хочу отсюда сэ-сдернуть.
– Пример Жиндаря не дает покоя?
Тот незаметно усмехнулся:
– Нет. Пэ-просто как человеку тончайшей нервной организации, мне пэ-противопоказано здесь долго находиться. Зэ-знаешь, у меня есть неплохой пэ-план. Правда, он пока рас­считан на одного, но его можно подкорректировать. Хочешь, убежим вэ-вместе?..
Топая к озерцу в хвосте группы, Артур с минуту раздумывал. За­тем реши­тельно мот­нул головой:
– Ося, ты помнишь, что говорил на гауптвахте представитель школы?
– Ну, не все, конечно. Б-башка тогда шла кэ-кругом…
– Ну, так напряги извилины! О беглецах. А именно об их родст­вен­никах.
– Намекал т-товарищ – было дело…
– Да не намекал, а открыто угрожал! Не сомневаюсь, что и на­чальник Центра на построении базарил о том же. Лично меня оста­нав­ливает только это. Не хватало, чтобы до моего отца-ин­валида доб­ра­лись.
Осишвили не отвечал, опустив голову и все так же вышагивая рядом.
– И тебе, Сашка, не советую рыпаться – выбрось из головы ду­рацкую затею! – настаивал Дорохов. – Твои близкие хоть и живут в Грузии, да никакой га­рантии, что эта, блин… гребанная «контора» не имеет своих агентов в сопредельных странах.
– А если мы обставим д-дело так, будто погибли? – не уни­маясь, с жаром возразил бывший старлей. – Не сэ-сбежали, а погибли! По­нимаешь: нет н-нас больше. И искать н-некого!..
– Нет, Ося – я рисковать не стану. И тебе не позволю.
Кажется, Сашка намеревался уговаривать товарища и дальше, да группа прибыла на место предстоящих поисков.
Длинный водоем шириной около тридцати метров пересекали две трассы: одна по мелководью; другая по неровному, каменистому дну с глубиной, местами доходившей до полутора метров. Перед озерцом прямые участки обеих трасс заканчивались приличными трампли­нами. Но рядом имелись так же и менее экстремальные съезды: поло­гий, где тренировались новички, и крепкая металличе­ская эс­такада, имитирующая плоский невысокий обрыв. Противопо­ложный бе­режок впечатлял тем же разнообразием – выехать из водо­ема можно было по гальке, песку и, наконец, по камышам, растущим в наименее любимом курсан­тами вязком илистом грунте.
– Всем раздеться! Становимся в шеренгу с интервалом три метра! Тщательно проверяем дно! – выкрикивал старший инструктор.
– А что тут искать-то – труп что ли?! – задал кто-то справедли­вый вопрос. – По-вашему, он не сумел перебраться через эту лужу? Захлебнулся в тине и утоп?..
– Хрен его знает, – устало проворчал наставник, сам недопони­мая смысла предстоящего мероприятия. Однако дурного примера по­давать не стал, сызнова повысив голос: – Может и так. Приказ на­чальника Центра слышали?
– Слышали.
– Тогда вперед. И без разговоров…
Парни неторопливо исполняли команду, разоблачаясь и склады­вая на берегу одежду. Водичка в болоте еще не успела прогреться, и предстоящее купание веселья не вызывало.
Осишвили выбрал для осмотра самый неприятный участок – проходящий через зеленевший островок камышей. Эту густую расти­тельность преподаватели вождения заставляли форсировать исключи­тельно на грузовиках, но и на тех мощных машинах курсанты стара­лись не лезть в середину, где ко­леса норовили увязнуть в толстом слое болотной тины.
Раздевшись, Артур встал в нескольких шагах от друга и посето­вал:
– Врач запретил даже в чистой воде мочить рану, а тут, мля… болото с головастиками. И холерой.
Странно, но эта фраза отчего-то сильно расстроила Сашку. Лицо его помрачнело, брови сдвинулись… Но, быстро опомнившись, он обернулся к инструктору и крикнул:
– Один не выдержал – сэ-сбежал, второй после операции подце­пит заражение кэ-крови. У вас люди, что ли лишние?!
Наставник заметил белевшую блямбу пластыря, украшавшую правый бок кур­санта и снисходительно бросил:
– Дорохов, отставить купание. Осмотри хорошенько эстакаду – вокруг нее по колено…
Пока Артур обходил со всех сторон металлическое сооружение, заглядывая под него и меланхолично шаря по дну босыми ногами, ос­тальной на­род потихоньку добрался до противоположного берега и повернул об­ратно. Один лишь Оська почему-то задержался в камы­шах, тща­тельно прочесывая островок замысловатым зигзагообразным мар­шрутом.
– Сашка, он левее сидит!
– С аквалангом, мля!..
– Не-е… Через палку бамбуковую дышит, – подкалывали его приятели.
Наконец и тому надоело пустое занятие. Вывалившись из зеле­ных зарослей, он крикнул:
– Тэ-трупов нет! Одни живые лягушки. Чатлахи!..
– Держи, – подал Дорохов одежду, когда тот выбрался из воды.
Стуча зубами от холода, Осишвили скоренько оделся. Всю до­рогу до столовой он напряженно молчал, а, поднимаясь по ступень­кам в фойе, с непонятной обреченностью в голосе справился:
– Арчи, тебе л-любые нагрузки возбраняются?
– Да, врач пока рекомендовал воздержаться от нагрузок и резких дви­жений. Если разойдутся швы, дело может принять хреновый обо­рот.
– Так зэ-значит, и в воду нельзя?
– От занятий в бассейне док вообще отстранил на две недели. А почему ты об этом спрашива­ешь?
– Да так… А когда будет можно? Что сэ-сказал доктор?
Вымыв руки и проходя в зал, капитан пожал плечами:
– Обещал через недельку по­смот­реть. Тогда и примет решение.
– Жаль…
– Чего жаль? – не понял Артур.
– Форму потеряешь и занятий мэ-много пэ-пропустишь, – по­спешил объяснить тот, прихватывая из стопки верхний поднос и при­страиваясь в хвост очереди.
Глава пятая
Ставропольский край. 28 мая
Да, Сашка был прав: одну неделю занятий Дорохов уже пропус­тил, впе­реди маячила вторая… Так недолго и потерять с трудом и му­чениями набранную форму.
Потому-то следующим утром, невзирая на освобождение, капи­тан и отважился совершить легкую километровую пробежку по ас­фаль­товым аллеям жилого городка. Пока товарищи, как всегда обла­чив­шись в одинако­вые костюмы и отличавшиеся лишь размером крос­совки, наматывали круги изну­рительного кросса, он короткими шаж­ками, обогнул ка­зармы, бассейн, столовую, учебную часть… Мимо проплыл длинный ряд сим­патичных двухэтажных коттеджей, окру­женных сочной зеле­нью га­зонов…
Каждый новый день для курсантов начинался с жуткого испыта­ния – с двадцатикилометрового кросса. И каждый раз препо­даватели не уста­вали твердить: «Да, парни, осваивать на­выки после подобных нагру­зок тяжеловато, зато потом, в настоящем деле при­менить их бу­дет во сто крат легче». И, скрепя зубами, парни тер­пели…
Сразу после кросса группа прибыла на автодром, построилась в две шеренги перед инструктором по вождению, присевшим на под­ножку большого грузовика.
– Старшина, доложите о наличие людей, – напомнил он, что-то помечая в блокноте.
– По порядку номеров рассчитайся! – скомандовал бывший майор спецназа, исполняющий обязанности старшины группы.
– Первый.
– Второй.
– Третий… – понеслась перекличка по шеренгам курсантов.
– Девятнадцатый, – молвил последний в шеренге и растерянно глянул на пустовавшее место слева.
– Двадцатый – расчет закончен, – крикнул Дорохов, неторопли­вым шагом подходя к месту построения.
– Не опаздывай. Становись в строй, – кивнул старшина и, обра­щаясь к инструктору, доложил: – Группа в полном составе на за­нятия по вождению прибыла.
– Хорошо… Сколько вас?
– Двадцать.
– Двадцать? – поднял тот удивленный взгляд. – Ах да!.. У вас же один сбежал… Вот циркач, блин!
Сделав последние пометки в рабочем блокноте, он сунул его в карман и, прихватив два свернутых разноцветных флажка, встал с подножки. Хлопнув ладонью по гладкому боку автомобиля, сказал:
– На прошлой неделе вы освоили вожде­ние трех различных по тон­нажу грузовых автомо­билей по относи­тельно легкой трассе. Сего­дня задача усложнится – помимо сухих участков вам предстоит фор­сиро­вать наше болото. Сначала по­логий съезд и простейший выезд; затем прыжки с эста­кады и подъем по песку или камышам. Вопросы есть?
– С трамплина прыгать будем? – раздался чей-то голос.
– Нет. Трамплин используется только в заездах легковых автомо­билей.
– А по улицам зэ-здешнего «города» когда будем гонять? – по­ин­тересовался Осишвили.
– Гонки по городским улицам с преследованием или уходом от погони являются завершающим этапом подготовки. Это самые слож­ные, а так же наиболее вероятные элементы в вашей дальнейшей ра­боте. И их мы отработаем до автоматизма – не сомневайтесь. Всему свое время…
Глядя куда-то в сторону – на бугры и неровности трассы, Артур не то спросил, не то высказал мнение:
– Неплохо бы и грузовики опробовать среди городских кварта­лов.
– Данный элемент так же входит в программу подготовки, – кив­нул наставник. – Вы правильно мыслите, Дорохов – возможно, кому-то из вас когда-то доведется воспользоваться грузови­ком и в город­ской тесноте. Всяко может быть… Но сначала необходимо овладеть техникой вождения на относительном просторе. Поэтому не будем отвлекаться и забегать вперед. При­ступим…
Сначала инструктор проезжал по три круга с каждым из курсан­тов, указывая при этом на ошибки и подсказывая правильные дейст­вия: где добавить оборотов движку, где перейти на пониженную пере­дачу; какая крутизна склона стерпит пренебрежительное к себе от­но­шение, а какая непременно опрокинет машину… Затем правое инст­рукторское кресло занимал второй обучае­мый, и они на пару по­вто­ряли уже известный маршрут. После чего менялись местами, и гонка по бездорожью про­должалась…
Дорохову трястись на ухабах врач запретил, потому бедолага со скучающим видом сидел на невысоком взгорке неподалеку от старто­вых ворот и наблюдал за тре­ни­ровкой товарищей.
Быть может, оттого что рядом постоянно находился закадычный друг Оска, или же благодаря натуре равнодушного фаталиста, но все невзгоды, равно как и вынужденное заключение в бе­тонном пери­метре, вос­принимались Артуром спокойно, без душевной истерики. Постепенно стали забываться неприятности с расстрелом пассажиров «уазика», с недельным житием под арестом, с однообразными прово­кационными допросами ушлых следователей военной прокуратуры… Мысль о неизбежности пребыва­ния в учебном Центре понемногу за­полнила сознание, утвердилась там. Он все реже вспоминал прошлую жизнь, и все чаще пытался за­глянуть вперед…
Вот и сейчас, сидя на взгорке, всецело был поглощен созерца­нием заездов большегрузных автомобилей; при этом с тоскою поду­мывал: «Лучше уж гонять по трассе на мощном грузо­вике, чем тор­чать без дела с чертовым пласты­рем на боку!..»
Покусывая тонкую травинку, Артур выхватил взглядом Оську, улыбнулся… Оказавшись в списке допущенных к заездам последним – девятнадцатым, тот отмотал положенные круги с мастером вожде­ния и теперь остался в кабине один, без напарника. Выглянув в окно, бывший старлей пома­хал приятелю рукой, что-то задорно крикнул, да слова потонули в шуме рычащих двигателей. Капитан в ответ тоже от­махнулся – езжай, мол, балбес! Да повнимательней посматривай на дорогу. А позже – за ужином, поговорим.
Тупоносый «Вольво» с пустой короткой платформой для пере­возки фур выпустил из трубы клуб темного дыма и ринулся через стартовые ворота…
Первый круг Сашка прошел отлично. Дорохов не сводил глаз с белой кабины, прикидывая и придирчиво сравнивая, как сам бы справлялся с преодолением препятствий и крутых поворотов.
Особенно впечатляли полеты с полутораметровой эстакады.
Мастер вождения перед прыжками строго предупредил:
– Ничего не изобретайте! Просто держитесь накатанной колеи и помните главное: машина должна сойти с обрыва строго под девяно­сто градусов, чтобы оба передних колеса потеряли опору одновре­менно. Это обезопасит вас от завала набок и серьезной аварии…
Тя­желый грузовик прилично разгонялся на прямолинейном уча­стке, вмиг про­скакивал металлические подмостки и, слетев с них, слегка накло­нял кабину вниз. Полет длился не более двух секунд, по­сле чего ав­томо­биль со всего маха врезался в воду, на миг исчезая за стеной зе­лено­вато-серебристых брызг. Тут же берега водоемчика ока­тывала огромная волна, а ма­шина с блестевшими боками, основа­тельно поте­ряв скорость, уже ка­рабкалась вверх по песчаному склону.
Перед началом третьего круга взмах желто-красного флажка за­ставил Осишвили притормозить в створе ворот. Инструктор запрыг­нул на подножку, и что-то сказал курсанту, показывая рукой на ост­ровок камышей…
«Ясно, – снова растянул губы в улыбке Артур, – сейчас посмот­рим, как он будет давить своих лягушек!.. Как он их там обозвал по-грузински?.. Ах да – чатлахи!»
В воздухе мелькнул бело-зеленый флажок – «Вольво» пошел на последний круг.
Левый поворот с крутым подъемом…
Резко вправо и пологий спуск; мелкие канавы, вихляющие авто­мобиль из стороны в сторону…
Разгон на прямом участке. Эстакада, прыжок, фонтан брызг…
Грузовик подворачивает влево – к камышам. Огромные колеса быстро вращаются, но сцепления с илистым дном слабое – движение замедляется.
– Газ!.. Сбрось газ, маймуно, виришвило!.. – привстал от волне­ния Дорохов, – инерции и ско­рости уже нет. Теперь в натяг нужно – поти­хоньку!..
Но товарищ советов не слышал. Машина зарылась в самую гущу камышей, дернулась в последний раз и… остановилась.
С досады Ар­тур сплюнул под ноги и шагнул с при­горка. Побро­сав свои разно­цветные флажки у ворот, поплелся к озерцу и инструк­тор…
Однако стоило им достичь ближнего бережка, как «Вольво» сыз­нова взревел двигателем, поелозил взад-вперед и… отчаянным рыв­ком выскочил из илистого плена зеленевшего островка.
– Ну, слава богу! Справился!.. – хотел было повернуть обратно наставник.
– Куда это его понесло?! – вдруг забеспокоился Дорохов.
Оба в недоумении смотрели на автомобиль, свернувший с наез­жен­ной колеи и набиравший бешеную скорость. Все дальше отклоня­ясь от трассы, он мчался прямиком к бетонному забору.
– Совсем спятил, мля! – прошептал инструктор.
– Может, с управлением что-то случилась?..
– Вряд ли. У нас все машины новые. Исправные и проверенные.
Не сговариваясь, они отправились в обход озерца; сначала ша­гом, но сразу перешли на бег…
Как грузовик врезался в ограждение, Артур не видел – за секунду до этого зажмурил глаза и резко отвернулся. Слух уловил да­лекий удар, скрежет; еще один удар, но слабее первого…
Потом все стихло. Два других автомобиля немедля оста­новились посе­редине трассы. И курсанты группы ринулись к изуродован­ному «Вольво», вылетевшему далеко за образовавшийся в бетонном ограж­дении про­лом…
* * *
Машина угодила точно в середину одной из плит, вырвав ее из ровного ряда близнецов и разломав на части. Удивительно, но сам грузовик не перевернулся, а так и остался стоять на колесах метрах в тридцати от забора. Однако на кабину смотреть без содрогания было невозможно…
Весь передок от сокрушительного удара сплющился, смялся; крыша выгнулась горбом; одна дверца лежала под куском разбитого бетона, вторая повисла на оборванной «егозе». Симпатич­ная, сиявшая новеньким лаком кабина с широким спальным местом позади кресел, в один миг превратилась в груду изуродованного ме­тала; передний мост со спущенной резиной колес уехал назад.
Тело Сашки извлекали долго. За это время успел примчаться на­чальник учебного Центра – юркий джип тормознул у самого за­бора. Седовласый мужчина молча осмотрел разбитую машину, загля­нул внутрь измятой кабины и мрачно распорядился вы­ставить оцеп­ление с круглосуточным постом, покуда не исправят ограж­дение…
Дорохов сидел на траве неподалеку, потирал левой ладонью вне­запно разболевшийся затылок и, словно боясь случайно узреть чрево разре­заемой кабины, старался не поворачивать головы туда, где ки­пела работа: визжали резаки, скрежетал металл… Столько за послед­ние годы довелось повидать смерти, трупов, а на мертвого Оську смотреть не хотелось.
И все же он вызвался помочь донести носилки с телом до мед­санчасти. Уже по дороге, словно прощаясь с Сашкой, не мог оторвать взгляда от мокрой камуфлированной формы, повторявшей изгибы пе­реломанных конечностей; от раздробленного окровавленного черепа; от того, что раньше было лицом, с которого редко сходила приятная лучезарная улыбка…
И с каждой минутой Артура охватывало какое-то странное ощу­щение. Казалось, с уходом из жизни этого человека – единствен­ного по сути близкого друга, не раз помогавшего в самые трудные минуты или вовсе спасавшего от смерти, перевернулась даже не стра­ничка в его жизни, а закончилась целая ее глава…

Часть вторая
«Серый воробей»
Рим. 30 мая; 12.05–12.35
С набережной Тибра открывается великолепный вид. Чего стоит один живописный речной остров Тиберина, соединенный с берегами двумя мостами и напоминающий по форме большой ко­рабль! Со­гласно ле­генде, бог врачевания Асклепий именно к нему от­правил свою лодку с волшебными змеями, чтобы остановить распол­зав­шуюся по Риму чуму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27