Эти самцы были настоящими безумцами. Любой из них был в четыре раза меньше потенциальной возлюбленной; они были темнее, тела их, более узкие в брюшной части и тонкие в талии, сильнее отливали блеском. Их крылья (которые должны были помочь по крайней мере одному из них подняться к восторгам совокупления с Королевой во время Полета) напоминали узкие кинжальные лезвия, а их движения своей лихорадочной стремительностью во много раз превосходили суету подданных вокруг Молодой Королевы, несмотря на то что представители рабочих каст выглядели карликами рядом с взволнованными женихами.
В целом поведение молодых Принцев сильно напоминало придворных щеголей на джаркеладском свадебном пиру: шляпы лихо заломлены набекрень, яркие, украшенные драгоценными камнями рукоятки коротких мечей многозначительно сверкают у пояса, глаза горят от вина и задорной готовности броситься в драку, пуститься в пляс или совершить еще какой-нибудь подвиг.
Молодая Королева, напротив, сидела подчеркнуто спокойно, храня достоинство. Она едва ли не до отказа заполняла собою половину титанического зала, отведенного ей для предсвадебного роста. И, вне всякого сомнения, она выросла, да настолько, что туннели, по которым ей предстояло выбираться из Гнезда, вполне могли оказаться недостаточно широкими для этого. Но Принцев это отнюдь не смущало. Они продолжали беспрерывно ухаживать за ней; по очереди приближаясь, они почтительно кланялись, обменивались с предметом своего вожделения быстрыми чувственными поглаживаниями усиками, потом устремлялись дальше вдоль ее тела, прикасаясь к ней, ласковыми покусываниями пробуя на вкус ее нога, грудь, элегантно закругленное брюшко. Казалось, они не в силах насытиться ее божественным ароматом.
Знак, возвестивший о скором начале Полета, был не слишком приметным. Крылья Молодой Королевы завибрировали. Амплитуда их колебаний была крошечной, но движения тем не менее отличались редкой мощью. По залу прошел легкий гул.
Кипение прислуги вокруг нее еще усилилось. Женихи тоже забегали быстрее.
Тем временем скорость, с которой трепетали ее крылья, все возрастала. Они отливали серебристо-голубым блеском, то и дело вспыхивая в неестественно-синем мерцании зала. Женихи засуетились еще больше, а вассалы, и прежде всего Землекопы, бросились в туннель и принялись атаковать его стенки, орудуя огромными челюстями, словно совковыми лопатами.
Нота, которую выводили трепещущие крылья Королевы, поднялась до пронзительной высоты, как будто кто-то потянул серебряную струну лютни, в то время как сами крылья пылали отраженным светом. Женихи заметались в толпе вассалов: похоже было, что они торопливо сбивают их в кучу и подталкивают в сторону туннеля. Там уже колыхалась масса рабочих, огромный бурав из тысяч челюстей. Наполняя землей свои зобы, они с невероятной быстротой поедали стены туннеля, оставляя за собой проход более величественный, чем прежде.
Молодая Королева пошевелилась. Ее неподвижные дотоле ноги изогнулись и приподняли ее тело. Мгновение она стояла неподвижно, чудо природы, созданное, однако, с такой скульптурной точностью, что невольно напрашивалось сравнение с хитроумной военной машиной вороненой стали.. Затем Королева устремилась вслед за своей армией.
И сразу же она погрузилась в полутьму, ибо ее вассалы, прокладывая путь для своей госпожи, почти полностью истребили светящийся грибок, который покрывал стены подземелья. Кипящий авангард рабочих и Принцев глодал кромку света далеко впереди, а Молодая Королева превратилась в бегущую тень, призрачный силуэт которой то и дело вырисовывался во тьме: вот вспыхнет огромное колено, мелькнет продолговатый корпус грудины, лазурной молнией сверкнет граненое полушарие глаза.
Так продолжалось до тех пор, пока уровень туннелей не снизился и они не начали сливаться воедино. Тогда под высокими голубыми сводами армия Королевы стала собираться вокруг нее. Плечом к плечу, плотно, точно микроскопические частицы сверкающей жидкости, армия рабочих облила свою повелительницу с флангов, длинным шлейфом протянулась позади нее, затопила все пространство перед ней до самого горизонта. А она все бежала, горделиво вздымаясь над ними, точно корабль над волнами, серебряные крылья мерцают, как мечи, которым не терпится окунуться в битву. Легионы, окружавшие ее непосредственно, состояли преимущественно из Землекопов и Фуражиров. Авангард, возглавляемый Принцами, представлял собой пеструю мешанину из работников разных каст, и все они, как один, мчались вперед, захваченные яростным ритмом атаки.
Вот прямо на них выскочило и стремительно понеслось навстречу устье Гнезда, ярко-алое окно с видом на холмистую долину. Армия, не колеблясь, бурным потоком хлынула сквозь него наружу. Принцы немедленно взвились в воздух, разорвав его своими трепещущими крыльями, точно остро отточенными саблями, на тысячу кусков.
Юная Королева устремилась к порталу. Око Омфалодона вспыхнуло на далеком своде. Оно совершенно точно повернулось немного в своей каменной глазнице и, устрашающе огромное, непостижимое в своей неземной загадочности, следило, как Молодая Монархиня воспарила в воздух преисподней, раскинув свои величественные крылья, которые запели, точно спущенные тетивы миллионов луков.
А за ней наружу вылетели и мы с Барнаром, пикируя параллельно отвесной адской стене и стараясь держаться как можно ближе к армии. Далеко впереди нас, в океане инфернального неба, Королева, охваченная экстазом чистого восторга, выписывала громадные петли и причудливые арабески. Женихи, ловкие черные акробаты, носились мимо нее туда и обратно, туда и обратно, точно мальчишки, наперебой добивающиеся внимания. Казалось, они решили завоевать ее, соревнуясь в комическом усердии. Вдохновленная их игривой задиристостью, Юная Королева выделывала пируэты еще более головокружительные. И пока в воздухе разворачивался спектакль царственного ухаживания, внизу, по ложу долины, громадным сверкающим потоком растекалась спешащая вослед Королеве армия.
Так вот как надо перепахивать ад, наконец-то и мы этому научились! У каждого из нас при себе было по нескольку мотков веревки и прочные сети для добычи. В то же время руки и ноги у нас оставались свободными для полета, так как мешки и прочее снаряжение крепились к широким кожаным поясам. Оружие наше включало в себя колчан легких гарпунов и острог, принесенных наемницами Ша Урли из Сухой Дыры в качестве небольшой услуги, стоимость которой мы вычли из тех пятидесяти мер золота, что задолжал нам Бант. Вооружившись таким образом, мы отыскали Брачный Покой, где и успели семь раз выспаться, прежде чем долгожданный час пробил. Но мы и не спешили, а набирались сил, положившись на вечно бодрствующего Острогала, который должен был разбудить нас в решающий момент.
Армия под нами заполонила всю ширь равнины, а арьергард еще продолжал вытекать из Гнезда. Две мили Пожирателей протянулись по дну подземного мира.
– Вы стали свидетелями самой страшной катастрофы, которая только может постичь мой род, – провыл Острогал из своего гамака у меня на бедре. – Взгляните! Взгляните только на когти Омфалодона!
Хотя когти и находились довольно далеко, у самой линии горизонта, они просматривались просто замечательно, – конечно, только там, где их можно было различить под шевелящимся покровом Пожирателей, – поскольку теперь они стали белыми. Колоссальный скелет продолжал сжиматься и разжиматься и молотить по земле во всех направлениях, так что его запястье совсем утонуло в груде осколков панцирей и мертвых Фуражиров. Напрасные усилия! Плодовитость Королевы Пожирателей, как мы убедились, была воистину неистощима, и, несмотря на устрашающую жизнеспособность когтей третичного демона, которая нисколько, видимо, не пострадала от потери ножен плоти, рой Фуражиров, как нам было хорошо видно, начал уже вырывать куски из самих костей.
– Каждое Гнездо на сто лиг в округе получает теперь мясо из этого источника, – заметил Барнар. – В наше Гнездо плоть третичного демона попадает вот уже пять или семь дней.
– Думаю, желудок Пожирателя вполне в состоянии переварить то, с чем справились его челюсти, – ответил я.
И все же кто мог знать наверняка? Полагаю, в тот момент мы оба оплакивали несчастный случай, невольной причиной которого мы стали абсолютно без всякого на то намерения с нашей стороны, и который открыл почитаемым и почти уже любимым нами Пожирателям доступ к столь опасному источнику жизненных сил.
– О сияющие господа, – воскликнул Острогал, – в чем, по-вашему, может заключаться польза поедания Пожирателями этого мяса для моего народа? Взгляните на око Омфалодона, разве вы видите в нем триумф? – И в самом деле, кровавый глаз слезился, как никогда прежде, рубиновые ручейки и реки, пронизывающие всю равнину, как кровеносные сосуды кусок плоти, разлились, будто в половодье, и, пенясь, разрывали свои русла. И лишь значительно позже эхо ответного словесного удара хитрого демона навязчивым шепотом стало снова и снова отдаваться в моем сознании. Ведь, если здраво рассудить, ему была прямая выгода убедить нас в том, что Пожиратели безжалостно теснят его расу по всем направлениям и, следовательно, не будет никакого вреда, если мы вновь посадим одного конкретного демона на указанное им место, с тем чтобы он продолжил свое существование.
Но в тот момент тоскливый взгляд одаренного демона утишил наши страхи и заставил воспарить сердца, точно так же как изобретенное им Снадобье заставляло парить наши тела. Мы умудрились похитить эту благодать из самого логова третичного демона, так есть ли в этом мире что-нибудь или кто-нибудь, кого нам следовало бы опасаться?
Грохотавшее под нами войско окутало всю долину подвижной сияющей мантией. Первой добычей армии стал караван гигантских повозок длиною в милю. Каждая повозка была нагружена одним-единственным гигантским мягким коконом, не уступавшим, пожалуй, размером залу ангальхеймского трактира.
Караван шел нам навстречу. При появлении армии он попытался повернуть в сторону, но атака была столь стремительной, что замыкающие повозки только теперь начали медленно разворачиваться, а их чешуйчатые возницы изо всех сил настегивали тягловых жаб, пытаясь загнать их в укрытие.
– Это яйца А'Рака, приобретенные во вторичном мире для защиты крепостей, – пояснил Острогал.
– Приобретенные в обмен на какие товары? – осведомился я.
– Я, э… По правде говоря, не знаю.
– Приобретенные в обмен на людей-пленников, надо полагать, – высказал догадку Барнар.
– Совершенно искренне заявляю, мне это неизвестно, о сиятельные!
Но авангард армии Пожирателей уже раскололся, словно громадная волна о каменный берег, подмяв под себя передние повозки; громадные коконы покатились на землю и тут же скрылись под телами нападающих. Тысячи челюстей мгновенно располосовали их, и целый выводок крохотных паучков – всего-то с колесницу вместе с упряжкой каждый – высыпал из коконов и кинулся врассыпную.
– Когда они вырастают, то начинают охотиться и на моих сородичей, и на Пожирателей без разбора, – продолжал просвещать нас Острогал, – но мы миримся с этим, потому что по крайней мере один раз из четырех они берут над Фуражирами верх.
Что за пир тут начался! Похоже, для Пожирателей эта добыча была изысканным угощением – каждого паучка хватало ровно на четыре укуса, – и они заглатывали ее с явным удовольствием.
Тем временем Королева и ее эскорт продолжали кувыркаться в воздухе, совершенно безразличные ко всему, что творилось под ними, и не испытывая никакого голода, кроме любовного; совершая гигантские скачки в небе подземного мира, Женихи то пикировали поближе к своей вожделенной подруге, то, напротив, отдалялись от нее, в то время как Юная Мать Гнезда, точно одержимая каким-то величественным безумием, еще распаляла их все более и более головокружительными трюками. Как зачарованные, любовались мы могуществом наших великих проводников и союзников. Над нами проливало слезы око Омфалодона, и нам казалось, что все демоны как один уже лежат брюхом кверху, готовые отдаться на милость победителя.
XXII
Тьма упала к ногам,
Точно сброшенный плащ.
Ветер бодрый лицо холодит.
Что радость бывает такой простой,
Я в мире подземном успел позабыть.
Не могу сказать, чтобы у нас отваливались ноги, когда мы устало подгребали к Гнезду, возвращаясь из своего последнего набега, за время которого обчистили, кажется, всех демонов, какие только водятся на свете. Второй такой самозабвенной фуги с вариациями на тему грабежа мне, думается, не сыграть уже никогда в жизни.
С момента нашего вылета из Гнезда в арьергарде армии Молодой Королевы прошло около двух месяцев, как мы прикинули впоследствии. Но в тот момент мы знали лишь одно: интервал, проведенный нами в подземном мире, складывался из последовательности маленьких вечностей, каждая из которых пряталась внутри следующей, наподобие тех хитрых коробочек, что изготовляют искусные ремесленники Минускулона.
Нет, ноги у нас определенно не отваливались. Но все прочие части тела, до последней жилки, ломило немилосердно. Ибо мы были нагружены до крайнего предела, который только позволяло Снадобье. С наших поясов свисали сплетенные из прочной пеньковой веревки сети с мелкими ячейками. Их так и распирало от награбленной в царстве демонов добычи, по весу в десять раз превосходившей нас самих. Думаю, больше всего мы походили на две стрелы грузовых подъемников, с которых, наподобие маятников, свисали тюки инфернального добра.
Лететь с таким грузом было так же тяжело, как и плыть, да притом плыть, добавлю, в ледяной воде, которая вытягивает из тела последние капли тепла, ибо и наши собственные силы, и подъемная мощь Снадобья иссякали с ужасающей скоростью. Отдохнуть можно было, лишь повторно умастив конечности очередной щедрой порцией Снадобья. Каждый раз, когда мы проделывали эту операцию, продвигаться вперед становилось немного легче, и тогда мы ненадолго переводили дух.
Но наш вес постоянно тянул нас книзу, и много Снадобья уходило просто на то, чтобы не упасть на землю, вне зависимости от того, висели мы в воздухе или плыли сквозь него. Поэтому передышки мы старались сокращать до предела, а в остальное время пыхтели как могли, приберегая Снадобье до того момента, когда окончательно выбьемся из сил. Лига за лигой мы пробирались сквозь рубиновую мглу, кряхтя и напрягая и без того одеревеневшие мышцы, цепляясь за тающий в руках воздух, точно две мартышки, которые упорно ползут по милям невидимых лиан.
Все это нисколько не походило на расхожие представления о полете. Как ясно вспоминал я в минуты самого тяжкого труда то самозабвенное ликование, от которого быстрее забилось мое сердце, когда мы впервые поднялись в воздух подле похороненной в камне лапы Омфалодона. С тех самых пор ничего похожего мы не испытывали.
И вот впереди, не слишком далеко от нас, снова возникли корни хребта Сломанной Оси; мы даже различали некое отливавшее красным пятнышко тьмы, которое вполне могло оказаться входом в наше Гнездо.
Но нас, меня и Барнара, переполняла такая неудержимая злоба друг на друга, что мы, можно сказать, и не обратили внимания на знак конца пути, замаячивший в отдалении. Я и самих гор практически не видел, поскольку скотское, несдвигаемое упрямство бывшего друга стеной стояло у меня перед глазами. И об эту стену я колотился лбом уже несколько недель подряд.
– О Кодексе Корсирена говорить не буду, – убеждал я его. – Давай забудем о том факте, что, по единодушному мнению посвященных, именно в Кодексе Корсирена находится Звездная Лестница. Ну да пусть ее, эту Звездную Лестницу, как я уже сказал! Нам нет нужды бродить по Галактическим Тропам, равно как и незачем лезть на Мельницу Времени, раскаленные добела жернова которой перемалывают Вечность и где поднаторевший в своем ремесле вор может зачерпнуть лишних годков голыми руками…
Но бог с ними со всеми, как я уже сказал, – быть может, все это ничего не стоящие пустяки. Давай лучше поговорим о другом томе, который, как и Кодекс, находится в библиотеке Мхурдааля. Давай сосредоточим все наши помыслы на одной-единственной книге: «Карманном справочнике Гапидамноса». Именно в нем Дастардостенс записал заклинание, вызывающее Золотоносную Чуму.
Ты только взвесь вместе со мной эту возможность, хотя бы на одно мгновение, Барнар, пожалуйста! Нарисуй в своем воображении такую картину. Целый город, громадный притом, поражен Золотоносной Чумой. Болезнь сваливает всех до единого жителей в считанные часы! Ни один мужчина, ни одна женщина не устояли перед тяжким недугом, все слегли в лихорадке и, беспомощные, потеют золотом! Крохотные самородки бусинками выступают из их пор!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
В целом поведение молодых Принцев сильно напоминало придворных щеголей на джаркеладском свадебном пиру: шляпы лихо заломлены набекрень, яркие, украшенные драгоценными камнями рукоятки коротких мечей многозначительно сверкают у пояса, глаза горят от вина и задорной готовности броситься в драку, пуститься в пляс или совершить еще какой-нибудь подвиг.
Молодая Королева, напротив, сидела подчеркнуто спокойно, храня достоинство. Она едва ли не до отказа заполняла собою половину титанического зала, отведенного ей для предсвадебного роста. И, вне всякого сомнения, она выросла, да настолько, что туннели, по которым ей предстояло выбираться из Гнезда, вполне могли оказаться недостаточно широкими для этого. Но Принцев это отнюдь не смущало. Они продолжали беспрерывно ухаживать за ней; по очереди приближаясь, они почтительно кланялись, обменивались с предметом своего вожделения быстрыми чувственными поглаживаниями усиками, потом устремлялись дальше вдоль ее тела, прикасаясь к ней, ласковыми покусываниями пробуя на вкус ее нога, грудь, элегантно закругленное брюшко. Казалось, они не в силах насытиться ее божественным ароматом.
Знак, возвестивший о скором начале Полета, был не слишком приметным. Крылья Молодой Королевы завибрировали. Амплитуда их колебаний была крошечной, но движения тем не менее отличались редкой мощью. По залу прошел легкий гул.
Кипение прислуги вокруг нее еще усилилось. Женихи тоже забегали быстрее.
Тем временем скорость, с которой трепетали ее крылья, все возрастала. Они отливали серебристо-голубым блеском, то и дело вспыхивая в неестественно-синем мерцании зала. Женихи засуетились еще больше, а вассалы, и прежде всего Землекопы, бросились в туннель и принялись атаковать его стенки, орудуя огромными челюстями, словно совковыми лопатами.
Нота, которую выводили трепещущие крылья Королевы, поднялась до пронзительной высоты, как будто кто-то потянул серебряную струну лютни, в то время как сами крылья пылали отраженным светом. Женихи заметались в толпе вассалов: похоже было, что они торопливо сбивают их в кучу и подталкивают в сторону туннеля. Там уже колыхалась масса рабочих, огромный бурав из тысяч челюстей. Наполняя землей свои зобы, они с невероятной быстротой поедали стены туннеля, оставляя за собой проход более величественный, чем прежде.
Молодая Королева пошевелилась. Ее неподвижные дотоле ноги изогнулись и приподняли ее тело. Мгновение она стояла неподвижно, чудо природы, созданное, однако, с такой скульптурной точностью, что невольно напрашивалось сравнение с хитроумной военной машиной вороненой стали.. Затем Королева устремилась вслед за своей армией.
И сразу же она погрузилась в полутьму, ибо ее вассалы, прокладывая путь для своей госпожи, почти полностью истребили светящийся грибок, который покрывал стены подземелья. Кипящий авангард рабочих и Принцев глодал кромку света далеко впереди, а Молодая Королева превратилась в бегущую тень, призрачный силуэт которой то и дело вырисовывался во тьме: вот вспыхнет огромное колено, мелькнет продолговатый корпус грудины, лазурной молнией сверкнет граненое полушарие глаза.
Так продолжалось до тех пор, пока уровень туннелей не снизился и они не начали сливаться воедино. Тогда под высокими голубыми сводами армия Королевы стала собираться вокруг нее. Плечом к плечу, плотно, точно микроскопические частицы сверкающей жидкости, армия рабочих облила свою повелительницу с флангов, длинным шлейфом протянулась позади нее, затопила все пространство перед ней до самого горизонта. А она все бежала, горделиво вздымаясь над ними, точно корабль над волнами, серебряные крылья мерцают, как мечи, которым не терпится окунуться в битву. Легионы, окружавшие ее непосредственно, состояли преимущественно из Землекопов и Фуражиров. Авангард, возглавляемый Принцами, представлял собой пеструю мешанину из работников разных каст, и все они, как один, мчались вперед, захваченные яростным ритмом атаки.
Вот прямо на них выскочило и стремительно понеслось навстречу устье Гнезда, ярко-алое окно с видом на холмистую долину. Армия, не колеблясь, бурным потоком хлынула сквозь него наружу. Принцы немедленно взвились в воздух, разорвав его своими трепещущими крыльями, точно остро отточенными саблями, на тысячу кусков.
Юная Королева устремилась к порталу. Око Омфалодона вспыхнуло на далеком своде. Оно совершенно точно повернулось немного в своей каменной глазнице и, устрашающе огромное, непостижимое в своей неземной загадочности, следило, как Молодая Монархиня воспарила в воздух преисподней, раскинув свои величественные крылья, которые запели, точно спущенные тетивы миллионов луков.
А за ней наружу вылетели и мы с Барнаром, пикируя параллельно отвесной адской стене и стараясь держаться как можно ближе к армии. Далеко впереди нас, в океане инфернального неба, Королева, охваченная экстазом чистого восторга, выписывала громадные петли и причудливые арабески. Женихи, ловкие черные акробаты, носились мимо нее туда и обратно, туда и обратно, точно мальчишки, наперебой добивающиеся внимания. Казалось, они решили завоевать ее, соревнуясь в комическом усердии. Вдохновленная их игривой задиристостью, Юная Королева выделывала пируэты еще более головокружительные. И пока в воздухе разворачивался спектакль царственного ухаживания, внизу, по ложу долины, громадным сверкающим потоком растекалась спешащая вослед Королеве армия.
Так вот как надо перепахивать ад, наконец-то и мы этому научились! У каждого из нас при себе было по нескольку мотков веревки и прочные сети для добычи. В то же время руки и ноги у нас оставались свободными для полета, так как мешки и прочее снаряжение крепились к широким кожаным поясам. Оружие наше включало в себя колчан легких гарпунов и острог, принесенных наемницами Ша Урли из Сухой Дыры в качестве небольшой услуги, стоимость которой мы вычли из тех пятидесяти мер золота, что задолжал нам Бант. Вооружившись таким образом, мы отыскали Брачный Покой, где и успели семь раз выспаться, прежде чем долгожданный час пробил. Но мы и не спешили, а набирались сил, положившись на вечно бодрствующего Острогала, который должен был разбудить нас в решающий момент.
Армия под нами заполонила всю ширь равнины, а арьергард еще продолжал вытекать из Гнезда. Две мили Пожирателей протянулись по дну подземного мира.
– Вы стали свидетелями самой страшной катастрофы, которая только может постичь мой род, – провыл Острогал из своего гамака у меня на бедре. – Взгляните! Взгляните только на когти Омфалодона!
Хотя когти и находились довольно далеко, у самой линии горизонта, они просматривались просто замечательно, – конечно, только там, где их можно было различить под шевелящимся покровом Пожирателей, – поскольку теперь они стали белыми. Колоссальный скелет продолжал сжиматься и разжиматься и молотить по земле во всех направлениях, так что его запястье совсем утонуло в груде осколков панцирей и мертвых Фуражиров. Напрасные усилия! Плодовитость Королевы Пожирателей, как мы убедились, была воистину неистощима, и, несмотря на устрашающую жизнеспособность когтей третичного демона, которая нисколько, видимо, не пострадала от потери ножен плоти, рой Фуражиров, как нам было хорошо видно, начал уже вырывать куски из самих костей.
– Каждое Гнездо на сто лиг в округе получает теперь мясо из этого источника, – заметил Барнар. – В наше Гнездо плоть третичного демона попадает вот уже пять или семь дней.
– Думаю, желудок Пожирателя вполне в состоянии переварить то, с чем справились его челюсти, – ответил я.
И все же кто мог знать наверняка? Полагаю, в тот момент мы оба оплакивали несчастный случай, невольной причиной которого мы стали абсолютно без всякого на то намерения с нашей стороны, и который открыл почитаемым и почти уже любимым нами Пожирателям доступ к столь опасному источнику жизненных сил.
– О сияющие господа, – воскликнул Острогал, – в чем, по-вашему, может заключаться польза поедания Пожирателями этого мяса для моего народа? Взгляните на око Омфалодона, разве вы видите в нем триумф? – И в самом деле, кровавый глаз слезился, как никогда прежде, рубиновые ручейки и реки, пронизывающие всю равнину, как кровеносные сосуды кусок плоти, разлились, будто в половодье, и, пенясь, разрывали свои русла. И лишь значительно позже эхо ответного словесного удара хитрого демона навязчивым шепотом стало снова и снова отдаваться в моем сознании. Ведь, если здраво рассудить, ему была прямая выгода убедить нас в том, что Пожиратели безжалостно теснят его расу по всем направлениям и, следовательно, не будет никакого вреда, если мы вновь посадим одного конкретного демона на указанное им место, с тем чтобы он продолжил свое существование.
Но в тот момент тоскливый взгляд одаренного демона утишил наши страхи и заставил воспарить сердца, точно так же как изобретенное им Снадобье заставляло парить наши тела. Мы умудрились похитить эту благодать из самого логова третичного демона, так есть ли в этом мире что-нибудь или кто-нибудь, кого нам следовало бы опасаться?
Грохотавшее под нами войско окутало всю долину подвижной сияющей мантией. Первой добычей армии стал караван гигантских повозок длиною в милю. Каждая повозка была нагружена одним-единственным гигантским мягким коконом, не уступавшим, пожалуй, размером залу ангальхеймского трактира.
Караван шел нам навстречу. При появлении армии он попытался повернуть в сторону, но атака была столь стремительной, что замыкающие повозки только теперь начали медленно разворачиваться, а их чешуйчатые возницы изо всех сил настегивали тягловых жаб, пытаясь загнать их в укрытие.
– Это яйца А'Рака, приобретенные во вторичном мире для защиты крепостей, – пояснил Острогал.
– Приобретенные в обмен на какие товары? – осведомился я.
– Я, э… По правде говоря, не знаю.
– Приобретенные в обмен на людей-пленников, надо полагать, – высказал догадку Барнар.
– Совершенно искренне заявляю, мне это неизвестно, о сиятельные!
Но авангард армии Пожирателей уже раскололся, словно громадная волна о каменный берег, подмяв под себя передние повозки; громадные коконы покатились на землю и тут же скрылись под телами нападающих. Тысячи челюстей мгновенно располосовали их, и целый выводок крохотных паучков – всего-то с колесницу вместе с упряжкой каждый – высыпал из коконов и кинулся врассыпную.
– Когда они вырастают, то начинают охотиться и на моих сородичей, и на Пожирателей без разбора, – продолжал просвещать нас Острогал, – но мы миримся с этим, потому что по крайней мере один раз из четырех они берут над Фуражирами верх.
Что за пир тут начался! Похоже, для Пожирателей эта добыча была изысканным угощением – каждого паучка хватало ровно на четыре укуса, – и они заглатывали ее с явным удовольствием.
Тем временем Королева и ее эскорт продолжали кувыркаться в воздухе, совершенно безразличные ко всему, что творилось под ними, и не испытывая никакого голода, кроме любовного; совершая гигантские скачки в небе подземного мира, Женихи то пикировали поближе к своей вожделенной подруге, то, напротив, отдалялись от нее, в то время как Юная Мать Гнезда, точно одержимая каким-то величественным безумием, еще распаляла их все более и более головокружительными трюками. Как зачарованные, любовались мы могуществом наших великих проводников и союзников. Над нами проливало слезы око Омфалодона, и нам казалось, что все демоны как один уже лежат брюхом кверху, готовые отдаться на милость победителя.
XXII
Тьма упала к ногам,
Точно сброшенный плащ.
Ветер бодрый лицо холодит.
Что радость бывает такой простой,
Я в мире подземном успел позабыть.
Не могу сказать, чтобы у нас отваливались ноги, когда мы устало подгребали к Гнезду, возвращаясь из своего последнего набега, за время которого обчистили, кажется, всех демонов, какие только водятся на свете. Второй такой самозабвенной фуги с вариациями на тему грабежа мне, думается, не сыграть уже никогда в жизни.
С момента нашего вылета из Гнезда в арьергарде армии Молодой Королевы прошло около двух месяцев, как мы прикинули впоследствии. Но в тот момент мы знали лишь одно: интервал, проведенный нами в подземном мире, складывался из последовательности маленьких вечностей, каждая из которых пряталась внутри следующей, наподобие тех хитрых коробочек, что изготовляют искусные ремесленники Минускулона.
Нет, ноги у нас определенно не отваливались. Но все прочие части тела, до последней жилки, ломило немилосердно. Ибо мы были нагружены до крайнего предела, который только позволяло Снадобье. С наших поясов свисали сплетенные из прочной пеньковой веревки сети с мелкими ячейками. Их так и распирало от награбленной в царстве демонов добычи, по весу в десять раз превосходившей нас самих. Думаю, больше всего мы походили на две стрелы грузовых подъемников, с которых, наподобие маятников, свисали тюки инфернального добра.
Лететь с таким грузом было так же тяжело, как и плыть, да притом плыть, добавлю, в ледяной воде, которая вытягивает из тела последние капли тепла, ибо и наши собственные силы, и подъемная мощь Снадобья иссякали с ужасающей скоростью. Отдохнуть можно было, лишь повторно умастив конечности очередной щедрой порцией Снадобья. Каждый раз, когда мы проделывали эту операцию, продвигаться вперед становилось немного легче, и тогда мы ненадолго переводили дух.
Но наш вес постоянно тянул нас книзу, и много Снадобья уходило просто на то, чтобы не упасть на землю, вне зависимости от того, висели мы в воздухе или плыли сквозь него. Поэтому передышки мы старались сокращать до предела, а в остальное время пыхтели как могли, приберегая Снадобье до того момента, когда окончательно выбьемся из сил. Лига за лигой мы пробирались сквозь рубиновую мглу, кряхтя и напрягая и без того одеревеневшие мышцы, цепляясь за тающий в руках воздух, точно две мартышки, которые упорно ползут по милям невидимых лиан.
Все это нисколько не походило на расхожие представления о полете. Как ясно вспоминал я в минуты самого тяжкого труда то самозабвенное ликование, от которого быстрее забилось мое сердце, когда мы впервые поднялись в воздух подле похороненной в камне лапы Омфалодона. С тех самых пор ничего похожего мы не испытывали.
И вот впереди, не слишком далеко от нас, снова возникли корни хребта Сломанной Оси; мы даже различали некое отливавшее красным пятнышко тьмы, которое вполне могло оказаться входом в наше Гнездо.
Но нас, меня и Барнара, переполняла такая неудержимая злоба друг на друга, что мы, можно сказать, и не обратили внимания на знак конца пути, замаячивший в отдалении. Я и самих гор практически не видел, поскольку скотское, несдвигаемое упрямство бывшего друга стеной стояло у меня перед глазами. И об эту стену я колотился лбом уже несколько недель подряд.
– О Кодексе Корсирена говорить не буду, – убеждал я его. – Давай забудем о том факте, что, по единодушному мнению посвященных, именно в Кодексе Корсирена находится Звездная Лестница. Ну да пусть ее, эту Звездную Лестницу, как я уже сказал! Нам нет нужды бродить по Галактическим Тропам, равно как и незачем лезть на Мельницу Времени, раскаленные добела жернова которой перемалывают Вечность и где поднаторевший в своем ремесле вор может зачерпнуть лишних годков голыми руками…
Но бог с ними со всеми, как я уже сказал, – быть может, все это ничего не стоящие пустяки. Давай лучше поговорим о другом томе, который, как и Кодекс, находится в библиотеке Мхурдааля. Давай сосредоточим все наши помыслы на одной-единственной книге: «Карманном справочнике Гапидамноса». Именно в нем Дастардостенс записал заклинание, вызывающее Золотоносную Чуму.
Ты только взвесь вместе со мной эту возможность, хотя бы на одно мгновение, Барнар, пожалуйста! Нарисуй в своем воображении такую картину. Целый город, громадный притом, поражен Золотоносной Чумой. Болезнь сваливает всех до единого жителей в считанные часы! Ни один мужчина, ни одна женщина не устояли перед тяжким недугом, все слегли в лихорадке и, беспомощные, потеют золотом! Крохотные самородки бусинками выступают из их пор!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29