Ему пора подумать о будущем.
- Передам, Хазрат-саиб. - Бага Лал удивленно посмотрел на хозяина.
В этот день удалось пройти не более двенадцати миль. Местность была совершенно голой и дикой, поэтому переход был мучительно трудный. Возможность поужинать свежеприготовленными куропатками соблазнила капитана Молсона, и он объявил о привале несколько раньше обычного. По его приказу лагерь разбили, когда солнце еще висело над отдаленными холмами раскаленным металлическим диском, а до прохладных сумерек оставалось несколько часов. И тем не менее решение капитана было встречено с одобрением, потому что последний крутой спуск вымотал всех, но зато отряд оказался у реки. Здесь были тень от деревьев и трава для лошадей.
- Пойду искупаюсь, Бага Лал, - объявил Хью сразу, как только спешился.
Оставив лошадь на попечение конюха, он спустился к реке, сбросил сапоги и мокрую от пота одежду. Вода была противно теплая, но после целого дня в седле под палящим солнцем Хью все-таки стало легче. Он проплыл около полумили против вялого течения, перевернулся на спину и так, лежа на спине, поплыл к тому месту, где оставил одежду. Он встал на ноги там, где вода доходила ему до пояса, убрал с глаз волосы и потянулся, довольный, что удалось наконец размяться после долгого сидения в седле.
- Вы не боитесь разбойников?
Хью прикрыл рукой глаза от слепящего солнца и увидел Иден Гамильтон. Она сидела перед ним на корточках, лицо ее, как всегда, было прикрыто свободным концом чалмы.
- Если вы о крокодилах - не боюсь. Они знают, что со мной лучше не связываться, - усмехнулся Хью и подумал: «Интересно, догадывается ли она, что на мне ничего нет? Пожалуй, нет».
Ее не смущала его обнаженная грудь, но она и не подозревала, что сделай он еще шаг или два к берегу, и окажется перед ней совершенно голым.
- Что вы здесь делаете? - спросил он, продолжая стоять в воде.
- Бага Лал сказал, что вы хотите поговорить со мной. Он сказал, вы начинаете беспокоиться…
- Так и сказал? Что ж, возможно, он и прав. Но я не собираюсь говорить с вами, глядя, как вы увядаете на солнце. - Тени на берегу поблизости не было, а слепящий белый песок, казалось, переливается от жары. Хью заметил капли пота на лбу девушки. - Почему бы вам не присоединиться ко мне?
Он увидел, как покраснела в ответ девушка, и с трудом удержался от смеха. Значит, еще не все потеряно, в Иден Гамильтон осталось что-то от чопорной викторианской девы.
- Я не умею плавать, - солгала Иден, запоздало раскаиваясь, что не дождалась ночи и поспешила встретиться с графом. Ее сбивало с толку поведение этого невозмутимого, вечно усмехающегося мужчины: она не понимала, дразнит он ее или сознательно старается поставить в неловкое положение. Что ж, она не позволит ему смеяться над собой. Иден вскинула подбородок и дерзко посмотрела в глаза графу:
- Полагаю, вы сердитесь на меня за то, что я избегаю вас всю дорогу? - Иден старалась говорить холодно и неторопливо, как будто считала, что нет ничего странного в том, что она разговаривает с ним, сидя на берегу, а он стоит перед ней по пояс в воде. - Конечно, надо было хотя бы объяснить вам, почему я… что случилось той ночью.
- Думаю, вам нелегко говорить об этом, мисс Гамильтон?
Девушка пожала плечами:
- Если бы я сказала, что не скучаю без них, я бы солгала, особенно без Джаджи. После смерти матери им никто не занимался, пока я не очутилась во дворце. Надеюсь, он не подумает… - У Иден перехватило дыхание, она замолчала и посмотрела вдаль.
- Уверен, он поймет вас правильно, - быстро отозвался Хью. «Черт возьми, не хватало, чтобы она расплакалась прямо сейчас!»
Но Иден, похоже, решила не проливать слез в его присутствии, она расправила плечи и решительно сказала:
- Мне пришлось уехать после того, что вы рассказали мне той ночью. Благодаря вам я поняла, что, если бы стала женой Малраджа, я бы потеряла свободу, которой пользовалась и к которой привыкла.
Как Чото Бай я могла делать что угодно, но как жена раджи должна была бы свято соблюдать закон purdah. Я бы уже не могла без разрешения покидать пределы зенаны, охотиться с Малраджем или собирать светлячков с Джаджи. Одна мысль об этом была невыносима, и я решила бежать.
- Вы решили вернуться к своим, мисс Гамильтон? Это мужественное решение.
- Вы думаете? - с сомнением спросила девушка.
- Вы сказали кому-нибудь, что решили бежать? - Только Бегум Фаризе. Она понимает, почему я решилась на это, и помогла мне переодеться и попасть в толпу провожающих. Между прочим, повозка сломалась не случайно. Ни я, ни она не знали, как поведет себя Малрадж, если узнает о моем решении, поэтому мы решили действовать тайком.
- Не сомневаюсь, он послал бы погоню, если бы заподозрил, что вы ушли с нами.
- Мы с кормилицей договорились, что она пустит во дворце слух, что я нездорова. Думаю, несколько дней на мое отсутствие не обратят внимания.
- А кормилица? Что защитит ее от гнева раджи, когда он узнает, что она пособничала вашему побегу?
- Вы не знаете Бегум Фаризы, саиб, - сквозь легкий смех проговорила Иден.
- Не надо ко мне больше так обращаться, - сурово перебил ее Хью. - Вы - шотландка, мисс Гамильтон, и раджпутского Чото Бая больше нет. - Он увидел, как погасли ее глаза, и, непонятно почему, это разозлило его. - Полагаю, вы приложите все усилия, чтобы держаться, как подобает молодой английской леди, когда мы приедем в Дели?
- О, можете не беспокоиться, ваше сиятельство, - обиженно отозвалась Иден. - Вам не придется краснеть за меня.
- Это меня не волнует, - резко ответил граф.
- Нет? - удивилась Иден. - Тогда, может быть, вы боитесь, что я расскажу всем, как легко вас провела женщина, переодевшись в индусского юношу, ни больше ни меньше?
Иден увидела, как дернулись у него желваки, будто он ощутил на себе удар, который она чуть не нанесла ему плетью несколько дней назад.
- Бог мой, как до сих пор никто не выбил из вас ваше высокомерие?
- И вы полагаете, что именно вы тот человек, который способен сделать это? - язвительно спросила Иден, не удержавшись.
- Ну держись, чертова сучка! - Хью голышом двинулся к берегу.
У Иден округлились глаза, она в испуге вскочила на ноги, когда Хью угрожающе вышел из воды. Боже правый, до этого мгновения она не подозревала, что он стоит перед ней в воде совершенно голый! Она увидела подтянутый мужской торс, плоский живот, темную заплатку волос между стройными ногами и залилась горячей краской. Развернувшись, она на секунду замерла и услышала, как он заразительно смеется у нее за спиной. Страшное унижение охватило Иден.
Остаток дня она провела в ужасном состоянии, боясь ненароком наткнуться на Хью. Она не знала, как посмотрит теперь ему в глаза, и думала, что умрет со стыда, если это случится. Как он посмел так спокойно стоять и разговаривать с ней, зная, что совершенно раздет?
Щеки у Иден горели, она никак не могла отогнать его образ и поэтому вздохнула с облегчением, когда быстрые индийские сумерки окутали окрестности. Слава Богу, хоть теперь темнота скрывает ее лицо и старик Садху, который неподалеку курит кальян, не видит ее пылающих щек.
Конечно, это все потому, что последние четыре года она провела в зенане. Хью Гордон - человек образованный и, разумеется, знает, что большинство женщин, живущих в роскоши и великолепии дворца, содержатся там исключительно для удовольствий раджи. Вполне естественно, он мог подумать, что Иден тоже обучили искусству эротической любви. «Пусть знает, что это не так. Я - не одна из них!» - возмущенно подумала Иден.
Живя во дворце, Иден хорошо знала, для чего существуют наложницы и каковы их обязанности по отношению к своему повелителю. Но Бегум Фариза, старуха кормилица, оберегала ее невинность настолько ревностно, что со стороны можно было подумать, что Иден была дочерью знатного вельможи. И в довершение ко всему Хью Гордон оказался в жизни Иден первым мужчиной, которого она видела обнаженным. Ее охватывала обида, когда она вспоминала его веселый смех за спиной, когда убегала, как смущенная гимназистка…
Господи, да разве ее можно винить в том, что она сбежала от такого зрелища? Его обнаженное тело произвело на Иден неизгладимое впечатление: она не представляла себе, что мужчина может быть таким большим и волосатым. А уж представить себе, что с таким можно разделить ложе…
- Chut! Стежки и так крепкие, ни к чему так потеть и ругаться, сын мой.
Иден быстро оторвала взгляд от уздечки, которую чинила, и увидела, как внимательно глядят на нее из-под отекших век глаза старика Садху, сидевшего по другую сторону костра.
- Прости, - кротко произнесла Иден, - я задумался.
- Должно быть, задумался глубоко, - с любовью сказал старик. Только тихое бульканье его кальяна нарушало тишину ночи. - Первый раз вижу тебя в плохом настроении, дитя. Это из-за того, что Молсон-саиб хочет везти тебя с собой в Равалпинди, да?
Иголка, которая до этого равномерно двигалась в руке у Иден, вдруг замерла.
- Первый раз слышу об этом, отец мой.
- Вот как? Не знал?
- А что сказал Молсон-саиб?
- Только то, что он хочет, чтобы ты ехал с ним, когда дорога разделится и он со своими людьми направится на север в Равалпинди. Он говорит, что для такого стрелка, как ты, в английской армии найдется дело.
- Молсон-саиб уже твердо решил? - быстро спросила Иден.
- Не думаю. Слышал только, как он просил об этом Хазрат-саиба.
- А тот?
В глазах Садху мелькнули веселые искорки.
- Хазрат-саиб ведь никогда прямо не ответит. Ohe, иногда мне кажется, что он думает совсем как индус!
- Понятно, - медленно произнесла Иден, хотя из слов Садху было ясно, что Хью Гордону совершенно безразлично, что решит сама Иден. Она отвернулась и посмотрела в ночь, не зная, что предпринять. Иден не могла объяснить себе, почему ее так тяготит равнодушие графа.
* * *
Лагерные костры уже почти догорели, и бледный месяц висел высоко над зигзагами горных вершин, когда осторожный шепот разбудил Хью Гордона.
- Кто здесь? - резко спросил он, мгновенно просыпаясь.
- Саиб? - Тихий голос был едва различим в шелесте травы на ночном ветерке.
Хью приподнял голову с походного мешка, который служил ему подушкой, и увидел, что рядом в тени кто-то сидит на корточках. Он мгновенно понял: это Иден.
- В чем дело? - резко спросил он.
Она осторожно огляделась и потом подобралась к нему поближе. На этот раз ее лицо было открыто, темные глаза тревожно смотрели на него в лунном свете.
- Завтра капитан Молсон со своими людьми направляется на север в Равалпинди, - прошептала девушка. - Я только хотела узнать, как вы распорядились насчет меня? Буду я сопровождать его или нет?
Хью вздохнул и приподнялся на локте:
- Вы замечательно выбрали время, мисс Гамильтон. Неужели нельзя было подождать до утра?
- Вы прекрасно знаете, что нельзя, - холодно ответила Иден. - Если мне предстоит ехать с ним, он должен узнать, кто я. А я совсем не уверена, что так будет лучше. Поскольку я не имею ни малейшего представления о том, что вы собираетесь делать со мной в Дели, я решила, что лучше выяснить все сразу.
- Моя дорогая мисс Гамильтон, - начал Хью мрачно, - я ведь и сам не имею ни малейшего представления о том, что с вами делать в Дели.
Иден вздрогнула от неожиданности:
- Но я думала…
- Господи! - прервал ее Хью, разозлившись. - Да чего же вы ожидали? Я почти ничего не знаю ни о вас, ни о вашей семье. Вы сами не очень-то спешите просветить меня, как же я могу решить, что с вами делать?
- Да, - неохотно согласилась Иден, - наверное, вы правы, я давно должна была рассказать о себе.
- Это бы очень помогло, - вызывающе подтвердил Хью.
Иден захотелось влепить ему пощечину, но его глаза вдруг так сверкнули, что она поняла: он прекрасно знает, о чем она подумала, и вполне способен ответить тем же…
- Не могу сказать, что вы мне очень нравитесь, ваше сиятельство, - не удержалась от колкости Иден.
К ее досаде, Хью просто откинул назад голову и негромко засмеялся:
- Да, мисс Гамильтон, в этом я не сомневаюсь. Но раз уж судьба свела нас вместе, может быть, вы все же расскажете о себе?
Иден сердито оттопырила нижнюю губу и вдруг стала больше похожа на маленького капризного ребенка, чем на прелестную, уверенную в себе молодую женщину, которой Хью был официально представлен в сверкающем зале приемов во дворце раджи.
- Что вас интересует?
- У вас есть родственники в Индии?
- Нет, - коротко ответила она. - Их убили сипаи.
- Всех? - Хью вскинул брови.
Как оказалось, этой трагической участи избежала только мать Иден, которая умерла от горячки два дня спустя после рождения дочери. Ей было тогда уже почти сорок, роды в таком возрасте опасны во всех отношениях, а ужасные условия полевого госпиталя, разбитого на время маневров в полку мужа, ускорили ее кончину.
- Родители были женаты десять лет, когда я появилась на свет, - ровным голосом продолжала Иден. - Они уже, наверное, отчаялись иметь детей и очень удивились, когда узнали, что у них будет ребенок. После смерти матери отец взял мне няню.
- Она жива? - поинтересовался Хью.
- Нет. - Лицо Иден окаменело.
- А ваш дядя?
- Дядя Донан никогда не разделял военных пристрастий отца. Он был плантатором, осел на Цейлоне. Когда угроза бунта стала очевидной, он прислал свою дочь Изабел к нам в Лакнау, а потом папа отправил нас обеих в Мирут. - Иден отвернулась и посмотрела в темноту, наблюдая, как далекие зарницы освещают вершины гор. - Он сказал, что там для нас обеих будет безопаснее. Странно, правда? Ведь все началось именно в Мируте. - Она горько улыбнулась, и ее настороженный профиль показался Хью необычно трогательным в лунном свете.
- Вы уверены, что и ваш дядя, и кузина были убиты? Иден неопределенно пожала плечами:
- Когда восстание подавили, раджа, отец Малраджа, сделал все возможное, чтобы разыскать их или узнать, что с ними случилось, но безуспешно. Они считались погибшими, родни у меня больше не было, и остаться в Маяре было самым разумным.
- А в Шотландии у вас тоже никого нет?
- Есть или нет, мне об этом ничего не известно. Мой отец потерял связь с родными в Шотландии, когда с дядей Донаном эмигрировал в Индию. Что до моей матери… - Иден нахмурилась. - Наверное, она не очень ладила со своей семьей, потому что отец никогда не говорил со мной о них. Кажется, она убежала из дома, когда была еще совсем молодой, или сделала что-то ужасное, во всяком случае, родители от нее отказались. Иначе зачем было уезжать из Шотландии и идти в Лакнау в гувернантки к богатому набобу, у которого были больная жена и полдюжины детей? Там она и оставила свое здоровье. Хорошо еще, отец забрал ее оттуда, и они поженились.
- Значит, с этой стороны тоже ничего, так? Вы не знаете, где проживает семья матери?
Иден покачала головой.
- Что ж, мисс Гамильтон, боюсь, для начала негусто, - вздохнул Хью. Он досадовал на себя за жалость, которую невольно испытывал к девушке. - В любом случае мне кажется, что все запросы о ваших родных следует направлять в Шотландию. Думаю, отыскать их будет несложно, если они там, разумеется. - Хью снова посмотрел на профиль девушки и задумчиво помолчал. - А тем временем вы поживете у моего друга в Дели. У полковника Фредерика Портера две дочери приблизительно вашего возраста. Они будут рады принять вас.
- Вы очень добры. - Иден почувствовала себя неловко.
Они долго молчали, тишину ночи нарушал лишь шорох какого-то зверька в колючем кустарнике.
- Наверное, я должна поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, - наконец сказала Иден. - В конце концов, в том, что мне пришлось бежать из Маяра, нет вашей вины.
- Теперь в Питоре будет постоянно находиться британский представитель. Рано или поздно ваша история все равно стала бы известна, - заметил Хью.
- Наверное. Но я все же очень благодарна вам. Интересно… - Она подняла голову и серьезно посмотрела на него. - Как по-вашему, смогли бы мы стать друзьями?
- Друзьями? Разумеется, мисс Гамильтон, - так же серьезно ответил Хью, хотя сама мысль о дружбе человека его характера и репутации с молоденькой девушкой весьма развеселила его. Повернувшись, чтобы взглянуть на нее, Хью неожиданно подумал, что есть какая-то закономерность в том, что они сидят вот так, рядом, в темноте ночи. А над ними сияют мириады звезд, и только звуки отдаленной реки нарушают тишину…
Казалось, горячая ночь напоена волшебством, и Хью, вдруг не удержавшись, потянулся к Иден, как уже было однажды в знойных садах дворца. Иден повернулась к нему, их глаза встретились. Оба замерли, и вдруг девушка оказалась в его объятиях. Они не знали, как это случилось. Тело ее было волшебно нежным и стройным под грубой тканью кафтана, а кожа источала аромат розовых лепестков.
Их губы нашли друг друга, и Хью поразился сладости этого прикосновения. Он притянул ее ближе, наклонил голову и начал целовать страстно, раздвигая ее губы своими. Это был долгий поцелуй, наполненный ощущением чуда. Иден почувствовала, как закружились звезды и земля медленно поплыла куда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Передам, Хазрат-саиб. - Бага Лал удивленно посмотрел на хозяина.
В этот день удалось пройти не более двенадцати миль. Местность была совершенно голой и дикой, поэтому переход был мучительно трудный. Возможность поужинать свежеприготовленными куропатками соблазнила капитана Молсона, и он объявил о привале несколько раньше обычного. По его приказу лагерь разбили, когда солнце еще висело над отдаленными холмами раскаленным металлическим диском, а до прохладных сумерек оставалось несколько часов. И тем не менее решение капитана было встречено с одобрением, потому что последний крутой спуск вымотал всех, но зато отряд оказался у реки. Здесь были тень от деревьев и трава для лошадей.
- Пойду искупаюсь, Бага Лал, - объявил Хью сразу, как только спешился.
Оставив лошадь на попечение конюха, он спустился к реке, сбросил сапоги и мокрую от пота одежду. Вода была противно теплая, но после целого дня в седле под палящим солнцем Хью все-таки стало легче. Он проплыл около полумили против вялого течения, перевернулся на спину и так, лежа на спине, поплыл к тому месту, где оставил одежду. Он встал на ноги там, где вода доходила ему до пояса, убрал с глаз волосы и потянулся, довольный, что удалось наконец размяться после долгого сидения в седле.
- Вы не боитесь разбойников?
Хью прикрыл рукой глаза от слепящего солнца и увидел Иден Гамильтон. Она сидела перед ним на корточках, лицо ее, как всегда, было прикрыто свободным концом чалмы.
- Если вы о крокодилах - не боюсь. Они знают, что со мной лучше не связываться, - усмехнулся Хью и подумал: «Интересно, догадывается ли она, что на мне ничего нет? Пожалуй, нет».
Ее не смущала его обнаженная грудь, но она и не подозревала, что сделай он еще шаг или два к берегу, и окажется перед ней совершенно голым.
- Что вы здесь делаете? - спросил он, продолжая стоять в воде.
- Бага Лал сказал, что вы хотите поговорить со мной. Он сказал, вы начинаете беспокоиться…
- Так и сказал? Что ж, возможно, он и прав. Но я не собираюсь говорить с вами, глядя, как вы увядаете на солнце. - Тени на берегу поблизости не было, а слепящий белый песок, казалось, переливается от жары. Хью заметил капли пота на лбу девушки. - Почему бы вам не присоединиться ко мне?
Он увидел, как покраснела в ответ девушка, и с трудом удержался от смеха. Значит, еще не все потеряно, в Иден Гамильтон осталось что-то от чопорной викторианской девы.
- Я не умею плавать, - солгала Иден, запоздало раскаиваясь, что не дождалась ночи и поспешила встретиться с графом. Ее сбивало с толку поведение этого невозмутимого, вечно усмехающегося мужчины: она не понимала, дразнит он ее или сознательно старается поставить в неловкое положение. Что ж, она не позволит ему смеяться над собой. Иден вскинула подбородок и дерзко посмотрела в глаза графу:
- Полагаю, вы сердитесь на меня за то, что я избегаю вас всю дорогу? - Иден старалась говорить холодно и неторопливо, как будто считала, что нет ничего странного в том, что она разговаривает с ним, сидя на берегу, а он стоит перед ней по пояс в воде. - Конечно, надо было хотя бы объяснить вам, почему я… что случилось той ночью.
- Думаю, вам нелегко говорить об этом, мисс Гамильтон?
Девушка пожала плечами:
- Если бы я сказала, что не скучаю без них, я бы солгала, особенно без Джаджи. После смерти матери им никто не занимался, пока я не очутилась во дворце. Надеюсь, он не подумает… - У Иден перехватило дыхание, она замолчала и посмотрела вдаль.
- Уверен, он поймет вас правильно, - быстро отозвался Хью. «Черт возьми, не хватало, чтобы она расплакалась прямо сейчас!»
Но Иден, похоже, решила не проливать слез в его присутствии, она расправила плечи и решительно сказала:
- Мне пришлось уехать после того, что вы рассказали мне той ночью. Благодаря вам я поняла, что, если бы стала женой Малраджа, я бы потеряла свободу, которой пользовалась и к которой привыкла.
Как Чото Бай я могла делать что угодно, но как жена раджи должна была бы свято соблюдать закон purdah. Я бы уже не могла без разрешения покидать пределы зенаны, охотиться с Малраджем или собирать светлячков с Джаджи. Одна мысль об этом была невыносима, и я решила бежать.
- Вы решили вернуться к своим, мисс Гамильтон? Это мужественное решение.
- Вы думаете? - с сомнением спросила девушка.
- Вы сказали кому-нибудь, что решили бежать? - Только Бегум Фаризе. Она понимает, почему я решилась на это, и помогла мне переодеться и попасть в толпу провожающих. Между прочим, повозка сломалась не случайно. Ни я, ни она не знали, как поведет себя Малрадж, если узнает о моем решении, поэтому мы решили действовать тайком.
- Не сомневаюсь, он послал бы погоню, если бы заподозрил, что вы ушли с нами.
- Мы с кормилицей договорились, что она пустит во дворце слух, что я нездорова. Думаю, несколько дней на мое отсутствие не обратят внимания.
- А кормилица? Что защитит ее от гнева раджи, когда он узнает, что она пособничала вашему побегу?
- Вы не знаете Бегум Фаризы, саиб, - сквозь легкий смех проговорила Иден.
- Не надо ко мне больше так обращаться, - сурово перебил ее Хью. - Вы - шотландка, мисс Гамильтон, и раджпутского Чото Бая больше нет. - Он увидел, как погасли ее глаза, и, непонятно почему, это разозлило его. - Полагаю, вы приложите все усилия, чтобы держаться, как подобает молодой английской леди, когда мы приедем в Дели?
- О, можете не беспокоиться, ваше сиятельство, - обиженно отозвалась Иден. - Вам не придется краснеть за меня.
- Это меня не волнует, - резко ответил граф.
- Нет? - удивилась Иден. - Тогда, может быть, вы боитесь, что я расскажу всем, как легко вас провела женщина, переодевшись в индусского юношу, ни больше ни меньше?
Иден увидела, как дернулись у него желваки, будто он ощутил на себе удар, который она чуть не нанесла ему плетью несколько дней назад.
- Бог мой, как до сих пор никто не выбил из вас ваше высокомерие?
- И вы полагаете, что именно вы тот человек, который способен сделать это? - язвительно спросила Иден, не удержавшись.
- Ну держись, чертова сучка! - Хью голышом двинулся к берегу.
У Иден округлились глаза, она в испуге вскочила на ноги, когда Хью угрожающе вышел из воды. Боже правый, до этого мгновения она не подозревала, что он стоит перед ней в воде совершенно голый! Она увидела подтянутый мужской торс, плоский живот, темную заплатку волос между стройными ногами и залилась горячей краской. Развернувшись, она на секунду замерла и услышала, как он заразительно смеется у нее за спиной. Страшное унижение охватило Иден.
Остаток дня она провела в ужасном состоянии, боясь ненароком наткнуться на Хью. Она не знала, как посмотрит теперь ему в глаза, и думала, что умрет со стыда, если это случится. Как он посмел так спокойно стоять и разговаривать с ней, зная, что совершенно раздет?
Щеки у Иден горели, она никак не могла отогнать его образ и поэтому вздохнула с облегчением, когда быстрые индийские сумерки окутали окрестности. Слава Богу, хоть теперь темнота скрывает ее лицо и старик Садху, который неподалеку курит кальян, не видит ее пылающих щек.
Конечно, это все потому, что последние четыре года она провела в зенане. Хью Гордон - человек образованный и, разумеется, знает, что большинство женщин, живущих в роскоши и великолепии дворца, содержатся там исключительно для удовольствий раджи. Вполне естественно, он мог подумать, что Иден тоже обучили искусству эротической любви. «Пусть знает, что это не так. Я - не одна из них!» - возмущенно подумала Иден.
Живя во дворце, Иден хорошо знала, для чего существуют наложницы и каковы их обязанности по отношению к своему повелителю. Но Бегум Фариза, старуха кормилица, оберегала ее невинность настолько ревностно, что со стороны можно было подумать, что Иден была дочерью знатного вельможи. И в довершение ко всему Хью Гордон оказался в жизни Иден первым мужчиной, которого она видела обнаженным. Ее охватывала обида, когда она вспоминала его веселый смех за спиной, когда убегала, как смущенная гимназистка…
Господи, да разве ее можно винить в том, что она сбежала от такого зрелища? Его обнаженное тело произвело на Иден неизгладимое впечатление: она не представляла себе, что мужчина может быть таким большим и волосатым. А уж представить себе, что с таким можно разделить ложе…
- Chut! Стежки и так крепкие, ни к чему так потеть и ругаться, сын мой.
Иден быстро оторвала взгляд от уздечки, которую чинила, и увидела, как внимательно глядят на нее из-под отекших век глаза старика Садху, сидевшего по другую сторону костра.
- Прости, - кротко произнесла Иден, - я задумался.
- Должно быть, задумался глубоко, - с любовью сказал старик. Только тихое бульканье его кальяна нарушало тишину ночи. - Первый раз вижу тебя в плохом настроении, дитя. Это из-за того, что Молсон-саиб хочет везти тебя с собой в Равалпинди, да?
Иголка, которая до этого равномерно двигалась в руке у Иден, вдруг замерла.
- Первый раз слышу об этом, отец мой.
- Вот как? Не знал?
- А что сказал Молсон-саиб?
- Только то, что он хочет, чтобы ты ехал с ним, когда дорога разделится и он со своими людьми направится на север в Равалпинди. Он говорит, что для такого стрелка, как ты, в английской армии найдется дело.
- Молсон-саиб уже твердо решил? - быстро спросила Иден.
- Не думаю. Слышал только, как он просил об этом Хазрат-саиба.
- А тот?
В глазах Садху мелькнули веселые искорки.
- Хазрат-саиб ведь никогда прямо не ответит. Ohe, иногда мне кажется, что он думает совсем как индус!
- Понятно, - медленно произнесла Иден, хотя из слов Садху было ясно, что Хью Гордону совершенно безразлично, что решит сама Иден. Она отвернулась и посмотрела в ночь, не зная, что предпринять. Иден не могла объяснить себе, почему ее так тяготит равнодушие графа.
* * *
Лагерные костры уже почти догорели, и бледный месяц висел высоко над зигзагами горных вершин, когда осторожный шепот разбудил Хью Гордона.
- Кто здесь? - резко спросил он, мгновенно просыпаясь.
- Саиб? - Тихий голос был едва различим в шелесте травы на ночном ветерке.
Хью приподнял голову с походного мешка, который служил ему подушкой, и увидел, что рядом в тени кто-то сидит на корточках. Он мгновенно понял: это Иден.
- В чем дело? - резко спросил он.
Она осторожно огляделась и потом подобралась к нему поближе. На этот раз ее лицо было открыто, темные глаза тревожно смотрели на него в лунном свете.
- Завтра капитан Молсон со своими людьми направляется на север в Равалпинди, - прошептала девушка. - Я только хотела узнать, как вы распорядились насчет меня? Буду я сопровождать его или нет?
Хью вздохнул и приподнялся на локте:
- Вы замечательно выбрали время, мисс Гамильтон. Неужели нельзя было подождать до утра?
- Вы прекрасно знаете, что нельзя, - холодно ответила Иден. - Если мне предстоит ехать с ним, он должен узнать, кто я. А я совсем не уверена, что так будет лучше. Поскольку я не имею ни малейшего представления о том, что вы собираетесь делать со мной в Дели, я решила, что лучше выяснить все сразу.
- Моя дорогая мисс Гамильтон, - начал Хью мрачно, - я ведь и сам не имею ни малейшего представления о том, что с вами делать в Дели.
Иден вздрогнула от неожиданности:
- Но я думала…
- Господи! - прервал ее Хью, разозлившись. - Да чего же вы ожидали? Я почти ничего не знаю ни о вас, ни о вашей семье. Вы сами не очень-то спешите просветить меня, как же я могу решить, что с вами делать?
- Да, - неохотно согласилась Иден, - наверное, вы правы, я давно должна была рассказать о себе.
- Это бы очень помогло, - вызывающе подтвердил Хью.
Иден захотелось влепить ему пощечину, но его глаза вдруг так сверкнули, что она поняла: он прекрасно знает, о чем она подумала, и вполне способен ответить тем же…
- Не могу сказать, что вы мне очень нравитесь, ваше сиятельство, - не удержалась от колкости Иден.
К ее досаде, Хью просто откинул назад голову и негромко засмеялся:
- Да, мисс Гамильтон, в этом я не сомневаюсь. Но раз уж судьба свела нас вместе, может быть, вы все же расскажете о себе?
Иден сердито оттопырила нижнюю губу и вдруг стала больше похожа на маленького капризного ребенка, чем на прелестную, уверенную в себе молодую женщину, которой Хью был официально представлен в сверкающем зале приемов во дворце раджи.
- Что вас интересует?
- У вас есть родственники в Индии?
- Нет, - коротко ответила она. - Их убили сипаи.
- Всех? - Хью вскинул брови.
Как оказалось, этой трагической участи избежала только мать Иден, которая умерла от горячки два дня спустя после рождения дочери. Ей было тогда уже почти сорок, роды в таком возрасте опасны во всех отношениях, а ужасные условия полевого госпиталя, разбитого на время маневров в полку мужа, ускорили ее кончину.
- Родители были женаты десять лет, когда я появилась на свет, - ровным голосом продолжала Иден. - Они уже, наверное, отчаялись иметь детей и очень удивились, когда узнали, что у них будет ребенок. После смерти матери отец взял мне няню.
- Она жива? - поинтересовался Хью.
- Нет. - Лицо Иден окаменело.
- А ваш дядя?
- Дядя Донан никогда не разделял военных пристрастий отца. Он был плантатором, осел на Цейлоне. Когда угроза бунта стала очевидной, он прислал свою дочь Изабел к нам в Лакнау, а потом папа отправил нас обеих в Мирут. - Иден отвернулась и посмотрела в темноту, наблюдая, как далекие зарницы освещают вершины гор. - Он сказал, что там для нас обеих будет безопаснее. Странно, правда? Ведь все началось именно в Мируте. - Она горько улыбнулась, и ее настороженный профиль показался Хью необычно трогательным в лунном свете.
- Вы уверены, что и ваш дядя, и кузина были убиты? Иден неопределенно пожала плечами:
- Когда восстание подавили, раджа, отец Малраджа, сделал все возможное, чтобы разыскать их или узнать, что с ними случилось, но безуспешно. Они считались погибшими, родни у меня больше не было, и остаться в Маяре было самым разумным.
- А в Шотландии у вас тоже никого нет?
- Есть или нет, мне об этом ничего не известно. Мой отец потерял связь с родными в Шотландии, когда с дядей Донаном эмигрировал в Индию. Что до моей матери… - Иден нахмурилась. - Наверное, она не очень ладила со своей семьей, потому что отец никогда не говорил со мной о них. Кажется, она убежала из дома, когда была еще совсем молодой, или сделала что-то ужасное, во всяком случае, родители от нее отказались. Иначе зачем было уезжать из Шотландии и идти в Лакнау в гувернантки к богатому набобу, у которого были больная жена и полдюжины детей? Там она и оставила свое здоровье. Хорошо еще, отец забрал ее оттуда, и они поженились.
- Значит, с этой стороны тоже ничего, так? Вы не знаете, где проживает семья матери?
Иден покачала головой.
- Что ж, мисс Гамильтон, боюсь, для начала негусто, - вздохнул Хью. Он досадовал на себя за жалость, которую невольно испытывал к девушке. - В любом случае мне кажется, что все запросы о ваших родных следует направлять в Шотландию. Думаю, отыскать их будет несложно, если они там, разумеется. - Хью снова посмотрел на профиль девушки и задумчиво помолчал. - А тем временем вы поживете у моего друга в Дели. У полковника Фредерика Портера две дочери приблизительно вашего возраста. Они будут рады принять вас.
- Вы очень добры. - Иден почувствовала себя неловко.
Они долго молчали, тишину ночи нарушал лишь шорох какого-то зверька в колючем кустарнике.
- Наверное, я должна поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, - наконец сказала Иден. - В конце концов, в том, что мне пришлось бежать из Маяра, нет вашей вины.
- Теперь в Питоре будет постоянно находиться британский представитель. Рано или поздно ваша история все равно стала бы известна, - заметил Хью.
- Наверное. Но я все же очень благодарна вам. Интересно… - Она подняла голову и серьезно посмотрела на него. - Как по-вашему, смогли бы мы стать друзьями?
- Друзьями? Разумеется, мисс Гамильтон, - так же серьезно ответил Хью, хотя сама мысль о дружбе человека его характера и репутации с молоденькой девушкой весьма развеселила его. Повернувшись, чтобы взглянуть на нее, Хью неожиданно подумал, что есть какая-то закономерность в том, что они сидят вот так, рядом, в темноте ночи. А над ними сияют мириады звезд, и только звуки отдаленной реки нарушают тишину…
Казалось, горячая ночь напоена волшебством, и Хью, вдруг не удержавшись, потянулся к Иден, как уже было однажды в знойных садах дворца. Иден повернулась к нему, их глаза встретились. Оба замерли, и вдруг девушка оказалась в его объятиях. Они не знали, как это случилось. Тело ее было волшебно нежным и стройным под грубой тканью кафтана, а кожа источала аромат розовых лепестков.
Их губы нашли друг друга, и Хью поразился сладости этого прикосновения. Он притянул ее ближе, наклонил голову и начал целовать страстно, раздвигая ее губы своими. Это был долгий поцелуй, наполненный ощущением чуда. Иден почувствовала, как закружились звезды и земля медленно поплыла куда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46