Во-первых, они не кричали об этом заранее, как Грачев и не волоклись к столице несколько дней, как ельцинская армия в Чечне поздней осенью 1994-го. Они решили ворваться в Копенгаген неожиданно. А, во-вторых, они не поленились провести тщательную разведку. Но ее данных оказалось недостаточно. Немцы к началу апреля 1940 года не знали точно положения в районе порта и цитадели. Россиянских генералов-дебилов подобный недостаток сведений перед грозненской операцией не остановил. А вот командир немецкого батальона майор Глейн решил провести разведку сам. 4 апреля он, переодевшись в обычного штатского туриста, сел на рейсовый самолет авиакомпании «Люфтганза» и в девять вечера прилетел в Копенгаген.
«…В тот же вечер Глейн тщательно осмотрел пристань и подходы к ней. Какой-то полицейский заинтересовался им и спросил, что он делает в порту. Майор ответил, что заблудился. Его проводили до ближайшей остановки автобуса. Как только полицейский удалился, Глейн снова вернулся в порт, чтобы получше изучить дорогу. В гостиницу он явился в половине второго ночи. В 8 часов утра Глейн снова оказался в порту. Затем он прошел в цитадель, миновав охрану. Вот как он описывал свои похождения:
«Чтобы не возбуждать подозрений, я сначала направился в сторону церкви. Подойдя туда, я убедился, что она заперта. Проходивший мимо датский сержант спросил меня, не собираюсь ли я осмотреть церковь. Когда я ответил утвердительно, он сказал, что она открывается только по воскресеньям. Завязав разговор, я попросил сержанта показать мне еще какие-нибудь реликвии в этой старинной цитадели и рассказать о них. Тот любезно согласился. Для начала он предложил зайти в войсковую лавку. Там за кружкой пива сержант рассказал мне кое-что о крепости, ее гарнизоне и значении. После того, как мы выпили еще несколько кружек пива, он показал мне помещения командного состава, здания военных учреждений, телефонную станцию, расположение караульных постов и старинных ворот у северного и южного входов. Осмотрев все то, что представляло для меня интерес, я распростился с сержантом».
После полудня 5 апреля майор Глейн вылетел обратно в Берлин…» (Л. де Йонг, указ. соч., с. 261-262).
Вот так работали немцы, читатели. А наши дуболомы даже не смогли заслать в Грозный 1994-го даже разведку под видом теле– и прочих журналистов, якобы сочувствующих делу «великой Ичкерии».
Но Глейн был не единственным, кто совершил доразведку цели. 7 апреля в Копенгаген прилетел «культурный атташе немецкого посольства» — генерал-майор Химер, начальник штаба генерала Каупиша, командующего немецким вторжением в Данию. 8 апреля Химер вместе с военно-воздушным атташе немецкого посольства подполковником Петерсеном побывал в гавани и смог вызнать, что два корабля вот-вот уйдут в море от портовых стенок, а потому немцам будет куда причалить. Химер определил место десанта — пирс Лангелиние. И тут же стал ломать голову: ведь с этого причала надо переправить тяжелую армейскую радиостанцию в цитадель. С пассажирского судна быстро грузовик ведь не выгрузишь. А скорость операции решала в данном случае все.
Химер вызвал к себе немца, жившего в Копенгагене — отставного офицера Циммермана. Мол, товарищ Циммерман, завтра в четыре утра в порт придет немецкое судно, с которого надо принять несколько увесистых ящичков. Надо бы ждать груза на грузовике — и пулей потом доставить эти ящики по указанному адресу. Не найдется ли у вас, господин Циммерман, четырех надежных членов нацистской партии тут, в Копенгагене. Отставник с гордостью кивнул. А как же! Найдутся надежные ребята! Тогда Химер дал следующие инструкции: после принятия груза один человек должен побежать к расположенным недалеко артиллерийским казармам датчан и поглядеть, не подняли ли там тревогу. Если подняли, то пусть посланец позвонит атташе Петерсену. Грузовик же немедленно должен ехать по указанному адресу. Если по пути его попытается остановить полицейский патруль, то последний следовало уничтожить.
Циммерман нашел надежных людей, связавшись с лидером датских нацистов Шефером. Успокоенный начштаба Химер отправился в посольство. Один из четверых товарищей Циммермана работал шофером в немецкой фирме. Без всякого спросу он пригнал оттуда грузовичок и в условленное время прибыл в порт. Циммерман и его помощники не спрашивали, зачем их об этом попросили — но догадывались. Они вздохнули с облегчением, когда увидели, как в 4.20 утра к причалу подошел немецкий пароход, с которого на пирс стали соскакивать вооруженные люди.
Да, то был пароход «Данциг». Он внаглую, без всякого прикрытия и разрешения, вошел в гавань. Впереди него шел ледокол «Штеттин». Вход в порт прикрывал датский форт. С него незнакомый корабль осветили прожектором и даже собирались дать предупредительный выстрел, но из-за каких-то неполадок не смогли зарядить орудия.
Пять минут спустя после причаливания «Данцига» немцы захватили таможню и полицейский участок. Они бросились к северным воротам городской цитадели. Заперты! Немцы их взорвали. Южные ворота вообще стояли открытыми. Гитлеровцы ворвались в старую крепость сразу по двум входам, уничтожили караулы и овладели телефонной станцией. Ошеломленный гарнизон согнали в подвалы форта и там заперли. Скоро сюда же угодили начальник Генштаба и министр внутренних дел Дании, которых немцы схватили где-то на улице. Единственное, что смогли сделать датчане — так только организовать слабую контратаку силами охраны королевского дворца Амалиенборг, но немцы без труда отбили это поползновение «комнатных солдат».
К тому времени Циммерман и его товарищи привезли в цитадель радиостанцию. Генерал Химер позвонил по телефону в свой штаб в Германии и приказал послать в небо Копенгагена эскадрилью бомбардировщиков — чтобы покружили над городом и подавили на психику датского правительства. Что и было сделано. Страх оказался сильнее бомб. В 6.30 утра правительство Датского королевства капитулировало.
Немецкие специалисты, прибывшие вместе с десантом на «Данциге», заняли почтамт и радиостанции. Спецпропагандисты вошли в типографии, редакции газет и офисы информационных агентств. Группа контрразведчиков, прибывших тем же пароходом, принялась арестовывать английских и французских шпионов.
Вот так, всего за несколько часов, ценой всего 20 убитых немцев, «Страна данов» потеряла свою независимость и превратилась в часть империи Гитлера. До самого падения Третьего рейха в мае 1945-го датчане исправно подчинялись немецким завоевателям и снабжали их продовольствием.
Падение Дании было столь молниеносным, что породило множество слухов и мифов о поголовном участии датских немцев в грандиозной спецоперации, о том, что немецкие войска заранее, словно в брюхе троянского коня, проникли в датские порты в трюмах гражданских судов. Однако на самом-то деле ничего подобного не было. Да и всех нацистов в Дании на тот момент насчитывалось 120 человек.
Но дело снова было сделано: сознание Запада подверглось мощнейшему удару. Страшная легенда о всемогуществе немцев покатилась впереди их наступающих частей. И это было тем более важным, что с 9 апреля разворачивались потрясающие события по соседству с Данией — в Норвегии.
«Троянский конь» — Видкун Квислинг
Перед вторжением в Норвегию Гитлер заимел в ней своего «троянского коня» — верного себе властолюбца, готового лечь под немцев ради обретения власти над страной. Честолюбца и мерзавца, обладающего своей сетью сторонников и боевиков. То был Видкун Квислинг.
Гитлер еще раз на практике доказал жизненность своих планов по захвату целых стран изнутри. Он уже использовал «троянских коней» — и Зейсса-Инкварта с целой оравой австрийских нацистов, и Генлейна в Судетах, и Тисо в Словакии. В 1941-м, обрушивая Югославию, он разыграет карту хорватских национал-сепаратистов во главе с Анте Павеличем (которые резали сербов почище немцев), равно как и албанских сторонников отделения от Югославии. Он попытается в войне с нами использовать и чеченских наци, и вообще северокавказских сепаратистов, и западноукраинских «самостийников». Правда, здесь он столкнется с железной рукой Сталина, которая поломает эти планы твердо и беспощадно (Сталин — это вам не чета европейским размазням). А в Норвегии 1940 года пособником Гитлера стал Квислинг. И очень интересно проследить, как его использовали.
Если говорить вкратце, то немцы держали Квислинга наготове, подкармливали средствами его партию — но не посвящали его в подробности и даже сроки предстоящей операции. Однако в решающий час Квислинг на сто процентов воспользовался моментом, провозгласив себя главой прогитлеровского правительства.
А дело обстояло вот как. Еще в 1930 году Квислинг, будучи министром обороны Норвегии, с огромной симпатией относился к нацистам, еще не успевшим взять власть в Германии. Уже тогда он шел на контакт с гитлеровцами. В 1933-м Квислинг создал партию норвежских нацистов «Насьонал Самлинг». Именно тогда завязываются его прочные отношения — но не с немецкой разведкой, а с главным идеологом Гитлера, Альфредом Розенбергом. Именно последний всячески доказывал Гитлеру огромное военно-стратегическое значение Норвегии. В 1939-м Квислинг, приехав в Берлин, предупредил о том, что Британия в случае чего оккупирует его страну, а значит — нужно помочь ему, Квислингу, захватить власть в Норвегии. Однако высшие военные чины в ВМФ и ВВС не приняли его смелый план. Связь по-прежнему осуществлялась через Розенберга. Благодаря последнему открылся специальный учебный центр для квислинговцев.
С началом русско-финской войны Квислинг снова вышел с предложением: подготовить его боевиков в Германии, и затем скрытно перебросить их в Осло. Там они молниеносно захватят все ключевые пункты, Квислинг объявит себя главой правительства и тотчас же попросит помощи у Германии. В общем, все случится так быстро, что ни в Париже, ни в Лондоне не успеют отреагировать. Однако этот план снова не нашел поддержки у военных, хотя Гитлер и решил использовать настойчивого Квислинга. Чтобы держать его в сфере своего влияния, немцы ассигновали ему сто тысяч марок на партийную работу — в феврале 1940 года.
Судя по всему, к началу немецкого вторжения норвежскому фюреру удалось отобрать группу боевиков и держать ее в высокой степени готовности. 4 апреля 1940 года, когда корабли немцев уже шли к берегам Норвегии, он встретился в Копенгагене с полковником Пикенброком из немецкой разведки, дав ему некоторые ценные сведения о численности норвежских войск, расположении аэродромов и сроках подъема по тревоге истребителей. Однако, как выяснилось потом, Квислинг дал неверные сведения о расположении береговых батарей в районе Нарвика. Получилось очень интересно: Квислинг был «сюрпризом». И он не знал, когда произойдет нападение Германии на Норвегию, и его не знали немецкие командиры сил вторжения. Что, впрочем, совершенно не повредило делу…
Фантастика среди норвежских скал
9 апреля 1940 года — это и начало вторжения в Норвегию. Совершенно фантастической операции.
Немцы пошли на Норвегию с моря, под самым носом у британского флота. Но перед этим они нанесли сильнейший удар по психике норвежских руководителей. Не имея Интернета и спутникового телевидения, они все же показали норвежцам фильм «Крещение огнем». Вечером 5.04.1940 г. полномочный представитель Германии в Осло Курт Брейер пригласил членов норвежского правительства и дипломатический корпус на «культурное мероприятие» — просмотр ленты. В глубоком потрясении почтенные господа взирали на картины жестоких бомбежек Варшавы, на пылающие и рушащиеся здания. В конце картины на экране появились титры: «За все это поляки должны благодарить своих английских и французских друзей». Это был недвусмысленный намек норвежцам: дескать, не вздумайте рассчитывать на помощь Лондона и Парижа.
Первый и очень сильный удар по сознанию жертвы немцы нанесли. А пока элита Норвегии с замиранием сердец смотрела кино, немцы начали операцию.
Немцы совершили безумно смелый шаг: сформировали шесть десантно-боевых группировок своих морских сил. Итак, на Нарвик пошла флотилия из десяти эсминцев с двумя тысячами горных стрелков генерала Дитля. Эсминцы Гитлер выбрал из-за их скорости: нужно было как можно стремительнее проскочить в самый дальний угол страны, ускользнув от британских ВМС и ВВС. 8 апреля в порт Нарвика вошел танкер «Ян Веллем», битком набитый не только топливом для эсминцев, но и провиантом. Он же затем подаст сигналы светом и по радио, наводя свои эсминцы в гавань.
Вторую группу (тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», 4 эсминца и три миноносца) с 1700 штыками на борту Гитлер отправил на Тронхейм.
Третья флотилия из легких крейсеров «Кельн» и «Кенигсберг», нескольких эсминцев, сторожевиков и транспорта нацелилась на Берген.
Четвертая группа (легкий крейсер «Карлсруэ», три тральщика, семь сторожевиков и пять транспортов) с 1100 солдат рванула к самой южной точке Норвегии, к Кристиансанну и Арендалю.
Пятая флотилия была самой сильной. В нее вошли «карманный линкор» «Лютцов», тяжелый крейсер «Блюхер», легкий крейсер «Эмден», три миноносца, восемь тральщиков, два вспомогательных судна, два танкера и пять транспортов. Они везли на борту 2 тысячи солдат и несколько стен чиновников с гестаповцами.
Шестая флотилия состояла всего-навсего из четырех тральщиков с батальоном солдат. Она шла для блокирования Эгерсунна.
В общем, поймай англичане эти группы — и они без труда отправили бы их в гости к рыбам. Но Гитлер придумал отвлекающий маневр: он отправил в море «карманные линкоры» «Шарнхорст» и «Гнейзенау», имитируя их порыв в Северную Атлантику. Так, чтобы в Лондоне подумали, будто немцы собрались выйти на крейсерские операции — для того, чтобы топить идущие в Англию торговые суда.
В дополнение к морским десантам немцы выбросили и воздушные: на аэродромы близ Осло, на Берген и Ставангер. Часть войск немцы новаторски перебросили транспортной авиацией: в распоряжении их было 550 трехмоторных «летающих троллейбусов» Ю-52 и 20 четырехдвигательных Ю-90. Самым же главным был 5-й воздушный флот с шестьюстами боевыми самолетами. 3 апреля 1940 года немецкие корабли вышли в море из Вильгельмсхафена и Гамбурга. 6 апреля из Штеттина выходят еще 15 транспортов с войсками. Эсминцы с десантом на Нарвик отчаливают из Вильгельмсхафена в ночь с 6 на 7 апреля.
И тут, читатель, мы видим, как смелость и решительность Гитлера начинают «гнуть» реальность под себя. Храбрым сопутствует удача — это закон молниеносной войны. Только если ты применяешь действительно Новое Оружие, действуя так, что ставишь противника в тупик. Твои действия — заранее четко распланированные — должны лишить врага возможности быстро среагировать. Так, чтобы все его планы, рассчитанные на привычные действия, вмиг оказались бесполезной бумагой. Так, чтобы он даже поверить не мог в то, что видит.
Ведь англичане знали о грядущей высадке немцев в Норвегии. Когда 3 апреля 1940 года ярый противник Гитлера, начальник отдела «Зет» абвера полковник Остер сообщает о готовящейся высадке корпуса генерала Фалькенхорста в Норвегии голландскому военному атташе Сасу, тот изумлен до глубины души.
«… — Норвегия? — Сас сражен. — Отчего же Норвегия, что же нужно там немцам?
Гитлер хватается за любой проект. Чем фантастичнее, тем лучше, — отвечает Остер.
Сас все еще не может опомниться:
— Если бы ты сказал «Голландия» — я бы сразу в это поверил. Но Норвегия?..
— Для нас это не так маловажно, как ты думаешь. Мы зависим от шведской руды, которая идет через Нарвик. К тому же Редер хочет использовать норвежские порты в качестве баз для подводных лодок.
Сас продолжает качать головой.
— Но как же, скажите, ради Бога, они предполагают захватить Норвегию? Ведь германский флот так малочислен…
— Для безумца все возможно, — отвечает Остер. — Правда, при этом ему следует отдать должное, ведь не исключена возможность английской высадки в Северной Скандинавии. Но где же тогда ему брать руду, если Нарвик займут союзники?
Голландский атташе теперь понимает. Какое-то мгновение этот план Гитлера кажется ему ничем иным, как плодом больного воображения. Кроме того, он знает полковника слишком хорошо. Информация Остера всегда была надежной…
— А что говорит германский Генштаб по поводу этого намерения?
— Там считают, что переброска морем крупных соединений невозможна. Тогда ефрейтор, недолго думая, просто-напросто взял и устранил генштаб. Браухич уже мобилизовал шесть дивизий. Разработка операции поручена Кейтелю и Йодлю. Тебе в последние дни ничего не бросилось в глаза на улицах Берлина?
…Кругом появилось множество солдат с эмблемами эдельвейсов на кепи.
— Ах, да, это горнострелковые войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
«…В тот же вечер Глейн тщательно осмотрел пристань и подходы к ней. Какой-то полицейский заинтересовался им и спросил, что он делает в порту. Майор ответил, что заблудился. Его проводили до ближайшей остановки автобуса. Как только полицейский удалился, Глейн снова вернулся в порт, чтобы получше изучить дорогу. В гостиницу он явился в половине второго ночи. В 8 часов утра Глейн снова оказался в порту. Затем он прошел в цитадель, миновав охрану. Вот как он описывал свои похождения:
«Чтобы не возбуждать подозрений, я сначала направился в сторону церкви. Подойдя туда, я убедился, что она заперта. Проходивший мимо датский сержант спросил меня, не собираюсь ли я осмотреть церковь. Когда я ответил утвердительно, он сказал, что она открывается только по воскресеньям. Завязав разговор, я попросил сержанта показать мне еще какие-нибудь реликвии в этой старинной цитадели и рассказать о них. Тот любезно согласился. Для начала он предложил зайти в войсковую лавку. Там за кружкой пива сержант рассказал мне кое-что о крепости, ее гарнизоне и значении. После того, как мы выпили еще несколько кружек пива, он показал мне помещения командного состава, здания военных учреждений, телефонную станцию, расположение караульных постов и старинных ворот у северного и южного входов. Осмотрев все то, что представляло для меня интерес, я распростился с сержантом».
После полудня 5 апреля майор Глейн вылетел обратно в Берлин…» (Л. де Йонг, указ. соч., с. 261-262).
Вот так работали немцы, читатели. А наши дуболомы даже не смогли заслать в Грозный 1994-го даже разведку под видом теле– и прочих журналистов, якобы сочувствующих делу «великой Ичкерии».
Но Глейн был не единственным, кто совершил доразведку цели. 7 апреля в Копенгаген прилетел «культурный атташе немецкого посольства» — генерал-майор Химер, начальник штаба генерала Каупиша, командующего немецким вторжением в Данию. 8 апреля Химер вместе с военно-воздушным атташе немецкого посольства подполковником Петерсеном побывал в гавани и смог вызнать, что два корабля вот-вот уйдут в море от портовых стенок, а потому немцам будет куда причалить. Химер определил место десанта — пирс Лангелиние. И тут же стал ломать голову: ведь с этого причала надо переправить тяжелую армейскую радиостанцию в цитадель. С пассажирского судна быстро грузовик ведь не выгрузишь. А скорость операции решала в данном случае все.
Химер вызвал к себе немца, жившего в Копенгагене — отставного офицера Циммермана. Мол, товарищ Циммерман, завтра в четыре утра в порт придет немецкое судно, с которого надо принять несколько увесистых ящичков. Надо бы ждать груза на грузовике — и пулей потом доставить эти ящики по указанному адресу. Не найдется ли у вас, господин Циммерман, четырех надежных членов нацистской партии тут, в Копенгагене. Отставник с гордостью кивнул. А как же! Найдутся надежные ребята! Тогда Химер дал следующие инструкции: после принятия груза один человек должен побежать к расположенным недалеко артиллерийским казармам датчан и поглядеть, не подняли ли там тревогу. Если подняли, то пусть посланец позвонит атташе Петерсену. Грузовик же немедленно должен ехать по указанному адресу. Если по пути его попытается остановить полицейский патруль, то последний следовало уничтожить.
Циммерман нашел надежных людей, связавшись с лидером датских нацистов Шефером. Успокоенный начштаба Химер отправился в посольство. Один из четверых товарищей Циммермана работал шофером в немецкой фирме. Без всякого спросу он пригнал оттуда грузовичок и в условленное время прибыл в порт. Циммерман и его помощники не спрашивали, зачем их об этом попросили — но догадывались. Они вздохнули с облегчением, когда увидели, как в 4.20 утра к причалу подошел немецкий пароход, с которого на пирс стали соскакивать вооруженные люди.
Да, то был пароход «Данциг». Он внаглую, без всякого прикрытия и разрешения, вошел в гавань. Впереди него шел ледокол «Штеттин». Вход в порт прикрывал датский форт. С него незнакомый корабль осветили прожектором и даже собирались дать предупредительный выстрел, но из-за каких-то неполадок не смогли зарядить орудия.
Пять минут спустя после причаливания «Данцига» немцы захватили таможню и полицейский участок. Они бросились к северным воротам городской цитадели. Заперты! Немцы их взорвали. Южные ворота вообще стояли открытыми. Гитлеровцы ворвались в старую крепость сразу по двум входам, уничтожили караулы и овладели телефонной станцией. Ошеломленный гарнизон согнали в подвалы форта и там заперли. Скоро сюда же угодили начальник Генштаба и министр внутренних дел Дании, которых немцы схватили где-то на улице. Единственное, что смогли сделать датчане — так только организовать слабую контратаку силами охраны королевского дворца Амалиенборг, но немцы без труда отбили это поползновение «комнатных солдат».
К тому времени Циммерман и его товарищи привезли в цитадель радиостанцию. Генерал Химер позвонил по телефону в свой штаб в Германии и приказал послать в небо Копенгагена эскадрилью бомбардировщиков — чтобы покружили над городом и подавили на психику датского правительства. Что и было сделано. Страх оказался сильнее бомб. В 6.30 утра правительство Датского королевства капитулировало.
Немецкие специалисты, прибывшие вместе с десантом на «Данциге», заняли почтамт и радиостанции. Спецпропагандисты вошли в типографии, редакции газет и офисы информационных агентств. Группа контрразведчиков, прибывших тем же пароходом, принялась арестовывать английских и французских шпионов.
Вот так, всего за несколько часов, ценой всего 20 убитых немцев, «Страна данов» потеряла свою независимость и превратилась в часть империи Гитлера. До самого падения Третьего рейха в мае 1945-го датчане исправно подчинялись немецким завоевателям и снабжали их продовольствием.
Падение Дании было столь молниеносным, что породило множество слухов и мифов о поголовном участии датских немцев в грандиозной спецоперации, о том, что немецкие войска заранее, словно в брюхе троянского коня, проникли в датские порты в трюмах гражданских судов. Однако на самом-то деле ничего подобного не было. Да и всех нацистов в Дании на тот момент насчитывалось 120 человек.
Но дело снова было сделано: сознание Запада подверглось мощнейшему удару. Страшная легенда о всемогуществе немцев покатилась впереди их наступающих частей. И это было тем более важным, что с 9 апреля разворачивались потрясающие события по соседству с Данией — в Норвегии.
«Троянский конь» — Видкун Квислинг
Перед вторжением в Норвегию Гитлер заимел в ней своего «троянского коня» — верного себе властолюбца, готового лечь под немцев ради обретения власти над страной. Честолюбца и мерзавца, обладающего своей сетью сторонников и боевиков. То был Видкун Квислинг.
Гитлер еще раз на практике доказал жизненность своих планов по захвату целых стран изнутри. Он уже использовал «троянских коней» — и Зейсса-Инкварта с целой оравой австрийских нацистов, и Генлейна в Судетах, и Тисо в Словакии. В 1941-м, обрушивая Югославию, он разыграет карту хорватских национал-сепаратистов во главе с Анте Павеличем (которые резали сербов почище немцев), равно как и албанских сторонников отделения от Югославии. Он попытается в войне с нами использовать и чеченских наци, и вообще северокавказских сепаратистов, и западноукраинских «самостийников». Правда, здесь он столкнется с железной рукой Сталина, которая поломает эти планы твердо и беспощадно (Сталин — это вам не чета европейским размазням). А в Норвегии 1940 года пособником Гитлера стал Квислинг. И очень интересно проследить, как его использовали.
Если говорить вкратце, то немцы держали Квислинга наготове, подкармливали средствами его партию — но не посвящали его в подробности и даже сроки предстоящей операции. Однако в решающий час Квислинг на сто процентов воспользовался моментом, провозгласив себя главой прогитлеровского правительства.
А дело обстояло вот как. Еще в 1930 году Квислинг, будучи министром обороны Норвегии, с огромной симпатией относился к нацистам, еще не успевшим взять власть в Германии. Уже тогда он шел на контакт с гитлеровцами. В 1933-м Квислинг создал партию норвежских нацистов «Насьонал Самлинг». Именно тогда завязываются его прочные отношения — но не с немецкой разведкой, а с главным идеологом Гитлера, Альфредом Розенбергом. Именно последний всячески доказывал Гитлеру огромное военно-стратегическое значение Норвегии. В 1939-м Квислинг, приехав в Берлин, предупредил о том, что Британия в случае чего оккупирует его страну, а значит — нужно помочь ему, Квислингу, захватить власть в Норвегии. Однако высшие военные чины в ВМФ и ВВС не приняли его смелый план. Связь по-прежнему осуществлялась через Розенберга. Благодаря последнему открылся специальный учебный центр для квислинговцев.
С началом русско-финской войны Квислинг снова вышел с предложением: подготовить его боевиков в Германии, и затем скрытно перебросить их в Осло. Там они молниеносно захватят все ключевые пункты, Квислинг объявит себя главой правительства и тотчас же попросит помощи у Германии. В общем, все случится так быстро, что ни в Париже, ни в Лондоне не успеют отреагировать. Однако этот план снова не нашел поддержки у военных, хотя Гитлер и решил использовать настойчивого Квислинга. Чтобы держать его в сфере своего влияния, немцы ассигновали ему сто тысяч марок на партийную работу — в феврале 1940 года.
Судя по всему, к началу немецкого вторжения норвежскому фюреру удалось отобрать группу боевиков и держать ее в высокой степени готовности. 4 апреля 1940 года, когда корабли немцев уже шли к берегам Норвегии, он встретился в Копенгагене с полковником Пикенброком из немецкой разведки, дав ему некоторые ценные сведения о численности норвежских войск, расположении аэродромов и сроках подъема по тревоге истребителей. Однако, как выяснилось потом, Квислинг дал неверные сведения о расположении береговых батарей в районе Нарвика. Получилось очень интересно: Квислинг был «сюрпризом». И он не знал, когда произойдет нападение Германии на Норвегию, и его не знали немецкие командиры сил вторжения. Что, впрочем, совершенно не повредило делу…
Фантастика среди норвежских скал
9 апреля 1940 года — это и начало вторжения в Норвегию. Совершенно фантастической операции.
Немцы пошли на Норвегию с моря, под самым носом у британского флота. Но перед этим они нанесли сильнейший удар по психике норвежских руководителей. Не имея Интернета и спутникового телевидения, они все же показали норвежцам фильм «Крещение огнем». Вечером 5.04.1940 г. полномочный представитель Германии в Осло Курт Брейер пригласил членов норвежского правительства и дипломатический корпус на «культурное мероприятие» — просмотр ленты. В глубоком потрясении почтенные господа взирали на картины жестоких бомбежек Варшавы, на пылающие и рушащиеся здания. В конце картины на экране появились титры: «За все это поляки должны благодарить своих английских и французских друзей». Это был недвусмысленный намек норвежцам: дескать, не вздумайте рассчитывать на помощь Лондона и Парижа.
Первый и очень сильный удар по сознанию жертвы немцы нанесли. А пока элита Норвегии с замиранием сердец смотрела кино, немцы начали операцию.
Немцы совершили безумно смелый шаг: сформировали шесть десантно-боевых группировок своих морских сил. Итак, на Нарвик пошла флотилия из десяти эсминцев с двумя тысячами горных стрелков генерала Дитля. Эсминцы Гитлер выбрал из-за их скорости: нужно было как можно стремительнее проскочить в самый дальний угол страны, ускользнув от британских ВМС и ВВС. 8 апреля в порт Нарвика вошел танкер «Ян Веллем», битком набитый не только топливом для эсминцев, но и провиантом. Он же затем подаст сигналы светом и по радио, наводя свои эсминцы в гавань.
Вторую группу (тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», 4 эсминца и три миноносца) с 1700 штыками на борту Гитлер отправил на Тронхейм.
Третья флотилия из легких крейсеров «Кельн» и «Кенигсберг», нескольких эсминцев, сторожевиков и транспорта нацелилась на Берген.
Четвертая группа (легкий крейсер «Карлсруэ», три тральщика, семь сторожевиков и пять транспортов) с 1100 солдат рванула к самой южной точке Норвегии, к Кристиансанну и Арендалю.
Пятая флотилия была самой сильной. В нее вошли «карманный линкор» «Лютцов», тяжелый крейсер «Блюхер», легкий крейсер «Эмден», три миноносца, восемь тральщиков, два вспомогательных судна, два танкера и пять транспортов. Они везли на борту 2 тысячи солдат и несколько стен чиновников с гестаповцами.
Шестая флотилия состояла всего-навсего из четырех тральщиков с батальоном солдат. Она шла для блокирования Эгерсунна.
В общем, поймай англичане эти группы — и они без труда отправили бы их в гости к рыбам. Но Гитлер придумал отвлекающий маневр: он отправил в море «карманные линкоры» «Шарнхорст» и «Гнейзенау», имитируя их порыв в Северную Атлантику. Так, чтобы в Лондоне подумали, будто немцы собрались выйти на крейсерские операции — для того, чтобы топить идущие в Англию торговые суда.
В дополнение к морским десантам немцы выбросили и воздушные: на аэродромы близ Осло, на Берген и Ставангер. Часть войск немцы новаторски перебросили транспортной авиацией: в распоряжении их было 550 трехмоторных «летающих троллейбусов» Ю-52 и 20 четырехдвигательных Ю-90. Самым же главным был 5-й воздушный флот с шестьюстами боевыми самолетами. 3 апреля 1940 года немецкие корабли вышли в море из Вильгельмсхафена и Гамбурга. 6 апреля из Штеттина выходят еще 15 транспортов с войсками. Эсминцы с десантом на Нарвик отчаливают из Вильгельмсхафена в ночь с 6 на 7 апреля.
И тут, читатель, мы видим, как смелость и решительность Гитлера начинают «гнуть» реальность под себя. Храбрым сопутствует удача — это закон молниеносной войны. Только если ты применяешь действительно Новое Оружие, действуя так, что ставишь противника в тупик. Твои действия — заранее четко распланированные — должны лишить врага возможности быстро среагировать. Так, чтобы все его планы, рассчитанные на привычные действия, вмиг оказались бесполезной бумагой. Так, чтобы он даже поверить не мог в то, что видит.
Ведь англичане знали о грядущей высадке немцев в Норвегии. Когда 3 апреля 1940 года ярый противник Гитлера, начальник отдела «Зет» абвера полковник Остер сообщает о готовящейся высадке корпуса генерала Фалькенхорста в Норвегии голландскому военному атташе Сасу, тот изумлен до глубины души.
«… — Норвегия? — Сас сражен. — Отчего же Норвегия, что же нужно там немцам?
Гитлер хватается за любой проект. Чем фантастичнее, тем лучше, — отвечает Остер.
Сас все еще не может опомниться:
— Если бы ты сказал «Голландия» — я бы сразу в это поверил. Но Норвегия?..
— Для нас это не так маловажно, как ты думаешь. Мы зависим от шведской руды, которая идет через Нарвик. К тому же Редер хочет использовать норвежские порты в качестве баз для подводных лодок.
Сас продолжает качать головой.
— Но как же, скажите, ради Бога, они предполагают захватить Норвегию? Ведь германский флот так малочислен…
— Для безумца все возможно, — отвечает Остер. — Правда, при этом ему следует отдать должное, ведь не исключена возможность английской высадки в Северной Скандинавии. Но где же тогда ему брать руду, если Нарвик займут союзники?
Голландский атташе теперь понимает. Какое-то мгновение этот план Гитлера кажется ему ничем иным, как плодом больного воображения. Кроме того, он знает полковника слишком хорошо. Информация Остера всегда была надежной…
— А что говорит германский Генштаб по поводу этого намерения?
— Там считают, что переброска морем крупных соединений невозможна. Тогда ефрейтор, недолго думая, просто-напросто взял и устранил генштаб. Браухич уже мобилизовал шесть дивизий. Разработка операции поручена Кейтелю и Йодлю. Тебе в последние дни ничего не бросилось в глаза на улицах Берлина?
…Кругом появилось множество солдат с эмблемами эдельвейсов на кепи.
— Ах, да, это горнострелковые войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60