Понимаешь, я с самого начала влюбился в тебя. В ту первую ночь, когда мы спали на земле, я держал тебя в объятиях и жалел, что снял тебя с поезда. Когда мы приехали в поселок и ты плакала и боролась со мной, мне хотелось обнять и утешить тебя. Я понял, что совершил ужасную ошибку. Через несколько часов после того, как я снял тебя с поезда, пленником был уже я, а не ты. Ты была такой красивой, свежей и чистой. И такой испуганной. Боже, как мне хотелось заключить тебя в объятия, любить тебя! Я не знал, что мне с тобой делать. Я проводил ночи без сна, пытаясь придумать выход. Я решил продержать тебя подольше, чтобы причинить боль Остину Бранду, а затем отпустить.
Я все время откладывал твое освобождение. — Каэтано притянул ее к себе. — Я не хотел, чтобы ты ушла из моей жизни. Мне хотелось, чтобы ты спала на соседней кровати еще несколько дней, еще несколько недель. Я жаждал видеть блеск твоих золотистых волос на солнце, наблюдать, как ты плещешься в реке, слышать твой тихий нежный голос. Я желал тебя. Я мечтал, чтобы ты стала моей. Я терзался от душевных мук, но мог сделать только одно — не прикасаться к тебе. Я боролся со своими чувствами, Сюзетта, клянусь.
— Знаю, Каэтано, — кивнула Сюзетта. — Я тоже боролась.
— А затем мне пришлось на три дня уехать из лагеря. Это были самые длинные три дня в моей жизни, а когда я вернулся и увидел тебя, то все понял. Ты стояла и смотрела на меня, и я понял, что ты рада меня видеть. Ты стерла пыль с моих губ, и в этот момент я решил, что ты должна стать моей. — Каэтано коснулся губами ее волос и шепотом добавил: — Полагаю, я сделал не так уж много добра в своей жизни.
— Милый, — ласково сказала она, — это Сатанта убил Люка Барнза, а не ты.
— А мою мать убил Остин Бранд, а не ты. Мне очень жаль, что расплачиваться пришлось тебе.
— Я люблю тебя, Каэтано. Правильно это или нет, но я всегда буду любить тебя.
Каэтано крепко обнял ее.
— Я тоже тебя люблю, Сюзетта.
Глава 34
Они сидели, крепко прижавшись друг к другу. Каэтано заговорил первым:
— Если ты меня любишь, Сюзетта, то согласишься ли поехать ко мне домой и провести со мной всю жизнь?
— Когда мы едем? И где твой дом?
Каэтано поднял голову.
— У меня в Мексике небольшая асиенда. Тебе она понравится, Сюзетта. Там жарко и пустынно, зато нет посторонних. Уединение успокаивает, — сказал он и задумчиво добавил: — Разумеется, если тебе станет скучно, я повезу тебя в город или к океану.
Сюзетта обвила руками его шею.
— Мой дорогой Каэтано, мне не будет скучно с тобой. Больше всего на свете я хочу оказаться с тобой в уединенном и безлюдном месте. В маленьком скромном жилище, затерянном среди холмов. Я буду готовить и убирать, Каэтано. И шить тебе одежду.
— Посмотрим, — шепнул он, нежно целуя ее.
— Каэтано, — Сюзетта натянула поводья пегой кобылы с белой гривой, — это еще дальше?
Каэтано остановил Уголька и, блеснув глазами, озорно улыбнулся Сюзетте:
— Почти приехали.
Сюзетта потерла уставшую шею. После нескольких дней путешествия по пустынному плоскогорью, зажатому между двух гигантских хребтов Сьерра-Мадре, она с нетерпением ждала, когда же покажется асиенда Каэтано. Попрощавшись с техасским поселком, они пустились в путь по древней тропе команчей. Медленно продвигаясь по дикой местности, Каэтано с гордостью показывал Сюзетте горные пики, пещеры, гипсовые холмы и небольшие поселки.
Сюзетта огляделась. Она не замечала никакого признака дома или хижины. Повсюду была суровая пустыня, а в сотне ярдов впереди возвышался невысокий гребень. Она скептически посмотрела на Каэтано. Он по-прежнему улыбался.
— Полагаю, эта улыбка означает, что когда я поднимусь на гребень, то увижу твой дом.
— Умная женщина. Дом находится на краю Лано-дель-Гайо. Стоя на своем патио, я вижу на сотни миль вокруг, хотя, как ты могла убедиться, непрошеный гость должен подъехать к самому порогу, прежде чем увидит дом.
— Ты специально так рассчитал, потому что тебе постоянно угрожает опасность?
— Мы здесь в безопасности, Сюзетта, — рассмеялся Каэтано. — Я не совершаю налеты и не граблю банки в Мексике. Только в Техасе.
— Значит, здешние власти не тревожат тебя? А они не попытаются выслать тебя в Техас?
— Вряд ли. В этой стране я примерный гражданин и желанный гость среди аристократии Мехико. Все считают меня своим другом.
— Значит, я могу спокойно спать рядом с тобой и не волноваться, что тебя заберут?
— Пока мы здесь, в Мексике.
— Тогда, милый, давай останемся в Мексике навсегда.
— Лучшего и придумать нельзя. Поехали домой.
Он пришпорил Уголька, и кобыла Сюзетты последовала за жеребцом. Они быстро поскакали к невысокому гребню, и Сюзетта, поднявшись на него, снова натянула поводья.
— Каэтано! — крикнула она.
Засмеявшись, Каэтано повернул коня. Он наслаждался ее изумлением. Не в силах вымолвить ни слова, Сюзетта смотрела на раскинувшийся вдали большой кирпичный дом. Его оранжево-красные стены, освещенные заходящим солнцем, переливались розовыми и пурпурными красками. Громадный дом был ярко освещен; в каждом окне горел свет. Величественная асиенда, похожая на оживший мираж, одиноко возвышалась над плоской пустыней. В тихом прозрачном воздухе плыли мелодичные звуки гитары.
Обретя наконец дар речи, Сюзетта повернулась к Каэтано:
— Это…
— Да, Сюзетта, это наш дом. Сьела-Виста.
— Какой он огромный… и прекрасный.
— И крепкий, — гордо заметил Каэтано. — Я сам проектировал его, и, уверяю тебя, он будет стоять еще много лет после нашей с тобой смерти. Дети наших детей вырастут в этом доме, а он будет выглядеть так же, как сегодня.
— Я люблю тебя, Каэтано.
Сияя от счастья, Сюзетта ударила пятками в бока лошади и понеслась к дому. Каэтано смотрел на Сюзетту, слушая, как ее смех смешивается со звуками гитары. Он глубоко вдохнул чистый разреженный воздух, с трудом веря, что это не сон. Наконец-то он дома! Прекрасная белокурая девушка, чей смех наполнял его сердце радостью, принадлежит ему. Это и ее дом. Каэтано поехал за ней.
Мальчишка-мексиканец поклонился и увел их лошадей. Сюзетта прильнула к руке Каэтано, а он повел ее через широкое каменное крыльцо к огромным двойным дверям, украшенным резьбой. Они вошли в прохладный холл, выложенный красной кафельной плиткой, на которой гулким эхом отдавались их шаги. Осматривая величественный дом, Сюзетта горела желанием посмотреть все его комнаты. У Каэтано были другие планы.
— У тебя будет масса времени, чтобы познакомиться с домом, Сюзетта. А сейчас давай поужинаем и ляжем спать. Ты выглядишь усталой.
— Чудесно, но я с нетерпением буду ждать утра.
Они вошли в огромную столовую с высоким потолком. Стены были обтянуты тисненой кожей и облицованы темно-красным мрамором. За огромным инкрустированным столом могли уместиться пятьдесят человек. Массивные резные стулья с высокими спинками и обшитыми алым бархатом сиденьями выстроились вдоль длинного стола. На одном его конце располагались два столовых прибора из тонкого фарфора с золотым ободком. Когда молодые люди сели, в комнату вошел улыбающийся мужчина и наполнил бокалы чистой водой. Этот человек вскоре присоединился к двум другим слугам, сервировавшим поистине королевский стол. Каэтано с гордостью представил Сюзетту прислуге. Когда тихие и почтительные мексиканцы оставили их одних, Сюзетта схватила Каэтано за руку.
— Каэтано, мне так неловко. Что твои слуги подумают обо мне? Я сижу здесь в штанах и грязной рубашке. А мои волосы? Мне так стыдно. Мне следовало бы вымыться, прежде чем садиться обедать.
Каэтано поднял бокал с вином и сделал глоток. Улыбаясь, он поднес руку Сюзетты к губам и поцеловал ее.
— Сюзетта, это не мои слуги, это наши слуги. А что касается того, что они о тебе подумают — если у них есть глаза, то они подумают, что более красивой женщины в жизни не видели. Это твой дом, милая, и ты можешь одеваться так, как захочешь. А теперь наслаждайся едой и не думай о прислуге.
Сюзетта взяла в руки позолоченную вилку.
— Каэтано, — задумчиво сказала она. — Ты богат.
— Очень.
— Мария и Панчо рассказывали мне, что ты даешь деньги бедным. Они говорили, что ты благородный и добрый Робин Гуд.
— Я давал деньги бедным, но я люблю удобства не меньше, чем своих ближних. Я эгоист, хотя посторонним иногда кажется иначе. Мария и Панчо считают меня добрым человеком, а большинство других — опасным животным. Все они ошибаются.
Каэтано улыбнулся и коснулся ладонью щеки Сюзетты.
— А ты, милая? Каким я кажусь тебе?
— Я вижу в тебе только любимого мужчину, Каэтано. Меня не волнует твое прошлое. Но надеюсь, ты оставишь свою опасную профессию, потому что мне невыносима даже мысль о том; что тебя могут убить или посадить в тюрьму.
— Не волнуйся, любимая, у меня нет намерения снова рисковать жизнью. Я надежно вложил свои деньги, и мы достаточно богаты, чтобы без забот прожить до конца жизни. Двадцать восемь лет я провел в непрерывных скитаниях, а следующие двадцать восемь буду сидеть на одном месте — здесь, с тобой.
Спальня, куда они прошли после обеда, показалась Сюзетте роскошной. Ее восхитили прекрасная мебель и великолепный тканый ковер. Окна выходили на бесплодную пустыню. Сюзетта обвела взглядом горизонт и увидела вершины гор, находящихся в сотнях миль отсюда. — Знаешь, Каэтано, мы… Каэтано?
Она обошла комнату, разыскивая его. Двери в дальнем конце спальни были широко раскрыты. Сюзетта улыбнулась и поспешила к ним. Выглянув в обнесенный стеной дворик, она онемела от изумления. Цветущие кактусы и юкки пестрым забором окружали огромный, выложенный кафелем бассейн. Вокруг стояли статуи, выбрасывающие высоко в воздух фонтаны воды. Сюзетта приблизилась к ведущим в воду ступенькам. Никогда в жизни она не видела такой роскоши в частном доме. В дальнем конце мраморного бассейна одна из статуй зашевелилась. — Каэтано! — радостно вскрикнула Сюзетта. Обнаженный Каэтано поплыл ей навстречу. Она присела на корточки у края бассейна.
Каэтано встал и протянул к ней руки. Сюзетта не сопротивлялась. В воде он снял с нее одежду. Крича и смеясь, они резвились вдвоем в свете восходящей луны.
— Ты здесь моешься? — спросила она.
— Дорогая, мы же цивилизованные люди! Внутри есть мраморная ванна и еще одно место, где я моюсь. Ты никогда не видела ничего подобного.
— Тогда покажи мне.
Каэтано понес Сюзетту в спальню. Заливая водой ковер, он поднялся на три ступеньки. Они оказались у входа в самое странное сооружение, какое Сюзетта когда-либо видела. Высокое квадратное помещение было снизу доверху облицовано кафелем. Каэтано вошел внутрь.
— Ты готова к купанию?
— Каэтано, что это… за комната?
— Это душ, любимая. — Он повернул золоченые краны, и на них сверху полились струйки воды.
Сюзетта подняла голову и засмеялась. Она продолжала смеяться, когда Каэтано начал намыливать ее тело.
— Это неприлично! — радостно воскликнула она.
— Зато гигиенично, — возразил Каэтано и наклонился к ее губам.
Когда наступило утро, Сюзетта, отдохнувшая и счастливая, поцелуем разбудила Каэтано.
— Я опять хочу в то место, которое ты называешь душем, — прошептала она, покрывая поцелуями его шею.
— Я только закажу завтрак и присоединюсь к тебе.
После душа Сюзетта сидела в гардеробной, расчесывая мокрые волосы. Она накинула на себя белый купальный халат Каэтано, закатала рукава, затянула пояс и, босая, пошла в спальню.
За квадратным столом перед окнами сидел Каэтано, одетый в черный шелковый халат, и пил кофе. Когда Сюзетта вошла, он поднял голову, и все перевернулось у нее внутри. Она подошла к нему и поцеловала в губы. Каэтано посадил ее к себе на колени. Обняв его за шею, Сюзетта взглянула на расставленные на столе соблазнительные блюда. Ее взгляд остановился на серебряной чаше с сочной, красной клубникой. Сюзетта взяла одну ягоду, обмакнула в густые сливки, а затем в сахарницу. Положив клубнику в рот, она вздохнула и закатила глаза.
— Уф! — рассмеялась она, проглотив деликатес. — У меня весь подбородок в сахаре. Быстро высунув язык, она начала слизывать сахар.
— Все? — спросила она Каэтано.
— Не совсем.
Сахар рассыпался по ее высокой груди. Сюзетта оглядела себя и подняла руку, чтобы стряхнуть крупинки, но пальцы Каэтано сомкнулись на ее запястье.
— Нет, Сюзетта, позволь мне.
— Но, Каэтано…
— Я очищу тебя поцелуями, — прошептал он.
Губы Каэтано скользнули к шее Сюзетты.
— Каэтано, а если нас кто-нибудь увидит?
Его теплый влажный рот прижался к ее шее, а затем двинулся вниз, и она забыла обо всем.
Каэтано задернул занавески. Окна оставались открыты только в задней части комнаты, но огороженный стеной двор обеспечивал уединение. Каэтано медленно слизывал сахар с чистой, нежной кожи Сюзетты.
— Каэтано, — задыхаясь, прошептала она, — мне кажется, уже все.
— Да, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее телу.
Кровь его вскипела. Он раздвигал полы шелкового халата, пока белая, полная грудь Сюзетты не выскользнула наружу. Жадный рот Каэтано двинулся по ней. Когда его горячие губы сомкнулись вокруг розового соска, Сюзетта закрыла глаза и уронила голову ему на плечо.
— Ты слаще сахара, — прошептал он, ласково покусывая сосок.
— Милый… кровать.
— Я хочу тебя здесь, сейчас.
Покрывая поцелуями губы и вздымающуюся грудь Сюзетты, Каэтано отодвинул от стола стул с высокой спинкой, посадил ее на себя верхом, и ее бедра обхватили его.
— Каэтано, — еле слышно выдохнула она.
— Да. — Он прижался к ее губам.
Сюзетта подняла голову и в. неистовстве страсти сорвала с него халат. Когда она опустилась на Каэтано и приняла в себя его плоть, оба застонали. Она сидела верхом на своем любовнике в освещенной солнечными лучами комнате за столом с сервированным завтраком. С того мгновения, когда их тела соединились, и до упоительного момента экстаза Сюзетта смотрела в горячие черные глаза Каэтано. Их души тоже слились в единое целое.
Обмякнув, Сюзетта уткнулась лицом в его смуглое плечо и улыбнулась:
— Думаю, это научит меня больше не рассыпать сахар.
Каэтано рассмеялся и провел пальцами по теплой щеке Сюзетты.
— Я каждый раз буду просить подать к столу сахар. Не помню, когда завтрак доставлял мне такое удовольствие.
Сюзетта поцеловала его.
— Я безумно тебя люблю. Милый мой, я безрассудно и безоглядно влюбилась. Пожалуйста, не позволяй мне оставлять тебя.
— Моя дорогая Сюзетта, с самой первой минуты, как ты стала моей, я понял, что никогда не разрешу тебе покинуть меня. Обещай, что это драгоценное сердечко, которое я целую, будет биться только для меня.
— Обещаю, — вздохнула она. — Только для тебя.
Каэтано поднял голову. Она улыбнулась и прижала ладонь к его груди.
— Да, — заверил он ее, — оно бьется только для тебя.
Сюзетте нужна была одежда, и поэтому Каэтано пригласил из Мехико трех портных. Они приехали поездом, привезя с собой ткани и выкройки.
Когда роскошный атлас, шелк, тафта и кружева были разложены в просторной столовой, Сюзетта позвала Каэтано.
— Дорогой, что тебе больше нравится?
Каэтано озадаченно посмотрел на Сюзетту:
— Не сомневаюсь, ты сделаешь правильный выбор. А если возникнут затруднения, бери все. — Каэтано рассмеялся и двинулся к двери. — Ты взрослая женщина, Сюзетта. Сама подбери то, что тебе идет.
Она расправила плечи и шагнула к большому обеденному столу.
— Я возьму это и это, вон ту голубую ткань, а еще это, это…
Каэтано сказал Сюзетте, что каждый год устраивает вечеринку, желая помочь своим друзьям отпраздновать годовщину освобождения Мексики из-под испанского владычества. Это будет прекрасный повод для всех его мексиканских друзей познакомиться с очаровательной хозяйкой Сьела-Висты. В этот райский уголок посреди пустыни были приглашены сливки мексиканского общества. Те, кто приехал издалека, остановились в доме.
В сумерках 16 сентября зажженные люстры ярко освещали танцевальный зал Сьела-Висты. Выложенный разноцветными плитками пол ослепительно блестел. На возвышении расположились приглашенные из Мехико музыканты в пестрых одеждах. На длинном столе, покрытом белой льняной скатертью, в серебряных ведерках охлаждалось шампанское. Пока Сюзетта заканчивала прическу, Каэтано ждал в танцевальном зале.
Он был элегантен и красив в белоснежной сорочке и красном галстуке. Каэтано выглядел как богатый, преуспевающий аристократ.
Сюзетта тихо окликнула его, и он обернулся. К нему приближалась необычайно красивая женщина в черном кружевном платье. Ее голову украшала мантилья, в ушах сверкали бриллианты. Высокая полная грудь ослепительно сверкала в глубоком декольте. Легкий шорох ее юбок музыкой звучал в ушах Каэтано. Не успела Сюзетта подойти к нему, как он повернулся к оркестру и что-то сказал. Полилась нежная романтическая мелодия. Учтиво поклонившись, Каэтано поцеловал руку Сюзетты в кружевной перчатке и спросил, не окажет ли она ему честь потанцевать с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я все время откладывал твое освобождение. — Каэтано притянул ее к себе. — Я не хотел, чтобы ты ушла из моей жизни. Мне хотелось, чтобы ты спала на соседней кровати еще несколько дней, еще несколько недель. Я жаждал видеть блеск твоих золотистых волос на солнце, наблюдать, как ты плещешься в реке, слышать твой тихий нежный голос. Я желал тебя. Я мечтал, чтобы ты стала моей. Я терзался от душевных мук, но мог сделать только одно — не прикасаться к тебе. Я боролся со своими чувствами, Сюзетта, клянусь.
— Знаю, Каэтано, — кивнула Сюзетта. — Я тоже боролась.
— А затем мне пришлось на три дня уехать из лагеря. Это были самые длинные три дня в моей жизни, а когда я вернулся и увидел тебя, то все понял. Ты стояла и смотрела на меня, и я понял, что ты рада меня видеть. Ты стерла пыль с моих губ, и в этот момент я решил, что ты должна стать моей. — Каэтано коснулся губами ее волос и шепотом добавил: — Полагаю, я сделал не так уж много добра в своей жизни.
— Милый, — ласково сказала она, — это Сатанта убил Люка Барнза, а не ты.
— А мою мать убил Остин Бранд, а не ты. Мне очень жаль, что расплачиваться пришлось тебе.
— Я люблю тебя, Каэтано. Правильно это или нет, но я всегда буду любить тебя.
Каэтано крепко обнял ее.
— Я тоже тебя люблю, Сюзетта.
Глава 34
Они сидели, крепко прижавшись друг к другу. Каэтано заговорил первым:
— Если ты меня любишь, Сюзетта, то согласишься ли поехать ко мне домой и провести со мной всю жизнь?
— Когда мы едем? И где твой дом?
Каэтано поднял голову.
— У меня в Мексике небольшая асиенда. Тебе она понравится, Сюзетта. Там жарко и пустынно, зато нет посторонних. Уединение успокаивает, — сказал он и задумчиво добавил: — Разумеется, если тебе станет скучно, я повезу тебя в город или к океану.
Сюзетта обвила руками его шею.
— Мой дорогой Каэтано, мне не будет скучно с тобой. Больше всего на свете я хочу оказаться с тобой в уединенном и безлюдном месте. В маленьком скромном жилище, затерянном среди холмов. Я буду готовить и убирать, Каэтано. И шить тебе одежду.
— Посмотрим, — шепнул он, нежно целуя ее.
— Каэтано, — Сюзетта натянула поводья пегой кобылы с белой гривой, — это еще дальше?
Каэтано остановил Уголька и, блеснув глазами, озорно улыбнулся Сюзетте:
— Почти приехали.
Сюзетта потерла уставшую шею. После нескольких дней путешествия по пустынному плоскогорью, зажатому между двух гигантских хребтов Сьерра-Мадре, она с нетерпением ждала, когда же покажется асиенда Каэтано. Попрощавшись с техасским поселком, они пустились в путь по древней тропе команчей. Медленно продвигаясь по дикой местности, Каэтано с гордостью показывал Сюзетте горные пики, пещеры, гипсовые холмы и небольшие поселки.
Сюзетта огляделась. Она не замечала никакого признака дома или хижины. Повсюду была суровая пустыня, а в сотне ярдов впереди возвышался невысокий гребень. Она скептически посмотрела на Каэтано. Он по-прежнему улыбался.
— Полагаю, эта улыбка означает, что когда я поднимусь на гребень, то увижу твой дом.
— Умная женщина. Дом находится на краю Лано-дель-Гайо. Стоя на своем патио, я вижу на сотни миль вокруг, хотя, как ты могла убедиться, непрошеный гость должен подъехать к самому порогу, прежде чем увидит дом.
— Ты специально так рассчитал, потому что тебе постоянно угрожает опасность?
— Мы здесь в безопасности, Сюзетта, — рассмеялся Каэтано. — Я не совершаю налеты и не граблю банки в Мексике. Только в Техасе.
— Значит, здешние власти не тревожат тебя? А они не попытаются выслать тебя в Техас?
— Вряд ли. В этой стране я примерный гражданин и желанный гость среди аристократии Мехико. Все считают меня своим другом.
— Значит, я могу спокойно спать рядом с тобой и не волноваться, что тебя заберут?
— Пока мы здесь, в Мексике.
— Тогда, милый, давай останемся в Мексике навсегда.
— Лучшего и придумать нельзя. Поехали домой.
Он пришпорил Уголька, и кобыла Сюзетты последовала за жеребцом. Они быстро поскакали к невысокому гребню, и Сюзетта, поднявшись на него, снова натянула поводья.
— Каэтано! — крикнула она.
Засмеявшись, Каэтано повернул коня. Он наслаждался ее изумлением. Не в силах вымолвить ни слова, Сюзетта смотрела на раскинувшийся вдали большой кирпичный дом. Его оранжево-красные стены, освещенные заходящим солнцем, переливались розовыми и пурпурными красками. Громадный дом был ярко освещен; в каждом окне горел свет. Величественная асиенда, похожая на оживший мираж, одиноко возвышалась над плоской пустыней. В тихом прозрачном воздухе плыли мелодичные звуки гитары.
Обретя наконец дар речи, Сюзетта повернулась к Каэтано:
— Это…
— Да, Сюзетта, это наш дом. Сьела-Виста.
— Какой он огромный… и прекрасный.
— И крепкий, — гордо заметил Каэтано. — Я сам проектировал его, и, уверяю тебя, он будет стоять еще много лет после нашей с тобой смерти. Дети наших детей вырастут в этом доме, а он будет выглядеть так же, как сегодня.
— Я люблю тебя, Каэтано.
Сияя от счастья, Сюзетта ударила пятками в бока лошади и понеслась к дому. Каэтано смотрел на Сюзетту, слушая, как ее смех смешивается со звуками гитары. Он глубоко вдохнул чистый разреженный воздух, с трудом веря, что это не сон. Наконец-то он дома! Прекрасная белокурая девушка, чей смех наполнял его сердце радостью, принадлежит ему. Это и ее дом. Каэтано поехал за ней.
Мальчишка-мексиканец поклонился и увел их лошадей. Сюзетта прильнула к руке Каэтано, а он повел ее через широкое каменное крыльцо к огромным двойным дверям, украшенным резьбой. Они вошли в прохладный холл, выложенный красной кафельной плиткой, на которой гулким эхом отдавались их шаги. Осматривая величественный дом, Сюзетта горела желанием посмотреть все его комнаты. У Каэтано были другие планы.
— У тебя будет масса времени, чтобы познакомиться с домом, Сюзетта. А сейчас давай поужинаем и ляжем спать. Ты выглядишь усталой.
— Чудесно, но я с нетерпением буду ждать утра.
Они вошли в огромную столовую с высоким потолком. Стены были обтянуты тисненой кожей и облицованы темно-красным мрамором. За огромным инкрустированным столом могли уместиться пятьдесят человек. Массивные резные стулья с высокими спинками и обшитыми алым бархатом сиденьями выстроились вдоль длинного стола. На одном его конце располагались два столовых прибора из тонкого фарфора с золотым ободком. Когда молодые люди сели, в комнату вошел улыбающийся мужчина и наполнил бокалы чистой водой. Этот человек вскоре присоединился к двум другим слугам, сервировавшим поистине королевский стол. Каэтано с гордостью представил Сюзетту прислуге. Когда тихие и почтительные мексиканцы оставили их одних, Сюзетта схватила Каэтано за руку.
— Каэтано, мне так неловко. Что твои слуги подумают обо мне? Я сижу здесь в штанах и грязной рубашке. А мои волосы? Мне так стыдно. Мне следовало бы вымыться, прежде чем садиться обедать.
Каэтано поднял бокал с вином и сделал глоток. Улыбаясь, он поднес руку Сюзетты к губам и поцеловал ее.
— Сюзетта, это не мои слуги, это наши слуги. А что касается того, что они о тебе подумают — если у них есть глаза, то они подумают, что более красивой женщины в жизни не видели. Это твой дом, милая, и ты можешь одеваться так, как захочешь. А теперь наслаждайся едой и не думай о прислуге.
Сюзетта взяла в руки позолоченную вилку.
— Каэтано, — задумчиво сказала она. — Ты богат.
— Очень.
— Мария и Панчо рассказывали мне, что ты даешь деньги бедным. Они говорили, что ты благородный и добрый Робин Гуд.
— Я давал деньги бедным, но я люблю удобства не меньше, чем своих ближних. Я эгоист, хотя посторонним иногда кажется иначе. Мария и Панчо считают меня добрым человеком, а большинство других — опасным животным. Все они ошибаются.
Каэтано улыбнулся и коснулся ладонью щеки Сюзетты.
— А ты, милая? Каким я кажусь тебе?
— Я вижу в тебе только любимого мужчину, Каэтано. Меня не волнует твое прошлое. Но надеюсь, ты оставишь свою опасную профессию, потому что мне невыносима даже мысль о том; что тебя могут убить или посадить в тюрьму.
— Не волнуйся, любимая, у меня нет намерения снова рисковать жизнью. Я надежно вложил свои деньги, и мы достаточно богаты, чтобы без забот прожить до конца жизни. Двадцать восемь лет я провел в непрерывных скитаниях, а следующие двадцать восемь буду сидеть на одном месте — здесь, с тобой.
Спальня, куда они прошли после обеда, показалась Сюзетте роскошной. Ее восхитили прекрасная мебель и великолепный тканый ковер. Окна выходили на бесплодную пустыню. Сюзетта обвела взглядом горизонт и увидела вершины гор, находящихся в сотнях миль отсюда. — Знаешь, Каэтано, мы… Каэтано?
Она обошла комнату, разыскивая его. Двери в дальнем конце спальни были широко раскрыты. Сюзетта улыбнулась и поспешила к ним. Выглянув в обнесенный стеной дворик, она онемела от изумления. Цветущие кактусы и юкки пестрым забором окружали огромный, выложенный кафелем бассейн. Вокруг стояли статуи, выбрасывающие высоко в воздух фонтаны воды. Сюзетта приблизилась к ведущим в воду ступенькам. Никогда в жизни она не видела такой роскоши в частном доме. В дальнем конце мраморного бассейна одна из статуй зашевелилась. — Каэтано! — радостно вскрикнула Сюзетта. Обнаженный Каэтано поплыл ей навстречу. Она присела на корточки у края бассейна.
Каэтано встал и протянул к ней руки. Сюзетта не сопротивлялась. В воде он снял с нее одежду. Крича и смеясь, они резвились вдвоем в свете восходящей луны.
— Ты здесь моешься? — спросила она.
— Дорогая, мы же цивилизованные люди! Внутри есть мраморная ванна и еще одно место, где я моюсь. Ты никогда не видела ничего подобного.
— Тогда покажи мне.
Каэтано понес Сюзетту в спальню. Заливая водой ковер, он поднялся на три ступеньки. Они оказались у входа в самое странное сооружение, какое Сюзетта когда-либо видела. Высокое квадратное помещение было снизу доверху облицовано кафелем. Каэтано вошел внутрь.
— Ты готова к купанию?
— Каэтано, что это… за комната?
— Это душ, любимая. — Он повернул золоченые краны, и на них сверху полились струйки воды.
Сюзетта подняла голову и засмеялась. Она продолжала смеяться, когда Каэтано начал намыливать ее тело.
— Это неприлично! — радостно воскликнула она.
— Зато гигиенично, — возразил Каэтано и наклонился к ее губам.
Когда наступило утро, Сюзетта, отдохнувшая и счастливая, поцелуем разбудила Каэтано.
— Я опять хочу в то место, которое ты называешь душем, — прошептала она, покрывая поцелуями его шею.
— Я только закажу завтрак и присоединюсь к тебе.
После душа Сюзетта сидела в гардеробной, расчесывая мокрые волосы. Она накинула на себя белый купальный халат Каэтано, закатала рукава, затянула пояс и, босая, пошла в спальню.
За квадратным столом перед окнами сидел Каэтано, одетый в черный шелковый халат, и пил кофе. Когда Сюзетта вошла, он поднял голову, и все перевернулось у нее внутри. Она подошла к нему и поцеловала в губы. Каэтано посадил ее к себе на колени. Обняв его за шею, Сюзетта взглянула на расставленные на столе соблазнительные блюда. Ее взгляд остановился на серебряной чаше с сочной, красной клубникой. Сюзетта взяла одну ягоду, обмакнула в густые сливки, а затем в сахарницу. Положив клубнику в рот, она вздохнула и закатила глаза.
— Уф! — рассмеялась она, проглотив деликатес. — У меня весь подбородок в сахаре. Быстро высунув язык, она начала слизывать сахар.
— Все? — спросила она Каэтано.
— Не совсем.
Сахар рассыпался по ее высокой груди. Сюзетта оглядела себя и подняла руку, чтобы стряхнуть крупинки, но пальцы Каэтано сомкнулись на ее запястье.
— Нет, Сюзетта, позволь мне.
— Но, Каэтано…
— Я очищу тебя поцелуями, — прошептал он.
Губы Каэтано скользнули к шее Сюзетты.
— Каэтано, а если нас кто-нибудь увидит?
Его теплый влажный рот прижался к ее шее, а затем двинулся вниз, и она забыла обо всем.
Каэтано задернул занавески. Окна оставались открыты только в задней части комнаты, но огороженный стеной двор обеспечивал уединение. Каэтано медленно слизывал сахар с чистой, нежной кожи Сюзетты.
— Каэтано, — задыхаясь, прошептала она, — мне кажется, уже все.
— Да, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее телу.
Кровь его вскипела. Он раздвигал полы шелкового халата, пока белая, полная грудь Сюзетты не выскользнула наружу. Жадный рот Каэтано двинулся по ней. Когда его горячие губы сомкнулись вокруг розового соска, Сюзетта закрыла глаза и уронила голову ему на плечо.
— Ты слаще сахара, — прошептал он, ласково покусывая сосок.
— Милый… кровать.
— Я хочу тебя здесь, сейчас.
Покрывая поцелуями губы и вздымающуюся грудь Сюзетты, Каэтано отодвинул от стола стул с высокой спинкой, посадил ее на себя верхом, и ее бедра обхватили его.
— Каэтано, — еле слышно выдохнула она.
— Да. — Он прижался к ее губам.
Сюзетта подняла голову и в. неистовстве страсти сорвала с него халат. Когда она опустилась на Каэтано и приняла в себя его плоть, оба застонали. Она сидела верхом на своем любовнике в освещенной солнечными лучами комнате за столом с сервированным завтраком. С того мгновения, когда их тела соединились, и до упоительного момента экстаза Сюзетта смотрела в горячие черные глаза Каэтано. Их души тоже слились в единое целое.
Обмякнув, Сюзетта уткнулась лицом в его смуглое плечо и улыбнулась:
— Думаю, это научит меня больше не рассыпать сахар.
Каэтано рассмеялся и провел пальцами по теплой щеке Сюзетты.
— Я каждый раз буду просить подать к столу сахар. Не помню, когда завтрак доставлял мне такое удовольствие.
Сюзетта поцеловала его.
— Я безумно тебя люблю. Милый мой, я безрассудно и безоглядно влюбилась. Пожалуйста, не позволяй мне оставлять тебя.
— Моя дорогая Сюзетта, с самой первой минуты, как ты стала моей, я понял, что никогда не разрешу тебе покинуть меня. Обещай, что это драгоценное сердечко, которое я целую, будет биться только для меня.
— Обещаю, — вздохнула она. — Только для тебя.
Каэтано поднял голову. Она улыбнулась и прижала ладонь к его груди.
— Да, — заверил он ее, — оно бьется только для тебя.
Сюзетте нужна была одежда, и поэтому Каэтано пригласил из Мехико трех портных. Они приехали поездом, привезя с собой ткани и выкройки.
Когда роскошный атлас, шелк, тафта и кружева были разложены в просторной столовой, Сюзетта позвала Каэтано.
— Дорогой, что тебе больше нравится?
Каэтано озадаченно посмотрел на Сюзетту:
— Не сомневаюсь, ты сделаешь правильный выбор. А если возникнут затруднения, бери все. — Каэтано рассмеялся и двинулся к двери. — Ты взрослая женщина, Сюзетта. Сама подбери то, что тебе идет.
Она расправила плечи и шагнула к большому обеденному столу.
— Я возьму это и это, вон ту голубую ткань, а еще это, это…
Каэтано сказал Сюзетте, что каждый год устраивает вечеринку, желая помочь своим друзьям отпраздновать годовщину освобождения Мексики из-под испанского владычества. Это будет прекрасный повод для всех его мексиканских друзей познакомиться с очаровательной хозяйкой Сьела-Висты. В этот райский уголок посреди пустыни были приглашены сливки мексиканского общества. Те, кто приехал издалека, остановились в доме.
В сумерках 16 сентября зажженные люстры ярко освещали танцевальный зал Сьела-Висты. Выложенный разноцветными плитками пол ослепительно блестел. На возвышении расположились приглашенные из Мехико музыканты в пестрых одеждах. На длинном столе, покрытом белой льняной скатертью, в серебряных ведерках охлаждалось шампанское. Пока Сюзетта заканчивала прическу, Каэтано ждал в танцевальном зале.
Он был элегантен и красив в белоснежной сорочке и красном галстуке. Каэтано выглядел как богатый, преуспевающий аристократ.
Сюзетта тихо окликнула его, и он обернулся. К нему приближалась необычайно красивая женщина в черном кружевном платье. Ее голову украшала мантилья, в ушах сверкали бриллианты. Высокая полная грудь ослепительно сверкала в глубоком декольте. Легкий шорох ее юбок музыкой звучал в ушах Каэтано. Не успела Сюзетта подойти к нему, как он повернулся к оркестру и что-то сказал. Полилась нежная романтическая мелодия. Учтиво поклонившись, Каэтано поцеловал руку Сюзетты в кружевной перчатке и спросил, не окажет ли она ему честь потанцевать с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40