У разных людей она выражается по-разному: физически или вербально, активно или пассивно, прямо или косвенно, но реальность такова, что не существует людей, у которых бы она полностью отсутствовала. Люди отличаются только объемом и удельным весом агрессивных паттернов в своем поведенческом репертуаре. Многочисленные теории агрессии выявляют и объясняют истоки человеческой агрессивности, ее механизмы, но ни одна из них не говорит о том, что возможно ее полное отсутствие, хотя предлагаются всевозможные способы ее контроля и коррекции. Гуманистические психологи прямо высказываются об агрессии как о форме естественной энергии, вспоминая энергию ветра, солнца, воды, которая может убить или помочь. Человек может подавлять энергию агрессии, и тогда это чревато болезнями. Другой вариант – когда волна энергии вырывается наружу в форме слов и дел, иногда конструктивных, иногда нет. Нет общего правила для выражения агрессии. Вопрос ставится о ее трансформации, об изменении мишени и формы проявления. То есть агрессивное поведение может быть деструктивным и конструктивным или креативным. Один из основателей американского крыла экзистенциальной психотерапии Ролло Мей Мей Р. Сила и невинность: в поисках истоков насилия. М.: Смысл, 2001.
связывает агрессию с проявлением силы, причем у каждого человека в потенциале наличествуют пять уровней силы. Первый уровень – сила жить, она проявляется в том, как ребенок плачет, добиваясь того, что он хочет, из чего он черпает свою силу и как ее реализует. Если действия ребенка не вызывают отклика окружающих, то он не развивается, и крайним проявлением такого бессилия является смерть. Сила жить – это не добро или зло, она первична по отношению к ним. И она должна проявляться в течение жизни, в противном случае человека ждут психозы, неврозы или насилие. Второй уровень – это самоутверждение. Мы не только живем, но и нуждаемся в утверждении своего бытия, отстаивая свою значимость и обретая тем самым самоуважение. Третий уровень силы – отстаивание своего «Я». Эта форма поведения характеризуется большей силой и направленностью вовне, чем самоутверждение. В нас заложена реакция на нападение, и мы готовы на него реагировать. Человек отстаивает свои и чужие интересы, причем зачастую чужие с большей энергией, чем свои, но это тоже форма отстаивания своего «Я», так как отстаивает эти интересы он. Четвертый уровень силы – агрессия, которая появляется тогда, когда нет возможности отстаивать свое «Я». И здесь человек внедряется в чужое пространство, частично забирая его себе. Если нас лишить возможности выплеснуть агрессивные тенденции в течение какого-то времени, то это выльется в депрессию, невроз, психоз или насилие. Пятый уровень силы – насилие, оно происходит тогда, когда все остальные способы отстаивания своей силы блокированы. Таким образом, у каждого из нас есть негативная сторона, которая вносит свой вклад в потенциал добра и зла, и без которой мы не можем жить. Важным, хотя не простым для осознания, является принятие того факта, что значительная часть наших успехов связана с противоречиями, порождаемыми негативными моментами. Жизнь, считает Р. Мей, это достижение добра не в стороне от зла, а вопреки ему.
Отсюда понятно, что агрессивное поведение – понятие значительно более широкое, чем асоциальное поведение; с другой стороны, они могут пересекаться. За 20 лет существования на факультете психологии специализации юридическая психология был получен солидный массив данных по особенностям агрессии лиц как с социальным, так и асоциальным поведением. Так, в дипломном исследовании Э. П. Булатчик сравнивались особенности агрессивности у лиц с разными видами асоциального поведения, а именно: лиц, совершивших кражи и убийства. Оказалось, что у убийц уровень агрессии значительно выше, особенно агрессии директивного типа, которая проявляется в установке превосходства над другими людьми в ожидании того, что остальные будут вести себя в соответствии с их интересами. При этом у убийц полностью отсутствует потребность считаться с другими людьми, принимать их в расчет. Сходные результаты оказались и при сравнении несовершеннолетних с теми же видами асоциального поведения. Когда исследовался такой вид асоциального поведения, как проституция (дипломная работа И. Волковой, 1994 г.), то оказалось, что по уровневым показателям агрессии различия между студентками и представительницами одной из древнейших профессий, обнаружились именно в агрессии по директивному типу, причем у студенток директивность значительно выше. Таким образом, нельзя ставить знак равенства между выраженностью агрессии по директивному типу и асоциальным поведением. Тем более что исследования, проведенные среди учителей и воспитателей детских садов, чье поведение абсолютно социально, показывают, что у них эти показатели значительно выше.
Зачастую уровень агрессии лиц с асоциальным поведением выше, чем с социальным, но выявилась также, что «удельный вес» агрессии в поведенческом репертуаре имеет значительно большее значение, чем абсолютные показатели агрессии. Школьники обычных и элитарных школ, студенты различных вузов, в том числе Санкт-Петербургского института богословия, учителя, врачи, воспитатели детских садов, банковские служащие, юристы, психологи – все имеют некий уровень агрессии. У кого-то он выше, у кого ниже, но таких испытуемых, у которых показатели агрессии полностью отсутствуют, не было! И конечно, как правило, разница между лицами с асоциальным и социальным поведением заключалась не в уровневых показателях агрессии, а в ее весе, в объеме и месте, которое она занимает среди других поведенческих паттернов.
Ряд исследований лиц с асоциальным поведением показал, что существует взаимосвязь между таким поведением и импульсивностью. Под импульсивностью понимается поведение без предварительного обдумывания его последствий. Еще в 1934 г. Д.Гилфордом в рамках факторного подхода к изучению личности был впервые выделен фактор импульсивности. Позднее Г. Айзенком на большой выборке испытуемых было предпринято специальное исследование факторной структуры импульсивности. Соотнесение импульсивности с основными личностными факторами выявило, что фактор импульсивности положительно кореллировал с такими факторами, как психопатия и нейротизм, и оказался слабо связан с фактором экстраверсии. Эти данные позволили Г. Айзенку рассматривать фактор импульсивности как несущий высокий психопатологический тон, который может обусловливать возникновение асоциального поведения. Вывод Г. Айзенка получил подтверждение в ряде работ других исследователей, которые отмечали, что выраженная импульсивность тесно коррелировала с различной патопсихологической симптоматикой (гиперкинез и др.), а также со склонностью к асоциальному поведению независимо от возраста. Так, в 1987 г. в США С. Хормутом было проведено исследование, в ходе которого изучались 120 преступников (совершивших преступления разной тяжести), 90 солдат и 30 рабочих. Исследование было направлено на изучение влияния асоциального поведения, на контроль импульсивных тенденций и на личность в целом. Результаты показали, что преступники по сравнению с солдатами и рабочими проявляют меньший контроль импульсивных тенденций, более агрессивны, склонны к депрессии и возникновению неврозов, более открыты и эмоционально нестабильны.
Однако не только зарубежными, но и некоторыми нашими исследователями было отмечено, что для совершавших асоциальные действия характерна импульсивность. Так, проведенное В. П. Голубевым и Ю. Н. Кудряковым исследование лиц, совершавших грабежи и разбои, показало, что им свойственны: импульсивность, застревание аффекта (ригидность), склонность к подозрительности, злопамятность, отчужденность, уход в себя, стремление к сохранению дистанции между собой и окружающим миром.
Исследования, проведенные среди преступников (убийц, осужденных за корыстно-насильственные преступления, расхитителей, воров), проведенные Ю. М. Антоняном и др., Антонян Ю. А/., Еникеев М. И., Эминов В. Е. Психология преступника и расследование преступлений. М.: Юрист, 1996.
показали, что ведущими личностными особенностями большинства из них являются импульсивность, высокая агрессивность, асоциальность, гиперчувствительность к межличностными отношениям, отчужденность и дезадаптация. Самая высокая импульсивность при низком самоконтроле наблюдалась у осужденных за корыстно-насильственные преступления.
Одно из последних исследований импульсивности и асоциального поведения было проведено в рамках дипломной работы И. Ю. Васильевой (2001 г.). Исследовались подростки с асоциальным поведением (мелкое хулиганство, уход из дома, склонность к алкоголизму) в возрасте 15 лет в количестве 60 человек, равно разделенные по половому признаку. В результате оказалось, что у обследуемых не существует значимых половых различий по уровню импульсивности. Исследование также показало, что импульсивность подростков с асоциальным поведением взаимосвязана с такими особенностями личности, как агрессия, директивность, тревожность, эгоцентризм, высокий уровень напряжения, страха, склонность к открытому агрессивному поведению, враждебность, высокая самооценка, высокий энергетический уровень.
Итак, под асоциальным поведением будем понимать социально-негативное поведение, нарушающее правовые и общепринятые нравственные нормы, родственное по содержанию понятию «отклоняющееся поведение» (которое, по всей видимости, является более объемным), отличающееся высокой вероятностью проявления агрессии в открытом поведении, ее высоким удельным весом среди других поведенческих паттернов, несформированностью установок на социальную кооперацию, эгоизмом, эгоцентризмом и импульсивностью.
Глава 28. ОТКЛОНЯЮЩЕЕСЯ ПОВЕДЕНИЕ ПРИ АНОМАЛИЯХ РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ
§ 28.1. О ПСИХИЧЕСКОЙ НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ
Определение психической нормы, ее отграничение от аномальных и болезненных изменений психической деятельности является чрезвычайно сложной проблемой. Недостаточная изученность принципов организации психики и самой ее сущности обусловливает наличие огромного разнообразия теоретических и методологических подходов к определению психического здоровья, психической нормы, границ этой нормы. В философско-гносеологическом плане разнообразие этих подходов простирается от концепции жесткого материалистического детерминизма в отношении всех и всяких форм психической деятельности (в рамках теории отражения) до признания бессмертности души (нашего «Я», «самости» и пр.), особых форм психической энергии и т. д. Великий философ И. Кант считал, что решать вопрос о норме и патологии в отношении психики, т. е. диагностировать психические болезни, должны философы.
В научно-практическом аспекте проблема отграничения нормы и патологии, естественно, принимает более конкретные очертания, однако и здесь она остается крайне сложной.
Как реальные наблюдения, так и использование современных психологических методов исследования обнаруживают наличие огромного разнообразия параметров, характеризующих психическую деятельность человека в различных условиях, и, что особенно важно, исключительно широкий диапазон колебания этих параметров (психофизиологических показателей, свойств характера, особенностей личности и пр.) у разных людей.
Вплоть до недавнего времени изучением и описанием необычных форм поведения, различных экстравагантных, не укладывающихся в общепринятые представления о норме особенностей психической деятельности занимались преимущественно психиатры. Изучая психические заболевания, анализируя различные признаки начала болезни, особенно при медленном, постепенном нарастании ее проявлений, врачи-психиатры дали подробные описания как крайних вариантов нормы, так и различных слабо выраженных болезненных изменений психической деятельности и поведения людей.
Предметом исследований психологов длительное время оставалась только психика здорового человека. В настоящее время стало вполне очевидным, что границы между нормой и болезненными нарушениями психики не являются жесткими, дискретными, что реально наблюдается много таких разновидностей форм поведения или состояний психики, где однозначно определить их отношение к норме или патологии представляется крайне затруднительным, а при определенных обстоятельствах даже невозможным. Изучение таких состояний возможно только при комплексном использовании методов исследования, присущих как психологии, так и психиатрии. Определился, таким образом, широкий круг проблем, к решению которых в равной мере причастны и психологи, и психиатры. И если представление о нормальной организации психики, знание психической нормы всегда являлось необходимой предпосылкой диагностики психопатологических изменений («Психиатр непременно должен быть психологом, хотя бы эмпирическим», – писал один из основоположников клинической психиатрии Э. Крепелин), то сейчас столь же очевидной стала необходимость знания психологом основных положений разграничения нормы и патологии, знакомства хотя бы с наиболее распространенными пограничными (между нормой и болезнью) состояниями. Это явилось основанием для включения в учебник по психологии данного раздела.
Исключительная сложность и недостаточная разработанность ряда важных, в том числе и базовых, понятий психологической науки, отсутствие жестких определений содержания этих понятий обусловливают большое разнообразие в обозначении разнообразных отклонений в содержании и формах психической деятельности. Наблюдаются значительные различия в наборе терминов, относящихся к состояниям, находящимся на границе между нормой и патологией. В публикациях по этой тематике достаточно распространенным является понятие «психические аномалии». В одних случаях это понятие включает только те изменения психики, которые являются следствием нарушения формирования личности, ее аномального развития (психопатии и акцентуации). В другом контексте под психическими аномалиями понимаются «все расстройства психической деятельности, не достигающие психотического и не исключающие вменяемости, т. е. способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, но сопровождающиеся личностными изменениями, которые могут привести к отклоняющемуся поведению». Это более широкое толкование термина «психические аномалии» включает в себя, помимо психопатий, изменения личности при алкоголизме, олигофрению в степени дебильности, другие виды недостаточности интеллекта, остаточные явления черепно-мозговых травм и др.
При попытках соотнести сущность изменений психической деятельности при указанных аномалиях с основными понятиями психологической науки также наблюдается большое разнообразие подходов. Обозначение этих отклонений может относиться к различным достаточно общим психологическим категориям. Так, довольно распространенным вариантом является характеристика особенностей поведения человека, выражающаяся термином «отклоняющееся поведение». Модификациями этого термина служат такие определения, как «девиантное», «делинквентное», «асоциальное», «криминальное», «суицидальное» и т. д.
Следует подчеркнуть, что ни одно из перечисленных определений отклоняющегося поведения нельзя рассматривать как показатель болезненной природы этих отклонений. Социальный и медицинский критерии оценки поведения часто не совпадают. Грубо нарушать социальные и правовые нормы может психически здоровый человек, и, наоборот, при выраженных признаках психической патологии может наблюдаться вполне законопослушное, во всех отношениях приемлемое для общества поведение. Во многих случаях необычные формы поведения, отличающиеся от какого-то усредненного представления о норме, связывают с особенностями характера или личности. Так, устоявшимися в литературе являются понятия «акцентуированные личности» (К. Леонгард) или «акцентуации характера» (А. Личко и др.). В зависимости как от контекста обсуждения, так и от исходных теоретических позиций автора обозначения различных форм поведения, поступков и реакций личности неболезненной природы варьируют в весьма широких пределах. Таким образом, общая концепция психической нормы необходимым образом соотносится с целым рядом частных, но все же весьма сложных психологических понятий (личность, характер, поведение и т. д.). В связи с этим остаются недостаточно продуктивными попытки дать более или менее конкретное целостное определение психической нормы. Одной из наиболее удачных попыток такого рода считается определение, данное Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
связывает агрессию с проявлением силы, причем у каждого человека в потенциале наличествуют пять уровней силы. Первый уровень – сила жить, она проявляется в том, как ребенок плачет, добиваясь того, что он хочет, из чего он черпает свою силу и как ее реализует. Если действия ребенка не вызывают отклика окружающих, то он не развивается, и крайним проявлением такого бессилия является смерть. Сила жить – это не добро или зло, она первична по отношению к ним. И она должна проявляться в течение жизни, в противном случае человека ждут психозы, неврозы или насилие. Второй уровень – это самоутверждение. Мы не только живем, но и нуждаемся в утверждении своего бытия, отстаивая свою значимость и обретая тем самым самоуважение. Третий уровень силы – отстаивание своего «Я». Эта форма поведения характеризуется большей силой и направленностью вовне, чем самоутверждение. В нас заложена реакция на нападение, и мы готовы на него реагировать. Человек отстаивает свои и чужие интересы, причем зачастую чужие с большей энергией, чем свои, но это тоже форма отстаивания своего «Я», так как отстаивает эти интересы он. Четвертый уровень силы – агрессия, которая появляется тогда, когда нет возможности отстаивать свое «Я». И здесь человек внедряется в чужое пространство, частично забирая его себе. Если нас лишить возможности выплеснуть агрессивные тенденции в течение какого-то времени, то это выльется в депрессию, невроз, психоз или насилие. Пятый уровень силы – насилие, оно происходит тогда, когда все остальные способы отстаивания своей силы блокированы. Таким образом, у каждого из нас есть негативная сторона, которая вносит свой вклад в потенциал добра и зла, и без которой мы не можем жить. Важным, хотя не простым для осознания, является принятие того факта, что значительная часть наших успехов связана с противоречиями, порождаемыми негативными моментами. Жизнь, считает Р. Мей, это достижение добра не в стороне от зла, а вопреки ему.
Отсюда понятно, что агрессивное поведение – понятие значительно более широкое, чем асоциальное поведение; с другой стороны, они могут пересекаться. За 20 лет существования на факультете психологии специализации юридическая психология был получен солидный массив данных по особенностям агрессии лиц как с социальным, так и асоциальным поведением. Так, в дипломном исследовании Э. П. Булатчик сравнивались особенности агрессивности у лиц с разными видами асоциального поведения, а именно: лиц, совершивших кражи и убийства. Оказалось, что у убийц уровень агрессии значительно выше, особенно агрессии директивного типа, которая проявляется в установке превосходства над другими людьми в ожидании того, что остальные будут вести себя в соответствии с их интересами. При этом у убийц полностью отсутствует потребность считаться с другими людьми, принимать их в расчет. Сходные результаты оказались и при сравнении несовершеннолетних с теми же видами асоциального поведения. Когда исследовался такой вид асоциального поведения, как проституция (дипломная работа И. Волковой, 1994 г.), то оказалось, что по уровневым показателям агрессии различия между студентками и представительницами одной из древнейших профессий, обнаружились именно в агрессии по директивному типу, причем у студенток директивность значительно выше. Таким образом, нельзя ставить знак равенства между выраженностью агрессии по директивному типу и асоциальным поведением. Тем более что исследования, проведенные среди учителей и воспитателей детских садов, чье поведение абсолютно социально, показывают, что у них эти показатели значительно выше.
Зачастую уровень агрессии лиц с асоциальным поведением выше, чем с социальным, но выявилась также, что «удельный вес» агрессии в поведенческом репертуаре имеет значительно большее значение, чем абсолютные показатели агрессии. Школьники обычных и элитарных школ, студенты различных вузов, в том числе Санкт-Петербургского института богословия, учителя, врачи, воспитатели детских садов, банковские служащие, юристы, психологи – все имеют некий уровень агрессии. У кого-то он выше, у кого ниже, но таких испытуемых, у которых показатели агрессии полностью отсутствуют, не было! И конечно, как правило, разница между лицами с асоциальным и социальным поведением заключалась не в уровневых показателях агрессии, а в ее весе, в объеме и месте, которое она занимает среди других поведенческих паттернов.
Ряд исследований лиц с асоциальным поведением показал, что существует взаимосвязь между таким поведением и импульсивностью. Под импульсивностью понимается поведение без предварительного обдумывания его последствий. Еще в 1934 г. Д.Гилфордом в рамках факторного подхода к изучению личности был впервые выделен фактор импульсивности. Позднее Г. Айзенком на большой выборке испытуемых было предпринято специальное исследование факторной структуры импульсивности. Соотнесение импульсивности с основными личностными факторами выявило, что фактор импульсивности положительно кореллировал с такими факторами, как психопатия и нейротизм, и оказался слабо связан с фактором экстраверсии. Эти данные позволили Г. Айзенку рассматривать фактор импульсивности как несущий высокий психопатологический тон, который может обусловливать возникновение асоциального поведения. Вывод Г. Айзенка получил подтверждение в ряде работ других исследователей, которые отмечали, что выраженная импульсивность тесно коррелировала с различной патопсихологической симптоматикой (гиперкинез и др.), а также со склонностью к асоциальному поведению независимо от возраста. Так, в 1987 г. в США С. Хормутом было проведено исследование, в ходе которого изучались 120 преступников (совершивших преступления разной тяжести), 90 солдат и 30 рабочих. Исследование было направлено на изучение влияния асоциального поведения, на контроль импульсивных тенденций и на личность в целом. Результаты показали, что преступники по сравнению с солдатами и рабочими проявляют меньший контроль импульсивных тенденций, более агрессивны, склонны к депрессии и возникновению неврозов, более открыты и эмоционально нестабильны.
Однако не только зарубежными, но и некоторыми нашими исследователями было отмечено, что для совершавших асоциальные действия характерна импульсивность. Так, проведенное В. П. Голубевым и Ю. Н. Кудряковым исследование лиц, совершавших грабежи и разбои, показало, что им свойственны: импульсивность, застревание аффекта (ригидность), склонность к подозрительности, злопамятность, отчужденность, уход в себя, стремление к сохранению дистанции между собой и окружающим миром.
Исследования, проведенные среди преступников (убийц, осужденных за корыстно-насильственные преступления, расхитителей, воров), проведенные Ю. М. Антоняном и др., Антонян Ю. А/., Еникеев М. И., Эминов В. Е. Психология преступника и расследование преступлений. М.: Юрист, 1996.
показали, что ведущими личностными особенностями большинства из них являются импульсивность, высокая агрессивность, асоциальность, гиперчувствительность к межличностными отношениям, отчужденность и дезадаптация. Самая высокая импульсивность при низком самоконтроле наблюдалась у осужденных за корыстно-насильственные преступления.
Одно из последних исследований импульсивности и асоциального поведения было проведено в рамках дипломной работы И. Ю. Васильевой (2001 г.). Исследовались подростки с асоциальным поведением (мелкое хулиганство, уход из дома, склонность к алкоголизму) в возрасте 15 лет в количестве 60 человек, равно разделенные по половому признаку. В результате оказалось, что у обследуемых не существует значимых половых различий по уровню импульсивности. Исследование также показало, что импульсивность подростков с асоциальным поведением взаимосвязана с такими особенностями личности, как агрессия, директивность, тревожность, эгоцентризм, высокий уровень напряжения, страха, склонность к открытому агрессивному поведению, враждебность, высокая самооценка, высокий энергетический уровень.
Итак, под асоциальным поведением будем понимать социально-негативное поведение, нарушающее правовые и общепринятые нравственные нормы, родственное по содержанию понятию «отклоняющееся поведение» (которое, по всей видимости, является более объемным), отличающееся высокой вероятностью проявления агрессии в открытом поведении, ее высоким удельным весом среди других поведенческих паттернов, несформированностью установок на социальную кооперацию, эгоизмом, эгоцентризмом и импульсивностью.
Глава 28. ОТКЛОНЯЮЩЕЕСЯ ПОВЕДЕНИЕ ПРИ АНОМАЛИЯХ РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ
§ 28.1. О ПСИХИЧЕСКОЙ НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ
Определение психической нормы, ее отграничение от аномальных и болезненных изменений психической деятельности является чрезвычайно сложной проблемой. Недостаточная изученность принципов организации психики и самой ее сущности обусловливает наличие огромного разнообразия теоретических и методологических подходов к определению психического здоровья, психической нормы, границ этой нормы. В философско-гносеологическом плане разнообразие этих подходов простирается от концепции жесткого материалистического детерминизма в отношении всех и всяких форм психической деятельности (в рамках теории отражения) до признания бессмертности души (нашего «Я», «самости» и пр.), особых форм психической энергии и т. д. Великий философ И. Кант считал, что решать вопрос о норме и патологии в отношении психики, т. е. диагностировать психические болезни, должны философы.
В научно-практическом аспекте проблема отграничения нормы и патологии, естественно, принимает более конкретные очертания, однако и здесь она остается крайне сложной.
Как реальные наблюдения, так и использование современных психологических методов исследования обнаруживают наличие огромного разнообразия параметров, характеризующих психическую деятельность человека в различных условиях, и, что особенно важно, исключительно широкий диапазон колебания этих параметров (психофизиологических показателей, свойств характера, особенностей личности и пр.) у разных людей.
Вплоть до недавнего времени изучением и описанием необычных форм поведения, различных экстравагантных, не укладывающихся в общепринятые представления о норме особенностей психической деятельности занимались преимущественно психиатры. Изучая психические заболевания, анализируя различные признаки начала болезни, особенно при медленном, постепенном нарастании ее проявлений, врачи-психиатры дали подробные описания как крайних вариантов нормы, так и различных слабо выраженных болезненных изменений психической деятельности и поведения людей.
Предметом исследований психологов длительное время оставалась только психика здорового человека. В настоящее время стало вполне очевидным, что границы между нормой и болезненными нарушениями психики не являются жесткими, дискретными, что реально наблюдается много таких разновидностей форм поведения или состояний психики, где однозначно определить их отношение к норме или патологии представляется крайне затруднительным, а при определенных обстоятельствах даже невозможным. Изучение таких состояний возможно только при комплексном использовании методов исследования, присущих как психологии, так и психиатрии. Определился, таким образом, широкий круг проблем, к решению которых в равной мере причастны и психологи, и психиатры. И если представление о нормальной организации психики, знание психической нормы всегда являлось необходимой предпосылкой диагностики психопатологических изменений («Психиатр непременно должен быть психологом, хотя бы эмпирическим», – писал один из основоположников клинической психиатрии Э. Крепелин), то сейчас столь же очевидной стала необходимость знания психологом основных положений разграничения нормы и патологии, знакомства хотя бы с наиболее распространенными пограничными (между нормой и болезнью) состояниями. Это явилось основанием для включения в учебник по психологии данного раздела.
Исключительная сложность и недостаточная разработанность ряда важных, в том числе и базовых, понятий психологической науки, отсутствие жестких определений содержания этих понятий обусловливают большое разнообразие в обозначении разнообразных отклонений в содержании и формах психической деятельности. Наблюдаются значительные различия в наборе терминов, относящихся к состояниям, находящимся на границе между нормой и патологией. В публикациях по этой тематике достаточно распространенным является понятие «психические аномалии». В одних случаях это понятие включает только те изменения психики, которые являются следствием нарушения формирования личности, ее аномального развития (психопатии и акцентуации). В другом контексте под психическими аномалиями понимаются «все расстройства психической деятельности, не достигающие психотического и не исключающие вменяемости, т. е. способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, но сопровождающиеся личностными изменениями, которые могут привести к отклоняющемуся поведению». Это более широкое толкование термина «психические аномалии» включает в себя, помимо психопатий, изменения личности при алкоголизме, олигофрению в степени дебильности, другие виды недостаточности интеллекта, остаточные явления черепно-мозговых травм и др.
При попытках соотнести сущность изменений психической деятельности при указанных аномалиях с основными понятиями психологической науки также наблюдается большое разнообразие подходов. Обозначение этих отклонений может относиться к различным достаточно общим психологическим категориям. Так, довольно распространенным вариантом является характеристика особенностей поведения человека, выражающаяся термином «отклоняющееся поведение». Модификациями этого термина служат такие определения, как «девиантное», «делинквентное», «асоциальное», «криминальное», «суицидальное» и т. д.
Следует подчеркнуть, что ни одно из перечисленных определений отклоняющегося поведения нельзя рассматривать как показатель болезненной природы этих отклонений. Социальный и медицинский критерии оценки поведения часто не совпадают. Грубо нарушать социальные и правовые нормы может психически здоровый человек, и, наоборот, при выраженных признаках психической патологии может наблюдаться вполне законопослушное, во всех отношениях приемлемое для общества поведение. Во многих случаях необычные формы поведения, отличающиеся от какого-то усредненного представления о норме, связывают с особенностями характера или личности. Так, устоявшимися в литературе являются понятия «акцентуированные личности» (К. Леонгард) или «акцентуации характера» (А. Личко и др.). В зависимости как от контекста обсуждения, так и от исходных теоретических позиций автора обозначения различных форм поведения, поступков и реакций личности неболезненной природы варьируют в весьма широких пределах. Таким образом, общая концепция психической нормы необходимым образом соотносится с целым рядом частных, но все же весьма сложных психологических понятий (личность, характер, поведение и т. д.). В связи с этим остаются недостаточно продуктивными попытки дать более или менее конкретное целостное определение психической нормы. Одной из наиболее удачных попыток такого рода считается определение, данное Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120