– Не червякам же лучше самого царя знать, в чем благо Авентурии, так? И не нам.
Девушка не сводила взгляда с края стола. Когда рука старшого упала на ее плечо, она чуть не потеряла сознания. Но он всего лишь сунул ей в ладонь статуэтку.
– Оставь себе. На прощание. Сколько бы на тебе не висело грешков, дщерь Эйнии, ты у нас женщина неприкосновенная.
– Как так? – Она бросила на старшого изумленный и злой взгляд.
– Мне от тебя толку нет, но в городе постоянно не хватает резчиков по камню. – Ответный взгляд старшого был ехиден, резок, и все же печален. – Пошла с глаз моих. Спи. Завтра тебя отправят в Париону.

Глава одиннадцатая.
Госпожа Амитрия

Свет лампады равно блестел на клинке Каламиса и в его холодных, требовательных глазах. Руфрид оглянулся в поисках оружия, но собственный его нож покоился в ножнах на поясе, брошенном на стул в противоположном углу комнаты. Да и проку от ножа будет немного – против меча-то. Фейлан был, похожее, менее уверен в себе, чем брат, а значит – более склонен к необдуманным поступкам. Противостоять им было бы безумием, и завершилось бы смертью или увечьем. Руфрид только и мог, что в бессильной ярости заслонил собой Танфию и Линдена.
– Рассказывайте, – повелел Каламис. – Хаверейнские землепашцы не бродят по Ардакрии. Кто вы?
– Можно ему и сказать, – пробормотал Линден.
– Да с какой стати? – возмутилась Танфия. – Мы живем в свободной стране, так что нечего нам угрожать!
– В своем доме, – фыркнул Каламис, – я могу поступать, как мне заблагорассудится.
– Нам скрывать нечего, – невыразительно заявил Линден. – Мою нареченную, сестру Танфии, забрали в рекруты. Мы хотим отыскать ее и вернуть домой. Все. Остальное – чистая правда, кроме нашей поездки в Скальд.
– Значит, вы пошли против царского указа?
– Да, – ответил Линден. – А вы бы – не пошли?
– Ваш родной брат, – вмешалась Танфия, – вез с собой совет не подчиняться этим рекрутским наборам! Откуда взялось то письмо, если не из этого дома?
– Действия Арана нас не касаются. А вы трое… – Взгляд Каламиса ожег всех троих по очереди. – До нас дошел слух, что местный регистат, Бейн, был убит тремя отступниками, весьма похожими на вас. Что скажете? Передать ли мне вас скальдским властям? Или избавить от мучений и сразу зарубить?
Клинок в руке Каламиса дрогнул. Руфрид напрягся. Сдернуть покрывало, набросить на Каламиса и Фейлана, в суматохе разоружить… а потом, подумалось ему, бежать, в спешке бросив и Огонька, и Зырку, не взяв ни луков, ни плащей. Но все ж лучше, чем позволить этому глумливому баричу прирезать всех троих.
Фейлан закрывал телом дверь. На пустом его лице выделялись только распахнутые глаза. Каламис подошел ближе. Острие его меча потанцевало у горла Руфрида. Юноша проглотил свой гнев и не дрогнул. Его светлость был обыкновенным задирой, и самым противным было то, что Руфрид узнавал в нем себя. Острие коснулось горла Танфии, потом – Линдена. Ни та, ни другой не отвели взглядов и не отшатнулись.
– Ты, – Каламис посмотрел Линдену в глаза, – ничего не видел в лесу.
– Я знаю, что я…
– Нет. – Там, где острие коснулось шеи, выступила капелька крови. – Ты не видел ничего . Понятно?
– Чего вы все так боитесь? – процедил Линден сквозь зубы.
Меч нажал чуть сильнее, прорезая кожу. Юноша побледнел.
Больше Руфрид не мог терпеть. Надо было действовать. Танфия стиснула его руку, будто предчувствуя его порыв и пытаясь остановить… и тут кто-то забарабанил в дверь. Фейлан отшатнулся, едва не подскочив. Каламис с божбой обернулся, опуская клинок.
– Кто там? – прошептал он. – Тихо, не впускай.
– Каламис! – донесся женский голос из-за двери. Засов задребезжал. – Я знаю, что ты здесь. Отвори немедля!
Фейлан поспешно убрал оружие и повернул ключ. «Я тебе говорил не…», прошипел Каламис, и тут в спальню ворвалась госпожа Амитрия, похожая на маленький сине-серебряный смерч. Волосы ее были неубраны, черты лица заострились от гнева.
– Что, во святое имя Нефении, вы тут, по-вашему, вытворяете, остолопы вы кровожадные?!
– Учим. Наблюдаем. Тетя, это вовсе не ваше дело!
– Да ну? Оставь гостей в покое!
К полному восторгу Руфрида старушка, будто не замечая меча, отвесила племяннику затрещину. Тот неловко увернулся и покраснел.
– Пошел отсюда! – рявкнула она. – И ножик убери. Сколько раз тебе повторять – никогда не обнажай клинок в доме?! Я сама разберусь.
Помрачневший Каламис вбросил меч в ножны и вышел, сопровождаемый братом. Танфия тут же принялась квохтать над царапиной на шее Линдена, но тот отстранился, говоря: «Да ничего, чешется только».
Госпожа Амитрия смерила гостей недобрым взглядом. Свет из коридора превращал седые волосы в серебряный нимб. В глазах ее проблескивало безумие. Каламис Руфрида не пугал совершенно; а вот эта хрупкая старушка была куда страшнее.
– Мы просили от вашего дома лишь заботы о моем брате, – проговорил Руфрид. – Мы не причинили вам зла. Что, во имя всех богов, мы натворили, чтобы заслужить такое?
– Вы нарушили запрет, – ответила госпожа Амитрия. – Никогда не говорите о том, что есть и чего нет в Ардакрии. Понятно?
– Нет, – отрубил Руфрид.
– Ложитесь спать. – Полы ее накидки разметались, когда госпожа Амитрия повернулась. – Каламис вас сегодня не побеспокоит, обещаю.
Завтрак прошел, будто бы ничего и не случилось.
Как и прошлым вечером, дорогих гостей пригласили оттрапезовать с княжеским семейством, а владыка с супругою обходились с ними, точно с заезжими дворянами. Княгиня даже потрепала Линдена по плечу во словами «Как мы себя чувствуем сегодня?», и постоянно спрашивала, не голоден ли бедняжка.
Острый взгляд Танфии различал фальшь только в вежливой маске господина Каламиса. Он накалывал кусочки плодов на нож и предлагал гостям с таким нехорошим блеском в глазах, словно видел в этих кусочках их сочащиеся кровью сердца.
Ночь трое путешественников провели в неимоверной кровати Линдена, положив Руфрида в середине. Они с Танфией поочередно несли стражу, но никто их так и не побеспокоил. Только когда Руфрид тихонько поцеловал девушку в губы, Линден – якобы спящий – заметил «Даже и не думайте!», отчего все трое расхохотались.
Теперь Танфия решила принять правила игры и завязала вежливую беседу. Руфрид присоединился, подавая ядовитые реплики и вообще выставляя себя деревенщиной, Линден же отмалчивался.
После завтрака Линден ушел отдыхать, Руфрид отправился в конюшни, Танфию же владыка Даннион пригласил в библиотеку. Девушке этот чертог показался пещерой сокровищ, которые она и не мечтала узреть. Владыка Даннион, обрадованный искренним воодушевлением ученицы, показывал ей новенькие издания Сафаендера с изумительными иллюстрациями, пьесы и поэмы, которые она мечтала прочесть, книги писателей, о которых девушка и не слыхивала. Завороженная, Танфия совершенно выпустила из головы безумие прошлого вечера, и едва не забыла о цели своего путешествия.
Ей нравился владыка Даннион, но душа его оставалась для посторонних закрытой. Так что завести разговор о чем-то, кроме литературы, Танфия не осмеливалась.
После обеда ее нашел Руфрид, принеся с собой запах навоза и холода.
– Линдену намного лучше, – сообщил он вполголоса, стараясь не потревожить владыку Данниона, читавшего что-то за столиком у окна. – Мы с ним приглядели за лошадьми. Думаю, завтра с утра нам пора отправляться.
Танфия, с головой ушедшая в «Эскадале», с трудом вернулась к реальности.
– Да. Огонек и Зырка уже, наверное, отдохнули.
– Не уверен, – прервал их владыка, откашлявшись, – что вы можете уйти.
– Что? – переспросил Руфрид.
– Об этом вам следует посоветоваться с господином Каламисом.
– Но ваша светлость, – изумленно проговорила Танфия, – разве есть у вас причины нас задерживать? Конечно…
– Поговорите с моим сыном. Мне больше сказать нечего. Простите… – Последнее слово растворилось в очередном хриплом «хрммф», когда владыка Даннион вновь углубился в чтение.
– У нас будут большие неприятности, – предрек Руфрид. Они с Танфией и Линденом заглядывали в стойло Огонька, в то время как Зырка восседал рядом на булыжной мостовой. Наступал ясный, холодный вечер. – Они не хотят нас отпускать.
– Потому, что я помянул бхадрадомен? – взвился Линден. – Боги, да чтоб вовсе этого не было! Если б вы двое не взялись любиться посреди леса…
– Эй, вот не надо! – воскликнула Танфия. – Это вы с Руфе завелись из-за отца, если меня память не подводит!
– Да какая разница? – мрачно поинтересовался Руфрид. – Мы тут застряли. Каламис только и ждет, чтобы мы дали ему повод нас прикончить.
– Можем бежать сейчас, – предложил Линден. – Пока они этого не ждут.
– Не так просто, – возразил Руфрид. – Ворота заперты. Даже когда сам Каламис в замке, склоны холма объезжают всадники. Луки наши отнесли в оружейную – без спросу не заберешь. Кроме того, если мы сбежим отсюда, Каламис сообщит в Скальд, чтобы за нами отрядили погоню.
– Значит, надо действовать не грубой силой, а умом. – Танфия поощрительно похлопала его по плечу.
Руфрид оскалился.
– Нечего язвить, а то без койки оставлю.
– Угрожаем? – ухмыльнулась Танфия.
Линден закатил глаза.
– Ну, а что-нибудь умное вы можете сказать? – нетерпеливо полюбопытствовал он.
– С Каламисом, по крайней мере, все ясно, – заметила Танфия. – Меня остальные волнуют. Вроде милые такие, но о главных вещах с ними и не поговоришь. Может, усыпить их внимание? Ты, Лин, можешь захворать обратно, вот они и решат, что еще пару дней мы никуда не стронемся. А мы пока поищем выход.
– Безнадежно, – заключил Руфрид.
Танфия ощутила всплеск прежнего гнева.
– Пока не придумаешь что получше – молчал бы!
Она повернулась к братьям спиной, пересекла двор и скрылась в доме. На душе у нее было неспокойно, и снедало раздражение оттого, что ни Руфрид, ни она сама не смогли найти простой способ бегства.
В доме было темно и тихо; здешнюю жутковатую атмосферу Танфия начинала недолюбливать. Семейство Данниона обитало на островках света, и дом можно было пройти насквозь, не встретив ни души. Шаги девушки гулко отдавались в пустом пыльном коридоре. Вернуться в библиотеку…
В груди у Танфии захолонуло – чья-то рука сомкнулась на ее запястье. Девушка обернулась, чтобы встретиться взглядом со стоящей в двери госпожой Амитрией. Лицо старухи было сосредоточено, и, несмотря на внешнюю хрупкость, чувствовалась в ней могучая и жуткая сила.
– Пойдем.
– Я, э, шла в библиотеку.
– Неважно. Ты мне нужна. Идем!
Отказаться Танфия не смела, а идти – не хотела ни капли. Госпожа Амитрия пропихнула ее в двери и повела впереди себя по бесконечной, тесной до ужаса лестнице, освещенной только пробивающимися сквозь узкие бойницы лучами заката. Наконец женщины вышли на круглую дощатую площадку, и Танфия поняла – они поднимаются к верхушке одной из башен. До крыши оставалось добрых тридцать локтей. Изнутри стены башни были выбелены, но известка от времени пожелтела и растрескалась. Вверх вела еще одна винтовая лестница, на сей раз из кованного железа, проржавелая и на вид хрупкая.
– Я пойду первой, – сообщила госпожа. – Не пугайся так, милочка. Это совершенно безопасно.
Вслед за ней Танфия двинулась по раскачивающейся и скрежещущей лестнице, цепляясь за холодные поручни и стараясь не глядеть, как ходят туда-сюда в раскрошившейся известке крепежные болты. В башне было холодно. Над головой виднелся люк, а в нем – клочок сизого неба. Что, если ее тут запрут навсегда? Что, если лестница рухнет, а они вдвоем так и застрянут на крыше?
Госпожа Амитрия пролезла через лючок, и подала девушке руку. Протискиваясь через отверстие, Танфия увидела, что крыша накрыта стеклянным куполом, а три четверти площадки занимает некое медное сооружение – толстая труба на тонких кривых подпорках. Что это за штуковина, девушка не знала. Когда-то ей казалось, что книги научили ее всему, что стоит знать, но после недавних унижений она уже не была в этом уверена.
– Ч… что это?
– Я покажу тебе, милочка. Но вначале оцени вид.
Танфия вздохнула от изумления. Крыша замка осталась где-то внизу, а окрестные края были видны до самого окоема.
Вид был волшебный. Ничего подобного Танфии не доводилось видывать. Будто все царство раскинулось перед ней, волнами лесов и холмов, крашеное иссера-лиловой закатной мглой, тронутое звездным серебром. Окоем был еще подернут алым, в небе стояли все три луны. Лиственная луна была полна, Розовая и Лилейная были на ущербе. Каждый предмет отбрасывал слабую тройную тень, обретая немыслимую глубину и сложность.
На глаза девушке навернулись слезы. Она прижалась лицом к стеклу, дыхание ее туманило ее поверхность.
– Авентурия, – прошептала она.
– Да, – согласилась госпожа Амитрия. – Но теперь глянь сюда.
Она поманила Танфию к одному из концов медной трубы и заставила заглянуть в торчащую из большой малую трубочку с наглазником. Девушка прищурилась, пытаясь вглядеться – и ахнула.
Новое открытие. Кусочек леса предстал совсем близко, в неизмеримой ясности. Видны были каждый сучок, каждый еще не облетевший листок на голых ветвях.
– Телескоп, – пояснила Амитрия. – Мой. Я хотела, чтобы ты поняла.
– Что?
– Как совершенна эта земля. Как прекрасна. Как немыслимо потерять ее, по жадности ли, или из страха. Вот… – Она положила пальцы Танфии на винтик сбоку. – Покрути, чтобы навести резкость. Теперь погляди.
Она наклонила трубу, и поле зрения Танфии заполнила Розовая луна. Уже не плоским кругом, а совершенным шаром плыла она в небесах, и поверхность ее испещряли невообразимые узоры – нет, не узоры, но горы, и кратеры, и паутина, наверное, рек…
Амитрия помогла ей перевести телескоп на Лиственную луну – гладкую сферу, словно чуть подмятый плод, чья зелень в такой близи была почти незрима. И Лилейная луна – чистейшая хрустальная белизна, усеянная еще более яркими звездчатыми сплетениями, чище мрамора и опала, прекраснее самого бытия.
Танфия отступила от телескопа и утерла слезы.
– Это… изумительный инструмент.
– Линзы из чистейшего горного хрусталя, – проговорила Амитрия. – Я отполировала их сама. На это ушли годы. «Чудесны плоды земли, пламенны яхонты во чреве безымянных камней».
– Сафаендер, – с улыбкой отозвалась Танфия.
– Это не все, – проговорила госпожа, вновь пригибая Танфию к наглазнику. – Посмотри на восточный окоем.
– Там все темно. – Чернильная линия холмов, и серебряная пыль в небе.
– Но за ним лежат Саванные горы. Ты слыхала о них?
– Конечно. – Танфия знала, что на пути в Париону им придется преодолеть этот хребет.
– Прекрасны они, но суровы, дики, безжалостны. Если хотите вы перейти их до зимы, вам следует поторопиться. А сейчас… – И прежде, чем Танфия успела высказаться, Амитрия повернула трубу телескопа вниз.
– Ардакрия, – произнесла она. – Расскажи мне, что ты видишь.
– Лес, – пробормотала Танфия, поводя трубой, изучая безграничную колышущуюся чащу. Лунный свет дарил голым ветвям причудливую, суровую красоту. Но за ними стлалось пятно тьмы.
Девушка едва не проскочила его, и ей пришлось развернуть телескоп обратно. В сердце леса лежала многорукая черная клякса, где деревья засыхали, а подлесок исчезал вовсе. Темным пятно казалось потому, что сквозь мертвые ветви виднелась голая земля. И его отростки вгрызались в лес.
Неизвестно почему, но клякса вызывала в Танфии омерзение. Что-то в ней напомнило девушке о тварях, затягивавших неосторожных под землю.
– Что это? – воскликнула она, шарахнувшись от телескопа.
Амитрия заглянула в наглазник, снова выпрямилась.
– То, о чем мы не упоминаем.
– Где… – Танфия едва сумела выдавить это слово. – Где бхадрадомен?
Амитрия тихо и страшно хихикнула.
– Вот-вот, милочка. Где нет бхадрадомен.
– Значит, Линдену не померещилось.
– Если бы, милочка. Если бы.
Танфия оперлась о телескоп, задыхаясь от смятения чувств, среди которых преобладал – страх.
– Я не понимаю. Я думала, их изгнали их Авентурии. Что они тут делают?
– Никому в этом доме не говори, о чем ты сейчас услышишь. Я расскажу тебе правду.
Танфия подошла к стеклянной стене и, пока Амитрия рассказывала, не сводила глаз с пятна – которого не заметила бы без телескопа, и от которого не могла теперь отвести взгляда.
– Они были здесь, сколько я себя помню. Да, перед случайным путником они притворяются лейхолмцами, простыми дровосеками. Но иные, как ваш Линден, видят их истинный облик. Это чудо, что он ушел живым.
– Мой пес тоже знал, – прошептала Танфия.
– Правду говоря, все мы знаем. Тем и ужасна Ардакрия. Но многим и нас не дозволено признавать это. Или попросту страшно.
– Но как они остались?
– Не могу сказать с уверенностью, но, мнится мне, после битвы на Серебряных равнинах в мирный договор вошли тайные пункты. Бхадрадомен оставили не только их пустынную родину за Вексатским проливом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59