– Пока что нет, – призналась Элизабет. – Но ко дню концерта наверняка буду.
Джессика отошла в сторону, чтобы никто не увидел, как ей грустно. Это несправедливо. Неужели никто этого не видит? Как мадам Андре может быть так слепа? Как она может быть такой вредной и злопамятной?
Когда общее волнение немного улеглось, Элизабет огляделась, ища Джессику, но ее нигде не было видно.
«Джессика всегда хочет быть в центре внимания, – Мрачно подумала Элизабет, начни переодеваться. – Она забилась в какой-нибудь угол и будет там дуться и выдумывать обо мне всякие гадости. Но это ей не поможет. Пусть делает, что хочет, это ничего не изменит. Партию Сванильды поручили мне, и все тут».
Через несколько минут Элизабет опять увидела Джессику. Она, казалось, появилась ниоткуда и начала медленно переодеваться. И вдруг Элизабет захлестнуло чувство жалости.
«Ведь Джессика так же, как и я, мечтала получить главную партию, – подумала Элизабет. – А может, даже еще больше. Я не должна была так сердиться на нее. Ей, наверное, просто хотелось немножко побыть одной, пока все меня поздравляли».
Неожиданно в раздевалку вбежала мадам Андре.
– Случилось нечто ужасное! – воскликнула она. Ее лицо пылало тревогой. – Пропала Коппелия!
8
Джессика улыбнулась про себя, когда все девочки побежали помогать мадам искать в студии пропавшую куклу. Она не пошла с ними.
«Так и надо мадам Андре, что ее куклу украли, – подумала она. – Может, сорвется и весь концерт? – Она представила, как и Кэмми, и Керри, В Джо, и Мелисса, и особенно Элизабет, выплачут все глава. – Так им всем и надо!»
Она засунула трико в свою холщовую сумку и выскользнула из студии, никем не замеченная. Но вместо того чтобы пойти домой, остановилась и прислонилась к стене здания. В сотый раз она увидела себя, танцующей Сванильду, Она слышала музыку, выполняла прекрасный пируэт. Было слышно, как громко аплодируют зрители. Но видение рассеялось, и она опять стояла у стены студии, а не на сцене средней школы Ласковой Долины. Ее глаза наполнились слезами. Почему же мадам Андре была так несправедлива.
Джессика утерла слезы тыльной стороной ладони и в одиночку пошла домой. Дойдя до аккуратного домика Уэйкфилдов, она поспешно вошла в него и побежала наверх в свою комнату. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что она дома, не хотелось общаться с девочками, после того как главную партию поручили Элизабет. Но как же она сможет посмотреть в глаза родителям?
Через несколько минут она услышала, как в дом вошла Элизабет. Приоткрыв немного дверь, Джессика слушала, как Элизабет сообщала маме все новости:
– Мама, угадай, что случилось! Я получила главную партию! Я буду танцевать Сванильду! Это ведь здорово, правда?
– Элизабет, это чудесно, – слышно было, как обрадовалась мама. – Жаль только что вы обе, ты и Джессика, можете танцевать соло. Но уверена, что твоя сестра очень рада за тебя.
Джессика закрыла дверь, на глаза ее навернулись слезы. Как от нее могут ожидать, что она будет рада за Элизабет? Это уж совсем несправедливо! А внизу миссис Уэйкфилд обняла Элизабет:
– Я очень горжусь тобой! Это награда за твои труды!
– Да, мне пришлось потрудиться, – согласилась Элизабет. – Но я рада, что столько упражнялась. Хотя, мне прямо не верится, что я буду танцевать соло. Ух! Даже мурашки по спине бегут, как подумаю об этом.
Элизабет взволнованно закружилась по комнате. Она закрыла глаза и попыталась представить себя на сцене, но вместо этого перед ней появился образ Джессики, несчастной, со слезами на глазах. Такой, Элизабет знала, сейчас и была ее родная сестра.
– Мама, а как же Джессика? – спросила Элизабет. – Что мне делать? Она ведь тоже много работала. Я раньше никогда не видела, чтобы она так старалась. Но она все время говорит, что мадам Андре выбрала меня потому, что я ее Любимица. Но я не делала ничего особенного, чтобы понравиться мадам. Не может быть, чтоб это было на самом дело. Ведь так?
– Конечно, так, дорогая, Джессика привыкла всегда получать, что захочет. А эту партию ей очень хотелось. Возможно, пройдет немного времени, и, я уверена, она будет рада за тебя.
Наверху, в своей комнате, Джессика испытывала что угодно, только не радость. Боль в сердце была почти невыносимой.
– Это несправедливо! – вновь и вновь шептала она, обращаясь к своему отражению в зеркале, – Я танцевала гораздо лучше Элизабет. Так почему же мадам Андре не любит меня?
В дверь тихонько постучали.
«Элизабет! – подумала Джессика. – Она не может просто оставить меня в покое. Ей обязательно надо прийти ко мне в комнату и подлить масла и огонь».
– Уходи! – крикнула Джессика. – Я занята.
– Да ладно тебе, Джес. Пусти меня на минутку.
«Это Стивен. Что ему нужно?» – гадала Джессика.
– Хорошо, но только на минутку.
Дверь распахнулась, и вошел Стивен, вновь нарядившийся к маскараду Хэллоуин. На этот раз он закутался в старое армейское одеяло цвета хаки, в котором прорезал дырки для глаз. Одеяло было почти сплошь покрыто листьями и сухими ветками, которые Стивен, видимо, приклеил.
– Чудо-юдо к твоим услугам. Ну, как я выгляжу?
Джессика с изумление уставилась на него и проворчала:
– Отвратительно.
– Чудесно! Именно это я и хотел услышать!
– А я думала ты нарядишься роботом.
– Я передумал. Фольга слишком блестит. В том наряде было бы невозможно незаметно проскользнуть в дом Мерканди. Зато в этом!..
Джессика не ответила. Всем в Ласковой Долине известно, что в старом особняке Мерканди водятся привидения. Мальчишки всегда ходили туда на Хэллоуин, чтобы подшутить над старыми миссис и мистером Мерканди. Обычно при одном лишь упоминании о доме Мерканди у Джессики пробегали мурашки по спине, но сегодня она была слишком расстроена и ничего не хотела слышать.
– Так что же ты думаешь? – настойчиво переспросил Стивен. – Я похож на чудо-юдо или нет?
– Очень-преочень. А теперь иди пугай кого-нибудь другого. Я занята.
Стивен пожал плечами и вышел из комнаты, пятясь и издавая ужасающие звуки. Глаза Джессики вновь наполнились слезами. Она была не очень любезна с братом, но что ж поделать? Почему никто не понимает, как она несчастна?
И несколько минут спустя, когда в дверь опять постучали, Джессика все так же сидела и грустила.
– Что ему теперь понадобилось? – поворчала она.
Она чуть было не закричала, чтобы Стивен уходил, но потом передумала: просто не будет обращать на него внимания и не отзовется.
В дверь снова постучали, на этот раз громче и настойчивее. Джессика сердито подошла к двери и резко открыла ее.
– Что тебе еще нужно? – Грозно спросила она и смолкла от изумления.
Перед ней стоял не Стивен, а ее мама.
– Ой, мама!.. – Джессика запнулась. – А я думала, это опять Стивен.
Миссис Уэйкфилд сочувственно улыбнулась:
– Так он тебе тоже показывал свой маскарадный костюм? Можно войти?
– Конечно, – пожала плечами Джессика.
Элис Уэйкфилд присела на край кровати. Взяв руки дочери в свои, она нежно заговорила:
– Джессика, я знаю, как тяжело тебе оттого, что главная партия досталась Элизабет. И я хочу, чтобы ты знала: я понимаю это и Элизабет тоже. По не понимаю, почему ты твердишь, что с тобой поступили несправедливо.
Сердце Джессики подпрыгнуло от волнения.
– Мама, это правда! Ты бы видела, насколько лучше я танцую, чем Элизабет. И единственное, почему Элизабет получила эту партию, это то, что мадам Андре любит ее больше, чем меня!
– Джессика, – решительно возразила миссис Уэйкфилд. – Я уверена, что мадам Андре – учительница, преданная своему делу. Она бы никогда ни с кем не поступила несправедливо. К тому же Элизабет – твоя родная сестра. Ты должна быть счастлива, что главную партию поручили кому-то из нашей семьи.
– Но, мама, – настаивала Джессика. – Ты не понимаешь!
– Нет, я все понимаю, Джессика. И что еще хуже, ты очень плохо себя ведешь. Надеюсь, мне больше не придется говорить с тобой об этом.
Мама вышла из комнаты, а Джессика посмотрела ей вслед и разрыдалась.
– Но мадам Андре несправедлива, – всхлипывала она, уткнувшись в подушку. – Ты тоже несправедлива. И Элизабет несправедлива. Все ко мне несправедливы!
9
Всю ночь Элизабет металась и ворочалась в постели, думая о своей сестре. Джессика не только не получила партии Сванильды, но ей даже не дали ни одной из второстепенных сольных партий.
«Бедная Джессика», – думала Элизабет.
Было нетрудно понять, почему она убита горем.
Но что-то еще тревожило Элизабет. Она не могла забыть того, как таинственно исчезла Коппелия, и о тех минутах, когда все девочки поздравляли ее в раздевалке. Тогда она осмотрелась кругом, но Джессики нигде не было видно. А немного погодя мадам Андре сообщила, что кукла пропала. И очень странно было, что одна только Джессика не помогала мадам Андре искать куклу.
Уже в сотый раз Элизабет твердила себе, что Джессика никак не могла взять эту куклу. Джессика не сделала бы ничего подобного даже для того, чтобы отомстить мадам, но кто же мог взять эту огромную куклу? У кого еще были на то причины?
На следующее утро Элизабет встала с постели, решив во что бы то ни стало помириться с Джессикой. Ее пугала мысль о том, что Джессика могла спрятать куклу из-за того, что она не получила главную партию. Элизабет не хотела, чтобы Джессика чувствовала себя такой несчастной. Но что она могла поделать? Как помешать обострению ситуации?
Джессика тоже не выспалась этой ночью. Она несколько часов не могла сомкнута глаз, думая о том, как сказать Единорогам, что главную партию на концерте будет исполнять Элизабет. Но наконец она приняла решение. Не оставалось ничего другого, как сказать им правду.
На следующее утро все Единороги собрались на ступеньках перед зданием школы. Джессика поспешила к ним.
– Привет, Джессика, – поздоровалась Лила Фаулер. – Ты уже узнала, кому поручики главную партию?
– Ведь ее тебе дали, правда? – спросила Эллен Райт.
– Нет, конечно, – с безразличием ответила Джессика, – Танцую я лучше всех, но я ведь не любимица нашей учительницы.
– Ненавижу этих любимчиков! – воскликнула Кимберли Хэйвер. – Они всегда такие Правильные и ужасные подлизы.
– Так кто же эта любимица, которая украла у тебя главную партию? – сердито спросила Лила.
– Моя собственная милая сестричка, – голос Джессики был полон сарказма. – Партию получила Элизабет.
– Элизабет? Ты шутишь! – удивилась Лила.
– А я охотно верю, – возразила Кимберли. – Помните, как она вела себя, когда пришла к нам на собрание Единорогов? Вся такая правильная-правильная!
– Я тоже так думаю, – подхватила Мэри Джаччо.
Джессика прикусила губу стараясь сдержаться. Конечно, ее сестра чересчур правильная, но было неприятно, когда кто-то чужой так говорил о ней. В конце концов они ведь сестры-близнецы, и, хоть у Элизабет и есть недостатки, но никто не имеет права критиковать ее.
– Держу пари, ты ужасно разозлилась, – предположила Эллен.
– Да нет, – ответила Джессика, стараясь говорить с безразличием. – По крайней мере, эту партию получил один из Уэйкфилдов.
Когда прозвенел первый звонок, и Джессика пошла в класс, она была вполне довольна собой. Она сказала Единорогам правду: не она будет исполнять сольную партию и они все теперь знают почему.
Элизабет и Эми обедали в кафетерии, когда к их столику подошла Кэролайн Пирс. Хотя Кэролайн и была автором одной из колонок «Пятиклассника Ласковой Долины», Элизабет, увидев ее, тихо застонала. Ведь Кэролайн – самая большая сплетница в средней школе Ласковой Долины.
– Ты слышала, Элизабет, что о тебе говорят Единороги? – тихонько спросила Кэролайн, – Уже вся школа знает.
– Что обо мне говорят Единороги? Нет, не слышала. А с какой стати им говорить о мне?
Кэролайн торжествующе посмотрела на нее:
– Они говорят, что ты получила главную партию только потому, что ты – любимица преподавательницы. Интересно, и с чего это они взяли?
Сочувствие, с которым Элизабет все утро думала о Джессике, внезапно сменилось яростью. Элизабет знала наверняка, кто подсказал Единорогам эту мысль. Только один-единственный человек называл ее любимицей.
– Это, конечно, выдумала Джессика. Она ведь не любит и не умеет проигрывать. Она просто не может допустить, чтобы кто-нибудь хоть в чем-то ее опередил, – Элизабет произнесла эти слова и тут же пожалела о них.
Ей не надо было говорить ничего такого особенно в присутствии Кэролайн, которая тут же побежит прямо к Джессике и повторит слово в слово все, что услышала. А скоро и всей школе будет известно об этом.
«Ну и что? – с горечью подумала Элизабет. – Ведь Джессика первой начала сплетничать. И именно Джессика хотела, чтобы Элизабет не попала на просмотр и получила соло. А может Джессика и Коппелию спрятала? Захотела сорвать концерт и отомстить мадам за то, что та поручила первую партию другой. Так, значит, война!»
10
Элизабет твердо решила не разговаривать с Джессикой и ничего не делать для нее после того, как та распустила мерзкий слух. В тот вечер она вот уже больше часа шагала взад-вперед перед дверью, ведущей в подвал. Она дожидалась своей очереди, чтобы позаниматься в зале и поработать над своей сольной партией. Джессика с самого ужина делала вид, что понятия не имеет о том, что Элизабет тоже нужно поупражняться. В конце концов Элизабет больше не могла этого терпеть. Она распахнула дверь и сбежала вниз по ступенькам.
– Джессика, ты наконец освободишь станок? – потребовала она. – Знаешь ли, мне тоже нужно заниматься.
– А зачем тебе? Ты своего добилась. Ты ведь знаешь, что мадам Андре все равно скажет, будто ты замечательно танцуешь, как бы ужасно у тебя это ни получалось.
– Ужасно? Да как ты смеешь говорить, что я танцую ужасно? – воскликнула Элизабет. – Ты бесишься потому что раз в жизни не стала первой, и просто не можешь этого пережить! – Элизабет разрыдалась, взбежала обратно по ступенькам и хлопнула дверью.
Джессика смотрела вслед Элизабет, но ей нисколечко не было жаль свою сестру. Наоборот, ей было жаль только саму себя. Она не стала первой, по крайней мере, у мадам Андре. И неважно, сколько она упражняется, все равно ей не вырваться вперед. Только попусту тратить время.
– Джессика, мы с папой слышали, что ты сейчас сказала сестре. Пора еще раз поговорить с тобой. Поднимись, пожалуйста, в кухню.
Джессика вздрогнула и, подняв голову, увидела, что дверях стоит мама. По тону было понятно, что она говорит серьезно. Джессика расправила плечи и пошла наверх. В кухне она села за стол вместе с родителями. И мама, и папа были так серьезны, что казались похожими на присяжных заседателей в суде. Джессика с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Она знала, что ее ожидает.
– Мы с мамой очень обеспокоены твоим поведением перед предстоящим концертом, – начал разговор отец.
– Почему ты так упрямишься? – требовательно спросила миссис Уэйкфилд. – Мадам Андре имеет право поручить исполнение ведущей партии любой девочке. И с этим ты ничего не можешь поделать. Тебе просто нужно принять это как должное.
Джессика была не в силах ответить им. Ее сердце, казалось, вот-вот разорвется на части. Элизабет ведь на самом деле любимица учительницы. Ну почему же никто не хочет поверить в это?
А Элизабет в своей комнате глядела в окно, всей душой желая, чтобы концерт уже прошел, и говорила сама себе:
– Ненавижу все это. Чем же хорошо быть примой, если мы с Джессикой из-за этого только и делаем, что цапаемся?
Она переоделась, сняв гимнастический купальник и трико. Ей больше не хотелось заниматься – в голову лезли только неприятные мысли. Снова и снова она спрашивала себя, что же делать. Немного погодя она решила поговорить с мамой и застала ее в кабинете за работой.
– Мама, – начала Элизабет, – как мне быть с Джессикой? Она прямо возненавидела меня за то, что главную партию поручили мне, а не ей. И в школе всем говорит, что я любимица, поэтому так и случилось.
Миссис Уэйкфилд сочувственно посмотрела на дочь:
– Я знаю, дорогая моя. Мы с папой слышали весь ваш разговор. Мы сделали ей внушение, но я не уверена, что из этого что-нибудь выйдет.
– Так что же мне делать? – снова спросила Элизабет. – У Джессики были такие же шансы, как и у меня. Она, ведь тоже танцевала для мадам Андре, но та выбрала меня. Как же мне доказать ей, что я не любимица?
– Думаю, что тебе это не удастся, – вздохнула миссис Уэйкфилд. – Я знаю, как ты любишь сестру, и мы с папой тоже любим, но мы не можем все время потакать ей только потому, что девочке не удается получить то, что она хочет. Это было бы неправильно, и пошло бы Джессике во вред.
– Спасибо, мамочка! – Элизабет тяжело вздохнула.
Мама посоветовала ей не совсем то, на что она надеялась. Ей хотелось знать, как все исправить, а из слов мамы следовало, что если она попытается помириться с Джессикой, то лучше все равно не станет. Но куда же хуже? Элизабет казалось, что все так плохо, что дальше некуда.
1 2 3 4 5 6