А новые люди бывали в Лыни нечасто: четырежды в год приезжали купцы, да, может быть, редко-редко забредали сюда какие-нибудь бродячие театры. В таких деревеньках трудно заработать денег, зато накормят селяне от пуза, напоят, да еще и с собой дадут – на месяц хватит.
Однако вряд ли Чопичева хозяйка привечала актеров. С таким забором да с басовитым кобелем на цепи – нет, странничков здесь не любят. Иное дело «благородный рыцарь», и не простой, патрульный, а в форменной эсклавине с крестами. Такого в своем доме принять – всей деревне на зависть.
И лучше, конечно, так, чем наоборот, На севере теперь храмовнику даже воды не подадут напиться.
А в горах шелухи словесной нет-нет да попадется семечко, из которого при известном умении можно не деревце, так хоть кустик вырастить. Листочки-веточки, тут слово, там два, выстраивается, складывается картинка… если повезет. А не повезет, так не убудет с сэра Артура, послушает старую женщину. В первый раз, что ли?
– Скажите, госпожа Илона, – он наконец-то выбрал подходящий момент, чтобы придержать лавину воспоминаний и наивного хвастовства хозяйки, – не заметили ли вы во время крещения Зако каких-нибудь странностей, может быть, помех, что отвлекали священника, или нарушения порядка таинства?
– А… – прерванная на полуслове хозяйка запнулась, – а-а, вот вы зачем приехали. Да и я ж говорю, давно пора было, двадцать лет ведь прошло. Дозволения на крещение нам так и не дали, грех, говорят, по второму-то разу. А где же по второму, когда господин рыцарь, что в Тырнове над всеми старший, ясно сказал: не крещен. А если не крещен, так ведь крестить же надо. Как же это, когда душа и без крещения? Двадцать лет я за сыночку Бога молю, помоги, Господи, разобраться, спаси душу грешную… Или дел столько у господ рыцарей, что для простых людей у них и времени нет? Да нет, я ж понимаю, – замахала она рукой, предупреждая возможные оправдания или объяснения, – я ж все понимаю, дела, чудища, в последние годы и вовсе страшное творится. А вы что же, из самого Сегеда к нам?
– Да.
– Ой, таких детишек в такую даль отправляют! – Илона жалостливо покачала головой. – И о чем только думают? Неужели ж постарше никого не нашлось? У нас-то детки храмовые одни не ездят, со взрослыми только. Опасно ж ведь в Лыни-то.
Артур стиснул зубы и очень вежливо напомнил хозяйке:
– Вы хотели рассказать о крещении Зако.
– Да я ж и говорю, – удивилась Илона, – как раз к тому и подхожу. Когда Зако крестили, не приняла его душа таинства, потому как неправедно оно было и не от Господа. А Чопичи, я вам скажу, благородный рыцарь, они на это дело чуткие, потому что род свой ведут от самого Миротворца. Тот, всем известно, ни чудищам, ни друидам, ни чернецам-ведьмакам спуску не давал. Разговор короткий был: нечисть – смерть тебе собачья! – С неожиданным воодушевлением хозяйка ударила ладонью по столу, словно изображая Миротворца, дорвавшегося до «нечисти». – Знал, – она наставительно и благоговейно подняла палец, – знал Миротворец-то, что души черные в черные одежды рядятся…
– Госпожа Илона, – терпеливо произнес Артур, – оставьте Миротворца, расскажите о крещении вашего сына. Почему вы считаете, что таинство было неправедным?
– Да потому что Зако его не принял.
– Понятно. – Рыцарь уставился в узорчатую скатерть, мстительно предвкушая, как будет дословно пересказывать сэру Герману все рассказанное Чопичевой хозяйкой.
Не позволит. На самом интересном месте прервет и велит докладывать по делу…
– Госпожа Илона, а крестный отец Зако жив ли еще?
– Да жив, куда ж он делся бы? Водяник наш – крестный сыночки и есть.
– Водяник?
– Ну смотритель колодца, если по-вашему, по столичному. А по-нашему, так водяник. Вы там, у себя, водяником водяного деда называете, что в канале живет, девок топит. А у нас…
– Спасибо, – Артур поднялся, – вы мне очень помогли. До свидания, госпожа Илона.
– Что так скоро? – Она искренне удивилась и, кажется, даже слегка обиделась. – Вы ж не отдохнули, не покушали даже. Ну где ж это видано, в такую даль добираться и обратно сразу? Да куда ж я вас отпущу? К вечеру дело. А ну как обидит кто? У нас же здесь не то что на Севере, у нас же и чудища водятся. Вот завтра рыцари обратно в Стополье отправятся, так вы с ними и поедете, а сегодня здесь заночуете. И про сыночку, – Илона взглянула на Артура жалобно и тревожно, – что ж вы мне про сыночку моего ничего не расскажете?
– Он сам все расскажет, – пообещал юноша, дав себе зарок при первой же возможности отправить Золотого Витязя в Лынь, если надо – пинками пригнать, – он скоро приехать собирался.
– Когда?
– Когда выполнит поручение, возложенное на него командором Единой Земли. Поручение это очень важное и ответственное, но совершенно безопасное, и в самом скором времени, я надеюсь, господин Чопич освободится Он говорил мне, что сразу, как только позволят дела, навестит вас. Он… – господи, ну хоть бы одно вспомнить живое, человеческое слово, – он скучает, – нашелся наконец Артур, – и… очень вас любит.
– Он так сказал? – переспросила Илона. – Он сам вам так сказал?
– Да. – Артур отступал к дверям. – Всего хорошего, госпожа.
– Там еще мальчик был, – сказала вдруг хозяйка, – помогал батюшке во время крещения. Мальчик – все беды от него. Батюшка ж у нас хороший был. Он же еще и Симеона моего крестил, и меня, и сестриц моих, и… да у любого спросите, скажут вам, что батюшка наш, упокой Господи его душу, святой был человек. А мальчик этот – чужой был, приезжий какой-то мальчик…
«Сумасшедшая? – Артур взлетел в седло и рысью погнал Серко к дому „водяника“. – Несчастная она, а не сумасшедшая. А Зако – скотина. Подарки он присылает – то-то ей радости. Вернет себе тело, я его за шиворот к матери притащу. И ноги отрублю по колено. Чтоб уехать не мог».
Пока добирались обратно в Стополье, Артур всерьез задумался о том, чтобы от имени сэра Германа и от себя лично испросить у Тырновского маршала поощрения для рыцарей брата Евстафия. Они честно ждали его до вечера, как и было обешано, а когда сроки вышли, старший патруля связался со Стопольем и получил от командора рыцарей разрешение ждать брата Артура Северного столько, сколько будет необходимо.
Дождались, хотя к тому времени, как выехали, солнце уже садилось.
Не дело добрым христианам ходить в темноте, подобно чудищам или нечисти. Но Артур тревожился за младшего, а командир патруля непременно хотел послушать заутреню, тем более что не получил от сэра Евстафия разрешения пропустить ее. Поехали. И всю дорогу что-то шло следом, взвихряя пыль, ступая тяжко, так что вздрагивала земля. Шло, но не приближалось, не показывалось на глаза, и распознать, что же это за тварь, Артур так и не смог.
– За вами идет, – услышав незаданный вопрос, сказал командир, – мы здесь таких не встречали.
А Альберт еще не спал. Даже не ложился. Артур нашел младшего в зале для капитулов, где маг бессовестно обдирал в карты двух братьев-рыцарей, капеллана и самого брата Евстафия.
Денег больше чем по три бани ежедневного содержания рыцарям не полагалось, поэтому играли на что придется. И «чего придется» к появлению Артура громоздилась на столе перед Альбертом изрядная кучка. В частности, наличествовали там: корня мандрагоры – три, крепко связанные нитью, они попискивали и делали попытки уползти; жало мантикоры – одно, с защитным стеклянным пузырьком на острие; связка «драконьих ресничек», к драконам, разумеется, отношения не имеющих, но незаменимых в изготовлении домашних охранных систем; слезных сердоликов – два, откуда взялись они здесь, на Востоке, оставалось только догадываться; маховых перьев складчатого грифа – аж пять, и разной ценности карт – россыпью.
Артур прикинул общую стоимость выигрыша и одобрительно хмыкнул:
– Разоримся – будешь семью кормить.
– Буду, – пообещал довольный Альберт, рассовывая добычу по многочисленным карманам своего жилета, – на твое жалованье долго не протянем.
– Содержание, – поправил Артур, – нам жалованье не платят.
– А все равно мало. – Младший поклонился всей честной компании, капеллану – на особицу. – Засим, благородные господа, позвольте вас оставить.
– Ничего, сыне, – медовым голосом промурлыкал святой отец, – бог даст, завернете вы еще в Стополье. Отыграюсь.
– А мы думали, обдерем сэра Альберта как липку, – печально сообщил Артуру брат Евстафий. – Ну куда ему против нас? Индюк вот тоже думал… Ладно, дело полезное. Спокойной ночи, благородные господа.
– Весело они здесь живут, – констатировал Альберт уже в келье, высыпав трофеи на стол, – всего месяц в Стополье стоят, а вон сколько набралось. Перья себе оставлю. – Он рассовал пять тяжелых черных пластин по кармашкам для детонаторов холи-гранат. – Полетаем!
– Нет уж, – сказал Артур, – лучше пешочком.
– Скучный ты, братец. – Младший уже вертел в руках тяжелое мантикорье жало. – О! Давай каменного тролля поищем. Я слышал, этот яд даже его берет. А еще феникса астрального. Проверим? – Альберт посмотрел на лицо Артура и вздохнул: – Понял. Ну, нет так нет. Хочешь корешок подарю? – Он протянул брату пищащую мандрагору.
– Зачем? – нехорошим голосом спросил Артур.
– Ну… – Черные глазищи мага стали безобидно-наивными. – Ты разве не знаешь, зачем мандрагора нужна?
– Мне – не нужна.
– Так это пока. – Альберт увернулся от подзатыльника. – Знаешь, а у отца Лазаря хорошая колода. Красно-зеленая, быстрая такая. Но у меня все равно лучше. Сыграем, может?
– Не наигрался?
– Да ну, – младший поморщился, – мне тут разве что капеллан противник. Ну давай, хоть разочек. – Он сгреб трофеи в горку, освобождая место на столе. – Тащи свою колоду.
– Покажи сперва, какие карты выиграл.
– Ну сейчас! – Альберт зловредно ухмыльнулся. – Нет уж, начнем играть – увидишь. Хочешь? – Он повертел перед носом у брата картонной пластинкой, переливающейся всеми цветами радуги.
– «Сворд-твистер», – ахнул Артур, – настоящий! Ты его здесь нашел?
– А то! – Младший шустро спрятал карту за спину. – Играем? «Гробовщика» поставишь?
– Да легко!
За «сворд-твистером», полицветным монстром, атаки которого были неотразимы, а защиты при соответствующей тактике почти непробиваемы, Артур охотился, еще когда жил в монастыре Приснодевы. О карте этой ходили легенды. Изначально в Единой Земле их было две – одна хранилась в коллекции Его Высочества, вторая, по слухам, – у ректора разрешенных магов. Больше «сворд-твистеров» не делали, потому что, опять же, по слухам, герцог желал остаться единственным известным обладателем этого сокровища.
Ректор – не в счет, во-первых, потому что ректор не играл в карты, во-вторых, потому что глупо конкурировать с человеком, реально контролирующим все карточное производство.
Но однажды, когда Большой мир в очередной раз изменился, тамошние купцы привезли в монастырь Приснодевы несколько колод, неотличимых от тех, что ходили в Долине. Артур помнил взаимное удивление хозяев и гостей, когда первые узнали, что для вторых волшебные карты – обычные картинки. То есть, если честно, это рыцари удивились. А купцы, увидев, как картонные прямоугольники в руках крестоносных горцев превратились в армии крохотных чудищ, солдат, диковинных животных, быстро собрались и уехали, осеняя себя какими-то языческими знаками. Даже товар бросили, и деньги не взяли, и вообще торопились очень.
В привезенных колодах нашлось в общей сложности десять «сворд-твистеров», одного отец Лучан оставил себе, остальных продали, обновив на вырученные деньги стены и все хозяйственные постройки.
А потом стало не до карт.
– Ты вот мне скажи… – «Зомби-плеватели» бежали по столу в безнадежную атаку, не успевая уже отвернуть от смертельного для них «дыхания вечности». – Почему храмовники все за бело-синий контроль цепляются? Хорошая тактика, я не спорю, – Альберт отправил вслед своим мертвякам огненный смерч, и «дыхание вечности» паром взвилось к потолку, – но не для таких колод, как у меня, или, вон, у капеллана. Медленно очень. Твой черно-синий куда эффективнее.
– Черные карты в ордене не любят. А белый с синим, это ж холи-символы. – Артур поддержал воздушных элементалей «колесницей ярости». – Заодно тренируемся.
– Ага, то-то у них там проксевых карт штук по двадцать напихано. Интуиты тоже думают, что с проксями играть полезно.
– А разве нет? – Элементали уже гнали огонь обратно на позиции младшего. «Колесница ярости» увязла в болоте, расстеленном «генералом трясин», но «генерал» у Альберта был всего один, поэтому Артур смело двинул вперед «рыцарей заката». – Прокси же не карты – картинки. Вместо них свои заклинания приходится использовать. Чем не тренировка?
– Но это же игра! – Младший аж подпрыгнул. – Как вы все не понимаете?! – И перед «рыцарями заката» протянулось еще одно болото, куда они благополучно и въехали. – Если игра – надо выигрывать, а пока он свое заклинание на проксевую карту выложит, я его своими монстрами сто раз затопчу.
Словно в подтверждение его слов, целые стаи «огненных крыс», шипя и подпрыгивая, помчались по вырастающим из трясины кочкам. Огонь был им нестрашен, элементали воздуха – тоже.
Артур выложил «великий потоп» и с удовольствием наблюдал, как армия Альберта захлебывается в волнах бушующего на столе океана.
– А вот это, – прокомментировал младший, вытаскивая «киношных зомби», – тебе еще икнется.
«Киношные зомби» в воде не тонули, в огне не горели, «осиновые рощи» проходили насквозь и поражаемы были лишь красными «бейсбольными битами» да «серебряными арджунами», последних у Артура хватало, но они как раз-таки не умели плавать.
Рыцарь улыбнулся и бросил на стол «Ноев ковчег», с которым никакой океан был «арджунам» нестрашен.
– Вот гад! – возмутился Альберт, глядя, как его козырных монстров кромсают на куски сияющие витязи. – Ты почему не сказал, что у тебя «ковчег» есть?
– А ты мне про второго «генерала» сказал?
– А ты знал, что я карт навыигрывал!
– А ты.. ах ты..
– Хе!
И «пламя Фархара», шипя, испарило «великий потоп», сожгло «ковчег», в пепел превратило «арджун» вместе с «киношными зомби».
Потом армии Альберта громили друг друга под контролем Артуровых «наставников», а сами «наставники» потихоньку дохли в окружении «веселых гидр». «Голубые парни» заражали «пацифизмом» мужественные «красные бригады», клацали зубами «баскервильские проглоты», потрясали серпами «безумные жнецы». Когда на столе воцарилась мешанина всеобщего смертоубийства, Артур выложил «бич Божий».
Сверкнуло.
Грохнуло.
И стало тихо.
И в этой тишине Альберт, обиженно шмыгнув носом, перевернул свою последнюю карту. Одинокого «голодного монашка». Этот якобы монстр был почти ни на что не годен, если только не выкладывалось против него заклинание, доступное лишь владельцу черно-синей колоды. С нехорошим предчувствием Артур взглянул, что осталось у него самого…
– «Рог изобилия». – Он бросил карту на стол. Изобилие не замедлило посыпаться, но «голодный монашек» только того и ждал.
Как он жрал дары с небес, от которых любые другие фигуры пучило и разрывало на кусочки, как из раздувшегося мешка для подаяния выползали другие «голодные монашки», братья уже не смотрели. Артур со вздохом отдал Альберту вожделенного «гробовщика» – сволочная карта, ну что ей стоило хотя бы раз за игру прийти в руку?! А младший с неожиданным великодушием протянул брату «сворд-твистера».
– Забирай. Мне он все равно не нужен.
– Ну, знаешь, – Артур не спешил принять подарок, – это тебе не «гробовщик»…
– Да ладно. Разоримся, продашь его – будешь семью кормить. Еще и детям хватит Не всем, конечно, но так, двум-трем десяткам – вполне.
– У меня столько нету, – проворчал рыцарь, забирая карту и разглядывая переливающуюся картинку.
– Это ты так думаеш. Ладно, рассказывай, как съездил. Узнал, что хотел?
Альберт – не сэр Герман, ему не нужен был «доклад по делу», напротив, младший потребовал рассказывать со всеми подробностями. Артур и рассказывал: все, что говорила Илона – дословно, до мельчайших деталей. И про «садик», и про крыльцо резное, и про меч Зако, игрушечный, деревянный, что Золотой Витязь себе в шестилетнем возрасте выстрогал, а Илона по сей день хранила бережно, и про скатерть с петухами, и про Левку с глазами-стеклышками – все так все. Он, правда, не понимал, для чего это «все» Альберту. Младший никогда не рвался собирать в картинку разноцветные кусочки смысла. Не любил он этого, предпочитая долгим раздумьям мгновенные озарения. И сообразил Артур, что к чему, лишь когда Альберт сказал недовольно:
– Как она его любит… а он ее видеть не хочет, – помолчал и добавил вопросительно: – Если бы у нас была мама, мы бы к ней ездили, правда ведь?
– Малыш, ты чего? – Артур пересел на койку, обнял младшего за плечи. – Конечно, ездили бы. Но нам ведь и так неплохо живется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Однако вряд ли Чопичева хозяйка привечала актеров. С таким забором да с басовитым кобелем на цепи – нет, странничков здесь не любят. Иное дело «благородный рыцарь», и не простой, патрульный, а в форменной эсклавине с крестами. Такого в своем доме принять – всей деревне на зависть.
И лучше, конечно, так, чем наоборот, На севере теперь храмовнику даже воды не подадут напиться.
А в горах шелухи словесной нет-нет да попадется семечко, из которого при известном умении можно не деревце, так хоть кустик вырастить. Листочки-веточки, тут слово, там два, выстраивается, складывается картинка… если повезет. А не повезет, так не убудет с сэра Артура, послушает старую женщину. В первый раз, что ли?
– Скажите, госпожа Илона, – он наконец-то выбрал подходящий момент, чтобы придержать лавину воспоминаний и наивного хвастовства хозяйки, – не заметили ли вы во время крещения Зако каких-нибудь странностей, может быть, помех, что отвлекали священника, или нарушения порядка таинства?
– А… – прерванная на полуслове хозяйка запнулась, – а-а, вот вы зачем приехали. Да и я ж говорю, давно пора было, двадцать лет ведь прошло. Дозволения на крещение нам так и не дали, грех, говорят, по второму-то разу. А где же по второму, когда господин рыцарь, что в Тырнове над всеми старший, ясно сказал: не крещен. А если не крещен, так ведь крестить же надо. Как же это, когда душа и без крещения? Двадцать лет я за сыночку Бога молю, помоги, Господи, разобраться, спаси душу грешную… Или дел столько у господ рыцарей, что для простых людей у них и времени нет? Да нет, я ж понимаю, – замахала она рукой, предупреждая возможные оправдания или объяснения, – я ж все понимаю, дела, чудища, в последние годы и вовсе страшное творится. А вы что же, из самого Сегеда к нам?
– Да.
– Ой, таких детишек в такую даль отправляют! – Илона жалостливо покачала головой. – И о чем только думают? Неужели ж постарше никого не нашлось? У нас-то детки храмовые одни не ездят, со взрослыми только. Опасно ж ведь в Лыни-то.
Артур стиснул зубы и очень вежливо напомнил хозяйке:
– Вы хотели рассказать о крещении Зако.
– Да я ж и говорю, – удивилась Илона, – как раз к тому и подхожу. Когда Зако крестили, не приняла его душа таинства, потому как неправедно оно было и не от Господа. А Чопичи, я вам скажу, благородный рыцарь, они на это дело чуткие, потому что род свой ведут от самого Миротворца. Тот, всем известно, ни чудищам, ни друидам, ни чернецам-ведьмакам спуску не давал. Разговор короткий был: нечисть – смерть тебе собачья! – С неожиданным воодушевлением хозяйка ударила ладонью по столу, словно изображая Миротворца, дорвавшегося до «нечисти». – Знал, – она наставительно и благоговейно подняла палец, – знал Миротворец-то, что души черные в черные одежды рядятся…
– Госпожа Илона, – терпеливо произнес Артур, – оставьте Миротворца, расскажите о крещении вашего сына. Почему вы считаете, что таинство было неправедным?
– Да потому что Зако его не принял.
– Понятно. – Рыцарь уставился в узорчатую скатерть, мстительно предвкушая, как будет дословно пересказывать сэру Герману все рассказанное Чопичевой хозяйкой.
Не позволит. На самом интересном месте прервет и велит докладывать по делу…
– Госпожа Илона, а крестный отец Зако жив ли еще?
– Да жив, куда ж он делся бы? Водяник наш – крестный сыночки и есть.
– Водяник?
– Ну смотритель колодца, если по-вашему, по столичному. А по-нашему, так водяник. Вы там, у себя, водяником водяного деда называете, что в канале живет, девок топит. А у нас…
– Спасибо, – Артур поднялся, – вы мне очень помогли. До свидания, госпожа Илона.
– Что так скоро? – Она искренне удивилась и, кажется, даже слегка обиделась. – Вы ж не отдохнули, не покушали даже. Ну где ж это видано, в такую даль добираться и обратно сразу? Да куда ж я вас отпущу? К вечеру дело. А ну как обидит кто? У нас же здесь не то что на Севере, у нас же и чудища водятся. Вот завтра рыцари обратно в Стополье отправятся, так вы с ними и поедете, а сегодня здесь заночуете. И про сыночку, – Илона взглянула на Артура жалобно и тревожно, – что ж вы мне про сыночку моего ничего не расскажете?
– Он сам все расскажет, – пообещал юноша, дав себе зарок при первой же возможности отправить Золотого Витязя в Лынь, если надо – пинками пригнать, – он скоро приехать собирался.
– Когда?
– Когда выполнит поручение, возложенное на него командором Единой Земли. Поручение это очень важное и ответственное, но совершенно безопасное, и в самом скором времени, я надеюсь, господин Чопич освободится Он говорил мне, что сразу, как только позволят дела, навестит вас. Он… – господи, ну хоть бы одно вспомнить живое, человеческое слово, – он скучает, – нашелся наконец Артур, – и… очень вас любит.
– Он так сказал? – переспросила Илона. – Он сам вам так сказал?
– Да. – Артур отступал к дверям. – Всего хорошего, госпожа.
– Там еще мальчик был, – сказала вдруг хозяйка, – помогал батюшке во время крещения. Мальчик – все беды от него. Батюшка ж у нас хороший был. Он же еще и Симеона моего крестил, и меня, и сестриц моих, и… да у любого спросите, скажут вам, что батюшка наш, упокой Господи его душу, святой был человек. А мальчик этот – чужой был, приезжий какой-то мальчик…
«Сумасшедшая? – Артур взлетел в седло и рысью погнал Серко к дому „водяника“. – Несчастная она, а не сумасшедшая. А Зако – скотина. Подарки он присылает – то-то ей радости. Вернет себе тело, я его за шиворот к матери притащу. И ноги отрублю по колено. Чтоб уехать не мог».
Пока добирались обратно в Стополье, Артур всерьез задумался о том, чтобы от имени сэра Германа и от себя лично испросить у Тырновского маршала поощрения для рыцарей брата Евстафия. Они честно ждали его до вечера, как и было обешано, а когда сроки вышли, старший патруля связался со Стопольем и получил от командора рыцарей разрешение ждать брата Артура Северного столько, сколько будет необходимо.
Дождались, хотя к тому времени, как выехали, солнце уже садилось.
Не дело добрым христианам ходить в темноте, подобно чудищам или нечисти. Но Артур тревожился за младшего, а командир патруля непременно хотел послушать заутреню, тем более что не получил от сэра Евстафия разрешения пропустить ее. Поехали. И всю дорогу что-то шло следом, взвихряя пыль, ступая тяжко, так что вздрагивала земля. Шло, но не приближалось, не показывалось на глаза, и распознать, что же это за тварь, Артур так и не смог.
– За вами идет, – услышав незаданный вопрос, сказал командир, – мы здесь таких не встречали.
А Альберт еще не спал. Даже не ложился. Артур нашел младшего в зале для капитулов, где маг бессовестно обдирал в карты двух братьев-рыцарей, капеллана и самого брата Евстафия.
Денег больше чем по три бани ежедневного содержания рыцарям не полагалось, поэтому играли на что придется. И «чего придется» к появлению Артура громоздилась на столе перед Альбертом изрядная кучка. В частности, наличествовали там: корня мандрагоры – три, крепко связанные нитью, они попискивали и делали попытки уползти; жало мантикоры – одно, с защитным стеклянным пузырьком на острие; связка «драконьих ресничек», к драконам, разумеется, отношения не имеющих, но незаменимых в изготовлении домашних охранных систем; слезных сердоликов – два, откуда взялись они здесь, на Востоке, оставалось только догадываться; маховых перьев складчатого грифа – аж пять, и разной ценности карт – россыпью.
Артур прикинул общую стоимость выигрыша и одобрительно хмыкнул:
– Разоримся – будешь семью кормить.
– Буду, – пообещал довольный Альберт, рассовывая добычу по многочисленным карманам своего жилета, – на твое жалованье долго не протянем.
– Содержание, – поправил Артур, – нам жалованье не платят.
– А все равно мало. – Младший поклонился всей честной компании, капеллану – на особицу. – Засим, благородные господа, позвольте вас оставить.
– Ничего, сыне, – медовым голосом промурлыкал святой отец, – бог даст, завернете вы еще в Стополье. Отыграюсь.
– А мы думали, обдерем сэра Альберта как липку, – печально сообщил Артуру брат Евстафий. – Ну куда ему против нас? Индюк вот тоже думал… Ладно, дело полезное. Спокойной ночи, благородные господа.
– Весело они здесь живут, – констатировал Альберт уже в келье, высыпав трофеи на стол, – всего месяц в Стополье стоят, а вон сколько набралось. Перья себе оставлю. – Он рассовал пять тяжелых черных пластин по кармашкам для детонаторов холи-гранат. – Полетаем!
– Нет уж, – сказал Артур, – лучше пешочком.
– Скучный ты, братец. – Младший уже вертел в руках тяжелое мантикорье жало. – О! Давай каменного тролля поищем. Я слышал, этот яд даже его берет. А еще феникса астрального. Проверим? – Альберт посмотрел на лицо Артура и вздохнул: – Понял. Ну, нет так нет. Хочешь корешок подарю? – Он протянул брату пищащую мандрагору.
– Зачем? – нехорошим голосом спросил Артур.
– Ну… – Черные глазищи мага стали безобидно-наивными. – Ты разве не знаешь, зачем мандрагора нужна?
– Мне – не нужна.
– Так это пока. – Альберт увернулся от подзатыльника. – Знаешь, а у отца Лазаря хорошая колода. Красно-зеленая, быстрая такая. Но у меня все равно лучше. Сыграем, может?
– Не наигрался?
– Да ну, – младший поморщился, – мне тут разве что капеллан противник. Ну давай, хоть разочек. – Он сгреб трофеи в горку, освобождая место на столе. – Тащи свою колоду.
– Покажи сперва, какие карты выиграл.
– Ну сейчас! – Альберт зловредно ухмыльнулся. – Нет уж, начнем играть – увидишь. Хочешь? – Он повертел перед носом у брата картонной пластинкой, переливающейся всеми цветами радуги.
– «Сворд-твистер», – ахнул Артур, – настоящий! Ты его здесь нашел?
– А то! – Младший шустро спрятал карту за спину. – Играем? «Гробовщика» поставишь?
– Да легко!
За «сворд-твистером», полицветным монстром, атаки которого были неотразимы, а защиты при соответствующей тактике почти непробиваемы, Артур охотился, еще когда жил в монастыре Приснодевы. О карте этой ходили легенды. Изначально в Единой Земле их было две – одна хранилась в коллекции Его Высочества, вторая, по слухам, – у ректора разрешенных магов. Больше «сворд-твистеров» не делали, потому что, опять же, по слухам, герцог желал остаться единственным известным обладателем этого сокровища.
Ректор – не в счет, во-первых, потому что ректор не играл в карты, во-вторых, потому что глупо конкурировать с человеком, реально контролирующим все карточное производство.
Но однажды, когда Большой мир в очередной раз изменился, тамошние купцы привезли в монастырь Приснодевы несколько колод, неотличимых от тех, что ходили в Долине. Артур помнил взаимное удивление хозяев и гостей, когда первые узнали, что для вторых волшебные карты – обычные картинки. То есть, если честно, это рыцари удивились. А купцы, увидев, как картонные прямоугольники в руках крестоносных горцев превратились в армии крохотных чудищ, солдат, диковинных животных, быстро собрались и уехали, осеняя себя какими-то языческими знаками. Даже товар бросили, и деньги не взяли, и вообще торопились очень.
В привезенных колодах нашлось в общей сложности десять «сворд-твистеров», одного отец Лучан оставил себе, остальных продали, обновив на вырученные деньги стены и все хозяйственные постройки.
А потом стало не до карт.
– Ты вот мне скажи… – «Зомби-плеватели» бежали по столу в безнадежную атаку, не успевая уже отвернуть от смертельного для них «дыхания вечности». – Почему храмовники все за бело-синий контроль цепляются? Хорошая тактика, я не спорю, – Альберт отправил вслед своим мертвякам огненный смерч, и «дыхание вечности» паром взвилось к потолку, – но не для таких колод, как у меня, или, вон, у капеллана. Медленно очень. Твой черно-синий куда эффективнее.
– Черные карты в ордене не любят. А белый с синим, это ж холи-символы. – Артур поддержал воздушных элементалей «колесницей ярости». – Заодно тренируемся.
– Ага, то-то у них там проксевых карт штук по двадцать напихано. Интуиты тоже думают, что с проксями играть полезно.
– А разве нет? – Элементали уже гнали огонь обратно на позиции младшего. «Колесница ярости» увязла в болоте, расстеленном «генералом трясин», но «генерал» у Альберта был всего один, поэтому Артур смело двинул вперед «рыцарей заката». – Прокси же не карты – картинки. Вместо них свои заклинания приходится использовать. Чем не тренировка?
– Но это же игра! – Младший аж подпрыгнул. – Как вы все не понимаете?! – И перед «рыцарями заката» протянулось еще одно болото, куда они благополучно и въехали. – Если игра – надо выигрывать, а пока он свое заклинание на проксевую карту выложит, я его своими монстрами сто раз затопчу.
Словно в подтверждение его слов, целые стаи «огненных крыс», шипя и подпрыгивая, помчались по вырастающим из трясины кочкам. Огонь был им нестрашен, элементали воздуха – тоже.
Артур выложил «великий потоп» и с удовольствием наблюдал, как армия Альберта захлебывается в волнах бушующего на столе океана.
– А вот это, – прокомментировал младший, вытаскивая «киношных зомби», – тебе еще икнется.
«Киношные зомби» в воде не тонули, в огне не горели, «осиновые рощи» проходили насквозь и поражаемы были лишь красными «бейсбольными битами» да «серебряными арджунами», последних у Артура хватало, но они как раз-таки не умели плавать.
Рыцарь улыбнулся и бросил на стол «Ноев ковчег», с которым никакой океан был «арджунам» нестрашен.
– Вот гад! – возмутился Альберт, глядя, как его козырных монстров кромсают на куски сияющие витязи. – Ты почему не сказал, что у тебя «ковчег» есть?
– А ты мне про второго «генерала» сказал?
– А ты знал, что я карт навыигрывал!
– А ты.. ах ты..
– Хе!
И «пламя Фархара», шипя, испарило «великий потоп», сожгло «ковчег», в пепел превратило «арджун» вместе с «киношными зомби».
Потом армии Альберта громили друг друга под контролем Артуровых «наставников», а сами «наставники» потихоньку дохли в окружении «веселых гидр». «Голубые парни» заражали «пацифизмом» мужественные «красные бригады», клацали зубами «баскервильские проглоты», потрясали серпами «безумные жнецы». Когда на столе воцарилась мешанина всеобщего смертоубийства, Артур выложил «бич Божий».
Сверкнуло.
Грохнуло.
И стало тихо.
И в этой тишине Альберт, обиженно шмыгнув носом, перевернул свою последнюю карту. Одинокого «голодного монашка». Этот якобы монстр был почти ни на что не годен, если только не выкладывалось против него заклинание, доступное лишь владельцу черно-синей колоды. С нехорошим предчувствием Артур взглянул, что осталось у него самого…
– «Рог изобилия». – Он бросил карту на стол. Изобилие не замедлило посыпаться, но «голодный монашек» только того и ждал.
Как он жрал дары с небес, от которых любые другие фигуры пучило и разрывало на кусочки, как из раздувшегося мешка для подаяния выползали другие «голодные монашки», братья уже не смотрели. Артур со вздохом отдал Альберту вожделенного «гробовщика» – сволочная карта, ну что ей стоило хотя бы раз за игру прийти в руку?! А младший с неожиданным великодушием протянул брату «сворд-твистера».
– Забирай. Мне он все равно не нужен.
– Ну, знаешь, – Артур не спешил принять подарок, – это тебе не «гробовщик»…
– Да ладно. Разоримся, продашь его – будешь семью кормить. Еще и детям хватит Не всем, конечно, но так, двум-трем десяткам – вполне.
– У меня столько нету, – проворчал рыцарь, забирая карту и разглядывая переливающуюся картинку.
– Это ты так думаеш. Ладно, рассказывай, как съездил. Узнал, что хотел?
Альберт – не сэр Герман, ему не нужен был «доклад по делу», напротив, младший потребовал рассказывать со всеми подробностями. Артур и рассказывал: все, что говорила Илона – дословно, до мельчайших деталей. И про «садик», и про крыльцо резное, и про меч Зако, игрушечный, деревянный, что Золотой Витязь себе в шестилетнем возрасте выстрогал, а Илона по сей день хранила бережно, и про скатерть с петухами, и про Левку с глазами-стеклышками – все так все. Он, правда, не понимал, для чего это «все» Альберту. Младший никогда не рвался собирать в картинку разноцветные кусочки смысла. Не любил он этого, предпочитая долгим раздумьям мгновенные озарения. И сообразил Артур, что к чему, лишь когда Альберт сказал недовольно:
– Как она его любит… а он ее видеть не хочет, – помолчал и добавил вопросительно: – Если бы у нас была мама, мы бы к ней ездили, правда ведь?
– Малыш, ты чего? – Артур пересел на койку, обнял младшего за плечи. – Конечно, ездили бы. Но нам ведь и так неплохо живется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63