– А за что вы меня притащили сюда?– Вы не догадываетесь?– За то, что я напился?– Нет, не потому.– Тогда за что же? Я ничего такого не делал.– Вы помните, что вы говорили в баре?– Нет.– Вы не помните, как забрались на стол и во всеуслышание признались в содеянном преступлении?– Нет.– Патрульный Брич, напомните этому человеку, что он говорил.Брич смутился, пожал плечами и сказал:– Мистер, вы забрались на стол и заявили, что убили девушку.– Ничего такого я не говорил.– Нет, говорили. Вы заявили это всем присутствующим до того, как я вошел, вы стояли на столе и, качаясь, говорили, что убили девушку и ничего вам за это не было.– Нет.– Это были ваши слова, – не сдавался Брич.– Я был пьян. Даже если и сказал что-то в этом роде, то просто все сочинил.– Значит, вы никого не убивали? – спросил Мейер.– Никого и никогда.– Зачем же вы тогда сочинили эту небылицу?– Сам не знаю.– Вы не думали, что кто-то позовет полицию?– Я был пьян, – объяснил задержанный. Теперь, протрезвев, он говорил вежливо и даже застенчиво. Мейер заметил, что руки у него были загорелые и мозолистые, как у фермера.– Вы живете в этом городе, сэр? – спросил он.– Нет.– Где вы живете?– Кофе еще есть?– Брич!– Сейчас принесу, – сказал Брич.– Где вы живете?– На Севере.– Где именно?– В Кери. Это возле Хадлстона, сто девяностое шоссе. Поворот, не доезжая развилки на Маунт-Торренс.– Что вы делаете в нашем городе?– Приехал на несколько дней.– По делам или так?– По делам.– Чем вы занимаетесь?– Столярничаю. У нас там есть мастерская. Делаем столики, чашки, ложки. Все из дерева. Время от времени я приезжаю сюда с товаром, продавать.– Когда были в последний раз?– В апреле.– Когда приехали в этот раз?– В прошлый четверг.– Так-так, – сказал Мейер. – Что же за девушку вы убили?– Никого я не убивал.– Но вы же сами сказали...– Я сказал это в нетрезвом состоянии. Если вообще что-то сказал.– Как ваша фамилия?– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос.– Мы все равно выясним.– Выясняйте.– Послушайте, мистер, я бы на вашем месте не особенно ломался, потому что дело серьезное. В доме неподалеку от бара, где мы вас задержали, была убита женщина, причем, судя по всему, это произошло в пятницу. Почему бы вам не рассказать, где вы были в это время?– Когда вы объясняли мне права, то сказали, что я не обязан отвечать на вопросы, если они мне не нравятся. Так?– Так.– Тогда я больше не буду отвечать.В этот момент вошел Коттон Хейз.– Дурдом, и только! – сказал он Мейеру. – С каждым годом все хуже и хуже, какой-то кошмар. – Он посмотрел на задержанного, отвернулся, снова посмотрел на него и спросил: – Мы не знакомы?– Вроде бы нет, – ответил тот.– Конечно, знакомы, – возразил Хейз, подошел к нему и стал всматриваться в лицо. – Разве мы не... – начал было он, но в замешательстве замолчал.– Ты узнал его, Коттон?– Пока нет. Что он натворил?– Говорит, убил девушку.– Правда?– Я был пьян.– Что за девушка? – спросил Хейз, не спуская с него глаз.– Я не обязан вам отвечать, – сказал человек.– Вспомнил! – воскликнул Коттон и щелкнул пальцами. – Вас зовут Роджер Брум, и мы толковали с вами о холодильнике, который украли из подвального этажа одного пансиона. Это было три или четыре года назад. Угадал?Человек молчал.– Это действительно ваша фамилия? – спросил Мейер.– Да, – выдавил он наконец.– Так что там приключилось? – спросил Мейер Хейза.– Хозяйка пансиона на Двенадцатой улице заявила о пропаже холодильника из подвального этажа, – объяснил Хейз. – Мы опросили всех жильцов, среди них был и мистер Брум. – Он обернулся к Бруму. – Помню, я рассказывал вам, что катался на лыжах в Маунт-Торренс. Вы живете в тех краях возле Хадлстона, верно?– Да, в Кери, – кивнул Брум.– Похоже, вы опять угодили в беду, – сказал ему Мейер.– Я не крал холодильника, – возразил Брум.– Кто же это сделал?– Да не знаю я!– Не надо так волноваться.– Мне нужен адвокат, – заявил Брум. – Я хочу позвонить матери.– Минуту назад вы отказались от адвоката.– Теперь он мне понадобился.– Зачем? Вы не хотите рассказать нам, что тогда случилось?– Ничего не случилось. Я не крал холодильника.– Но убили девушку?– Нет.– Может, вы все-таки нам расскажете, мистер Брум?– Я хочу позвонить матери.– Зачем?– Сказать ей... Сообщить ей, что все в порядке. Мне надо ей позвонить.– Но я так понял, что вы хотите адвоката.– Хочу.– Вы можете оплатить его услуги? Вы назовете адвоката или нам его подыскать?– Я не знаю ни одного адвоката в этом городе.– Так достать вам адвоката?– Да. Если вы будете хитрить и запутывать меня...– Мы не собираемся вас запутывать, – заверил его Мейер. – Коттон, позвони в юридическую службу. Нам срочно нужен адвокат.– Я просил кофе, – напомнил Брум.– Брич! – рявкнул Мейер.– Иду! – рявкнул Брич. * * * Трудно объяснить, почему человек, так долго живший с грузом вины, вдруг решает выложить все как было. Об этом лучше спросить Теодора Рейка Теодор Рейк – известный американский психиатр и психолог.
. Возможно, в случае с Брумом решающую роль сыграло появление Хейза: Брум решил, что его дело – табак. Но как тогда объяснить признание человека, вдруг забравшегося на стол в баре и громогласно заявившего, что он убил девушку и ему это сошло с рук?Теперь в полуночной тишине следственного отдела, в присутствии двух детективов, стенографиста и назначенного адвоката, Роджер Брум рассказал все. Монотонным голосом он поведал о том, как зимой познакомился с девушкой. Это было пять лет назад, нет, четыре, в феврале, за день-другой до Валентинова дня. Он еще вспомнил, как покупал открытки – одну для матери, другую для хозяйки пансиона, где тогда жил. Ее звали миссис Доэрти. Но все это было уже после того, как он встретил девушку и убил ее.Девушку звали Молли Нолан, она приехала сюда из Сакраменто в поисках работы. Она жила в пансионе «Орхидея» на Эйнсли-авеню. Он познакомился с ней в баре, они немного выпили, а потом он привел ее к себе, в пансион миссис Доэрти. Девушка была рыжая и совсем не хорошенькая, но он оказался с ней в постели, сказал ей, что она красивая, а потом почему-то – он сам не мог этого объяснить – начал ее бить. Сначала ударил в глаз, затем разбил нос. Когда потекла кровь и он понял, что она сейчас начнет кричать, он схватил ее за горло и задушил.Глубокой ночью он вынес труп в подвал, запихал его в старый холодильник, из которого вынул полки. Ему пришлось сломать убитой обе ноги, чтобы запихнуть ее внутрь. Потом он перетащил холодильник в свой грузовик, доехал до какого-то моста – он не помнил названия, но был готов показать его – и сбросил в реку. Потом он не раз проезжал по этому мосту и каждый раз думал: неужели холодильник с трупом все еще лежит на дне реки?Затем он сильно всех удивил, спросив, работает ли еще детектив, у которого глухонемая жена, потом заплакал, сказал: «Мать убьет меня», – и подписал протокол, все три копии.Приятно раскрывать старые преступления. И все же пока не удалось выяснить, кто зарезал ножом женщину по имени Марджи Ридер. Глава 8 Первого ноября в десять утра лейтенант Сэм Гроссман из криминалистической лаборатории позвонил в 87-й участок и спросил Стива Кареллу. Когда Карелла взял трубку, Сэм рассказал ему анекдот о человеке, который открыл пиццерию напротив Ватикана, и только после этого приступил к делу.– Я насчет электробритвы, – сказал он.– Какой электробритвы?– Той, что вы нашли в ванной квартиры Лейденов. Мы сняли с нее отпечатки пальцев – занятная получается штука.– Что же в ней занятного?– Отпечатки принадлежат убийце.– Дамаску?– Это его фамилия?– Это фамилия главного подозреваемого.– Почему вы его не арестовали?– Не можем найти.– Так или иначе, отпечатки на электробритве совпадают с отпечатками на ружье. Каково?– Что-то я не понимаю, – сказал Карелла.– И я тоже. Ты бы смог застрелить двоих, а потом побриться бритвой одного из убитых?– Я – нет, а ты?– И я нет. Тогда почему этот тип так поступил?– Может, он сильно зарос? – предположил Карелла.– Мне случалось видеть и не такое, – сказал Гроссман.– Мне тоже.– Но зачем ему было так рисковать? Ружье стреляет слишком громко, Стив. Ты можешь вообразить человека, который стреляет из ружья четырежды, а потом как ни в чем не бывало идет в ванную бриться? Электрической бритвой! Ею же за час не побреешься!– Ну, за час все же побреешься.– Все равно долго! – сказал Гроссман. – Если ты застрелил двоих, первое твое побуждение – удрать. Тут уж не до бритья электробритвой.– Это в том случае, если не знаешь, что в квартире напротив глухая женщина, а в квартире рядом нет жильцов.– Ты хочешь сказать, что никто в доме не слышал стрельбы?– Почему? Слышали.– Ну и что?– Обычное дело. Никто не позвонил в полицию.– Так или иначе, убийца понимал, что наделал много шума. Он должен был быстро смыться.– Но он же, по твоим словам, этого не сделал.– Я говорю тебе: он стал бриться.– Твое мнение – кто он?– Псих, – сказал Гроссман. * * * Глория Лейден жила в многоквартирном доме на берегу реки Дикс. В вестибюле Кареллу и Клинга остановил швейцар. Он позвонил миссис Лейден, чтобы сообщить о визитерах. Она была готова их принять, и сыщики взмыли на семнадцатый этаж в сопровождении лифтера, который все время насвистывал «А мне все равно» и страшно при этом фальшивил.В квартире были большие стеклянные двери, выходившие на маленькую веранду, обращенную к реке. Ухоженная квартира была обставлена в стиле датского модерна: белые стены, бежевые ковры. Четыре обитавшие здесь кошки, похоже, подбирались по цвету и превосходно вписывались в общую гамму. Они то выходили, то опять возвращались в гостиную, где Карелла и Клинг допрашивали хозяйку. Кошки поочередно обнюхали брюки Клинга и ботинки Кареллы, словно сами были сыщиками, проверяющими подозрительных посетителей. Кошки выводили Клинга из равновесия. Ему казалось, что они могут учуять запах Анны Гилрой и сообщат куда надо.– Миссис Лейден, мы хотели еще кое о чем вас спросить, – сказал Карелла.– Пожалуйста, – кивнула миссис Лейден. На ней был халат с поясом, а под ним со всей очевидностью скрывался корсет. Ее волосы утратили тот лавандовый оттенок, который так удивил Кареллу в морге. Хозяйка устроилась на краешке кресла, обитого пушистой коричневой материей, спиной к балкону.– Во-первых, нас интересует, слышали ли вы, чтобы ваш сын или невестка упоминали имя Уолтера Дамаска?– Уолтер?..– Дамаск.– Нет, никогда.– Или какого-то другого Уолтера?– Среди их друзей не было Уолтеров.– Вы знали их друзей?– Некоторых знала.– Но ваш сын никогда не упоминал...– Нет.– А невестка?– Мы с ней редко говорили. По крайней мере, на личные темы.– Но вообще-то вы с ней разговаривали?– Да, разговаривала.– Вы с ней не очень ладили?– Нет, отчего же, ладила. Наверно, вас интересует, нравилась ли она мне?– Она вам нравилась?– Нет.– Ясно.– Уверяю вас, молодой человек, я не умею стрелять из ружья.– Никто и не говорит, что это были вы.– Вместе с ней убит и мой сын, не забывайте.– Ас ним вы ладили, миссис Лейден?– Прекрасно ладила.– Но не с невесткой?– Нет. По крайней мере, сначала не очень.– Когда было начало?– Он привез ее из очередной поездки семь-восемь лет назад.– Откуда она родом?– Из Алабамы. Представляете, привез мне южанку. Вы бы только на нее посмотрели! Дело было летом, она впорхнула в комнату в желтом платье. Вылитая Скарлетт О'Хара. Вот такое первое впечатление!– Вы знаете ее девичью фамилию?– Роза Хилари Борден. На Юге они употребляют все три имени. Она постоянно рассказывала мне о своих двоюродных братьях и сестрах. Элис Мэри Борден, Давид Грэм Борден, Хорсе Франк Борден – натуральный роман из южной жизни. Вы бы только ее послушали! Единственный ребенок в семье, зато тысячи кузин и кузенов по всей округе, любителей кукурузных оладий и требухи. Я сразу сказала сыну: она мне не нравится. Но ему было все равно. Он мне заявил, что любит ее. Любит! Подстерегла его вдалеке от дома, улучила момент! Мужчины все одинаковы.Карелла взглянул на Клинга. Оба промолчали. Миссис Лейден кивнула, словно соглашаясь со своей жизненной философией, и сказала:– Мой сын был очень хорош собой, за него пошла бы любая. Когда он был в поездках, телефон звонил каждые десять минут. Все девицы хотели знать, когда Эндрю вернется домой. Но он вернулся с Розой Хилари Борден в желтом платье в обтяжку.– До женитьбы он жил здесь, с вами? – спросил Клинг.– Да, конечно. Мой бедный муж умер, когда Эндрю был еще ребенком. Разве сын может бросить свою овдовевшую мать?– Сколько ему было лет, когда он женился? – спросил Карелла.– Это случилось восемь лет назад, значит, тридцать два.– Вы сказали, он встретил Розу на Юге, в Алабаме?– Да, в Монтгомери.– А мы решили, что его регион на Западе.– Это сейчас. Три или четыре года назад его перевели.– Скажите, миссис Лейден, вы знали, что в минувшие выходные ваш сын собирался домой?– Нет.– Он вам не звонил?– Нет.– А вашей невестке?– Моя невестка никогда не звонила мне, когда сын был в командировке.– Нам хотелось бы знать, не сообщал ли он ей о намерении приехать. Похоже, его планы изменились.– Мне об этом все равно не стало бы известно. Она даже не сообщила мне, что забеременела. Я и узнала это, когда она потеряла ребенка, да и то потому, что Эндрю случайно обмолвился.– Когда это произошло?– В мае.– Она забеременела и потеряла ребенка?– Да, на втором месяце.– Миссис Лейден, если забыть об Уолтере Дамаске, был ли среди их друзей кто-то...– Нет.– Кто мог бы завидовать...– Нет.– Или сделать что-то в этом роде по иной причине?– Нет.– И вы никогда не слышали об Уолтере Дамаске?– Нет. * * * Больше вопросов у сыщиков не было. Кошки еще немного пошныряли вокруг, миссис Лейден добавила к портрету невестки несколько черных штрихов, и сыщики откланялись. Пора было делать перерыв на ленч.Возникло предположение, что Уолтер Дамаск навестит свою квартиру, чтобы забрать чек, оставленный им в ящике комода в ночь гибели четы Лейденов. В конце концов, если он собирался удрать, то деньги ему не помешали бы. Поэтому детектив Артур Браун и был отправлен в засаду, в грязное логово Дамаска. С пятницы он коротал там время в одиночестве – высокий рыжий детина, кожа которого была темнее мрака, царившего в квартире. Плащ Брауна висел на спинке стула. В руках у Брауна был револьвер.Браун терпеть не мог засад, но эта ему не нравилась особенно. Во-первых, в квартирке воняло, как на помойке. Во-вторых, ее владелец устроил здесь жуткий беспорядок. Когда ты на улице и следишь за автомобилями, вокруг толчея и суета, все время что-то происходит, можно поглазеть по сторонам. Даже в задней комнате магазина слышны голоса покупателей, и ты чувствуешь, что жизнь продолжается. Но здесь, в сумрачной тишине, казалось, что время остановилось. Кто бы ни был этот Дамаск и что бы он ни совершил, жил он как свинья. Темень, вонь и тишина навалились на Брауна, заставив его в очередной раз горько пожалеть о том, что он пошел работать в полицию, а не в санитарную инспекцию. Если бы у него в свое время хватило ума, он сейчас разъезжал бы на мусорной машине, которая хоть и воняет, но все же не так, как эта квартирка, и работал бы он при ясном свете ноябрьского солнца. Браун подумал, не поднять ли шторы на окнах, но решил, что лучше не стоит, устроился поудобнее на стуле в кухне и стал уже было задремывать, как услышал, что в замке входной двери поворачивается ключ. Сон как рукой сняло.Он встал и прижался спиной к кухонной стене. Дверь отворилась. Снова наступила тишина. Дверь закрылась, отрезав полоску света, пробивавшуюся с лестничной площадки. Кто-то вошел в комнату и двинулся к кухне.Браун колебался лишь мгновение. Затем он возник в дверях с револьвером в руке и коротко сказал:– Стоять на месте!На него испуганно глядела хорошенькая рыжая девушка. * * * Ее звали Аманда Поп. Она попросила сыщика звать ее Мэнди. Она ничего не имела против прогулки в участок, куда они поехали в ее желтом «бьюике». Браун сидел рядом с ней, рука с револьвером лежала на коленях. Она весело болтала с ним во время короткой поездки, а теперь, вольготно расположившись в комнате следственного отдела, первым делом попросила трех окруживших ее озабоченных детективов звать ее Мэнди. Услышав о своих правах, она отказалась от адвоката, поскольку ничего плохого не совершила.– Что вы делали в квартире? – спросил Карелла.– Пришла в гости к Уолли.– К какому Уолли?– К Дамаску.– Кто дал вам ключ?– Уолли.– Когда?– Давно, несколько месяцев назад.Девушка была красива, знала об этом и пользовалась своей очаровательной наружностью очень умело. Волосы медно-красного цвета прекрасно контрастировали с белой кожей и большими зелеными глазами. Носик задорно вздернут, рот большой, губы крупные и ненакрашенные. Зеленое шерстяное платье удачно подчеркивало ее соблазнительные формы. Девушка сидела на стуле, закинув одну стройную ножку на другую, и ослепительно улыбалась детективам, заставив каждого пожалеть, что он не допрашивает ее один на один, подальше от похотливых коллег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
. Возможно, в случае с Брумом решающую роль сыграло появление Хейза: Брум решил, что его дело – табак. Но как тогда объяснить признание человека, вдруг забравшегося на стол в баре и громогласно заявившего, что он убил девушку и ему это сошло с рук?Теперь в полуночной тишине следственного отдела, в присутствии двух детективов, стенографиста и назначенного адвоката, Роджер Брум рассказал все. Монотонным голосом он поведал о том, как зимой познакомился с девушкой. Это было пять лет назад, нет, четыре, в феврале, за день-другой до Валентинова дня. Он еще вспомнил, как покупал открытки – одну для матери, другую для хозяйки пансиона, где тогда жил. Ее звали миссис Доэрти. Но все это было уже после того, как он встретил девушку и убил ее.Девушку звали Молли Нолан, она приехала сюда из Сакраменто в поисках работы. Она жила в пансионе «Орхидея» на Эйнсли-авеню. Он познакомился с ней в баре, они немного выпили, а потом он привел ее к себе, в пансион миссис Доэрти. Девушка была рыжая и совсем не хорошенькая, но он оказался с ней в постели, сказал ей, что она красивая, а потом почему-то – он сам не мог этого объяснить – начал ее бить. Сначала ударил в глаз, затем разбил нос. Когда потекла кровь и он понял, что она сейчас начнет кричать, он схватил ее за горло и задушил.Глубокой ночью он вынес труп в подвал, запихал его в старый холодильник, из которого вынул полки. Ему пришлось сломать убитой обе ноги, чтобы запихнуть ее внутрь. Потом он перетащил холодильник в свой грузовик, доехал до какого-то моста – он не помнил названия, но был готов показать его – и сбросил в реку. Потом он не раз проезжал по этому мосту и каждый раз думал: неужели холодильник с трупом все еще лежит на дне реки?Затем он сильно всех удивил, спросив, работает ли еще детектив, у которого глухонемая жена, потом заплакал, сказал: «Мать убьет меня», – и подписал протокол, все три копии.Приятно раскрывать старые преступления. И все же пока не удалось выяснить, кто зарезал ножом женщину по имени Марджи Ридер. Глава 8 Первого ноября в десять утра лейтенант Сэм Гроссман из криминалистической лаборатории позвонил в 87-й участок и спросил Стива Кареллу. Когда Карелла взял трубку, Сэм рассказал ему анекдот о человеке, который открыл пиццерию напротив Ватикана, и только после этого приступил к делу.– Я насчет электробритвы, – сказал он.– Какой электробритвы?– Той, что вы нашли в ванной квартиры Лейденов. Мы сняли с нее отпечатки пальцев – занятная получается штука.– Что же в ней занятного?– Отпечатки принадлежат убийце.– Дамаску?– Это его фамилия?– Это фамилия главного подозреваемого.– Почему вы его не арестовали?– Не можем найти.– Так или иначе, отпечатки на электробритве совпадают с отпечатками на ружье. Каково?– Что-то я не понимаю, – сказал Карелла.– И я тоже. Ты бы смог застрелить двоих, а потом побриться бритвой одного из убитых?– Я – нет, а ты?– И я нет. Тогда почему этот тип так поступил?– Может, он сильно зарос? – предположил Карелла.– Мне случалось видеть и не такое, – сказал Гроссман.– Мне тоже.– Но зачем ему было так рисковать? Ружье стреляет слишком громко, Стив. Ты можешь вообразить человека, который стреляет из ружья четырежды, а потом как ни в чем не бывало идет в ванную бриться? Электрической бритвой! Ею же за час не побреешься!– Ну, за час все же побреешься.– Все равно долго! – сказал Гроссман. – Если ты застрелил двоих, первое твое побуждение – удрать. Тут уж не до бритья электробритвой.– Это в том случае, если не знаешь, что в квартире напротив глухая женщина, а в квартире рядом нет жильцов.– Ты хочешь сказать, что никто в доме не слышал стрельбы?– Почему? Слышали.– Ну и что?– Обычное дело. Никто не позвонил в полицию.– Так или иначе, убийца понимал, что наделал много шума. Он должен был быстро смыться.– Но он же, по твоим словам, этого не сделал.– Я говорю тебе: он стал бриться.– Твое мнение – кто он?– Псих, – сказал Гроссман. * * * Глория Лейден жила в многоквартирном доме на берегу реки Дикс. В вестибюле Кареллу и Клинга остановил швейцар. Он позвонил миссис Лейден, чтобы сообщить о визитерах. Она была готова их принять, и сыщики взмыли на семнадцатый этаж в сопровождении лифтера, который все время насвистывал «А мне все равно» и страшно при этом фальшивил.В квартире были большие стеклянные двери, выходившие на маленькую веранду, обращенную к реке. Ухоженная квартира была обставлена в стиле датского модерна: белые стены, бежевые ковры. Четыре обитавшие здесь кошки, похоже, подбирались по цвету и превосходно вписывались в общую гамму. Они то выходили, то опять возвращались в гостиную, где Карелла и Клинг допрашивали хозяйку. Кошки поочередно обнюхали брюки Клинга и ботинки Кареллы, словно сами были сыщиками, проверяющими подозрительных посетителей. Кошки выводили Клинга из равновесия. Ему казалось, что они могут учуять запах Анны Гилрой и сообщат куда надо.– Миссис Лейден, мы хотели еще кое о чем вас спросить, – сказал Карелла.– Пожалуйста, – кивнула миссис Лейден. На ней был халат с поясом, а под ним со всей очевидностью скрывался корсет. Ее волосы утратили тот лавандовый оттенок, который так удивил Кареллу в морге. Хозяйка устроилась на краешке кресла, обитого пушистой коричневой материей, спиной к балкону.– Во-первых, нас интересует, слышали ли вы, чтобы ваш сын или невестка упоминали имя Уолтера Дамаска?– Уолтер?..– Дамаск.– Нет, никогда.– Или какого-то другого Уолтера?– Среди их друзей не было Уолтеров.– Вы знали их друзей?– Некоторых знала.– Но ваш сын никогда не упоминал...– Нет.– А невестка?– Мы с ней редко говорили. По крайней мере, на личные темы.– Но вообще-то вы с ней разговаривали?– Да, разговаривала.– Вы с ней не очень ладили?– Нет, отчего же, ладила. Наверно, вас интересует, нравилась ли она мне?– Она вам нравилась?– Нет.– Ясно.– Уверяю вас, молодой человек, я не умею стрелять из ружья.– Никто и не говорит, что это были вы.– Вместе с ней убит и мой сын, не забывайте.– Ас ним вы ладили, миссис Лейден?– Прекрасно ладила.– Но не с невесткой?– Нет. По крайней мере, сначала не очень.– Когда было начало?– Он привез ее из очередной поездки семь-восемь лет назад.– Откуда она родом?– Из Алабамы. Представляете, привез мне южанку. Вы бы только на нее посмотрели! Дело было летом, она впорхнула в комнату в желтом платье. Вылитая Скарлетт О'Хара. Вот такое первое впечатление!– Вы знаете ее девичью фамилию?– Роза Хилари Борден. На Юге они употребляют все три имени. Она постоянно рассказывала мне о своих двоюродных братьях и сестрах. Элис Мэри Борден, Давид Грэм Борден, Хорсе Франк Борден – натуральный роман из южной жизни. Вы бы только ее послушали! Единственный ребенок в семье, зато тысячи кузин и кузенов по всей округе, любителей кукурузных оладий и требухи. Я сразу сказала сыну: она мне не нравится. Но ему было все равно. Он мне заявил, что любит ее. Любит! Подстерегла его вдалеке от дома, улучила момент! Мужчины все одинаковы.Карелла взглянул на Клинга. Оба промолчали. Миссис Лейден кивнула, словно соглашаясь со своей жизненной философией, и сказала:– Мой сын был очень хорош собой, за него пошла бы любая. Когда он был в поездках, телефон звонил каждые десять минут. Все девицы хотели знать, когда Эндрю вернется домой. Но он вернулся с Розой Хилари Борден в желтом платье в обтяжку.– До женитьбы он жил здесь, с вами? – спросил Клинг.– Да, конечно. Мой бедный муж умер, когда Эндрю был еще ребенком. Разве сын может бросить свою овдовевшую мать?– Сколько ему было лет, когда он женился? – спросил Карелла.– Это случилось восемь лет назад, значит, тридцать два.– Вы сказали, он встретил Розу на Юге, в Алабаме?– Да, в Монтгомери.– А мы решили, что его регион на Западе.– Это сейчас. Три или четыре года назад его перевели.– Скажите, миссис Лейден, вы знали, что в минувшие выходные ваш сын собирался домой?– Нет.– Он вам не звонил?– Нет.– А вашей невестке?– Моя невестка никогда не звонила мне, когда сын был в командировке.– Нам хотелось бы знать, не сообщал ли он ей о намерении приехать. Похоже, его планы изменились.– Мне об этом все равно не стало бы известно. Она даже не сообщила мне, что забеременела. Я и узнала это, когда она потеряла ребенка, да и то потому, что Эндрю случайно обмолвился.– Когда это произошло?– В мае.– Она забеременела и потеряла ребенка?– Да, на втором месяце.– Миссис Лейден, если забыть об Уолтере Дамаске, был ли среди их друзей кто-то...– Нет.– Кто мог бы завидовать...– Нет.– Или сделать что-то в этом роде по иной причине?– Нет.– И вы никогда не слышали об Уолтере Дамаске?– Нет. * * * Больше вопросов у сыщиков не было. Кошки еще немного пошныряли вокруг, миссис Лейден добавила к портрету невестки несколько черных штрихов, и сыщики откланялись. Пора было делать перерыв на ленч.Возникло предположение, что Уолтер Дамаск навестит свою квартиру, чтобы забрать чек, оставленный им в ящике комода в ночь гибели четы Лейденов. В конце концов, если он собирался удрать, то деньги ему не помешали бы. Поэтому детектив Артур Браун и был отправлен в засаду, в грязное логово Дамаска. С пятницы он коротал там время в одиночестве – высокий рыжий детина, кожа которого была темнее мрака, царившего в квартире. Плащ Брауна висел на спинке стула. В руках у Брауна был револьвер.Браун терпеть не мог засад, но эта ему не нравилась особенно. Во-первых, в квартирке воняло, как на помойке. Во-вторых, ее владелец устроил здесь жуткий беспорядок. Когда ты на улице и следишь за автомобилями, вокруг толчея и суета, все время что-то происходит, можно поглазеть по сторонам. Даже в задней комнате магазина слышны голоса покупателей, и ты чувствуешь, что жизнь продолжается. Но здесь, в сумрачной тишине, казалось, что время остановилось. Кто бы ни был этот Дамаск и что бы он ни совершил, жил он как свинья. Темень, вонь и тишина навалились на Брауна, заставив его в очередной раз горько пожалеть о том, что он пошел работать в полицию, а не в санитарную инспекцию. Если бы у него в свое время хватило ума, он сейчас разъезжал бы на мусорной машине, которая хоть и воняет, но все же не так, как эта квартирка, и работал бы он при ясном свете ноябрьского солнца. Браун подумал, не поднять ли шторы на окнах, но решил, что лучше не стоит, устроился поудобнее на стуле в кухне и стал уже было задремывать, как услышал, что в замке входной двери поворачивается ключ. Сон как рукой сняло.Он встал и прижался спиной к кухонной стене. Дверь отворилась. Снова наступила тишина. Дверь закрылась, отрезав полоску света, пробивавшуюся с лестничной площадки. Кто-то вошел в комнату и двинулся к кухне.Браун колебался лишь мгновение. Затем он возник в дверях с револьвером в руке и коротко сказал:– Стоять на месте!На него испуганно глядела хорошенькая рыжая девушка. * * * Ее звали Аманда Поп. Она попросила сыщика звать ее Мэнди. Она ничего не имела против прогулки в участок, куда они поехали в ее желтом «бьюике». Браун сидел рядом с ней, рука с револьвером лежала на коленях. Она весело болтала с ним во время короткой поездки, а теперь, вольготно расположившись в комнате следственного отдела, первым делом попросила трех окруживших ее озабоченных детективов звать ее Мэнди. Услышав о своих правах, она отказалась от адвоката, поскольку ничего плохого не совершила.– Что вы делали в квартире? – спросил Карелла.– Пришла в гости к Уолли.– К какому Уолли?– К Дамаску.– Кто дал вам ключ?– Уолли.– Когда?– Давно, несколько месяцев назад.Девушка была красива, знала об этом и пользовалась своей очаровательной наружностью очень умело. Волосы медно-красного цвета прекрасно контрастировали с белой кожей и большими зелеными глазами. Носик задорно вздернут, рот большой, губы крупные и ненакрашенные. Зеленое шерстяное платье удачно подчеркивало ее соблазнительные формы. Девушка сидела на стуле, закинув одну стройную ножку на другую, и ослепительно улыбалась детективам, заставив каждого пожалеть, что он не допрашивает ее один на один, подальше от похотливых коллег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13