Бренну не особенно смущала потеря невинности. Она уже давно думала о том, что девственность является помехой в ее занятиях живописью.Ее взгляд задержался на его высокой фигуре воина.– Почему вам нужна я, а не моя сестра? – Вопрос вырвался у нее с языка почти помимо воли. Но ей хотелось это знать. Ведь все мужчины хотели Гвинет. А ее не хотел никто.– А кто сказал, что я не хочу вас обеих?Мерзавец!– Разве ты только что не сказала, что я могу выбрать в качестве партнера в постели любую женщину?Такого унижения она еще не испытывала.– Стало быть, я должна пожертвовать собой и выполнять любые ваши капризы, а вы все равно можете превратить наш брак в фиктивный?– Если ты будешь выполнять условия сделки и выполнять любое мое желание, наш брак не будет фиктивным.– Отвратительно!Он приблизился к ней и провел пальцем по ее ключице.Она вздрогнула, и хотела отвернуться, но он успел схватить ее за подбородок и повернул лицом к себе.– Не надо притворяться, что между нами ничего не происходит. Бренна, тебе незачем бояться, что я унижу тебя тем, что буду спать и с тобой, и с твоей сестрой. Мне интересна ты, а не она.Бренна была поражена. Волна желания помимо ее воли прокатилась по телу. Она ему интересна? Со своим шрамом? Она сжала губы, не зная, как ей быть дальше, как обернуть это заявление в свою пользу. У нее не было опыта в соблазнении мужчин и подчинении их своей воле.Не дав себе ни секунды задуматься, она дернула за тесемку, так что верх платья соскользнул вниз и стали видны ее груди и мягкая розовая кожа вокруг сосков.Монтгомери втянул носом воздух.Бренна улыбнулась. Его высокомерие оказалось не такой уж неприступной крепостью, как она раньше думала. Ручеек ее власти над ним слегка повернулся в ее сторону.– Вы удивляете меня, миледи.Глядя прямо ему в глаза, она снова потянула за тесемку, и платье опустилось еще ниже– под самые соски.– Прежде чем я соглашусь на вашу дьявольскую сделку, я настаиваю на том, чтобы вы обошлись с моими сестрами честно и позволили им не выходить замуж.Взгляд Монтгомери потемнел.– Достаточно того, что им разрешили жить.– Им не нужны мужья.– Дворянкам положено выходить замуж.– Я не позволю вам выдать моих сестер за людоедов.– Я разрешу им выбрать из нескольких мужчин, но они должны выйти замуж. Мы договорились или нет?Опасаясь растерять свою храбрость, она затараторила:– Я хочу, чтобы моего отца не увозили в Лондон. Вы должны встретиться с моим братом и дать ему шанс возместить причиненный вам ущерб. Вы заберете нашу землю только в качестве лорда-господина, и вы не выгоните живущих на ней людей.Бренна негодовала: ее семья не заслужила то, что она делает ради них. Но она не может допустить, чтобы они пострадали.С замиранием сердца она наблюдала затем, как Монтгомери, сдвинув брови, смотрел то на ее грудь, то на лицо. Она уже попросила, чтобы не трогали ее сестер, чтобы отца не увозили в Лондон, чтобы они могли остаться здесь. Это уже было бы почти невозможным благодеянием. Но она рискнула и добавила с отчаянием в голосе:– И я хочу, чтобы вы вернули мне мои кисти и краски.Рука Монтгомери впилась ей в плечо.Пока он, очевидно, решал, что ему делать дальше, ее сердце стучало так, что ей казалось, что оно может выскочить из груди.Смутившись, что разыгрывает роль дешевой проститутки, Бренна прикрыла платьем грудь и сердито посмотрела на него, хотя в общем-то ей было все равно.Он схватил ее за плечи, поставил на ноги и медленно повернул. Его тело излучало тепло.Сердце Бренны ухнуло. Победа была так близка.– Что вы делаете?– Рассматриваю свою награду.– Вы это уже делали, – выпалила она.– Нет. Тогда я проверял, нет ли оружия. Но ты подсластила свою пилюлю, и я хотел бы подсластить свою.Она молчала, не зная, что сказать.– Значит, суть наших переговоров в том, – сказал он, поворачивая ее то в одну сторону, то в другую, – чтобы я оставался лишь лордом-господином, а не собственником, чтобы я пожалел твоих сестер, не отсылал в Лондон твоего отца и поговорил бы с твоим братом.– Д-да. – Ее щеки пылали. Его запах щекотал ей ноздри. Он почему-то напоминал ей о соленых брызгах океана и морских приключениях. Чушь какая-то. – И отдали мои краски и кисти, чтобы я могла продолжить свои занятия живописью.Она ждала, согласится ли он на ее условия. Прошла минута. Потом другая.– Если я разрешу тебе писать, мою пилюлю придется подсластить еще больше. Ведь живопись будет отнимать время у домашних забот.Если бы Бренна могла его пнуть, то обязательно сделала бы это. Внутри ее все горело от разочарования. Ей хотелось двигаться, суетиться, спрашивать у него, какого черта ему надо. Но эти действия могли бы повернуть вспять тонкую струйку власти, которая уже текла в ее сторону.– А взамен, – продолжал Джеймс, – ты поклянешься, что никогда не поднимешь руку ни на меня, ни на одного из моих людей. Вдобавок ты будешь обо мне заботиться, позволишь безраздельно властвовать над твоим телом и будешь покорно мне служить. И родишь мне наследников.Ей хотелось кричать. Вопить. То, что он предлагал, звучало как смертный приговор. Но ведь она наверняка сможет сбежать и забрать с собой сестер. И ей придется скрывать тот факт, что она пьет травы, чтобы предотвратить беременность.– Да, милорд.– Ты уже не просишь снять цепи?Он подбивает ее на то, чтобы она на него надавила? Какую игру он ведет? Она облизнула губы и сказала, взвешивая каждое слово:– Мне бы очень хотелось, чтобы цепи были сняты, но я не стану просить о мелких милостях, когда на карту поставлены крупные. Я буду носить их до тех пор, пока вам не будет угодно их снять. Я надеюсь, что в будущем вы все же меня от них освободите.Ее ответ, кажется, удовлетворил его, но он никак его не прокомментировал.– Ты попросишь меня, чтобы я был нежен?Она оглядела его с головы до ног – от коротких черных как вороново крыло волос до высоких черных сапог. Он был похож на древнего короля, готового к новым завоеваниям. Ее страх, что его плоть не поместится внутри ее, вернулся с прежней силой.– Я видела размер вашего естества и не уверена, что вы можете говорить о нежности.Он неожиданно моргнул, а потом усмехнулся, и в его глазах вспыхнули искорки.Он провел пальцем по ее лбу. Прикосновение было легким, как дуновение ветерка.– Если ты отдашься мне, уверяю тебя, мы оба будем довольны.Она фыркнула. Довольны? Оба? Что такого может предложить ей ее враг?– Вы красивый мужчина, и я полагаю, что у вас есть опыт в этих делах. Но если вы собирались обращаться со мной грубо и жестоко, у нас вообще не было бы этого разговора. Но о каком удовольствии может идти речь?Он провел кончиком пальца вверх-вниз по ее руке. Мозоли на его пальцах намекали на то, каким завораживающим может быть их прикосновение к другим частям тела.Жар сосредоточился в самом центре ее женского естества. Проклятое тело!– Доверься мне, – прошептал он.Довериться ему? Какая нелепость! Хорошо бы запустить в него тухлым яйцом за ту снисходительность, с которой он с ней разговаривает.Прошло несколько минут, и она вдруг поняла, что он совершенно серьезен. Высокомерный болван!Она чувствовала то же самое, как в тот момент, когда ее голова лежала на деревянной колоде и она молила Бога о том, чтобы все поскорее кончилось.Бренна стиснула зубы. Ее единственным удовольствием была живопись. А он отобрал и ее.– Вы можете заставить меня подчиняться вам, но вы не можете заставить меня получать удовольствие. – Эти слова придали ей силы. Должна же она оставить что-то для себя. – Не говорите об удовольствии, если мы оба знаем, что вам нужна лишь моя покорность. Я устала ждать. Мы заключили сделку или нет? – вернула она ему его собственные слова.Вместо ответа Джеймс повернул ее и, прижав спиной к своей груди, схватил ее за талию и приподнял на цыпочки.Она немного покачнулась, потеряв равновесие – ведь он держал ее только силой своих рук.– Ч-то вы делаете? – спросила она и тут же прокляла себя за неуверенность. Но сейчас ей было не до показной храбрости, потому что она чувствовала себя сбитой с толку.Он наклонился и коснулся губами ее уха.– Если мы придем к обоюдному согласию, я ничего плохого тебе не сделаю. В этом ты можешь на меня положиться.Девушка вздрогнула, ощутив его дыхание на своей щеке. Несмотря на то, что между ними происходило на самом деле, было что-то пьянящее в том, что ее прижимает к себе такой привлекательный воин.– Вы разрешите, чтобы за нами осталась наша земля? – спросила Бренна, стараясь перевести разговор в более безопасное русло. Надо притвориться, что он ее не завораживает, что его голос не обволакивает ее, словно теплый летний ветерок. Она ненавидела себя за то, что позволила себе на минуту потерять рассудок.Свободной рукой он провел вверх по позвоночнику и остановился между лопатками. Она задрожала, будто сломанная грозой тонкая веточка.– А если я разрешу, ты будешь выполнять все, о чем я тебя попрошу?– Буду, – сказала она, ужаснувшись, что это, по-видимому, было ее последнее слово, но еще больше ее взволновало то, что по телу прокатилась волна вожделения.– Наклонись вперед, – приказал он, нажав рукой на спину.– Что вы делаете?– Проверяю, насколько ты искренна. Ложись мне на руку.Она послушалась и оказалась лежащей на его руке головой вниз, словно тряпичная кукла. Какая неудобная и унизительная поза! Ни в одной из своих картин она и представить себе не могла подобной сцены.Она смотрела в пол, и рисунок досок от легкого головокружения слегка расплывался у нее перед глазами.Он задрал ей юбку выше бедер. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой уязвимой и беспомощной. Что ей делать? Сопротивляться? Лежать тихо? Он обещал, что не причинит ей зла. В конце концов, он просто ее держит.Его рука опять скользнула по позвоночнику, но на это раз вниз, сделала несколько круговых движений по талии, погладила ягодицы и опустилась вниз по ноге. Мышцы у нее между ног напряглись и начали покалывать, будто ее тело вовсе не смущало, что оно находится в таком неловком и непристойном положении.Щеки Бренны запылали, когда она поняла, что он смотрит на ее ягодицы. Она могла лишь вообразить, что он при этом думает.Бренна зажмурилась и стала ждать, понимая, что он испытывает ее силу воли.Она непременно победит. Она молча поклялась себе, что подобно сильной королеве воинов стиснет зубы и вынесет все, что он задумал с ней сделать.Джеймс раздвинул ягодицы и медленно, словно дразня, провел пальцем по ложбинке между ними.Голова закружилась еще больше. Между ног стало жарко и влажно. Окружающий мир плыл перед глазами. Она уже ничего не ощущала, кроме его пальцев, приближавшихся, но не прикасавшихся к самому чувствительному месту.Какое это страшное ощущение – вожделение. Если он догадается, что она испытывает хотя бы малейшее желание, он просто раздавит ее. Бренна решила, что не покажет ему, как она на него реагирует.Он сделал еще одно движение пальцем, и она вздрогнула. Ее потрясло, что у нее нет никакой возможности противостоять его ласкам, но была готова оставаться в такой позе вечно.Однако эта мысль отрезвила ее. Она полагала, что ему было необходимо ее послушание, пусть даже вынужденное. Но сейчас поняла, что он хочет сломить ее волю и стать хозяином, как если бы она была его любимым домашним животным.Унизительно! Отвратительно!Она открыла было рот, чтобы заявить, что их сделка расторгнута.– Я согласен на твои условия, – сказал он. – Земля останется в вашей собственности до ноябрьского турнира в Мартынов день, где твоему брату будет дана возможность возместить мне ущерб. Твой отец не будет отправлен в Лондон, а останется с моим братом, а у твоих сестер будет возможность выбрать себе мужа по желанию.Она ничего на это не ответила, но решила, что, если ей удастся связаться с братом, они смогут исправить положение. Потом она найдет способ сбежать. Она не может оставаться здесь и позволить этому человеку одержать над ней верх.Ей придется быть очень осмотрительной. Она разрешит ему доступ только к своему телу, но сохранит свою Душу. Глава 10 Глядя на ее гладкие округлые ягодицы, Джеймс с трудом подавил в себе искушение спустить штаны и погрузиться в нее, понимая, что она не готова. Ее поза, которая делала ее доступной любому его желанию, лишила его самообладания. Он хотел овладеть ею прямо сейчас, не теряя времени на то, чтобы снять с нее кандалы или хотя бы уменьшить ее унижение от того, что он насилует ее прямо в цепях.Он подержал ее еще несколько секунд в этом положении. Ее тихие стоны возбуждали в нем самые низменные инстинкты.Эта женщина лишила его рассудка. Неужели он оказался настолько глуп, что согласился позволить ее семье сохранить за собой землю?Желание владеть ею, заниматься с ней любовью вскружило ему голову. «Она твоя. Бери ее. Она жена, которую можно не спрашивать, а не любовница, которую надо соблазнять. Она уже дала свое согласие».Бренна дрожала, наверняка испытывая страх. Но и ее дрожь не всегда свидетельствовала о том, что она боится. Он доставит ей удовольствие позже, а пока он возьмет то, что ему принадлежит. За ней слишком много обмана, и, стало быть, нечего ее жалеть.Джеймсу вдруг захотелось сказать, чтобы она еще выше задрала юбку и встала на колени. Но эта мысль его ужаснула, и он рывком поставил ее на ноги. Такого рода страсти могут подорвать его строго контролируемые правила поведения, а он с таким трудом вырабатывал их для себя многие годы.Цепи звякнули. Небольшой чепец упал у нее с головы на пол. Завитки рыжих волос закурчавились вокруг головы.Вздрогнув, она поспешно прикрыла руками голову и наклонилась, чтобы поднять чепец. Но цепи лишили ее равновесия, и она упала на пол.– Какого черта! – Он наступил сапогом на чепец, чтобы не дать ей поднять его, а самому получше рассмотреть ее непокрытую голову.Она не пыталась встать, а задрожала и просто прикрыла голову руками.Боже! Ее волосы выглядели ужасно. Неровные. Лохматые. Было такое впечатление, будто их стригли с помощью алебарды.– Что случилось с твоими волосами, черт возьми? – прорычал он. Может, ему подсунули в качестве невесты больную чумой? Может, поэтому сестры поменялись местами?Бренна смотрела на него испуганным взглядом, словно ждала, что он побьет ее или откажется от компромисса, за который она так отчаянно боролась.– Ты больна?– Нет.– А болела?– Нет.– У тебя чума?– Нет.– Оспа?– Нет!Он навис над ней, пытаясь запугать ее и узнать правду.– Клянусь, Бренна, если ты опять меня обманываешь и мне подсунули зараженную чумой жену…– Нет у меня никакой чумы. Я просто их обрезала. Ее горячность застала его врасплох. В ее глазах стоял неподдельный страх. Она по-прежнему прикрывала руками голову.Он чуть было не рассмеялся. Она дерзила, когда он привязал ее к колоде, сердилась, когда он надел на нее кандалы, а теперь… она боится показать свои волосы?Неужели он никогда так и не поймет женщин? Он протянул руку к одному торчащему завитку. Она резко дернула головой:– Не надо.– Ты обещала, что позволишь мне прикасаться к тебе так, как захочу. Ты уже об этом забыла? Сними руки с головы.Девушка сглотнула. Ее щеки горели. Она опустила руки и повернула к нему лицо.– Как пожелаете, милорд, – сказала она смиренно, но в ее глазах он увидел все ту же вызывающую дерзость.Этот жест, видимо, дорого ей стоил, подумал он. Возможно, даже больше, чем предстоящая потеря девственности.– Встань передо мной на колени.Бренна повиновалась, но по ее лицу пробежала тень страдания. Цепи снова тихо звякнули, когда она переменила позу, встав перед ним на колени.Он взял прядь ее волос и потер ее между пальцами. Она дрожала от страха, а он не понимал почему.Волосы были мягкие и пахли так, как пахла она, – красками и скипидаром. Странные запахи для женщины, но, тем не менее, ей они подходили.– Ты нарочно их так отстригла?Она кивнула. Она выглядела такой уязвимой, что он удивился, куда подевалась ее смелость. Наверное, ему следовало сорвать с нее ту дурацкую свадебную шляпу еще в большом зале, как это сделал Годрик с Мейрионой.– Зачем ты это сделала? Что случилось? – спросил он, но гораздо мягче.У нее задрожали губы.– Я отрезала их, чтобы предотвратить свадьбу своей сестры с человеком, который ей не подходил.Бренна передернула плечами, будто ей было холодно. А может быть, для того, чтобы избавиться от унижения. Он удивленно поднял брови.– У тебя такая привычка – предотвращать замужество сестер?У нее в глазах стояли слезы, но она улыбнулась:– Похоже, что так.– Не хитри со мной, Бренна, – предупредил он.– Это было год назад. Он был очень плохим человеком.– Таким, как я?– Нет. Гораздо хуже.Девушка глубоко вдохнула, и на мгновение он испугался, что она разревется. Но она прикрыла рот рукой, словно не собиралась признаваться в том, что кто-то может быть хуже его.Он отвел ее руку ото рта.– Расскажи мне о той свадьбе, которую ты предотвратила. Это тогда у тебя остался на лице шрам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27