Еще немного под­умав, он добавил, что она пошла вдоль берега в сторону деревни. Он вообще-то считал, что это индийская жен­щина, которую кто-то из матросов ухитрился провести на борт, поэтому он и не поднял тревогу. Молодой матрос дрожал от страха, он боялся взглянуть на капитана, ожи­дая сурового приговора. Бедняга так и застыл с открытым ртом, когда капитан, не сказав ни слова, резко повернулся и пошел прочь.
До рассвета матросы несколько раз обыскали дерев­ню и усталые вернулись на клипер ни с чем. Шарль, и сам всю ночь дом за домом поднимавший на ноги спящую деревню, молча выслушал отчет своих подчиненных. Итог подвел Джеффри Литтон, столкнувшийся с капитаном на палубе.
– Не знаю, куда она могла убежать. Такое чувство, что она растворилась в воздухе.
Рэйвен проснулась в абсолютной темноте; в ушах зве­нело, а перед глазами плыли световые пятна. Она накло­нилась и схватилась за живот. Через некоторое время тошнота прошла. Тогда она, тяжело дыша, снова откинулась на спину. Голова её раскалывалась от боли, язык распух и еле ворочался. Спустя какое-то время дыхание замедлилось, головокружение прошло, и она села, пыта­ясь рассмотреть что-либо в окружавшей ее темноте.
Она понятия не имела, где находится. До неё не до­носилось ни звука, лишь где-то снаружи посвистывал ве­тер. Встав на колени, она вытянула руку… Рука коснулась стены, покрытой пылью и паутиной. Рэйвен продолжала обшаривать все вокруг и вдруг громко взвизгнула, когда её рука нащупала что-то теплое и живое, пискнувшее в ответ и мгновенно удравшее. Потрясенная Рэйвен обхва­тила руками колени и постаралась успокоиться, обдумать ситуацию. Куда, ради всего святого, она попала?
Думай, шевели мозгами, приказала она себе. Что про­изошло после того, как она покинула борт клипера «Звез­да Востока» прошлой ночью? А прошлой ли ночью? Как она может быть уверена в этом, если очнулась в такой тьме, какой не видывала даже в беззвездную ночь в Кор­нуолле?
Рэйвен заставила себя припомнить все, что остава­лось в памяти из последних событий. Ей казалось, что все это происходило во сне. Она вспомнила сияние серебра и хрусталя в свете ламп во время ужина в каюте Шарля. Каким красавцем выглядел Шарль в своих серых брид­жах и пиджаке, как сверкали его дьявольские глаза, когда он смотрел на нее! А она весь вечер флиртовала с Дмит­рием и Джейсоном, чтобы позлить его, а потом взяла, да и упала в обморок, потому что… потому что беременна от Шарля!
С губ Рэйвен сорвался стон. Она так расстроилась, потому что поняла, что Шарль вынудит ее выйти за него замуж, чтобы ребенок носил его имя. Она убедила себя, что скорее умрет, чем согласится стать женой мужчины, которого любила больше жизни, а он был равнодушен к ней. Разве его безразличие за ужином не доказало раз и навсегда, что она не значила для него ничего? Она заку­сила губу, чтобы унять захлестнувшую её боль. Нет, она не выйдет замуж за Шарля, потому что единственным связую­щим их звеном была жизнь, которую он посеял в ней в те замечательные, полные сладостной неги часы страсти, что им посчастливилось подарить друг другу.
Почувствовав на щеках горячие слезы, Рэйвен запре­тила себе думать о Шарле и сосредоточилась на том, чтобы вспомнить события после обморока. Она припом­нила, как убежала из каюты Шарля, крикнув Дэнни, что никогда не примет жалости Шарля, и слепо выбежала в ночь, потому что уют клипера вдруг стал невыносим для нее. Она бродила по темным улочкам Карачи, словно за­блудившееся привидение, плутала, обходя рычащих собак и храпящих у заборов нищих, и ее опьянение постепенно проходило. Внезапно она осознала всю глупость своего поведения.
Пытаясь вернуться на корабль, Рэйвен окончательно заблудилась. Поверх невысоких крыш виднелись мачты нескольких стоявших на якоре кораблей, но улочки петля­ли и петляли, а выхода к морю она не находила. Уставшая и испуганная, она остановилась перевести дух на малень­ком рынке. Ветер поигрывал листвой раскидистых деревьев над ее головой.
После этого ее воспоминания стали расплывчатыми. Рэйвен пыталась припомнить, как долго отдыхала на том рынке, прежде чем встала и продолжила путь. Затем вспом­нила, хотя и с трудом, что ей так и не удалось сделать оттуда ни шагу. Ей тогда показалось, что она услышала, как в низенькой каменной стене, к которой она прислони­лась, шевельнулся камень, и она резко повернулась, но так ничего и не увидела. Или все же увидела? После долгих напряженных размышлений она вспомнила, что все же увидела… руку! Эта рука протянулась к ней и крепко зажала ей рот, а другая натянула ей на голову какую-то плотную ткань, так что ей становилось все труднее ды­шать. Она пыталась закричать и царапала стиснувшие ее руки, пока не потеряла сознание…
Рэйвен задрожала и отодвинулась подальше от пыль­ного угла, в котором сидела скрючившись. Ей удалось вспомнить, что с ней произошло, слава Всевышнему, но это никак не объясняло, как она очутилась в этом темном и пыльном месте и кто посмел похитить ее, если именно это с ней и случилось. Собравшись с духом, Рэйвен тща­тельно обследовала свою тюрьму и поняла, что это пыль­ное помещение не имело ни дверей, ни окон.
Ее охватила паника; она решила, что находится в скле­пе. И тут раздались какие-то звуки. Прижавшись к сте­не, Рэйвен напрягла слух. С противоположной стороны раздался скрип и скрежет камня о камень. Она ахнула, когда во тьме появилась полоска света.
Резкий мужской голос произнес что-то на абсолютно незнакомом языке, и Рэйвен затаила дыхание, когда свет фонаря упал на огромную фигуру в капюшоне и развеваю­щемся белом одеянии. Черные глаза внимательно разгля­дывали ее. Оттолкнувшись от стены, Рэйвен робко шагнула вперед. Великан в белом одеянии схватил ее за руку и выволок наружу.
Там их встретил второй мужчина, молча набросивший на голову Рэйвен балахон-паранджу, так что она едва могла что-то увидеть через узенькие прорези в ткани. Но она все же успела разглядеть свою тюрьму, пока ее вели по длинному коридору. И поняла, что ее страхи насчет склепа были вполне обоснованными. Каменные ступени привели к молельне из изъеденного временем песчаника. Подземный тайник, в котором ее прятали, был без окон, а толстые стены практически не пропускали звуков. Пос­пешая за мужчинами по арочному проходу, Рэйвен насту­пила на длинную полу своей паранджи и упала. Носатый мужчина в белом резко дернул её за руку и грубо отчитал на своем языке, прежде чем пойти дальше.
Она не успела подготовиться к тому, что возникло перед ее глазами в следующую минуту: над ней раскину­лось темно-синее бархатное небо, усыпанное бесчислен­ными звездами. Рэйвен остановилась в нерешительности, но мужчина в белом тут же грубо толкнул ее вперед. Как Рэйвен ни пыталась хоть что-нибудь рассмотреть сквозь прорези для глаз, ей не удалось заметить ничего, кроме темных неясных очертаний старых полуразрушенных зда­ний. Под ее тоненькими туфельками из ткани чувствова­лась усыпанная камнями дорога, но через несколько минут Рэйвен ощутила под ногами деревянные мостки. Сердце ее тревожно ухнуло. Неужели они в доках? Услышав плеск воды, она воспрянула духом. Может быть, «Звезда Вос­тока» совсем рядом? А может, какое-нибудь другое ан­глийское судно? Надо лишь завопить погромче, чтобы ее услышали!
Но едва она собралась закричать, как что-то тяжелое и острое вонзилось между её лопаток. Ей не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что ее похититель лез­вием ножа вспорол паранджу. Рэйвен всхлипнула. Не­сколько секунд спустя доски под ее ногами заходили ходуном, и она поняла, что они идут по трапу. О Господи, куда ее ведут?
В морозном воздухе до нее донеслись чьи-то голоса, но язык был явно незнакомый. Напрягая зрение, Рэйвен заметила группу мужчин у штурвала небольшого судна, на которое её привели. Все они были одеты в точно такие же белые широкие балахоны, как и ее похититель. Она уже достаточно за прошедшие месяцы наслушалась урду и пенджабского диалекта, чтобы распознать эти наречия. Но язык, на котором разговаривали незнакомцы, был ей совершенно незнаком. Никто даже не взглянул на нее, когда ее бесцеремонно толкнули в трюм. Крышка прогре­мела над ее головой, звякнула задвижка. Она прилегла, поджав под себя ноги и пытаясь согреться. В глазах её застыли слезы боли и отчаяния.
Над ее головой закипела жизнь, послышались крики, застучали каблуки. Минуту спустя судно вздрогнуло. Послышался знакомый скрип дерева, палуба накрени­лась, они явно направлялись в открытое море. «Боже праведный, куда это они? И кто, ради Христа-спасите­ля, приволок ее сюда?»
В темноте Рэйвен доползла до борта и прислонилась к нему. Затем скинула паранджу, в которой она задыхалась. Уткнувшись лбом в поднятые колени, она снова за­плакала. Еще ни разу в жизни она не была так испугана и одинока. Слезы градом покатились по ее щекам, когда она подумала о Шарле, о его сильных и надежных руках, способных защитить от любых невзгод. Беспокоился ли он о ней? Громкий истерический смех сорвался с губ Рэй­вен. Даже если Шарль и кинулся разыскивать её, толку от этого было мало. Ведь она, как последняя идиотка, сбежала среди ночи, когда никто не мог заметить ее, и вот теперь расплачивается за это: ее, словно ворох грязного белья, швырнули в трюм странного чужеземного корабля, а она и сама не знает, кто ее похитил, зачем и куда везет. До нее донесся громкий крик, чуть приглушенный тол­стыми бревнами судна. Рэйвен тотчас же перестала пла­кать. Она напряженно прислушивалась. Плеск воды усилился, когда судно приостановилось, видимо, развер­нувшись боком к ветру. Захлопали паруса, по палубе про­грохотали башмаки, и вновь послышались голоса. Крышку, закрывавшую трюм, отбросили в сторону, и Рэйвен под­нялась, услышав, как к ней обращается ее похититель. Нехотя она подошла к невысокой лесенке и взглянула в темное хмурое лицо, резко очерченное на фоне звездного неба над ним. Наклонившись, он снова что-то сказал и протянул ей руку. Когда Рэйвен замешкалась, он повто­рил свой приказ. Она вздохнула и подняла вверх руки. Он тотчас же вытащил ее наверх.
Потирая запястья, Рэйвен осмотрелась, радуясь, что оставила гнусную паранджу в трюме. Приближался рас­свет, и на востоке небо посеребрилось, резко отличаясь от бархатной синевы остального небосклона. В тусклом свете она увидела открытое море и берег, окутанный дымкой. Глянув через плечо, она ахнула, увидев непод­алеку огромный корабль. Как и «Звезда Востока», он имел три мачты, но нос его был не заостренным, а ка­ким-то прямоугольным; судя по всему, это было ком­мерческое судно, приспособленное для перевозки самых разнообразных грузов.
На борту их суденышка мерцал сигнальный огонь; с коммерческой громадиной их надежно скрепили абордажные крюки с веревками. С корабля спустили веревочную лестни­цу. Рэйвен вскрикнула, когда ухмыляющийся мужчина в белом подтолкнул ее вперед кончиком своего ножа. Он велел ей взобраться по лесенке. Но Рэйвен в испуге отшатнулась, боясь и высоты, и довольно ненадежных креплений.
Ее похититель снова подтолкнул её, но Рэйвен отри­цательно покачала головой. Злобно выругавшись, мужчи­на подхватил ее под мышку и с ловкостью обезьяны вскарабкался по веревкам, даже ни разу не остановившись. Он передал Рэйвен, застывшую от ужаса, ухмы­лявшимся матросам, столпившимся у борта.
– Отличная работа, Камаль! – крикнул кто-то из моряков, но Рэйвен, находившаяся в полубессознатель­ном состоянии от страха, голода и усталости, даже не поняла, что сказано это было по-английски.
Кто-то схватил ее за волосы, бесцеремонно протащил по захламленной палубе и подтолкнул к лесенке, ведущей в зловонный трюм. Спустившись вниз, Рэйвен тотчас же поняла, что она в трюме не одна. В сгустившейся вокруг ее тьме она почувствовала дыхание других людей и ощу­тила на себе их взгляды. Весь трюм был заполнен людь­ми, рассмотреть которых не представлялось возможным. Рэйвен закусила губу, чтобы не расплакаться: она боялась привлечь к себе внимание. Она даже не пыталась поис­кать себе место поукромнее, просто слушала звуки, свиде­тельствующие об отчаянии и страдании. Значит, это плавучая тюрьма, решила она. Сколько же несчастных разделили ее судьбу? И куда их везут, с какой целью?
Команда на палубе шумно веселилась, отцепляя абор­дажные крюки. Судно медленно набирало скорость, уходя от Карачи и от Индии, берега которой вскоре исчезли в туманной дымке.
Глава 14
Уже почти двое суток Шарль и его люди занимались поисками Рэйвен Бэрренкорт, которая покинула борт кли­пера в темную ночь да так и не возвратилась.
Сначала Шарль рассвирепел, узнав, что Рэйвен сбе­жала, и его гнев привел в трепет даже самых невозмути­мых членов команды. Затем в нем поселился страх; а когда многочасовые поиски так и не увенчались успехом, тупое отчаяние овладело им, поскольку он решил, что им вряд ли удастся найти Рэйвен живой. Пока его команда прочесывала улочки и аллеи, опрашивала жителей и об­шаривала окрестности, Шарль уединился в своей каюте. Ему было ясно: Рэйвен давно бы вернулась, если бы не угодила в ловушку. От этой мысли лоб его покрылся холодным потом.
– Капитан!
Шарль повернулся на голос Дэнни, замершей в две­рях. Глянув в ее побледневшее лицо, он поспешил усадить её в кресло. Старушка очень переживала пропажу Рэйвен и, казалось, состарилась лет на десять. Ее когда-то весе­лые карие глаза стали безжизненными и покраснели от постоянных слез. Шарль налил ей бренди и настоял, что­бы она выпила.
– Я не хотела беспокоить вас, капитан, – закашляв­шись после глотка крепкого напитка, сказала Дэнни. – Но я проснулась и решила узнать последние новости. Вы не нашли ее?
Голос ее слабел с каждым словом, потому что она прочла ответ в глазах капитана. Губы Дэнни задрожали, и Шарль отвернулся, давая ей возможность овладеть собой.
– Дмитрий отправился на базар порасспросить тор­говцев, – ответил он, стоя к ней спиной. – Рэйвен не могла исчезнуть бесследно. Кто-нибудь видел ее. И мы найдем этого свидетеля, обещаю вам, Дэнни.
Старушка с надеждой взглянула на капитана.
– Но вот чего я не могу понять… – продолжал Сен-Жермен. – Что заставило ее убежать с клипера в ту ночь? – Он пристально посмотрел на Дэнни. – Может, я невольно чем-то обидел ее? Вы должны знать, Дэнни.
– Если честно, то я об этом понятия не имею, капи­тан, – ответила старушка. Руки ее дрожали, когда она поправляла сбившиеся волосы.
– Вы лжете! – прорычал Шарль, стиснув ее за­пястья.
Дэнни даже застонала от боли. Шарль тотчас же от­пустил ее, смутившись.
– Извините, – прохрипел он. – Я не хотел причи­нять вам боль, Дэнни, поверьте. Но вы должны сказать мне, в чем тут дело.
– Мисс Рэйвен не хотела, чтобы вы об этом знали.
– Но ее здесь нет! – закричал Шарль.
Дэнни колебалась. Шарль едва сдержался, чтобы не встряхнуть ее. Как бы он ни любил старушку, плевать он хотел на все приличия, если от этого зависела жизнь Рэйвен!
– Святая кровь! – прорычал он. – Вы скажете или нет?
– У нее… ребенок, сэр, – со слезами на глазах прошептала Дэнни.
– Ребенок?! – Шарль опешил. – Какой ребенок?
– Ее ребенок, – прошептала старушка. – Поэто­му мисс Рэйвен и упала в обморок. Она сама о том даже не догадывалась. И очень расстроилась, когда я ей сказа­ла. Я уверена, что она поэтому и убежала.
– Но почему, ради всего святого, она не сказала об этом мне? – воскликнул Шарль, рухнув в соседнее кресло.
– Она не хотела, чтобы вы знали. Она была увере­на, что вы решите жениться на ней только ради ребенка.
Шарль неожиданно расхохотался.
– О, могу себе представить, как ей ненавистна мысль, что я женюсь на ней из жалости! Ну так вот, Дэнни, она была не права. Даже если бы она не была беременна, неужели она могла поверить, что я отпущу её в Корнуолл и отдам этой мерзкой жирной свинье – сквайру Блэкберну?
– Но как она могла догадаться об этом? – взвилась старушка. – Вы с ней практически прекратили разгова­ривать после приезда из Лахора!
Широкие плечи Шарля поникли; он прекрасно пони­мал всю справедливость упрека.
– Рэйвен однажды заявила, что у меня нет сердца. И была права, Дэнни. Я так долго жил без любви, что мне проще всего заставить себя забыть то, с чем иначе нет никакого сладу. Очень страшно признаться самому себе, что полюбил. Гораздо легче было игнорировать Рэй­вен. Удобнее было молчать и даже убедить себя, что она и так презирает меня из-за всего случившегося… В об­щем, я убедил себя, что выручил ее и теперь мы квиты. Но в глубине души прекрасно понимал, что Рэйвен и в голову не приходило обвинять меня в своих несчастьях… Однако так легко было убедить себя в этом, лишь бы не признаваться, что только моя невыносимая гордость и надменность разлучили нас.
Дэнни молчала. Шарль хмыкнул, заметив на ее изму­ченном лице сочувствие и боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51