В тот день меня встретил там не бритоголовый тип и не секретарша, а также не мистер Юнг с усами и даже не футбольный тренер Аттли, а мужчина открытым лицом и честным взглядом. На вид этому человеку было примерно столько же лет, сколько мне, а одет он был, как я, только, пожалуй, еще более нарочито официально. Джинсы, рубашка, свитер, и ни намека на галстук. Главное отличие между нами состояло в том, что у него были очень короткие светло-русые волосы, в то время как мои доходили до плеч.
— Привет! — сказал я и улыбнулся.
— Привет.
— Как вас теперь называть?
— Крис.
— Крис Юнг? Он кивнул:
— Я тут слегка подсуетился для вас.
Его акцент не изменился. У всех троих: бритоголового, секретарши и Криса Юнга он был одинаковый.
— И? — спросил я.
— Был такой золотых дел мастер по имени Максим. Он жил и работал в Лондоне в восемнадцатом веке. Как Гаррард или Эспри в наше время. Хорошая репутация. Делал модные вещи, например, павлинов для орнамента столов, золотые филигранной работы перья с настоящими драгоценными камнями.
— Тоб обещал мне, что вы окажетесь на высоте, — сказал я.
— И только?
— Нет, что вы покажетесь мне великолепным мастером своего дела. Гением, если говорить откровенно.
Он без ложной скромности расцвел в улыбке:
— Мне Тоб говорил, что у вас изворотливый ум и что не надо придавать слишком большого значения вашим манерам и лучше держаться с вами просто.
— Я убью его.
— И еще Тоб сказал, что вы выросли в замке.
— Это было малоинтересно.
— Да, еще бы. Я-то вырос в приюте для сирот. Там очень интересно.
Мы с полуслова понимали друг друга. Я нарисовал «Золотой кубок короля Альфреда», а Крис Юнг позвонил тому, кто дал ему сведения о ювелирах, и подробно описал чашу:
— А вокруг выгравированы линии, они похожи на узор, но на самом деле это строчки каких-то там стихов на языке англосаксов. Да, да, говорю, именно англо-черт-бы-их-побрал-саксов. Разузнай, что сможешь. — Он положил трубку. — Те очки, что вы дали мне, можно купить на каждом углу.
Я кивнул.
— Я использовал бы их для маскировки, если бы мог смотреть сквозь них.
— Я полагаю, именно поэтому грабитель и снял их.
— Теперь о другом деле, — сказал Крис Юнг. — Залы для тренировки боксеров. Ваш приятель Сэртис никогда и близко к ним не подходит. Он годится для этого дела, как прохудившийся воздушный шар. Я был у него на хвосте до последней возможности, но в тех местах, где бывает Сэртис, ни в одном спортивном зале для боксеров о нем никто слыхом не слыхивал.
— Вы достаточно тщательно выяснили это?
— Конечно.
— А что, если он посещает такой зал под каким-нибудь вымышленным именем?
Крис Юнг вздохнул.
— Говорю вам, он не из тех, кто ходит туда. Не тот тип. Он не оставит мне другого выбора — погодите с вашими возражениями! — кроме как расклеить ваши рисунки с портретами этих четверых грабителей и ждать непредсказуемых последствий
Я во все глаза уставился на Криса Юнга.
— Враждебная реакция, — озабоченным тоном сказал он, — верный признак того, что у вас нервы не в порядке.
— А вы начитались всяких книжек!
— Я был несколько раз бит, и каждый раз это меня кое-чему учило. Вас ведь тоже, верно?
— Пожалуй, да.
— Вот видите! Если вас поколотят еще раз, извлеките из этого должный урок.
— Я вовсе не собираюсь быть еще раз битым.
— Нет? И поэтому, наверное, спрашивали о личной охране?
— Именно поэтому. Он широко улыбнулся:
— У меня есть друг — жокей. У него переломов было штук двадцать. Так вот всякий раз он говорит — все, больше такого не случится.
— Неисправимый, — согласился я.
— Вы были когда-нибудь знакомы с жокеями?
— Как вам сказать? Моя бывшая жена — тренер в Ламборне.
— Эмили Кокс? — спросил он утвердительным тоном.
Я не спешил подтверждать его осведомленность.
— Предпочитаю знать, кому оказываю услуги, — сказал Крис Юнг.
— И заодно проверяете, не вру ли я вам?
— Большинство моих клиентов этим грешат.
И я бы врал ему, если бы захотел. Уж себе-то самому я мог в этом признаться.
На столе у Юнга зазвонил телефон. Юнг поднял трубку и произнес дежурную фразу. «Юнг и Аттли». Чем могу быть вам полезен?
Слушая собеседника, он с полдюжины раз сказал «спасибо», записал что-то в блокнот и вернул трубку на место.
— На вашем кубке, — обратился он ко мне, — выгравированы строчки из какой-то Песни на смерть Беды. Звучит довольно смешно. Кубок сделан в 18б7 году по заказу мистера Хэнворта Хилла из Вонтиджа, Берншир. Скорей всего чтобы произвести впечатление на соседей. Стоит эта штука прилично: золото высокой пробы, инкрустировано изумрудами, сапфирами и рубинами.
— Настоящими? — удивился я. Крис Юнг заглянул в свои записи.
— Геммы кабошон. Неполные. — Он поднял глаза на меня. — Что значит «кабошон?»
— Значит шлифованные, но не ограненные. Закругленные, как галька. Не сверкающие. — Я припомнил внешний вид самоцветов на кубке. — Они не похожи на настоящие. Слишком крупны.
— Вы думаете, что в самом деле видели эту штуку?
— Я думаю, именно из-за нее мне намяли бока.
— А где этот кубок теперь?
— Вы, я надеюсь, примете меры, чтобы кто-нибудь еще не повторил попытки выбить из меня эту информацию? — спросил я, стараясь казаться беспечным.
— О! — Он подмигнул. — А трудно будет заставить вас проболтаться?
— Очень даже легко, — сказал я. Но это, подумал я, будет зависеть от того, кому такая информация понадобится.
— Вы сломались? Удивлен.
— Кубок не мой.
— Понял. Начну поиски в тренировочных залах.
— Будьте осторожны, — сказал я.
— Ясное дело, — синяки обойдутся вам дополнительной платой, — небрежным тоном отозвался он.
Он пожелал узнать, серьезно ли говорил я о личной охране, и мы сошлись на том, что приоритетным направлением должен оставаться поиск грабителей.
Так тому и быть...
* * *
* * *
В Лондон я вернулся поездом, не теряя времени спустился в метро, а последнюю часть пути до Кресчент-парка прошел пешком. Меня встретила мать, чем-то очень взволнованная. Казалось, она едва дождалась моего возвращения и, не дав мне опомниться с дороги, сказала, чтобы я немедленно позвонил Эмили.
— А в чем дело? — спросил я.
— Гольден-Мальт пропал.
Проклятье, подумал я, этого еще не хватало!
— Как чувствует себя Айвэн?
— Неплохо. Позвони Эмили, прошу тебя. Я позвонил.
— Гольден-Мальт вырвался на свободу недалеко от Фонксхилла. Ты знаешь, ездить на нем не так-то легко. Ну, в общем, он сбросил с седла своего всадника, какого-то зеленого парнишку, и сбежал. Поймать его не сумели.
— Но скаковые лошади часто сами возвращаются в свои конюшни, ведь так? Гольден-Мальт еще найдется, я уверен...
— Он уже нашелся, — перебила меня Эмили. Вернее, нашел обратную дорогу сюда. Только не спрашивай как. Он у меня уже пять лет, с тех самых пор, как Айвэн купил его, тогда еще жеребенка. Вот он и вернулся домой при первом же удобном случае.
— Черт побери!
— У тебя есть еще какое-нибудь дело ко мне?
— Следи за Гольден-Мальтом. Я подумаю, что делать.
— Мне звонил Сэртис. Сказал, что приедет забрать Гольден-Мальта.
— Что? Что он сказал?
— Он говорил, Гольден-Мальт — собственность Пэтси.
— Гольден-Мальт — собственность Айвэна.
— Сэртис говорит, что Пэтси собирается продать Гольден-Мальта, чтобы ты не нагрел на нем руки. И еще он говорит, что ты украл «Золотой кубок короля Альфреда» и что Гольден-Мальта ты тоже украдешь и ограбишь Пэтси и пивоваренный завод. Я сказала, что ты не способен на такое, но Сэртис тащит сюда прицеп, чтобы погрузить на него и увезти Гольден-Мальта на свою коневодческую ферму, где ты до него не доберешься.
Я пробовал собрать разбегающиеся мысли.
— Когда ты ждешь его? — спросил я у Эмили.
— Он, должно быть, уже едет сюда.
Кажется, я застонал. Только-только приехать из Ридинга — и опять катить за тридцать миль в Ламборн!
— Откуда Сэртис узнал, что Гольден-Мальт снова у тебя? — спросил я.
— Не знаю. Но ему известно и то, что Гольден-Мальт был в Фоксхилле. И все мои парни тоже знают об этом. Снова отправить туда Гольден-Мальта я не могу.
— Ладно. Я буду у тебя, постараюсь доехать как можно быстрее. Не позволяй Сэртису забрать Гольден-Мальта
— Но как я сумею помешать ему? — почти крикнула Эмили.
— Спусти шины прицепа. Построй Великую китайскую стену, делай все, что угодно, но только помешай.
Я кратко изложил суть дела матери, и она сразу же сказала, чтобы я воспользовался машиной Айвэна
На машине до Ламборна ехать по меньшей мере два часа. Дорожные работы, пробки. Машины ползут как черепахи. К тому же еще после субботней поездки надо пополнить бак, и мне придется заехать на заправку.
Я решил ехать поездом. Мне повезло. Не пришлось ждать поезда в метро, и я успел сесть в экспресс из Паддингтона до Дидкота. Сойдя с поезда, я сразу поймал такси, и водитель домчал меня до Ламборна с ветерком — разумеется, за приличное вознаграждение. Я взял с собой в дорогу кредитную карточку матери и все деньги, которые были у нее в распоряжении, а также свою новую кредитную карточку и чековую книжку. Прихватил я и сумку с вещами, которые десять дней назад позаимствовал у Эмили: со шлемом, курткой, галифе и сапогами. Моя мать так и не успела вернуть это снаряжение его владелице.
Как ни мчался я сломя голову в Ламборн, Сэр-тис приехал туда раньше меня. Он притащил за собой не только прицеп, но и ассистента в лице своей девятилетней дочери Ксении.
Сэртис, Эмили, Ксения и Гольден-Мальт, когда я появился, находились во дворе. Эмили держала Гольден-Мальта на поводу и что-то говорила Сэртису. Похоже, между ними шел не очень вежливый спор.
«Лендровер» Эмили стоял позади пригнанного Сэртисом прицепа, мешая ему выехать со двора проезд с противоположной стороны двора — широкая дорога, по которой лошадей обычно выводили на тренинг, — в настоящий момент был недоступна, так как грузовик, доставлявший в конюшни сено обронил — наверное, случайно — часть своего спрессованного в тюки груза.
Я расплатился с таксистом и без особого удовольствия присоединился к действующим лицам довольно накаленной сцены. Эмили, кажется, обрадовалась, увидев меня, или, во всяком случае, почувствовала облегчение, а Сэртис лишь разъярился еще пуще. Ксения презрительно усмехнулась мне в лицо и смерила меня с головы до ног испепеляющим взглядом.
— Как вы думаете, на что вы похожи? — спросила она меня голосом, похожим на голос Пэтси.
— Добрый вечер, Сэртис, — сказал я, — у вас неприятности?
— Скажите своей жене, чтобы она освободила мне дорогу, — с нескрываемым раздражением произнес Сэртис. — Эта лошадь принадлежит Пэтси, и я забираю ее.
— Гольден-Мальт принадлежит Айвэну, а я, как вам известно, в настоящее время веду его дела, — возразил я.
— Дайте мне дорогу!
— Эмили занимается тренингом Гольден-Мальта на основании официального договора. Гольден-Мальт не может участвовать в скачках от вашей коневодческой фермы. Вы, несомненно, знакомы с принятыми правилами.
— К. черту правила!
Обдав меня дерзким взглядом, которому она научилась у своих родителей, Ксения вдруг заявила: — Вы вор. Мама так говорит. Я пристально взглянул на Ксению. Бриджи для верховой езды, матроска, глянцевитые сапожки черный бархатный шлем. Одета — хоть в кино снимай. Хорошенькая малышка. Светлые волосы голубые глазки. Безнадежно избалована.
— Почему ты не в школе? — спросил я ее.
— В понедельник вечером у меня урок верховой езды, — машинально ответила она и добавила — И вообще это не ваше дело.
Сэртис, решив, видимо, что продолжение спора ни к чему не приведет, неожиданно напал на меня пока я стоял, повернувшись в сторону Ксении, Сэртис подскочил ко мне и с размаху нанес мне удар в живот. Я не удержался на ногах.
Навалившись на меня сверху, Сэртис постарался развить успех. Я никогда не занимался борьбой и не знал, что мне делать, чтобы не проиграть эту схватку. Я только перекатывался с боку на бок по грязному гравию, увлекая за собой Сэртиса и прилагая все усилия к тому, чтобы выкарабкаться из-под него, прижать его к земле и, освободившись от захвата Сэртиса, встать на ноги.
Где— то на периферии моего зрения и слуха подпрыгивала и визжала Ксения:
— Убей его, папочка, убей!
Возникла идиотская ситуация. Фарс. Конечно же, Сэртис вовсе не собирался меня убивать, но захват Гольден-Мальта в пользу Пэтси доказал бы мужество Сэртиса и его превосходство над ненавистным пасынком Айвэна. Это придавало Сэртису силы и делало его еще злее.
Ни ему, ни мне, однако, не удавалось достигнуть решающего преимущества. Сэртис, как и уверял меня Юнг, был не из тех, кто посещает тренировочные залы для боксеров.
А тут еще Ксения, которая привезла с собой хлыст для верховой езды, входивший в ее амуницию, пустилa его в ход.
Сэртис схватил меня за волосы и попытался ударить головой об землю. Я решил ответить ему тем же, но не сумел добиться цели, а Ксения тем временем, словно пританцовывая вокруг нас, стегая меня хлыстом. Иногда, правда, доставалось и ее отцу, что заставляло его рычать от ярости и досады.
Наконец мне удалось встать на ноги, но при этом я потянул за собой и Сэртиса, который ни за что не хотел отпускать меня. Ксения еще усерднее принялась хлестать меня по ногам, а Сэртис, широко растопырив руки, медленно размахивал ими, метя мне в голову. У меня появился шанс уклониться от удара и вцепиться в одежду Сэртиса. Я своего шанса не упустил и изо всех сил отшвырнул Сэртиса от себя. Он потерял равновесие и отлетел спиной на кирпичную стену сарая, да еще треснулся об нее головой.
Ошеломленный, он рухнул на колени. Раздался отчаянный визг Ксении:
— Моего папочку убили!
Хотя за версту было видно, что никто Сэртиса не убивал. Я обеими руками обхватил маленькое тельце Ксении, приподнял его от земли и крикнул Эмили:
— У тебя есть пустой денник?
— Два крайних! — крикнула в ответ Эмили, с трудом удерживая на поводке Гольден-Мальта, нервно бившего о землю копытом, потому что его напугали поднятые нами шум и возня. Верхняя половинка двери последнего денника стояла открытой, а нижняя была заперта. Я просунул бешено отбивавшуюся девчонку сквозь открытую часть двери и опустил ее на пол, закрыв верхнюю половинку на засов, чтобы Ксения не вырвалась оттуда. Потом, открыв обе половинки двери смежного свободного денника, я схватил одной рукой Сэртиса за ворот, а другой за пояс и, пользуясь тем что он еще не пришел в себя, не то втащил, не то зашвырнул его в денник и закрыл обе половинки двери, да еще проверил, надежно ли.
Ксения вопила и колотила в дверь ногами. Сэртис пока что оставался тихим. Сильно запыхавшийся, я подошел к Эмили. Она казалась не то возмущенной, не то готовой расхохотаться.
— Что дальше? — спросила она.
— А дальше я запру и тебя в деннике, чтобы никто не обвинил тебя в «пособничестве», а сам дам деру вместе с Гольден-Мальтом.
Эмили подозрительно вытаращила на меня глаза:
— Ты это серьезно?
— Какая тут, к черту, серьезность? Сплошной балаган, только совсем не смешной.
Оба мы прислушались к крикам Ксении.
— Она всполошит мне всех лошадей, — сказала Эмили, успокаивая Гольден-Мальта легким похлопыванием по шее. — Придется тебе, кажется, снова ускакать на этом парне. Я как раз собиралась седлать его, когда приехал Сэртис. Сходи за седлом, оно в деннике.
Я пересек двор, нашел седло, вернулся с ним к Гольден-Мальту и оседлал его. В деннике Гольден-Мальта можно было без проблем запастись в дорогу сеном, и еще там был хомут, чтобы привязывать лошадь надежнее и удобнее, чем поводом. Я вынес все это из денника и сложил в сумку на «молнии», из которой вынул шлем. Все остальное я перекинул через холку Гольден-Мальта, перед седлом.
Потом взял из рук Эмили повод и подошел к пустому деннику. Она вошла внутрь, и я закрыл на засов нижнюю половину двери.
— Поторопись, — спокойно сказала Эмили. — за каких-нибудь полчаса здесь соберутся мои конюхи, а еще через пять минут Сэртис позвонит в полицию, чтобы она разыскала тебя.
Я поцеловал Эмили и погладил ее по щеке.
— Через час уже стемнеет, — сказала она. — Куда ты собираешься ехать?
— Сам хотел бы это знать.
Я еще раз поцеловал Эмили и запер на засов верхнюю половину двери ее временной темницы. Взобравшись в седло, я застегнул на себе шлем и тронулся снова в сторону Даунса.
Шлем я надел больше для анонимности, чем для безопасности. Увидеть всадника в шлеме здесь было привычное дело, настолько привычное, что всадника без шлема почти наверняка приметили бы и запомнили, несмотря на то, что в этой части страны лошадей было куда больше, чем коров.
Гольден-Мальт, к моему великому облегчению, охотно шел по знакомой дороге, ведущей к месту тренинга. Казалось, он уверен в том, что ему не стоит сбрасывать всадника с седла и искать путь домой.
Вокруг — на некотором удалении — виднелись Другие лошади. Гольден-Мальт приветствовал их громким радостным ржанием. Слыша их доносившийся издали ответ, он опускал голову, как бы довольный этим, и шел вперед послушно, не делая никаких попыток избавиться от меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34