А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Двое из них, стоя по бокам, вцепились в его руки…
— Говорят, ты неплохой воин? — с неприятной усмешкой молвил пожилой бородатый человек.
Стас сразу узнал Шахабова. Совсем недавно эта стройная и крепкая фигура, облаченная в новенькую форму защитного цвета, маячила в перекрестье оптического прицела. Совсем недавно, казалось, они с Шипом и Циркачом лежа на бугорке перед долиной в последний раз «любовались» его фотографией. Эмир говорил по-русски чисто, без южного акцента. Вероятно, как некоторые высокопоставленные лица Ичкерии, в свое время окончил один из российских ВУЗов…
Отвечать он не стал, за что тут же получил от одного из подручных эмира прикладом автомата в лицо. Сплюнув кровь, капитан предложил:
— А ты проверь, если не боишься.
Тот опять усмехнулся, медленно подошел вплотную и сквозь зубы процедил:
— Я стою на земле своих предков, которая зовется Ичкерией, и боятся мне здесь нечего. А вот ты… Судя по возрасту, тебе еще не доводилось наблюдать по-настоящему жуткую смерть. Не расстрел; не выпуск крови через глотку; не расчленение уже полумертвого тела — нет!.. Такой конец для неверного — благо, даруемое Аллахом. Ты слышал когда-нибудь о «собачьем наморднике» или, скажем, о «багровой мошне»?
Офицер молчал, глядя прямо ему в глаза. Взор же эмира, в упор устремленный на пленника, выражал столько холодной и безжалостной злобы, что тот невольно поразился.
— Не слышал? Так я опишу в красках. Вот, например, казнь под очень точным и остроумным названием «багровая мошна». На талии человека делается аккуратный круговой надрез, затем кожный покров при помощи острого разделочного ножа постепенно отделяется от торса вплоть до самой шеи. Потом она поднимается вверх, и голова несчастного оказывается в уютном мешочке из его же собственной кожи. Да, чуть не забыл главное — мешок для удобства и комфорта сверху завязывают и через два часа бедолага сходит с ума… Скорее всего от ужаса, потому как еще через час он умирает от болевого шока.
Заместитель Командующего чеченской армии медленно повернулся и, сделав несколько шагов, сел у костра на мягкую подстилку.
— Отпустите его, — приказал он соплеменникам и, обведя взглядом толпу, назвал кого-то по имени: — Руслан…
На середину свободного пространства вышел длиннорукий верзила и повернул ствол американской М-16 в сторону пленного.
— Нет, с этим успеем… Хочу посмотреть, какой он рукопашник. Ну-ка, освободите место, — Шахабов сделал повелительный жест ладонью, и толпа раздалась вширь, образуя внутри себя круглую «арену» метров восемь в диаметре. В центре «арены» остались Торбин и бандит, к виду которого удивительно подходило бытующее в спецназе прозвище «примат». Длиннорукий молча бросил кому-то из товарищей винтовку и снял ремень с гранатами.
— Запомни, русский, — вскинул изломанную бровь эмир и, погладив ладонями черную как смоль бороду, пригрозил: — проиграешь — будешь проклинать своих родичей за то, что породили тебя. Начинайте.
«В сущности, в моем положении жизнь ровно ничего не стоит, — пронеслось в голове спецназовца, — но умереть следует так, чтобы никто из этих обезьян не испытал наслаждения, чтобы никто из них не увидел слабости или малейшего желания получить снисхождение!»
Гроссмейстер сжал кулаки, громко хрустнув суставами и, медленно поворотился к противнику…
С первых же секунд боя он понял: молодой Руслан не владел ни одним из видов рукопашного боя, а из бонусов, дарованных ему природой, а именно — приличных габаритов и длинных, как у орангутанга верхних конечностей, большого проку не извлекал. После нескольких беспорядочных наскоков, в ходе которых регулярно нарывался на встречные крюки, неискушенный в драках бандит получил ногой в пах и в голову. Скорчившись на траве, он долго и жалобно поскуливал. Потом размазал кровь, обильно сочившуюся из носа и рассеченных бровей, покачиваясь, встал на четыре точки и пополз прочь. Упершись темечком в ногу одного из братьев по оружию, окружавших плотным кольцом «поле боя», внезапно выхватил у того «Калаш» и направил на пленного. Заминка с выстрелами вышла из-за трясущихся, окровавленных ладоней неудачливого единоборца — они скользили по металлу, не позволяя быстро передернуть затвор. Соплеменники зашикали на него, вмиг отобрали автомат и, повинуясь свирепому взгляду эмира, затолкали внутрь своих рядов.
— Ильяс и Абдул-Гали!.. — отрывисто скомандовал Медведь и указал на «ринг».
Двое крепких чеченцев выдвинулись вперед, положили с краю оружие и разделись по пояс. Схватка началась без дополнительных команд Шахабова…
Коренастый и ширококостный Абдул-Гали, вероятно, когда-то увлекался борьбой. Согнувшись и хищно выставив вперед ручищи, он все время норовил нырнуть вниз и схватить Станислава за ноги или же выполнить элементарную подсечку. Ни того, ни другого Торбин сделать не позволял, сохраняя безопасную дистанцию и в то же время постоянно следя за вторым соперником. Ильяс немного уступал напарнику в весе и был проворнее, представляя для спецназовца большую опасность. Поэтому для начала он решил разобраться с ним.
Намеренно обратившись лицом к борцу, боковым зрением капитан с минуту наблюдал за его юрким напарником, выбирая подходящий момент. И скоро таковой представился. Ловкий бандит решил схитрить и шмыгнул за его спину, Стас же, не дожидаясь последствий маневра противника, отпрыгнул в сторону и с разворота нанес тому сокрушительный боковой крюк в висок. Дальнейший поединок проистекал вокруг лежащего без сознания Ильяса…
У оставшегося в одиночестве оппонента не получалось применить заученные когда-то приемы, и он стал заметно нервничать. А получив несколько прямых ударов с дальней дистанции и позабыв об осторожности, ломанулся вперед… Этого-то Торбин и ждал. Голова Абдул-Гали резко мотнулась назад от молниеносного удара в подбородок. Он на мгновение замер, с недоумением направив мутный взор куда-то поверх толпы и, тут же — после ужасающего апперкота в нижнюю челюсть, рухнул на траву…
Ладони Беслана Магомедовича оставили в покое бороду и переместились немного вниз. Теперь, ритмично надувая желваки на скулах, он покручивал вокруг безымянного пальца левой руки огромную платиновую печатку. В сердцах эмир выкрикнул:
— Мовлади!.. Вали!.. Шамиль!
Трое названных передернули затворы «Калашей», но Шахабов зло зыркнул на непонятливых громил и те отложили оружие.
Борьба за выживание продолжилась.
Несмотря на пульсирующую боль в затылке, капитан постоянно перемещался и маневрировал, с тем, чтобы не оказаться меж троих соперников одновременно. Изредка он наносил короткие останавливающие удары тем, кто рисковал подобраться ближе или отчаянно кидался на него.
Первым и довольно быстро выбыл из поединка Вали — кавказец неопределенного возраста с густой растительностью на теле. Его офицер «Шторма» просто боднул лбом в лицо и в прыжке засветил стопой в грудь так, что горе-воин протаранил собой несколько рядов зрителей.
Черед следующего из этой троицы — Мовлади, настал минут через пять. «Бывший уголовник, — отметил про себя Станислав, разглядывая „галерею“ из многочисленных наколок на торсе немного худощавого, но высокого драчуна. — Двигается мало, а дышит, словно марафон пробежал — спекся». И ловко поймав того на противоходе, двинул локтем в открытый кадык — туда, где на вершине мачты реял флаг вытатуированного на груди парусника. Захрипев и схватившись за горло, зек плюхнулся лицом в землю.
Оставался Шамиль. Чуть выше среднего роста и пропорционального телосложения боевик, скорее всего, не являлся новичком в рукопашном бою. Два или три раза за время этого поединка он доставал офицера ощутимыми ударами ног, когда тот отвлекался на его партнеров. Однако теперь они стояли друг против друга, и никто более не вмешивался в их дуэль.
У прыгучего сепаратиста неплохо получалось орудовать нижними конечностями, что он и пытался демонстрировать с завидным упорством. «Что ж, давай, помашем ножками, — согласился про себя Гросс, — нам без разницы, каким макаром вас укладывать…» И, выбрав одну из верных тактик, начал медленно добиваться нужного результата. Уходя от ударов, либо встречая их блоками, он раз за разом бил чеченцу по одному и тому же месту — по литеральной широкой мышце бедра. Скоро тот стал заметно припадать на левую ногу, однако правой еще продолжать совершать маховые движения с изрядной амплитудой. Точка в этой схватке была поставлена, когда, уклоняясь от его здоровой конечности, Стас нырнул вбок и одновременно удачно приложился подъемом все по тому же левому бедру. Шамиль взвыл от боли и согнулся. А через секунду, перевернувшись в воздухе от сокрушительного удара ногой в голову, подобно бесформенному мешку плюхнулся в центр «арены»…
Эмир долго взирал на русского, не обращая внимания на возмущенно ревущую толпу, затем перестал вращать вокруг пальца перстень, медленно вытащил правой рукой из кобуры «Беретту» и ропот моментально стих. Тяжело дыша, Торбин смотрел на темный кружочек ствола, направленного прямо ему в голову и ждал… Однако перед нажатием на спусковой крючок Шахабов переместил пистолет немного вниз — в сторону неподвижно лежащего Шамиля. Одновременно с выстрелом тот дернулся, а из отверстия в виске побежала струйка крови…
— Скажи-ка воин, как ты относишься к Священному писанию? — не опуская «Беретты», вдруг спросил заместитель Командующего вооруженными силами Ичкерии.
Около полусотни до предела озлобленных мужчин, устремили свои взгляды на пленного…
Тот же понимал: от слов, которые предстоит произнести спустя мгновение, зависит очень многое. Кровожадному Медведю достаточно повести своей изломанной бровью, чтобы его моментально разорвали на части или заставили мучительно умирать в пресловутой «багровой мошне». Но, если эмир задает подобный вопрос, не означает ли это наличие третьего варианта? Любой другой вариант, отличный от первых двух, сулил Гроссмейстеру начало новой игры. Игры по совершенно иным правилам…
И он ответил так, как учили когда-то опытные наставники в Санкт-Петербурге:
— Я не верую всерьез ни в одного бога… Однако это не мешает мне с достаточным почтением относиться к Корану, отдавая дань уважения мудрости и величию Пророка.
Толпа мусульман по-прежнему недоверчиво и враждебно смотрела на него. А меж тем лишь одна пара глаз решала в эту минуту судьбу Станислава. Злобная ненависть, наполнявшая эти глаза в начале поединка, отчего-то ушла, уступив место практичной хитрости и какому-то затаившемуся коварству. Перстня Беслан Магомедович больше не трогал, зато, убрав пистолет, опять теребил пальцами черную бороду.
Мимолетная улыбка скользнула по лицу, и он произнес негромким, но повелительным тоном:
— Привяжите-ка его хорошенько к дереву. А там посмотрим…

Часть третья
«Вердикт-2»
Минуло одиннадцать месяцев, и уже следующая весна во весь опор вытесняла прохладную ветряную зиму с северо-восточных отрогов Главного Кавказского хребта. Снова разрозненные банды сепаратистов потихоньку готовились к появлению «зеленки», означавшей начало масштабных боевых действий. И снова в места расположения основных баз Федеральных сил на территории Чечни потекли ручейки многочисленных комиссий и проверок…
Настроение Бондаря, как и полковника ФСБ неуклонно катилось вниз на протяжении всей короткой встречи с одним из заместителей министра Юстиции Российской Федерации. Высокопоставленный чиновник прилетал в Чечню на шесть часов, но успел за это время поучаствовать в двух расширенных совещаниях, осмотреть базу под Ханкалой и следственный изолятор в Чернокозово. Все бы ничего, если б промеж двух совещаний не собрал он своих непосредственных подчиненных, да не пообещал бы каждому прислать из столицы по служебному несоответствию. Заодно досталось и фээсбэшнику Сергею Аркадьевичу. Правда, прямого отношения к юстиции он не имел, однако лишняя нервотрепка, наряду с угрозой «прославиться» в Москве не обещали покоя и ему.
Генерал-майор с полковником возвращались на служебной машине с аэродрома, откуда двадцатью минутами ранее взлетел самолет с заместителем министра на борту и взял курс на Москву.
— Интересное дело… Неужто они там и впрямь считают, будто с убийством Шахабова в чеченской армии прекратится или хотя бы уменьшиться подготовка резерва? Уму непостижимо!.. — покачал головой Бондарь, сжал губы и замолчал.
— Да будет вам расстраиваться… — попытался успокоить полковник, — им многое неведомо. Наезжают сюда из столичных кабинетов как на экскурсию, да еще «подарки» раздают!.. Лучше бы с техникой помогли или, на худой случай — с топливом для нее…
— Имеется в таких приездах и рациональное зерно, — вздохнул пожилой собеседник. — По крайней мере, узнали из уст начальства последние данные нашей разведки…
А последние данные были отнюдь неутешительны. Современная тактика сепаратистов по вербовке добровольцев в боевые соединения существенно расширяла их возможности. Помимо уже давно и успешно работающих агентов на Украине, в Прибалтике, в странах Ближнего Востока и северной Африки, теперь штабом незаконных вооруженных формирований немалое внимание уделялось чеченской молодежи в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Последние годы войны в Чечне, особенно в горных ее районах, практически не велись занятия в общеобразовательных учреждениях, и обучением подрастающего поколения занимались местные муллы и шейхи, преподававшие в основном религиозные каноны, да арабский язык. Они-то и закладывали камешек за камешком в фундамент нового витка экстремизма — фанатичную веру подростков в самые радикальные и воинствующие ветви ислама…
— В одном замминистра абсолютно прав, — очнулся от созерцания скучной картины за окном автомобиля генерал. — База по подготовке резерва как действовала, так и действует по сей день. И террористы-смертники расползаются по стране именно оттуда.
— Да… Эта угроза посерьезнее исламских боевых групп, — подтвердил Сергей Аркадьевич. — Помните, сколько они нам попортили нервов в первой чеченской компании?
— Те, что набирались сплошь из малолеток?
— Совершенно верно. Десять-пятнадцать пацанов в каждой группе под руководством одного опытного моджахеда проходили «курс молодого бойца»: подрывное дело, снайперская подготовка, ориентирование на местности… Спустя же пару месяцев из учебной группы получался небольшой, боеспособный и мобильный партизанский отряд.
— Было дело… — пробурчал Бондарь и с досадой добавил: — а сейчас эти хитрецы сделали упор на молодых баб. Изучают с ними Коран, а потом подсовывают вместо книги автомат или этот как его?..
— Пояс шахида.
— Вот-вот! Идет такая, в своей чудненькой одежонке, а под юбкой поясок с пластидом… И представь, какова будет реакция старейшин с духовенством, отдай мы приказ останавливать всех девок на улицах и обыскивать! Это ж опять форменный скандал, всенародное возмущение и, как следствие — цепочка жестких ответных акций.
Сосед с пониманием кивнул и вспомнил, как двумя часами ранее заместитель министра безжалостно критиковал генерала за бездействие, а точнее за неспособность уничтожить рассадник терроризма. Причем Бондарю не помогали и вполне логичные, разумные доводы. На все следовал примерно одинаковый ответ: «Вы должны в кратчайший срок ликвидировать верхнее — основополагающее звено в подготовке шахидов!
— Мы уничтожим кого и когда угодно, — спокойно молвил тогда командир оперативного соединения, — но мне в таком случае требуется ваша санкция на пересечение границы сопредельного государства.
— Такую санкцию вам никто не даст, — отрезал тот, — ни я, ни министр, ни председатель правительства, ни президент. А если вы разучились думать и проявлять инициативу, пишите рапорт и отдыхайте. Вы заслужили свой отдых…»
— Интересно, кто стал приемником Шахабова после его смерти?.. — обращаясь то ли к полковнику, то ли к самому себе, спросил генерал-майор.
— У нас пока нет исчерпывающих данных. Последние полгода учебно-тренировочный отряд не меняет места дислокации и не наведывается на нашу территорию. Границу в обоих направлениях пересекают только небольшие группы, численностью до тридцати человек…
— Что и требовалось доказать, — проворчал Бондарь, — у твоей службы имеется гарантия, что среди них нет смертников, и что не они потом взрывали себя вместе с нашими гражданами?
— Нет, конечно…
— То-то же.
— Самое скверное, что с религиозными фанатиками невозможен торг, позволяющий в других ситуациях, с «нормальными» террористами выиграть время, — подтвердил его опасения контрразведчик. Слова вылетели сами собой, о чем, взглянув на мрачное лицо офицера в годах, он тут же пожалел — эти заумные рассуждения только подливали масла в огонь…
— Эх-х!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32