И с той минуты, как я сел в Каннах в «Голубой экспресс», меня тревожил вопрос, как примет этот пиджак Дживс.
Понимаете, во взглядах на вечерние костюмы Дживс крайне ограниченная личность, настоящий ретроград. У нас с ним уже случались распри по поводу сорочек с мягкой манишкой. А белые клубные пиджаки были тогда на Лазурном берегу предметом повального увлечения, tout ce qu'il у a de chic. И щеголяя в казино «Палм-Бич» шикарным белым пиджаком, который, конечно же, был поспешно мною куплен, я отдавал себе отчет, что дома мое приобретение скорее всего будет встречено в штыки.
И приготовился дать отпор.
– Да, Дживс? – сказал я. И хотя голос у меня звучал мягко, внимательный наблюдатель заметил бы в моих глазах стальной блеск. Никто не питает к интеллекту Дживса большего почтения, чем я, однако следует искоренить эту его привычку направлять руку, которая его кормит. Белый пиджак был дорог моему сердцу, и я приготовился сражаться за него с мужеством, достойным моего великого предка сеньора де Вустера, отличившегося в битве при Азенкуре .
– Да, Дживс? Вы хотели что-то сказать? – спросил я.
– Боюсь, что, покидая Канны, вы нечаянно захватили одежду, принадлежащую другому джентльмену, сэр.
Я добавил в свой взгляд еще немного стального блеску.
– Нет, Дживс, – спокойно возразил я, – предмет, о котором вы говорите, принадлежит мне. Я купил его в Каннах.
– И вы его надевали, сэр?
– Каждый вечер.
– Но вы, вне всяких сомнений, не предполагаете носить его в Англии, сэр?
Вот мы и подобрались к главному.
– Собираюсь, Дживс.
– Но, сэр…
– Вы хотите что-то сказать, Дживс?
– Данный предмет – совершенно неподобающая для вас одежда, сэр.
– Дживс, я с вами не согласен. Представляю, какой колоссальный успех будет иметь этот пиджак. Завтра на вечеринке по случаю дня рождения Понго Туистлтона я намерен его обнародовать. Уверен, все будут визжать от восторга. И не спорьте со мной, Дживс. Довольно обсуждать эту тему. Я надену пиджак вопреки всем вашим возражениям.
– Очень хорошо, сэр.
И он снова принялся разбирать вещи. Я не проронил больше ни слова. Победа осталась за мной, а мы, Вустеры, не торжествуем над поверженным противником. Завершив туалет, я весело попрощался с Дживсом и от доброты душевной отпустил его на весь вечер: ведь я обедаю в клубе, пусть малый развлечется, посмотрит, например, какой-нибудь возвышающий душу фильм. Словом, протянул ему оливковую ветвь.
Однако он ее не принял.
– Благодарю вас, сэр. Я останусь дома.
Я изучающе на него посмотрел.
– Что, обиделись?
– Нет, сэр. Мне нельзя отлучаться. Мистер Финк-Ноттл известил меня, что придет сегодня вечером.
– А, так вы ждете Гасси? Привет ему.
– Передам, сэр.
– Предложите ему виски с содовой и прочее.
– Слушаюсь, сэр.
– Так держать, Дживс.
Я отбыл в клуб «Трутни», где сразу встретил Понго Туистлтона. Он так пространно расписывал предстоящую по случаю своего дня рождения пирушку, о которой я уже знал из писем друзей, что домой я вернулся только около одиннадцати.
Едва отворив дверь, я услышал голоса, а войдя в гостиную, обнаружил, что принадлежат они Дживсу и, как мне сначала показалось, Сатане.
Приглядевшись, я понял, что это Гасси Финк-Ноттл в костюме Мефистофеля.
ГЛАВА 2
– Привет, Гасси, – проговорил я.
Разумеется, вида я не подал, однако, честно сказать, почувствовал некоторое замешательство. Такое зрелище кого угодно озадачит. Понимаете, Финк-Ноттл, сколько я его помню, малый робкий, нерешительный – пригласите его на субботнее чаепитие в Церкви, он смутится и задрожит как осиновый лист. Однако, если мои глаза меня не обманывали, это был Гасси, одетый для костюмированного бала, а это развлечение по плечу только самым стойким.
К тому же, заметьте, он надел не костюм Пьеро, как сделал бы на его месте любой уважающий себя англичанин, а вырядился Мефистофелем, то есть на нем были – хочу особо это подчеркнуть – не только обтягивающее красное трико, но и паскудного вида накладная
бороденка.
Зрелище, как вы понимаете, не для слабонервных. Однако выставлять напоказ свои чувства не принято. Я скрыл пошлое удивление под маской светской непринужденности и дружески поздоровался со старым приятелем.
Он сконфуженно усмехнулся под гадкой растительностью.
– Привет, Берти.
– Давненько мы с тобой не виделись. Выпьем?
– Нет, благодарю. Я, собственно, на минутку. Заехал справиться у Дживса, как я выгляжу. Берти, а ты что скажешь, каков у меня вид?
Разумеется, ответ мог быть только один: «Совершенно непотребный». Однако мы, Вустеры, всегда отличались деликатностью, к тому же роль хозяина дома накладывает ограничения. Под гостеприимной сенью своей квартиры Вустеры не говорят старым друзьям, что они выглядят непотребно. И я уклонился от ответа.
– Слышал, ты живешь в Лондоне? – как бы между прочим сказал я.
– Да.
– Должно быть, сто лет здесь не был.
– Да.
– Решил повеселиться сегодня вечером?
Гасси нервно передернул плечами. Вид у него был затравленный.
– Повеселиться!
– Разве тебе не хочется идти на этот бал?
– Да, наверное, там будет весело, – уныло проговорил он. – Во всяком случае, мне пора. Начало около одиннадцати. Меня ждет такси… Дживс, взгляните, пожалуйста, не уехало ли оно.
– Да, сэр.
Дверь за Дживсом затворилась, и наступило молчание. Несколько натянутое молчание. Я смешал себе коктейль, а Гасси, будто в приступе мазохизма, принялся разглядывать себя в зеркале. Наконец я решил дать ему понять, что готов разделить его трудности. Возможно, ему станет легче на душе, если он поверит свои сердечные тайны доброжелательному и искушенному в таких делах другу. Я давно заметил: если человека поразила любовная лихорадка, ему нужно только одно – чтобы кто-то выслушал его бред.
– Послушай, Гасси, старый греховодник, – начал я, – мне все известно о твоих похождениях.
– А?
– В смысле – о твоих проблемах. Дживс мне рассказал.
По-моему, он не слишком обрадовался. Вообще довольно трудно о чем-либо судить, когда человек по уши зарылся в бороду, но мне показалось, что он слегка покраснел.
– Зря Дживс болтает обо мне с каждым встречным-поперечным. Мне казалось, наши беседы строго конфиденциальны.
Я не мог допустить, чтобы Гасси продолжал в том же духе.
– Значит, по-твоему, беседовать со своим господином о разных пустяках означает выбалтывать секреты первому встречному? – с упреком проговорил я. – Как бы то ни было, я в курсе твоих дел, мне известно все. И для начала хочу сказать, что Мадлен Бассет очаровательная барышня, – продолжал я. Чтобы поддержать и поощрить этого придурка, я подавил в себе естественное желание назвать означенную девицу сентиментальной дурочкой. – Экстра-класс! И как раз в твоем вкусе.
– Разве ты с ней знаком?
– Разумеется. Меня удивляет, как ты-то с ней познакомился?
– На позапрошлой неделе она гостила у своих друзей в Линкольншире, неподалеку от моего поместья.
– Ну и что? Ведь ты не общаешься с соседями.
– Не общаюсь. Я ее встретил, когда она гуляла с собакой. Видишь ли, животному в лапу вонзилась колючка, и, когда Мадлен попыталась ее вытащить, собака едва ее не укусила. Разумеется, я бросился на помощь.
– Вытащил колючку?
– Да.
– И влюбился с первого взгляда?
– Да.
– Господи! Ведь тебе так повезло, почему ты сразу этим не воспользовался?
– Духу не хватило.
– И что дальше?
– Мы немного поговорили.
– О чем?
– О птичках.
– О птичках? С какой стати?
– Понимаешь, кругом как раз порхали птички. Ну и пейзаж, и прочее. Она сказала, что собирается в Лондон и что если я тоже там буду, то могу ее навестить.
– Неужели после этого ты не сжал ее ручку?
– Как можно!
Ну что тут скажешь! Если судьба подносит человеку счастье на серебряном блюде, а он трусит как заяц, пиши пропало. И все же я напомнил себе, что с этим нескладехой мы вместе учились в школе. Помогать старым школьным друзьям – святая обязанность.
– Ну, ладно, – сказал я, – посмотрим, что тут можно сделать. Еще не все потеряно. Во всяком случае, радуйся, что я к твоим услугам. Можешь рассчитывать на Берти Вустера.
– Спасибо, старик. И тебе, и Дживсу; ему, конечно, цены нет.
Не стану отрицать, меня от этих слов слегка передернуло. Едва ли Гасси хотел нанести мне обиду, но, должен сказать, его бестактное заявление меня здорово задело. Признаться, я все время терплю подобные оскорбления. Мне постоянно дают понять, что Бертрам Вустер нуль и единственный в моем доме, у кого есть голова на плечах, это Дживс.
Мне подобное отношение действует на нервы. А уж сегодня тем более. Сегодня я был сыт Дживсом по горло. Я имею в виду наши расхождения во взглядах на клубный пиджак. Правда, я заставил Дживса уступить, бестрепетно подавил его силой своей личности, однако мною все еще владела легкая досада на то, что он вообще затеял разговор на эту тему. Пора взять Дживса в ежовые рукавицы.
– И что же предложил тебе Дживс? – холодно спросил я.
– Он очень тщательно все продумал.
– Неужели?
– По его совету я еду на бал-маскарад.
– Зачем?
– Там будет она. На самом деле это она прислала мне пригласительный билет. И Дживс счел…
– Но почему не в костюме Пьеро? – спросил я, ибо этот вопрос давно вертелся у меня на языке. – Почему ты пренебрег добрыми старыми традициями?
– Дживс особенно настаивал на том, чтобы я оделся Мефистофелем.
Я чуть не подпрыгнул.
– Дживс? Настаивал? Именно на этом костюме?!
– Да.
– Ха!
– Что?
– Ничего. Просто я сказал «ха!».
Объясню, почему я сказал «ха!». Этот Дживс поднимает шторм из-за обыкновенного белого клубного пиджака, который не только tout ce qu'il у а dе chic, но совершенно de reguer, а сам глазом не моргнув подстрекает Гасси Финк-Ноттла натянуть красное трико, что нельзя расценить иначе как оскорбление общественному вкусу. Он что, издевается? Такие штуки вызывают подозрение.
– Что он имеет против Пьеро?
– По-моему, в принципе он не против Пьеро. Просто он подумал, что в моем случае Пьеро не годится.
– Почему? Не понимаю.
– Дживс сказал, что костюм Пьеро радует глаз, но ему недостает той значительности, которой обладает наряд Мефистофеля.
– Все равно не понимаю.
– Дживс сказал, все упирается в психологию. Было время, когда подобное высказывание меня бы
озадачило. Но долгое общение с Дживсом сильно обогатило лексикон Берти Вустера. Дело в том, что Дживс большой знаток в области психологии, в частности психологии личности. Но и я теперь хватаю все на лету, едва он заикнется насчет психологии.
– А, в психологию?
– Да. Дживс убежден, что одежда оказывает воздействие на психику. Он считает, что такой эффектный наряд придаст мне смелости. По его мнению, хорош был бы и пиратский костюм. Вообще-то Дживс с самого начала советовал его надеть, но мне не подходят ботфорты.
Я все понял. В жизни и так хватает огорчений, а тут еще Гасси Финк-Ноттл в пиратских ботфортах.
– Ну и как, прибавилось у тебя смелости?
– Видишь ли, Берти, старина, если честно, то нет.
Меня буквально потряс порыв сострадания к бедному придурку. Пусть в последнее время мы с ним почти не встречались, но разве забудешь, как в школьные годы мы запускали друг в друга дротики, предварительно обмакнув их в чернила.
– Гасси, – сказал я, – послушай совет старого друга и на пушечный выстрел не подходи к этому балу-маскараду.
– Но это единственная возможность ее увидеть. Завтра она уезжает из Лондона. И потом, никто не знает…
– Чего не знает?
– А если расчет Дживса оправдается? Сейчас я чувствую себя как последний дурак, это верно, но кто знает, что случится, когда я смешаюсь с толпой в маскарадных костюмах. Такое со мной было в детстве на Рождество. Меня нарядили кроликом, и я просто сгорал от стыда. Но когда пришел на праздник и оказался в толпе детей, костюмы которых были еще отвратительнее моего, я, к моему удивлению, воспрял духом, веселился вовсю и так объелся за ужином, что по дороге домой меня дважды стошнило в такси. Трудно заранее сказать, как все обернется.
Звучит довольно убедительно, подумал я.
– Да и вообще, в принципе, Дживс совершенно прав. В этом экстравагантном мефистофельском одеянии я способен совершить поступок, который всех поразит. Понимаешь, тут цвет делает погоду. Возьмем, например, тритонов. В брачный период окраска самцов становится очень яркой. Великое дело, знаешь ли.
– Но ты-то не самец тритона.
– К сожалению. Известно ли тебе, Берти, как тритон делает предложение своей возлюбленной? Он становится перед ней, изгибается дугой и трясет хвостом. Это я бы сумел. Нет, Берти, будь я самец тритона, все было бы куда проще.
– Но тогда Мадлен Бассет на тебя и не взглянула бы. В смысле, влюбленным взглядом.
– Еще как взглянула бы, если бы была самкой тритона.
– Но она не самка тритона.
– Допустим, она самка тритона.
– Согласен, только ты бы в нее тогда не влюбился.
– Спорим, влюбился бы, если бы был самцом тритона.
У меня в висках застучало, и я понял, что наша дискуссия достигла точки насыщения.
– Послушай, – сказал я, – к черту фантазии насчет махания хвостами и прочей чепухи, давай рассматривать голые факты. Ты приглашен на бал-маскарад, вот что главное. И я, как искушенный участник этого вида развлечений, предупреждаю тебя, Гасси: никакого удовольствия ты не получишь.
– Но я и не надеюсь получить удовольствие.
– Воля твоя, но я бы не пошел.
– Придется идти. Я же тебе говорю, она завтра уезжает.
Я сдался.
– Ладно, ступай, – сказал я. – Дело твое… Да, Дживс?
– Такси для мистера Финк-Ноттла, сэр.
– Что? Ах, такси… Гасси, такси тебя ждет.
– А? Такси? Ну да, конечно, такси… Благодарю вас, Дживс. До скорого, Берти.
Вымученно улыбнувшись – так улыбался цезарю римский гладиатор, выходя на арену, – Гасси удалился. Я обернулся к Дживсу. Пришло время поставить его на место, и я был во всеоружии.
Конечно, всегда трудновато начать. Да, я твердо решил показать ему, где раки зимуют, но мне не хотелось слишком сильно задевать его чувства. Даже демонстрируя железную хватку, мы, Вустеры, сохраняем доброжелательность.
Однако, поразмыслив, я понял, что если примусь за дело слишком уж деликатно, то ничего не добьюсь. Зачем ходить вокруг да около?
– Дживс, – сказал я, – могу я говорить откровенно?
– Вне всякого сомнения, сэр.
– Боюсь, то, что я скажу, будет вам неприятно.
– Ничуть, сэр.
– Видите ли, как я узнал из беседы с мистером Финк-Ноттлом, эта мефистофельская затея принадлежит вам.
– Да, сэр.
– Послушайте, давайте внесем ясность. Насколько я понял, вы считаете, что, обтянув себя красным трико, мистер Финк-Ноттл при виде предмета своего обожания начнет трясти хвостом и гикать от радости.
– По моему мнению, мистер Финк-Ноттл избавится от присущей ему робости, сэр.
– Не могу с вами согласиться, Дживс.
– Не можете, сэр?
– Не могу. Скажу напрямик: много я слышал в жизни глупостей, но эта бьет все рекорды. Ничего у вас не выйдет. И не надейтесь. Единственное, чего вы добились, – обрекли мистера Финк-Ноттла на кошмарные мучения, и все впустую. И такое вы проделываете уже не в первый раз. Честно говоря, Дживс, я замечаю у вас наклонность к… как это называется?
– Не могу сказать, сэр.
– Вертится на языке… к излишней изо… изобретательности? Нет, не то…
– Изощренности, сэр?
– Вот-вот, именно изощренности. Излишняя изощренность – вот в чем ваша беда, Дживс. Ваши планы лишены простоты и прямоты. Вы все только запутываете своими фантазиями. Единственное, что нужно мистеру Финк-Ноттлу, – мудрый совет более опытного друга, искушенного в тонкостях света. Поэтому теперь этим делом займусь я.
– Очень хорошо, сэр.
– А вы отдохните, Дживс, и посвятите время домашним делам.
– Очень хорошо, сэр.
– Уж я-то буду действовать напрямик, я сразу добьюсь результата. Завтра же повидаюсь с Гасси.
– Очень хорошо, сэр.
– Пока все, Дживс.
Однако наутро посыпались телеграммы, и, занятый своими собственными делами, я, честно говоря, целый день не вспоминал о Гасси.
ГЛАВА 3
Первая телеграмма пришла вскоре после полудня. Дживс принес ее мне вместе с аперитивом перед ленчем. Телеграфировала тетушка Далия из Маркет-Снодсбери, небольшого городка милях в двух от ее поместья, если ехать по шоссе.
В послании значилось:
«Немедленно приезжай. Траверс».
Сказать, что я был до чертиков озадачен, – значит ничего не сказать. Мне еще не приходилось получать более загадочной телеграммы. Я изучал ее в глубокой задумчивости на протяжении двух стаканов сухого мартини. Прочел справа налево. Прочел слева направо. Помнится, даже понюхал. Но так ничего и не понял.
Послушайте, давайте рассуждать здраво. Ведь мы расстались вчера вечером после двух месяцев непрерывного общения. И вдруг – «немедленно приезжай», хотя мой прощальный поцелуй, можно сказать, еще не остыл на ее щеке. Бертрам Вустер не привык, чтобы кто-то столь алчно домогался его общества. Спросите любого, кто меня знает, и вам скажут:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Понимаете, во взглядах на вечерние костюмы Дживс крайне ограниченная личность, настоящий ретроград. У нас с ним уже случались распри по поводу сорочек с мягкой манишкой. А белые клубные пиджаки были тогда на Лазурном берегу предметом повального увлечения, tout ce qu'il у a de chic. И щеголяя в казино «Палм-Бич» шикарным белым пиджаком, который, конечно же, был поспешно мною куплен, я отдавал себе отчет, что дома мое приобретение скорее всего будет встречено в штыки.
И приготовился дать отпор.
– Да, Дживс? – сказал я. И хотя голос у меня звучал мягко, внимательный наблюдатель заметил бы в моих глазах стальной блеск. Никто не питает к интеллекту Дживса большего почтения, чем я, однако следует искоренить эту его привычку направлять руку, которая его кормит. Белый пиджак был дорог моему сердцу, и я приготовился сражаться за него с мужеством, достойным моего великого предка сеньора де Вустера, отличившегося в битве при Азенкуре .
– Да, Дживс? Вы хотели что-то сказать? – спросил я.
– Боюсь, что, покидая Канны, вы нечаянно захватили одежду, принадлежащую другому джентльмену, сэр.
Я добавил в свой взгляд еще немного стального блеску.
– Нет, Дживс, – спокойно возразил я, – предмет, о котором вы говорите, принадлежит мне. Я купил его в Каннах.
– И вы его надевали, сэр?
– Каждый вечер.
– Но вы, вне всяких сомнений, не предполагаете носить его в Англии, сэр?
Вот мы и подобрались к главному.
– Собираюсь, Дживс.
– Но, сэр…
– Вы хотите что-то сказать, Дживс?
– Данный предмет – совершенно неподобающая для вас одежда, сэр.
– Дживс, я с вами не согласен. Представляю, какой колоссальный успех будет иметь этот пиджак. Завтра на вечеринке по случаю дня рождения Понго Туистлтона я намерен его обнародовать. Уверен, все будут визжать от восторга. И не спорьте со мной, Дживс. Довольно обсуждать эту тему. Я надену пиджак вопреки всем вашим возражениям.
– Очень хорошо, сэр.
И он снова принялся разбирать вещи. Я не проронил больше ни слова. Победа осталась за мной, а мы, Вустеры, не торжествуем над поверженным противником. Завершив туалет, я весело попрощался с Дживсом и от доброты душевной отпустил его на весь вечер: ведь я обедаю в клубе, пусть малый развлечется, посмотрит, например, какой-нибудь возвышающий душу фильм. Словом, протянул ему оливковую ветвь.
Однако он ее не принял.
– Благодарю вас, сэр. Я останусь дома.
Я изучающе на него посмотрел.
– Что, обиделись?
– Нет, сэр. Мне нельзя отлучаться. Мистер Финк-Ноттл известил меня, что придет сегодня вечером.
– А, так вы ждете Гасси? Привет ему.
– Передам, сэр.
– Предложите ему виски с содовой и прочее.
– Слушаюсь, сэр.
– Так держать, Дживс.
Я отбыл в клуб «Трутни», где сразу встретил Понго Туистлтона. Он так пространно расписывал предстоящую по случаю своего дня рождения пирушку, о которой я уже знал из писем друзей, что домой я вернулся только около одиннадцати.
Едва отворив дверь, я услышал голоса, а войдя в гостиную, обнаружил, что принадлежат они Дживсу и, как мне сначала показалось, Сатане.
Приглядевшись, я понял, что это Гасси Финк-Ноттл в костюме Мефистофеля.
ГЛАВА 2
– Привет, Гасси, – проговорил я.
Разумеется, вида я не подал, однако, честно сказать, почувствовал некоторое замешательство. Такое зрелище кого угодно озадачит. Понимаете, Финк-Ноттл, сколько я его помню, малый робкий, нерешительный – пригласите его на субботнее чаепитие в Церкви, он смутится и задрожит как осиновый лист. Однако, если мои глаза меня не обманывали, это был Гасси, одетый для костюмированного бала, а это развлечение по плечу только самым стойким.
К тому же, заметьте, он надел не костюм Пьеро, как сделал бы на его месте любой уважающий себя англичанин, а вырядился Мефистофелем, то есть на нем были – хочу особо это подчеркнуть – не только обтягивающее красное трико, но и паскудного вида накладная
бороденка.
Зрелище, как вы понимаете, не для слабонервных. Однако выставлять напоказ свои чувства не принято. Я скрыл пошлое удивление под маской светской непринужденности и дружески поздоровался со старым приятелем.
Он сконфуженно усмехнулся под гадкой растительностью.
– Привет, Берти.
– Давненько мы с тобой не виделись. Выпьем?
– Нет, благодарю. Я, собственно, на минутку. Заехал справиться у Дживса, как я выгляжу. Берти, а ты что скажешь, каков у меня вид?
Разумеется, ответ мог быть только один: «Совершенно непотребный». Однако мы, Вустеры, всегда отличались деликатностью, к тому же роль хозяина дома накладывает ограничения. Под гостеприимной сенью своей квартиры Вустеры не говорят старым друзьям, что они выглядят непотребно. И я уклонился от ответа.
– Слышал, ты живешь в Лондоне? – как бы между прочим сказал я.
– Да.
– Должно быть, сто лет здесь не был.
– Да.
– Решил повеселиться сегодня вечером?
Гасси нервно передернул плечами. Вид у него был затравленный.
– Повеселиться!
– Разве тебе не хочется идти на этот бал?
– Да, наверное, там будет весело, – уныло проговорил он. – Во всяком случае, мне пора. Начало около одиннадцати. Меня ждет такси… Дживс, взгляните, пожалуйста, не уехало ли оно.
– Да, сэр.
Дверь за Дживсом затворилась, и наступило молчание. Несколько натянутое молчание. Я смешал себе коктейль, а Гасси, будто в приступе мазохизма, принялся разглядывать себя в зеркале. Наконец я решил дать ему понять, что готов разделить его трудности. Возможно, ему станет легче на душе, если он поверит свои сердечные тайны доброжелательному и искушенному в таких делах другу. Я давно заметил: если человека поразила любовная лихорадка, ему нужно только одно – чтобы кто-то выслушал его бред.
– Послушай, Гасси, старый греховодник, – начал я, – мне все известно о твоих похождениях.
– А?
– В смысле – о твоих проблемах. Дживс мне рассказал.
По-моему, он не слишком обрадовался. Вообще довольно трудно о чем-либо судить, когда человек по уши зарылся в бороду, но мне показалось, что он слегка покраснел.
– Зря Дживс болтает обо мне с каждым встречным-поперечным. Мне казалось, наши беседы строго конфиденциальны.
Я не мог допустить, чтобы Гасси продолжал в том же духе.
– Значит, по-твоему, беседовать со своим господином о разных пустяках означает выбалтывать секреты первому встречному? – с упреком проговорил я. – Как бы то ни было, я в курсе твоих дел, мне известно все. И для начала хочу сказать, что Мадлен Бассет очаровательная барышня, – продолжал я. Чтобы поддержать и поощрить этого придурка, я подавил в себе естественное желание назвать означенную девицу сентиментальной дурочкой. – Экстра-класс! И как раз в твоем вкусе.
– Разве ты с ней знаком?
– Разумеется. Меня удивляет, как ты-то с ней познакомился?
– На позапрошлой неделе она гостила у своих друзей в Линкольншире, неподалеку от моего поместья.
– Ну и что? Ведь ты не общаешься с соседями.
– Не общаюсь. Я ее встретил, когда она гуляла с собакой. Видишь ли, животному в лапу вонзилась колючка, и, когда Мадлен попыталась ее вытащить, собака едва ее не укусила. Разумеется, я бросился на помощь.
– Вытащил колючку?
– Да.
– И влюбился с первого взгляда?
– Да.
– Господи! Ведь тебе так повезло, почему ты сразу этим не воспользовался?
– Духу не хватило.
– И что дальше?
– Мы немного поговорили.
– О чем?
– О птичках.
– О птичках? С какой стати?
– Понимаешь, кругом как раз порхали птички. Ну и пейзаж, и прочее. Она сказала, что собирается в Лондон и что если я тоже там буду, то могу ее навестить.
– Неужели после этого ты не сжал ее ручку?
– Как можно!
Ну что тут скажешь! Если судьба подносит человеку счастье на серебряном блюде, а он трусит как заяц, пиши пропало. И все же я напомнил себе, что с этим нескладехой мы вместе учились в школе. Помогать старым школьным друзьям – святая обязанность.
– Ну, ладно, – сказал я, – посмотрим, что тут можно сделать. Еще не все потеряно. Во всяком случае, радуйся, что я к твоим услугам. Можешь рассчитывать на Берти Вустера.
– Спасибо, старик. И тебе, и Дживсу; ему, конечно, цены нет.
Не стану отрицать, меня от этих слов слегка передернуло. Едва ли Гасси хотел нанести мне обиду, но, должен сказать, его бестактное заявление меня здорово задело. Признаться, я все время терплю подобные оскорбления. Мне постоянно дают понять, что Бертрам Вустер нуль и единственный в моем доме, у кого есть голова на плечах, это Дживс.
Мне подобное отношение действует на нервы. А уж сегодня тем более. Сегодня я был сыт Дживсом по горло. Я имею в виду наши расхождения во взглядах на клубный пиджак. Правда, я заставил Дживса уступить, бестрепетно подавил его силой своей личности, однако мною все еще владела легкая досада на то, что он вообще затеял разговор на эту тему. Пора взять Дживса в ежовые рукавицы.
– И что же предложил тебе Дживс? – холодно спросил я.
– Он очень тщательно все продумал.
– Неужели?
– По его совету я еду на бал-маскарад.
– Зачем?
– Там будет она. На самом деле это она прислала мне пригласительный билет. И Дживс счел…
– Но почему не в костюме Пьеро? – спросил я, ибо этот вопрос давно вертелся у меня на языке. – Почему ты пренебрег добрыми старыми традициями?
– Дживс особенно настаивал на том, чтобы я оделся Мефистофелем.
Я чуть не подпрыгнул.
– Дживс? Настаивал? Именно на этом костюме?!
– Да.
– Ха!
– Что?
– Ничего. Просто я сказал «ха!».
Объясню, почему я сказал «ха!». Этот Дживс поднимает шторм из-за обыкновенного белого клубного пиджака, который не только tout ce qu'il у а dе chic, но совершенно de reguer, а сам глазом не моргнув подстрекает Гасси Финк-Ноттла натянуть красное трико, что нельзя расценить иначе как оскорбление общественному вкусу. Он что, издевается? Такие штуки вызывают подозрение.
– Что он имеет против Пьеро?
– По-моему, в принципе он не против Пьеро. Просто он подумал, что в моем случае Пьеро не годится.
– Почему? Не понимаю.
– Дживс сказал, что костюм Пьеро радует глаз, но ему недостает той значительности, которой обладает наряд Мефистофеля.
– Все равно не понимаю.
– Дживс сказал, все упирается в психологию. Было время, когда подобное высказывание меня бы
озадачило. Но долгое общение с Дживсом сильно обогатило лексикон Берти Вустера. Дело в том, что Дживс большой знаток в области психологии, в частности психологии личности. Но и я теперь хватаю все на лету, едва он заикнется насчет психологии.
– А, в психологию?
– Да. Дживс убежден, что одежда оказывает воздействие на психику. Он считает, что такой эффектный наряд придаст мне смелости. По его мнению, хорош был бы и пиратский костюм. Вообще-то Дживс с самого начала советовал его надеть, но мне не подходят ботфорты.
Я все понял. В жизни и так хватает огорчений, а тут еще Гасси Финк-Ноттл в пиратских ботфортах.
– Ну и как, прибавилось у тебя смелости?
– Видишь ли, Берти, старина, если честно, то нет.
Меня буквально потряс порыв сострадания к бедному придурку. Пусть в последнее время мы с ним почти не встречались, но разве забудешь, как в школьные годы мы запускали друг в друга дротики, предварительно обмакнув их в чернила.
– Гасси, – сказал я, – послушай совет старого друга и на пушечный выстрел не подходи к этому балу-маскараду.
– Но это единственная возможность ее увидеть. Завтра она уезжает из Лондона. И потом, никто не знает…
– Чего не знает?
– А если расчет Дживса оправдается? Сейчас я чувствую себя как последний дурак, это верно, но кто знает, что случится, когда я смешаюсь с толпой в маскарадных костюмах. Такое со мной было в детстве на Рождество. Меня нарядили кроликом, и я просто сгорал от стыда. Но когда пришел на праздник и оказался в толпе детей, костюмы которых были еще отвратительнее моего, я, к моему удивлению, воспрял духом, веселился вовсю и так объелся за ужином, что по дороге домой меня дважды стошнило в такси. Трудно заранее сказать, как все обернется.
Звучит довольно убедительно, подумал я.
– Да и вообще, в принципе, Дживс совершенно прав. В этом экстравагантном мефистофельском одеянии я способен совершить поступок, который всех поразит. Понимаешь, тут цвет делает погоду. Возьмем, например, тритонов. В брачный период окраска самцов становится очень яркой. Великое дело, знаешь ли.
– Но ты-то не самец тритона.
– К сожалению. Известно ли тебе, Берти, как тритон делает предложение своей возлюбленной? Он становится перед ней, изгибается дугой и трясет хвостом. Это я бы сумел. Нет, Берти, будь я самец тритона, все было бы куда проще.
– Но тогда Мадлен Бассет на тебя и не взглянула бы. В смысле, влюбленным взглядом.
– Еще как взглянула бы, если бы была самкой тритона.
– Но она не самка тритона.
– Допустим, она самка тритона.
– Согласен, только ты бы в нее тогда не влюбился.
– Спорим, влюбился бы, если бы был самцом тритона.
У меня в висках застучало, и я понял, что наша дискуссия достигла точки насыщения.
– Послушай, – сказал я, – к черту фантазии насчет махания хвостами и прочей чепухи, давай рассматривать голые факты. Ты приглашен на бал-маскарад, вот что главное. И я, как искушенный участник этого вида развлечений, предупреждаю тебя, Гасси: никакого удовольствия ты не получишь.
– Но я и не надеюсь получить удовольствие.
– Воля твоя, но я бы не пошел.
– Придется идти. Я же тебе говорю, она завтра уезжает.
Я сдался.
– Ладно, ступай, – сказал я. – Дело твое… Да, Дживс?
– Такси для мистера Финк-Ноттла, сэр.
– Что? Ах, такси… Гасси, такси тебя ждет.
– А? Такси? Ну да, конечно, такси… Благодарю вас, Дживс. До скорого, Берти.
Вымученно улыбнувшись – так улыбался цезарю римский гладиатор, выходя на арену, – Гасси удалился. Я обернулся к Дживсу. Пришло время поставить его на место, и я был во всеоружии.
Конечно, всегда трудновато начать. Да, я твердо решил показать ему, где раки зимуют, но мне не хотелось слишком сильно задевать его чувства. Даже демонстрируя железную хватку, мы, Вустеры, сохраняем доброжелательность.
Однако, поразмыслив, я понял, что если примусь за дело слишком уж деликатно, то ничего не добьюсь. Зачем ходить вокруг да около?
– Дживс, – сказал я, – могу я говорить откровенно?
– Вне всякого сомнения, сэр.
– Боюсь, то, что я скажу, будет вам неприятно.
– Ничуть, сэр.
– Видите ли, как я узнал из беседы с мистером Финк-Ноттлом, эта мефистофельская затея принадлежит вам.
– Да, сэр.
– Послушайте, давайте внесем ясность. Насколько я понял, вы считаете, что, обтянув себя красным трико, мистер Финк-Ноттл при виде предмета своего обожания начнет трясти хвостом и гикать от радости.
– По моему мнению, мистер Финк-Ноттл избавится от присущей ему робости, сэр.
– Не могу с вами согласиться, Дживс.
– Не можете, сэр?
– Не могу. Скажу напрямик: много я слышал в жизни глупостей, но эта бьет все рекорды. Ничего у вас не выйдет. И не надейтесь. Единственное, чего вы добились, – обрекли мистера Финк-Ноттла на кошмарные мучения, и все впустую. И такое вы проделываете уже не в первый раз. Честно говоря, Дживс, я замечаю у вас наклонность к… как это называется?
– Не могу сказать, сэр.
– Вертится на языке… к излишней изо… изобретательности? Нет, не то…
– Изощренности, сэр?
– Вот-вот, именно изощренности. Излишняя изощренность – вот в чем ваша беда, Дживс. Ваши планы лишены простоты и прямоты. Вы все только запутываете своими фантазиями. Единственное, что нужно мистеру Финк-Ноттлу, – мудрый совет более опытного друга, искушенного в тонкостях света. Поэтому теперь этим делом займусь я.
– Очень хорошо, сэр.
– А вы отдохните, Дживс, и посвятите время домашним делам.
– Очень хорошо, сэр.
– Уж я-то буду действовать напрямик, я сразу добьюсь результата. Завтра же повидаюсь с Гасси.
– Очень хорошо, сэр.
– Пока все, Дживс.
Однако наутро посыпались телеграммы, и, занятый своими собственными делами, я, честно говоря, целый день не вспоминал о Гасси.
ГЛАВА 3
Первая телеграмма пришла вскоре после полудня. Дживс принес ее мне вместе с аперитивом перед ленчем. Телеграфировала тетушка Далия из Маркет-Снодсбери, небольшого городка милях в двух от ее поместья, если ехать по шоссе.
В послании значилось:
«Немедленно приезжай. Траверс».
Сказать, что я был до чертиков озадачен, – значит ничего не сказать. Мне еще не приходилось получать более загадочной телеграммы. Я изучал ее в глубокой задумчивости на протяжении двух стаканов сухого мартини. Прочел справа налево. Прочел слева направо. Помнится, даже понюхал. Но так ничего и не понял.
Послушайте, давайте рассуждать здраво. Ведь мы расстались вчера вечером после двух месяцев непрерывного общения. И вдруг – «немедленно приезжай», хотя мой прощальный поцелуй, можно сказать, еще не остыл на ее щеке. Бертрам Вустер не привык, чтобы кто-то столь алчно домогался его общества. Спросите любого, кто меня знает, и вам скажут:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24