Лайнер набирал высоту и скоро за иллюминатором стали видны лишь белые мутные облака, освещенные сверху ярким солнцем.
Артур прикрыл глаза…
Расставанья и свиданья,
В этом зале ожиданья,
В общем знаменателе равны…
Слова знакомой песни, разбавляя мерный рокот реактивных двигателей, убаюкивали и в то же время заставляли поражаться совпадению – Кашин пел, будто про него…
Ты идешь на озаренье,
Позади посты,
До свиданья, время,
Этот мир – твое творенье…
Часть третья
«Новая ипостась»
Лондон. 1 июля; 15.27–15.44
– Я отказываюсь понимать, какого черта нас сюда послали! Неужели нельзя было найти более безопасное и спокойное место для короткой встречи?!
– В нашей «конторе» лучше знают, – парировал пожилой лысоватый мужчина, с трудом поспевая за телохранителем – усатым парнем в ветровке и джинсовых брюках. – Да и не такая уж она короткая должна быть, эта встреча. Это на первый взгляд все выглядит просто…
– Быстрее же!.. – тянул тот его за руку в какой-то проулок. И беспрестанно оглядываясь, продолжал нервно выговаривать: – Сами же рассказывали, насколько плотно сотрудничает Британское управление специальных операций с американской Национальной контрразведкой!..
Мешая тяжелое дыхание со словами, мужчина оправдывался:
– Поверьте: рядом с логовом противника всегда работать удобнее и безопаснее. Они не ожидают от противника такой наглости.
– Не ожидают… Будто в Европе мало спокойных мест!.. Я вообще не понимаю этих дурацких заповедей, что вбивали в мою голову в учебном Центре! Чем больше вокруг народу, чем крупнее город – тем безопаснее!.. Вон она, ваша «безопасность» – тащится за нами уже целый час!
– Увы, друг мой – не мы, первые, не мы и последние…
– Пересеклись бы где-нибудь в глуши – вблизи альпийской деревеньки, – не унимался парень, заодно решая сложную задачу – куда бы свернуть и какой бы еще припомнить способ отрыва от слежки. – Или на трассе – в придорожном кафе, в кемпинге, на заправочной станции… И чесали бы там языками сколько угодно!..
Слежку они обнаружили на Oxford Street, когда до венца задания – до встречи с нужными людьми, оставалось всего ничего – минут тридцать. Черноусый парень, прикрывающий пожилого агента, вовремя углядел влюбленную парочку, на протяжении четверти часа преследующую их по пятам. Скоро парочка сменилась небритым, длинноволосым юношей, по виду напоминавшего фаната лондонского «Арсенала»; за фанатом эстафету принял интеллигент лет тридцати в клетчатом пиджачке и со свернутой газетой в руках…
Следившие меняли друг друга через приблизительно равные интервалы времени, иногда пропадая из поля зрения, а иногда с минуту шествуя в одном направлении – аккуратно передавая «объект» из «рук в руки». Одним словом, все происходило в точности так, как об этом предупреждали мудрые преподаватели учебного Центра перед поездкой будущего «опекуна» агента на родину квартета «Биттлз». И данный факт раздражал телохранителя еще сильнее. «Все наперед знают, паскуды, и норовят послать в самое пекло! – кипел он и выходил из себя. – А сами сидят в московских кабинетах и чаи с коньяком гоняют. Сволочи!»
Не помогала ни сутолока на шумной Pall Mall, ни маршрут мимо двух знаменитых галерей с непривычными хвостами очередей из желающих поглазеть на холсты известных всему миру художников.
– Скорее сюда! – скомандовал агенту молодой человек, немного вырвавшись вперед, – не отставайте. Попробуем оторваться в «Trocadero» – там, если верить моим преподам – всегда полно народу.
Июль выдался на редкость солнечным, обычные дожди с моросью стали редкостью; однако местный народец, приученный к резким переменам погоды, все одно предпочитал выходить на улицу со сложенными зонтами и с плащами в руках. Приоделся в пиджачную пару и агент; оттого быстро запыхался, взмок от непрерывной «спортивной» ходьбы. В очередной раз промокая платком шею с лысиной, без особой надежды поинтересовался:
– А не лучше ли свернуть в китайский квартал? Там людей не меньше.
– Ни в коем случае!
– Но почему?! Я уже на пределе, Сергей! Я с позволения сказать, проходил другую подготовку…
– Потом-потом все объяснения, Яков Николаевич! Потерпите и шагайте живее!..
Конечно же, определив «хвост», широкоплечий телохранитель немедля поделился «благой» новостью с агентом, и тот, с ходу отказавшись от запланированной встречи, повелел отрываться от назойливых сотрудников Управления специальных операций. С полчаса они блуждали по кварталам Мэйфэйр, затем воспользовались общественным транспортом и с двумя пересадками сделали изрядный крюк вокруг Грин-парка и Сент-Джеймс-парка. Оказавшись возле Чайна-таун, снова куда-то спешили, лавировали в сплошном потоке туристов, неожиданно меняли направление – ныряли в кривые переулки, проходные дворы… И через каждые пять-десять минут агент вопросительно посматривал на своего ангела-хранителя, но натыкался на озабоченный затравленный взгляд – уйти от слежки не удавалось.
Тот вел своего шефа в самое оживленное местечко, находившееся по соседству с китайским кварталом. Именно таким образом советовали уходить от назойливых глаз любой «наружки» в учебном Центре. Злиться и осыпать матерными словечками преподавателей можно было сколько угодно, да в столь тяжелой ситуации изобрести что-то более оригинальное не представлялось возможным. Поэтому парень бурчал, ругался, скрипел зубами, а извилины напрягал, чуть не дословно вспоминая наставления: «Только уставший от города обыватель видит в толпе тесноту, а в каменных кварталах – удушливую несвободу. Для нас же с вами любой мегаполис – максимально удобное и свободное пространство для действия. Постарайтесь попасть в самую многолюдную часть города – растворитесь в кишащей массе, слейтесь с ней воедино! – говорили они. – И неприметно, словно невзначай, меняйте направление движения; как можно чаще используйте различные виды городского транспорта; по ходу наведайтесь в какой-нибудь крупный выставочный или торговый центр. И не беда, что сотрудники спецслужб, тотчас обосновавшись у мониторов службы безопасности этого музея или универсама, постараются взять под контроль все входы и выходы; попытаются вычислить беглеца с помощью понатыканных повсюду камер наблюдения. Это против лома приемов – наперечет, а тут вариантов отыщется множество…»
И, освежив в памяти все, чему учили долгих пять месяцев, рослый молодой человек втолкнул агента внутрь огромного четырехэтажного маркета «Trocadero».
– Быстренько снимайте пиджак, – миновав стоявших на входе охранников с бейджами на рубашках, шепнул он подопечному. – Так, отлично, держите его в руке и пока не надевайте.
Сам же скинул легкую ветровку и обозрел пространство вокруг…
– Идите в том направлении, – указал он вправо, – и постарайтесь выскользнуть через восточные двери. А я попытаюсь прорваться через северные. Встречаемся через двадцать минут на Long Acre в двух кварталах отсюда – у сквера.
– Понял, – засек тот время на часах и исчез в толпе.
Проход к северному выходу лежал через верхнюю галерею, поэтому усатый телохранитель без промедления запрыгнул на ступеньки эскалатора, ползущего на второй этаж. Дальше с сотню метров предстояло пройти вдоль застекленной внутренней террасы, потом свернуть влево и столько же протопать до другого эскалатора…
– Черт! – выругался он, внезапно узрев сквозь стекло двух расторопных мужиков, торопливым шагом устремившихся по холлу первого этажа за агентом. В руках одного мелькнула рация; второй оглядывался и призывно махал кому-то рукой…
Дело принимало дурной оборот.
Теперь бывшему офицеру спецназа стало не до поиска северного выхода. Оставив эту затею и проскочив нужный проход между витринами, он бросился дальше – к следующему эскалатору, задумав спуститься вниз и перехватить агента первым. Эскалатор ехал очень медленно, пришлось перепрыгивать через две ступени. Напарника удалось узреть на полпути – не подозревая о настигавшей сзади опасности, тот неторопливо плыл в потоке посетителей к восточным дверям.
– Здесь выскочить на улицу не удастся – успеют, суки, догнать! – прошептал молодой человек, оценивая расстояние до автоматических стеклянных дверей. И, приготовившись сойти с ползущих ступеней, негромко окликнул: – Николаич!
Тот завертел головой, зацепился встревоженным, испуганным взглядом за соплеменника, повернул к нему…
– Поторопитесь!.. – быстро затолкал его телохранитель на соседний эскалатор, поднимавших посетителей «Trocadero» наверх.
Далее без задержек последовал подъем на третий, четвертый этажи…
– Оторвались? – взволнованно, с интервалом в несколько секунд спрашивал тучный мужчина.
– Не знаю. Не хочется об этом думать, но, кажется, они намылились нас брать.
– Это плохо. Совсем плохо!.. Немедленно сделайте что-нибудь, Сергей! Прошу вас – мне никак нельзя попасть к ним в руки!..
– Перестаньте ныть! – не выдержав, поморщился парень, отчего темные усы съехали вбок. – У меня тоже нет желания сидеть в какой-нибудь английской тюряге. И не отставайте!..
Все так же оглядываясь, они подошли к крайней галерее последнего – четвертого этажа. Отыскав промежуток меж сплошных стеклянных витрин, осторожно протиснулись к окну.
– Ну, что там? – терял терпение мужчина.
– Похоже, эту улицу они уже взяли под контроль – несколько подозрительных машин, люди с рациями, нервозность… Тут не проскочить – пойдемте, посмотрим в другое окно на соседнюю Haymarket.
Агент послушно следовал за молодым человеком, доверчиво вверяя свою судьбу в чужие руки; а тот, соблюдая внешнее спокойствие, метался от одного окна к другому, смотрел вниз и… безнадежно мотал головой. С минуты на минуту на четвертый этаж огромного торгового комплекса должны были пожаловать сотрудники Управления специальных операций, замыслившие перехват двух подданных России. И тогда шансов уйти не останется совсем!
Наконец, осторожно выглянув через приоткрытый проем на последнюю – четвертую улицу, парень просиял:
– Отлично! Выходы на Lisle Street остались свободны. Взгляните – по-моему, ничего подозрительного.
Яков Николаевич сделал шаг к открытому окну, перегнулся через узкий переплет…
Но успел заметить, как из двух лихо подруливших к тротуару автомобилей выскакивали мужчины в штатской одежде. И едва грудь наполнилась воздухом для сообщения неприятной новости телохранителю, как сзади кто-то крепко схватил за ноги, приподнял и… с силой вытолкнул из окна.
Спустя мгновение он летел вниз – на тротуар Lisle Street, а из груди вместо обращения к Сергею вырывался отчаянный вопль…
– Ай лайк ит, – показал спецназовец на бритвенный станок и полез за деньгами. – Хау мач даз э… кост?..
Небольшой прилавок, торговавший мужскими туалетными принадлежностями, находился в полусотне шагов от открытого окна, в которое минуту назад пришлось выкинуть агента. Пришлось… дабы избежать полного провала. Таковы были жесткие инструкции тех, кто готовил операцию и отправлял сюда. «Или пан, или пропал», – как говаривал смахивающий повадками на генерала пожилой разведчик, отправлявший выпускника Центра в Лондон.
Да и не особо-то Серега жалел о гибели шефа. Лишать жизни своих до сего часа не доводилось, но в бытность службы в спецназе никогда не церемонился с сослуживцами. В особенности – с подчиненными: с солдатами и сержантами срочной службы. Частенько применял самые жесткие воспитательные меры вкупе с рукоприкладством, за что однажды и поплатился: изрядно «потрудившись» над нерадивым пареньком-первогодком, загремел под следствие. Однако расстраивался по данному поводу недолго – сотрудник военной прокуратуры подсунул на допросе какие-то бумаги, расписавшись в которых, удалось избежать больших неприятностей. Ничего он, по сути, не потерял: пятимесячное обучение в засекреченном Центре; смена профессии на столь же опасную, зато напрямую не связанную с войной. Все это показалось азартным развлечением в сравнении со светившим сроком в колонии общего режима…
«Так, теперь бы самому не угодить в лапы английских спецслужб, – рассуждал он, пока продавец с бесстрастным выражением лица считал мелкие купюры. – Толку они с меня не поимеют – я ни черта не знаю! Ни о запланированной встрече; ни о людях, с которыми должны были увидеться; ни о теме переговоров… Да вот беда – сидеть по их идиотским законам придется долго. Накрутят по полной программе: и за убийство человека, и за спецзадание на их территории, и… и еще бог знает за что!..»
Потому действовать требовалось без промедления. Действовать изобретательно, нахально и быстро. Других вариантов не предполагалось…
И, сунув покупку в карман, Сергей размашистым шагом направился в отдел мужской одежды.
– Айл тэйк зис, – проходя мимо скучающего продавца-консультанта, ткнул он пальцем в какой-то серый в крапинку костюм.
Очнувшись, тот подхватил плечики с одежкой и поспешил за покупателем в примерочную кабину. Пластиковая гармошка ширмы осталась неприкрытой, покупатель повесил на крючок возле большого зеркала ветровку и, забирая костюм, снова заговорил с продавцом:
– Хелп ми, плиз, приятель – нужен твой совет. А заодно одолжишь мне пиджачок с бирюлькой. Давай-давай, иди-ка сюда…
Поняв только первую фразу, сотрудник торгового отдела с готовностью вошел в кабинку и… получил ужасающий удар снизу тяжелым кулаком в челюсть. Придерживая обмякшее тело одной рукой, клиент загородил проход ширмой, усадил бедолагу на пол и принялся поспешно снимать с него верхнюю одежду, дабы та не успела запачкаться капавшей с подбородка кровью…
Спустя короткое время бывший спецназовец осторожно выглянул из кабинки и, улучив момент, проскользнул к выходу. Черных усов на лице уже не было; на пиджаке красовался служебный бейдж с именем ни за что пострадавшего англичанина.
Проходя по второму этажу, он нашел наполненную легким мусором пластиковую корзину, на первом этаже узрел и прихватил с собой совок с короткой метелкой…
У раздвижных стеклянных дверей торгового комплекса уже торчало несколько мужчин с подозрительным вниманием осматривавших каждого выходившего на Lisle Street человека. Их цепкие взгляды не заинтересовались шустрым «уборщиком», с галантной улыбкой пропустившим вперед даму. Стараясь не задеть мусорными принадлежностями попутчиков, он с деловитой решительностью прошел вдоль стенки, скользнув равнодушно-усталым взглядом по одному из странных субъектов…
Слева, у середины огромного здания с включенными мигалками стояло с пяток полицейских машин; охранники правопорядка в легких куртках с надписями «Police» на спинах и какие-то суетливые люди в штатских одеждах перекрывали пестрой пластиковой лентой участок тротуара, на котором лежал труп лысого полноватого мужчины. Покидавшие «Trocadero» посетители косили на тело, раскидавшее руки в огромной луже крови. Тихо переговариваясь и качая головами, вынужденно сворачивали вправо – к подземному переходу.
Скоро исчез в чреве подземелья и расторопный «уборщик»…
Глава первая
Париж. 30–31 августа
В Париже было еще теплее, чем в Москве – тетенька лилейным голоском рассказала пассажирам о температуре в районе аэропорта аж на трех языках: на русском, французском и английском. Артур в это время рассматривал «милые» безделушки из «прикольного» магазинчика. Особенный восторг вызвала упаковка жвачки – тащишь двумя пальчиками верхнюю пластинку, а тебе бац по ногтю подпружиненным капканом! Не сильно так – искры из глаз сыплются не дольше пяти секунд.
Предположив Оськину реакцию на сей «добрый» сюрприз, он сначала расплылся в улыбке, потом стер радость с лица, вздохнул и спрятал пакетик с покупками в карман. Теперь и пошутить-то стало не над кем… Сашку он искренне любил как единственного друга и капкан, скорее всего, подсовывать не стал бы, а вот одной из занятных конфеток непременно бы угостил. Жуешь такую, жуешь, ничего не подозревая, глотаешь и… рот становится фиолетово-черным, точно вылакал целый пузырек чернил.
Самолет грохнул колесами по бетону, прокатился по полосе, развернулся, долго рулил по дорожкам и, наконец, остановился возле длинной галереи. Засидевшийся в креслах народ в наступившей тишине зашуршал ручной кладью, завозился, потянулся к выходу…
После паспортного контроля Артур собирался получить багаж и отправиться, в соответствие с инструкциями генерала, в короткое путешествие по красивому аэровокзалу: не спеша выбрать журнальчик с голыми барышнями на блестящих страницах, а заодно удостовериться в отсутствии любопытного внимания к своей персоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Артур прикрыл глаза…
Расставанья и свиданья,
В этом зале ожиданья,
В общем знаменателе равны…
Слова знакомой песни, разбавляя мерный рокот реактивных двигателей, убаюкивали и в то же время заставляли поражаться совпадению – Кашин пел, будто про него…
Ты идешь на озаренье,
Позади посты,
До свиданья, время,
Этот мир – твое творенье…
Часть третья
«Новая ипостась»
Лондон. 1 июля; 15.27–15.44
– Я отказываюсь понимать, какого черта нас сюда послали! Неужели нельзя было найти более безопасное и спокойное место для короткой встречи?!
– В нашей «конторе» лучше знают, – парировал пожилой лысоватый мужчина, с трудом поспевая за телохранителем – усатым парнем в ветровке и джинсовых брюках. – Да и не такая уж она короткая должна быть, эта встреча. Это на первый взгляд все выглядит просто…
– Быстрее же!.. – тянул тот его за руку в какой-то проулок. И беспрестанно оглядываясь, продолжал нервно выговаривать: – Сами же рассказывали, насколько плотно сотрудничает Британское управление специальных операций с американской Национальной контрразведкой!..
Мешая тяжелое дыхание со словами, мужчина оправдывался:
– Поверьте: рядом с логовом противника всегда работать удобнее и безопаснее. Они не ожидают от противника такой наглости.
– Не ожидают… Будто в Европе мало спокойных мест!.. Я вообще не понимаю этих дурацких заповедей, что вбивали в мою голову в учебном Центре! Чем больше вокруг народу, чем крупнее город – тем безопаснее!.. Вон она, ваша «безопасность» – тащится за нами уже целый час!
– Увы, друг мой – не мы, первые, не мы и последние…
– Пересеклись бы где-нибудь в глуши – вблизи альпийской деревеньки, – не унимался парень, заодно решая сложную задачу – куда бы свернуть и какой бы еще припомнить способ отрыва от слежки. – Или на трассе – в придорожном кафе, в кемпинге, на заправочной станции… И чесали бы там языками сколько угодно!..
Слежку они обнаружили на Oxford Street, когда до венца задания – до встречи с нужными людьми, оставалось всего ничего – минут тридцать. Черноусый парень, прикрывающий пожилого агента, вовремя углядел влюбленную парочку, на протяжении четверти часа преследующую их по пятам. Скоро парочка сменилась небритым, длинноволосым юношей, по виду напоминавшего фаната лондонского «Арсенала»; за фанатом эстафету принял интеллигент лет тридцати в клетчатом пиджачке и со свернутой газетой в руках…
Следившие меняли друг друга через приблизительно равные интервалы времени, иногда пропадая из поля зрения, а иногда с минуту шествуя в одном направлении – аккуратно передавая «объект» из «рук в руки». Одним словом, все происходило в точности так, как об этом предупреждали мудрые преподаватели учебного Центра перед поездкой будущего «опекуна» агента на родину квартета «Биттлз». И данный факт раздражал телохранителя еще сильнее. «Все наперед знают, паскуды, и норовят послать в самое пекло! – кипел он и выходил из себя. – А сами сидят в московских кабинетах и чаи с коньяком гоняют. Сволочи!»
Не помогала ни сутолока на шумной Pall Mall, ни маршрут мимо двух знаменитых галерей с непривычными хвостами очередей из желающих поглазеть на холсты известных всему миру художников.
– Скорее сюда! – скомандовал агенту молодой человек, немного вырвавшись вперед, – не отставайте. Попробуем оторваться в «Trocadero» – там, если верить моим преподам – всегда полно народу.
Июль выдался на редкость солнечным, обычные дожди с моросью стали редкостью; однако местный народец, приученный к резким переменам погоды, все одно предпочитал выходить на улицу со сложенными зонтами и с плащами в руках. Приоделся в пиджачную пару и агент; оттого быстро запыхался, взмок от непрерывной «спортивной» ходьбы. В очередной раз промокая платком шею с лысиной, без особой надежды поинтересовался:
– А не лучше ли свернуть в китайский квартал? Там людей не меньше.
– Ни в коем случае!
– Но почему?! Я уже на пределе, Сергей! Я с позволения сказать, проходил другую подготовку…
– Потом-потом все объяснения, Яков Николаевич! Потерпите и шагайте живее!..
Конечно же, определив «хвост», широкоплечий телохранитель немедля поделился «благой» новостью с агентом, и тот, с ходу отказавшись от запланированной встречи, повелел отрываться от назойливых сотрудников Управления специальных операций. С полчаса они блуждали по кварталам Мэйфэйр, затем воспользовались общественным транспортом и с двумя пересадками сделали изрядный крюк вокруг Грин-парка и Сент-Джеймс-парка. Оказавшись возле Чайна-таун, снова куда-то спешили, лавировали в сплошном потоке туристов, неожиданно меняли направление – ныряли в кривые переулки, проходные дворы… И через каждые пять-десять минут агент вопросительно посматривал на своего ангела-хранителя, но натыкался на озабоченный затравленный взгляд – уйти от слежки не удавалось.
Тот вел своего шефа в самое оживленное местечко, находившееся по соседству с китайским кварталом. Именно таким образом советовали уходить от назойливых глаз любой «наружки» в учебном Центре. Злиться и осыпать матерными словечками преподавателей можно было сколько угодно, да в столь тяжелой ситуации изобрести что-то более оригинальное не представлялось возможным. Поэтому парень бурчал, ругался, скрипел зубами, а извилины напрягал, чуть не дословно вспоминая наставления: «Только уставший от города обыватель видит в толпе тесноту, а в каменных кварталах – удушливую несвободу. Для нас же с вами любой мегаполис – максимально удобное и свободное пространство для действия. Постарайтесь попасть в самую многолюдную часть города – растворитесь в кишащей массе, слейтесь с ней воедино! – говорили они. – И неприметно, словно невзначай, меняйте направление движения; как можно чаще используйте различные виды городского транспорта; по ходу наведайтесь в какой-нибудь крупный выставочный или торговый центр. И не беда, что сотрудники спецслужб, тотчас обосновавшись у мониторов службы безопасности этого музея или универсама, постараются взять под контроль все входы и выходы; попытаются вычислить беглеца с помощью понатыканных повсюду камер наблюдения. Это против лома приемов – наперечет, а тут вариантов отыщется множество…»
И, освежив в памяти все, чему учили долгих пять месяцев, рослый молодой человек втолкнул агента внутрь огромного четырехэтажного маркета «Trocadero».
– Быстренько снимайте пиджак, – миновав стоявших на входе охранников с бейджами на рубашках, шепнул он подопечному. – Так, отлично, держите его в руке и пока не надевайте.
Сам же скинул легкую ветровку и обозрел пространство вокруг…
– Идите в том направлении, – указал он вправо, – и постарайтесь выскользнуть через восточные двери. А я попытаюсь прорваться через северные. Встречаемся через двадцать минут на Long Acre в двух кварталах отсюда – у сквера.
– Понял, – засек тот время на часах и исчез в толпе.
Проход к северному выходу лежал через верхнюю галерею, поэтому усатый телохранитель без промедления запрыгнул на ступеньки эскалатора, ползущего на второй этаж. Дальше с сотню метров предстояло пройти вдоль застекленной внутренней террасы, потом свернуть влево и столько же протопать до другого эскалатора…
– Черт! – выругался он, внезапно узрев сквозь стекло двух расторопных мужиков, торопливым шагом устремившихся по холлу первого этажа за агентом. В руках одного мелькнула рация; второй оглядывался и призывно махал кому-то рукой…
Дело принимало дурной оборот.
Теперь бывшему офицеру спецназа стало не до поиска северного выхода. Оставив эту затею и проскочив нужный проход между витринами, он бросился дальше – к следующему эскалатору, задумав спуститься вниз и перехватить агента первым. Эскалатор ехал очень медленно, пришлось перепрыгивать через две ступени. Напарника удалось узреть на полпути – не подозревая о настигавшей сзади опасности, тот неторопливо плыл в потоке посетителей к восточным дверям.
– Здесь выскочить на улицу не удастся – успеют, суки, догнать! – прошептал молодой человек, оценивая расстояние до автоматических стеклянных дверей. И, приготовившись сойти с ползущих ступеней, негромко окликнул: – Николаич!
Тот завертел головой, зацепился встревоженным, испуганным взглядом за соплеменника, повернул к нему…
– Поторопитесь!.. – быстро затолкал его телохранитель на соседний эскалатор, поднимавших посетителей «Trocadero» наверх.
Далее без задержек последовал подъем на третий, четвертый этажи…
– Оторвались? – взволнованно, с интервалом в несколько секунд спрашивал тучный мужчина.
– Не знаю. Не хочется об этом думать, но, кажется, они намылились нас брать.
– Это плохо. Совсем плохо!.. Немедленно сделайте что-нибудь, Сергей! Прошу вас – мне никак нельзя попасть к ним в руки!..
– Перестаньте ныть! – не выдержав, поморщился парень, отчего темные усы съехали вбок. – У меня тоже нет желания сидеть в какой-нибудь английской тюряге. И не отставайте!..
Все так же оглядываясь, они подошли к крайней галерее последнего – четвертого этажа. Отыскав промежуток меж сплошных стеклянных витрин, осторожно протиснулись к окну.
– Ну, что там? – терял терпение мужчина.
– Похоже, эту улицу они уже взяли под контроль – несколько подозрительных машин, люди с рациями, нервозность… Тут не проскочить – пойдемте, посмотрим в другое окно на соседнюю Haymarket.
Агент послушно следовал за молодым человеком, доверчиво вверяя свою судьбу в чужие руки; а тот, соблюдая внешнее спокойствие, метался от одного окна к другому, смотрел вниз и… безнадежно мотал головой. С минуты на минуту на четвертый этаж огромного торгового комплекса должны были пожаловать сотрудники Управления специальных операций, замыслившие перехват двух подданных России. И тогда шансов уйти не останется совсем!
Наконец, осторожно выглянув через приоткрытый проем на последнюю – четвертую улицу, парень просиял:
– Отлично! Выходы на Lisle Street остались свободны. Взгляните – по-моему, ничего подозрительного.
Яков Николаевич сделал шаг к открытому окну, перегнулся через узкий переплет…
Но успел заметить, как из двух лихо подруливших к тротуару автомобилей выскакивали мужчины в штатской одежде. И едва грудь наполнилась воздухом для сообщения неприятной новости телохранителю, как сзади кто-то крепко схватил за ноги, приподнял и… с силой вытолкнул из окна.
Спустя мгновение он летел вниз – на тротуар Lisle Street, а из груди вместо обращения к Сергею вырывался отчаянный вопль…
– Ай лайк ит, – показал спецназовец на бритвенный станок и полез за деньгами. – Хау мач даз э… кост?..
Небольшой прилавок, торговавший мужскими туалетными принадлежностями, находился в полусотне шагов от открытого окна, в которое минуту назад пришлось выкинуть агента. Пришлось… дабы избежать полного провала. Таковы были жесткие инструкции тех, кто готовил операцию и отправлял сюда. «Или пан, или пропал», – как говаривал смахивающий повадками на генерала пожилой разведчик, отправлявший выпускника Центра в Лондон.
Да и не особо-то Серега жалел о гибели шефа. Лишать жизни своих до сего часа не доводилось, но в бытность службы в спецназе никогда не церемонился с сослуживцами. В особенности – с подчиненными: с солдатами и сержантами срочной службы. Частенько применял самые жесткие воспитательные меры вкупе с рукоприкладством, за что однажды и поплатился: изрядно «потрудившись» над нерадивым пареньком-первогодком, загремел под следствие. Однако расстраивался по данному поводу недолго – сотрудник военной прокуратуры подсунул на допросе какие-то бумаги, расписавшись в которых, удалось избежать больших неприятностей. Ничего он, по сути, не потерял: пятимесячное обучение в засекреченном Центре; смена профессии на столь же опасную, зато напрямую не связанную с войной. Все это показалось азартным развлечением в сравнении со светившим сроком в колонии общего режима…
«Так, теперь бы самому не угодить в лапы английских спецслужб, – рассуждал он, пока продавец с бесстрастным выражением лица считал мелкие купюры. – Толку они с меня не поимеют – я ни черта не знаю! Ни о запланированной встрече; ни о людях, с которыми должны были увидеться; ни о теме переговоров… Да вот беда – сидеть по их идиотским законам придется долго. Накрутят по полной программе: и за убийство человека, и за спецзадание на их территории, и… и еще бог знает за что!..»
Потому действовать требовалось без промедления. Действовать изобретательно, нахально и быстро. Других вариантов не предполагалось…
И, сунув покупку в карман, Сергей размашистым шагом направился в отдел мужской одежды.
– Айл тэйк зис, – проходя мимо скучающего продавца-консультанта, ткнул он пальцем в какой-то серый в крапинку костюм.
Очнувшись, тот подхватил плечики с одежкой и поспешил за покупателем в примерочную кабину. Пластиковая гармошка ширмы осталась неприкрытой, покупатель повесил на крючок возле большого зеркала ветровку и, забирая костюм, снова заговорил с продавцом:
– Хелп ми, плиз, приятель – нужен твой совет. А заодно одолжишь мне пиджачок с бирюлькой. Давай-давай, иди-ка сюда…
Поняв только первую фразу, сотрудник торгового отдела с готовностью вошел в кабинку и… получил ужасающий удар снизу тяжелым кулаком в челюсть. Придерживая обмякшее тело одной рукой, клиент загородил проход ширмой, усадил бедолагу на пол и принялся поспешно снимать с него верхнюю одежду, дабы та не успела запачкаться капавшей с подбородка кровью…
Спустя короткое время бывший спецназовец осторожно выглянул из кабинки и, улучив момент, проскользнул к выходу. Черных усов на лице уже не было; на пиджаке красовался служебный бейдж с именем ни за что пострадавшего англичанина.
Проходя по второму этажу, он нашел наполненную легким мусором пластиковую корзину, на первом этаже узрел и прихватил с собой совок с короткой метелкой…
У раздвижных стеклянных дверей торгового комплекса уже торчало несколько мужчин с подозрительным вниманием осматривавших каждого выходившего на Lisle Street человека. Их цепкие взгляды не заинтересовались шустрым «уборщиком», с галантной улыбкой пропустившим вперед даму. Стараясь не задеть мусорными принадлежностями попутчиков, он с деловитой решительностью прошел вдоль стенки, скользнув равнодушно-усталым взглядом по одному из странных субъектов…
Слева, у середины огромного здания с включенными мигалками стояло с пяток полицейских машин; охранники правопорядка в легких куртках с надписями «Police» на спинах и какие-то суетливые люди в штатских одеждах перекрывали пестрой пластиковой лентой участок тротуара, на котором лежал труп лысого полноватого мужчины. Покидавшие «Trocadero» посетители косили на тело, раскидавшее руки в огромной луже крови. Тихо переговариваясь и качая головами, вынужденно сворачивали вправо – к подземному переходу.
Скоро исчез в чреве подземелья и расторопный «уборщик»…
Глава первая
Париж. 30–31 августа
В Париже было еще теплее, чем в Москве – тетенька лилейным голоском рассказала пассажирам о температуре в районе аэропорта аж на трех языках: на русском, французском и английском. Артур в это время рассматривал «милые» безделушки из «прикольного» магазинчика. Особенный восторг вызвала упаковка жвачки – тащишь двумя пальчиками верхнюю пластинку, а тебе бац по ногтю подпружиненным капканом! Не сильно так – искры из глаз сыплются не дольше пяти секунд.
Предположив Оськину реакцию на сей «добрый» сюрприз, он сначала расплылся в улыбке, потом стер радость с лица, вздохнул и спрятал пакетик с покупками в карман. Теперь и пошутить-то стало не над кем… Сашку он искренне любил как единственного друга и капкан, скорее всего, подсовывать не стал бы, а вот одной из занятных конфеток непременно бы угостил. Жуешь такую, жуешь, ничего не подозревая, глотаешь и… рот становится фиолетово-черным, точно вылакал целый пузырек чернил.
Самолет грохнул колесами по бетону, прокатился по полосе, развернулся, долго рулил по дорожкам и, наконец, остановился возле длинной галереи. Засидевшийся в креслах народ в наступившей тишине зашуршал ручной кладью, завозился, потянулся к выходу…
После паспортного контроля Артур собирался получить багаж и отправиться, в соответствие с инструкциями генерала, в короткое путешествие по красивому аэровокзалу: не спеша выбрать журнальчик с голыми барышнями на блестящих страницах, а заодно удостовериться в отсутствии любопытного внимания к своей персоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27