, что непременно пойду с ним, – ответила она. – Я никогда не одобряла этой затеи и надеялась, что он откажется от нее.
– Несомненно. Но вы дали ему понять, что, может быть, все-таки пойдете с ним, не так ли?
– Ну, чтобы избежать сцены!.. Но я не обещала.
– Во всяком случае, ваш отказ в последнюю минуту очень рассердил его, – сказал Джайлз. – Ну, а я-то знаю, каким бывает Кеннет, когда он злится. Думаю, он довел себя до того, что стал подозревать, будто вы отменили поход на танцы для того, чтобы провести вечер с Роджером. Может, именно поэтому он явился к нему – удостовериться в том, что вас нет в квартире.
– В жизни не слышала ничего более оскорбительного! – заявила она с чопорным видом. – Я в квартире Роджера в такой час? Если его это интересует, то пусть он знает, что я вовсе не была с Роджером, а провела весь вечер дома! И если он не верит мне, вы можете ему сказать, чтобы он обратился к мисс Саммертаун, которая пришла ко мне поужинать и оставалась до одиннадцати, после чего я легла спать!
– Не думаю, что в спокойном состоянии Кеннет мог бы подозревать вас, – сказал Джайлз, как всегда, невозмутимо. – И если он заходил к Роджеру, то должен знать, что вас там не было, ведь правда?
– Может быть, он подозревает, что я пряталась за ширмой, – сказала она ледяным тоном. – Ну что ж, думаю, я могу представить свидетеля для доказательства того, что была весь вечер дома!
– Ну, пожалуйста, не надо осуждать его только на основании предположений, которые могут оказаться лишь плодом моего воображения, – сказал он, улыбаясь. – Может быть, у пего была совсем другая причина зайти к Роджеру.
Она молчала, ее красивый рот был плотно сжат, образуя топкую красную линию. Она сидела в кресле очень прямо, одной рукой вцепившись в подлокотник. В ней было что-то безжалостное, лицо стало жестким, что делало ее красоту чем-то ненастоящим, поверхностным.
Наконец она повернула голову и посмотрела прямо на Джайлза.
– Вы думаете, что я попусту раздражена? – сказала она. – Ну да, я раздражена, но это не имеет значения. Я хочу сказать, что гораздо важнее вытащить Кеннета из этой жуткой истории. Лично я абсолютно убеждена, что это самоубийство. Не знаю, на каком основании вы думаете, что это не так, но я продолжаю вспоминать, что говорил. Роджер. В свое время я не придавала этому значения, но теперь, когда я мысленно возвращаюсь назад, я чувствую, что должна была догадаться. Только не знаю, что бы я смогла сделать, если бы догадалась. Я говорила об этом Кеннету, но он не обращал никакого внимания.
– Мисс Уильямс, это не самоубийство. Она нахмурилась.
– Я не понимаю, как вы можете это утверждать. Почему не самоубийство?
– Не думаю, что мои объяснения вам что-нибудь дадут, – ответил он. – Это связано с местонахождением пустой гильзы. Кроме того, хоть убейте меня, я не могу понять, что могло заставить Роджера застрелиться, когда он должен был знать, что против него не было никаких улик. Он был не дурак.
– Боюсь, что технические подробности относительно пистолета выше моего понимания. А где должна была находиться пустая гильза?
– В совершенно другом месте, – ответил он. – Там были еще и другие моменты, более мелкие, но имеющие значение.
– Понятно. Но они не могут доказать, что это сделал Кеннет. Он мог оставить свою трубку в любое другое время, и если Лесли будет продолжать настаивать на своей версии…
– Если бы не был убит Арнольд Верикер, то все выглядело бы не так мрачно, – сказал он. – Но Арнольд Верикер убит, и у Кеннета нет алиби, которое он мог бы доказать. Все, что он говорил, рассчитано на то, чтобы полиция косо смотрела на него. Он сказал, что зашел к вам сюда, но не виделся с вами. По его словам, вас не было дома. Он сказал, что затем пошел в кино, но не знает, в какой кинотеатр, и что проспал большую часть программы.
– О да, я знаю, знаю, – сказала она. – Он был совершенно невозможен!
– Ну, а сейчас, – сказал Джайлз, вставая, – он продолжает оставаться таким же невозможным, мисс Уильямс. Ему было забавно посмотреть, как долго он сможет дурачить Ханнасайда с этим первым убийством, и он добился успеха, что вскружило ему голову. Но теперь он находится в гораздо более опасном положении.
Она тоже встала.
– Да, я все понимаю. Я сейчас же пойду в мастерскую и поговорю с ним. Конечно, он должен вам все рассказать. Я ему скажу об этом и надеюсь, он позвонит вам в контору.
– Спасибо, – сказал Джайлз. – Я тоже надеюсь.
ГЛАВА XXI
От Вайолет Джайлз поехал на Адам-стрит, где застал своего отца, когда тот собирался пойти пообедать. Мистер Чарльз Каррингтон, осмотрев его, проворчал, что лучше бы ему тоже пойти пообедать.
– Видит бог, я не хочу ничего слышать об этой гадкой истории, – произнес он раздраженно, – но, конечно, мне придется выслушать. Кроме того, твоя мать волнуется. Говорит, что Кеннет не способен на убийство. Вздор! Сделал он это?
– Боже милостивый, надеюсь, нет!
– О! Ты так думаешь? Полностью с тобой согласен. Не люблю скандалов. А что поделывала прошлым вечером эта рыжеволосая озорница Тони?
– Она была со мной, – ответил Джайлз.
– Вот те на! Значит, твоя мать была… И что же вы вдвоем делали?
– Ужинали и ходили в театр, – сказал Джайлз. – А мама совершенно права. Она, как правило, бывает права.
Чарльз Каррингтон кашлянул и довольно поспешно сменил тему разговора.
Джайлз недолго пробыл на Адам-стрит. В четыре часа он позвонил в Скотленд-Ярд и, убедившись, что суперинтендант Ханнасайд находится в здании, покинул контору и поехал на Уайтхолл. Известие о смерти Роджера Верикера попало в вечерние газеты, и броские заголовки возвещали о сенсационном продолжении «Тайны колодок».
В Скотленд-Ярде Джайлза почти сразу же проводили в кабинет Ханнасайда, где он нашел не только суперинтенданта, но и сержанта Хемингуэя.
– Я вообще-то ожидал, что вы зайдете, – сказал Ханнасайд. – Садитесь, пожалуйста. Только что получил отчет о вскрытии. Вы были правы, мистер Каррингтон: доктор Стоун считает, что выстрел из пистолета был произведен с расстояния приблизительно в два фута.
– Когда, по его мнению, наступила смерть? – спросил Джайлз.
Суперинтендант заглянул в напечатанный на машинке отчет.
– На этот вопрос всегда трудно ответить, – сказал он. – Приблизительно между десятью вечера и двумя часами ночи.
– Спасибо. В квартире что-нибудь нашли?
– Ничего существенного. Небольшой след масла на дверной ручке гостиной и отпечатки пальцев мисс Верикер на гильзе.
– Значит, это был ее пистолет?
– Да. Она была здесь полчаса назад, – он едва заметно улыбнулся, – выказывала большой интерес к снятию отпечатков пальцев.
– Могу себе представить. А местонахождение пустой гильзы?
– Здесь вы тоже оказались правы. – Он помедлил и прямо посмотрел Джайлзу в глаза. – Все равно, рано или поздно, вы узнаете, мистер Каррингтон: показания других членов той компании в Альберт-Холле не совпадают с рассказом мисс Риверс и мистера Верикера. Когда вы позвонили, я как раз собирался поехать в мастерскую.
Джайлз кивнул.
– Понятно. Если вы не возражаете, я поеду с вами.
– Я не возражаю, – сказал Ханнасайд. – Не в моей власти остановить вас. Если вы поедете, это, возможно, сэкономит время; полагаю, мистер Верикер может отказаться говорить, пока не посоветуется с вами.
Однако, когда они увидели Кеннета в мастерской, казалось, он пребывал в одном из своих самых жизнерадостных настроений и не проявлял никакого желания мешать установлению истины.
В мастерской кроме Антонии оказались также Вайолет Уильямс и Лесли Риверс. Было очевидно, что они собрались обсудить положение, и столь же очевидно, что Кеннет не обращал ни малейшего внимания на то, что они говорили. Когда Джайлз и Ханнасайд вошли в мастерскую, Кеннет сидел в ленивой позе и делал наброски, поместив лист бумаги у себя на колене. Когда дверь открылась, он поднял голову и сказал:
– Я так и знал. A la lanterne!
Антония не выразила ни удивления, ни смятения при появлении суперинтенданта, тогда как другие две девушки были слегка напуганы. Лесли бросила быстрый озабоченный взгляд на Кеннета и, казалось, замерла.
Кеннет продолжал рисовать.
– Входите и чувствуйте себя как дома, – пригласил он. – Не скажу, что я очень рад видеть вас, потому что это было бы неправдой.
– Но, кажется, вы не всегда так привержены истине, мистер Верикер, – парировал Ханнасайд, закрывая за собой дверь.
Кеннет улыбнулся:
– Почти всегда. Иногда, признаюсь, меня удается сбить с пути. Скажите мне самое худшее.
Без долгих предисловий Ханнасайд объявил:
– Трое из вашей вчерашней компании утверждают, что примерно в течение получаса вас не было в зале.
Кеннет оторвал глаза от рисунка. Они были прищурены, их пронзительный взгляд был направлен не на Ханнасайда, а на Лесли Риверс.
– Лесли, у тебя голова довольно красивой формы, – заметил он. – Не двигайся! Извините, мой друг суперинтендант. Что-нибудь еще?
– Но в этом нет ничего необычного, когда кто-то полчаса отсутствует во время танцев, – вмешалась Лесли. – Иногда пропускают танец-другой, суперинтендант.
– Когда пропускают танец, сидят в ложе, мисс Риверс, По-моему, в Альберт-Холле не так уж много мест, где можно посидеть.
– Если только в машине, – ответила она.
– Тише, заблудшее дитя! – сказал Кеннет. – Самыми элементарными методами можно установить, что моя машина была отправлена в гараж Хорнета для чистки двигателя. Я прав, суперинтендант?
– Несомненно, – сказал Ханнасайд. – А я не прав, мистер Верикер, утверждая, что вы вышли из Альберт-Холла через главный вход в двадцать минут одиннадцатого и вернулись почти в одиннадцать?
– Оба раза останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов со швейцаром, – дополнил Кеннет, продолжая работу над рисунком. – Таким образом, делая все возможное, чтобы как можно лучше запечатлеться у него в памяти. Конечно, в данный момент вас волнует вопрос, дьявольски ли я хитер или же невероятно глуп.
– Не обращайте на него внимания! – быстро сказала Лесли. – Все это чепуха, все, что он говорит! Он не покидал Альберт-Холл до четырех часов утра, когда мы вместе ушли.
Кеннет отбросил рисунок в сторону.
– Моя дорогая девочка, заткнись, пожалуйста! Меня тошнит от этой запутанной истории! Ну неужели ты не понимаешь, что в любой момент мой друг суперинтендант может достать из своей шляпы этого швейцара, чтобы тот меня опознал? – Он посмотрел на Ханнасайда. – Ну, друг мой, достаньте его! Допустим, я покидал Альберт-Холл в течение вечера. Из этого не следует, что я пошел на квартиру моего сводного брата, и вы это знаете. Как говорят в американских фильмах: у вас нечего мне предъявить.
– Есть, мистер Верикер, – тихо ответил Ханнасайд. Кеннет презрительно посмотрел на него.
– Трубка, которую я мог оставить в квартире Роджера четыре дня тому назад?
– Не только ваша трубка, еще и пистолет.
– Я бы не стал строить все на этом, – сказал Кеннет. – По самым грубым подсчетам, по крайней мере полдюжины людей могли заполучить этот пистолет.
– А были ли у этой полдюжины какие-либо мотивы для убийства вашего сводного брата, мистер Верикер?
– Я не могу дать никакой информации по этому вопросу, так как не осведомлен о личной жизни Роджера, – ответил Кеннет.
Суперинтендант посмотрел на него исподлобья:
– Мистер Верикер, какая на вас была шляпа прошлым вечером?
Кеннет улыбнулся:
– Недостойно вас, друг мой. Разве швейцар не сообщил вам?
– Я вас спрашиваю.
– Не отвечай! – воскликнула Лесли, сжимая кулаки.
Вайолет прервала ее, сказав хладнокровным, хорошо поставленным голосом:
– В самом деле, Лесли, вы ставите себя в глупое положение. Простите, что я вам это говорю, но вы бы лучше помолчали. Мне кажется, вы и так уже принесли достаточно вреда.
Лесли вспыхнула и неуверенно ответила:
– Вам просто говорить свысока. Вы не были на балу, вас это не касается. Вам-то все равно.
– Полагаю, вы забываете, что я помолвлена с Кеннетом и собираюсь выйти за него замуж.
Лесли промолчала, а Кеннет сказал:
– Оставь крошку в покое, Вайолет. Если она и запуталась, то, по крайней мере, из лучших побуждений.
– О да, конечно, дорогой! – сказала Вайолет слащаво. – Но ее стремление заставить нас поверить, что ты был весь вечер с ней, наводит на мысль, что она хочет доказать свое алиби.
– Язва, – сказала Антония, вынув изо рта сигарету. Тут вмешался Ханнасайд:
– Я все еще жду ответа на вопрос, в какой шляпе вы были прошлой ночью, мистер Кеннет.
– В черной фетровой, – ответил Кеннет.
– Спасибо. Куда вы пошли после того, как покинули Альберт-Холл вскоре после десяти тридцати?
– К сожалению, – сказал Кеннет, – я вынужден отказаться ответить на этот вопрос.
Последовало короткое молчание. Вайолет посмотрела в сторону Джайлза, который прошел в противоположный конец мастерской и стоял у окна, засунув одну руку в карман и прислонившись к стене.
– Осознаете ли вы, мистер Верикер, что ваш отказ отвечать на вопрос может привести к чрезвычайно серьезным последствиям?
– Достаньте наручники, – посоветовал Кеннет. Глаза Джайлза в задумчивости остановились на лице Ханнасайда. Оно было совершенно спокойно, как и его голос, когда он сказал:
– Очень хорошо, мистер Верикер, если вы не намерены отвечать, мне остается только задержать вас.
Джайлз осторожно стряхнул пепел с сигареты. Он все еще молчал.
Кеннет поднял брови.
– А я думал, вы арестуете меня, – заметил он. – Почему вы этого не делаете?
Суперинтендант не ответил. Антония внезапно вскочила в крайнем возбуждении.
– Джайлз! – воскликнула она. – Ради Бога, ну почему ты ничего не сделаешь?
– Тони, в данный момент я ничего не могу сделать. Не впадай в панику, – ответил он спокойно.
– Но это невозможно! Суперинтендант, вы совершаете нелепую ошибку! – закричала Лесли. – Он не делал этого! Я знаю, что он не делал этого!
Вайолет очень побледнела и, напряженно глядя в лицо Ханнасайда, медленно сказала:
– Понятно, что улики против него очень веские, но не слишком ли вы поспешны? Я имею в виду, что Кеннет не единственный человек, который мог это сделать. Я очень хотела бы знать, что делала Тони прошлой ночью, хотя прекрасно понимаю, это не будет правильно воспринято.
– Спасибо, мы это опустим, – сказал Кеннет. – Тони была с Джайлзом, ты же прекрасно знаешь.
– Не надо на меня так смотреть, – сказала Вайолет. – Я знаю, она говорит, что была до двенадцати с мистером Каррингтоном, но лично я чувствую…
– Никого не интересуют твои чувства, ни личные, ни какие-либо другие. Заткнись!
Она встала, на щеках у нее вспыхнули красные пятна.
– Не надо говорить со мной так грубо! Хочу вам напомнить, я имею не меньшее право, чем Лесли Риверс, сказать, что думаю! Конечно, я начинаю привыкать к тому, что в этом доме меня сразу же обрывают, стоит мне открыть рот, но позволь тебе напомнить, Кеннет, что я твоя невеста!
Он посмотрел на нее как на какой-то странный, но небезынтересный экземпляр.
– Смешно, – заметил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Но почему вы пришли ко мне? – прервала она. – Какое это имеет ко мне отношение? Что я могу поделать?
– Я очень надеюсь, что вы сможете оказать на него влияние и заставить его образумиться, – ответил Джайлз. – Он не понимает всю серьезность положения и насколько важно, чтобы я знал правду о том, что он делал прошлой ночью.
Она всплеснула руками, как бы выражая отчаяние.
– Он дурак! – сказала она. – Почему именно прошлой ночью он пошел к Роджеру? Зачем? Это просто безумие!
– Для этого есть совершенно очевидная причина, мисс Уильямс, – сказал Джайлз.
Мгновение она смотрела на него непонимающе.
– Я не могу себе представить… – Она замолчала, часто моргая. – Понимаю, что вы имеет в виду, – сказала она. – Вас не должно удивлять, что я даже не брала в расчет этот вариант. Ничто не заставит меня поверить, что он имеет отношение к смерти Роджера! Вы не можете думать, что…
– Нет, я этого не думаю, – сказал он. – Я пытаюсь выяснить, какая другая причина могла привести к этому посещению. Подозреваю, что это ревность.
– Я вас не понимаю.
Джайлз нарочито медленно произнес:
– Мисс Уильямс, он слышал, как Роджер пригласил вас поужинать. Совершенно очевидно, ему это не понравилось. Как я уже говорил, он чрезвычайно ревнивый молодой человек, и, как известно, он с самого начала не приветствовал вашего дружеского отношения к Роджеру. Вчера вечером вы в последнюю минуту отменили ваш поход на танцы, разве не так?
– Я не говорила, что непременно пойду с ним, – ответила она. – Я никогда не одобряла этой затеи и надеялась, что он откажется от нее.
– Несомненно. Но вы дали ему понять, что, может быть, все-таки пойдете с ним, не так ли?
– Ну, чтобы избежать сцены!.. Но я не обещала.
– Во всяком случае, ваш отказ в последнюю минуту очень рассердил его, – сказал Джайлз. – Ну, а я-то знаю, каким бывает Кеннет, когда он злится. Думаю, он довел себя до того, что стал подозревать, будто вы отменили поход на танцы для того, чтобы провести вечер с Роджером. Может, именно поэтому он явился к нему – удостовериться в том, что вас нет в квартире.
– В жизни не слышала ничего более оскорбительного! – заявила она с чопорным видом. – Я в квартире Роджера в такой час? Если его это интересует, то пусть он знает, что я вовсе не была с Роджером, а провела весь вечер дома! И если он не верит мне, вы можете ему сказать, чтобы он обратился к мисс Саммертаун, которая пришла ко мне поужинать и оставалась до одиннадцати, после чего я легла спать!
– Не думаю, что в спокойном состоянии Кеннет мог бы подозревать вас, – сказал Джайлз, как всегда, невозмутимо. – И если он заходил к Роджеру, то должен знать, что вас там не было, ведь правда?
– Может быть, он подозревает, что я пряталась за ширмой, – сказала она ледяным тоном. – Ну что ж, думаю, я могу представить свидетеля для доказательства того, что была весь вечер дома!
– Ну, пожалуйста, не надо осуждать его только на основании предположений, которые могут оказаться лишь плодом моего воображения, – сказал он, улыбаясь. – Может быть, у пего была совсем другая причина зайти к Роджеру.
Она молчала, ее красивый рот был плотно сжат, образуя топкую красную линию. Она сидела в кресле очень прямо, одной рукой вцепившись в подлокотник. В ней было что-то безжалостное, лицо стало жестким, что делало ее красоту чем-то ненастоящим, поверхностным.
Наконец она повернула голову и посмотрела прямо на Джайлза.
– Вы думаете, что я попусту раздражена? – сказала она. – Ну да, я раздражена, но это не имеет значения. Я хочу сказать, что гораздо важнее вытащить Кеннета из этой жуткой истории. Лично я абсолютно убеждена, что это самоубийство. Не знаю, на каком основании вы думаете, что это не так, но я продолжаю вспоминать, что говорил. Роджер. В свое время я не придавала этому значения, но теперь, когда я мысленно возвращаюсь назад, я чувствую, что должна была догадаться. Только не знаю, что бы я смогла сделать, если бы догадалась. Я говорила об этом Кеннету, но он не обращал никакого внимания.
– Мисс Уильямс, это не самоубийство. Она нахмурилась.
– Я не понимаю, как вы можете это утверждать. Почему не самоубийство?
– Не думаю, что мои объяснения вам что-нибудь дадут, – ответил он. – Это связано с местонахождением пустой гильзы. Кроме того, хоть убейте меня, я не могу понять, что могло заставить Роджера застрелиться, когда он должен был знать, что против него не было никаких улик. Он был не дурак.
– Боюсь, что технические подробности относительно пистолета выше моего понимания. А где должна была находиться пустая гильза?
– В совершенно другом месте, – ответил он. – Там были еще и другие моменты, более мелкие, но имеющие значение.
– Понятно. Но они не могут доказать, что это сделал Кеннет. Он мог оставить свою трубку в любое другое время, и если Лесли будет продолжать настаивать на своей версии…
– Если бы не был убит Арнольд Верикер, то все выглядело бы не так мрачно, – сказал он. – Но Арнольд Верикер убит, и у Кеннета нет алиби, которое он мог бы доказать. Все, что он говорил, рассчитано на то, чтобы полиция косо смотрела на него. Он сказал, что зашел к вам сюда, но не виделся с вами. По его словам, вас не было дома. Он сказал, что затем пошел в кино, но не знает, в какой кинотеатр, и что проспал большую часть программы.
– О да, я знаю, знаю, – сказала она. – Он был совершенно невозможен!
– Ну, а сейчас, – сказал Джайлз, вставая, – он продолжает оставаться таким же невозможным, мисс Уильямс. Ему было забавно посмотреть, как долго он сможет дурачить Ханнасайда с этим первым убийством, и он добился успеха, что вскружило ему голову. Но теперь он находится в гораздо более опасном положении.
Она тоже встала.
– Да, я все понимаю. Я сейчас же пойду в мастерскую и поговорю с ним. Конечно, он должен вам все рассказать. Я ему скажу об этом и надеюсь, он позвонит вам в контору.
– Спасибо, – сказал Джайлз. – Я тоже надеюсь.
ГЛАВА XXI
От Вайолет Джайлз поехал на Адам-стрит, где застал своего отца, когда тот собирался пойти пообедать. Мистер Чарльз Каррингтон, осмотрев его, проворчал, что лучше бы ему тоже пойти пообедать.
– Видит бог, я не хочу ничего слышать об этой гадкой истории, – произнес он раздраженно, – но, конечно, мне придется выслушать. Кроме того, твоя мать волнуется. Говорит, что Кеннет не способен на убийство. Вздор! Сделал он это?
– Боже милостивый, надеюсь, нет!
– О! Ты так думаешь? Полностью с тобой согласен. Не люблю скандалов. А что поделывала прошлым вечером эта рыжеволосая озорница Тони?
– Она была со мной, – ответил Джайлз.
– Вот те на! Значит, твоя мать была… И что же вы вдвоем делали?
– Ужинали и ходили в театр, – сказал Джайлз. – А мама совершенно права. Она, как правило, бывает права.
Чарльз Каррингтон кашлянул и довольно поспешно сменил тему разговора.
Джайлз недолго пробыл на Адам-стрит. В четыре часа он позвонил в Скотленд-Ярд и, убедившись, что суперинтендант Ханнасайд находится в здании, покинул контору и поехал на Уайтхолл. Известие о смерти Роджера Верикера попало в вечерние газеты, и броские заголовки возвещали о сенсационном продолжении «Тайны колодок».
В Скотленд-Ярде Джайлза почти сразу же проводили в кабинет Ханнасайда, где он нашел не только суперинтенданта, но и сержанта Хемингуэя.
– Я вообще-то ожидал, что вы зайдете, – сказал Ханнасайд. – Садитесь, пожалуйста. Только что получил отчет о вскрытии. Вы были правы, мистер Каррингтон: доктор Стоун считает, что выстрел из пистолета был произведен с расстояния приблизительно в два фута.
– Когда, по его мнению, наступила смерть? – спросил Джайлз.
Суперинтендант заглянул в напечатанный на машинке отчет.
– На этот вопрос всегда трудно ответить, – сказал он. – Приблизительно между десятью вечера и двумя часами ночи.
– Спасибо. В квартире что-нибудь нашли?
– Ничего существенного. Небольшой след масла на дверной ручке гостиной и отпечатки пальцев мисс Верикер на гильзе.
– Значит, это был ее пистолет?
– Да. Она была здесь полчаса назад, – он едва заметно улыбнулся, – выказывала большой интерес к снятию отпечатков пальцев.
– Могу себе представить. А местонахождение пустой гильзы?
– Здесь вы тоже оказались правы. – Он помедлил и прямо посмотрел Джайлзу в глаза. – Все равно, рано или поздно, вы узнаете, мистер Каррингтон: показания других членов той компании в Альберт-Холле не совпадают с рассказом мисс Риверс и мистера Верикера. Когда вы позвонили, я как раз собирался поехать в мастерскую.
Джайлз кивнул.
– Понятно. Если вы не возражаете, я поеду с вами.
– Я не возражаю, – сказал Ханнасайд. – Не в моей власти остановить вас. Если вы поедете, это, возможно, сэкономит время; полагаю, мистер Верикер может отказаться говорить, пока не посоветуется с вами.
Однако, когда они увидели Кеннета в мастерской, казалось, он пребывал в одном из своих самых жизнерадостных настроений и не проявлял никакого желания мешать установлению истины.
В мастерской кроме Антонии оказались также Вайолет Уильямс и Лесли Риверс. Было очевидно, что они собрались обсудить положение, и столь же очевидно, что Кеннет не обращал ни малейшего внимания на то, что они говорили. Когда Джайлз и Ханнасайд вошли в мастерскую, Кеннет сидел в ленивой позе и делал наброски, поместив лист бумаги у себя на колене. Когда дверь открылась, он поднял голову и сказал:
– Я так и знал. A la lanterne!
Антония не выразила ни удивления, ни смятения при появлении суперинтенданта, тогда как другие две девушки были слегка напуганы. Лесли бросила быстрый озабоченный взгляд на Кеннета и, казалось, замерла.
Кеннет продолжал рисовать.
– Входите и чувствуйте себя как дома, – пригласил он. – Не скажу, что я очень рад видеть вас, потому что это было бы неправдой.
– Но, кажется, вы не всегда так привержены истине, мистер Верикер, – парировал Ханнасайд, закрывая за собой дверь.
Кеннет улыбнулся:
– Почти всегда. Иногда, признаюсь, меня удается сбить с пути. Скажите мне самое худшее.
Без долгих предисловий Ханнасайд объявил:
– Трое из вашей вчерашней компании утверждают, что примерно в течение получаса вас не было в зале.
Кеннет оторвал глаза от рисунка. Они были прищурены, их пронзительный взгляд был направлен не на Ханнасайда, а на Лесли Риверс.
– Лесли, у тебя голова довольно красивой формы, – заметил он. – Не двигайся! Извините, мой друг суперинтендант. Что-нибудь еще?
– Но в этом нет ничего необычного, когда кто-то полчаса отсутствует во время танцев, – вмешалась Лесли. – Иногда пропускают танец-другой, суперинтендант.
– Когда пропускают танец, сидят в ложе, мисс Риверс, По-моему, в Альберт-Холле не так уж много мест, где можно посидеть.
– Если только в машине, – ответила она.
– Тише, заблудшее дитя! – сказал Кеннет. – Самыми элементарными методами можно установить, что моя машина была отправлена в гараж Хорнета для чистки двигателя. Я прав, суперинтендант?
– Несомненно, – сказал Ханнасайд. – А я не прав, мистер Верикер, утверждая, что вы вышли из Альберт-Холла через главный вход в двадцать минут одиннадцатого и вернулись почти в одиннадцать?
– Оба раза останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов со швейцаром, – дополнил Кеннет, продолжая работу над рисунком. – Таким образом, делая все возможное, чтобы как можно лучше запечатлеться у него в памяти. Конечно, в данный момент вас волнует вопрос, дьявольски ли я хитер или же невероятно глуп.
– Не обращайте на него внимания! – быстро сказала Лесли. – Все это чепуха, все, что он говорит! Он не покидал Альберт-Холл до четырех часов утра, когда мы вместе ушли.
Кеннет отбросил рисунок в сторону.
– Моя дорогая девочка, заткнись, пожалуйста! Меня тошнит от этой запутанной истории! Ну неужели ты не понимаешь, что в любой момент мой друг суперинтендант может достать из своей шляпы этого швейцара, чтобы тот меня опознал? – Он посмотрел на Ханнасайда. – Ну, друг мой, достаньте его! Допустим, я покидал Альберт-Холл в течение вечера. Из этого не следует, что я пошел на квартиру моего сводного брата, и вы это знаете. Как говорят в американских фильмах: у вас нечего мне предъявить.
– Есть, мистер Верикер, – тихо ответил Ханнасайд. Кеннет презрительно посмотрел на него.
– Трубка, которую я мог оставить в квартире Роджера четыре дня тому назад?
– Не только ваша трубка, еще и пистолет.
– Я бы не стал строить все на этом, – сказал Кеннет. – По самым грубым подсчетам, по крайней мере полдюжины людей могли заполучить этот пистолет.
– А были ли у этой полдюжины какие-либо мотивы для убийства вашего сводного брата, мистер Верикер?
– Я не могу дать никакой информации по этому вопросу, так как не осведомлен о личной жизни Роджера, – ответил Кеннет.
Суперинтендант посмотрел на него исподлобья:
– Мистер Верикер, какая на вас была шляпа прошлым вечером?
Кеннет улыбнулся:
– Недостойно вас, друг мой. Разве швейцар не сообщил вам?
– Я вас спрашиваю.
– Не отвечай! – воскликнула Лесли, сжимая кулаки.
Вайолет прервала ее, сказав хладнокровным, хорошо поставленным голосом:
– В самом деле, Лесли, вы ставите себя в глупое положение. Простите, что я вам это говорю, но вы бы лучше помолчали. Мне кажется, вы и так уже принесли достаточно вреда.
Лесли вспыхнула и неуверенно ответила:
– Вам просто говорить свысока. Вы не были на балу, вас это не касается. Вам-то все равно.
– Полагаю, вы забываете, что я помолвлена с Кеннетом и собираюсь выйти за него замуж.
Лесли промолчала, а Кеннет сказал:
– Оставь крошку в покое, Вайолет. Если она и запуталась, то, по крайней мере, из лучших побуждений.
– О да, конечно, дорогой! – сказала Вайолет слащаво. – Но ее стремление заставить нас поверить, что ты был весь вечер с ней, наводит на мысль, что она хочет доказать свое алиби.
– Язва, – сказала Антония, вынув изо рта сигарету. Тут вмешался Ханнасайд:
– Я все еще жду ответа на вопрос, в какой шляпе вы были прошлой ночью, мистер Кеннет.
– В черной фетровой, – ответил Кеннет.
– Спасибо. Куда вы пошли после того, как покинули Альберт-Холл вскоре после десяти тридцати?
– К сожалению, – сказал Кеннет, – я вынужден отказаться ответить на этот вопрос.
Последовало короткое молчание. Вайолет посмотрела в сторону Джайлза, который прошел в противоположный конец мастерской и стоял у окна, засунув одну руку в карман и прислонившись к стене.
– Осознаете ли вы, мистер Верикер, что ваш отказ отвечать на вопрос может привести к чрезвычайно серьезным последствиям?
– Достаньте наручники, – посоветовал Кеннет. Глаза Джайлза в задумчивости остановились на лице Ханнасайда. Оно было совершенно спокойно, как и его голос, когда он сказал:
– Очень хорошо, мистер Верикер, если вы не намерены отвечать, мне остается только задержать вас.
Джайлз осторожно стряхнул пепел с сигареты. Он все еще молчал.
Кеннет поднял брови.
– А я думал, вы арестуете меня, – заметил он. – Почему вы этого не делаете?
Суперинтендант не ответил. Антония внезапно вскочила в крайнем возбуждении.
– Джайлз! – воскликнула она. – Ради Бога, ну почему ты ничего не сделаешь?
– Тони, в данный момент я ничего не могу сделать. Не впадай в панику, – ответил он спокойно.
– Но это невозможно! Суперинтендант, вы совершаете нелепую ошибку! – закричала Лесли. – Он не делал этого! Я знаю, что он не делал этого!
Вайолет очень побледнела и, напряженно глядя в лицо Ханнасайда, медленно сказала:
– Понятно, что улики против него очень веские, но не слишком ли вы поспешны? Я имею в виду, что Кеннет не единственный человек, который мог это сделать. Я очень хотела бы знать, что делала Тони прошлой ночью, хотя прекрасно понимаю, это не будет правильно воспринято.
– Спасибо, мы это опустим, – сказал Кеннет. – Тони была с Джайлзом, ты же прекрасно знаешь.
– Не надо на меня так смотреть, – сказала Вайолет. – Я знаю, она говорит, что была до двенадцати с мистером Каррингтоном, но лично я чувствую…
– Никого не интересуют твои чувства, ни личные, ни какие-либо другие. Заткнись!
Она встала, на щеках у нее вспыхнули красные пятна.
– Не надо говорить со мной так грубо! Хочу вам напомнить, я имею не меньшее право, чем Лесли Риверс, сказать, что думаю! Конечно, я начинаю привыкать к тому, что в этом доме меня сразу же обрывают, стоит мне открыть рот, но позволь тебе напомнить, Кеннет, что я твоя невеста!
Он посмотрел на нее как на какой-то странный, но небезынтересный экземпляр.
– Смешно, – заметил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26