Люди с такими взглядами составили государственный аппарат раннего СССР, верхушку его армии и спецлужб. Никакой Красной империи взамен рухнувшей царской они строить не желали. А Сталин ее строил. И к 1937 году был просто вынужден уничтожить революционную элиту как совершенно негодную для задач создания мощной индустриальной державы. И не просто негодную, но и вредную. Ведь она не пускала наверх и душила тех, кто умел строить и созидать, а не подрывную работу вести или зажигательные речи произносить. Обстановка была сродни нынешней, когда революционная элита 1990-х годов, умеющая только приватизировать, запускать ручонки в казну, отнимать и делить, в 2000-х оказалась совершенно бессильной что-либо строить и развивать, превратившись в настоящую удавку на шее страны. Но если, скажем, Путин 2000-2008 годов оказался заложником такой верхушки и обрек РФ на позорный застой, то Сталин в 1937-м не побоялся физически перебить прежнюю партийно-государственную знать.
Но сколько же уцелевших чиновников и партийных функционеров возненавидели Сталина за этот шаг! Сколькие к сорок первому году желали сбросить его с трона любой ценой!
Все это усугублялось стремлением Сталина ограничить власть коммунистической партии. С 1936 года он предпринимает большие усилия для того, чтобы отстранить партию от руководства экономикой и госаппаратом, оставив в ее ведении только постановку стратегических целей, подбор кадров и идеологическую борьбу. Сталин даже пробовал провести первые выборы в советы на конкурентной основе. Но партийные чиновники властью поступаться не желали. (Эти попытки И.В.С. подробно, строго на документальной основе описаны историком Ю.Жуковым в трудах «Неизвестный Сталин» и «Сталин: тайны власти».) Потерпев неудачу с выборами, Сталин занялся истреблением старых кадров, а в 1938-м вновь вернулся к попытке разгосударствить комммунистическую партию. Однако и здесь дело шло крайне трудно, сопровождаясь мучительными перестройками аппарата управления, сокращением и восстановлением наркоматов-министерств.
Поэтому Гитлер с полным правом мог рассчитывать на возможный государственный переворот в Москве в случае крупных поражений советских войск на западной границе. Мол, несколько чудовищных окружений-»котлов», разгромленных армий и взятых городов — и Сталина вполне могут сместить заговорщики, которые затем ради сохранения власти пойдут на капитуляцию перед Германией. Причем новая власть не обязательно могла быть коммунистической. Вполне просматривался вариант генерала-диктатора, который объявил бы о запрещении компартии, роспуске колхозов и приватизации части экономики. Для переворота в Москве совсем не обязательно было доходить до Урала. Хватило бы и поражающих психику советской верхушки операций в Белоруссии, Прибалтике и на Украине.
Наконец, назовем еще один фактор неустойчивости Советского Союза в 1941 году. Назовем его незрелостью советской машинно-индустриальной цивилизации.
Основную массу офицеров и солдат Красной армии 1941 года составляли вчерашние крестьяне или крестьянские дети. Они еще не научились толком использовать все возможности техники. Носители крестьянского по структуре сознания по определению уступали немцам, детям цивилизации механизированной, городской, стальной. Горожанин в «войне моторов» безусловно выигрывает у крестьянина. Немцы в своей индустриальной революции на 60-70 лет опережали русских. Поэтому СССР, конечно, превосходил Германию по числу танков, пушек, самолетов. Однако управляли всем этим сельские, в общем-то, хлопцы. А потому армада, сконцентрированная Москвой у границ СССР к лету сорок первого, оставляла желать много лучшего в вопросах организации частей, в деле связи и взаимодействия. Мы еще не умели пользоваться новой для себя моторизованно-бронированной мощью, причем неумение это распространялось и на высший командный состав. Вот хрестоматийные примеры. Скажем, создавая мощный танк Т-34, его снабдили толстой броней и сильной пушкой, способной сразить любой танк Третьего рейха. Но при этом его снабдили убогими системами наблюдения за полем боя. Если у немцев стояла хорошая оптика, то на ранних «тридцатьчетверках» — примитивный перископ из двух отполированных стальных листов-зеркал. Разглядеть из него что-нибудь было невозможно. У немецких танков имелась на башне командирская башенка для озирания поля боя, и у Т-34 сначала ее не было. То же самое и в организации: зрелые «индустриальщики», немцы создали компактные танковые дивизии, введя в их состав автомобилизированные части сопровождения: пехотные, артиллерийские, инженерно-саперные, связи и разведки, мобильные техслужбы. Получился довольно совершенный боевой механизм, способный самостоятельно решать многие задачи. Наши же незрелые умы увлеклись созданием громадных танковых орд, лишенных таких же мобильных стрелков, пушкарей, саперов и т.д.
Как это ни обидно для русской гордости, но больше всего в сорок первом мы походили на турок XVIII столетия и даже более позднего времени. У тех турок-османлисов, читатель, формально имелся отличный флот: с прекрасными по тем временам многопалубными парусными линкорами, ходкими и с днищами, обшитыми медными листами. Ведь строились эти линейные корабли и линкоры по лучшим западным образцам. Имелись на османском флоте отличные пушки, отлитые в Англии и Франции. Однако экипажи кораблей, все эти гальонджи-матросы, по психологии своей отставали от имевшиейся у них техники на целую эпоху. И поэтому турки всегда, сталкиваясь с меньшими силами русских, терпели сокрушительное поражение, невзирая на техническое совершенство своих кораблей и численный перевес. Хотя у русских корабли были зачастую даже хуже по качеству. Восемнадцатый век принес сокрушительные поражения турецкого флота — при Чесме, Очакове, Калиакрии, Фидониси. Адмирал Ушаков буквально вымел турецкие ВМС из Черного моря. Позже турки также терпят морские поражения: при Наварине и Синопе. И даже в войну 1877-1878 годов, когда Турция обладала подавляющим превосходством на Черном море и Дунае (броненосцы, паровые бронепалубные фрегаты и канонерские лодки, мониторы), она не смогла противостоять русским на небронированных пароходах и хрупких паровых катерах. Причина — все та же. В отставании развития людей, все еще принадлежавших аграрно-средневековой эпохе.
Вот и мы в 1941-м походили на турок. Правда, турки так и не смогли преодолеть разрыва, не выиграв ни одной битвы. А вот мы учились очень быстро и скоро стали наносить поражения западному врагу. Однако в июне 1941-го все было еще впереди, и техника с оружием в Красной армии оказались в руках еще неученых.
Крестьянское «вчера» русских-советских предопределило многое в катастрофе сорок первого. Например, мы по-детски увлеклись созданием громадных по численности соединений, погнались за количеством дивизий и мехкорпусов, совершенно забыв о технологиях организации и связи. И без этого сильнейшая на бумаге армия превратилась в неуправляемую по сути массу. РККА лета сорок первого перешла порог сложности, возможности штабов с их телефонами, посыльными и громоздкими радиостанциями на порядок не соответствовали тем сложным организмам, коими штабы должны были управлять. Или чего стоили все тысячи советских самолетов, если авиация не управлялась, как у гитлеровцев, централизованно, оказалась раскиданной по фронтам, да еще не имела ни радиосвязи, ни развитой службы наземных наводчиков? Поэтому численное превосходство красного воздушного флота оказалось сведенным на нет, враг бил наших пилотов пачками, а единственным видом авиации, имевшим централизованное командование, была тяжелобомбардировочная авиация. Ее-то и пришлось бросать на решение фронтовых задач, без прикрытия истребителями. Отчего и она погибла.
А против нас стоял меньший по численности, но зато лучше организованный и управляемый враг, уже получивший бесценный опыт молниеносной войны. Кстати, а вы не задумывались, в силах ли люди с крестьянской психологией быстро постичь секреты молниеносной войны-психотриллера? Ведь блицкриг — это борьба не за пространство, а за время. Блицкриг подразумевает бешеный темп операций, действие на опережение, согласование во времени множества как бы разрозненных операций. Вспомните операции немцев в Европе, напоминавшие хорошо разработанные или сымпровизированные гангстерские акции. Тут надо было увязывать действия подпольщиков из пятой колонны, акции высадившегося воздушного десанта, движения танково-механизированных кулаков, маневры флота и налеты ВВС. Войны в таком темпе могли вести только люди, отцы и деды коих давно привыкли к ритму жизни с секундами и минутами на циферблате, люди городские и индустриальные. С развитым чувством линейного времени, выработанным среди заводов и фабрик, среди станков и машин, в царстве хронометража, графиков и диаграмм.
А русские в душе оставались крестьянами, чье время — неспешно и циклично. Крестьянин не знал, что такое секунды и минуты. Сами наручные часы в нашей стране тогда были величайшей редкостью. Естественно, наши не смогли до конца понять, какой противник нам противостоит. И реальное столкноваение с ним стало для русских беспримерным по тяжести потрясением.
К тому же, и досоветская история Россия имела примеры развала частей с крестьянской психологией при столкновении с индустриальным противником. Если вы прочитаете записки графа Игнатьева («Пятьдесят лет в строю») в части, касающейся Русско-японской войны, то узнаете, что уже в 1904 году он встречал солдат, норовивших уйти с фронта домой, приговаривая: «Не наша это война — пора по домам двигать». А развал русской армии в Первую мировую вообще стал притчей во языцех. Вот и в сорок первом немцы рассчитывали на формулу: «Потрясение — развал — массовое дезертирство — шок».
Но мы смогли с ними справиться и не сломились, разрази меня гром! Более того, смогли совместить крестьянкую стойкость с технической сметкой!
Да, Гитлер не так уж и ошибался, рассматривая вооруженные силы СССР 1941 года как плохо организованные полчища, которые можно рассеивать, рассекать и окружать, как делали подобное небольшие силы Александра Македонского с нестройными ратями персов. Кое-что чувствовал и Сталин, изо всех сил старавшийся оттянуть во времени войну с Германией. Догадывался он о незрелости, «сырости» советской военной системы. Чай, не зря изучал итоги и уроки войны с финнами в сороковом. Понимал, что юные, в общем-то, военные силы индустриального СССР страдают множеством детских болезней роста, и это тоже — последствия перепрыгивания, совершенного страной через ступени исторического развития…
Итак, с чисто материальных позиций СССР был несокрушим. Но в психологическо-моральной сфере он действительно был нестабильной системой в опасном периоде развития. И уничтожить нашу страну немцы могли только с помощью все того же блицкрига-психотриллера.
Что они и попытались сделать!
Несомненные успехи Гитлера
Надо сказать, немцы сделали для этого очень много. Хотя тотальной мобилизации своей экономики они так и не провели, народ свой на диету из маргарина и брюквы не посадили, однако к нападению подготовились намного лучше, чем к сороковому году на Западе. Они смогли нанести нам тяжелейшие поражения летом-осенью сорок первого, пустив в ход многое из своего футуристического арсенала.
Здесь была виртуозная дезинформация со сосредоточением войск у наших границ — при создании полного впечатления, что сами немцы к войне не готовы.
Здесь были умелые действия спецназа и немецкой агентуры в приграничной полосе.
Здесь немцы на полную мощь применили свою революционную тактику военно-воздушных сил, показав чудеса организации ударов, централизованного использования авиации, высокоточного уничтожения ключевых пунктов русского сопротивления, применения связи и наведения ударов с земли. Благодаря этому они разгромили и превосходящие их в числе сталинские ВВС. Вспомните только, как начиналась война! С бомбежек Минска и Киева. Они носили характер прежде всего психологических ударов. Вспомните панику, охватывавшую миллионы людей в СССР страшными летом-осенью 1941-го.
Да, готовились немцы не к классическому вторжению, а именно к войне на поражение сознания русских, к грандиозной подрывной операции, к взрыву СССР изнутри.
«…Представитель министерства иностранных дел Кэвендиш-Бентинк, председательствовавший на заседаниях объединенного разведывательного комитета, где присутствовали начальники разведывательных управлений видов вооруженных сил и их коллеги из других министерств, пишет:
«В начале 1941 года, в марте или конце февраля, мое внимание привлекли сообщения из Польши о том, что немцы увеличивают длину взлетно-посадочных полос на аэродромах … и укрепляют их покрытие. Я подумал, что это вряд ли делается для нужд гражданского воздушного флота. Чуть позднее мы получили информацию о том, что немцы начали снова субсидировать антисоветские организации на Кавказе. Эти факты побудили меня предложить коллегам по объединенному разведывательному комитету, чтобы наш штаб занялся составлением доклада по вопросу о возможности нападения Германии на Советский Союз.
Доклад был составлен на основе различной информации помимо упомянутых двух фактов. Хорошо помню, как офицер, секретарь объединенного разведывательного комитета, заявил мне, что наш штаб сошел с ума, предсказывая, что немцы в скором времени нападут на Россию. Когда я сказал ему, что предложение о подготовке доклада — моя инициатива, офицер бросил на меня презрительный взгляд (к таким взглядам я постепенно привык за период с 1939 по 1945 год). Насколько мне помнится, потребовалось некоторое время, чтобы убедить комитет начальников штабов в намерении немцев напасть на Россию.
Примерно 10 июня я провел около получаса в кабинете Антони Идена в министерстве иностранных дел…» (Дональд Маклахлан. «Тайны английской разведки» — Москва, издательство МО СССР, 1971 г., с. 251-252).
Как говорится, комментарии излишни. Немцы готовились к нападению так, что в это нападение почти никто не верил. Да еще и финансируя мятежные элементы внутри нашей страны!
И до сих пор многие, ругая почем свет стоит Сталина с коммунистами, говорят: глядите, какие они уроды! Вот при царе, когда мы тоже воевали с немцами, мы полстраны не теряли. Господи, сами вы уроды, антисоветчики хреновы! В Первую мировую русским пришлось воевать с врагом из той же эпохи. Разница заключалась лишь в лучшем материально-техническом оснащении немцев. К тому же, в 1914-м мы первыми вторглись на немецкую территорию — в Восточную Пруссию. А вот в 1941-м мы столкнулись с врагом из следующей эпохи, поистине — с пришельцами из грядущего, которые, к тому же, смогли ударить первыми!
Немцы смогли на всю катушку использовать эффект Нового Оружия, стратегию блицкрига, бросив на нас прекрасно организованные танковые и механизированные дивизии, которые, уступая советским по численности собственно танков, на три головы опережали нас по структуре и продуманности вооружения. Именно благодаря этому немцы размололи в куски пятимиллионную армию Сталина, устроив поражающие сознание военные катастрофы под Минском, Киевом, Ельней. Стремительный бросок немцев в Прибалтике обезвредил красный Балтийский флот, заперев в узости Финского залива и тяжелые корабли русских, и наши подводные лодки. В итоге немцы отвели угрозу от своих путей снабжения железной рудой и ценными металлами, которые шли через Балтику. А смелые удары на Юге сняли угрозу русских ударов по «нефтяному сердцу» Рейха — Румынии и Венгрии.
Да, Гитлер и его соратники смогли сделать очень многое. Но просчитались в одном: им противостоял Сталин. Человек из металла, «парень грубого помола» — а не западные демократически слизняки, легко впадавшие в ступор и истерику. Сталин, с его броневой волей, смог не утерять контроля над ситуацией. Вопреки распространяемым байкам о «недельном параличе» и об исчезновении Сталина из Кремля в первые дни войны, он с первого дня войны напряженно боролся с нашествием, преодолевая чудовищные поражения. И это принесло свои плоды.
Отметим только, что с самого начала немцам пришлось иметь дело с совершенно иным обществом, нежели на Западе. В СССР не имелось той свободы масс-медиа, которую вовсю использовали для распространения ужаса и деморализации в Европе. В СССР умели бороться с паникерами. В СССР у людей изъяли радиоприемники, что сразу же дало Сталину возможность контролировать воздействие пропаганды на умы. Ведь ни Интернета, ни широкодоступного телевидения в сорок первом и в помине не имелось, а газеты, кинохроника и вещание по проводному радио (радиоточки) оставались целиком в руках советского правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Но сколько же уцелевших чиновников и партийных функционеров возненавидели Сталина за этот шаг! Сколькие к сорок первому году желали сбросить его с трона любой ценой!
Все это усугублялось стремлением Сталина ограничить власть коммунистической партии. С 1936 года он предпринимает большие усилия для того, чтобы отстранить партию от руководства экономикой и госаппаратом, оставив в ее ведении только постановку стратегических целей, подбор кадров и идеологическую борьбу. Сталин даже пробовал провести первые выборы в советы на конкурентной основе. Но партийные чиновники властью поступаться не желали. (Эти попытки И.В.С. подробно, строго на документальной основе описаны историком Ю.Жуковым в трудах «Неизвестный Сталин» и «Сталин: тайны власти».) Потерпев неудачу с выборами, Сталин занялся истреблением старых кадров, а в 1938-м вновь вернулся к попытке разгосударствить комммунистическую партию. Однако и здесь дело шло крайне трудно, сопровождаясь мучительными перестройками аппарата управления, сокращением и восстановлением наркоматов-министерств.
Поэтому Гитлер с полным правом мог рассчитывать на возможный государственный переворот в Москве в случае крупных поражений советских войск на западной границе. Мол, несколько чудовищных окружений-»котлов», разгромленных армий и взятых городов — и Сталина вполне могут сместить заговорщики, которые затем ради сохранения власти пойдут на капитуляцию перед Германией. Причем новая власть не обязательно могла быть коммунистической. Вполне просматривался вариант генерала-диктатора, который объявил бы о запрещении компартии, роспуске колхозов и приватизации части экономики. Для переворота в Москве совсем не обязательно было доходить до Урала. Хватило бы и поражающих психику советской верхушки операций в Белоруссии, Прибалтике и на Украине.
Наконец, назовем еще один фактор неустойчивости Советского Союза в 1941 году. Назовем его незрелостью советской машинно-индустриальной цивилизации.
Основную массу офицеров и солдат Красной армии 1941 года составляли вчерашние крестьяне или крестьянские дети. Они еще не научились толком использовать все возможности техники. Носители крестьянского по структуре сознания по определению уступали немцам, детям цивилизации механизированной, городской, стальной. Горожанин в «войне моторов» безусловно выигрывает у крестьянина. Немцы в своей индустриальной революции на 60-70 лет опережали русских. Поэтому СССР, конечно, превосходил Германию по числу танков, пушек, самолетов. Однако управляли всем этим сельские, в общем-то, хлопцы. А потому армада, сконцентрированная Москвой у границ СССР к лету сорок первого, оставляла желать много лучшего в вопросах организации частей, в деле связи и взаимодействия. Мы еще не умели пользоваться новой для себя моторизованно-бронированной мощью, причем неумение это распространялось и на высший командный состав. Вот хрестоматийные примеры. Скажем, создавая мощный танк Т-34, его снабдили толстой броней и сильной пушкой, способной сразить любой танк Третьего рейха. Но при этом его снабдили убогими системами наблюдения за полем боя. Если у немцев стояла хорошая оптика, то на ранних «тридцатьчетверках» — примитивный перископ из двух отполированных стальных листов-зеркал. Разглядеть из него что-нибудь было невозможно. У немецких танков имелась на башне командирская башенка для озирания поля боя, и у Т-34 сначала ее не было. То же самое и в организации: зрелые «индустриальщики», немцы создали компактные танковые дивизии, введя в их состав автомобилизированные части сопровождения: пехотные, артиллерийские, инженерно-саперные, связи и разведки, мобильные техслужбы. Получился довольно совершенный боевой механизм, способный самостоятельно решать многие задачи. Наши же незрелые умы увлеклись созданием громадных танковых орд, лишенных таких же мобильных стрелков, пушкарей, саперов и т.д.
Как это ни обидно для русской гордости, но больше всего в сорок первом мы походили на турок XVIII столетия и даже более позднего времени. У тех турок-османлисов, читатель, формально имелся отличный флот: с прекрасными по тем временам многопалубными парусными линкорами, ходкими и с днищами, обшитыми медными листами. Ведь строились эти линейные корабли и линкоры по лучшим западным образцам. Имелись на османском флоте отличные пушки, отлитые в Англии и Франции. Однако экипажи кораблей, все эти гальонджи-матросы, по психологии своей отставали от имевшиейся у них техники на целую эпоху. И поэтому турки всегда, сталкиваясь с меньшими силами русских, терпели сокрушительное поражение, невзирая на техническое совершенство своих кораблей и численный перевес. Хотя у русских корабли были зачастую даже хуже по качеству. Восемнадцатый век принес сокрушительные поражения турецкого флота — при Чесме, Очакове, Калиакрии, Фидониси. Адмирал Ушаков буквально вымел турецкие ВМС из Черного моря. Позже турки также терпят морские поражения: при Наварине и Синопе. И даже в войну 1877-1878 годов, когда Турция обладала подавляющим превосходством на Черном море и Дунае (броненосцы, паровые бронепалубные фрегаты и канонерские лодки, мониторы), она не смогла противостоять русским на небронированных пароходах и хрупких паровых катерах. Причина — все та же. В отставании развития людей, все еще принадлежавших аграрно-средневековой эпохе.
Вот и мы в 1941-м походили на турок. Правда, турки так и не смогли преодолеть разрыва, не выиграв ни одной битвы. А вот мы учились очень быстро и скоро стали наносить поражения западному врагу. Однако в июне 1941-го все было еще впереди, и техника с оружием в Красной армии оказались в руках еще неученых.
Крестьянское «вчера» русских-советских предопределило многое в катастрофе сорок первого. Например, мы по-детски увлеклись созданием громадных по численности соединений, погнались за количеством дивизий и мехкорпусов, совершенно забыв о технологиях организации и связи. И без этого сильнейшая на бумаге армия превратилась в неуправляемую по сути массу. РККА лета сорок первого перешла порог сложности, возможности штабов с их телефонами, посыльными и громоздкими радиостанциями на порядок не соответствовали тем сложным организмам, коими штабы должны были управлять. Или чего стоили все тысячи советских самолетов, если авиация не управлялась, как у гитлеровцев, централизованно, оказалась раскиданной по фронтам, да еще не имела ни радиосвязи, ни развитой службы наземных наводчиков? Поэтому численное превосходство красного воздушного флота оказалось сведенным на нет, враг бил наших пилотов пачками, а единственным видом авиации, имевшим централизованное командование, была тяжелобомбардировочная авиация. Ее-то и пришлось бросать на решение фронтовых задач, без прикрытия истребителями. Отчего и она погибла.
А против нас стоял меньший по численности, но зато лучше организованный и управляемый враг, уже получивший бесценный опыт молниеносной войны. Кстати, а вы не задумывались, в силах ли люди с крестьянской психологией быстро постичь секреты молниеносной войны-психотриллера? Ведь блицкриг — это борьба не за пространство, а за время. Блицкриг подразумевает бешеный темп операций, действие на опережение, согласование во времени множества как бы разрозненных операций. Вспомните операции немцев в Европе, напоминавшие хорошо разработанные или сымпровизированные гангстерские акции. Тут надо было увязывать действия подпольщиков из пятой колонны, акции высадившегося воздушного десанта, движения танково-механизированных кулаков, маневры флота и налеты ВВС. Войны в таком темпе могли вести только люди, отцы и деды коих давно привыкли к ритму жизни с секундами и минутами на циферблате, люди городские и индустриальные. С развитым чувством линейного времени, выработанным среди заводов и фабрик, среди станков и машин, в царстве хронометража, графиков и диаграмм.
А русские в душе оставались крестьянами, чье время — неспешно и циклично. Крестьянин не знал, что такое секунды и минуты. Сами наручные часы в нашей стране тогда были величайшей редкостью. Естественно, наши не смогли до конца понять, какой противник нам противостоит. И реальное столкноваение с ним стало для русских беспримерным по тяжести потрясением.
К тому же, и досоветская история Россия имела примеры развала частей с крестьянской психологией при столкновении с индустриальным противником. Если вы прочитаете записки графа Игнатьева («Пятьдесят лет в строю») в части, касающейся Русско-японской войны, то узнаете, что уже в 1904 году он встречал солдат, норовивших уйти с фронта домой, приговаривая: «Не наша это война — пора по домам двигать». А развал русской армии в Первую мировую вообще стал притчей во языцех. Вот и в сорок первом немцы рассчитывали на формулу: «Потрясение — развал — массовое дезертирство — шок».
Но мы смогли с ними справиться и не сломились, разрази меня гром! Более того, смогли совместить крестьянкую стойкость с технической сметкой!
Да, Гитлер не так уж и ошибался, рассматривая вооруженные силы СССР 1941 года как плохо организованные полчища, которые можно рассеивать, рассекать и окружать, как делали подобное небольшие силы Александра Македонского с нестройными ратями персов. Кое-что чувствовал и Сталин, изо всех сил старавшийся оттянуть во времени войну с Германией. Догадывался он о незрелости, «сырости» советской военной системы. Чай, не зря изучал итоги и уроки войны с финнами в сороковом. Понимал, что юные, в общем-то, военные силы индустриального СССР страдают множеством детских болезней роста, и это тоже — последствия перепрыгивания, совершенного страной через ступени исторического развития…
Итак, с чисто материальных позиций СССР был несокрушим. Но в психологическо-моральной сфере он действительно был нестабильной системой в опасном периоде развития. И уничтожить нашу страну немцы могли только с помощью все того же блицкрига-психотриллера.
Что они и попытались сделать!
Несомненные успехи Гитлера
Надо сказать, немцы сделали для этого очень много. Хотя тотальной мобилизации своей экономики они так и не провели, народ свой на диету из маргарина и брюквы не посадили, однако к нападению подготовились намного лучше, чем к сороковому году на Западе. Они смогли нанести нам тяжелейшие поражения летом-осенью сорок первого, пустив в ход многое из своего футуристического арсенала.
Здесь была виртуозная дезинформация со сосредоточением войск у наших границ — при создании полного впечатления, что сами немцы к войне не готовы.
Здесь были умелые действия спецназа и немецкой агентуры в приграничной полосе.
Здесь немцы на полную мощь применили свою революционную тактику военно-воздушных сил, показав чудеса организации ударов, централизованного использования авиации, высокоточного уничтожения ключевых пунктов русского сопротивления, применения связи и наведения ударов с земли. Благодаря этому они разгромили и превосходящие их в числе сталинские ВВС. Вспомните только, как начиналась война! С бомбежек Минска и Киева. Они носили характер прежде всего психологических ударов. Вспомните панику, охватывавшую миллионы людей в СССР страшными летом-осенью 1941-го.
Да, готовились немцы не к классическому вторжению, а именно к войне на поражение сознания русских, к грандиозной подрывной операции, к взрыву СССР изнутри.
«…Представитель министерства иностранных дел Кэвендиш-Бентинк, председательствовавший на заседаниях объединенного разведывательного комитета, где присутствовали начальники разведывательных управлений видов вооруженных сил и их коллеги из других министерств, пишет:
«В начале 1941 года, в марте или конце февраля, мое внимание привлекли сообщения из Польши о том, что немцы увеличивают длину взлетно-посадочных полос на аэродромах … и укрепляют их покрытие. Я подумал, что это вряд ли делается для нужд гражданского воздушного флота. Чуть позднее мы получили информацию о том, что немцы начали снова субсидировать антисоветские организации на Кавказе. Эти факты побудили меня предложить коллегам по объединенному разведывательному комитету, чтобы наш штаб занялся составлением доклада по вопросу о возможности нападения Германии на Советский Союз.
Доклад был составлен на основе различной информации помимо упомянутых двух фактов. Хорошо помню, как офицер, секретарь объединенного разведывательного комитета, заявил мне, что наш штаб сошел с ума, предсказывая, что немцы в скором времени нападут на Россию. Когда я сказал ему, что предложение о подготовке доклада — моя инициатива, офицер бросил на меня презрительный взгляд (к таким взглядам я постепенно привык за период с 1939 по 1945 год). Насколько мне помнится, потребовалось некоторое время, чтобы убедить комитет начальников штабов в намерении немцев напасть на Россию.
Примерно 10 июня я провел около получаса в кабинете Антони Идена в министерстве иностранных дел…» (Дональд Маклахлан. «Тайны английской разведки» — Москва, издательство МО СССР, 1971 г., с. 251-252).
Как говорится, комментарии излишни. Немцы готовились к нападению так, что в это нападение почти никто не верил. Да еще и финансируя мятежные элементы внутри нашей страны!
И до сих пор многие, ругая почем свет стоит Сталина с коммунистами, говорят: глядите, какие они уроды! Вот при царе, когда мы тоже воевали с немцами, мы полстраны не теряли. Господи, сами вы уроды, антисоветчики хреновы! В Первую мировую русским пришлось воевать с врагом из той же эпохи. Разница заключалась лишь в лучшем материально-техническом оснащении немцев. К тому же, в 1914-м мы первыми вторглись на немецкую территорию — в Восточную Пруссию. А вот в 1941-м мы столкнулись с врагом из следующей эпохи, поистине — с пришельцами из грядущего, которые, к тому же, смогли ударить первыми!
Немцы смогли на всю катушку использовать эффект Нового Оружия, стратегию блицкрига, бросив на нас прекрасно организованные танковые и механизированные дивизии, которые, уступая советским по численности собственно танков, на три головы опережали нас по структуре и продуманности вооружения. Именно благодаря этому немцы размололи в куски пятимиллионную армию Сталина, устроив поражающие сознание военные катастрофы под Минском, Киевом, Ельней. Стремительный бросок немцев в Прибалтике обезвредил красный Балтийский флот, заперев в узости Финского залива и тяжелые корабли русских, и наши подводные лодки. В итоге немцы отвели угрозу от своих путей снабжения железной рудой и ценными металлами, которые шли через Балтику. А смелые удары на Юге сняли угрозу русских ударов по «нефтяному сердцу» Рейха — Румынии и Венгрии.
Да, Гитлер и его соратники смогли сделать очень многое. Но просчитались в одном: им противостоял Сталин. Человек из металла, «парень грубого помола» — а не западные демократически слизняки, легко впадавшие в ступор и истерику. Сталин, с его броневой волей, смог не утерять контроля над ситуацией. Вопреки распространяемым байкам о «недельном параличе» и об исчезновении Сталина из Кремля в первые дни войны, он с первого дня войны напряженно боролся с нашествием, преодолевая чудовищные поражения. И это принесло свои плоды.
Отметим только, что с самого начала немцам пришлось иметь дело с совершенно иным обществом, нежели на Западе. В СССР не имелось той свободы масс-медиа, которую вовсю использовали для распространения ужаса и деморализации в Европе. В СССР умели бороться с паникерами. В СССР у людей изъяли радиоприемники, что сразу же дало Сталину возможность контролировать воздействие пропаганды на умы. Ведь ни Интернета, ни широкодоступного телевидения в сорок первом и в помине не имелось, а газеты, кинохроника и вещание по проводному радио (радиоточки) оставались целиком в руках советского правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60