— Помни, тот, кто смиряет дух свой, сильнее того, кто покоряет города, — сказала его жена. Она была членом Общества христианской науки. В полутемной комнате, на столике около кровати, у нее лежала Библия, книга «Наука и здоровье» и журнал «Христианская наука».Муж промолчал. Он сидел на кровати и чистил ружье. Он набил магазин тяжелыми желтыми патронами и вытряхнул их обратно. Они рассыпались по кровати.— Генри! — окликнула его жена. Потом, подождав немного: — Генри!— Да? — сказал доктор.— Ты чем-нибудь рассердил Боултона?— Нет, — сказал доктор.— А что у вас произошло, милый?— Ничего особенного.— Скажи мне, Генри. От меня ничего не надо скрывать. Что у вас произошло?— Дик должен мне много денег за то, что я вылечил его жену от воспаления легких, и, вероятно, затеял ссору, чтобы не отрабатывать долга.Его жена молчала. Доктор тщательно вытер ружье тряпкой. Он заложил патроны обратно в магазин. Он сидел, опустив ружье на колени. Он очень дорожил им. Из полутемной комнаты до него снова донесся голос жены:— Милый, я не думаю, я просто не допускаю мысли, что кто-нибудь способен на такой поступок.— Да? — сказал доктор.— Да. Я не могу поверить, что такое можно сделать намеренно.Доктор поднялся и поставил ружье в угол за шкафом.— Ты уходишь, милый? — спросила его жена.— Пойду прогуляюсь, — сказал доктор.— Если увидишь Ника, милый, скажи ему, что мама зовет его.Доктор вышел на крыльцо. Дверь за ним захлопнулась со стуком. Он услышал, как жена вздохнула, когда хлопнула дверь.— Прости, — сказал он, подойдя к окну с опущенной шторой.— Ничего, милый, — сказала она.Он открыл калитку и пошел по жаре к пихтовому лесу. В лесу было прохладно даже в такой жаркий день. Он увидел Ника, который сидел, прислонившись к дереву, и читал.— Пойди к маме, ты ей зачем-то нужен.— А я хочу с тобой, — сказал Ник.Отец посмотрел на него.— Ну что ж, пойдем, — сказал он. — Дай книгу, я ее суну в карман.— Папа, а я знаю, где есть черные белки, — сказал Ник.— Ну что ж, — сказал отец. — Пойдем посмотрим. 3 Мы попали в какой-то сад в Монсе. Бакли вернулся со своим патрулем с того берега реки. Первый немец, которого мне пришлось увидеть, перелезал через садовую ограду. Мы дождались, когда он перекинет ногу на нашу сторону, и ухлопали его. На нем была пропасть всякой амуниции. Он разинул рот от удивления и свалился в сад. Потом через ограду в другом месте стали перелезать еще трое. Мы их тоже подстрелили. Они все так появлялись. Что-то кончилось В прежние времена Хортонс-Бей был городком при лесопильном заводе. Жителей его всюду настигал звук больших пил, визжавших на берегу озера. Потом наступило время, когда пилить стало нечего, потому что поставка бревен кончилась. В бухту вошли лесовозные шхуны и приняли баланс, сложенный штабелями во дворе. Груды теса тоже свезли. Заводские рабочие вынесли из лесопилки все оборудование и погрузили его на одну из шхун. Шхуна вышла из бухты в открытое озеро, унося на борту, поверх теса, которым был забит трюм, две большие пилы, тележку для подвоза бревен к вращающимся круглым пилам, все валы, колеса, приводные ремни и металлические части. Грузовой люк ее был затянут брезентом, туго перевязан канатами, и она на всех парусах вышла в открытое озеро, унося на борту все, что делало завод заводом, а Хортонс-Бей — городом.Одноэтажные бараки, столовая, заводская лавка, контора и сам завод стояли заброшенные среди опилок, покрывавших целые акры болотистого луга вдоль берега бухты.Через десять лет от завода не осталось ничего, кроме обломков белого известнякового фундамента, проглядывавших сквозь болотный подлесок, мимо которого проплывали в лодке Ник и Марджори. Они ловили рыбу на дорожку у самого берега канала, в том месте, где дно сразу уходит с песчаной отмели вниз, под двенадцать футов темной воды. Спустив с лодки дорожку, они плыли к мысу, расставить там на ночь удочки для ловли радужной форели.— А вот и наши развалины, Ник, — сказала Марджори.Занося весла, Ник оглянулся на белые камни среди зелени кустарника.— Да, они самые, — сказал он.— Ты помнишь, когда тут был завод? — спросила Марджори.— Смутно, — сказал Ник.— Похоже, скорее, будто тут стоял замок, — сказала Марджори.Ник промолчал. Они плыли вдоль берега, пока завод не скрылся из виду. Тогда Ник направил лодку через бухту.— Не клюет, — сказал он.— Да, — сказала Марджори. Она не спускала глаз с дорожки даже во время разговора. Она любила удить рыбу. Она любила удить рыбу с Ником.У самой лодки блеснула большая форель. Ник налег на правое весло, стараясь повернуть лодку и провести тянувшуюся далеко позади наживку в том месте, где охотилась форель. Как только спина форели показалась из воды, пескари метнулись от нее в разные стороны. По воде пошли брызги, точно туда бросили пригоршню дробинок. С другой стороны лодки плеснула еще одна форель.— Кормятся, — сказала Марджори.— Да, но клева-то нет, — сказал Ник.Он повернул лодку так, чтобы провести дорожку мимо охотившихся форелей, а потом стал грести к мысу. Марджори начала наматывать лесу на катушку только тогда, когда лодка коснулась носом берега.Они вытащили ее на песок, и Ник взял с кормы ведро с живыми окунями. Окуни плавали в ведре. Ник выловил трех, отрезал им головы и счистил чешую, а Марджори все еще шарила руками в ведре; наконец она поймала одного окуня и тоже отрезала ему голову и счистила чешую. Ник посмотрел на рыбку у нее в руке.— Брюшной плавник не надо срезать, — сказал он. — Для наживки и так сойдет, но с брюшным плавником все-таки лучше.Он насадил очищенных окуней с хвоста. У каждого удилища на конце поводка было по два крючка. Марджори отъехала от берега, зажав леску в зубах и глядя на Ника, а он стоял на берегу и держал удочку, пока не размоталась вся катушка.— Ну, кажется, так! — крикнул он.— Бросать? — спросила Марджори, взяв леску в руку.— Да, бросай.Марджори бросила леску за борт и стала смотреть, как наживка уходит под воду.Она снова подъехала к берегу и проделала то же самое со второй леской. Ник положил по тяжелой доске на конец каждой удочки, чтобы они крепче держались, а снизу подпер их досками поменьше. Потом повернул назад ручки на обеих катушках, туго натянул лески между берегом и песчаным дном канала, куда была брошена наживка, и защелкнул затворы. Плавая в поисках корма у самого дна, форель схватит наживку, кинется с ней, размотает за собой леску, предохранитель опустится, и катушка зазвенит.Марджори отъехала подальше, чтобы не задеть лесок. Она налегла на весла, и лодка пошла вдоль берега. Вслед за ней по воде тянулась мелкая рябь. Марджори вышла на берег, и Ник втащил лодку выше, на песок.— Что с тобой, Ник? — спросила Марджори.— Не знаю, — ответил Ник, собирая хворост для костра.Они разложили костер. Марджори сходила к лодке и принесла одеяло. Вечерний ветер относил дым к мысу, и Марджори расстелила одеяло левее, между костром и озером.Марджори села на одеяло спиной к костру и стала ждать Ника. Он подошел и сел рядом с ней. Сзади них на мысу был частый кустарник, а впереди — залив с устьем Хортонс-Крика. Стемнеть еще не успело. Свет от костра доходил до воды. Им были видны два стальных удилища, поставленных под углом к темной воде. Свет от костра поблескивал на катушках.Марджори достала из корзинки еду.— Мне не хочется, — сказал Ник.— Поешь чего-нибудь, Ник.— Ну, давай.Они ели молча и смотрели на удочки и отблески огня на воде.— Сегодня будет луна, — сказал Ник. Он посмотрел на холмы за бухтой, которые все резче выступали на темном небе. Он знал, что за холмами встает луна.— Да, я знаю, — сказала Марджори счастливым голосом.— Ты все знаешь, — сказал Ник.— Перестань, Ник. Ну, пожалуйста, не будь таким.— А что я могу поделать? — сказал Ник. — Ты все знаешь. Решительно все. В том-то и беда. Ты прекрасно сама это знаешь.Марджори ничего не ответила.— Я научил тебя всему. Ты же все знаешь. Ну, например, чего ты не знаешь?— Перестань! — сказала Марджори. — Вон луна выходит.Они сидели на одеяле, не касаясь друг друга, и смотрели, как поднимается луна.— Зачем выдумывать глупости? — сказала Марджори. — Говори прямо, что с тобой?— Не знаю.— Нет, знаешь.— Нет, не знаю.— Ну, скажи мне.Ник посмотрел на луну, выходящую из-за холмов.— Скучно.Он боялся взглянуть на Марджори. Он взглянул на Марджори. Она сидела спиной к нему. Он посмотрел на ее спину.— Скучно. Все стало скучно.Она молчала. Он снова заговорил:— У меня такое чувство, будто все во мне оборвалось. Не знаю, Марджори. Не знаю, что тебе сказать.Он все еще смотрел ей в спину.— И любить скучно? — спросила Марджори.— Да, — сказал Ник.Марджори встала. Ник сидел, опустив голову на руки.— Я возьму лодку, — крикнула ему Марджори. — Ты можешь пройти пешком вдоль мыса.— Хорошо, — сказал Ник. — Я тебе помогу.— Не надо, — сказала Марджори. Она плыла в лодке по заливу, освещенному луной. Ник вернулся и лег ничком на одеяло у костра. Он слышал, как Марджори работает веслами.Он долго лежал так. Он лежал так, а потом услышал шаги Билла, вышедшего на просеку из лесу. Он почувствовал, что Билл подошел к костру. Билл не дотронулся до него.— Ну что, ушла?— Да, — сказал Ник, уткнувшись лицом в одеяло.— Устроила сцену?— Никаких сцен не было.— Ну, а ты как?— Уйди, Билл. Погуляй там где-нибудь.Билл выбрал себе сандвич в корзинке и пошел взглянуть на удочки. 4 Жарища в тот день была адова. Мы соорудили поперек моста совершенно бесподобую баррикаду. Баррикада получилась просто блеск. Высокая чугунная решетка — с ограды перед домом. Такая тяжелая, что сразу не сдвинешь, но стрелять через нее удобно, а им пришлось бы перелезать. Шикарная баррикада. Они было полезли, но мы стали бить их с сорока шагов. Они брали ее приступом, а потом офицеры одни выходили вперед и пытались свалить ее. Заграждение получилось совершенно идеальное. Офицеры у них держались великолепно. Мы просто рассвирепели, когда узнали, что правый фланг отошел и нам придется отступать. Трехдневная непогода Когда Ник свернул на дорогу, проходившую через фруктовый сад, дождь кончился. Фрукты были уже собраны, и осенний ветер шумел в голых ветках. Ник остановился и подобрал яблоко, блестевшее от дождя в бурой траве у дороги. Он положил яблоко в карман куртки.Из сада дорога вела на вершину холма. Там стоял коттедж, на крыльце было пусто, из трубы шел дым. За коттеджем виднелся гараж, курятник и молодая поросль, поднимавшаяся, точно изгородь, на фоне леса. Он взглянул в ту сторону — большие деревья раскачивались вдалеке на ветру. Это была первая осенняя буря.Когда Ник пересек поле за садом, дверь отворилась, и из коттеджа вышел Билл. Он остановился на крыльце.— А-а, Уимидж, — сказал он.— Хэлло, Билл, — сказал Ник, поднимаясь по ступенькам.Они постояли на крыльце, глядя на озеро, на сад, на поля за дорогой и поросший лесом мыс. Ветер дул прямо с озера. С крыльца им был виден прибой у мыса Тен-Майл.— Здорово дует, — сказал Ник.— Это теперь на три дня, — сказал Билл.— Отец дома? — спросил Ник.— Нет. Ушел на охоту. Пойдем в комнаты.Ник вошел в коттедж. В камине ярко горели дрова. Пламя с ревом рвалось в трубу. Билл захлопнул дверь.— Выпьем? — сказал он.Он сходил на кухню и вернулся с двумя стаканами и кувшином воды. Ник достал с полки над камином бутылку виски.— Ничего? — спросил он.— Давай, давай, — сказал Билл.Они сидели у камина и пили ирландское виски с водой.— Приятно отдает дымком, — сказал Ник и посмотрел через стакан на огонь.— Это от торфа, — сказал Билл.— Торф не может попасть в виски, — сказал Ник.— Попал так попал, — сказал Билл.— А ты видел когда-нибудь торф? — спросил Ник.— Нет, — сказал Билл.— И я не видел, — сказал Ник.Ник протянул ноги к самому огню, и от его башмаков пошел пар.— Ты бы разулся, — сказал Билл.— Я без носков.— Сними башмаки и просуши, а я дам тебе какие-нибудь носки, — сказал Билл. Он поднялся на чердак, и Ник слышал, как он ходит там, наверху. Чердак был под самой крышей, и Билл с отцом и сам Ник иногда спали там. К чердаку примыкал чулан. Они отодвигали койки от того места, где крыша протекала, и застилали их прорезиненными одеялами.Билл вернулся с парой толстых шерстяных носков.— Теперь уже поздновато ходить на босу ногу, — сказал он.— Терпеть не могу влезать в них после лета, — сказал Ник. Он натянул носки и, откинувшись на спинку стула, положил ноги на экран перед, камином.— Смотри продавишь, — сказал Билл. Ник переложил ноги на выступ камина.— Есть что-нибудь почитать? — спросил он.— Только газета.— Как дела у «Кардиналов»?— Проиграли подряд две игры «Гигантам».— Ну, теперь им крышка.— Нет, на этот раз просто поддались, — сказал Билл. — До тех пор, пока Мак Гроу может купить любого хорошего бейсболиста в Лиге, им бояться нечего.— Ну, всех-то не скупишь, — сказал Ник.— Кого нужно, покупает, — сказал Билл, — или так их настраивает, что они начинают фордыбачить, и Лига с радостью сплавляет их ему.— Как было с Хайни Зимом, — подтвердил Ник.— Много ему проку будет от этой дубины.Билл встал.— Он здорово бьет, — сказал Ник. Жар от огня припекал ему ноги.— Хайни Зим неплох в защите, — сказал Билл. — А все-таки команда из-за него проигрывает.— Может, поэтому Мак Гроу и держится за Хайни, — сказал Ник.— Может быть, — согласился Билл.— Нам с тобой ведь не все известно, — сказал Ник.— Ну конечно. Хотя для нашей дыры мы не так уж плохо осведомлены.— Все равно как на скачках: лучше ставить на лошадей, когда их в глаза не видел.— Вот именно.Билл взял бутылку виски. Его большая рука охватила всю бутылку. Он налил виски в протянутый Ником стакан.— Сколько воды?— Столько же.Он сел на пол рядом со стулом Ника.— А хорошо, когда начинается осенняя буря, — сказал Ник.— Замечательно.— Самое лучшее время года, — сказал Ник.— Вот уж не согласился бы жить сейчас в городе, — сказал Билл.— А я хотел бы посмотреть «Уорлд Сириз», — сказал Ник.— Ну-у, они теперь играют только в Филадельфии да в Нью-Йорке, — сказал Билл. — Нам от этого ни тепло ни холодно.— Все-таки интересно, возьмут когда-нибудь «Кардиналы» первенство или нет?— Как же, дожидайся! — сказал Билл.— Вот бы обрадовались ребята! — сказал Ник.— Помнишь, как они разошлись тогда, перед тем как попали в крушение.— Да-а! — сказал Ник.Билл потянулся за книгой, которая лежала заглавием вниз на столе у окна, там, куда он положил ее, когда пошел к двери. Прислонившись спиной к стулу Ника, он держал в одной руке стакан, в другой — книгу.— Что ты читаешь?— "Ричарда Феверела".— А я не одолел его.— Хорошая книга, — сказал Билл. — Неплохая книга, Уимидж.— А что у тебя есть, чего я еще не читал? — спросил Ник.— "Любовь в лесу" читал?— Да. Это про то, как они ложатся спать и кладут между собой обнаженный меч?— Хорошая книга, Уимидж.— Книга замечательная. Только я не понимаю, какой им был толк от этого меча? Ведь его все время надо держать лезвием вверх, потому что если меч положить плашмя, то через него можно перекатиться, и тогда он ничему не помешает.— Это символ, — сказал Билл.— Наверно, — сказал Ник. — Только здравого смысла в этом ни на грош.— А «Отвагу» ты читал?— Вот это интересно! — сказал Ник. — Настоящая книга. Это — где его отец все время донимает. У тебя есть что-нибудь еще Хью Уолпола?— "Темный лес", — сказал Билл. — Про Россию.— А что он смыслит в России? — спросил Ник.— Не знаю. Кто их разберет, этих писателей. Может, он жил там еще мальчишкой. Там много всего про Россию.— Вот бы с ним познакомиться, — сказал Ник.— А я бы хотел познакомиться с Честертоном, — сказал Билл.— Хорошо бы, он был сейчас здесь, — сказал Ник. — Мы бы взяли его завтра на рыбалку в Вуа.— А может, он не захотел бы пойти на рыбалку? — сказал Билл.— Еще как захотел бы, — сказал Ник. — Он же замечательный малый. Помнишь «Перелетный кабак»? Если ангел нам предложитВоду пить, а не вино, —Мы поклонимся учтивоИ плеснем ее в окно. — Правильно, — сказал Ник. — По-моему, он лучше Уолпола.— Еще бы. Конечно, лучше, — сказал Билл.— Но Уолпол пишет лучше.— Не знаю, — сказал Ник. — Честертон классик.— Уолпол тоже классик, — не сдавался Билл.— Хорошо бы, они оба были здесь, — сказал Ник. — Мы бы взяли их завтра на рыбалку в Вуа.— Давай напьемся, — сказал Билл.— Давай, — согласился Ник.— Мой старик ругаться не будет, — сказал Билл.— Ты в этом уверен? — сказал Ник.— Ну конечно, — сказал Билл.— А я и так уже немного пьян, — сказал Ник.— Ничего подобного, — сказал Билл.Он встал с пола и взял бутылку. Ник подставил ему свой стакан. Он не сводил с него глаз, пока Билли наливал виски.Билл налил стакан до половины.— Воды сам добавь, — сказал он. — Тут еще только на одну порцию.— А больше нет? — спросил Ник.— Есть сколько хочешь, только отец не любит, когда я починаю бутылку.— Ну конечно, — сказал Ник.— Он говорит: те, что починают бутылки, в конце концов спиваются, — пояснил Билл.— Правильно, — сказал Ник. Это произвело на него большое впечатление. Такая мысль никогда не приходила ему в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12