Когда они подошли, Годрик взял руку жены. Надо отдать должное леди Уайтстоун – у нее хватило такта выглядеть немного смущенной. Она заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос и протянула руку Бренне.Девушка неловко ответила на рукопожатие. Длинные каштановые волосы леди доходили ей почти до пят. Зеленое платье с завышенной талией было явно очень дорогое. Шею украшало ожерелье из сверкающих изумрудов.Это была одежда женщины, которую обожает муж.В ее браке все совсем не так. Бренна незаметно пошевелила пальцами ног в надеже нащупать в соломе шпильку.– Поздравляю вас с браком и объединением наших семей, – сказала леди, словно между их семьями не возникло никакой вражды. Может, она просто глупа, подумала Бренна.– С-спасибо, – запнувшись, ответила она.– Я Мейриона Уайтстоун, а этот варвар – мой муж Годрик.Бренна подалась вперед, пытаясь определить, есть ли в длинных волосах женщины шпильки. Они могли бы ей пригодиться, чтобы открыть замок кандалов.– Ну что, брат! – Годрик притянул Монтгомери к себе в медвежьи объятия и начал так похлопывать его по спине, что у обычного человека остались бы синяки. Взглянув на Бренну, он кивнул: – Она тебе подходит. – Когда он повернул голову, Бренна вспомнила, где видела его раньше. Это он пытался осадить брата во время вчерашней экзекуции. – А свадебное ожерелье просто прелестно, – добавил он, глядя на кандалы.Бренна вспыхнула. Ей захотелось уползти под столы, подальше от любопытных глаз.Но Годрик, видимо, не заметил ее замешательства. Он подмигнул жене и сказал:– Надо и мне на всякий случай обзавестись такими, любовь моя, как считаешь?Лицо Бренны уже просто пылало. Для них все это было веселой шуткой. Она еще энергичнее зашевелила пальцами ног в соломе, чтобы найти желанную шпильку.Леди покачала головой и потянула Бренну за собой через зал.– Собака лает, ветер носит, – шепнула она. – Обращайся с ним хорошо, и у тебя будет все, что пожелаешь.– И свобода?– Конечно. Для этого тебе всего лишь надо потешить его самолюбие.Его самолюбие. А как насчет своего собственного?В этот момент в зале раздался отчаянный вопль. К ним подбежала Гвинет в голубом шерстяном платье с расшитыми рукавами.– Он заковал тебя в цепи! О, святая Богородица! – Она обняла сестру. – Прости меня, Бренна. – Гвинет бросилась на колени.В зале воцарилась тишина. Все смотрели на сестер. Бренна почувствовала на себе взгляд Монтгомери.– Встань, Гвинет.– Господи, сестра. С тобой все в порядке?– Да, – ответила Бренна, сомневаясь, что это правда.– Но эти цепи. Боже мой, эти цепи! Мне так жаль. Я и думать не могла, что все может так кончиться. Должен же быть какой-то выход. Я вовсе этого не хотела.Бренна почувствовала себя неловко. Гвинет говорила слишком громко, привлекая к себе внимание.– Тише. Тише.В зале по-прежнему стояла тишина. Солома зашуршала под сапогами направлявшегося к ним Монтгомери, но Гвинет успела сказать:– Я постараюсь все исправить.Еще одна безумная идея ее сестрицы!– Нет, он не должен зн… – прошептала Бренна, но осеклась, увидев Монтгомери.Сестры подняли на него глаза. Он нахмурился.– Не должен знать чего? – спросил он.– Ничего, милорд. Это наш с сестрой маленький девичий секрет, – ответила Бренна, начиная осуществлять совет Мейрионы ублажать мужа. Она облизнула пересохшие губы.– Милорд, – Гвинет протянула Монтгомери руку, – прошу вас освободить мою сестру от брачных обязательств.– А кто ты такая?– Я ее сестра Гвинет.Когда Гвинет поняла, что ее имя ничего ему не говорит, она сделала глубокий реверанс.Предчувствие надвигающейся гибели охватило Бренну.– Милорд, это моя вина, – начала Гвинет.– Замолчи, сестра, – умоляющим голосом попросила Бренна, пытаясь дотянуться рукой до ее рта, но ей мешали цепи.– Я прошу вас отпустить мою сестру и взять в жены меня.Бренне все же удалось прикрыть ладонью рот Гвинет.– Замолчи, дурочка! Он ничего не знает.Одному Богу известно, что сделает Монтгомери, если откроется, что они поменялись с сестрой местами чуть ли не у алтаря.– Что я не должен знать? – опять потребовал Монтгомери таким тоном, что у Бренны упало сердце. Неужели он снова выведет ее во двор и казнит, узнав, что их обман еще не кончился?Гвинет оттолкнула Бренну и опустилась на колени в позе преданного вассала.– Гвинет, прекрати сейчас же!Бренна попыталась поднять свою безмозглую сестру, но Гвинет оставалась на коленях.– Я обманула вас, милорд. – Гвинет подняла руки, очевидно, ожидая, что он возьмет их. – Я ваша невеста, а не она. Я буду рада стать вашей женой, вашей наложницей, вашей рабыней – все, что захотите, но, пожалуйста, я умоляю вас, не причиняйте вреда моей сестре. Только я, одна я виновата, что она напала на вас в вашей спальне.Бренна еле удержалась, чтобы не ударить сестру по щеке и привести ее в чувство.– Встань, – прошипела она, – встань, не то я тебя ударю.В зале стало еще тише, хотя, казалась, что это было невозможно.Мертвая тишина.Бренна посмотрела на мужа, чтобы увидеть его реакцию на заявление Гвинет.И поняла – что бы он ни сделал, хорошего ждать нечего. Глава 8 Джеймс переводил взгляд с коленопреклоненной красавицы у своих ног на жену. Его опять обманули. Эти две девицы выставили его перед всеми последним дураком.Кровь многих поколений воинов забурлила в его жилах, а в душе прозвучал воинственный клич к бою. Волна за волной его окатывала ярость, и на какое-то мгновение ему захотелось обезглавить обеих сестер. А до этого увидеть их побежденными и покорными, растоптать их гордость.Он сжал кулаки.Однако прежде чем перейти к делу, он должен составить план. Уже многие годы его жизнь была упорядочена и под контролем. Долг, честь и жесткие требования к самому себе не давали вырваться наружу демонам, поселившимся внутри его. И уж тем более он не позволит, чтобы это наглое надувательство лишило его самообладания. Просто физически уничтожить сестер-обманщиц не добавит ему чести.Гвинет, несомненно, была самой красивой женщиной, какую он когда-либо встречал. У нее был прелестный, в виде сердечка, овал лица, бледная прозрачная кожа, голубые, как небо, глаза и великолепные светлые волосы.Она была такой же ослепительной, как Елена из Трои, и ее взгляд мог бы покорить целые народы. Она понимала, что красива, и умело пользовалась своей красотой.– Ты предлагаешь мне себя, чтобы спасти свою сестру? – спросил он со спокойствием, которого вовсе не чувствовал.– Да, милорд. – Блондинка, казалось, была готова распластаться на полу.– Понимаю.Он выдаст ее замуж за человека, который будет равнодушен к ее красоте, но который разбирается в женской психологии. Джеймс повернулся к своей рыжеволосой жене, которая пыталась поднять сестру.Словно почувствовав, что настал момент свести счеты, его жена отпустила сестру, выпрямилась и гордо подняла голову, будто королева.Он погладил рукоятку кинжала, заткнутого за пояс, чтобы потянуть время и увидеть, как она начнет беспокоиться. Вчера она на минуту проявила слабость и попросила, чтобы он ее обезглавил. Ее нетерпеливость может стать более действенным оружием против нее, чем топор. Его официальная миссия должна была быть очень простой: навести порядок во всей округе, женившись на дочери Лекроу, взять под контроль порт и прижать мятежников, которые сделали короля всеобщим посмешищем, продавая подпольные картинки эротического содержания для того, чтобы на вырученные деньги пополнить свои запасы оружия.Вместо всего этого ему устроили, засаду. Потом пырнули кинжалом. И вдобавок ко всему обманули, подсунув вместо красавицы уродину.Протянув руку, он провел большим пальцем по шраму на лице жены и почувствовал– не без удовольствия, – как она вздрогнула, несмотря на воинственную позу. У нее была обычная внешность, а его уверяли, что она красавица, английская роза, красота которой заставляла мужчин плакать. Ему следовало бы знать, что шрам не позволил бы ей выйти замуж за титулованного мужчину. Высший свет редко закрывал глаза на шрамы и другие возможные недостатки внешности.Разочарование захлестывало его, словно бурный поток, прорвавший дамбу. Как это он не заподозрил, что женился не на той сестре? Он вел себя как дурак, поэтому они и обошлись с ним как с дураком. Однако он был поражен смелостью Бренны, ее готовностью заслонить собственным телом свою сестру и оказаться лицом к лицу с ним, как она это делает сейчас. А когда он смотрел в ее сверкающие гневом глаза, он как-то упустил из виду противоречие между ее шрамом и слухах о ее красоте.Он сжал ей плечо, еле удерживаясь от желания вытащить ее из большого зала, швырнуть на кровать и показать, кто в доме хозяин.Он обвинял себя в том, что не уделил должного внимания заданию короля, потребовавшего, чтобы он женился. Он даже не удосужился узнать имя своей невесты. Какая разница? Все эти девицы похожи друг на друга. Во всяком случае, он именно так думал, пока его молодая жена не нанесла ему предательский удар кинжалом, и ему пришлось заковать ее в цепи.Но даже вид кандалов не мог утихомирить зверя, бушевавшего в его душе. Особенно сейчас, когда она стоит такая несломленная и уверенная в себе.Если бы она дрожала и хныкала, это произвело бы на него совсем другое впечатление.Заметив его несомненный интерес к дерзкой девице, на которой он был женат, Гвинет явно рассчитанным движением провела языком по губам.– Я хочу все исправить. Возьмите меня в жены. Я смогу доставить вам удовольствие. Я хочу…– Гвинет, – оборвал ее Джеймс с ухмылкой, – у меня уже есть жена. Как знать, может быть, чтобы спасти твою жизнь, она согласится заключить со мной такую же сделку, какую предлагаешь ты, чтобы спасти ее жизнь.Бренна вздрогнула, и ее розовые губы округлились в беззвучном «о!». Джеймс удовлетворенно улыбнулся. Зверь его гордости все еще требовал жертв, но уже не ревел от ярости.Если он возьмет верх в личных отношениях, это поможет залечить его раны. Мысль о том, чтобы сделать ту, которая набросилась на него с кинжалом, послушным партнером в постели, отозвалась желанием в паху. Когда она положила свою голову ему на колени, когда он надевал на нее железный ошейник, она выглядела очень даже эротично.Однако он был не намерен брать ее силой. Она должна этого хотеть, полностью отдаться ему телом и душой, жаждать его прикосновений. А он заставит ее дрожать и трепетать, и ее гордость будет сломлена.– Но, милорд… – не унималась Гвинет, на коленях двигаясь вперед. Красивое платье волочилось за ней, сметая солому и обнажая доски пола.– Встань. Подай моим людям эль и вообще будь полезной, пока я не выберу тебе мужа.Гвинет прикусила нижнюю губу и кивнула. Она быстро поднялась с колен и убежала на кухню.Настала пора подумать о дальнейшей судьбе своей непокорной жены.Бренна стояла, уперев руки в бока и глядя на него в упор. Она вряд ли оказалась бы такой послушной, как ее сестра, если бы он приказал ей разносить эль.Ее гордость и дух противоречия бросали ему вызов. Он хотел сломать ее, чтобы она ползала у его ног, чтобы извивалась от похоти в его постели, была рабыней своей страсти, как обещала ее сестра.Ее кулаки были сжаты, будто она хотела ударить его. Она была скована цепями, но выглядела скорее воином, чем пленницей.Его сила воли против ее силы воли – такой будет их битва, но когда она окончится, победа достанется только одному из них.– Повтори свое имя, жена, – приказал он. Его гордость опять была задета. Черт бы побрал эту женщину – она заставляет его задавать такой банальный вопрос.Он чувствовал, что глаза всех его людей устремлены на него.Шурша платьем, к нему подошла Мейриона.– Хватит, Джеймс. Ты ее пугаешь.Но Джеймс отмахнулся:– Это не твое дело.Мейриона встала между ними.– Сегодня она вела себя ничуть не хуже, чем вчера. Заметив тишину в зале и наблюдающих за ними людей, он метнул на невестку злобный взгляд:– Отойди в сторону. Это касается только меня и моей жены.«И моей чести».– Бренна, – процедила его жена сквозь стиснутые зубы, – меня зовут Бренна.– Бренна. – Он попробовал это имя на вкус. Хорошее имя. Сильное. Не легкомысленное. И оно ей подходит.Бренна сглотнула, и он увидел, как на ее горле забилась жилка. Явный страх девушки не утихомирил зверя внутри его, требовавшего, чтобы она была побеждена.«Молокосос, – отозвался в его голове голос отца. – Ударь ее. Это твое право».Он схватил Бренну за руку и потащил к выходу. Мейриона прикусила губу, но не попыталась их остановить. Она лишь укоризненно покачала головой, взглянув на Джеймса. Он не винил ее – она всегда вмешивалась, если видела, что кого-то запугивают. Ей приходилось защищать его перед братом.Как только они вышли из зала и их уже никто не мог видеть, он резко повернул жену и прижал к стене. В ноздри ударил ее особый запах – теплой кожи и краски.Уперев ладони в стену по обе стороны ее головы, он навис над ней. Она явно храбрилась, но нижняя губа задрожала. Отлично.– Почему ты, Бренна? Почему твоя сестра не попыталась сама убить меня? Несмотря на ее невнятный лепет, это же очевидно, что она любит тебя.– У Гвинет не хватило бы на это духу, а я не думала, что на самом деле выйду за вас замуж.– Значит, ты была уверена, что умеешь обращаться с кинжалом?– Я чувствовала, что мне нечего терять. Я думала, что вы меня убьете, если у меня не получится.Он схватил одну ее руку и поднял вверх, так что свет из узкой бойницы блеснул на наручниках.– Ты ошиблась. Ты жива.– А теперь вы меня убьете?Он улыбнулся, радуясь, что оставил ей жизнь. Что придется ее завоевывать.– Убить тебя было бы слишком просто.Он провел пальцем вниз по ее руке и был доволен, заметив, как она вздрогнула. Она вовсе не была к нему так равнодушна, как притворялась. Цепь тихо звякнула.Сжав губы, она напряглась, будто солдат, застигнутый врагом врасплох.Он опустили глаза и увидел, как бьется пульс над вырезом ее поношенного платья. По сравнению с элегантной одеждой ее сестры оно практически выглядело как лохмотья.– Твоя сестра предложила мне себя в качестве наложницы, – прошептал он. – А что предложишь ты?Она так напряглась, что он испугался, как бы у нее не сломался позвоночник.– Можете меня изнасиловать, если хотите, но я ни за что не соглашусь на такое же обещание. – Ее голос дрожал, но взгляда она не отвела. – Моя семья доставила мне много неприятностей, и я хотела сбежать. Но тут появились вы. Я не намерена стать послушной куклой в ваших руках, только чтобы спасти их от них же самих.Он посмотрел на нее испытующим взглядом и отметил упрямо сжатые губы, глубокую складку между нахмуренными бровями. Большие зеленые глаза горели решимостью. Шрам на щеке был тонким и довольно блеклым. Во всяком случае, он не портил миловидного лица его жены.– Вот вам и сестринская любовь, – поцокал он языком.– Незачем обвинять меня в недостатке сестринской любви, если сами вы не что иное, как зверь, и ничего не знаете про мою семью, – ответила она.Ее слова задели его совесть, но он не подал виду.– Ну так объясни мне. Совершенно очевидно, что ты не пользуешься таким же уважением в семье, как твоя сестра. Платье на тебе такое простое, что скорее смахивает на обноски, а твоя сестра одета по последней моде.Бренна гордо подняла голову, словно хотела продемонстрировать шрам на своей щеке. Неужели в ее глазах промелькнула боль, прежде чем она спрятала ее за высокомерием? Или ему это показалось?– Мне кажется, что тебе не так безразлична судьба твоей сестры, как ты хочешь это показать, иначе ты не согласилась бы поменяться с ней местами.– Я уже сказала, что думала, что мы недолго будем женаты.– А оказалось не так.Она еще больше нахмурилась.– Вы не можете вечно держать меня в цепях.Она опять бросала ему вызов.– Могу, – мрачно сказал он. – Я могу держать тебя в цепях и подчинить своей воле до конца твоей жизни. Ты будешь служить мне день и ночь и выполнять все мои желания.Она сглотнула.– Я… я найду способ освободиться.– Твой самый легкий способ получить свободу – это ублажать меня.Надо быть более расчетливой.– И каким образом я могу ублажить вас, милорд? – Она решила попробовать.Горячая волна прокатилась по его телу. Он знал, что она имела в виду совсем не то, что неожиданно поняло его тело, но что-то в ней возбудило в нем интерес, который, как ему казалось, уже давно был мертв. Она, конечно, хитрила. Она вовсе не была намерена ублажать его, но плоть все поняла по-своему.Он вдруг решил, что заставит ее согласиться на те же условия, которые предлагала Гвинет. Сколько бы она ни протестовала против того, что не согласится на это, чтобы спасти сестру, он не верил, что она сможет остаться такой холодной.– Мне понравилось бы увидеть, как ты стоишь, голая, на коленях у моих ног и задаешь тот же вопрос, – ответил он.Его плоть напряглась. Это будет означать, что ее гордость сломлена. Он видел, как она сердится. Какой она подчас бывает, горячей. Мысль, о том, что все это может принадлежать ему, кружило голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27