Эта мысль причинила невыносимую боль, и она закусила губу, чтобы не расплакаться. Хватит с нее слез по ночам, когда никто не слышал ее сдавленных рыданий! Во время сумасшедшей скачки до Лахора, что­бы захватить Дэнни, и нескольких дней безумного гало­пирования до Хасангея она приходила в себя от шока и молчала. Лишь позже, начав наконец замечать происхо­дящее вокруг, Рэйвен была поставлена перед фактом, что мужчина, которого она боготворила и который со­ставлял смысл ее жизни, был лишь вежлив с ней, не более того, и предпочитал проводить свободное время либо в одиночестве, либо с Дмитрием. Рэйвен физичес­ки ощущала, как он замыкался в ее присутствии, и это ранило ее больше, чем что бы то ни было, поскольку убеждало в том, что она, вероятно, совершила нечто, уничтожившее любовь Шарля.
– Тсс, тсс, малышка, что это за глупости? – раз­дался рядом бархатный бас Дмитрия. – Снова плачешь? Фи, малышка, куда только подевалось ваше мужество? Мы же улизнули от этих кровожадных бандитов, не так ли? И все целы и невредимы… Так это причина для ве­селья, а не для траура.
– Пожалуйста, Дмитрий, я бы хотела побыть одна…
– Ха! Я столько раз за прошедшие недели слышал эти слова, что скоро сойду с ума! По крайней мере вы, моя драгоценная, хотя бы вежливы, не то что этот невос­питанный грубиян и упрямец Шарль.
– О Дмитрий! А… что… тревожит капитана? Что… я сделала, что он вдруг возненавидел меня?
Дмитрий всплеснул руками.
– Возненавидел? Чушь! Только не изводите себя понапрасну, малышка. Это не вас Шарль презирает, а себя! Себя, понимаете? – Не обращая внимания на не­доверчивое выражение, появившееся на лице Рэйвен, он добавил: – Я точно это знаю, и это недоразумение про­сто необходимо исправить.
– Вы сами не знаете, что говорите, Дмитрий.
– Я? Да вы подумайте, малышка! Представьте себя на месте этого невыносимого гордеца, к тому же всегда прекрасно знающего, чего он хочет. А теперь рассудите: какое же он должен испытывать презрение к собственной персоне, если из-за его идиотской слепоты он чуть не отдал женщину, которую любит, в жены подонку Филип­пу Бэрренкорту! Хуже того, когда она попыталась все объяснить ему и умоляла о помощи, он в своей непомер­ной гордыне даже не выслушал ее! Это само по себе при­чинило ей немало страданий! Не забудьте и то, что Филипп зверски избил бедняжку и она могла погибнуть от рук мстительных сикхов!
Рэйвен по-прежнему недоверчиво смотрела на Дмит­рия своими огромными глазищами. Решив, что говорил недостаточно убедительно, Дмитрий поспешил добавить:
– Я уверен, малышка: капитан убежден, что и вы презираете его. В конце концов как можно сказать чело­веку, чью жизнь ты своей дурацкой гордостью поставил под угрозу, банальное «мне очень жаль»?
– Как бы мне хотелось поверить вам, Дмитрий. Вы уверяете, что он по-прежнему меня любит. Но Шарль никогда не говорит мне об этом. Тогда какое все это имеет значение? Скоро я возвращусь в Англию и выйду замуж за сквайра Блэкберна.
Она разрыдалась и убежала к себе в каюту. Дмитрий проводил ее взглядом и сокрушенно вздохнул:
– Чума побери этих англичан с их понятиями! Как могут честь, долг и гордость быть важнее, чем любовь?
Оказавшись в каюте, Рэйвен усилием воли подавила рыдания. Мысль о том, что Шарль может в любую мину­ту пройти мимо, чтобы принять вахту, заставила ее смол­кнуть. Как бы она хотела, чтобы слова Дмитрия оказались правдой! Но даже если и так, она боялась открыть ему душу – боялась быть снова отвергнутой.
Возможно, позже, когда ужасы прошедших дней за­будутся и исчезнут синяки, обезобразившие ее тело, она почувствует себя сильнее и скажет ему о своей любви. Но в груди ее царила безнадежность. Какая разница, откроет она душу Шарлю или нет? Даже если он любит её, все равно в его жизни нет места для женщины, мечтавшей о тихой жизни в Корнуолле и любившей свой Нортхэд. Скоро его корабль отправится в новое плавание. Возможно, Шарль продолжит поиски легендарного «Кохинора». Нет, в его жизни нет места для Рэйвен.
Слезы снова закапали из ее глаз. Она вытерла их и велела себе не забивать голову несбыточными мечтами. Все равно у них с Шарлем нет необходимых пятидесяти тысяч.
– Мисс Рэйвен!
Открыв дверь каюты, Рэйвен увидела Эвана Флетчера. Если стюард и заметил, что она плакала, он не под­ал и виду.
– Я зашел напомнить вам, что капитан устраивает сегодня прием. Мне почему-то подумалось, что вы могли и забыть об этом.
– Действительно забыла, – растерянно проговори­ла Рэйвен.
– Мы уже причалим к тому времени, и я лично отправлюсь на берег, чтобы закупить что-нибудь для ужина. Клянусь, я приготовлю отменнейший ужин. А сейчас дай­те-ка мне то платье, которое вы собираетесь надеть на вечер.
– Я бы и рада, мистер Флетчер, но то, что на мне… это и есть весь мой гардероб.
Эван с сочувствием оглядел платье, отлично подхо­дившее к ее чудесным волосам. Однако для торжествен­ного ужина требовалось нечто особенное. В конце концов мисс Рэйвен носила это платье уже больше недели.
– Мисс Рэйвен, может быть, вы позволите мне по­копаться в ваших вещах?
– Ради Бога. Но боюсь, вы ничего не найдете.
– Не стоит недооценивать ирландцев, – решитель­но возразил Эван.
Открыв шкаф, он занялся содержимым всех полочек и едва заметно покраснел, наткнувшись на нижнее белье. Рэйвен решила не смотреть на него, чтобы не смущать, ведь скоро он и сам убедится в тщетности своей затеи.
– Что это? – неожиданно спросил Эван, встряхнув лавандовый блестящий шелк, который расправился и ока­зался не то брюками, не то кальсонами странной формы. Рэйвен рассмеялась, увидев недоуменное выражение на обветренном лице стюарда.
– Это так называемые шаровары. Их носят с камизом. Все женщины в Пенджабе носят именно это. Мой кузен подарил мне их… незадолго до трагедии. Кузен хо­тел, чтобы я носила это дома, но я как-то робела… Поэ­тому засунула их машинально в чемодан и забыла про них. А когда в спешке собирала вещи, не особенно рас­сматривала. Так они, наверное, и оказались здесь.
– А почему бы вам не надеть этот наряд сегодня?
– Что? Вы с ума сошли!
– Да ну? – лукаво улыбнулся Эван. Чем больше он смотрел на великолепный шелк, тем больше ему нрави­лась идея нарядить Рэйвен именно в него. – А почему нет? Это же вечер прощания с Индией, разве не так? Кроме того, такая очаровательная женщина просто не мо­жет показаться на торжестве в старом платье!
– Исключено! – отрезала Рэйвен. – Я не собира­юсь устраивать из своего появления спектакль!
– Спектакль? Да вы будете сказочным видением! – галантно заявил Эван Флетчер.
– Нет!
Эван не стал настаивать.
– Может быть, это и к лучшему. А то кто его знает, вдруг капитана хватит удар, когда он увидит английскую леди в таком наряде.
Он начал складывать шаровары, но тут Рэйвен схва­тила его за руку.
– Так он может взбеситься?
– Кто?
– Капитан! Он рассердится, если я надену это? – Она приложила шелк к груди.
– Наверняка! – с восхищением произнес Эван. Он заметил, что шелк необыкновенно идет Рэйвен; кроме того, ее глаза впервые засияли по-прежнему. – Наш капитан не очень расположен к шуткам и розыгрышам.
– И это непременно нужно исправить, не так ли?
– Может быть, – с сомнением в голосе пробормо­тал стюард.
Что заставило Рэйвен решиться надеть традицион­ный костюм пенджабских женщин? Вряд ли она сама зна­ла это. Но нельзя было встретиться с Шарлем… в старом платье. Ведь она носит его уже бог знает сколько! Это была ее первая возможность увидеться с Шарлем, побе­седовать с ним. Рэйвен твердо решила, что не упустит такой прекрасный шанс. А значит, она должна как-то привлечь его внимание и попытаться вновь разжечь то волшебное чувство, которое подарило им столько счастья в прошлом… Или понять, что это безнадежно, и… до­стойно перенести удар судьбы.
После разговора с Дмитрием на палубе Рэйвен впер­вые стало ясно, что она не может оставить «Звезду Вос­тока». Даже если забыть про мерзкого сквайра Блэкберна, жизнь в Нортхэде без Шарля вдруг предстала перед ней чередой длинных и скучных до зевоты дней и потеряла прежнюю привлекательность. Только Шарль мог напол­нить смыслом ее дни! Решено: она проглотит свою гор­дость и будет умолять его не бросать ее. Ему даже не надо будет говорить, что он любит ее, убеждала себя Рэйвен, лихорадочно собираясь на прием. Она будет счас­тлива ролью любовницы, если это та цена, которую надо заплатить, чтобы быть рядом с ним!
– Я буду кем угодно, пусть только он позволит мне остаться с ним!
Если бы Эван Флетчер хоть на минуту заподозрил, какую заварил кашу своим невинным предложением, то он собственноручно выбросил бы индийский националь­ный костюм за борт акулам и перекрестился бы! Но он не ведал этого и со спокойной душой отправился на рынок небольшой рыбацкой деревни Карачи на берегу Аравий­ского моря, куда они прибыли около часа дня. Сделав покупки, он вернулся на борт и принялся за свои хитроум­ные блюда, которыми собирался поразить гостей капита­на. У него не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы заглянуть к Рэйвен, но он утешил себя тем, что еще успе­ет полюбоваться девушкой во время ужина. Если бы он бросил хоть один взгляд на Рэйвен в ее наряде, то понял бы, что утонченная красота девушки в сочетании с экзо­тическим нарядом способна внести раздор в ряды её поклонников.
Но Рэйвен вовсе не была уверена в своей неотрази­мости и отправилась в каюту Шарля, как на казнь. Пос­тучав и не получив ответа, она открыла дверь, вошла и увидела со вкусом накрытый стол, залитый светом ламп. Рэйвен осмотрелась. Здесь каждый предмет был ей до­рог, невольно напоминая о хозяине. Вот кровать, на кото­рой Шарль так страстно любил ее. А вот и сидячая ванна, все так же спрятанная за роскошной ширмой.
Но вряд ли Шарль, авантюрист и контрабандист, ста­нет терпеть путающуюся под ногами женщину! Она про­сто пыталась обмануть себя… Вот даже задумала этим нарядом вновь привлечь к себе его внимание, поверив сло­вам Дмитрия, потому что они были созвучны ее мечтам.
– Святая кровь!
Вошедший Шарль так и замер на пороге. Девушка резко повернулась, но он не сразу понял, что перед ним Рэйвен. Он-то решил, что его шутники-офицеры раздо­были ему индийскую красотку на вечер, чтобы развлечь его. С них станется! Но тут он почувствовал напряжение в паху и вгляделся повнимательнее. Во-первых, эти воло­сы блестели сами по себе, а не от искусно втертого коко­сового масла, во-вторых, эти перламутровые гребни…
– Рэйвен…
Эта Шехерезада с европейскими чертами лица, эта черноволосая колдунья была его Рэйвен! На лице капита­на задергался нерв, выдававший его возбуждение. Рэй­вен, однако, решила, что капитан разгневан. Она была в отчаянии. Шарль тотчас же заметил влажный блеск в чудесных топазовых глазах.
– Рэйвен, ты ведь не плачешь?
Она покачала головой, проклиная себя за безумную идею поразить воображение Шарля. Его изумрудные гла­за, несомненно, выдавали желание. Да, он желал ее. Но почему-то это не принесло ей счастья. Оказывается, она хотела вовсе не этого! Она хотела его нежности, внима­ния, хотела, чтобы он говорил ей, что любит ее. То есть хотела большего, чем просто быть его любовницей!
Куда делась женщина, всего несколько минут назад убеждавшая себя, что будет счастлива стать его любовни­цей, лишь бы быть рядом с ним? Быть рядом с ним, пусть даже он оставит ее при себе лишь для удовлетворения своей похоти? Ложь! Все это ложь! Рэйвен вдруг поняла, что пыталась обмануть себя, что в глубине души она хоте­ла гораздо большего.
– Рэйвен, в чем дело?
Неожиданная нежность, прозвучавшая в его голосе, и сильная рука, коснувшаяся ее локтя, мгновенно возбудили в ней желание. Капитан нежно обнял Рэйвен, и ее чудес­ные глаза взглянули на него с такой непритворной любо­вью и страстью, что Шарль даже испугался за себя. Не мог же он наброситься на малышку, которая только при­ходит в себя после всего того безобразия, которое ей при­шлось пережить по его вине. Ведь он мог потерять ее! Стиснув зубы, Шарль отвернулся. Она казалась эфемер­ной в этом шелковом наряде, а он со своей медвежьей силой… Впервые капитан сожалел о неистовости своего желания.
Он не увидел, как боль затуманила глаза Рэйвен. Она была ранена в самое сердце. Только что он держал ее в своих объятиях, и она очень надеялась, что он вот-вот поцелует ее и таким образом разрушит барьер, который возвел между ними со времени их возвращения из Лахо­ра. Но… он отвернулся.
– Ну, дружище, надеюсь, ты не сел за ужин без нас? Дверь в каюту распахнулась, и на пороге появился Дмитрий. Увидев Рэйвен в шароварах, ярком камизе, с черной длинной косой, он ахнул.
– Матерь Божья! – выдохнул Дмитрий и замер на пороге, отчего шедшие вслед за ним Джеффри Литтон и Джейсон Квинтрелл уткнулись в его широкую спину.
– Кхм! Дмитрий! Какого дьявола? – рявкнул Джеф­фри Литтон. – Забыл, что мы идем следом? Господи, помилуй нас! – закончил он уже шепотом. – Мисс Бэрренкорт, мои глаза обманывают меня или это действи­тельно вы?
Рэйвен судорожно вздохнула и… улыбнулась всем тро­им, кокетливо склонив голову набок.
– Это я, джентльмены. Надеюсь, я заслужила ваше одобрение?
Они кинулись убеждать ее в этом столь неистово, что она вновь обрела чувство уверенности, чуть не униженное Шарлем, пусть и не нарочно. Рэйвен снова улыбнулась, демонстрируя восхитительные ямочки на щеках.
– А я уже начала думать, что вы все просто забы­ли меня.
– Никогда, малышка! – клятвенно заверил её Дмит­рий, предлагая ей руку. – Вы ведь сядете рядом со мной? Пресвятая Богоматерь, должен признаться, что вы сегодня – просто божественное видение, моя маленькая при­нцесса! Видение, спустившееся к нам с небес!
– Невероятно, капитан, – заметил Джеффри Литтон, наблюдая, как Дмитрий галантно усаживает Рэйвен. – Не ожидал, что мисс Рэйвен так пойдет… э-э… индийский наряд. Это ваша идея?
– Нет, – прорычал Шарль. Взглянув на капита­на, боцман заметил, как сжались его челюсти. – Это всецело ее идея. Подозреваю, что ей очень хотелось поз­лить меня.
Джеффри недоуменно поднял бровь, но Шарль так ничего больше и не сказал. Он подошел к столу и уселся напротив Рэйвен. От любопытного и наблюдательного Джеффри не укрылось, с какой тоской и болью Рэйвен изредка поглядывала на капитана, хотя и продолжала лю­безничать с Дмитрием и Джейсоном, очаровывая их сво­им смехом и остроумными репликами, заставляя краснеть, словно безумных юнцов. «Интересно, какая кошка между ними пробежала?»
Вскоре ему стало ясно: чем мрачнее становился Шарль, тем веселее казалась Рэйвен, совершенно игнорировавшая капитана. Она одарила улыбками всех, включая Эвана Флетчера, который, увидев ее, чуть не опрокинул поднос со своими тщательно продуманными и приготовленными блюдами. В конце концов Джеффри счел своим долгом немного разрядить атмосферу, ибо капитан, по его мне­нию, был близок к взрыву.
– А знаете, мисс Бэрренкорт, мне ведь так никто и не рассказал, что же случилось с вами в Лахоре. Дмитрий упомянул, что вашего кузена убили, и с тех пор я так и мучаюсь в неизвестности.
По лицу Рэйвен пробежала тень. Но она тотчас улыб­нулась, обрадовавшись возможности побеседовать о серь­езных вещах. У нее уже не хватало сил на искусственное веселье, к тому же Шарль остался равнодушным к ее отчаянным попыткам вызвать его ревность.
– Полагаю, лучше не говорить на эту тему, – на­хмурился Шарль, выпрямившись в кресле.
– О, пожалуйста, – взмолилась Рэйвен, – мне многое хотелось обсудить в связи с этими событиями. И все как-то было не до того…
Шарль понял, что не сможет не внять мольбе, ясно читавшейся в янтарных глазах. Он и сам помалкивал о подоплеке событий в Лахоре, и Дмитрию велел молчать, уверенный, что Рэйвен легче переживет шок, если никто не будет напоминать ей об ужасных событиях. Но теперь она, казалось, полностью пришла в себя. И черт бы их побрал, лучше уж обсуждать это, чем весь вечер наблю­дать, как Джейсон и Дмитрий обхаживают Рэйвен.
– И что же вы хотели бы узнать? – равнодушным тоном произнес Шарль; он обращался к боцману, хотя понимал, что Рэйвен хотелось бы самой расспросить его.
Внимательные глаза Джеффри на секунду задержа­лись на пылающем лице Рэйвен, затем посмотрели на ху­дое загорелое лицо капитана, обычно такое знакомое, но сегодня совершенно чужое.
– Последнее, что мы знали о мисс Рэйвен, это то, что она с миссис Дэниэлс выехала в Пенджаб, чтобы получить у своего кузена определенную сумму денег. Но не прошло и двух недель, как вы все заявились на ко­рабль, причем Дмитрий рассказывает истории, от которых волосы встают дыбом. Тут и убийство, и поджог гарни­зонных складов, и мятеж, а сейчас вы ведете клипер на такой скорости, что и чертям за нами не угнаться. Вот мы все и сгораем от любопытства, капитан, уж простите нас грешных. Мы, конечно, знали, что назревает война с сик­хами, но когда я сам был на берегу, наблюдая за погруз­кой товаров, то не услышал ничего подозрительного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51