Алле-оп!
И он доставал бокал, наполненный вином, из-за пазухи. Невдалеке стоял метрдотель, поставленный для подстраховки, и улыбался. С владельцем ресторана этот трюк, естественно, обговаривался заранее.
Таким образом Роллье убедительно показал, что если застольный фокусник соединит в себе оба умения – высокий темп показа и непринужденность разговора, то любая секретная престидижитация с картами, даже самая сложная, может быть проделана им незаметно для аудитории. И обладать огромной ладонью или фантастической техникой пальцев в таком варианте вовсе необязательно.
Однако ему же, Жан-Луи Роллье, принадлежат следующие слова:
– Заклинаю всех престидижитаторов – овладевайте манипуляционными приемами! Разнообразьте их, оттачивайте! Будьте проворными – ловкость рук всегда приводит аудиторию в восторг. Не слишком полагайтесь на текст, кажущийся вам смешным – в некоторых случаях смех способен подвести вас, вызвав обратную реакцию, нежелательную для вас – вплоть до жалости. Когда зрители возвращаются домой и беседуют, вспоминая ваше представление, пусть они отзываются о вас как о талантливом искуснике. Помните – фраза «Какой умелый фокусник!» является куда более ценной рецензией, чем похвала «Какой этот фокусник веселый!»
Следуя духу советов Жана-Луи и заявленным ранее постулатам зрелищности, приведу два разработанных мной способа пальмирования карт.
Первый способ предполагает полнейшую непрерывность поэтапного выполнения отдельных фаз – абсолютную их слитность в единое пластическое движение. Любая, даже микроскопическая пауза моментально воспринимается зрителями как досадно-заметный визуальный «шов».
1. Колода удерживается в правой руке фокусника – правый большой палец наложен на ее лицевую сторону, а остальные правые пальцы находятся на краповой стороне, причем короткое ребро колоды упирается в основания четырех (кроме большого) пальцев правой руки (рис.28 а). При этом ладонные подушечки прижаты к лицевой стороне колоды.
2. Повернувшись правым боком к зрителям, волшебник поднимает правую кисть (вместе с колодой) на уровень левого плеча. При этом правая ладонь обращена вверх, а лицевая сторона колоды развернута в сторону публики (рис.28б).
3. Левая рука, направленная ладонью в сторону зала, подводится к колоде с ее краповой стороны, после чего левый большой палец накладывается на правое длинное ребро колоды, а остальные левые пальцы помещаются на левое длинное ребро колоды (рис.28в).
4. Правые средний и безымянный пальцы, прижимаясь к краповой стороне колоды, сгибаются (вместе с правыми указательным и мизинцем); при этом правая ладонь немного отходит от колоды вниз – от этого задняя (с краповой стороны колоды) карта под давлением кончиков правых среднего и безымянного пальцев начинает изгибаться, поскольку нижнее короткое ребро этой карты продолжает упираться в правую кисть между основаниями правых пальцев и ладонными подушечками (рис.28 г).
Рис. 28
5. Правые пальцы (кроме большого) продолжают сгибаться, а правая кисть одновременно уходит вниз все дальше и дальше от колоды, в результате чего изгибающаяся задняя карта расстается с краповой стороной колоды и, тотчас же распрямившись, ложится в правую ладонь. При этом правая ладонь (вместе с пальмированной в ней картой) поворачивается в сторону от аудитории, а левая рука (в целях маскировки пальмирования) разворачивает колоду, обращенную лицом к зрителям, на 90 градусов – правым длинным ребром вверх (рис.28д).
Вторым способом рекомендуется пользоваться, когда руки чародея выполняют в воздухе некую пластическую или пантомимическую композицию, причем колода находится в одной из рук. Обе кисти, не прерывая пространственных вариаций, на мгновение соединяются кончиками пальцев, располагаясь при этом под углом друг к другу – и карта с краповой стороны колоды тотчас же передается в другую ладонь для пальмирования. После чего руки расходятся, в одной из них продолжает находиться колода, а в другой – пальмированная карта.
1. Колода, расположенная вертикально, удерживается в левой руке краповой стороной к ладони. При этом левый большой палец лежит вдоль верхнего длинного ребра, а остальные левые пальцы охватывают колоду со стороны нижнего длинного ребра, а левая ладонь расположена под углом 45 градусов к аудитории и «смотрит» в направлении «вправо – на фокусника» (на рис.29, а показан вид со стороны зрителей).
Рис. 29
2. Левые мизинец, безымянный и средний пальцы, нажимая на краповую сторону колоды и слегка сдвигая правую (с краповой стороны колоды) карту вниз на 1– 2 см, добиваются отслаивания этой карты от колоды – в результате верхнее длинное ребро данной карты оказывается на расстоянии 0, 5– 1 см от колоды, и между картой и колодой образуется щель (на рис.29б показан вид со стороны фокусника).
3. Правая рука с распрямленными пальцами подводится к левой руке и кончик правого указательного пальца накладывается на правый верхний угол колоды. При этом правая ладонь располагается под углом 45 градусов к публике, т. е. «смотрит» в направлении "влево – на фокусника. Одновременно с этим соединением левый большой палец вдвигается между лицевой стороной отделенной от колоды карты и краповой стороной колоды (на рис.29, в показан вид со стороны исполнителя).
4. Левый большой палец распрямляется и вдавливает отделенную от колоды карту в правую ладонь, прижимая ее краповой стороной к правой ладони; обе руки при этом остаются неподвижными (на рис.29 г показан вид со стороны фокусника).
5. Пальцы правой руки чуть-чуть сгибаются, удерживая пальмированную в правой ладони карту, а пальцы левой руки охватывают колоду: левый большой палец – со стороны верхнего длинного ребра, а остальные левые пальцы – со стороны нижнего длинного ребра (на рис. 29д показан вид со стороны исполнителя), после чего обе руки расходятся в стороны.
Комментарий
Первый способ пальмирования придуманный Карташкиным – это классическое нижнее пальмирование, которое делают удерживая колоду в горизонтальном положении, просто передавая ее из правой руки в левую.
Внимательно вчитайтесь в последний способ пальмирования. В пункте 3 правая рука находится под углом 45 градусов к зрителям. В пункте 4 она не меняет угол, то есть на диаграмме г зрители видят спальмированную карту. В пункте 5 зрители продолжают видеть эту карту, которую автор отводит вправо…
4
Он всегда выходил из темноты. И это впечатляло.
Он здесь. И – нет его. Предощущенье странно.
Так отзвук пролетающей мечты
Рождает мысль о таинстве обмана.
Но чует сердце взгляд из темноты.
Эти строки Ежи Калеца, польского поэта, погибшего в 23-летнем возрасте, написаны о старинном портрете его прадеда, человека с аристократической внешностью, про которого сохранилась легенда, будто он изобрел эликсир бессмертия. Вероятно, если бы Калец побывал на выступлении Сатху Прамбачария, несущего с собой «аромат непостижимости с берегов Брамапутры», как говорилось в его афише, то появление этого чародея могло бы вызвать в душе юного поэта точно такой же отклик.
Шагнув в луч света, тот замирал. Зрители могли долго рассматривать его каменное лицо – крупные асимметричные черты придавали ему сходство с индийским полководцем, запечатленным на одной из скал в Восточных Гатах. Публика разглядывала его чалму, в центре которой сверкал камень неземной красоты. Некоторые даже ощущали магические вибрации, исходившие от его приподнятых рук. А он, абсолютно равнодушный, выдерживал долгую паузу.
– Меня зовут Сатху Прамбачария, – раздавался в тишине его надтреснутый голос. – Я владею древними секретами чудес, полученными мною от всезнающего брамина Махабаджагунду, который в возрасте 30-ти лет раздал бедным все свое богатство и, движимый жаждой познания, поселился в глубине джунглей Индии. Я оказался единственным наследником его неисчерпаемой мудрости, сделав созидание волшебства своей профессией…
При этих словах индийский гость медленными, плавными движениями погружал смуглые кисти рук в обширные рукава, а затем извлекал их – в его тонких загорелых пальцах оказывались поблескивающие карты. Он доставал карты отовсюду – из расшитых золотом карманов, снимал с синего бархата верха чалмы, выдвигал из-за высокого стоячего воротника, отороченного ниткой жемчуга, и у зрителей создавалось впечатление, будто карты, словно растения, пробивались сквозь его костюм, а он собирал такой диковинный урожай. Набрав столь живописным способом полную колоду, Сатху Прамбачария приближался к одному из столиков и приступал к карточным мистификациям.
Мистификации же иного рода давно уже шли неудержимым потоком. Во-первых, данный Сат-ху вовсе не был индийцем, а имел вполне законное немецкое происхождение. Во-вторых, по паспорту он значился Гюнтером Гроссбауэром, а никаким не Прамбачарией. В-третьих, чарующий загар он приобрел на берегах отнюдь не Брамапутры, а теплого и ласкового Средиземного моря, где совсем недавно выступал с гастролями. В-четвертых, он не только не являлся учеником всезнающего брамина Махабаджагунду, которого в действительности не существовало, но никогда и не был в Индии, а все его знания об этой далекой стране были почерпнуты из небольшой брошюры, купленной им исключительно из-за красивой обложки и прочитанной единственно по причине малостраничности. Что, тем не менее, отнюдь не мешало ему производить впечатление индийского чудопроизводителя, так как престидижитатором он был весьма и весьма умелым.
Публику очаровывало в нем все: и манера говорить, и со вкусом подобранный костюм, и галантность манер, и непроницаемая отрешенность взгляда, но более всего – жесты. Руки, повисающие в пространстве на полпути. Кисти, неожиданно застывающие в воздухе. И безусловно, декоративное сопровождение.
Он вытягивал из-за пазухи свернутую в трубочку бумагу. «Папирус-инструкция, – говорил он. – Мне дал его мудрый Махабаджагунду, и с тех пор он не вскрывался. Но сейчас я сломаю печать, и мы узнаем, какую тайну игральный карт он хранит». Прамбачария-Гроссбауэр нажимал пальцами на сургучное пятно, напоминавшее монету, – оно лопалось поперек, разбрызгивая дымящиеся осколки, и фокусник разворачивал этот свиток в ленту метровой длины.
– Здесь слишком темно, – произносил он, бросив взгляд на «инструкцию». Запускал руку за пазуху и извлекал оттуда горящую свечу.
– Вот теперь светлее, – с этими словами Прамбачария-Гроссбауэр вдвигал свечу в небольшой цилиндр с донышком, пришитый к костюму около левого локтя. Теперь свеча высилась в этом импровизированном подсвечнике, и иллюзионисту не приходилось держать ее. В его руках находился только «папирус».
– Нет, и этой яркости не достаточно, – сокрушался чародей и всплескивал кистями, выхватывая словно бы из воздуха черно-белую «волшебную палочку». Касался ею пламени свечи, и из торца «волшебной палочки» начинал бить узкий луч света. Фокусник освещал рукопись таким необычным продольным фонарем, а затем, водя световым пятном по строчкам, принимался читать вслух:
– Кин нурс эльмин хевен. Нин порт даникиз приналь. Энзуим беннен, даль трэй ван альмути-нак. Копт делло кутхим микайс вэл брот ширатим колл. Майзулюм хокс мот данмэлрикотат ромдас им накарул. Вольдемот лумальтас гом рокмильдэн.
Потом глуховато пояснял:
– Это посвящение. – На мгновение замолкал, после чего добавлял: – Мне.
– Мнамбортим даль гуш пальмонфир бур тин ко-дья-дэн-мар-цем-про! – продолжал он. – Лост гаржетт крупе дзинон бутатен; дост лагд мин филькрих прим. Конин дасперагоц.
Выдержав паузу, произносил:
– Это эпиграф. А вот сам текст. Кальдеррос месатэ дуппир папли-бут-мэнгэ-стринг-манс; брентвагадо упдель ванлох минк. Стозиррин девинсвальперрос рувд-кель-боц, меркос корманчич руб зарэдилс тис-джок-стэ-зампернадс. Госорманд фрест румав зол. Сгринт диф-пруг-диф сотр халь канэ-вэ. Рапг. Рапт. Пагигз – боряеданд сокум билз нэ. Пикальдраг, пикальдраг. Арим. Я переведу. Здесь сказано – пусть зритель снимет колоду. Пожалуйста, снимите.
И протягавал ее зрителю. Тот упирался кончиком указательного пальца в ближнее к нему короткое ребро колоды, нажимал на верхнюю половину, и та сдвигалась в сторону фокусника.
Далее по логике снятия следовало поменять местами обе полуколоды. Но если такое перемещение выполнить взаправду, то нижняя карта колоды окажется в середине и исполнитель потеряет над ней конгроль. А для показа карточного чуда Прамбачарии-Гроссбаузру было необходимо, чтобы после взаимной смены полуколод нижняя карта продолжала оставаться нижней. Дело в том, что наш престидижитатор очень любил показывать фокусы с ключевой картой. Потому он всегда пользовался приемом фиксации нижней карты.
Рис. 30
Вот механика этого приема.
1. В результате действия зрителя колода, верхняя половина которой сдвинута в сторону фокусника, лежит на обращенной вверх ладонью левой кисти исполнителя краповой стороной вверх. При этом левый большой палец расположен вдоль левого длинного ребра колоды, а остальные левые пальцы находятся со стороны правого длинного ребра (рис.30а).
2. Правая рука, развернутая ладонью влево, подводится к верхней (сдвинутой) полуколоде со стороны правого длинного ребра. При этом правый большой палец накладывается на краповую сторону выдвинутой полуколоды, а кончики правых среднего и указательного пальцев – лицевую сторону нижней полуколоды. Левые безымянный палец и мизинец отгибаются вниз, пропуская к колоде правую кисть (на рис.30, б приведен общий вид; на рис. 30, в показан вид на колоду и правую руку с левой стороны, левая рука убрана).
3. Правые средний и указательный пальцы, кончики которых прижаты к лицевой стороне нижней карты, сгибаются – от этого нижняя карта нижней полуколоды сдвигается в сторону фокусника (на рис.30 г дан вид слева, левая рука убрана).
4. Правые средний и указательный пальцы прижимают крап сдвинутой карты к лицевой стороне верхней полуколоды; при этом правая рука, удерживающая сдвинутую карту и верхнюю полуколоду, начинает двигаться в сторону исполнителя (на рис. 30, д Приведен вид слева, левая рука убрана).
5. Правая рука помещает бывшую верхнюю полуколоду под бывшую нижнюю, расположенную в левой руке (рис.30е). Снятие колоды выполнено, однако нижняя карта колоды Так и осталась нижней.
Далее Прамбачария-Гроссбауэр выполнял еще несколько манипуляций, непрестанно сверяясь с текстом «инструкции», после чего «папирус» вдруг «случайно» оказывался над пламенем свечи и вспыхивал. Поскольку бумага «папируса» была специальной (так называемая пиробумага, горящая ярким красно-желтым огнем и сгорающая в течение одной-двух секунд), то зрители видели гигантский ослепительный костер в руке фокусника, возникший и тотчас же гаснущий, после которого оставались порхающие в воздухе невесомые клочья пепла.
Любой другой иллюзионист на месте Прамбачарии-Гроссбауэра изобразил бы отчаянное удивление и был бы, вероятно, прав – какая реликвия сгинула в небытие! Но псевдоиндус щелкнул пальцами неподвижно замерших рук и надменно изрек:
– Вы стали свидетелями последнего волшебства, продиктованного мне уникальным папирусом. Судьба не была к нему благосклонной, но разумно ли идти против судьбы? Однако я должен найти вашу карту.
Вытащив нож с длинным тонким лезвием, он вонзил клинок в собственную грудь невдалеке от сердца, вспорол серебристое шитье и обнаружил между бархатом и подкладкой краповый уголок карты. Медленно обведя взглядом аудиторию, вытянул пачку, плавным горизонтальным жестом отвел руку от груди и расправил тонкие нервные пальцы. На стол упало пять карт – четыре туза и карта, выбранная зрителями…
Однажды с Гюнтером произошел инцидент вполне детективного свойства. Работая за столиком одного из ресторанов Кардиффа, он в полном соответствии с ритуалом номера протянул публике колоду, предлагая снять ее в любом месте. Из темноты высунулась рука одного из сидящих и потянулась к картам – на безымянном пальце этой руки сверкал невероятно дорогой алмаз! Лицо Гроссбауэра дрогнуло, на мгновенье утратив традиционное выражение непоколебимого упрямства – он, много лет выступавший перед аристократической публикой, впервые видел такую драгоценность.
– Вашими клиентами, скорее всего, являлись обедневшие аристократы, – прозвучал мужской голос. – Да, это алмаз. Однако не слишком ценный.
– «Джекоб»? – попытался угадать Гроссбауэр. Найденный в Индии, «Джекоб» имел массу ровно в 100 каратов и в 1956 году был продан за 280 тысяч долларов.
– Нет. Это «Персифаль», – послышался ответ. – Однако вы, кажется, просили снять колоду? Не так ли?
– Да-да, – спохватился Гроссбауэр. И продолжил трюк. А утром, решив подышать морским воздухом, Гюнтер направился в сторону Бристольского залива и случайно увидел объявление о передвижной выставке-продаже украшедий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
И он доставал бокал, наполненный вином, из-за пазухи. Невдалеке стоял метрдотель, поставленный для подстраховки, и улыбался. С владельцем ресторана этот трюк, естественно, обговаривался заранее.
Таким образом Роллье убедительно показал, что если застольный фокусник соединит в себе оба умения – высокий темп показа и непринужденность разговора, то любая секретная престидижитация с картами, даже самая сложная, может быть проделана им незаметно для аудитории. И обладать огромной ладонью или фантастической техникой пальцев в таком варианте вовсе необязательно.
Однако ему же, Жан-Луи Роллье, принадлежат следующие слова:
– Заклинаю всех престидижитаторов – овладевайте манипуляционными приемами! Разнообразьте их, оттачивайте! Будьте проворными – ловкость рук всегда приводит аудиторию в восторг. Не слишком полагайтесь на текст, кажущийся вам смешным – в некоторых случаях смех способен подвести вас, вызвав обратную реакцию, нежелательную для вас – вплоть до жалости. Когда зрители возвращаются домой и беседуют, вспоминая ваше представление, пусть они отзываются о вас как о талантливом искуснике. Помните – фраза «Какой умелый фокусник!» является куда более ценной рецензией, чем похвала «Какой этот фокусник веселый!»
Следуя духу советов Жана-Луи и заявленным ранее постулатам зрелищности, приведу два разработанных мной способа пальмирования карт.
Первый способ предполагает полнейшую непрерывность поэтапного выполнения отдельных фаз – абсолютную их слитность в единое пластическое движение. Любая, даже микроскопическая пауза моментально воспринимается зрителями как досадно-заметный визуальный «шов».
1. Колода удерживается в правой руке фокусника – правый большой палец наложен на ее лицевую сторону, а остальные правые пальцы находятся на краповой стороне, причем короткое ребро колоды упирается в основания четырех (кроме большого) пальцев правой руки (рис.28 а). При этом ладонные подушечки прижаты к лицевой стороне колоды.
2. Повернувшись правым боком к зрителям, волшебник поднимает правую кисть (вместе с колодой) на уровень левого плеча. При этом правая ладонь обращена вверх, а лицевая сторона колоды развернута в сторону публики (рис.28б).
3. Левая рука, направленная ладонью в сторону зала, подводится к колоде с ее краповой стороны, после чего левый большой палец накладывается на правое длинное ребро колоды, а остальные левые пальцы помещаются на левое длинное ребро колоды (рис.28в).
4. Правые средний и безымянный пальцы, прижимаясь к краповой стороне колоды, сгибаются (вместе с правыми указательным и мизинцем); при этом правая ладонь немного отходит от колоды вниз – от этого задняя (с краповой стороны колоды) карта под давлением кончиков правых среднего и безымянного пальцев начинает изгибаться, поскольку нижнее короткое ребро этой карты продолжает упираться в правую кисть между основаниями правых пальцев и ладонными подушечками (рис.28 г).
Рис. 28
5. Правые пальцы (кроме большого) продолжают сгибаться, а правая кисть одновременно уходит вниз все дальше и дальше от колоды, в результате чего изгибающаяся задняя карта расстается с краповой стороной колоды и, тотчас же распрямившись, ложится в правую ладонь. При этом правая ладонь (вместе с пальмированной в ней картой) поворачивается в сторону от аудитории, а левая рука (в целях маскировки пальмирования) разворачивает колоду, обращенную лицом к зрителям, на 90 градусов – правым длинным ребром вверх (рис.28д).
Вторым способом рекомендуется пользоваться, когда руки чародея выполняют в воздухе некую пластическую или пантомимическую композицию, причем колода находится в одной из рук. Обе кисти, не прерывая пространственных вариаций, на мгновение соединяются кончиками пальцев, располагаясь при этом под углом друг к другу – и карта с краповой стороны колоды тотчас же передается в другую ладонь для пальмирования. После чего руки расходятся, в одной из них продолжает находиться колода, а в другой – пальмированная карта.
1. Колода, расположенная вертикально, удерживается в левой руке краповой стороной к ладони. При этом левый большой палец лежит вдоль верхнего длинного ребра, а остальные левые пальцы охватывают колоду со стороны нижнего длинного ребра, а левая ладонь расположена под углом 45 градусов к аудитории и «смотрит» в направлении «вправо – на фокусника» (на рис.29, а показан вид со стороны зрителей).
Рис. 29
2. Левые мизинец, безымянный и средний пальцы, нажимая на краповую сторону колоды и слегка сдвигая правую (с краповой стороны колоды) карту вниз на 1– 2 см, добиваются отслаивания этой карты от колоды – в результате верхнее длинное ребро данной карты оказывается на расстоянии 0, 5– 1 см от колоды, и между картой и колодой образуется щель (на рис.29б показан вид со стороны фокусника).
3. Правая рука с распрямленными пальцами подводится к левой руке и кончик правого указательного пальца накладывается на правый верхний угол колоды. При этом правая ладонь располагается под углом 45 градусов к публике, т. е. «смотрит» в направлении "влево – на фокусника. Одновременно с этим соединением левый большой палец вдвигается между лицевой стороной отделенной от колоды карты и краповой стороной колоды (на рис.29, в показан вид со стороны исполнителя).
4. Левый большой палец распрямляется и вдавливает отделенную от колоды карту в правую ладонь, прижимая ее краповой стороной к правой ладони; обе руки при этом остаются неподвижными (на рис.29 г показан вид со стороны фокусника).
5. Пальцы правой руки чуть-чуть сгибаются, удерживая пальмированную в правой ладони карту, а пальцы левой руки охватывают колоду: левый большой палец – со стороны верхнего длинного ребра, а остальные левые пальцы – со стороны нижнего длинного ребра (на рис. 29д показан вид со стороны исполнителя), после чего обе руки расходятся в стороны.
Комментарий
Первый способ пальмирования придуманный Карташкиным – это классическое нижнее пальмирование, которое делают удерживая колоду в горизонтальном положении, просто передавая ее из правой руки в левую.
Внимательно вчитайтесь в последний способ пальмирования. В пункте 3 правая рука находится под углом 45 градусов к зрителям. В пункте 4 она не меняет угол, то есть на диаграмме г зрители видят спальмированную карту. В пункте 5 зрители продолжают видеть эту карту, которую автор отводит вправо…
4
Он всегда выходил из темноты. И это впечатляло.
Он здесь. И – нет его. Предощущенье странно.
Так отзвук пролетающей мечты
Рождает мысль о таинстве обмана.
Но чует сердце взгляд из темноты.
Эти строки Ежи Калеца, польского поэта, погибшего в 23-летнем возрасте, написаны о старинном портрете его прадеда, человека с аристократической внешностью, про которого сохранилась легенда, будто он изобрел эликсир бессмертия. Вероятно, если бы Калец побывал на выступлении Сатху Прамбачария, несущего с собой «аромат непостижимости с берегов Брамапутры», как говорилось в его афише, то появление этого чародея могло бы вызвать в душе юного поэта точно такой же отклик.
Шагнув в луч света, тот замирал. Зрители могли долго рассматривать его каменное лицо – крупные асимметричные черты придавали ему сходство с индийским полководцем, запечатленным на одной из скал в Восточных Гатах. Публика разглядывала его чалму, в центре которой сверкал камень неземной красоты. Некоторые даже ощущали магические вибрации, исходившие от его приподнятых рук. А он, абсолютно равнодушный, выдерживал долгую паузу.
– Меня зовут Сатху Прамбачария, – раздавался в тишине его надтреснутый голос. – Я владею древними секретами чудес, полученными мною от всезнающего брамина Махабаджагунду, который в возрасте 30-ти лет раздал бедным все свое богатство и, движимый жаждой познания, поселился в глубине джунглей Индии. Я оказался единственным наследником его неисчерпаемой мудрости, сделав созидание волшебства своей профессией…
При этих словах индийский гость медленными, плавными движениями погружал смуглые кисти рук в обширные рукава, а затем извлекал их – в его тонких загорелых пальцах оказывались поблескивающие карты. Он доставал карты отовсюду – из расшитых золотом карманов, снимал с синего бархата верха чалмы, выдвигал из-за высокого стоячего воротника, отороченного ниткой жемчуга, и у зрителей создавалось впечатление, будто карты, словно растения, пробивались сквозь его костюм, а он собирал такой диковинный урожай. Набрав столь живописным способом полную колоду, Сатху Прамбачария приближался к одному из столиков и приступал к карточным мистификациям.
Мистификации же иного рода давно уже шли неудержимым потоком. Во-первых, данный Сат-ху вовсе не был индийцем, а имел вполне законное немецкое происхождение. Во-вторых, по паспорту он значился Гюнтером Гроссбауэром, а никаким не Прамбачарией. В-третьих, чарующий загар он приобрел на берегах отнюдь не Брамапутры, а теплого и ласкового Средиземного моря, где совсем недавно выступал с гастролями. В-четвертых, он не только не являлся учеником всезнающего брамина Махабаджагунду, которого в действительности не существовало, но никогда и не был в Индии, а все его знания об этой далекой стране были почерпнуты из небольшой брошюры, купленной им исключительно из-за красивой обложки и прочитанной единственно по причине малостраничности. Что, тем не менее, отнюдь не мешало ему производить впечатление индийского чудопроизводителя, так как престидижитатором он был весьма и весьма умелым.
Публику очаровывало в нем все: и манера говорить, и со вкусом подобранный костюм, и галантность манер, и непроницаемая отрешенность взгляда, но более всего – жесты. Руки, повисающие в пространстве на полпути. Кисти, неожиданно застывающие в воздухе. И безусловно, декоративное сопровождение.
Он вытягивал из-за пазухи свернутую в трубочку бумагу. «Папирус-инструкция, – говорил он. – Мне дал его мудрый Махабаджагунду, и с тех пор он не вскрывался. Но сейчас я сломаю печать, и мы узнаем, какую тайну игральный карт он хранит». Прамбачария-Гроссбауэр нажимал пальцами на сургучное пятно, напоминавшее монету, – оно лопалось поперек, разбрызгивая дымящиеся осколки, и фокусник разворачивал этот свиток в ленту метровой длины.
– Здесь слишком темно, – произносил он, бросив взгляд на «инструкцию». Запускал руку за пазуху и извлекал оттуда горящую свечу.
– Вот теперь светлее, – с этими словами Прамбачария-Гроссбауэр вдвигал свечу в небольшой цилиндр с донышком, пришитый к костюму около левого локтя. Теперь свеча высилась в этом импровизированном подсвечнике, и иллюзионисту не приходилось держать ее. В его руках находился только «папирус».
– Нет, и этой яркости не достаточно, – сокрушался чародей и всплескивал кистями, выхватывая словно бы из воздуха черно-белую «волшебную палочку». Касался ею пламени свечи, и из торца «волшебной палочки» начинал бить узкий луч света. Фокусник освещал рукопись таким необычным продольным фонарем, а затем, водя световым пятном по строчкам, принимался читать вслух:
– Кин нурс эльмин хевен. Нин порт даникиз приналь. Энзуим беннен, даль трэй ван альмути-нак. Копт делло кутхим микайс вэл брот ширатим колл. Майзулюм хокс мот данмэлрикотат ромдас им накарул. Вольдемот лумальтас гом рокмильдэн.
Потом глуховато пояснял:
– Это посвящение. – На мгновение замолкал, после чего добавлял: – Мне.
– Мнамбортим даль гуш пальмонфир бур тин ко-дья-дэн-мар-цем-про! – продолжал он. – Лост гаржетт крупе дзинон бутатен; дост лагд мин филькрих прим. Конин дасперагоц.
Выдержав паузу, произносил:
– Это эпиграф. А вот сам текст. Кальдеррос месатэ дуппир папли-бут-мэнгэ-стринг-манс; брентвагадо упдель ванлох минк. Стозиррин девинсвальперрос рувд-кель-боц, меркос корманчич руб зарэдилс тис-джок-стэ-зампернадс. Госорманд фрест румав зол. Сгринт диф-пруг-диф сотр халь канэ-вэ. Рапг. Рапт. Пагигз – боряеданд сокум билз нэ. Пикальдраг, пикальдраг. Арим. Я переведу. Здесь сказано – пусть зритель снимет колоду. Пожалуйста, снимите.
И протягавал ее зрителю. Тот упирался кончиком указательного пальца в ближнее к нему короткое ребро колоды, нажимал на верхнюю половину, и та сдвигалась в сторону фокусника.
Далее по логике снятия следовало поменять местами обе полуколоды. Но если такое перемещение выполнить взаправду, то нижняя карта колоды окажется в середине и исполнитель потеряет над ней конгроль. А для показа карточного чуда Прамбачарии-Гроссбаузру было необходимо, чтобы после взаимной смены полуколод нижняя карта продолжала оставаться нижней. Дело в том, что наш престидижитатор очень любил показывать фокусы с ключевой картой. Потому он всегда пользовался приемом фиксации нижней карты.
Рис. 30
Вот механика этого приема.
1. В результате действия зрителя колода, верхняя половина которой сдвинута в сторону фокусника, лежит на обращенной вверх ладонью левой кисти исполнителя краповой стороной вверх. При этом левый большой палец расположен вдоль левого длинного ребра колоды, а остальные левые пальцы находятся со стороны правого длинного ребра (рис.30а).
2. Правая рука, развернутая ладонью влево, подводится к верхней (сдвинутой) полуколоде со стороны правого длинного ребра. При этом правый большой палец накладывается на краповую сторону выдвинутой полуколоды, а кончики правых среднего и указательного пальцев – лицевую сторону нижней полуколоды. Левые безымянный палец и мизинец отгибаются вниз, пропуская к колоде правую кисть (на рис.30, б приведен общий вид; на рис. 30, в показан вид на колоду и правую руку с левой стороны, левая рука убрана).
3. Правые средний и указательный пальцы, кончики которых прижаты к лицевой стороне нижней карты, сгибаются – от этого нижняя карта нижней полуколоды сдвигается в сторону фокусника (на рис.30 г дан вид слева, левая рука убрана).
4. Правые средний и указательный пальцы прижимают крап сдвинутой карты к лицевой стороне верхней полуколоды; при этом правая рука, удерживающая сдвинутую карту и верхнюю полуколоду, начинает двигаться в сторону исполнителя (на рис. 30, д Приведен вид слева, левая рука убрана).
5. Правая рука помещает бывшую верхнюю полуколоду под бывшую нижнюю, расположенную в левой руке (рис.30е). Снятие колоды выполнено, однако нижняя карта колоды Так и осталась нижней.
Далее Прамбачария-Гроссбауэр выполнял еще несколько манипуляций, непрестанно сверяясь с текстом «инструкции», после чего «папирус» вдруг «случайно» оказывался над пламенем свечи и вспыхивал. Поскольку бумага «папируса» была специальной (так называемая пиробумага, горящая ярким красно-желтым огнем и сгорающая в течение одной-двух секунд), то зрители видели гигантский ослепительный костер в руке фокусника, возникший и тотчас же гаснущий, после которого оставались порхающие в воздухе невесомые клочья пепла.
Любой другой иллюзионист на месте Прамбачарии-Гроссбауэра изобразил бы отчаянное удивление и был бы, вероятно, прав – какая реликвия сгинула в небытие! Но псевдоиндус щелкнул пальцами неподвижно замерших рук и надменно изрек:
– Вы стали свидетелями последнего волшебства, продиктованного мне уникальным папирусом. Судьба не была к нему благосклонной, но разумно ли идти против судьбы? Однако я должен найти вашу карту.
Вытащив нож с длинным тонким лезвием, он вонзил клинок в собственную грудь невдалеке от сердца, вспорол серебристое шитье и обнаружил между бархатом и подкладкой краповый уголок карты. Медленно обведя взглядом аудиторию, вытянул пачку, плавным горизонтальным жестом отвел руку от груди и расправил тонкие нервные пальцы. На стол упало пять карт – четыре туза и карта, выбранная зрителями…
Однажды с Гюнтером произошел инцидент вполне детективного свойства. Работая за столиком одного из ресторанов Кардиффа, он в полном соответствии с ритуалом номера протянул публике колоду, предлагая снять ее в любом месте. Из темноты высунулась рука одного из сидящих и потянулась к картам – на безымянном пальце этой руки сверкал невероятно дорогой алмаз! Лицо Гроссбауэра дрогнуло, на мгновенье утратив традиционное выражение непоколебимого упрямства – он, много лет выступавший перед аристократической публикой, впервые видел такую драгоценность.
– Вашими клиентами, скорее всего, являлись обедневшие аристократы, – прозвучал мужской голос. – Да, это алмаз. Однако не слишком ценный.
– «Джекоб»? – попытался угадать Гроссбауэр. Найденный в Индии, «Джекоб» имел массу ровно в 100 каратов и в 1956 году был продан за 280 тысяч долларов.
– Нет. Это «Персифаль», – послышался ответ. – Однако вы, кажется, просили снять колоду? Не так ли?
– Да-да, – спохватился Гроссбауэр. И продолжил трюк. А утром, решив подышать морским воздухом, Гюнтер направился в сторону Бристольского залива и случайно увидел объявление о передвижной выставке-продаже украшедий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34