Антреа – город, живущий на реке, вокруг реки и за счет реки. Казалось бы, все прекрасно: торговля процветает, оборона боеспособна, луга долины плодородны, отроги Ринневер надежно защищают от северных ветров и нечистоплотных соседей – благодать, да и только! Однако, в каждой, даже самой милой сказке обязательно имеется хотя бы один злодей. Для того чтобы героям было, с кем бороться, и на чей труп водружать свою стопу, например. Злодейство обнаружило себя и в Антрее. Что самое любопытное, источником зла стала… да-да, та же самая река! Берущая начало в горах, на своем пути она проходила через пласты породы, содержащей зерна руды очень интересного металла, который… Но обо всем по порядку.
Над Четырьмя Шемами обычно можно увидеть две луны. Молочно-белая Ка-Йи взбирается в небо почитай каждую ночь, а раз в месяц является во всей красе полнолуния. Золотая Ка-Йор навещает младшую сестренку довольно редко – раз в полгода по несколько дней, а все остальное время игриво подмигивает ей от самого горизонта. Но есть и еще одна луна. Черная Ка-Йен, которую можно заметить в небе раз в несколько лет, да и то, только когда она закроет своим траурным шлейфом пригоршню звезд. Не знаю, кто и сколько столетий назад назвал «лунным серебром» металл, найденный в глубине гор, но он и не подозревал, что оказался прав трижды. Потому что всего существует три разновидности странного металла – белая, желтая и черная. Об их полезных свойствах говорить не буду (я ж не гном, чтобы с ума сходить от любви к рудознатству), зато о вредных могу рассуждать много и горячо. Особенно о «слезах Ка-Йен», которые, растворяясь в воде, вызывают у людей, ее потребляющих, помешательство. Впрочем, все не так прямолинейно, как хотелось бы.
Впервые влияние «лунного серебра» обнаружилось только спустя четверть века после того, как нога первого переселенца ступила в долину Лавуолы: один из подсобных рабочих на строительстве моста ни с того ни с сего выбил клинья из-под валуна, предназначенного для возведения опоры. Камень покатился вниз и погреб под собой пять человек, глубоко вдавив месиво из мяса и костей в речное дно. Поначалу на этот поступок не обратили должного внимания, решив даже, что происшедшее – случайность. Но когда «несчастные случаи» продолжились, стало ясно: что-то не так. Лучшие лекари и маги искали причину, заставляющую вполне мирных и добрых людей бестрепетно убивать лучших друзей и близких родственников. Как говорится, ищущий – найдет. Нашли. На свою голову.
Выяснилось, что состав речной воды отличается от того, которым обладают другие реки Четырех Шемов. «Слезы Ка-Йен» не угрожают человеку напрямую. Да, собственно, и вообще не угрожают: какое дело «лунному серебру» до чаяний смертных созданий? Ровным счетом, никакого. Самый худший враг человека – он сам. Даже неосознанно и не нарочно.
Некоторые люди могут всю жизнь преспокойно пить воду из Лавуолы, и только здоровее будут. А некоторые… Некоторые сходят с ума. От чего это происходит? Кто знает. Маги говорят что-то о неудачных смешениях кровей. Возможно, так и есть. И все делятся пополам: те, для кого «слезы Ка-Йен» смертельно опасны, и те, для кого совершенно безвредны. Остается только определить, к какой из половин вы относитесь. И вот тут-то и магические, и лекарские искусства зашли в тупик. Уперлись рогами в стену и возопили: что же делать?! Риск сумасшествия, может, и невелик, но поскольку определить нарушение душевного здоровья не удавалось, пока не начинались убийства, панический страх перед рекой начал с огромной скоростью распространяться среди жителей Антреи. Еще бы, кому охота пасть от руки старого приятеля или тихой лунной ночью собственноручно удушить в колыбельке собственного ребенка? Город стоял на пороге гибели, а терять нажитое никто не хотел: а ну, как уйдут люди, а их место гномы займут? С этими карликами бородатыми торговаться еще хуже, чем с маонскими купцами: три шкуры сдерут за провоз груза по реке… Жажда наживы всегда сильна, а когда ее подстегивает страх смерти, упряжка мчится, не разбирая дороги и не замечая препятствий. Так и Городской Совет, отчетливо понимая, что самостоятельно проблему не решить, принял решение обратиться к сведущим людям. Точнее, к не-людям. Чем и в каком размере было уплачено за помощь тогда, история умалчивает, но кое-кому приходится платить и по сей день… Мне, например.
Из всех родов были выбраны два. Род Ра-Гро и род Ра-Элл, по своей воле принявшие Изменение . Одно на двоих. Он – служит и защищает, Она – продолжает Его в потомстве. Тайна Изменения не была доверена никому из участников и свидетелей тех далеких событий, но факт остается фактом: мужчины рода Ра-Гро способны определять склонность любого человека к «водяному безумию». С полтычка, что называется. С одного вдоха. В первое время работы у Стража, как его стали называть, было много. Но годы шли, население города менялось все меньше и меньше, поскольку свежую кровь в Антрею допускали избирательно и осторожно, и к моменту моего вступления в должность, можно сказать, служба мне досталась непыльная. Конечно, приходится отстаивать тяжелые вахты по несколько суток, но только в разгар судоходства и только в том случае, если прибывающие на кораблях люди намерены задержаться в городе на неопределенное время. Вот тогда и требуются услуги Рэйдена Ра-Гро. А все остальное время я посвящаю самому себе и имеющимся наследственным обязанностям. Хотя из них из всех самой желанной и недостижимой пока для меня является именно продолжение рода. Но я не тороплюсь: все должно происходить в свой черед. Оба родителя, что называется, должны войти в пору спелости. И если мне уже вполне по силам потрудиться над новым Стражем, то у Наис есть еще года четыре в запасе…
– Мя-а-а-а-у!
О, вот я и дома, о чем немузыкально сообщает мохнатый черный зверь, винтом снующий между ног. Ладно, ладно! Уже иду на кухню.

Предместье Хольт, особняк daneke Тармы Торис,
вторая треть вечерней вахты

А-а-а-апчхи!
Что-то пушистое залезло в нос и наглым образом прервало мой послеобеденный сон. Я приоткрыл глаза, но ситуация не прояснилась. Главным образом потому, что в комнате было темновато. Так поздно уже? Сколько же я дрых? Впрочем, если учесть полтора часа, потраченные на разделку и варку рыбы (совмещенные с тщетными попытками отогнать кота подальше от разделочной доски и плиты), и час, в течение которого пришлось рыться в кладовой и сооружать из тамошних припасов (оставшихся, судя по унылому виду, еще с зимы) пригодный к употреблению обед, на сон потрачено не так уж много. Самое главное, не понятно, удалось выспаться или нет. Ну, этот факт будет установлен только опытным путем, когда я покину постель.
Что же, все-таки, щекочет мой нос?
Дотрагиваюсь пальцами. Мягко, но на шерсть не похоже. Тепло. Даже горячо. И… мокро. Запах какой-то странный: тягучий, густой. И самое неприятное, неживой. Когда я засыпал, ничего похожего поблизости не было. Надо посмотреть.
Сажусь на постели и командую:
– Свет!
С запаздыванием примерно в четверть вдоха вспыхивает фитиль масляной лампы, стоящей на столе. Удобная вещь магия, не правда ли? Конечно, одного наложенного огненного заклятия недостаточно: надо еще освоить нужный тон голоса и громкость, да обладать маломальскими способностями к управлению стихиями, но если указанные условия выполняются, жизнь становится намного легче.
Перевожу взгляд на подушку…
Ххаг!
Обмякшее птичье тельце. Сизые перья, окропленные вишневым соком. То есть, не соком, разумеется, а кровью…. Ну, поганец! Совсем от рук отбился!
Присматриваюсь повнимательнее. Узкий ободок светло-серых перьев на свернутой шее. Тот самый голубь! Неужели Микис…
Наглые желтые глаза довольно щурятся на меня из угла комнаты.
– Это ты сделал?
Ответить кот не может, да и нуждаюсь ли я в ответе?
– Решил, значит, отплатить за кормежку?
Прищур становится еще довольнее.
– А можно было оставить труп на кухне? Или еще лучше, у входной двери?
Если бы кот умел пожимать плечами, то непременно сделал бы это. По крайней мере, в его взгляде явственно читалось: «А как бы тогда ты узнал о моем подарке? И вообще, я, можно сказать, честь тебе оказал, а ты недоволен. Нехорошо.»
– Доволен я, доволен, – устало киваю. – Но в следующий раз давай обойдемся без подношений в постель, идет?
Микис начинает меланхолично вылизывать лапу, показывая, что разговор окончен.
Белье придется менять. Правда, после двенадцати вахт подряд мне глубоко плевать на его чистоту, но в остальное время приятно понежиться на свежевыстиранных простынях. Ладно, снесу прачке, может, отстирает.
Двумя пальцами за крыло поднимаю тушку, при жизни изводившую меня своими «обстрелами» на протяжении нескольких месяцев. Долетался, голубок? Допрыгался? Жаль, что не от моей руки пал, но достигнутая цель позволяет не слишком горько сожалеть о затраченных средствах.
Куда же мне определить убиенного? Сжигать труп и развеивать пепел над морем, как заведено в Антрее? Нет уж! Не испытываю ни малейшего желания справлять тризну над бессовестной птицей, даже в посмертии доставившей мне неудобства.
Стойте-ка! Мертвая птица в доме – плохой знак. Не помню, к чему именно, но это и не важно. Удружил ты мне, Микис, ох удружил! Будем надеяться, что старая примета не сработает, и дурно начавшийся день не завершится столь же дурной…
Со стороны стола доносится царапанье. Настойчивое. Словно невидимая мышь точит когти о полированное дерево. Только не это… Ну, пожалуйста, Всеблагая Мать! Обещаю: буду самым ярым твоим почитателем, буду денно и нощно молиться о нерушимости твоей светлой власти, буду…
К царапанью добавился тихий свист.
Не буду почитателем. Я же просил, а ты… Эх, боги, боги, что с вас взять?
Встаю и подхожу к столу, на котором происходит весьма занятное для непосвященного человека действо.
Полупрозрачный кристалл голубого кварца, оправленный в сталь, дрожит и посвистывает. Конечно, делает это он не самолично, а под действием определенных чар, наложенных на камень кудесниками из ведомства моего приятеля Вигера. Сочетание «воздушных» и «земляных» конструкций, позволяющее общаться на расстоянии без чрезмерных затрат силы собственной и заемной – совсем недавно эта игрушка вошла в моду среди офицеров Городской стражи. Поскольку охотно помогает сговориться и улизнуть от недреманного ока начальства в ближайший трактир, например. Каким образом? А очень просто, если задуматься.
Состоит гарнитур из кольца и серьги. И в том, и в другой – кристаллы кварца (или чего подороже), но выполняют они совсем разные функции. Кольцо передает сообщение, а серьга принимает. В кристаллы заключены заклинания, позволяющие превратить информацию, предназначенную к передаче, в нечто, способное достичь заданного места без потери смысла, и совершить обратное преобразование – перевести потоки воздуха в слова, которые поймет любой человек Если хотите подробнее узнать о способах общения на расстоянии, прослушайте в Академии курс лекций по прикладному применению упорядоченных структур. Правда, читающий его Мастер Эрими – человек, любящий занаучивать даже самые простые вещи.

. Разумеется, если он не тугоух или не тугодумен.
Камень кольца обычно прикладывают к шее справа или слева под подбородком, а серьга, естественно, крепится к мочке уха. Главная прелесть всей этой штуки состоит в том, что никто, кроме владельца, не услышит, о чем именно шепчет кристалл ему на ушко. С кольцом сложнее, но некоторые ухитряются наловчиться управлять им практически без голоса. Я… У меня кольца нет. Отобрали за нехорошее поведение.
Ну да, когда мне в руки попала такая красивая и полезная игрушка, я пустился во все тяжкие. То бишь, донимал «вызовами» всех, на кого был настроен мой гарнитур. При этом довольно быстро приспособился из ограниченного набора кодовых слов создавать такие непотребные сообщения, что вгонял несчастных жертв своего озорства не только в краску, но и в ступор. Дело закончилось тем, что мне объявили строжайший выговор и лишили права пользоваться второй половиной гарнитура, оставив только серьгу. Впрочем, вру: не серьгу. Прокалывать уши мне категорически воспрещено, и посему кристалл приходится крепить с помощью зажима. Очень неудобно, кстати: спустя часа три ношения ухо опухает и немеет, чем серьезно затрудняет возможность общения и личного, и на расстоянии. Поэтому я не люблю пользоваться этим способом связи. Но обязан. Уф-ф-ф…
Кристалл, почуяв мое приближение, попытался, в свою очередь, сократить дистанцию между нами, слегка подпрыгивая и передвигаясь таким образом по столу. Примерно с минуту я забавлялся тем, что подносил к нему с разных сторон пальцы, заставляя менять направление неуклюжего движения, потом вздохнул и прикрепил серьгу на требуемое место.
Дрожание кристалла тут же превратилось в слова, эхом отдающиеся в голове:
– Олден… Муха… Приют… Лично…
Что ж, будем расшифровывать.
Олден – это Олден, и никто кроме.
«Муха» – «срочно, быстро, поспешно». Мухой, в общем.
«Приют» – мое семейное предприятие.
«Лично» – значит, не имеет отношения к королевской службе. Уже хорошо. Хотя и мои личные дела имеют обыкновение приносить массу хлопот. Кому? Мне, разумеется!
Интересно, что стряслось, если Олли нарушил мой покой в неурочное время?
Впрочем, гадать бессмысленно: надо отправляться на место.
Я натянул сапоги и накинул куртку. Стоит брать оружие? Вряд ли: мои подопечные обычно не буянят. Да и Олли на что? Справится, если возникнет потребность. Ну да, ленивый я, не в меру. Но на сей раз имею оправдание: сквозить через Кровный Портал «Порталы, как средства перемещения, в самом общем случае разделяются на Общие, сиречь, предназначенные для пользования любым желающим, независимо от принадлежности к тому или иному народу, магических способностей и прочих качеств, и Кровные, сиречь, личностные, которые настраиваются при своем построении на пользование одной, строго определенной персоной, что призвано затруднить доступ к Тайным Путям лиц, не имеющих допуска…» («Наставления Мастеру Пути», академический курс лекций)

с лишним грузом очень и очень неприятно.
Подхожу к зеркалу. Да, тому самому, у которого начался мой осмысленный день. Чуть мутноватое стекло высотой больше, чем в половину моего роста, обрамленное массивной металлической рамой. Рамой из «лунного серебра», кстати. Выплаканного младшей сестричкой-луной. Похоже, задумкой мастера, создавшего сей шедевр, было изобразить лозу, но получился лохматый венок, неровно прилегающий к зеркальной поверхности. Сооружение уродливое и неуклюжее. Хорошо, что его вынужден наблюдать только я один. Особенно в действии.
Провожу ладонью по холодному металлу рамы. Где мои любимые ямочки? А, вот они! Поочередно погружаю кончики пальцев в еле заметные углубления кованого узора, сопровождая свои действия обязательными для вызова Портала словами:
– Отряхнувшись, словно кошка, высоко и далеко ночь плеснула за окошко звезд парное молоко…
Нравится стишок? Знаю, что нет. Это я сам сочинил. Я же поэт, и очень даже известный. Не верите? Зря: мои ранние творения можно прочитать на стенах в большинстве отхожих мест Антреи. Только в массе своей эти вирши грубы и непристойны, и для оглашения в приличном обществе не годятся… А поскольку при настройке средства передвижения в пространстве на меня требовалась не только моя кровь, но и набор слов, известный только мне и никому более, пришлось срочно сочинить эту несуразицу. Почему срочно? А я, как водится, опоздал, и Мастер Переходов не желал ждать ни одной лишней минуты…
Поверхность стекла пошла рябью.
– Куда угодно? – Прошамкал противный старческий голос.
Говорят, Управителя Портала сделали из мага, который некогда смертельно надоел всему Анклаву разом. Уж не знаю, чем именно он досадил своим же коллегам, но быть заживо замурованным в Переходе – жестокое наказание. Правда, случилось это еще поколения за четыре до меня, и к тому моменту, как фамильная реликвия поступила в полное мое распоряжение, старикашка не то, чтобы успокоился, но основательно «перебесился», и обязанности свои выполнял вполне исправно. А если серьезно, я, в самую первую нашу встречу, предложил ему сделку: он честно несет службу, за что получает возможность посетовать мне на свою несчастную жизнь, но не чаще, чем раз в месяц. Надо сказать, условия были приняты довольно быстро и без возражения, потому что больше всего наказанный маг страдал именно от отсутствия собеседника.
– В Приют, пожалуйста.
– Что Вы там забыли, светлый dan? – Недвусмысленное приглашение к разговору. Соскучился, значит, старый стервец. Могу тебя понять, но и ты пойми: тороплюсь. Так что, после поболтаем.
– Свою совесть, милейший.
1 2 3 4 5 6 7