Эми, конечно, очень милая и все такое, но танцует она плоховато. Мадам Андре, наверное, с ума сходит, когда видит, что кто-то танцует так плохо.
– Ну как ты не понимаешь? – воскликнула Джессика. – Танцуя рядом с Эми, я смотрюсь еще лучше.
– Я в этом не уверена, Джессика. Эми всегда все выполняет неправильно, и мадам Андре постоянно поправляет ее. Думаю, мадам все свое внимание уделяет Эми и поэтому не замечает тебя.
Джессика смотрела на сестру и думала:
«Неужели так оно и есть? Может, правда, танцевать рядом с Эми ей во вред, а не на пользу?»
Элизабет глубоко вздохнула и продолжила:
– Я подумала, что, может, мы с тобой могли бы начать помогать Эми. Давай пригласим ее позаниматься перед просмотром вместе с нами и поможем научиться танцевать получше. Тогда мадам не будет столько кричать на нее, и у нее появиться время, чтобы заметить тебя.
Джессика просияла:
– Элизабет Уэйкфилд, ты гений! Конечно, мы можем помочь Эми.
– Ах, Джессика, я так рада, что тебе понравилась моя идея. Значит, так: в понедельник после школы мы вместе с Эми идем к нам домой и попробуем ей помочь.
Джессика кивнула, но она едва слышала, что сказала Элизабет. Это была замечательная возможность произвести впечатление на мадам Андре. Впервые за этот день глаза Джессики заискрились от радости. Она уже представляла себе, как мадам Андре улыбается и говорит ей:
«А я и не знала, что ты увлечена балетом».
3
В понедельник утром Единороги собрались на ступеньках школы. Они почти всегда собирались здесь до звонка. Джессика поспешила к ним навстречу. Чем больше она думала о том, как произвести впечатление на мадам Андре, тем больше росла уверенность, что именно ей поручат исполнение сольной партии, которую, по ее мнению, она заслужила.
– В субботу мадам Андре устраивает просмотр к большому осеннему концерту, – объявила она, подбежав к девочкам. – Я просто непременно должна получить соло.
Все Единороги замолчали и посмотрели на Джессику.
– Уверена, что ни у кого, кроме тебя, нет никаких шансов, – доверительно заметила Лила Фаулер. – Ты ведь единственный Единорог в балетном классе. А всем известно, что Единороги очень красивые и совсем особенные.
Именно на такой ответ Джессика и рассчитывала. Она улыбнулась при мысли о том, как здорово, что Лила Фаулер – ее подруга. И не только потому, что именно Лила приняла ее в клуб с довольно ограниченным числом членов, но и оттого, что ее отец очень богат.
«Лила и другие Единороги будут по-настоящему восхищены мной, когда я получу первую партию», – подумала Джессика.
– Мы все вместе пойдем на просмотр, – заявила Эллен Райтман. – И когда ты будешь танцевать, будем хлопать громче всех.
Джессика была вне себя от счастья. Она хотела еще немножко поговорить с девочками, но тут прозвенел первый звонок. Пора идти в класс.
– Не забудь об экстренном собрании Единорогов после занятий! – крикнула, обернувшись, Кимберли Хэйвер и пошла дальше по коридору.
Джессика кивнула, наскоро пытаясь вспомнить, чем же еще она собиралась заняться после школы, но так и не вспомнив, отогнала эту мысль, пожав плечами.
Элизабет повесила куртку в свой шкафчик и достала учебники для утренних занятий. Она поискала глазами Эми. Ее приятно удивило согласие Джессики помочь Эми с балетными упражнениями после школы. Чем больше она об этом думала, тем легче становилось на душе.
Элизабет удалось поговорить с Эми после обеда, когда она зашла в класс мистера Боумена, чтобы сдать заметку в газету пятиклассников. Мистер Боумен был учителем, ответственным за газету «Пятиклассник Ласковой Долины», которая выходила раз в две недели. В одном углу класса стоял серый шкаф для картотеки, небольшой письменный стол и старая механическая пишущая машинка, которой пользовались сотрудники газеты. Эми сидела за столом и долбила по клавиатуре двумя пальцами.
– Привет, Эми! – крикнула Элизабет, положив свою заметку в коробку на столе. – Чем занимаешься?
– А, привет, Элизабет! Пишу статью о просмотре и концерте. Я предложила мистеру Боумену, и ему понравилась моя идея.
– Мне тоже. Я рада, что ты об этом подумала. Кстати, я хотела спросить, не хочешь ли ты после школы пойти со мной и Джессикой к нам домой и позаниматься балетом. Будет очень здорово.
– Вот это да! Спасибо, с удовольствием.
– Отлично! – обрадовалась Элизабет. – Я подожду тебя у своего шкафчика.
После окончания занятий, когда прозвенел последний звонок, Элизабет стояла в раздевалке, прислонившись к своему шкафчику. Она гадала, куда же запропастилась ее сестра, хотя Джессика славилась своими опозданиями. Но Элизабет была так озабочена предстоящими занятиями с Эми и думала, что сестра тоже будет с нетерпением ждать ее у шкафчика. Через минуту прибежала Эми.
– Я позвонила маме – предупредить, что иду к вам. Она заедет за мной в четыре. Она бы все сделала, чтобы я стала примой-балериной, – вздохнула Эми. – А где же Джессика? – спросила она, оглядевшись.
– Не знаю, – призналась Элизабет. – Но уверена, что она сейчас придет. Она очень обрадовалась, когда узнала, что мы будем заниматься втроем.
Но и через десять минут Джессика не появилась, так что Эми и Элизабет решили идти без нее. По дороге к дому Уэйкфилдов девочки разговаривали о школе и своей работе в газете. Как обычно, Элизабет с удовольствием болтала с Эми. Эми была хорошей подругой, и у них много общего.
Элизабет и Джессика оборудовали зал для занятий в подвале, развернув туго набитый диван, чтоб опираться на его спинку, как на станок. Переодевшись для занятий, Элизабет и Эми все еще прислушивались, не идет ли Джессика. Элизабет гадала, почему же она опаздывает, но сестра так и не появилась.
– Да уж, это будет здорово, – неуверенно хихикнула Эми. – У вас тут есть музыка?
– Сейчас будет первая запись для упражнений!
Элизабет поставила на проигрыватель пластинку и осторожно опустила иглу. Затем подбежала к дивану и встала рядом с Эми, ожидая первых тактов музыки.
Девочки отработали пять основных позиций и перешли к более сложным па. Элизабет сразу поняла, почему мадам постоянно делает замечания Эми, движения которой были резкими и жесткими, и все время казалось, что она на полтакта отстает от музыки. Но хуже всего было с гран плие: присев с разведенными коленями, Эми раскачивалась взад и вперед и чуть не падала на пол. Элизабет поняла, что это будет труднее, чем она предполагала.
– Давай я тебе помогу, – сказала она. Эми было неловко, но Элизабет все равно не отступала: – У меня тоже раньше не получались плие, но я поняла, что, если будешь держать спину совершенно прямо, сможешь опускаться в плие и подниматься, не теряя равновесия.
Эми выпрямила спину и снова попыталась выполнить плие. На этот раз она держала спину прямо и совсем не шаталась.
– Вот это да, спасибо! – воскликнула она. Ее лицо светилось благодарностью. – А может, ты поможешь мне и с пируэтами. Я совсем не умею их делать.
Элизабет улыбнулась. Пируэты были ее любимым па. Было бы здорово научить Эми правильно их выполнять.
– Конечно, Эми. Ты просто смотри на меня и делай, как я.
Элизабет присела в деми-плие, а потом повернулась вокруг своей оси в прекрасном пируэте.
– Ну а теперь ты попробуй, – предложила она.
Эми попробовала, но неправильно держала руки. Она потеряла равновесие и, повернувшись, резко наклонилась вперед, чтобы не упасть. Элизабет терпеливо показала ей еще раз, но и теперь пируэт у Эми не вышел. Эми пыталась снова и снова, раз двенадцать, но Элизабет казалось, что получается все хуже и хуже.
Наконец пробило четыре часа.
– Мама, наверное, уже приехала, – предположила Эми.
Элизабет заметила, что на лице подруги выразилось облегчение.
– Попробуй еще разок, – предложила Элизабет.
У Элизабет перехватило дыхание, когда она увидела, как Эми закружилась, потеряла равновесие и упала на спинку дивана.
После этого Эми собрала свои учебники, натянула на трико свитер, взяла сумку с вещами и сказала:
– Спасибо, Элизабет. Ты очень старалась, но все бесполезно. Ничего не поделаешь, мне никогда не стать балериной.
Поднимаясь по лестнице, она удрученно опустила глаза, а Элизабет грустно смотрела ей вслед.
4
Джессика сорвалась с места, как только закончилось собрание Единорогов. Когда президент клуба, семиклассница Джанет Хауэлл, призвала собравшихся к порядку, Джессика вспомнила, что не давало ей покоя все утро. Она и Элизабет договорились позаниматься с Эми Саттон балетными па. Джессика поняла, что должна сию же минуту уйти с собрания. Но как раз в этот момент Лила Фаулер прошептала ей:
– Сегодня я хочу обсудить подготовку моей вечеринки в канун Дня Всех Святых.
Джессика знала, что вечеринка у Лилы непременно будет какая-то особенная, и решила остаться.
Но прошел еще час, а о вечеринке даже не заикнулись. Как обычно, они болтали о нарядах и мальчиках, а потом Мэри Джаччо сообщила, что у семиклассника Росса Брэдли уже, кажется, растут усы. Девочек это так рассмешило, что Джанет потребовалось целых Десять минут, чтобы всех утихомирить. В конце концов Джессика передала Джанет записку, что мама просила ее вернуться домой к четырем часам. Она выскочила из особняка Лилы, расположенного в пятнадцати минутах ходьбы от дома Уэйкфилдов, и пробежала это расстояние в два раза быстрее.
– Элизабет! – позвала она, влетев в дверь. – Элизабет! Эми! Я здесь. Вы занимаетесь? – Джессика на минуту прислушалась. Никто не ответил, и она подошла к лестнице, ведущей в подвал, и позвала опять: – Элизабет! Где ты?
– Здесь, – раздался голос за спиной Джессики. – Эми только что уехала домой. Где ты была? Ты же обещала помочь ей исправить па.
На мгновение Джессика почувствовала раскаяние за то, что так сильно опоздала, но тут же сузила глаза и выпалила:
– Ты же знаешь, что я после школы была на экстренном собрании Единорогов.
– Джессика, откуда мне это знать? – воскликнула Элизабет. – Ведь ты же сама согласилась позаниматься с нами сегодня. К тому же ты считала, что помочь Эми – замечательная идея, и мадам Андре так решила бы. Ведь она не может тратить время на то, чтобы помогать каждой.
– Конечно, нет. Она ведь занята тем, что смотрит на тебя и говорит всему классу, какая ты замечательная. Да откуда же у нее возьмется время на Эми Саттон или даже на меня, когда ты рядом? Любимица!
– Джессика, я вовсе не любимица. Я не делала ничего, чтобы заслужить любовь мадам. Ты несправедлива ко мне.
Лицо Элизабет исказилось от отчаяния, и казалось, она вот-вот заплачет. На мгновение Джессика пожалела о своих словах. Она ведь специально обидела сестру. Но вспомнила о балетной студии и о том, как мадам Андре без перерыва хвалила Элизабет, и ей стало так плохо, что в груди появилась тупая боль. Элизабет все равно была любимицей учительницы. И то, что она отрицает это, ничего не меняет.
На следующий день на занятиях балетом Джессика почувствовала себя еще хуже. Ей казалось, что мадам Андре хвалит Элизабет даже больше, чем обычно.
– Элизабет, твои гран плие сегодня хороши, как никогда. Очевидно, ты очень много упражнялась.
«А как же я? – Джессика готова была расплакаться. – Я ведь тоже упражнялась».
Но даже если мадам и заметила, Что Джессика стала танцевать лучше, она оставила это при себе.
В довершение всего мадам выделила Эми Саттон и в конце занятий похвалила ее перед всем классом:
– Эми, – радостно сказала она. – Ты тоже много работала. Я очень довольна твоими плие.
Эми застенчиво улыбнулась:
– Благодарю вас, мадам Андре. Мне помогала Элизабет.
– Ну конечно. Ведь Элизабет – балерина по призванию, – согласилась мадам Андре, одарив Элизабет лучезарной улыбкой.
Джессика почувствовала, что у нее перехватило горло, и глаза наполнились слезами. Она же мечтала, что мадам скажет все это ей. И зачем она только ходила на это собрание Единорогов!
«Нет, – тут же подумала она. – Во всем виновата Элизабет. Элизабет предала меня!»
Следующие несколько дней близнецы старались не общаться друг с другом. Если Элизабет смотрела телевизор, когда Джессика входила в гостиную, Джессика тут же поднималась в свою комнату и звонила кому-нибудь по телефону. Если Джессика устраивалась перекусить на кухне, Элизабет доставала из морозильника в гараже пачку мороженого и ела его в саду под старой сосной. Сестры не разговаривали даже сидя за общим столом.
– Стивен, попроси, пожалуйста, Элизабет передать пюре, – говорила Джессика, мило улыбаясь брату и бросая за его спиной неприязненный взгляд на сестру.
Элизабет тоже улыбалась Стивену, протягивая ему картофельное пюре.
– Скажи Джессике, пусть съест и мою порцию, – невинным тоном просила она. – Я боюсь, поправиться перед концертом.
Когда Джессика оставалась одна, она думала только о просмотре и ни о чем больше.
«Конечно же, если я поупражняюсь и безупречно разучу па, мадам Андре придется поручить мне партию Сванильды», – снова и снова убеждала себя она.
Чем ближе подходил день просмотра, тем усердней занималась Джессика. Каждый раз, когда игла проигрывателя опускалась на пластинку, и начинала звучать музыка, Джессика напрочь забывала и о своей сестре, и о мадам Андре, и о том, как получить сольную партию в концерте. Она переносилась в иной мир, в котором танцевала среди пушистых розовых облаков, опускалась, и вновь парила с легкостью птицы. И всякий раз, когда музыка смолкала, она улыбалась и думала, как сильно она любит танцевать.
Наконец наступил день просмотра. За завтраком, как всегда в последнее время, царила, гробовая тишина. Миссис Уэйкфилд вздохнула:
– Сейчас только девять часов, а просмотр начнется не раньше трех. Кто-нибудь из вас поедет со мной в парк? Там сегодня большая распродажа.
Джессика любила ходить по магазинам. Она хотела бы поехать, но сейчас у нее была последняя возможность поупражняться перед просмотром.
– На меня не рассчитывай, – неохотно ответила она. – У меня другие планы.
– Я поеду, – вызвалась Элизабет.
Ей показалось, что уехать от Джессики будет очень кстати.
Джессика понаблюдала, как мама выводила машину задним ходом с подъездной аллеи, и почувствовала громадное облегчение. Стивен пошел к другу, а папа просматривал в своем кабинете какие-то бумаги. Это означало, что весь дом в ее распоряжении, и у нее еще куча времени для занятий.
Джессика летела в свою комнату, чтобы переодеться, как вдруг зазвонил телефон, и она резко остановилась на бегу.
– Алло!
– Элизабет? Это ты у телефона, n'est-ce pas? – Сильный французский акцент означал, что звонит мадам Андре.
– Нет, мадам Андре, это Джессика.
– Ах, все равно, – сказала преподавательница. – Я звоню, чтобы предупредить вас обеих, что просмотр назначен на другое время. Все должны приехать в студию, успеть переодеться и подготовиться к просмотру, который начнется ровно в одиннадцать часов. Ты поняла меня, Джессика?
– Да, мадам. Просмотр сегодня переносится на одиннадцать часов, – повторила Джессика, стараясь сдержать волнение.
Повесив трубку, она улыбнулась. Мадам Андре и не знала, что оказала Джессике большую услугу.
5
Джессика возбужденно барабанила кончиками пальцев по телефону. Какая удача! Когда вернется Элизабет, просмотр уже час как закончится. И Элизабет никак не сможет на него попасть.
«И ежу понятно, что оставлять ей записку бесполезно, – решила Джес. – Все равно не поможет. Ей никак не вернуться вовремя».
– Бедняжка Элизабет, – пробормотала Джессика. – Похоже, она не попадет на просмотр. Она, конечно, ужасно расстроится, ведь мадам Андре ни за что не поручит первую партию тому, кто не танцевал на просмотре.
Джессика торопилась в свою комнату, и сердце ее колотилось от волнения. Это было так замечательно, что даже не верилось. Ее самая главная соперница просто не появится. И все-таки хотелось выглядеть как можно лучше. Она вытащила новый белый купальник и новое трико, сняла с полки шкафа свои лучшие белые, балетные тапочки и запихнула все это в розовую холщовую сумку, с которой всегда ходила в балетную студию. Потом подошла к зеркалу и закрутила свои золотистые волосы в пучок.
– Прекрасно, – сказала она вслух и, довольная собой, одобрительно улыбнулась.
Спустившись в кухню, Джессика взглянула на часы. Времени осталось только на то, чтобы добежать до угла и сесть в автобус. Она пошла было к входной двери, но остановилась и глубоко вздохнула. Они никак не могла забыть про Элизабет. Может, все-таки оставить ей записку? Сестра ужасно обидится, если ей не сообщить, что просмотр перенесли на другое время. Она может даже подумать, что Джессика не хотела, чтобы она появилась там.
«Кроме того, – рассуждала Джес, – сестре не придется напрасно ехать в балетную студию, после того как мадам Андре и все девочки разойдутся.»
Джессика вырвала из блокнота у телефона листок бумаги и быстро нацарапала записку.
«Дорогая Лиз,
я тебя везде искала.
1 2 3 4 5 6
– Ну как ты не понимаешь? – воскликнула Джессика. – Танцуя рядом с Эми, я смотрюсь еще лучше.
– Я в этом не уверена, Джессика. Эми всегда все выполняет неправильно, и мадам Андре постоянно поправляет ее. Думаю, мадам все свое внимание уделяет Эми и поэтому не замечает тебя.
Джессика смотрела на сестру и думала:
«Неужели так оно и есть? Может, правда, танцевать рядом с Эми ей во вред, а не на пользу?»
Элизабет глубоко вздохнула и продолжила:
– Я подумала, что, может, мы с тобой могли бы начать помогать Эми. Давай пригласим ее позаниматься перед просмотром вместе с нами и поможем научиться танцевать получше. Тогда мадам не будет столько кричать на нее, и у нее появиться время, чтобы заметить тебя.
Джессика просияла:
– Элизабет Уэйкфилд, ты гений! Конечно, мы можем помочь Эми.
– Ах, Джессика, я так рада, что тебе понравилась моя идея. Значит, так: в понедельник после школы мы вместе с Эми идем к нам домой и попробуем ей помочь.
Джессика кивнула, но она едва слышала, что сказала Элизабет. Это была замечательная возможность произвести впечатление на мадам Андре. Впервые за этот день глаза Джессики заискрились от радости. Она уже представляла себе, как мадам Андре улыбается и говорит ей:
«А я и не знала, что ты увлечена балетом».
3
В понедельник утром Единороги собрались на ступеньках школы. Они почти всегда собирались здесь до звонка. Джессика поспешила к ним навстречу. Чем больше она думала о том, как произвести впечатление на мадам Андре, тем больше росла уверенность, что именно ей поручат исполнение сольной партии, которую, по ее мнению, она заслужила.
– В субботу мадам Андре устраивает просмотр к большому осеннему концерту, – объявила она, подбежав к девочкам. – Я просто непременно должна получить соло.
Все Единороги замолчали и посмотрели на Джессику.
– Уверена, что ни у кого, кроме тебя, нет никаких шансов, – доверительно заметила Лила Фаулер. – Ты ведь единственный Единорог в балетном классе. А всем известно, что Единороги очень красивые и совсем особенные.
Именно на такой ответ Джессика и рассчитывала. Она улыбнулась при мысли о том, как здорово, что Лила Фаулер – ее подруга. И не только потому, что именно Лила приняла ее в клуб с довольно ограниченным числом членов, но и оттого, что ее отец очень богат.
«Лила и другие Единороги будут по-настоящему восхищены мной, когда я получу первую партию», – подумала Джессика.
– Мы все вместе пойдем на просмотр, – заявила Эллен Райтман. – И когда ты будешь танцевать, будем хлопать громче всех.
Джессика была вне себя от счастья. Она хотела еще немножко поговорить с девочками, но тут прозвенел первый звонок. Пора идти в класс.
– Не забудь об экстренном собрании Единорогов после занятий! – крикнула, обернувшись, Кимберли Хэйвер и пошла дальше по коридору.
Джессика кивнула, наскоро пытаясь вспомнить, чем же еще она собиралась заняться после школы, но так и не вспомнив, отогнала эту мысль, пожав плечами.
Элизабет повесила куртку в свой шкафчик и достала учебники для утренних занятий. Она поискала глазами Эми. Ее приятно удивило согласие Джессики помочь Эми с балетными упражнениями после школы. Чем больше она об этом думала, тем легче становилось на душе.
Элизабет удалось поговорить с Эми после обеда, когда она зашла в класс мистера Боумена, чтобы сдать заметку в газету пятиклассников. Мистер Боумен был учителем, ответственным за газету «Пятиклассник Ласковой Долины», которая выходила раз в две недели. В одном углу класса стоял серый шкаф для картотеки, небольшой письменный стол и старая механическая пишущая машинка, которой пользовались сотрудники газеты. Эми сидела за столом и долбила по клавиатуре двумя пальцами.
– Привет, Эми! – крикнула Элизабет, положив свою заметку в коробку на столе. – Чем занимаешься?
– А, привет, Элизабет! Пишу статью о просмотре и концерте. Я предложила мистеру Боумену, и ему понравилась моя идея.
– Мне тоже. Я рада, что ты об этом подумала. Кстати, я хотела спросить, не хочешь ли ты после школы пойти со мной и Джессикой к нам домой и позаниматься балетом. Будет очень здорово.
– Вот это да! Спасибо, с удовольствием.
– Отлично! – обрадовалась Элизабет. – Я подожду тебя у своего шкафчика.
После окончания занятий, когда прозвенел последний звонок, Элизабет стояла в раздевалке, прислонившись к своему шкафчику. Она гадала, куда же запропастилась ее сестра, хотя Джессика славилась своими опозданиями. Но Элизабет была так озабочена предстоящими занятиями с Эми и думала, что сестра тоже будет с нетерпением ждать ее у шкафчика. Через минуту прибежала Эми.
– Я позвонила маме – предупредить, что иду к вам. Она заедет за мной в четыре. Она бы все сделала, чтобы я стала примой-балериной, – вздохнула Эми. – А где же Джессика? – спросила она, оглядевшись.
– Не знаю, – призналась Элизабет. – Но уверена, что она сейчас придет. Она очень обрадовалась, когда узнала, что мы будем заниматься втроем.
Но и через десять минут Джессика не появилась, так что Эми и Элизабет решили идти без нее. По дороге к дому Уэйкфилдов девочки разговаривали о школе и своей работе в газете. Как обычно, Элизабет с удовольствием болтала с Эми. Эми была хорошей подругой, и у них много общего.
Элизабет и Джессика оборудовали зал для занятий в подвале, развернув туго набитый диван, чтоб опираться на его спинку, как на станок. Переодевшись для занятий, Элизабет и Эми все еще прислушивались, не идет ли Джессика. Элизабет гадала, почему же она опаздывает, но сестра так и не появилась.
– Да уж, это будет здорово, – неуверенно хихикнула Эми. – У вас тут есть музыка?
– Сейчас будет первая запись для упражнений!
Элизабет поставила на проигрыватель пластинку и осторожно опустила иглу. Затем подбежала к дивану и встала рядом с Эми, ожидая первых тактов музыки.
Девочки отработали пять основных позиций и перешли к более сложным па. Элизабет сразу поняла, почему мадам постоянно делает замечания Эми, движения которой были резкими и жесткими, и все время казалось, что она на полтакта отстает от музыки. Но хуже всего было с гран плие: присев с разведенными коленями, Эми раскачивалась взад и вперед и чуть не падала на пол. Элизабет поняла, что это будет труднее, чем она предполагала.
– Давай я тебе помогу, – сказала она. Эми было неловко, но Элизабет все равно не отступала: – У меня тоже раньше не получались плие, но я поняла, что, если будешь держать спину совершенно прямо, сможешь опускаться в плие и подниматься, не теряя равновесия.
Эми выпрямила спину и снова попыталась выполнить плие. На этот раз она держала спину прямо и совсем не шаталась.
– Вот это да, спасибо! – воскликнула она. Ее лицо светилось благодарностью. – А может, ты поможешь мне и с пируэтами. Я совсем не умею их делать.
Элизабет улыбнулась. Пируэты были ее любимым па. Было бы здорово научить Эми правильно их выполнять.
– Конечно, Эми. Ты просто смотри на меня и делай, как я.
Элизабет присела в деми-плие, а потом повернулась вокруг своей оси в прекрасном пируэте.
– Ну а теперь ты попробуй, – предложила она.
Эми попробовала, но неправильно держала руки. Она потеряла равновесие и, повернувшись, резко наклонилась вперед, чтобы не упасть. Элизабет терпеливо показала ей еще раз, но и теперь пируэт у Эми не вышел. Эми пыталась снова и снова, раз двенадцать, но Элизабет казалось, что получается все хуже и хуже.
Наконец пробило четыре часа.
– Мама, наверное, уже приехала, – предположила Эми.
Элизабет заметила, что на лице подруги выразилось облегчение.
– Попробуй еще разок, – предложила Элизабет.
У Элизабет перехватило дыхание, когда она увидела, как Эми закружилась, потеряла равновесие и упала на спинку дивана.
После этого Эми собрала свои учебники, натянула на трико свитер, взяла сумку с вещами и сказала:
– Спасибо, Элизабет. Ты очень старалась, но все бесполезно. Ничего не поделаешь, мне никогда не стать балериной.
Поднимаясь по лестнице, она удрученно опустила глаза, а Элизабет грустно смотрела ей вслед.
4
Джессика сорвалась с места, как только закончилось собрание Единорогов. Когда президент клуба, семиклассница Джанет Хауэлл, призвала собравшихся к порядку, Джессика вспомнила, что не давало ей покоя все утро. Она и Элизабет договорились позаниматься с Эми Саттон балетными па. Джессика поняла, что должна сию же минуту уйти с собрания. Но как раз в этот момент Лила Фаулер прошептала ей:
– Сегодня я хочу обсудить подготовку моей вечеринки в канун Дня Всех Святых.
Джессика знала, что вечеринка у Лилы непременно будет какая-то особенная, и решила остаться.
Но прошел еще час, а о вечеринке даже не заикнулись. Как обычно, они болтали о нарядах и мальчиках, а потом Мэри Джаччо сообщила, что у семиклассника Росса Брэдли уже, кажется, растут усы. Девочек это так рассмешило, что Джанет потребовалось целых Десять минут, чтобы всех утихомирить. В конце концов Джессика передала Джанет записку, что мама просила ее вернуться домой к четырем часам. Она выскочила из особняка Лилы, расположенного в пятнадцати минутах ходьбы от дома Уэйкфилдов, и пробежала это расстояние в два раза быстрее.
– Элизабет! – позвала она, влетев в дверь. – Элизабет! Эми! Я здесь. Вы занимаетесь? – Джессика на минуту прислушалась. Никто не ответил, и она подошла к лестнице, ведущей в подвал, и позвала опять: – Элизабет! Где ты?
– Здесь, – раздался голос за спиной Джессики. – Эми только что уехала домой. Где ты была? Ты же обещала помочь ей исправить па.
На мгновение Джессика почувствовала раскаяние за то, что так сильно опоздала, но тут же сузила глаза и выпалила:
– Ты же знаешь, что я после школы была на экстренном собрании Единорогов.
– Джессика, откуда мне это знать? – воскликнула Элизабет. – Ведь ты же сама согласилась позаниматься с нами сегодня. К тому же ты считала, что помочь Эми – замечательная идея, и мадам Андре так решила бы. Ведь она не может тратить время на то, чтобы помогать каждой.
– Конечно, нет. Она ведь занята тем, что смотрит на тебя и говорит всему классу, какая ты замечательная. Да откуда же у нее возьмется время на Эми Саттон или даже на меня, когда ты рядом? Любимица!
– Джессика, я вовсе не любимица. Я не делала ничего, чтобы заслужить любовь мадам. Ты несправедлива ко мне.
Лицо Элизабет исказилось от отчаяния, и казалось, она вот-вот заплачет. На мгновение Джессика пожалела о своих словах. Она ведь специально обидела сестру. Но вспомнила о балетной студии и о том, как мадам Андре без перерыва хвалила Элизабет, и ей стало так плохо, что в груди появилась тупая боль. Элизабет все равно была любимицей учительницы. И то, что она отрицает это, ничего не меняет.
На следующий день на занятиях балетом Джессика почувствовала себя еще хуже. Ей казалось, что мадам Андре хвалит Элизабет даже больше, чем обычно.
– Элизабет, твои гран плие сегодня хороши, как никогда. Очевидно, ты очень много упражнялась.
«А как же я? – Джессика готова была расплакаться. – Я ведь тоже упражнялась».
Но даже если мадам и заметила, Что Джессика стала танцевать лучше, она оставила это при себе.
В довершение всего мадам выделила Эми Саттон и в конце занятий похвалила ее перед всем классом:
– Эми, – радостно сказала она. – Ты тоже много работала. Я очень довольна твоими плие.
Эми застенчиво улыбнулась:
– Благодарю вас, мадам Андре. Мне помогала Элизабет.
– Ну конечно. Ведь Элизабет – балерина по призванию, – согласилась мадам Андре, одарив Элизабет лучезарной улыбкой.
Джессика почувствовала, что у нее перехватило горло, и глаза наполнились слезами. Она же мечтала, что мадам скажет все это ей. И зачем она только ходила на это собрание Единорогов!
«Нет, – тут же подумала она. – Во всем виновата Элизабет. Элизабет предала меня!»
Следующие несколько дней близнецы старались не общаться друг с другом. Если Элизабет смотрела телевизор, когда Джессика входила в гостиную, Джессика тут же поднималась в свою комнату и звонила кому-нибудь по телефону. Если Джессика устраивалась перекусить на кухне, Элизабет доставала из морозильника в гараже пачку мороженого и ела его в саду под старой сосной. Сестры не разговаривали даже сидя за общим столом.
– Стивен, попроси, пожалуйста, Элизабет передать пюре, – говорила Джессика, мило улыбаясь брату и бросая за его спиной неприязненный взгляд на сестру.
Элизабет тоже улыбалась Стивену, протягивая ему картофельное пюре.
– Скажи Джессике, пусть съест и мою порцию, – невинным тоном просила она. – Я боюсь, поправиться перед концертом.
Когда Джессика оставалась одна, она думала только о просмотре и ни о чем больше.
«Конечно же, если я поупражняюсь и безупречно разучу па, мадам Андре придется поручить мне партию Сванильды», – снова и снова убеждала себя она.
Чем ближе подходил день просмотра, тем усердней занималась Джессика. Каждый раз, когда игла проигрывателя опускалась на пластинку, и начинала звучать музыка, Джессика напрочь забывала и о своей сестре, и о мадам Андре, и о том, как получить сольную партию в концерте. Она переносилась в иной мир, в котором танцевала среди пушистых розовых облаков, опускалась, и вновь парила с легкостью птицы. И всякий раз, когда музыка смолкала, она улыбалась и думала, как сильно она любит танцевать.
Наконец наступил день просмотра. За завтраком, как всегда в последнее время, царила, гробовая тишина. Миссис Уэйкфилд вздохнула:
– Сейчас только девять часов, а просмотр начнется не раньше трех. Кто-нибудь из вас поедет со мной в парк? Там сегодня большая распродажа.
Джессика любила ходить по магазинам. Она хотела бы поехать, но сейчас у нее была последняя возможность поупражняться перед просмотром.
– На меня не рассчитывай, – неохотно ответила она. – У меня другие планы.
– Я поеду, – вызвалась Элизабет.
Ей показалось, что уехать от Джессики будет очень кстати.
Джессика понаблюдала, как мама выводила машину задним ходом с подъездной аллеи, и почувствовала громадное облегчение. Стивен пошел к другу, а папа просматривал в своем кабинете какие-то бумаги. Это означало, что весь дом в ее распоряжении, и у нее еще куча времени для занятий.
Джессика летела в свою комнату, чтобы переодеться, как вдруг зазвонил телефон, и она резко остановилась на бегу.
– Алло!
– Элизабет? Это ты у телефона, n'est-ce pas? – Сильный французский акцент означал, что звонит мадам Андре.
– Нет, мадам Андре, это Джессика.
– Ах, все равно, – сказала преподавательница. – Я звоню, чтобы предупредить вас обеих, что просмотр назначен на другое время. Все должны приехать в студию, успеть переодеться и подготовиться к просмотру, который начнется ровно в одиннадцать часов. Ты поняла меня, Джессика?
– Да, мадам. Просмотр сегодня переносится на одиннадцать часов, – повторила Джессика, стараясь сдержать волнение.
Повесив трубку, она улыбнулась. Мадам Андре и не знала, что оказала Джессике большую услугу.
5
Джессика возбужденно барабанила кончиками пальцев по телефону. Какая удача! Когда вернется Элизабет, просмотр уже час как закончится. И Элизабет никак не сможет на него попасть.
«И ежу понятно, что оставлять ей записку бесполезно, – решила Джес. – Все равно не поможет. Ей никак не вернуться вовремя».
– Бедняжка Элизабет, – пробормотала Джессика. – Похоже, она не попадет на просмотр. Она, конечно, ужасно расстроится, ведь мадам Андре ни за что не поручит первую партию тому, кто не танцевал на просмотре.
Джессика торопилась в свою комнату, и сердце ее колотилось от волнения. Это было так замечательно, что даже не верилось. Ее самая главная соперница просто не появится. И все-таки хотелось выглядеть как можно лучше. Она вытащила новый белый купальник и новое трико, сняла с полки шкафа свои лучшие белые, балетные тапочки и запихнула все это в розовую холщовую сумку, с которой всегда ходила в балетную студию. Потом подошла к зеркалу и закрутила свои золотистые волосы в пучок.
– Прекрасно, – сказала она вслух и, довольная собой, одобрительно улыбнулась.
Спустившись в кухню, Джессика взглянула на часы. Времени осталось только на то, чтобы добежать до угла и сесть в автобус. Она пошла было к входной двери, но остановилась и глубоко вздохнула. Они никак не могла забыть про Элизабет. Может, все-таки оставить ей записку? Сестра ужасно обидится, если ей не сообщить, что просмотр перенесли на другое время. Она может даже подумать, что Джессика не хотела, чтобы она появилась там.
«Кроме того, – рассуждала Джес, – сестре не придется напрасно ехать в балетную студию, после того как мадам Андре и все девочки разойдутся.»
Джессика вырвала из блокнота у телефона листок бумаги и быстро нацарапала записку.
«Дорогая Лиз,
я тебя везде искала.
1 2 3 4 5 6