- Вы, конечно, возьмёте меня из этого ужасного звездолёта, не так ли, Лизанор? Ведь вы не оставите меня вдвоём с этим… с этим негодяем?
Марсианин слегка кивнул головой и протянул девушке руку.
- Пойдёмте, - коротко произнёс он.
Элис доверчиво подала ему руку, и он свёл её вниз по лестнице, провёл по лаборатории. При виде связанного, лежащего неподвижно Фернанда она невольно отпрянула назад.
- Он что, умер? - тихо спросила она.
- Нет, - ответил Лизанор, ведя её дальше, к соединительной трубе. Марсианин осторожно помог девушке пробраться по ней, и через минуту она очутилась в другом звездолёте. Снова взяв Элис за руку, марсианин провёл её в роскошно обставленную комнату.
- Побудьте здесь, пока я не вернусь, - сказал он. - Я не задержусь.
Он повернулся, чтобы уйти, но девушка удержала его за рукав.
- Вы собираетесь его… убить? - тихо спросила она.
- Может быть… Я ещё не решил, - проговорил он без тени улыбки. Потом с внезапным порывом обхватил её за плечи. - Он вас обидел?
- Нет; нет, - проговорила она испуганно. - Он лишь пытался мне угрожать, больше ничего.
Лизанор отпустил Элис и пошёл к двери.
- Я не стану его убивать. - И впервые за всё время он улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего весёлого. - Пусть он живёт для того, чтобы молить о смерти, в которой я ему отказал.
С этими словами он ушёл.
Элис услышала, как марсианин разъединял соединительную трубу, потом почувствовала, что двигатели заработали. Прошло полчаса, а Лизанор всё не появлялся. Ничто не обнаруживало присутствия живого существа; если бы не вибрация машин, она могла бы подумать, что осталась одна на звездолёте.
В сердце девушки стал закрадываться страх. Она решила выйти из комнаты и пойти по коридору. Несколько дверей вели в комнаты, обставленные ещё роскошнее и красивее, чем та, которую она покинула.
Так вот каков был звездолёт этого марсианина, о котором было столько толков! Она вспомнила слышанные ею рассказы про его великолепие и вместительность.
Элис невольно пришла на память старинная сказка про замок чудовища, по которому часами бродила красавица, обнаруживая за каждой дверью всё новые и новые чудеса. Это воспоминание вызвало лёгкую улыбку на губах девушки. Она была «красавицей» из сказки, а Лизанор… Что ж, он как раз подходит для роли хозяина заколдованного замка. Беззаботный характер девушки быстро брал верх над унынием и страхом, порождёнными заключением.
Наконец она отворила ещё одну дверь и вошла в чудесную, богато оборудованную лабораторию.
В дальнем конце помещения за низким столом сидел марсианин, опустив голову на сложенные руки. Его поза говорила о безграничном отчаянии. В облике Лизанора, одиноком и чуждом, ей почудилось что-то трагическое.
Элис колебалась. Подойти к нему или удалиться?
Наконец она тихо назвала его по имени. Звук её голоса заставил марсианина поднять голову. Он стал пристально глядеть на неё. Суровые складки и морщины его лица отражали страшное напряжение, однако в глазах читалась непоколебимая решимость.
- Какой у вас строгий взгляд, - сказала Элис, сделав несколько шагов от двери. - Вы словно озабочены и в тревоге, Лизанор. Может быть, что-нибудь не в порядке с машинами? Как вы поступили с Фернандом и его звездолётом?
- Когда я его оставил, он приходил в себя после снотворного, - ответил Лизанор неестественным и сдавленным голосом, который ещё больше, чем расстроенный вид, выдавал его волнение. - Мой звездолёт в порядке. Если что не в порядке здесь, так это я, я сам!
- Не может быть, что дело у вас обстоит так плохо, как вы себе внушили, - искренне ответила девушка, у которой несчастный вид марсианина вызвал сочувствие. - Может быть, вам станет легче, если вы поделитесь со мной своими заботами? Мы всегда были хорошими друзьями, Лизанор, и я уверена, что смогу чем-нибудь облегчить ваши страдания.
- Не сейчас. Может быть, позднее, - произнёс он с усилием. - Вам придётся поудобнее устроиться здесь на несколько дней. Я захватил с собой горничную от Фернанда, она к вашим услугам. Вы найдёте её в отведённых для вас комнатах. Я надеюсь, что вы останетесь довольны.
- Конечно, я прекрасно устроюсь - здесь так чудесно. Мне столько рассказывали про ваш звездолёт. Почему вы его не показали раньше нам с отцом? Комнаты в нём, как в сказочном замке. Скажите, пожалуйста, Лизанор, когда мы вернёмся на Землю? Обо мне… все будут так беспокоиться… - Элис запнулась и чуть не сказала «Ральф», но вовремя спохватилась.
- Мы больше никогда не вернёмся на Землю, - ответил он.
- Как никогда? А что случилось? Несчастье, которое вы от меня скрываете? Может быть, вы шутите? Ну, конечно, вы шутите, Лизанор, а я едва вам не поверила!
- Я никогда не говорил серьёзнее, чем сейчас, - ответил марсианин, поднимаясь с кресла. - Мы никогда не вернёмся назад - ни вы, ни я.
Элис смотрела на него расширенными глазами в смущении и замешательстве.
- Я вас не понимаю, Лизанор, - проговорила она, запинаясь. - Почему?
В это мгновение всё, что Лизанор месяцами вынашивал и подавлял в себе, вырвалось наружу. Он был уже не в силах остановиться.
- Почему? - воскликнул он со страстным порывом. - Вы спрашиваете почему? Разве вы не догадываетесь сами? Как можно смотреть мне в глаза и не понять - почему! Потому что я мужчина, потому что я безумец, о силы вселенной, потому что я вас люблю! - И он бросился к её ногам. - Я обожаю вас, я боготворю вас, и это навсегда. Вы должны меня любить, вы не можете меня не любить, потому что я так страстно люблю вас! О моя Элис, моя обожаемая Элис!
Он откинул голову и умоляюще взглянул на неё, словно сила его любви должна была вызвать в ней ответное чувство. Но в её глазах он прочёл только страх и растущее отвращение. Это охладило его быстрее, чем могли бы сделать любые слова. Он встал, отпустил её и возвратился на своё прежнее место у стола. Она молча на него смотрела.
Некоторое время оба не произносили ни слова. Он первый нарушил молчание и заговорил поразительно спокойно после недавней страстной вспышки.
- Вы не можете меня ненавидеть, Элис, я вас слишком люблю.
- Нет, - мягко ответила она, - я не ненавижу вас, Лизанор. Но разве вы не видите, как всё это безнадёжно? Я люблю Ральфа, и если даже вы будете держать меня здесь всю жизнь, я всю жизнь буду любить его.
Тут ей на мгновение приоткрылась страшная борьба, которая происходила в душе этого человека с Марса.
- Я знаю об этом! - простонал он. - Сколько раз я пытался побороть себя, но я не в силах, не в силах от вас отказаться. Знайте же, Элис, - с новым взрывом безумной страсти произнёс он, - я скорее убью вас своею рукой, чем дам уйти к нему. По крайней мере, если вы умрёте, я буду спокоен, что никто другой не будет обладать вами.
Элис была мужественной девушкой, но выражение безумия на его лице заставило её содрогнуться.
Несколько дней после этого Элис не выходила из своих комнат. Она почти не видела Лизанора, который как будто умышленно избегал с ней встреч.
Лайлетта была неразговорчивой, и Элис чувствовала себя страшно одинокой и напуганной. Вначале она твёрдо верила в то, что Ральф придёт ей на помощь, но по мере того, как шло время и звездолёт с каждым днём приближался к Марсу, а жених не подавал признаков жизни, девушка начинала сознавать всю безнадёжность своего положения.
Элис было известно, что на своей планете Лизанор влиятельный человек и что, раз они окажутся там, жалобы на него будут тщетны и он сделает её своей женой.
В тех редких случаях, когда они виделись, марсианин вёл себя сдержанно, проявляя к ней почтительное отношение. Однако он не мог скрыть торжествующего огонька в глазах, и чем ближе они подлетали к Марсу, тем меньше он делал усилий, чтобы скрыть от неё свою радость. Элис не могла не видеть, что марсианин искренне и беззаветно любит её. Лишь однажды он снова заговорил с ней.
Элис как-то сидела за книгой в обширной библиотеке звездолёта. Возле неё находилась Лайлетта. Лизанор вошёл и несколько мгновений молча на неё смотрел.
Затем произнёс:
- Знаете, Элис, мне хорошо от одного сознания, что вы здесь и я могу вас изредка видеть.
Её глаза наполнились слезами, так как она была измучена и несчастна. Заметив покатившиеся по её щекам слёзы, он быстро ушёл.
Спустя некоторое время марсианин стал проводить много времени в машинном отделении. Проходя мимо, она видела, что он лихорадочно с чем-то возится, однако ей не удавалось понять, чем он занимается. Марсианин выглядел рассеянным и озабоченным. Вскоре после этого внезапно наступила полная темнота. Элис слышала из своей комнаты, как кричала напуганная до смерти Лайлетта и что-то резко говорил Лизанор.
Натыкаясь на мебель, Элис поспешила в машинное отделение. Она по звуку определила, что Лизанор находится у окна. Он старался разглядеть что-то в темноте и выяснить, в чём дело. Элис подошла к нему. Внезапно стало светло, и она увидела, что Лизанор шатается и вот-вот упадёт.
- Что случилось, Лизанор? Что происходит? - крикнула она.
Марсианин одним прыжком подскочил к ней и бешено схватил за руку.
- Теперь я знаю всё и могу сказать, что случилось! - с неистовой злобой закричал он. - Комета - ловушка, будь он проклят! Я в его руках. Но не вы, не вы, Элис! Вы отправитесь со мной…
Лицо марсианина исказила страсть. В поднятой руке блеснуло лезвие кинжала. В минуту, когда он собирался нанести удар, его лицо вдруг побелело. Элис почувствовала страшный удар в плечо. В следующее мгновение она тяжело рухнула на пол - сознание словно провалилось в пропасть.
Окончательная победа
Когда Ральф вскочил в машинное отделение звездолёта марсианина и увидел Элис мёртвой в луже крови, потрясение было настолько огромным, что он едва не упал. Учёный опустился на колени возле бездыханного тела, взял маленькую, ещё тёплую руку Элис, звал её по имени. Он покрыл поцелуями безжизненное лицо.
Беззвучные рыдания сжимали его горло.
Ему представилось, что он ошибся, что её сердце ещё не перестало биться, и он трясущимися руками стал ощупывать рану. Лизанор, очевидно, намеревался поразить Элис в сердце, но рука умирающего дрогнула, он промахнулся и острым лезвием кинжала пересёк лишь артерию на руке своей жертвы. Но в те драгоценные минуты, которые Ральф потерял, скрепляя трубы звездолётов и пробираясь через них, из тела Элис вместе с горячим потоком крови ушла и жизнь.
Ральф поднял безжизненное тело и перенёс его на кровать в свой звездолёт. Мысли путались в голове - он не знал, что предпринять, не мог рассуждать связно.
Чрезвычайная подавленность парализовала его волю, и он чувствовал себя физически разбитым.
Внезапно точно электрический ток прошёл по его телу, и затуманенное сознание прояснилось. В мозгу возникла яркая картина. Он увидел себя в своей лаборатории на Земле, склонённого над «мёртвой» собакой.
Ему пришли на память слова декана учёных: «То, что вы сделали с собакой, вы можете повторить с человеком».
Мысли Ральфа напряглись. Впервые в своей жизни он усомнился: сможет ли он на самом деле? А если нет? Учёный тут же с суровой решимостью отверг все сомнения.
Неудачи не будет!
Он потрогал тело девушки: его ещё не сковал ледяной холод смерти. Ральф поспешил обложить его электрическими грелками, чтобы сохранить оставшееся в нём тепло.
Затем пришлось совершить операцию, представлявшую для него невыразимое терзание: надо было выкачать из тела всю оставшуюся кровь, чтобы она не свернулась.
Как просто было выкачать кровь из сосудов мёртвой собаки! Но перед ним лежало тело любимой девушки, и учёный с содроганием приступил к работе.
Ральф вскрыл главную артерию, и лишь исключительное мужество позволило ему выполнить тяжёлую операцию до конца. По его впалым щекам невольно текли слёзы.
Едва он кончил операцию, как услышал шаги в коридоре. Ральф почувствовал, что волосы зашевелились на его голове, и, оборачиваясь к двери, невольно потянулся к радиооружию. Неужели ожил Лизанор? В следующее мгновение в дверях показалась полная, крупная женщина.
Ральф глядел на неё с изумлением. Затем он вдруг сообразил, что это, вероятно, горничная, которую Фернанд приставил к Элис.
Ужас, внушённый Лайлетте наступившей темнотой, заставил её спрятаться, и лишь теперь она набралась достаточно мужества, чтобы выйти из своего укрытия и посмотреть, что делается. Первое, что она увидела, осторожно подкравшись к машинному отделению, был бездыханный труп марсианина. От ужаса она лишилась сознания, но, когда пришла в себя, отправилась дальше и перебралась через трубу в звездолёт Ральфа.
Горничная тряслась от страха, едва держалась на ногах и не могла оказать никакой помощи. Ральф проводил её в другую комнату, посадил в удобное кресло и поспешил обратно, так как дорожил каждым мгновением.
Предстояло проделать ответственную операцию.
Надо было прополоскать кровеносные сосуды Элис антисептическим раствором, а затем наполнить их слабым раствором бромистого радия-К: заступив место крови, он предупреждал возникновение каких-либо химических или физических изменений в организме.
Ральф проделал всё это с величайшей тщательностью. После того как кровеносные сосуды были наполнены раствором, он зашил артерии. Эту ужасную обязанность ему помогла выполнить Лайлетта, которая к этому времени несколько оправилась.
Оставалось проделать последнюю операцию - применить пермагатол, редкий газ, обладающий свойством сохранять животные ткани и не давать органам дыхания разлагаться при отсутствии крови в кровеносных сосудах.
Ральф быстро соорудил футляр из гибкого стекла и пристроил его вокруг верхней части туловища Элис, так что он закрыл ей голову и торс. Учёный особенно тщательно проследил за тем, чтобы футляр был воздухонепроницаемым.
Изготовив футляр и установив в нём все необходимые измерительные и регистрирующие приборы, Ральф пошёл в свою лабораторию за пермагатолом.
Однако баллон с надписью «пермагатол» оказался пустым.
Неожиданность едва не парализовала учёного.
У него всё поплыло перед глазами, и ему пришлось сесть, чтобы не потерять равновесие в условиях невесомости космического корабля. Этот последний удар едва ли не был роковым… Надежда на возвращение Элис к жизни была безжалостно вырвана из его рук.
Как спасти её без пермагатола? Ничем другим нельзя было предохранить от разложения её прекрасное мёртвое тело. Хотя бромистый радий-К до известной степени задерживал этот процесс, дыхательные органы можно было сохранить только при помощи драгоценного пермагатола.
Нельзя ли применить другой газ? Это был опасный эксперимент, но учёному нечего было терять, выиграть же он мог всё!
Ральф с остервенением принялся за работу и за шесть часов составил газ, по обшей структуре и атомному весу очень близко подходивший к характеристике и свойствам пермагатола. Это был армагатол. Ральф знал, что им ещё никогда не пользовались для тех целей, для которых он собирался его применить, но учёный считал риск эксперимента оправданным.
Как только воздух был выкачан из футляра, Ральф ввёл в него армагатол. Зелёные пары газа сообщили чертам девушки мертвенную бледность, и вид её бескровного лица сделался ещё непереносимее.
Учёный снова обложил тело Элис электрическими грелками и проверил показания измерительных приборов.
Пора было определить положение звездолёта, К своему немалому удивлению, Ральф обнаружил, что он за это время не только не приблизился к Марсу, как ожидал, но удаляется от него.
Двигатели обоих звездолётов были выключены, но быстрое приближение к Земле продолжалось благодаря притяжению ближайшего большого небесного тела.
Этим телом оказался, однако, не Марс, а Земля. Хотя в момент встречи с Лизанором звездолёты находились несколько ближе к Марсу, чем к Земле, более тяжёлая масса, а следовательно, и более сильное притяжение Земли превозмогли притяжение Марса, и это привело к тому, что сейчас обе машины неслись к Земле.
Взглянув на звёздную карту, Ральф установил, что на следующий день приходится противостояние Марса и Земли и что, таким образом, его отделяет от неё расстояние в 22 миллиона миль. Чтобы перехватить Землю, ему надо было двигаться быстрее, чем она. Планета находилась на запад от него.
Скорость движения Земли по своей орбите составляет 65 533 мили в час. Простейший расчёт показал ему, что, если лететь на предельной скорости, то есть около 90 тысяч миль в час, понадобится не меньше 50 дней, чтобы достигнуть Земли, поскольку он выигрывал в час всего 24400 миль.
Вторым важным делом было отделить звездолёт Лизанора от своего. Он послал Лайлетту взять свои вещи из машины марсианина. Она поползла по соединительной трубе, и это было последний раз, когда Ральф видел её живой.
Громкий свистящий звук, напоминающий шум вырывающегося из трубы пара, заставил его броситься к соединительной трубе, но было слишком поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18