Земля ушла из-под ног, тротуар встал вертикально.
Пальцы, державшие Реми за плечи, внезапно разжались. Мужчина, которого она видела ночью в доке, отпустил ее и бросился бежать. Напарник поспешил за ним. Реми посмотрела вокруг и увидела лица… множество лиц, на которых застыло выражение ужаса. Люди были в шоке, ведь это только Реми казалось, будто сцена избиения длилась целую вечность. На самом деле она заняла считанные секунды, никто и опомниться не успел, а все уже было кончено.
Реми попыталась встать на ноги, но ее тело пронзила острая боль.
25
В больнице сильно пахло лекарствами. Боль немного утихла и уже не очень беспокоила Реми. Главное было не делать резких движений и глубоких вдохов. Взгляд Реми остановился на зеленой шторе, со всех сторон окружавшей ее кровать.
– Вы запомнили людей, которые на вас напали? Какого цвета у них глаза, волосы?
Реми посмотрела на полицейского и чуть заметно покачала головой.
– Не помню… Я видела только… свиное рыло. – Ей было трудно шевелить опухшими губами. – Маска была розовая, поросячья, но с клыками, как у кабана.
Полицейский рассеянно кивнул и продолжил расспросы:
– А что вы скажете про мужчину, который держал вас сзади? Он заткнул вам рот рукой, как я понял? Вы не заметили, у него было на пальце обручальное кольцо?
Реми закрыла глаза, припоминая…
– Нет, – вздохнула она и тут же сморщилась от острой боли. – Нет. Ладонь была потная… и пальцы такие грубые, мозолистые…
– Ну а у мужчины в маске было на руке кольцо или часы?
Перед ее мысленным взором снова промелькнул кулак.
– На правой руке ничего не было… Да-да, я в этом почти уверена. А вот насчет левой не знаю.
Полицейский записал показания девушки и закрыл блокнот.
– Если вспомните еще что-нибудь, мисс Жардин, пожалуйста, позвоните в участок.
Реми опять чуть заметно кивнула. Она ни словом не обмолвилась об угрозах нападавших, потому что тогда пришлось бы рассказать обо всем, в том числе и о претензиях страховой фирмы. Полицейские, естественно, предположили попытку ограбления. В Новом Орлеане такое случалось нередко. Немного придя в себя, Реми решила не разубеждать их. Пусть считают происшествие разбойным нападением.
Едва полицейский ушел, до Реми донесся встревоженный голос матери:
– Как она? Где моя дочь? Я хочу ее видеть!
И в следующий миг перед кроватью Реми выросла Сибилла Жардин. Другая, более эмоциональная женщина, наверное, забилась бы в истерике при виде синяков и кровоподтеков на лице дочери. Однако Сибилла заставила себя сдержаться.
– Реми! Бедненькая моя! – прошептала она, закусив губу, и осторожно погладила девушку по волосам.
– Ничего страшного, мама. Больно, конечно, но это пройдет. – Реми на ощупь нашла руку Сибиллы и ласково пожала ее.
Из-за занавески появился Гейб, злой как черт.
– Кто тебя так, Реми? Как они выглядели?
– Не знаю. Они были в масках.
Гейб не выдержал и набросился на сестру с упреками:
– Но ты-то… ты тоже хороша! Какого дьявола тебя понесло во Французский квартал? Ты же никуда не собиралась! Зачем ты ушла из дому?
– Гейб! – Мать остановила его взглядом, но Реми понимала, что рано или поздно ей все равно придется держать ответ перед родными.
– Извини. Я просто… – Гейб растерянно взъерошил пятерней свои каштановые волосы.
– Ничего, я понимаю, – тихо откликнулась мать.
– Ее состояние не опасно, доктор Джон? – В ногах постели стоял бледный, потрясенный Фрезер.
Доктор Джон оказался совсем не таким, каким его представляла Реми. Она думала, он маленький, желчный старикашка, а перед ней предстал высокий, гордый седовласый старец.
– Я побеседовал с врачом, который осмотрел вашу дочь, когда ее доставили в клинику, – сказал доктор Джон. – Не волнуйтесь. Ушибы незначительные. Правда, пара ребер у нас треснула, но это не беда.
Реми сухо возразила:
– Вам легко говорить, доктор. Если бы у нас с вами треснули ребра, думаю, вы бы сейчас не улыбались.
Доктор весело рассмеялся.
– И не смеялись! – сердито буркнула Реми.
– Вы только послушайте ее! Не правда ли, это лишь подтверждает мой диагноз, Фрезер? – добродушно подмигнул отцу Реми доктор Джон. – Ничего, через пару деньков ваша дочь уже вовсю будет танцевать на балах. По крайней мере медленные танцы. А синяки… синяки можно запудрить.
– Значит, мы забираем ее сегодня домой? – спросила обнадеженная мать.
Врач замялся.
– Ну… вообще-то мне бы хотелось подержать ее в больнице до утра, понаблюдать за ней… Вы же сами понимаете, после того случая во Франции мы должны быть особенно внимательны.
Услышав слова доктора Джона, Реми, как ни странно, испытала облегчение. Дома ее непременно забросают вопросами, а она сейчас не готова на них отвечать. Ей даже дышать трудно. Завтра… Завтра она расскажет родным об угрозе человека в маске. А сегодня ей необходимо отдохнуть.
– Да, я тоже считаю, что Реми лучше переночевать в больнице, – согласился отец.
– Я положу ее в отдельную палату, – пообещал доктор Джон и, лукаво прищурившись, посмотрел на Реми. – Здесь можно не опасаться нападения грабителей. При виде больничной рубашки они бросятся наутек.
– Вот и отлично, – без тени улыбки сказала Реми.
Спустя час ее поместили в отдельную палату, находившуюся далеко от приемного покоя. В палате было тихо. Туда не долетали стоны пострадавших, взволнованные голоса и телефонные звонки. Реми закрыла глаза и притворилась спящей. Иначе родные от нее не отстанут: мать кинется поправлять подушку, а брат будет каждую минуту предлагать принести попить.
Сибилла сидела возле кровати и листала журнал. Гейб нервно расхаживал по комнате, потом надолго застыл у окна. Отец куда-то вышел. Реми с нетерпением ждала, когда посетителей начнут выпроваживать. Ей хотелось поскорее избавиться от родных.
Как странно все переменилось в ее душе! Лежа в госпитале в Ницце, она умирала от тоски по близким. Теперь же, наоборот, жаждала поскорее остаться в одиночестве и спокойно обдумать свои дальнейшие действия.
«Не суйся не в свое дело, перестань задавать вопросы», – предупредил ее человек в маске.
Кому она встала поперек дороги? Кто подослал к ней этих бандитов? Коул? Нет, он не мог… Он на такое не способен. Но тогда Коул и к истории со страховкой не причастен. Получается, она его зря подозревала.
В коридоре послышались тяжелые, уверенные шаги.
– В каком она состоянии? – спросил отец, заходя в палату.
– Спит. – Гейб отошел от окна и приблизился к двери.
– Это хорошо. Я поговорил с доктором Джоном. – Отец понизил голос до шепота. Реми с трудом разбирала его слова. – Он пообещал завтра отправить Реми на самолете в загородную клинику.
Девушка хотела возмутиться, но Гейб неожиданно встал на ее сторону.
– Реми будет страшно недовольна.
– Ее мнения никто не спрашивает. Она нас обманывает, Гейб, и меня это тревожит. Мы не можем контролировать каждый ее шаг. Поэтому надо отправить Реми туда, где за ней будет неусыпный надзор.
– Хорошо, я согласен, – тихо ответил Гейб, и Реми поняла, что ее положение безнадежно.
Но она не может уехать! Особенно сейчас! Это исключено, совершенно исключено… Мысли лихорадочно скакали и путались. Как помешать родным? Что их может остановить? Возражать бесполезно. Если рассказать про угрозу, будет еще хуже: ее тем более отправят от греха подальше. А если она начнет протестовать, доктор Джон недолго думая вкатит ей большую дозу снотворного, и она очнется только в клинике, где все будут считать ее буйнопомешанной.
Господи, как же быть? Надо что-то придумать. Нельзя допустить, чтобы ее увезли из города.
Перед глазами Реми вновь возникла маска свиньи с маленькими злобными глазками и грозными клыками. Бандит сделал ей последнее предупреждение. Если они еще хоть раз услышат, что она задает вопросы, то…
Реми содрогнулась, и тут же ее пронзила острая боль в боку.
– Реми, – словно издалека донесся до нее голос матери.
Девушка с трудом открыла глаза.
– Мы уходим, дорогая. – Сибилла ласково погладила дочь по руке. – До завтра!
Реми вяло кивнула и снова притворилась спящей.
Как тихо! Реми невольно затаила дыхание, прислушиваясь, не донесутся ли из коридора хоть какие-то звуки.
Похоже, все спокойно.
Реми с огромным трудом приподнялась на локтях и села. Включить ночник или не стоит? Пожалуй, не надо…
Пошарив по тумбочке, она на ощупь нашла телефон и поставила его себе на колени.
Света, проникавшего в окно, оказалось вполне достаточно, чтобы набрать номер.
– Это Реми, – тихо сказала девушка, не сводя глаз с двери. – Мне нужно где-нибудь переночевать, а я больше не знаю, к кому обратиться… Ты можешь за мной приехать? Я в Черити… Нет-нет, ничего серьезного, не волнуйся. Я тебе все расскажу, но потом. Заходить не надо. Жди меня на улице. Пока!
Вздохнув с облегчением – разумеется, мысленно: в действительности каждый глубокий вздох причинял ей адские муки, – Реми поставила телефон обратно на тумбочку и осторожно сползла с кровати на пол. Слава Богу, одежда оказалась на месте. На переодевание ушел, наверное, час. Реми и не подозревала, что это такое трудное дело…
Наконец, одевшись, Реми привалилась к стене и долго собиралась с силами. Из коридора по-прежнему не доносилось ни звука. Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Никого… Реми посмотрела в другую сторону, где находился медицинский пост. Так и есть! Три медсестры тихонько болтают, пользуясь тем, что пациенты спокойно спят. Да, но, чтобы попасть к лифту, надо пройти мимо них… Как быть?
Реми чуть не заплакала от огорчения, но вдруг заметила рядом со своей дверью пожарную лестницу. Ей-Богу, окажись сейчас здесь архитектор, проектировавший здание больницы, она бы его расцеловала!
Была не была!
Сосчитав до трех, Реми выскользнула из палаты. Сестры даже головы не повернули в ее сторону. Обливаясь холодным потом, Реми доковыляла до пожарной лестницы и, стиснув зубы, принялась спускаться вниз.
Через пять минут она уже выходила на улицу к поджидавшей ее машине. Реми не сомневалась в правильности принятого решения. Ей было ясно: ночью в порту она видела что-то важное. И как только вспомнит, что это было, ее жизнь неминуемо окажется под угрозой.
26
Стук дверного молоточка сменился жутким грохотом. Человек, рвавшийся в дом, не выдержал и замолотил по двери кулаком, да так громко, что в этом грохоте потонули звуки колокола, созывавшего прихожан к обедне.
– Иду! Иду! – крикнул Коул, на ходу застегивая джинсы.
Однако стук не прекратился.
Едва Коул отодвинул задвижку, дверь распахнулась настежь, и в квартиру ворвались Гейб и Ланс.
– Где она? Отвечай, мерзавец! Где Реми? – дико вращая глазами, завопил Гейб.
– Реми? – опешил Коул. – С чего ты взял, что она здесь?
– Потому что она исчезла из больницы. Можно подумать, ты этого не знал! – Гейб смерил Коула уничтожающим взглядом и приказал: – Ты поищи на кухне, Ланс. А я обшарю комнаты.
– Погоди! – Коул схватил Гейба за руку. – Как она попала в больницу?
– А то ты не знаешь? – осклабился Гейб, пытаясь выдернуть руку.
Но пальцы Коула были как клещи.
– Послушай, ублюдок! – прорычал он, приблизив свое лицо к лицу Гейба. – Ты не сойдешь с этого места, пока не скажешь, где Реми. Что с ней стряслось?
Во взгляде Гейба впервые промелькнула неуверенность.
– На нее… на нее напали вчера вечером, – пробормотал он. – Какие-то парни в масках.
– Что? – Коул, оторопев, выпустил руку Гейба. – Но почему?
– Откуда мне знать, черт побери? Может, они одурели от наркотиков! – Оттолкнув Коула, Гейб ринулся в комнату.
В этот момент из кухни выскочил Ланс.
– Тут ее нет!
– Пошли со мной, поищем в спальне.
Коул им не мешал. Он отвернулся к окну. Между его бровей залегла тревожная складка.
– Где она? – Рука, сжимавшая телефонную трубку, дрожала от страха и ярости, голос срывался. – Что ты с ней сделал?
– С кем?
– Ты прекрасно знаешь, сукин ты сын, что я говорю о Реми.
– Да разве она не в больнице?
– Нет. Она исчезла. Исчезла посреди ночи! – Пальцы мужчины с такой силой вцепились в трубку, что пластмасса чуть не треснула. – Оставь ее в покое! Слышишь? Если хоть один волос упадет с ее головы, клянусь, я…
– Ха! Что ты мне сделаешь? Убьешь? – презрительно хохотнул собеседник. – Боюсь, ты вряд ли в состоянии выполнить свою угрозу, мой дорогой.
– Черт возьми, я…
– Хватит мне пудрить мозги! Уж я-то знаю, ты даже пальцем ради нее не пошевелишь. Ведь ты больше всего на свете любишь деньги и дрожишь за собственную шкуру. Так что помалкивай, защитник.
– Где Реми?
– Понятия не имею. Но советую тебе найти ее раньше, чем это сделаю я.
Туман. Зловещий белый туман клубится вокруг. Сыро, холодно… Внезапно вдали загорается зловещий желтый огонек. Призрачно мерцая, он подбирается все ближе, ближе… Реми хочет убежать, но ее ноги приросли к земле. А огонек уже разделился надвое, потом еще и еще… И вот уже четыре столба пламени вздымаются к небу. А за ними кружатся черные танцоры в белых одеждах. Вертятся, извиваются, поднимая на вытянутых руках горящие факелы, ухмыляются, подмигивают Реми и постукивают в такт танцу по жестяным колпакам, надетым на головы.
Так это ж Парад огней!
Реми облегченно рассмеялась. В ночном карнавальном шествии всегда впереди идут негры, освещая факелами путь всем остальным.
А из темноты уже выступали артисты в роскошных костюмах, плюмажах и масках. Затем показалась яркая повозка, на которой сидел бог Комус, ежегодно избиравшийся правитель карнавала. Одеяние Комуса было расшито сверкающими бриллиантами. Он приветственно поднял кубок, украшенный драгоценными камнями, и Реми восторженно захлопала в ладоши: из-за маски ей улыбались знакомые серые глаза. Коул! Коула выбрали на роль…
Но внезапно маска Комуса превратилась в маску свиньи с большими грозными клыками. Реми в ужасе отпрянула. Нет! Не может быть, чтобы за этой маской скрывался Коул!
Человек в маске протянул ей кубок.
– Нет! – затрясла головой Реми. – Не надо!
И вдруг вспомнила, что на самом деле глава карнавала – капитан, один из всадников, ехавших перед повозкой, на которой восседал Комус. Раз так, то надо срочно его догнать!
Реми бросилась было вслед за всадниками, исчезавшими в густом тумане, но ноги словно налились свинцом, их никак не оторвать от земли.
– Подождите! Подождите! – крикнула Реми в темноту, грозившую поглотить и лошадей, и всадников.
Капитан остановился и обернулся к Реми. Блестящий колпак, прикрывавший его лицо, куда-то исчез, и его место заняла свиная маска. Злобные глазки с ненавистью посмотрели на Реми.
Она оледенела от ужаса.
– К-кто вы?
– Я же сказал тебе, прекрати задавать вопросы! – прошипел всадник.
Стоило ему произнести эти слова, как туман рассеялся, и Реми увидела вокруг множество всадников в масках свиньи.
– Мы тебя предупредили! – принялись скандировать они, придвигаясь к ней все ближе и ближе. – Мы тебя предупредили. Предупредили…
– Нет! Нет! – кричала Реми, но ее никто не слышал.
Толпы людей шли по улице, протягивая руки к всадникам, однако никто, ни один человек даже не смотрел в ее сторону.
Почувствовав, что ее схватили за плечи, Реми дико забилась, вырываясь, и… чуть не задохнулась от страшной, пронзительной боли в боку.
– Тише, тише, успокойся, девочка, – донесся до нее ласковый женский голос. – Все хорошо. Тебе здесь ничего не грозит. Слышишь? Все хорошо.
Реми с трудом открыла глаза и осоловело посмотрела на темное, озабоченное лицо пожилой негритянки.
– Нэтти… – Страх комом застрял в горле, мешая говорить. – Нэтти! Я…
Девушка обвела взглядом комнату. Стены, оклеенные обоями в мелкий цветочек, белые оконные рамы, ситцевые занавески, старый шифоньер, семейные фотографии в рамочках. Ах, вот где она! У Нэтти! Ну да… ночью Нэтти забрала ее из больницы и привезла к себе домой.
– Я… спала, да?
Реми только сейчас заметила, что судорожно вцепилась в халат негритянки.
– Спала, и, судя по тому, как ты металась во сне, тебе снился кошмарный сон, – сказала Нэтти, вставая с кровати.
– Верно, – вздохнула Реми, откидываясь на подушку. Страх понемногу проходил. – Послушай, неужели я вернулась домой всего пять дней назад, Нэтти? А мне кажется, прошла уже целая вечность.
Нэтти молча отдернула занавески. Реми зажмурилась и заслонила рукой глаза от яркого солнечного света.
– Который час?
– Почти одиннадцать.
– Не может быть! – переполошилась девушка и попыталась сесть, но сломанное ребро заныло, напоминая о себе.
Через десять минут Реми успела принять душ и переодеться в велюровый халат, который ей заботливо приготовила Нэтти. Налив себе черного кофе, она принесла чашку в гостиную. Негритянка сидела в кресле и решала кроссворд.
– Погоди минутку, – пробормотала Нэтти. – У меня несколько слов осталось. Сейчас закончу и сделаю тебе примочки из бодяги. Она хорошо снимает отеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Пальцы, державшие Реми за плечи, внезапно разжались. Мужчина, которого она видела ночью в доке, отпустил ее и бросился бежать. Напарник поспешил за ним. Реми посмотрела вокруг и увидела лица… множество лиц, на которых застыло выражение ужаса. Люди были в шоке, ведь это только Реми казалось, будто сцена избиения длилась целую вечность. На самом деле она заняла считанные секунды, никто и опомниться не успел, а все уже было кончено.
Реми попыталась встать на ноги, но ее тело пронзила острая боль.
25
В больнице сильно пахло лекарствами. Боль немного утихла и уже не очень беспокоила Реми. Главное было не делать резких движений и глубоких вдохов. Взгляд Реми остановился на зеленой шторе, со всех сторон окружавшей ее кровать.
– Вы запомнили людей, которые на вас напали? Какого цвета у них глаза, волосы?
Реми посмотрела на полицейского и чуть заметно покачала головой.
– Не помню… Я видела только… свиное рыло. – Ей было трудно шевелить опухшими губами. – Маска была розовая, поросячья, но с клыками, как у кабана.
Полицейский рассеянно кивнул и продолжил расспросы:
– А что вы скажете про мужчину, который держал вас сзади? Он заткнул вам рот рукой, как я понял? Вы не заметили, у него было на пальце обручальное кольцо?
Реми закрыла глаза, припоминая…
– Нет, – вздохнула она и тут же сморщилась от острой боли. – Нет. Ладонь была потная… и пальцы такие грубые, мозолистые…
– Ну а у мужчины в маске было на руке кольцо или часы?
Перед ее мысленным взором снова промелькнул кулак.
– На правой руке ничего не было… Да-да, я в этом почти уверена. А вот насчет левой не знаю.
Полицейский записал показания девушки и закрыл блокнот.
– Если вспомните еще что-нибудь, мисс Жардин, пожалуйста, позвоните в участок.
Реми опять чуть заметно кивнула. Она ни словом не обмолвилась об угрозах нападавших, потому что тогда пришлось бы рассказать обо всем, в том числе и о претензиях страховой фирмы. Полицейские, естественно, предположили попытку ограбления. В Новом Орлеане такое случалось нередко. Немного придя в себя, Реми решила не разубеждать их. Пусть считают происшествие разбойным нападением.
Едва полицейский ушел, до Реми донесся встревоженный голос матери:
– Как она? Где моя дочь? Я хочу ее видеть!
И в следующий миг перед кроватью Реми выросла Сибилла Жардин. Другая, более эмоциональная женщина, наверное, забилась бы в истерике при виде синяков и кровоподтеков на лице дочери. Однако Сибилла заставила себя сдержаться.
– Реми! Бедненькая моя! – прошептала она, закусив губу, и осторожно погладила девушку по волосам.
– Ничего страшного, мама. Больно, конечно, но это пройдет. – Реми на ощупь нашла руку Сибиллы и ласково пожала ее.
Из-за занавески появился Гейб, злой как черт.
– Кто тебя так, Реми? Как они выглядели?
– Не знаю. Они были в масках.
Гейб не выдержал и набросился на сестру с упреками:
– Но ты-то… ты тоже хороша! Какого дьявола тебя понесло во Французский квартал? Ты же никуда не собиралась! Зачем ты ушла из дому?
– Гейб! – Мать остановила его взглядом, но Реми понимала, что рано или поздно ей все равно придется держать ответ перед родными.
– Извини. Я просто… – Гейб растерянно взъерошил пятерней свои каштановые волосы.
– Ничего, я понимаю, – тихо откликнулась мать.
– Ее состояние не опасно, доктор Джон? – В ногах постели стоял бледный, потрясенный Фрезер.
Доктор Джон оказался совсем не таким, каким его представляла Реми. Она думала, он маленький, желчный старикашка, а перед ней предстал высокий, гордый седовласый старец.
– Я побеседовал с врачом, который осмотрел вашу дочь, когда ее доставили в клинику, – сказал доктор Джон. – Не волнуйтесь. Ушибы незначительные. Правда, пара ребер у нас треснула, но это не беда.
Реми сухо возразила:
– Вам легко говорить, доктор. Если бы у нас с вами треснули ребра, думаю, вы бы сейчас не улыбались.
Доктор весело рассмеялся.
– И не смеялись! – сердито буркнула Реми.
– Вы только послушайте ее! Не правда ли, это лишь подтверждает мой диагноз, Фрезер? – добродушно подмигнул отцу Реми доктор Джон. – Ничего, через пару деньков ваша дочь уже вовсю будет танцевать на балах. По крайней мере медленные танцы. А синяки… синяки можно запудрить.
– Значит, мы забираем ее сегодня домой? – спросила обнадеженная мать.
Врач замялся.
– Ну… вообще-то мне бы хотелось подержать ее в больнице до утра, понаблюдать за ней… Вы же сами понимаете, после того случая во Франции мы должны быть особенно внимательны.
Услышав слова доктора Джона, Реми, как ни странно, испытала облегчение. Дома ее непременно забросают вопросами, а она сейчас не готова на них отвечать. Ей даже дышать трудно. Завтра… Завтра она расскажет родным об угрозе человека в маске. А сегодня ей необходимо отдохнуть.
– Да, я тоже считаю, что Реми лучше переночевать в больнице, – согласился отец.
– Я положу ее в отдельную палату, – пообещал доктор Джон и, лукаво прищурившись, посмотрел на Реми. – Здесь можно не опасаться нападения грабителей. При виде больничной рубашки они бросятся наутек.
– Вот и отлично, – без тени улыбки сказала Реми.
Спустя час ее поместили в отдельную палату, находившуюся далеко от приемного покоя. В палате было тихо. Туда не долетали стоны пострадавших, взволнованные голоса и телефонные звонки. Реми закрыла глаза и притворилась спящей. Иначе родные от нее не отстанут: мать кинется поправлять подушку, а брат будет каждую минуту предлагать принести попить.
Сибилла сидела возле кровати и листала журнал. Гейб нервно расхаживал по комнате, потом надолго застыл у окна. Отец куда-то вышел. Реми с нетерпением ждала, когда посетителей начнут выпроваживать. Ей хотелось поскорее избавиться от родных.
Как странно все переменилось в ее душе! Лежа в госпитале в Ницце, она умирала от тоски по близким. Теперь же, наоборот, жаждала поскорее остаться в одиночестве и спокойно обдумать свои дальнейшие действия.
«Не суйся не в свое дело, перестань задавать вопросы», – предупредил ее человек в маске.
Кому она встала поперек дороги? Кто подослал к ней этих бандитов? Коул? Нет, он не мог… Он на такое не способен. Но тогда Коул и к истории со страховкой не причастен. Получается, она его зря подозревала.
В коридоре послышались тяжелые, уверенные шаги.
– В каком она состоянии? – спросил отец, заходя в палату.
– Спит. – Гейб отошел от окна и приблизился к двери.
– Это хорошо. Я поговорил с доктором Джоном. – Отец понизил голос до шепота. Реми с трудом разбирала его слова. – Он пообещал завтра отправить Реми на самолете в загородную клинику.
Девушка хотела возмутиться, но Гейб неожиданно встал на ее сторону.
– Реми будет страшно недовольна.
– Ее мнения никто не спрашивает. Она нас обманывает, Гейб, и меня это тревожит. Мы не можем контролировать каждый ее шаг. Поэтому надо отправить Реми туда, где за ней будет неусыпный надзор.
– Хорошо, я согласен, – тихо ответил Гейб, и Реми поняла, что ее положение безнадежно.
Но она не может уехать! Особенно сейчас! Это исключено, совершенно исключено… Мысли лихорадочно скакали и путались. Как помешать родным? Что их может остановить? Возражать бесполезно. Если рассказать про угрозу, будет еще хуже: ее тем более отправят от греха подальше. А если она начнет протестовать, доктор Джон недолго думая вкатит ей большую дозу снотворного, и она очнется только в клинике, где все будут считать ее буйнопомешанной.
Господи, как же быть? Надо что-то придумать. Нельзя допустить, чтобы ее увезли из города.
Перед глазами Реми вновь возникла маска свиньи с маленькими злобными глазками и грозными клыками. Бандит сделал ей последнее предупреждение. Если они еще хоть раз услышат, что она задает вопросы, то…
Реми содрогнулась, и тут же ее пронзила острая боль в боку.
– Реми, – словно издалека донесся до нее голос матери.
Девушка с трудом открыла глаза.
– Мы уходим, дорогая. – Сибилла ласково погладила дочь по руке. – До завтра!
Реми вяло кивнула и снова притворилась спящей.
Как тихо! Реми невольно затаила дыхание, прислушиваясь, не донесутся ли из коридора хоть какие-то звуки.
Похоже, все спокойно.
Реми с огромным трудом приподнялась на локтях и села. Включить ночник или не стоит? Пожалуй, не надо…
Пошарив по тумбочке, она на ощупь нашла телефон и поставила его себе на колени.
Света, проникавшего в окно, оказалось вполне достаточно, чтобы набрать номер.
– Это Реми, – тихо сказала девушка, не сводя глаз с двери. – Мне нужно где-нибудь переночевать, а я больше не знаю, к кому обратиться… Ты можешь за мной приехать? Я в Черити… Нет-нет, ничего серьезного, не волнуйся. Я тебе все расскажу, но потом. Заходить не надо. Жди меня на улице. Пока!
Вздохнув с облегчением – разумеется, мысленно: в действительности каждый глубокий вздох причинял ей адские муки, – Реми поставила телефон обратно на тумбочку и осторожно сползла с кровати на пол. Слава Богу, одежда оказалась на месте. На переодевание ушел, наверное, час. Реми и не подозревала, что это такое трудное дело…
Наконец, одевшись, Реми привалилась к стене и долго собиралась с силами. Из коридора по-прежнему не доносилось ни звука. Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Никого… Реми посмотрела в другую сторону, где находился медицинский пост. Так и есть! Три медсестры тихонько болтают, пользуясь тем, что пациенты спокойно спят. Да, но, чтобы попасть к лифту, надо пройти мимо них… Как быть?
Реми чуть не заплакала от огорчения, но вдруг заметила рядом со своей дверью пожарную лестницу. Ей-Богу, окажись сейчас здесь архитектор, проектировавший здание больницы, она бы его расцеловала!
Была не была!
Сосчитав до трех, Реми выскользнула из палаты. Сестры даже головы не повернули в ее сторону. Обливаясь холодным потом, Реми доковыляла до пожарной лестницы и, стиснув зубы, принялась спускаться вниз.
Через пять минут она уже выходила на улицу к поджидавшей ее машине. Реми не сомневалась в правильности принятого решения. Ей было ясно: ночью в порту она видела что-то важное. И как только вспомнит, что это было, ее жизнь неминуемо окажется под угрозой.
26
Стук дверного молоточка сменился жутким грохотом. Человек, рвавшийся в дом, не выдержал и замолотил по двери кулаком, да так громко, что в этом грохоте потонули звуки колокола, созывавшего прихожан к обедне.
– Иду! Иду! – крикнул Коул, на ходу застегивая джинсы.
Однако стук не прекратился.
Едва Коул отодвинул задвижку, дверь распахнулась настежь, и в квартиру ворвались Гейб и Ланс.
– Где она? Отвечай, мерзавец! Где Реми? – дико вращая глазами, завопил Гейб.
– Реми? – опешил Коул. – С чего ты взял, что она здесь?
– Потому что она исчезла из больницы. Можно подумать, ты этого не знал! – Гейб смерил Коула уничтожающим взглядом и приказал: – Ты поищи на кухне, Ланс. А я обшарю комнаты.
– Погоди! – Коул схватил Гейба за руку. – Как она попала в больницу?
– А то ты не знаешь? – осклабился Гейб, пытаясь выдернуть руку.
Но пальцы Коула были как клещи.
– Послушай, ублюдок! – прорычал он, приблизив свое лицо к лицу Гейба. – Ты не сойдешь с этого места, пока не скажешь, где Реми. Что с ней стряслось?
Во взгляде Гейба впервые промелькнула неуверенность.
– На нее… на нее напали вчера вечером, – пробормотал он. – Какие-то парни в масках.
– Что? – Коул, оторопев, выпустил руку Гейба. – Но почему?
– Откуда мне знать, черт побери? Может, они одурели от наркотиков! – Оттолкнув Коула, Гейб ринулся в комнату.
В этот момент из кухни выскочил Ланс.
– Тут ее нет!
– Пошли со мной, поищем в спальне.
Коул им не мешал. Он отвернулся к окну. Между его бровей залегла тревожная складка.
– Где она? – Рука, сжимавшая телефонную трубку, дрожала от страха и ярости, голос срывался. – Что ты с ней сделал?
– С кем?
– Ты прекрасно знаешь, сукин ты сын, что я говорю о Реми.
– Да разве она не в больнице?
– Нет. Она исчезла. Исчезла посреди ночи! – Пальцы мужчины с такой силой вцепились в трубку, что пластмасса чуть не треснула. – Оставь ее в покое! Слышишь? Если хоть один волос упадет с ее головы, клянусь, я…
– Ха! Что ты мне сделаешь? Убьешь? – презрительно хохотнул собеседник. – Боюсь, ты вряд ли в состоянии выполнить свою угрозу, мой дорогой.
– Черт возьми, я…
– Хватит мне пудрить мозги! Уж я-то знаю, ты даже пальцем ради нее не пошевелишь. Ведь ты больше всего на свете любишь деньги и дрожишь за собственную шкуру. Так что помалкивай, защитник.
– Где Реми?
– Понятия не имею. Но советую тебе найти ее раньше, чем это сделаю я.
Туман. Зловещий белый туман клубится вокруг. Сыро, холодно… Внезапно вдали загорается зловещий желтый огонек. Призрачно мерцая, он подбирается все ближе, ближе… Реми хочет убежать, но ее ноги приросли к земле. А огонек уже разделился надвое, потом еще и еще… И вот уже четыре столба пламени вздымаются к небу. А за ними кружатся черные танцоры в белых одеждах. Вертятся, извиваются, поднимая на вытянутых руках горящие факелы, ухмыляются, подмигивают Реми и постукивают в такт танцу по жестяным колпакам, надетым на головы.
Так это ж Парад огней!
Реми облегченно рассмеялась. В ночном карнавальном шествии всегда впереди идут негры, освещая факелами путь всем остальным.
А из темноты уже выступали артисты в роскошных костюмах, плюмажах и масках. Затем показалась яркая повозка, на которой сидел бог Комус, ежегодно избиравшийся правитель карнавала. Одеяние Комуса было расшито сверкающими бриллиантами. Он приветственно поднял кубок, украшенный драгоценными камнями, и Реми восторженно захлопала в ладоши: из-за маски ей улыбались знакомые серые глаза. Коул! Коула выбрали на роль…
Но внезапно маска Комуса превратилась в маску свиньи с большими грозными клыками. Реми в ужасе отпрянула. Нет! Не может быть, чтобы за этой маской скрывался Коул!
Человек в маске протянул ей кубок.
– Нет! – затрясла головой Реми. – Не надо!
И вдруг вспомнила, что на самом деле глава карнавала – капитан, один из всадников, ехавших перед повозкой, на которой восседал Комус. Раз так, то надо срочно его догнать!
Реми бросилась было вслед за всадниками, исчезавшими в густом тумане, но ноги словно налились свинцом, их никак не оторвать от земли.
– Подождите! Подождите! – крикнула Реми в темноту, грозившую поглотить и лошадей, и всадников.
Капитан остановился и обернулся к Реми. Блестящий колпак, прикрывавший его лицо, куда-то исчез, и его место заняла свиная маска. Злобные глазки с ненавистью посмотрели на Реми.
Она оледенела от ужаса.
– К-кто вы?
– Я же сказал тебе, прекрати задавать вопросы! – прошипел всадник.
Стоило ему произнести эти слова, как туман рассеялся, и Реми увидела вокруг множество всадников в масках свиньи.
– Мы тебя предупредили! – принялись скандировать они, придвигаясь к ней все ближе и ближе. – Мы тебя предупредили. Предупредили…
– Нет! Нет! – кричала Реми, но ее никто не слышал.
Толпы людей шли по улице, протягивая руки к всадникам, однако никто, ни один человек даже не смотрел в ее сторону.
Почувствовав, что ее схватили за плечи, Реми дико забилась, вырываясь, и… чуть не задохнулась от страшной, пронзительной боли в боку.
– Тише, тише, успокойся, девочка, – донесся до нее ласковый женский голос. – Все хорошо. Тебе здесь ничего не грозит. Слышишь? Все хорошо.
Реми с трудом открыла глаза и осоловело посмотрела на темное, озабоченное лицо пожилой негритянки.
– Нэтти… – Страх комом застрял в горле, мешая говорить. – Нэтти! Я…
Девушка обвела взглядом комнату. Стены, оклеенные обоями в мелкий цветочек, белые оконные рамы, ситцевые занавески, старый шифоньер, семейные фотографии в рамочках. Ах, вот где она! У Нэтти! Ну да… ночью Нэтти забрала ее из больницы и привезла к себе домой.
– Я… спала, да?
Реми только сейчас заметила, что судорожно вцепилась в халат негритянки.
– Спала, и, судя по тому, как ты металась во сне, тебе снился кошмарный сон, – сказала Нэтти, вставая с кровати.
– Верно, – вздохнула Реми, откидываясь на подушку. Страх понемногу проходил. – Послушай, неужели я вернулась домой всего пять дней назад, Нэтти? А мне кажется, прошла уже целая вечность.
Нэтти молча отдернула занавески. Реми зажмурилась и заслонила рукой глаза от яркого солнечного света.
– Который час?
– Почти одиннадцать.
– Не может быть! – переполошилась девушка и попыталась сесть, но сломанное ребро заныло, напоминая о себе.
Через десять минут Реми успела принять душ и переодеться в велюровый халат, который ей заботливо приготовила Нэтти. Налив себе черного кофе, она принесла чашку в гостиную. Негритянка сидела в кресле и решала кроссворд.
– Погоди минутку, – пробормотала Нэтти. – У меня несколько слов осталось. Сейчас закончу и сделаю тебе примочки из бодяги. Она хорошо снимает отеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33