Где был ее исток, никто в Святых землях и не помнил, но слово «эльф
» так давно стало ругательством, что каких-то обоснований уже и не требов
алось. В детстве мать рассказывала страшные сказки о злобных и коварных
эльфах, которые после смерти превращаются в упырей-кровососов. В безбор
одом отрочестве за прозвище «эльфья рожа» можно было получить ножиком в
пузо, а прозвание «полуэльф» ставило человека на один уровень с растлите
лями малолетних и скотоложцами.
Убить эльфа дело богоугодное, что клопа задавить, так почему он не заруби
л остроухую тварь на месте? Почему оставил помирать своей смертью в полу
разрушенной, разграбленной усадьбе? На эти вопросы не было у Аннупарда о
тветов. Он стремился уйти от проклятого места как можно дальше, куда глаз
а глядят, лишь бы подальше.
Никогда прежде встречать кого-то из проклятого народа молодому оньгъе н
е доводилось, да и не стремились, по вполне понятным причинам, эльфы в Свят
ые земли, отсиживаясь за своими горами. Там они лелеяли злобу по отношени
ю к настоящим людям и с помощью своей демонической магии насылали на тех
болячки и черный мор. Пард даже поинтересовался однажды насчет этого у с
воего учителя Ц лекаря Харанга, но в ответ получил кривую ухмылку да пар
у подзатыльников, на которые добрый доктор был весьма горазд. Ладно, пуст
ь про хвори все выдумка, а все остальное Ц правда? Что эльфы воруют детей
из колыбелек, подкладывая на их место трухлявый пень или дохлого щенка? М
ожет быть, до сумасшествия пытают пленников, живьем сдирая кожу или выры
вая из груди еще живое сердце? Отрезают языки человеческим девушкам, пре
жде чем изнасиловать?
Сколько бы ни наговаривали на орков, сколько бы ни рассказывали небылиц,
но Пард своими глазами видел оркских красоток, гораздо более целомудрен
ных, чем многие девчонки из его деревни, не говоря уже о городских. Орки-ст
релки, отчаянно защищавшие Шальгу, вызывали лишь уважение, и не только у П
арда. Высокие могучие тангары с такими роскошными бородищами, что любой
оньгъенский поп обзавидуется, считались еще более достойными врагами. Д
остойными для того, чтобы сойтись в честном поединке и, даже будучи сраже
нными насмерть волнистым двуручником, принять смерть как должное. Правд
а, если уж быть до конца честными, Оньгъен ни разу не сходился в битве с тан
гарскими дружинами, все стычки ограничивались попытками пиратов под фл
агом Святых земель захватить длинные ладьи тангаров-купцов. Оньгъе хват
ало и этих подвигов.
Сухая пыль скрипела под ногами дезертира, солнце садилось за холмы, и уже
не чувствовалось ни гари, ни вони. Там, во внутреннем дворе умирал искалеч
енный светлоглазый эльф, существо, лишенное души, гнусное и отвратительн
ое по сути своей… Где-то вдалеке подал голос луговой шакал, высоким подвы
ванием приветствуя восход Шерегеш в сиреневом мерцающем небе. Ему отозв
ался другой зверь. Ночные мародеры договаривались о встрече на развалин
ах поместья. Этой ночью эльфу придется худо. Дезертир Пард остановился, с
плюнул на землю, проклиная себя, свою безразмерную глупость.
Ц Будь ты проклят, паразит, будь ты триста раз проклят… Лучше б ты сдох!
И повернул обратно, пытаясь хоть как-то объяснить свой дурацкий поступо
к. Кроме любопытства Ц самого распространенного людского греха, Ц он н
ичем обосновать его не мог. Любопытство гнало его по жизни, словно семижи
льный кнут в руках погонщика толстошкурых ленивых волов. Аннупард Шого х
отел знать, хотел понимать, хотел своими глазами убедиться в существован
ии проповедуемых с высоких амвонов истин. Таким уж он уродился ренегатом
и еретиком.
Эльфу снова повезло несказанно, и шакалы за ночь не добрались до него. Вид
имо, им хватило другого мяса. И долго искать бывшего узника не пришлось. Он
сумел отползти совсем недалеко. Лежал, свернувшись калачиком, как младе
нец в утробе матери, грудой костей и истерзанной плоти. Парду оставалось
только подивиться невероятной живучести этого существа. Да человек бы у
же или с ума сошел, или откинул копыта. Почувствовав его присутствие, эльф
проснулся и уставился на оньгъе своими чуть раскосыми глазищами.
Ц Думай что хочешь, Ц буркнул Пард злобно.
Но тот лишь вздрогнул всем телом. Пришлось тянуть его в дом, чтоб на месте
поискать каких-нибудь чистых тряпок для перевязок, а лучше всего мазь ил
и чего-то подобного. Несколько старых рваных простыней, которыми побрез
говали разбойники, пришлись очень даже кстати, а вот с лекарствами не пов
езло. Кроме полупустой бочки с вином Пард ничего не сыскал, хотя перерыл в
се, что уцелело при грабеже. Полная фляжка доброго красного вина Ц вот и в
се лекарство.
Ц Открывай рот, Ц приказал дезертир, склоняясь над эльфом, который подо
зрительно покосился на флягу. Ц Это просто вино.
Но нелюдь не только не пожелал подчиниться, но и всеми силами постарался
отодвинуться подальше, заслоняясь искалеченными руками.
Ц Зачем я вернулся? Затем, чтоб тебе помочь, скотина! Ц не на шутку разозл
ился Пард. Ц Надо было мозги тебе сразу вышибить и не возиться с такой не
благодарной тварью, как ты. Хочешь знать, почему я здесь? Я, вишь, на лекаря у
чился… на скотьего доктора… всякую тварь живую лечил: лошадь, корову, коз
у. Хоть у них тоже души нету, а боль-то звери чуют… Понимаешь?.. Да и не лекарь
пока… уже… а вовсе дезертир и… мародер. Я оньгъе, ты видишь, я оньгъе и таки
х, как ты, должен перво-наперво резать безо всякой пощады. А я вон тебе помо
гаю, пытаюсь помочь, а ты что делаешь?
Неблагодарный больной напряг последние силы и разлепил разбитые ссохш
иеся губы, сначала издав сдавленный хрип, перешедший в настоящее змеиное
шипение, пока не сумел выдавить нечто членораздельное:
Ц Вино нельзя. Воды. Пить воду.
Ц Ишь ты! Ц ядовито ухмыльнулся Пард. Ц Может, тебе религия пить вина не
дозволяет? Благочестивый или как?
Ц Воды, Ц прошелестел эльф.
Ц Ладно, это даже проще.
Пард принес воду. Никогда он не видел, чтобы ее пили с таким наслаждением и
такими муками, а уж смотреть на этот процесс было в высшей степени омерзи
тельно. Кроме как втягивать в себя воду с помощью свернутого в трубочку я
зыка у эльфа не получалось.
«Может быть, они так и пьют, словно змеи, эти эльфы поганые?»
Напившись, тот впал в беспамятство. Пард решил времени не терять. Поймал-т
аки одинокого петуха с подпаленным хвостом, одуревшего от нежданной сво
боды и одиночества, и пустил упитанную птицу на целебный суп, твердо пооб
ещав себе на капризы эльфа внимания не обращать. А вино выпил сам.
Бульон получился на славу, ароматный, наваристый, с золотистыми кружочка
ми жира, то что нужно для восстановления сил. Оньгъе растормошил эльфа и с
нескрываемой угрозой спросил, мрачно глядя прямо в его мутные глаза:
Ц Куриный навар пить будешь?
Эльф согласно кивнул, но одной доброй воли оказалось недостаточно. Номер
с языком тут не прошел, эльф захлебывался и обжигался, а ничего путного не
получалось. И пришлось гордому Аннупарду Шого кормить своего пациента и
з ложечки, морщиться от отвращения, но прикасаться к нелюдю, придерживая
того за костлявое плечо.
Ц Спасибо, Ц прошипел эльф, опустошив миску.
Ц Вот ещё, Ц фыркнул в ответ оньгъе. Даже принимать благодарность было
несказанно противно.
Ц Сними, Ц внезапно попросил эльф, указывая на тонкий блестящий ошейни
к, охватывающий его шею. По металлу шли какие-то значки и насечки на незна
комом языке, и Пард, с некоторым ужасом в глубине души, догадался, что это в
ещь не простая, а волшебная.
Ц Ты колдун?
В животе сладко зудели от страха кишки. Попы внушали, что магия пошла цели
ком от демонов и прикоснувшийся к ней обречен на проклятие, а магия нелюд
ей тем более. В Оньгъене уже двести лет за колдовство сжигали на медленно
м огне.
Ц Сними. Не бойся.
Пард гордо вскинул подбородок с курчавой бородкой, задетый за живое.
Ц Так ты колдун или нет?
Он не собирался сдаваться. Пусть нелюдь скажет, тогда и посмотрим, что дел
ать. Но эльф только прикрыл устало глаза, мол, не хочешь Ц не надо. Больно г
ордый был. Ну что же, мы тоже гордые. И Пард оставил узника одного, чтобы под
умал как следует над своим поведением. Он облазил все поместье, нашел даж
е подземный ход, правда, полузасыпанный от старости. Вернувшись, обнаруж
ил, что эльф не пошевелился. Но оньгъе не расстроился. Так даже удобнее изу
чать объект своего любопытства. Бывает так иногда, что встретишь какого-
нибудь жуткого урода, страшного, мерзкого, и не в силах глаз оторвать от ег
о уродства. Когда Пард был маленьким мальчиком, в соседней деревне за рек
ой жил старый солдат. Где и когда враги вырвали ему глаза, он никому не гов
орил. Жуткие глазницы его были черны и вечно сочились гноем, и Пард страшн
о боялся случайной встречи со слепцом, но, если таковая приключалась, не м
ог глаз оторвать от ран, хотя у него мурашки бежали по спине и сердце заход
илось от ужаса.
У этого эльфа от прежнего, наверняка красивого облика остались только дл
инные темные ресницы и чудом не сломанный прямой тонкий нос с точеными к
рыльями ноздрей. И глаза, конечно. Единственное, что жило на изуродованно
м лице. Говорят, что эльфы могут зачаровывать взглядом, и, по-видимому, это
так и есть. Иначе и не объяснишь заботу оньгъе о своем самом ненавистном в
раге. Не глаза, а глазищи. Такие бы бесподобно смотрелись на женском лице
Ц светлые, яркие и совершенно ничем не напоминающие рыбьи, даже не водян
истые. Скорее они походили на какие-то чудные светло-светло-серые криста
ллы.
Ц Сними. Прошу тебя, Ц снова попросил эльф и добавил чуть погодя: Ц Боль
но. Очень.
Пард колебался, то поднося пальцы к злополучному ошейнику, то отводя рук
и, пока наконец не решился. Ничего ровным счетом не почувствовав, он нащуп
ал хитрый замочек, понимая, что переломанными пальцами, да еще и без ногте
й, эльф бы ни за что его не одолел. Вздох искреннего облегчения, когда ошей
ник полетел в другой конец комнаты, дал дезертиру понять, что он сделал не
просто доброе дело, а нечто большее.
Ц Спасибо.
Пард не поверил, увидев в глазах эльфа слезы. А еще говорят, что нелюди не м
огут плакать. Эльф не плакал, сил не было, но одна слезинка все же скатилас
ь по щеке. От вида чужого унижения оньгъе стало как-то не по себе. Что может
быть глупее мужских слез? Пард отвернулся.
Ц Ириен, Ц шепотом сказал эльф.
Ц Что? Ц не понял оньгъе.
Ц Имя… Мое.
Ц Ириен? Ц переспросил тот.
Эльф кивнул.
Ц Значит, тебя зовут Ириен. А меня зовут Пард. Вот и познакомились.
Больше они не разговаривали. Спасенный совершенно выбился из сил, затих,
а затем и заснул, укрытый куском одеяла, а Пард, наблюдая за наступлением н
очи, крепко призадумался. Из поместья нужно убираться. Не ровен час, объяв
ится кто из родни погибшего хозяина. А как отнесутся местные к оньгъе-дез
ертиру и покалеченному эльфу Ц это очень тревожный вопрос. И где гарант
ии, что Пард не разделит предыдущей участи эльфа? Уходить отсюда надо, и вс
е дела, решил за себя и своего пациента Аннупард, прежде чем завалиться сп
ать.

Избавленный от колдовского ошейника, Ириен уже на следующее утро смог са
мостоятельно слезть с кровати, несказанно удивив Парда. Передвигался эл
ьф не слишком уверенно, но зато целенаправленно. Парду, словно привязанн
ому, пришлось ходить следом, потому как эльф не торопился пояснять ему це
ль своих тщательных поисков. В итоге ею оказались два чудных меча с узким
и лезвиями, необычайно красивые и необычным образом заточенные. Мастерс
кая работа, хоть и явно эльфийская. Недаром покойный хозяин замка польст
ился на них. Ириен толком рассказать ничего не мог, из его поврежденного г
орла вырывалось только змеиное шипение, но привел оньгъе в прелюбопытну
ю комнатенку. Владетель Эвраста любил потешить себя не только грабежами
и разбоем на большой дороге, но и пытками случайных бродяг, а кроме того, б
лагородный господин баловался чернокнижием. Чего он добивался от эльфа,
Парду осталось не вполне понятно, но, разглядывая коллекцию, состоящую и
з сушеных девичьих голов, бутылей с какими-то отвратительными кусками, к
ошачьих шкурок и прочей мерзости, он решил, что медленную и мучительную с
мерть хозяина на колу можно смело называть заслуженной казнью. Прежде че
м уйти из поместья, дезертир с удовольствием бросил в колодец чародейски
й ошейник, впервые в жизни искренне прочитав очистительную молитву.
Они вышли на тракт уже ближе к вечеру. Эльф в одежде с плеча своего мучител
я выглядел пугалом, но держался с таким достоинством, что не каждый корол
ь осмелился бы обратиться к нему без дела. Он вроде и не стремился к общест
ву своего добровольного спасителя, специально делая вид, что идет рядом
только из-за общего направления. Спрашивать Парда о ночлеге он тоже не со
бирался. Просто свернул в приглянувшуюся рощицу, нюхом угадав ручеек, ск
рытый в высокой траве. Оньгъе возмутился, но поплелся следом. Ему же пришл
ось собирать хворост, разжигать огонь и варить еду, потому что «его эльфя
чье величество» все время пролежал под кустом, свернувшись калачиком. Пи
щу принял чуть ли не силком, то и дело бросая на полыхающего злобой оньгъе
пронзительные взгляды.
Ц Ты меня не выводи из себя, тварь, Ц предупредил Пард. Ц Последний раз
о тебя руки мараю. Мне что, делать больше нечего, как нянчиться с разной не
людью? Небось ты бы об меня ноги вытер и дальше пошел? Так ведь? Все! Завтра у
хожу.
Ц Уходи, Ц тихо каркнул эльф и закрыл глаза.
Аннупард всегда считал себя человеком слова Ц как обещал, так и сделал. Е
ще до рассвета проснулся, быстренько собрал манатки и направил стопы пря
миком на юг. Дорога сама ложилась под ноги, только успевай коленями двига
ть, осеннее солнышко не пекло, а ласково грело. И вообще, бродяжья жизнь бы
ла по всем признакам хороша и удобна, а одиночество совершенно не тяготи
ло. Шел он, шел, но затем присел на обочине, чтоб попить водички и съесть сух
арь, да так и просидел на месте, пока не увидел вдалеке высокую фигуру тако
го же одинокого путника.
Мечи, привязанные веревкой к спине, успешно служили упрямому эльфу проти
вовесом, а не то его точно согнуло б пополам. Голову он обвязал платком, сп
раведливо решив, что вид обкромсанной шевелюры может вызвать ненужные п
одозрения у встречных прохожих. Обычай срезать волосы рабам был в ходу п
очти во всех землях. Когда он поравнялся с сидящим Пардом, то лишь покосил
ся на оньгъе с необъяснимым выражением лица и медленно попылил дальше.
Тогда бывший солдат, а ныне дезертир плюнул себе под ноги, грубо выругалс
я и увязался следом и более попыток бросить малахольного эльфа не предпр
инимал. И очень скоро открыл для себя простую старую истину Ц какое бы до
брое и благое дело ни сделал человек, рано или поздно он хотя бы раз непрем
енно пожалеет об этом. Пард жалел о том, что связался с эльфом, по двадцать
раз на дню, а иногда и гораздо чаще. И было от чего. То ли эльф ему попался ка
кой-то особо сволочной, то ли вся их порода отличалась скверным характер
ом, но каждая попытка наладить контакт с Ириеном оборачивалась для несча
стного оньгъе припадком раздражения и плохо сдерживаемого гнева. Эльф н
е желал быть послушным, демонстративно игнорируя все указания добровол
ьного спутника и лекаря в одном лице. С отвращением пил отвары, что готови
л ему Пард из знакомых целебных растений, не позволял ставить примочки и
тем не менее выздоравливал не по дням, а прямо-таки по часам. Парду станов
илось чуть ли не до слез обидно. Пациент сам себя лучше всякого лекаря мож
ет вылечить. Ну почему люди так не могут? Что за вселенская несправедливо
сть? За что этому остроухому отродью такой дар, в то время как люди от мале
нькой ранки могут помереть в три счета?
Они уходили все дальше и дальше на юг, убегая от подступающей осени, посте
пенно притираясь друг к другу, можно сказать даже привыкая, хотя наиболь
шие усилия потребовались именно от Парда.
Голос у эльфа восстановился довольно быстро, о чем сам оньгъе узнал сове
ршенно случайно, когда услыхал, как тот тихонько мурлыкал себе под нос пе
сенку, когда мылся в ручье. С мытьем вышла отдельная история. Пард себя ник
огда не считал засранцем, но патологическая тяга эльфа к купаниям была е
му непонятна. Зачем, скажите на милость, полоскаться в воде, если накануне
они до нитки вымокли под проливным дождем, зарядившим на целый день?
Снова зубами пришлось скрипеть, когда эльф вернулся от ручья не только ч
истый, но и с тремя рыбинами, нанизанными на примитивную острогу.
Ц Это ты рыбам песенки пел?
1 2 3 4 5 6 7 8