Она вытерла мокрое от слез лицо, неуверенно улыбнулась и простерла руки навстречу отцу.
Майлз не нашел, что сказать, слезы хлынули из его глаз, и он не сделал попытки скрыть их.
Глава 18
Утренний туман низко стлался по земле, а солнце все никак не могло пробиться сквозь затянувшие небо тучи. Лондонские уличные торговцы уже начали разносить свои товары.
По булыжной мостовой прогрохотала дорогая лакированная карета и завернула за ближайший угол. В глазах мальчишки, провожавшего взглядом карету до тех пор, пока она не скрылась из виду, горела неприкрытая зависть. Мальчишка, известный под именем Шакаленок Джек, был одет в заношенную рубашку и подвязанные веревкой грязные штаны. Из слишком коротких штанин торчали босые, донельзя грязные тощие ноги. Чтобы не умереть с голоду, Джек попрошайничал, воровал, торговал всякой мелочью, короче говоря, занимался всем, что было доступно его проворным рукам и ногам да изворотливому, хитрому уму. Спал он, где придется – на чердаках, под чьей-нибудь дверью, в любом месте, откуда его не прогоняли.
– Шикарный малый, мне бы стать таким, – заметил Джек стоявшему рядом с ним детине. – Из Америки приехал. К старшему братану, а того глядь – и пришили. И вон чего из этого вышло – братан его графом был, так младший сразу его место занял, бедолага и остыть не успел! – Джек коротко хохотнул и докончил:
– Ничего себе, погостить приехал, а? Парень, небось, от радости не одну джигу сплясал на его могиле! И почему такое везение ему, а не мне!
Джеймс Эллиот резко обернулся в ту сторону, куда умчалась карета.
– Ты что, его знаешь? – бросил он Джеку.
Тот неопределенно пожал плечами:
– Ну, с господином мы не знакомы, а вот кто он – я знаю, умереть мне на месте!
– Так я про это и спрашиваю! – рявкнул Эллиот. У него никогда не хватало терпения на идиотов. Он схватил мальчишку за шиворот и несколько раз грубо встряхнул.
– Эй, нечего меня трясти, как грушу! Тот, в карете, граф Деверелл!
Эллиот от изумления разжал пальцы. Джек проворно отскочил назад. Эллиот явственно услышал голос из далекого прошлого, голос Чарльза Тремейна: «Я никогда больше не увижу Джайлза и Дамиана».
Значит, это младший сын графа. До Эллиота доходили смутные слухи, что Дамиан Тремейн много лет назад уехал за океан да там и сгинул. Джеймсу много раз приходило в голову, что он вполне мог увезти шкатулку с собой. Эллиот попытался разузнать побольше, но денег не было, да и океан не перепрыгнешь, словом, он ничего не выяснил. Однако теперь, похоже, следует заняться этим по-настоящему.
– Граф этот отирается в Лондоне?
– Кажись, так, – угрюмо ответил Джек. Эллиот пошарил рукой в кармане и сунул пацану монету.
– Запомни меня, парень. Если чего разузнаешь про графа – ну, куда он ездит, с кем видится, понимаешь? – получишь поболее этого.
Эллиот зашагал прочь. По его лицу расползалась хитрая улыбка. Ну что ж, вот он и дождался новостей. И весьма хороших, если не сказать больше.
Последующие дни оказались самыми трудными в жизни Хизер. Гордость стала и ее союзником, и проклятием. Сознание того, что ее отец – убийца, а мать – злая, бессердечная женщина, заставляло Хизер невыносимо страдать. Однако постепенно она начинала примиряться с неизбежным. Но когда она думала о Дамиане, в душе поднималась буря противоречивых чувств.
За время, прошедшее со дня ее отъезда из Локхейвена, Хизер убедила себя, что Дамиан перестал что-либо значить для нее. Она убедила себя и в том, что презирает его за причиненную ей боль, за иллюзию счастья, ей недоступного, за то, чего у нее никогда не будет – мужа, детей. Она не хотела его любви и не хотела любить его.
Но вот теперь он появился вновь. Вернулся в ее жизнь… и в ее сердце. И она не знала, что ей со всем этим делать.
Он был ее первым мужчиной и первым, кто нанес ей горькую обиду. Пожалуй, было бы лучше, если бы он оставил ее в покое. Но он не мог.
Уже на следующий день Дамиан пришел навестить ее. Через дворецкого ему было передано, что мисс Хизер в данный момент занята. То же самое повторилось и на следующий день. А когда он пришел в четвертый раз, к нему вышла Виктория.
Дамиан стоял в холле, заложив руки за спину, и покачивался с пятки на носок.
– Мадам, позвольте, я угадаю, – нарочито растягивая слова, попросил он. – Думаю, что сегодня мисс Хизер недомогает.
Губы Виктории тронула едва заметная улыбка.
– Действительно, милорд…
– Дамиан, – отрывисто поправил он.
– Хорошо, Дамиан. Если уж совсем честно, то мне было предельно ясно сказано, что вас не желают видеть ни при каких обстоятельствах.
– Понятное дело. – Дамиан крепко сжал руки за спиной. Если только ему не показалось, в глазах графини плясали веселые огоньки. Он разозлился:
– Не хотел бы показаться невоспитанным, мадам, но во всей этой ситуации я не вижу ничего смешного.
Виктория посерьезнела.
– Да, – вздохнула она. – Это тяжело, верно? И пожалуйста, без формальностей. Можете называть меня Викторией.
Его раздражение исчезло так же внезапно, как и появилось.
– Если это доставит вам удовольствие, Виктория. Скажите, как она?
– Полагаю, Хизер пытается взять себя в руки. Иногда ей это удается лучше, иногда хуже. Временами ей кажется, что она вообще не знает себя. Поймите, для нее это тяжелое испытание. Она пока не знает, чего хочет…
– Кроме одного – она не хочет видеться со мной. – Дамиану не удалось скрыть огорчения.
Виктория слегка нахмурилась.
– Дамиан, я могу говорить с вами откровенно? Чтобы сказанное осталось между нами?
– Конечно, мадам. По-другому и быть не может.
Она осторожно коснулась его руки.
– Если Хизер действительно дорога вам – поправьте меня, если я ошибаюсь, хотя сердцем чувствую, что это так, – то вы должны дать ей время. Наберитесь терпения, Дамиан. В некотором смысле она ищет дорогу к себе.
На скулах Дамиана заиграли желваки. «Время, – мрачно подумал он. – Уж этого у меня невпроворот, что правда, то правда. Однако терпение никогда не было моей добродетелью».
– Благодарю вас, графиня. Уверен, мы еще увидимся, – губы его улыбались, но глаза оставались серьезными, – через какое-то время.
Учтиво поклонившись, он вышел.
Дамиан честно старался следовать совету Виктории, но он не принадлежал к категории людей, которые смиренно ждут перемен к лучшему.
Три дня спустя, после полудня, в комнату Хизер вошла горничная:
– Прошу прощения, мисс Хизер, но мисс Беатрис просит вас спуститься в сад.
Хизер подняла глаза от книги, которую читала:
– Сейчас?
Горничная кивнула:
– Мисс Беатрис просила передать, что это очень важно.
Хизер нахмурилась, но встала и взяла трость. У Беа неприятности? Подобная просьба с ее стороны довольно необычна. Хизер заторопилась в сад.
Но в саду никого не было. Ничего не понимая, Хизер оглядела кусты белых и алых роз.
– Беа? – громко позвала она.
За спиной послышался шорох, и, прежде чем Хизер успела обернуться, чьи-то руки зажали ей рот и крепко обхватили талию. Ее подняли и довольно бесцеремонно усадили в карету.
Карета рванула с места, и Хизер вынуждена была вцепиться в сиденье, чтобы не упасть.
Напротив, являя собой, пример абсолютного спокойствия, сидел Дамиан и, улыбаясь, смотрел на нее. Казалось, он чрезвычайно доволен ситуацией.
Взгляд Хизер метнулся к дверце кареты. Дверца, конечно, заперта, но ничего не стоит открыть ее. Если чуть-чуть подвинуться влево…
– И не думай об этом, – предупредил Дамиан.
Хизер скрипнула зубами.
– Что это означает?
– Ты избегала меня, – коротко ответил он, как будто это могло служить объяснением.
– И поэтому ты насильно увез меня?
Дамиан рассмеялся, глядя в ее рассерженное личико.
– Не совсем удачное определение, – мягко сказал, он. – Я предпочел бы назвать это прогулкой.
– Ах, прогулкой, – сквозь зубы процедила Хизер. – И куда же мы направляемся?
– О, совсем недалеко. Прямо за городом есть прекрасное тихое местечко.
– В последний раз, когда вы соизволили со мной прогуливаться, я узнала много нового!
В глазах Дамиана мелькнуло искреннее сожаление.
– На этот раз все будет иначе, я обещаю.
– Домашние думают, что я лежу у себя в комнате и читаю. Да они с ума сойдут, когда поймут, что меня нет.
– Не сойдут, не бойся, – успокоил ее Дамиан.
Хизер подозрительно посмотрела на него.
– Беатрис?..
Дамиан кивнул, глаза его смеялись.
– Эта девушка просто чудо, все схватывает на лету.
Хизер кипела от возмущения. «Маленькая предательница! Боже милостивый, почему Беа так поступила со мной!»
– Пересядь ко мне, Хизер. – Дамиан протянул руку.
Хизер отшатнулась. Если он только тронет ее… если только тронет…
Она отрицательно покачала головой и буквально вжалась в сиденье.
– Ну что ж, ладно. Тогда я пересяду к тебе. Через мгновение Дамиан уже сидел рядом с ней, а еще через секунду Хизер была заключена в кольцо его сильных, но нежных рук.
Она выгнулась и уперлась ладонями ему в грудь.
– Чего ты испугалась, – прошептал Дамиан. – Я всего лишь обнял тебя.
Хизер вздохнула и опустила руки. Ее головка склонилась к сильному плечу Дамиана, и она отдалась во власть обнимающих ее рук.
– Расслабься, дорогая, – шепнул Дамиан. – Ни о чем не думай и ничего не бойся. Просто лежи и наслаждайся покоем.
Именно этого ей и хотелось, вдруг поняла Хизер. Огромное напряжение последних недель истощило ее душевные и физические силы. И как хорошо было лежать в этих уверенных, надежных, теплых руках!
Карета все катила вперед. Хизер уютно покачивалась в объятиях Дамиана. Постепенно тело ее расслабилось. Она чувствовала щекой его колючий подбородок, но не обращала внимания.
Теплое дыхание коснулось ее волос.
– На балу ты была самая красивая. Чарующе прекрасная, как сказочная принцесса.
Улыбка тронула ее губы.
– Так и Беа говорила.
– Она права, – шелестел его голос. – Я подумал тогда, что в жизни не видел более красивой женщины. Причем совершенно не важно, что на тебе надето. Ты красива сама по себе. На балу ты была принцессой, а в Локхейвене я встретил цыганочку.
Хизер спрятала лицо у него на груди.
– Не надо, – едва шевеля губами, попросила она. – Не надо… Не говори так.
– Почему?
Хизер подняла голову и заглянула ему в глаза.
– Дамиан, я хотела понять, почему ты… почему ты так поступил. И поняла… но все равно какая-то часть меня чувствует себя преданной.
– Я понимаю, Хизер.
– С самого начала я чувствовала, что ты… человек чести. И я… мне бы не хотелось никакого лицемерия в наших отношениях. Поэтому, если чувство вины толкает тебя на лесть…
– Выброси это из головы, Хизер, немедленно! – резко приказал Дамиан.
Хизер вдруг побледнела, руки стали холодными как лед. Дамиан озабоченно посмотрел ей в лицо.
– Что случилось, Хизер? О чем ты подумала?
– Я подумала… о нем.
– О Джеймсе Эллиоте?
Хизер молча, кивнула.
– А что именно?
Хизер закрыла глаза и вцепилась ему в руку холодными пальцами.
– Помнишь, я рассказывала тебе о своем сне… о страшном человеке?
– Ты боялась, что он накажет тебя, ужасно накажет.
Господи, Боже мой, как он не подумал об этом?
– Он это и делал, – проговорила Хизер таким голосом, от которого даже у него по спине побежали мурашки. Дамиан напряженно ждал, что она скажет дальше. – Ты однажды спросил меня… не был ли этот человек из сна моим отцом. Не знаю, видела ли я Джеймса Эллиота. Да поможет мне Бог, но я не хочу в это верить. – Она протянула руку и погладила свое изуродованное колено. – Но во сне тот человек… Мне кажется, он это и сделал. Он что-то поднял над головой, а потом… ударил меня…
Дамиана охватила дикая ярость. Он весь затрясся. Хизер могла сомневаться, но он был уверен, что человек из ее сна и есть Джеймс Эллиот. Попадись ему сейчас этот убийца, он, не задумываясь ни на секунду, с наслаждением вырвал бы ему руки и ноги. И не только за Джайлза, но и за то, что он сделал с Хизер, невинной малышкой, которая была в полной его власти.
Лицо Дамиана исказилось от ярости, глаза побелели. Хизер побледнела от страха за него.
– Боже мой, – слабым голосом проговорила она. – Ты хочешь убить его! Когда ты найдешь Джеймса Эллиота, ты… ты, не раздумывая, убьешь его!
Дамиан глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
– Когда я найду его, он будет наказан. Больше я ничего не скажу.
Хизер, словно защищая, обхватила его руками.
– И не говори мне, Хизер, что его надо пожалеть! Он же убил моего брата!
– Да… Нет! – Хизер задохнулась. – Господи, неужели ты не понимаешь? Я ничего не знаю! Но нельзя допустить, чтобы ожесточилось сердце! Неужели ты убьешь его, даже не спросив, действительно ли он виноват!
Она рванулась из его рук, но Дамиан лишь крепче сомкнул объятия и спрятал лицо в сверкающем водопаде её черных волос. Наконец он поднял голову.
– Пожалуйста, не мучай себя, дорогая. Я обещаю тебе, невинный человек не будет расплачиваться за смерть моего брата. Джеймс Эллиот сам скажет мне правду.
– Дамиан, у меня тоже есть, что спросить у него. Я хотела бы знать, действительно ли он мой отец. А если да, то почему моя мать той трагической ночью ехала в карете с чужим мужчиной. И я хотела бы знать, отчего он не стал разыскивать свою дочь, когда вышел из тюрьмы, отсидев там двадцать лет. Честно говоря, я подумывала разобраться в этом сама…
– Не надо, Хизер. Если он узнает, что кто-то еще ищет его, то, вполне вероятно, мы его вообще никогда не найдем. Кроме того, учти, что этот человек способен на все.
Хизер похолодела от ужаса.
– А если он узнает, что его ищут, ты окажешься в опасности?
– Честно говоря, не знаю, Хизер. Но полагаю, что да.
Тогда она ничего не станет предпринимать. Пусть лучше неизвестность, чем подвергать риску жизнь Дамиана!
Дамиан словно прочитал ее мысли.
– В свое время ты узнаешь ответы на все свои вопросы, слышишь – на все! – горячо сказал он. – А теперь, может быть, мы не будем больше об этом говорить? Можем мы хотя бы день не думать о нем? – Он прижал палец к ее губам. – Мне хотелось увезти тебя подальше от этого безумия, хотелось отвлечь тебя от забот, тревог и страданий. Но больше всего на свете я хотел, чтобы мы были вдвоем, только ты и я. Ты позволишь?
Его низкий шелестящий шепот обезоруживал Хизер, лишал ее воли, словно бы ее никогда и не было.
Глаза Дамиана сияли нежностью – целый мир нежности, – но она все еще боялась поверить… И все-таки молча, кивнула, не в силах отвести взгляда от этих любящих глаз.
Это был самый удивительный день в ее жизни.
Дамиан привез ее к небольшому лесному озеру. Они неспешно позавтракали прямо на берегу, усевшись на ствол поваленного дерева. Неподалеку обитало целое семейство бурундуков, и Хизер от души смеялась, глядя на их забавные проказы. Держась за руки, они с Дамианом гуляли по берегу озера и любовались игрой солнечных зайчиков на голубой воде. День был наполнен тихой радостью взаимного доверия, беспечным смехом, душевным покоем.
Обо всем этом Хизер только мечтала, и сейчас ей хотелось, чтобы день этот никогда не кончался. Но солнце уже клонилось к западу, горизонт окрасился в розовый цвет, а небо над вершинами деревьев начало наливаться предвечерней синевой.
У Хизер сжалось сердце, когда карета остановилась перед родительским домом. Дамиан проводил ее до того самого места, откуда началось это удивительное путешествие.
Они стояли, обнявшись, не в силах расстаться. Длинные пальцы Дамиана купались в водопаде волос Хизер, прозрачная глубина его серых глаз была наполнена чувственностью.
Хизер охватила сладкая истома, не было сил даже шевельнуться. Ее пальцы машинально теребили его рубашку, прикасались к темным курчавым волосам, видневшимся в открытом вороте.
– Дамиан, пожалуйста, – проговорила она дрожащим голосом, – не делай этого.
– Почему?
– Да потому что я не могу бороться! Я не могу бороться с тобой!
Дамиан нежно коснулся ее шеи.
– Так и я тоже не могу бороться с тобой, – прошептал он и прижался губами к ее рту.
Поцелуй был долгим. В нем было все – сладостная нежность, горячая страстность, пьянящая чувственность… Это был поцелуй-воспоминание и поцелуй-обещание. И Хизер не устояла. С тихим стоном она припала к нему, обхватив руками за шею. У Дамиана вырвалось невнятное восклицание, он страстно сжал ее в своих объятиях.
Неохотно оторвавшись от ее губ, он слегка приподнял ее лицо за подбородок.
– Знаешь, – услышала Хизер, – я ждал этого момента с тех пор, как увидел тебя на балу у леди Сатон.
Хизер почувствовала, что сейчас расплачется, и попыталась высвободиться из его рук, но Дамиан не позволил ей этого.
– Неужели ты думаешь, – прошептали его губы, – что мои чувства слабее твоих? – Он сплел свои пальцы с ее тоненькими пальчиками и поднес их к губам. – Уверяю тебя, что это не так.
Хизер задрожала. Она оказалась безоружной перед его нежностью, и не было сил сопротивляться его воле и своему собственному предательскому желанию подчиниться ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Майлз не нашел, что сказать, слезы хлынули из его глаз, и он не сделал попытки скрыть их.
Глава 18
Утренний туман низко стлался по земле, а солнце все никак не могло пробиться сквозь затянувшие небо тучи. Лондонские уличные торговцы уже начали разносить свои товары.
По булыжной мостовой прогрохотала дорогая лакированная карета и завернула за ближайший угол. В глазах мальчишки, провожавшего взглядом карету до тех пор, пока она не скрылась из виду, горела неприкрытая зависть. Мальчишка, известный под именем Шакаленок Джек, был одет в заношенную рубашку и подвязанные веревкой грязные штаны. Из слишком коротких штанин торчали босые, донельзя грязные тощие ноги. Чтобы не умереть с голоду, Джек попрошайничал, воровал, торговал всякой мелочью, короче говоря, занимался всем, что было доступно его проворным рукам и ногам да изворотливому, хитрому уму. Спал он, где придется – на чердаках, под чьей-нибудь дверью, в любом месте, откуда его не прогоняли.
– Шикарный малый, мне бы стать таким, – заметил Джек стоявшему рядом с ним детине. – Из Америки приехал. К старшему братану, а того глядь – и пришили. И вон чего из этого вышло – братан его графом был, так младший сразу его место занял, бедолага и остыть не успел! – Джек коротко хохотнул и докончил:
– Ничего себе, погостить приехал, а? Парень, небось, от радости не одну джигу сплясал на его могиле! И почему такое везение ему, а не мне!
Джеймс Эллиот резко обернулся в ту сторону, куда умчалась карета.
– Ты что, его знаешь? – бросил он Джеку.
Тот неопределенно пожал плечами:
– Ну, с господином мы не знакомы, а вот кто он – я знаю, умереть мне на месте!
– Так я про это и спрашиваю! – рявкнул Эллиот. У него никогда не хватало терпения на идиотов. Он схватил мальчишку за шиворот и несколько раз грубо встряхнул.
– Эй, нечего меня трясти, как грушу! Тот, в карете, граф Деверелл!
Эллиот от изумления разжал пальцы. Джек проворно отскочил назад. Эллиот явственно услышал голос из далекого прошлого, голос Чарльза Тремейна: «Я никогда больше не увижу Джайлза и Дамиана».
Значит, это младший сын графа. До Эллиота доходили смутные слухи, что Дамиан Тремейн много лет назад уехал за океан да там и сгинул. Джеймсу много раз приходило в голову, что он вполне мог увезти шкатулку с собой. Эллиот попытался разузнать побольше, но денег не было, да и океан не перепрыгнешь, словом, он ничего не выяснил. Однако теперь, похоже, следует заняться этим по-настоящему.
– Граф этот отирается в Лондоне?
– Кажись, так, – угрюмо ответил Джек. Эллиот пошарил рукой в кармане и сунул пацану монету.
– Запомни меня, парень. Если чего разузнаешь про графа – ну, куда он ездит, с кем видится, понимаешь? – получишь поболее этого.
Эллиот зашагал прочь. По его лицу расползалась хитрая улыбка. Ну что ж, вот он и дождался новостей. И весьма хороших, если не сказать больше.
Последующие дни оказались самыми трудными в жизни Хизер. Гордость стала и ее союзником, и проклятием. Сознание того, что ее отец – убийца, а мать – злая, бессердечная женщина, заставляло Хизер невыносимо страдать. Однако постепенно она начинала примиряться с неизбежным. Но когда она думала о Дамиане, в душе поднималась буря противоречивых чувств.
За время, прошедшее со дня ее отъезда из Локхейвена, Хизер убедила себя, что Дамиан перестал что-либо значить для нее. Она убедила себя и в том, что презирает его за причиненную ей боль, за иллюзию счастья, ей недоступного, за то, чего у нее никогда не будет – мужа, детей. Она не хотела его любви и не хотела любить его.
Но вот теперь он появился вновь. Вернулся в ее жизнь… и в ее сердце. И она не знала, что ей со всем этим делать.
Он был ее первым мужчиной и первым, кто нанес ей горькую обиду. Пожалуй, было бы лучше, если бы он оставил ее в покое. Но он не мог.
Уже на следующий день Дамиан пришел навестить ее. Через дворецкого ему было передано, что мисс Хизер в данный момент занята. То же самое повторилось и на следующий день. А когда он пришел в четвертый раз, к нему вышла Виктория.
Дамиан стоял в холле, заложив руки за спину, и покачивался с пятки на носок.
– Мадам, позвольте, я угадаю, – нарочито растягивая слова, попросил он. – Думаю, что сегодня мисс Хизер недомогает.
Губы Виктории тронула едва заметная улыбка.
– Действительно, милорд…
– Дамиан, – отрывисто поправил он.
– Хорошо, Дамиан. Если уж совсем честно, то мне было предельно ясно сказано, что вас не желают видеть ни при каких обстоятельствах.
– Понятное дело. – Дамиан крепко сжал руки за спиной. Если только ему не показалось, в глазах графини плясали веселые огоньки. Он разозлился:
– Не хотел бы показаться невоспитанным, мадам, но во всей этой ситуации я не вижу ничего смешного.
Виктория посерьезнела.
– Да, – вздохнула она. – Это тяжело, верно? И пожалуйста, без формальностей. Можете называть меня Викторией.
Его раздражение исчезло так же внезапно, как и появилось.
– Если это доставит вам удовольствие, Виктория. Скажите, как она?
– Полагаю, Хизер пытается взять себя в руки. Иногда ей это удается лучше, иногда хуже. Временами ей кажется, что она вообще не знает себя. Поймите, для нее это тяжелое испытание. Она пока не знает, чего хочет…
– Кроме одного – она не хочет видеться со мной. – Дамиану не удалось скрыть огорчения.
Виктория слегка нахмурилась.
– Дамиан, я могу говорить с вами откровенно? Чтобы сказанное осталось между нами?
– Конечно, мадам. По-другому и быть не может.
Она осторожно коснулась его руки.
– Если Хизер действительно дорога вам – поправьте меня, если я ошибаюсь, хотя сердцем чувствую, что это так, – то вы должны дать ей время. Наберитесь терпения, Дамиан. В некотором смысле она ищет дорогу к себе.
На скулах Дамиана заиграли желваки. «Время, – мрачно подумал он. – Уж этого у меня невпроворот, что правда, то правда. Однако терпение никогда не было моей добродетелью».
– Благодарю вас, графиня. Уверен, мы еще увидимся, – губы его улыбались, но глаза оставались серьезными, – через какое-то время.
Учтиво поклонившись, он вышел.
Дамиан честно старался следовать совету Виктории, но он не принадлежал к категории людей, которые смиренно ждут перемен к лучшему.
Три дня спустя, после полудня, в комнату Хизер вошла горничная:
– Прошу прощения, мисс Хизер, но мисс Беатрис просит вас спуститься в сад.
Хизер подняла глаза от книги, которую читала:
– Сейчас?
Горничная кивнула:
– Мисс Беатрис просила передать, что это очень важно.
Хизер нахмурилась, но встала и взяла трость. У Беа неприятности? Подобная просьба с ее стороны довольно необычна. Хизер заторопилась в сад.
Но в саду никого не было. Ничего не понимая, Хизер оглядела кусты белых и алых роз.
– Беа? – громко позвала она.
За спиной послышался шорох, и, прежде чем Хизер успела обернуться, чьи-то руки зажали ей рот и крепко обхватили талию. Ее подняли и довольно бесцеремонно усадили в карету.
Карета рванула с места, и Хизер вынуждена была вцепиться в сиденье, чтобы не упасть.
Напротив, являя собой, пример абсолютного спокойствия, сидел Дамиан и, улыбаясь, смотрел на нее. Казалось, он чрезвычайно доволен ситуацией.
Взгляд Хизер метнулся к дверце кареты. Дверца, конечно, заперта, но ничего не стоит открыть ее. Если чуть-чуть подвинуться влево…
– И не думай об этом, – предупредил Дамиан.
Хизер скрипнула зубами.
– Что это означает?
– Ты избегала меня, – коротко ответил он, как будто это могло служить объяснением.
– И поэтому ты насильно увез меня?
Дамиан рассмеялся, глядя в ее рассерженное личико.
– Не совсем удачное определение, – мягко сказал, он. – Я предпочел бы назвать это прогулкой.
– Ах, прогулкой, – сквозь зубы процедила Хизер. – И куда же мы направляемся?
– О, совсем недалеко. Прямо за городом есть прекрасное тихое местечко.
– В последний раз, когда вы соизволили со мной прогуливаться, я узнала много нового!
В глазах Дамиана мелькнуло искреннее сожаление.
– На этот раз все будет иначе, я обещаю.
– Домашние думают, что я лежу у себя в комнате и читаю. Да они с ума сойдут, когда поймут, что меня нет.
– Не сойдут, не бойся, – успокоил ее Дамиан.
Хизер подозрительно посмотрела на него.
– Беатрис?..
Дамиан кивнул, глаза его смеялись.
– Эта девушка просто чудо, все схватывает на лету.
Хизер кипела от возмущения. «Маленькая предательница! Боже милостивый, почему Беа так поступила со мной!»
– Пересядь ко мне, Хизер. – Дамиан протянул руку.
Хизер отшатнулась. Если он только тронет ее… если только тронет…
Она отрицательно покачала головой и буквально вжалась в сиденье.
– Ну что ж, ладно. Тогда я пересяду к тебе. Через мгновение Дамиан уже сидел рядом с ней, а еще через секунду Хизер была заключена в кольцо его сильных, но нежных рук.
Она выгнулась и уперлась ладонями ему в грудь.
– Чего ты испугалась, – прошептал Дамиан. – Я всего лишь обнял тебя.
Хизер вздохнула и опустила руки. Ее головка склонилась к сильному плечу Дамиана, и она отдалась во власть обнимающих ее рук.
– Расслабься, дорогая, – шепнул Дамиан. – Ни о чем не думай и ничего не бойся. Просто лежи и наслаждайся покоем.
Именно этого ей и хотелось, вдруг поняла Хизер. Огромное напряжение последних недель истощило ее душевные и физические силы. И как хорошо было лежать в этих уверенных, надежных, теплых руках!
Карета все катила вперед. Хизер уютно покачивалась в объятиях Дамиана. Постепенно тело ее расслабилось. Она чувствовала щекой его колючий подбородок, но не обращала внимания.
Теплое дыхание коснулось ее волос.
– На балу ты была самая красивая. Чарующе прекрасная, как сказочная принцесса.
Улыбка тронула ее губы.
– Так и Беа говорила.
– Она права, – шелестел его голос. – Я подумал тогда, что в жизни не видел более красивой женщины. Причем совершенно не важно, что на тебе надето. Ты красива сама по себе. На балу ты была принцессой, а в Локхейвене я встретил цыганочку.
Хизер спрятала лицо у него на груди.
– Не надо, – едва шевеля губами, попросила она. – Не надо… Не говори так.
– Почему?
Хизер подняла голову и заглянула ему в глаза.
– Дамиан, я хотела понять, почему ты… почему ты так поступил. И поняла… но все равно какая-то часть меня чувствует себя преданной.
– Я понимаю, Хизер.
– С самого начала я чувствовала, что ты… человек чести. И я… мне бы не хотелось никакого лицемерия в наших отношениях. Поэтому, если чувство вины толкает тебя на лесть…
– Выброси это из головы, Хизер, немедленно! – резко приказал Дамиан.
Хизер вдруг побледнела, руки стали холодными как лед. Дамиан озабоченно посмотрел ей в лицо.
– Что случилось, Хизер? О чем ты подумала?
– Я подумала… о нем.
– О Джеймсе Эллиоте?
Хизер молча, кивнула.
– А что именно?
Хизер закрыла глаза и вцепилась ему в руку холодными пальцами.
– Помнишь, я рассказывала тебе о своем сне… о страшном человеке?
– Ты боялась, что он накажет тебя, ужасно накажет.
Господи, Боже мой, как он не подумал об этом?
– Он это и делал, – проговорила Хизер таким голосом, от которого даже у него по спине побежали мурашки. Дамиан напряженно ждал, что она скажет дальше. – Ты однажды спросил меня… не был ли этот человек из сна моим отцом. Не знаю, видела ли я Джеймса Эллиота. Да поможет мне Бог, но я не хочу в это верить. – Она протянула руку и погладила свое изуродованное колено. – Но во сне тот человек… Мне кажется, он это и сделал. Он что-то поднял над головой, а потом… ударил меня…
Дамиана охватила дикая ярость. Он весь затрясся. Хизер могла сомневаться, но он был уверен, что человек из ее сна и есть Джеймс Эллиот. Попадись ему сейчас этот убийца, он, не задумываясь ни на секунду, с наслаждением вырвал бы ему руки и ноги. И не только за Джайлза, но и за то, что он сделал с Хизер, невинной малышкой, которая была в полной его власти.
Лицо Дамиана исказилось от ярости, глаза побелели. Хизер побледнела от страха за него.
– Боже мой, – слабым голосом проговорила она. – Ты хочешь убить его! Когда ты найдешь Джеймса Эллиота, ты… ты, не раздумывая, убьешь его!
Дамиан глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
– Когда я найду его, он будет наказан. Больше я ничего не скажу.
Хизер, словно защищая, обхватила его руками.
– И не говори мне, Хизер, что его надо пожалеть! Он же убил моего брата!
– Да… Нет! – Хизер задохнулась. – Господи, неужели ты не понимаешь? Я ничего не знаю! Но нельзя допустить, чтобы ожесточилось сердце! Неужели ты убьешь его, даже не спросив, действительно ли он виноват!
Она рванулась из его рук, но Дамиан лишь крепче сомкнул объятия и спрятал лицо в сверкающем водопаде её черных волос. Наконец он поднял голову.
– Пожалуйста, не мучай себя, дорогая. Я обещаю тебе, невинный человек не будет расплачиваться за смерть моего брата. Джеймс Эллиот сам скажет мне правду.
– Дамиан, у меня тоже есть, что спросить у него. Я хотела бы знать, действительно ли он мой отец. А если да, то почему моя мать той трагической ночью ехала в карете с чужим мужчиной. И я хотела бы знать, отчего он не стал разыскивать свою дочь, когда вышел из тюрьмы, отсидев там двадцать лет. Честно говоря, я подумывала разобраться в этом сама…
– Не надо, Хизер. Если он узнает, что кто-то еще ищет его, то, вполне вероятно, мы его вообще никогда не найдем. Кроме того, учти, что этот человек способен на все.
Хизер похолодела от ужаса.
– А если он узнает, что его ищут, ты окажешься в опасности?
– Честно говоря, не знаю, Хизер. Но полагаю, что да.
Тогда она ничего не станет предпринимать. Пусть лучше неизвестность, чем подвергать риску жизнь Дамиана!
Дамиан словно прочитал ее мысли.
– В свое время ты узнаешь ответы на все свои вопросы, слышишь – на все! – горячо сказал он. – А теперь, может быть, мы не будем больше об этом говорить? Можем мы хотя бы день не думать о нем? – Он прижал палец к ее губам. – Мне хотелось увезти тебя подальше от этого безумия, хотелось отвлечь тебя от забот, тревог и страданий. Но больше всего на свете я хотел, чтобы мы были вдвоем, только ты и я. Ты позволишь?
Его низкий шелестящий шепот обезоруживал Хизер, лишал ее воли, словно бы ее никогда и не было.
Глаза Дамиана сияли нежностью – целый мир нежности, – но она все еще боялась поверить… И все-таки молча, кивнула, не в силах отвести взгляда от этих любящих глаз.
Это был самый удивительный день в ее жизни.
Дамиан привез ее к небольшому лесному озеру. Они неспешно позавтракали прямо на берегу, усевшись на ствол поваленного дерева. Неподалеку обитало целое семейство бурундуков, и Хизер от души смеялась, глядя на их забавные проказы. Держась за руки, они с Дамианом гуляли по берегу озера и любовались игрой солнечных зайчиков на голубой воде. День был наполнен тихой радостью взаимного доверия, беспечным смехом, душевным покоем.
Обо всем этом Хизер только мечтала, и сейчас ей хотелось, чтобы день этот никогда не кончался. Но солнце уже клонилось к западу, горизонт окрасился в розовый цвет, а небо над вершинами деревьев начало наливаться предвечерней синевой.
У Хизер сжалось сердце, когда карета остановилась перед родительским домом. Дамиан проводил ее до того самого места, откуда началось это удивительное путешествие.
Они стояли, обнявшись, не в силах расстаться. Длинные пальцы Дамиана купались в водопаде волос Хизер, прозрачная глубина его серых глаз была наполнена чувственностью.
Хизер охватила сладкая истома, не было сил даже шевельнуться. Ее пальцы машинально теребили его рубашку, прикасались к темным курчавым волосам, видневшимся в открытом вороте.
– Дамиан, пожалуйста, – проговорила она дрожащим голосом, – не делай этого.
– Почему?
– Да потому что я не могу бороться! Я не могу бороться с тобой!
Дамиан нежно коснулся ее шеи.
– Так и я тоже не могу бороться с тобой, – прошептал он и прижался губами к ее рту.
Поцелуй был долгим. В нем было все – сладостная нежность, горячая страстность, пьянящая чувственность… Это был поцелуй-воспоминание и поцелуй-обещание. И Хизер не устояла. С тихим стоном она припала к нему, обхватив руками за шею. У Дамиана вырвалось невнятное восклицание, он страстно сжал ее в своих объятиях.
Неохотно оторвавшись от ее губ, он слегка приподнял ее лицо за подбородок.
– Знаешь, – услышала Хизер, – я ждал этого момента с тех пор, как увидел тебя на балу у леди Сатон.
Хизер почувствовала, что сейчас расплачется, и попыталась высвободиться из его рук, но Дамиан не позволил ей этого.
– Неужели ты думаешь, – прошептали его губы, – что мои чувства слабее твоих? – Он сплел свои пальцы с ее тоненькими пальчиками и поднес их к губам. – Уверяю тебя, что это не так.
Хизер задрожала. Она оказалась безоружной перед его нежностью, и не было сил сопротивляться его воле и своему собственному предательскому желанию подчиниться ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29