Аминь.
Ну и есть ли между этими вариантами хоть какая-нибудь ощутимая разница? Е
сть хоть один довод в пользу того или иного варианта? Хуже уже все равно не
куда, хоть ты жми, хоть ты не жми на эту треклятую кнопку на пульте, словно с
ошедшую с экрана очередной дешевой телеподелки о звездных войнах.
Но если ты ее все-таки нажмешь, дядя Рома, что-нибудь может измениться и не
к худшему. В конце концов, складываются иногда и позитивные вероятности.
Чаще Ц только теоретически, так и оставаясь вероятностями. Но редко-ред
ко они все же воплощаются Ц открыл ведь Белокриничный свой тоннельный э
ффект в полихордных кристаллах? Мог ведь и не открыть. Что если эта кнопка
вдруг взбудоражит людское болото, растолкает человечество, выдернет ег
о из летаргического сна?
Я вдруг чуть ли не воочию увидел своего папашу; он протягивал мне бласт сл
абеющей от рудной лихорадки рукой, и губы его шевелились, а срывающийся г
олос шептал: «Смерть или слава, сынок. Запомни: смерть или слава. Жизнь ник
огда не даст нам иного выбора. Всегда, что бы ты не делал и чем бы не занимал
ся, выбирать тебе придется все равно между смертью или славой. Ибо третий
выбор Ц это вообще ничего не делать, это отсутствие выбора. Но ты не такой
идиот чтобы бездействовать, ты хуже идиота, я знаю. И поэтому ты всегда бу
дешь выбирать между смертью или славой, и когда, обманув смерть, ты решишь
, что слава тоже миновала тебя, знай: все идет как надо, и новый выбор не заст
авит себя долго ждать.»
Он знал жизнь, мой папаша, и именно поэтому он мог позволить себе играть со
смертью. И Ц видит бог! Ц он был не самым плохим игроком, иначе не владеть
бы мне ныне лакомой заимкой и космическим кораблем.
Ну и чего ты ждешь, Роман Савельев? Рождества? Нет у тебя выбора, все это илл
юзия. Ты все равно нажмешь ее, эту кнопку на пульте. Так жми и не морочь себе
голову. С пола упасть нельзя.
И тогда я глубоко вздохнул, потянулся к пульту, казалось, с готовностью пр
ыгнувшему мне в ладонь, и коснулся подушечкой большого пальца шершавой п
оверхности красной кнопки.
Может эта штуковина и была сработана чужими, но пульт держался в ладони, к
ак влитой, и каждое углубление на этом продолговатом прохладном стержне
предназначалось моим пальцам. Пульт казался не то продолжением руки, не
то ее порождением. Я не удивился бы, если бы мне сейчас сказали, что я появи
лся на свет с ним в руке.
Все как в дешевой телеподелке.
Я напряг большой палец и до отказа утопил кнопку. Пульт коротко пискнул, у
довлетворенно так, победно:
«Пи-и-ип!»
И больше не произошло ровным счетом ничего.
Сначала я стоял зажмурившись, и гадал: я уже развалился на атомы или что по
мельче, или пока нет? Судя по тому, что в горле пересохло и душа молила о пив
е, ничегошеньки со мной не произошло. А поскольку я наощупь добрел до холо
дильника, нашарил левой рукой запотевший цилиндрик, рванул колечко и раз
ом выхлебал полбанки, то можно было смело предположить, что и с остальным
миром ничего плохого не приключилось.
И я открыл глаза. Пульт я по-прежнему сжимал в правой руке; утопленная кно
пка равномерно фосфоресцировала, а большой палец начал ныть, потому что
я продолжал, как дурной, с силой давить на кнопку. Вздохнув, я отпустил ее. Ф
осфоресцировать кнопка не перестала, зато палец ныть прекратил.
Ц Ну, и? Ц спросил я неопределенно. Потом поднес пульт к глазам и тупо огл
ядел.
Никаких изменений. Только кнопка тлеет все тусклее и тусклее, постепенно
возвращаясь к исходной матовости.
Я даже вышел наружу и некоторое время пялился на звездное небо, щурясь от
режущего глаза света прожектора. Не знаю, чего я ждал. Что рассчитывал узр
еть. Звезды виднелись только наиболее яркие, и выглядели как обычно: холо
дно и равнодушно. В степи монотонно стрекотали кузнечики, а где-то далеко
-далеко в горах басом ухал пещерный филин.
Меня охватила досада и разочарование. Тоже мне, потрясатель основ! Руки з
аламывал, решал, выбирал! Жать-не жать, судьбы человечества, смерть или сл
ава! Тьфу! Чертова машинка неведомых мастеров, прекрасно, впрочем, знаком
ых со строением кисти вида Homo Sapiens Sapiens, наверняка давно протухла.
Если вообще хоть на что-нибудь годилась изначально.
С другой стороны, даже хорошо, что наметилось хоть какое-то отклонение от
сюжета дешевой телеподелки. А то к лицу как-то сама собой стала прилипать
глуповатая улыбка, а мысли приобрели какую-то на редкость героически-кр
етиничскую направленность и окраску.
Я вернул пульт в шкатулку, и она сама собой стала закрываться. Хлебнув пив
а, я собрался обессиленно рухнуть в кресло, но тут крышка как раз встала на
место и я снова увидел рисунок на внешней ее стороне.
Нет, в рисунке ничего не изменилось. Зато в рамке возникла надпись. Совсем
короткая. На русском языке.
«Смерть или слава».
Недопитая банка с жестяным громыханием упала на пол, и из нее выплеснула
сь коричневая струя. Медленно-медленно, как будто все сняли рапидом, и тол
ько потом показали мне. Обессиленно опустившись в кресло, я еще раз вспом
нил своего бедового папашу. Точнее, одну из его привычных фразочек.
«Не горюй, Рома! Все не так плохо, как кажется. Все гораздо хуже.»
Вот только Ц кто поведал бы, как соотносятся с этой фразой сегодняшние с
обытия? Чем в конце концов обернется нажатие красной кнопочки Ц явление
м джинна из бутылки, или просто безобидными кругами по воде?
В этот вечер я еле заснул. А слова с поверхности шкатулки так, по-моему, и не
исчезли. Исчезла сама шкатулка, уже под утро. Вместе с пультом. Только про
зрачный пакет, вскрытый лазером, напоминал наутро о вчерашнем, и убеждал,
что это все не сон и не горячечный бред.
Но Солнце беззаботно сияло над Волгой, и вовсе не думало распадаться на а
томы от чьего-то губительного удара.
Я в который раз выругался, и побрел снимать итоги ночной смены.

2. Шшадд Оуи, адмирал, Svaigh, линей
ный крейсер сат-клана.

Адмирал был мрачен. Топорщил усохший от возраста гребень, сердито глядел
на ряд экранов и ничего не видел. Кроме самих экранов. Пространство было ч
истым, если не считать далеких звезд из скопления Пста. Даже пыли почти не
т Ц метеориты ее всю растащили, что ли?
Ц Ищите! Ц раздраженно проскрипел адмирал. Ц Он должен быть где-то зде
сь!
Сканировщики приникли к головному вычислителю и масс-уловителям. Чутки
е приборы давно отследили возмущения в геометрии обычного пространств
а. Пространство искривлялось все сильнее и сильнее, готовое проколоться
и впустить из-за барьера какое-то массивное тело.
«Какое-то… Ц адмирал прижал к голове гребень. Ц Конечно, это корабль. И, к
онечно, это не корабль азанни и не корабль Роя. Птички прокалывают простр
анство несколько иначе. Да и корабли у них помельче, раз в три-по-восемь, су
дя по вероятной массе. А матовые сферы Роя вообще вываливаются из-за барь
ера без всяких возмущений и без всякого предупреждения… В какие пределы
Знания забрались их физики? Любой ученый-свайг был бы рад освоить методы
Роя, но Рой Ц есть Рой, его рептилиям не постичь. Сколько не бейся. Спасибо
еще, что Рой союз держит крепко и за долгую историю войны с нетленными ни р
азу союз не нарушил.
Но чей тогда это корабль? Других птичек, тех что покрупнее? Цоофт? Или крей
сер а'йешей? Нет, не может быть, слишком уж он массивен. И почему в эфире безм
олвие? Давно бы уже назвались по субканалу и не заставляли холодеть кожу
и топорщиться чешую…»
Адмирала легко было понять. Неизвестный корабль на границе контролируе
мой сфер-территории Ц да еще такой крупный… И вдобавок Ц неизвестно че
й. Хорошо, если это союзники… хотя, всякий союз рано или поздно кем-нибудь
нарушается.
Впрочем, какой резон союзникам восставать именно сейчас? Когда положени
е сильно усложнилось несколькими стремительными рейдами нетленных на
сырьевые базы полярных секторов? Нетленные не принимают сдавшихся, это и
звестно давно и всякому.
Крейсер сат-клана свайгов продолжал нащупывать ломящийся из-за барьера
корабль. А тот не спешил, просто гнул и гнул пространство, даже некоторые
звезды начали казаться фиолетово-красными.
И вдруг бестелесный космос смялся, как линялая кожа, предостерегающе зав
ерещали датчики инверсного излучения и далеко впереди, в восьмерка-шест
ь нулей кла, материализовался чужой корабль. Совсем чужой. Не цоофт, ни а'й
еши, ни даже нетленные не могли быть его создателями.
Адмирал издал невнятное восклицание, уперся обеими руками в пульт и прив
стал из кресла.
Ц Мать-глубина! Ц вырвалось у него. Приборы проецировали в голограммну
ю муть экрана уплощенную и симметричную, похожую на наконечник древнего
копья призму.
Эксперт-подклан уже задействовал щит. Крейсер свайгов готовился отрази
ть удар и ответить на него… если, конечно, этот не пойми чей корабль вздума
ет атаковать.
А вполне может вздумать: он раз в два-по-восемь больше корабля свайгов. Ра
з в два-по-восемь больше линейного крейсера сат-клана, отколовшегося от
армады, ушедшего в разведку по зыбкому следу возмущенного пространства.
След привел их сюда. К периферийным системам на самом краю разлохмаченно
го спирального рукава. К гибели или важной информации, а к чему именно Ц с
танет ясно в ближайшее же время.
Но чужой корабль не собирался атаковать. Вывалившись в обычное простран
ство и мощным импульсом уняв энергетическую свистопляску, он просто ухо
дил прочь, не меняя ни скорости, которую обрел в момент прокола барьера, ни
направления.
Ц Он уходит, мой адмирал! Ц доложил ведущий смены. Ведущий, щуплый пожил
ой свайг, пребывал в растерянности.
Ц Рассчитайте стабильную траекторию… Будем преследовать! Ц принял ре
шение адмирал.
Спустя некоторое время гигантский тор крейсера сат-клана изверг преобр
азованную энергию в равнодушную космическую глубину и пустился по незр
имому следу, который оставляла похожая на наконечник копья призма.
Беглец шел на досветовой. Зачем Ц непонятно. Адмирал терялся в догадках.
И еще Ц гадал, что происходит сейчас в штабах союза? И в штабе нетленных?
Он не верил, что появление такой громадины в контролируемой сфере остане
тся незамеченным. Шшадд Оуи был для этого слишком опытен.
И поэтому он просто вызвал Распределитель по закрытому каналу. Все-таки
по закрытому. Но это вряд ли спасло бы ценнейшую информацию от разглашен
ия. Сейчас важнее была не секретность, а скорость, с которой информация до
берется до штабов и до Галереи сат-кланов, до вершителей.
Адмиралу ответили почти сразу.
Ц На канале…
Ц Линейный крейсер армады, адмирал Шшадд Оуи, мой вершитель!
Ц А, Шшадд! Что у тебя? Что-нибудь срочное?
Вершитель Наз Тео, родственник по восходящей, и в некотором смысле Ц доб
рый приятель адмирала. Когда-то Наз тоже водил в бои крейсер армады, пока
не возвысился и не был замечен с Галереи. К чести его, старых знакомцев Наз
не забыл и не зазнался на высоком посту.
Ц Очень срочное, Наз. Чужой корабль.
Адмирал увидел, как встопорщился гребень вершителя. Мгновенно, словно св
айг настиг жертву, на которую охотился.
Ц Нетленные?
Ц Нет, Ц уверенно ответил адмирал. Ц Также и не оре, и не дашт. Я никогда п
режде не видел таких кораблей.
Вершитель колебался очень недолго. Случай не тот.
Ц Я созываю экстренную Галерею. Шли материал.
Ц Уже, на подканале.
Наз так и не опустил гребня. Он с тоской взглянул на адмирала, и прежде чем
отключиться, негромко спросил:
Ц Скажи, Шшадд… Это могут оказаться Ушедшие?
Адмирал не спешил с ответом. Но честно выложил все, что думал:
Ц Могут. Эксперт-подклан провел первичный анализ данных сканирования…
Утверждать однозначно нельзя, ведь до сих пор нам встречались лишь жалк
ие обломки техники Ушедших. А тут Ц целый корабль. И прекрасно сохранивш
ийся. Но если это действительно их корабль, Ушедшим придется сменить имя
на «Вернувшиеся».
Понимающе склонив голову, вершитель сообщил:
Ц Я высылаю на твое мерцание оперативный клин, три-по-восемь кораблей п
люс флагман. Не упустите чужака… если сможете. Глубины!
Ц Глубины, мой вершитель…
«Если сможете, Ц эхом отдалось в сознании адмирала. Ц Вот именно Ц есл
и сможем. Если это Ушедшие Ц их не сдержит и вся наша армада.»
И если в галактику вернулись лучшие воины на лучших кораблях, значит им и
впрямь пора менять имя.

3. Михаил Зислис, оператор ста
нции планетного наблюдения, Homo, планета Волга.

Ц И тут, значит, я прицеливаюсь… Ц Веригин даже показал как он прицелива
ется: плавно поднял обе руки, склонил голову чуть набок и прищурился. Ц Я
уже вижу его в створе искателя…
Ц Тебе следовало стать актером, Лелик! Ц хмыкнул Зислис и зашуршал обер
ткой сигары. На Зислиса зашикали, а начальник смены даже раздраженно гар
кнул со своего насеста перед головным экраном:
Ц Не перебивай, е-мое! Что за манеры!
Начальник, сухопарый, как богомол, американер Стивен Бэкхем, полулежал н
а пульте, подпирая щеку костлявой ладонью и обратив к экрану бритый заты
лок.
Зислис вздохнул, но ни слова больше не проронил. Веригин все продолжал пр
ицеливаться из воображаемого бласта в головной экран.
Ц Ну, прицеливаешься ты, и что? Ц не утерпела девочка-телеметристка по и
мени Яна.
А с Веригина вдруг разом спал налет драматизма. Он глядел на экран с неожи
данно проявившимся на лице недоумением, постепенно переходящим в озада
ченность. Молчание становилось все более тягостным.
Наконец Зислис догадался взглянуть на экран. В следующий миг он вскочил,
отшвырнул дорогущую сигару, словно это был одноразовый карандаш, и отпих
нул ногой вертящийся стул.
Ц Это еще что?
Голос сорвался Ц наверное от волнения.
Теперь к экрану обернулись все.
К Волге стремительно приближалось какое-то крупное тело. По перпендикул
яру к эклиптике. Оно уже пересекло условную орбиту оранжерейного кольца
и, судя по скорости, минут через пятнадцать должно было войти в стратосфе
ру.
Это не мог быть грузовоз с Офелии. Во-первых, грузовоз прилетал вчера, а во-
вторых рядом с этой громадиной грузовоз выглядел бы словно шарик для пин
г-понга рядом с подводной лодкой. Гость выглядел на диаграмме как светящ
ееся пятно в ладонь величиной, тогда как объекты до пяти миль в диаметре о
тображались единственным пикселом, крохотной яркой точкой.
Ц Твою мать! Ц восхищенно сказал Суваев. Ц Комету, что ли, прозевали?
Бэкхем покосился на него дико и очумело.
Это было попросту невозможно. Тело такого размера телеметристы засекли
бы еще за орбитой Луны, но по данным телеметрии к Волге вообще никакие тел
а и не думали приближаться. А появление гостя на головном экране означал
о что он невидим для приборов дальнего обнаружения и что скоро он станет
заметен любому зрячему волжанину. Правда, заметен не из Новосаратова: го
сть, похоже, намеревался снижаться точно над центром единственного конт
инента.
Бэкхем уже стряхнул оцепенение и срывающимся голосом вызывал патрульн
ые ракетопланы.
Покачав головой, Зислис некоторое время понаблюдал за эволюциями светл
ого пятна на экране.
Ц Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, он переходит в горизонталь. Пра
вда, чересчур плавненько.
Ц В горизонталь? Ц недоверчиво переспросил Веригин. Ц На такой скорос
ти?
Ц Скорость он гасит. Да и не в скорости дело.
Зислис оторвал взгляд от экрана и в упор поглядел на Веригина.
Ц Что-то мне подсказывает, Лелик, что этой штуковине скорость не помеха.
Даже на горизонтали.
Веригин сдавленно промолчал. Девочки-телеметристки трещали клавишами,
как угорелые, и Зислис сразу заподозрил очередные новости.
Так и есть: телеметрия засекла еще одного гостя. Размером поскромнее, но т
оже не маленького. Идеально очерченный тор, слабо мерцающий на фоне звез
дной россыпи.
Ц Твою мать!!! Ц заорал Суваев вскакивая. Секунду он стоял у своего пульт
а, потом схватил со спинки кресла куртку и опрометью бросился к выходу.
Ц Э! Э! Ц запротестовал Бэкхем, начальник смены. Ц Ты куда?
Суваев замер, уже в дверях. Обернулся.
Ц Сначала домой, за семьей. А потом Ц на космодром.
Все в сухопаром американере Ц от голоса до позы Ц выражало демонстрати
вный протест поведению подчиненного. Как старший Бэкхем не мог допустит
ь, чтобы смена разбегалась. Да еще в такой горячий момент.
Ц Оператор Суваев, вернитесь на рабочее место!
Официальный Бэкхем выглядел жалко, если честно. Но Суваев сейчас не испу
гался бы и Тазика.
Ц Место? Ц рявкнул он зычно. Ц Какое, ядрить, место? Вы знаете что это? Ц
Суваев ткнул пальцем в материализованный телеметрией бублик на экрана
х и скользнул взглядом по коллегам, рассредоточенным по всему залу.
1 2 3 4 5 6 7