Стив собирается привезти его сюда, после того как он посмотрит Белмид, чтобы он познакомился с нами… с тобой… на тот случай, если у него есть какие-то стилевые предпочтения. – Клер подмигнула. – Стив знает, что есть вещи, которых мы делать не станем, но считает, что у Питера Дэлтона вполне традиционный вкус. О, вот и они.
Ступая по ворохам образцов, Клер пошла назад в приемную «Элеганса».
Стив Гэннон выглядел, как и полагается кинопродюсеру, богатым, властным, энергичным. Эллисон инстинктивно чувствовала себя уютно с такими мужчинами, потому что они напоминали ей ее богатого, властного, энергичного и любящего отца. Она тепло улыбнулась Стиву, когда Клер представила их друг другу.
Теперь настал черед знакомиться с Питером Дэлтоном.
– Я Эллисон, – сказала она, обращаясь к темно-карим глазам с длинными ресницами.
– Я Питер.
– Привет.
Эллисон улыбнулась, и Питер тоже улыбнулся, но ей показалось, что в темных глазах она увидела отблеск печали. Нет, этого не может быть. Этот красивый мужчина был писателем, который подарил миру прекрасную книгу о любви со счастливым концом. Он не может быть печальным.
– Привет.
– Эллисон будет дизайнером Белмида, – объяснила Клер. – Вы уже видели дом?
– Мы только что оттуда, – ответил Стив. – Я показал Питеру Бель-Эйр, клуб и Калифорнийский университет.
– У вас есть какие-нибудь пожелания относительно отделки, Питер? – спросила Эллисон.
– Нет, – ответил Питер. Помедлив, он тихо добавил: – Я… я уверен: что бы вы ни сделали, все будет очень мило.
– Надеюсь.
Разговор быстро сошел на нет. Клер пробормотала что-то о таланте Эллисон, а Стив сказал нечто подобное о Питере, и «отмеченные студенты» обменялись неловкими улыбками. Через несколько минут Стив объявил, что им с Питером надо спешить на встречу с директором по подбору актеров для «Любви».
* * *
– Питер мог бы проявить чуть больше энтузиазма в отношении Белмида, тебе не кажется? – спросила явно разочарованная Клер, когда Стив и Питер уехали. – Сейчас, по общему признанию, дом производит несколько однообразное и гнетущее впечатление, а вид оттуда просто захватывающий.
– Наверное, Питер просто поглощен фильмом, – сказала Эллисон.
– Стив тоже, но это не мешает ему быть вежливым, не так ли? Нет, я думаю, что Питер Дэлтон недоумевает, зачем он бросил свой пентхаус на Пятой авеню и свою усадьбу в Хэмптоне, чтобы провести четыре месяца в морально разложившемся Бель-Эйр морально разложившейся Калифорнии. Если бы нашим клиентом был не Стив, а Питер, я бы предложила этому высокомерному писателю поискать себе другого дизайнера!
– Питер не показался мне высокомерным, – мягко возразила Эллисон. – Он просто выглядит печальным и одиноким.
– Нет? Тогда по крайней мере отчужденным. В любом случае Белмид – это проект, какой бывает раз в жизни, Эллисон. Какая жалость, что приходится так спешить, особенно теперь, когда, я уверена, Питер Дэлтон не сможет оценить работу, как бы восхитительна она ни была. Может, сказать Стиву, что первое декабря – это нереально, и пусть селит своего Дэлтона в «Беверли-Хиллз», как всех остальных?
– Первое декабря нормальный срок, Клер.
– Да тут еще собака.
– Собака?
– Дэлтон привозит с собой собаку. Поэтому ему и нужен дом, а не гостиница. Собака, вероятно, пожиратель дизайнеров – доберман!
– Клер… – начала Эллисон, потом умолкла. Она хотела сказать, что, по ее мнению, очень мило, что Питер не хочет расставаться со своей собакой. «Я уверена, что он очень приятный человек». – «Уверена? Просто тебе его темные глаза показались печальными и полными одиночества, а не отчужденными и высокомерными. Отчужденность и высокомерие были бы объяснимы – невероятно одаренный Питер Дэлтон имел все основания быть отчужденным и высокомерным, – но не печаль и одиночество». – У тебя есть ключи от Белмида? Мне хотелось бы взглянуть на него прямо сейчас.
– У меня есть и ключи, и код сигнализации, но, боюсь, тебе не хватит времени до твоей следующей встречи.
– Следующей встречи? Клер, я же на Олимпийских играх!
– Знаю, разве не хорошо сработано?
– Клер, будет чудом, если я закончу Белмид к первому декабря… Предполагается, что все мое время будет отдано ему!
– Знаю. Не волнуйся. Твой следующий клиент не хочет, чтобы ты начинала раньше второго декабря.
– Кто мой следующий клиент?
– Его зовут Роджер Таун. Он владелец сети отелей «Шато». Ты слышала о них… такие маленькие роскошные гостиницы, очень элегантные, очень современные, разбросанные по всему миру. Самая известная среди них – «Шато Санкт-Мориц», но, возможно, «Шато Бель-Эйр» затмит ее, ради чего мы, надеюсь, и займемся этим интерьером.
– Надеешься?
– Это зависит от того, какое мнение о твоей работе составит Роджер Таун. Он живет в Сан-Франциско, но прилетел сюда на церемонию открытия Игр. Мы договорились, что я покажу ему фотографии того, что ты сделала, – усадьбу Доэни, библиотеку Марча, Ферчайлд-Хаус, – а он, если заинтересуется, сможет встретиться с тобой во время следующей поездки.
– А почему я?
– Тебя ему специально порекомендовали.
– Кто порекомендовал? – Должно быть, Дэн. Дэн жил в Хиллзборо, в южном районе Сан-Франциско.
– Роб Адамсон. – Клер говорила, ведя Эллисон в свой кабинет. – Встреча через десять минут. Почему бы тебе не воспользоваться моим кабинетом? Папка с фотографиями лежит на моем столе.
Ожидая Роджера Тауна, Эллисон думала о Робе. До свадьбы Мэг она даже никогда не видела Роба, а теперь постоянно с ним встречается!
Эллисон припомнила, как маленькой девочкой она узнавала незнакомые новые слова – «убежище», «индиго», «Сербия», – и вдруг все вокруг начинали их употреблять. Эллисон всегда задумывалась, не находилось ли новое слово все время рядом и она просто не замечала его, или это было удивительным совпадением. Теперь то же самое произошло и с Робом Адамсоном: едва познакомившись, она сталкивалась с ним повсюду.
Раньше Роба не было, а теперь он был постоянно, благодаря удивительным совпадениям. Как-то в воскресенье Эллисон и Уинтер завтракали в клубе, и на дорожке, которая вела из сада на теннисные корты, вдруг появились Роб и Элейн. «Опять эта Элейн», – прошептала Уинтер, ободряюще улыбнувшись Эллисон. Или, рассеянно рассматривая товар у Джорджо, Шанель или Гуччи на Родео-драйв, Эллисон поднимала глаза и натыкалась взглядом на Роба, который тоже рассеянно рассматривал товар. Как-то вечером в понедельник они столкнулись в проходе магазина Ральфа в Санта-Монике, где оба купили по упаковке газированной воды без сахара. И наконец, в субботу Эллисон увидела, как он трусцой бежит по Сан-Висенту.
При этих случайных встречах Эллисон и Роб приветствовали друг друга, но чаще не словами, а искорками в глазах, теплыми улыбками, дружеским взмахом руки…
Так было и с Сарой. Совсем немного слов, только теплота, особая связь.
И вот теперь Роб направляет к ней важных клиентов, приглядывает за ней, как старший брат. Как это мило с его стороны!
– Здравствуйте! – вторгся в ее мысли приятный низкий голос.
Эллисон увидела светло-голубые глаза, светлые волосы, непринужденную улыбку и уверенность, которую ни с чем не спутаешь, уверенность человека, создавшего свою империю тяжелым трудом и дальновидностью. Та же уверенность была и у Роба, и у Стива Гэннона, и у отца Эллисон, и Дэн выглядел бы точно так же. Пока Эллисон улыбалась светло-голубым глазам, ее мысли быстро обратились к человеку, который должен был находиться в этом списке, но не находился. У Питера Дэлтона не было спокойной уверенности человека, достигшего грандиозного успеха. Питер искал чувств сердца и души и проникновенно писал об этих поисках, но его темные глаза не сияли уверенностью. Напротив, в них проглядывала печаль от того, что они увидели. Так ли это?
– Здравствуйте.
– Я Роджер Таун.
– А я Эллисон Фитцджеральд.
– Мне вас очень рекомендовали. – Роджер уселся в кресло напротив нее.
– Роб не имеет ни малейшего представления о моей работе! – с мягким смешком воскликнула Эллисон.
– А он и не утверждал этого. Это вас он очень рекомендовал.
– О!
– Роб говорит, что даже если вы вложите в работу лишь десятую часть своих способностей, я останусь доволен результатом. – Комплимент дался Роджеру без всякого усилия.
– Вот как? – Эллисон почувствовала, как загорелись у нее щеки, но осталась невозмутимой под пристальным взглядом светло-голубых глаз, она чувствовала себя до странности спокойной и смелой. Она наклонила голову и спросила: – Роджер, вы давно знаете Роба?
– Около двух лет. Мы познакомились в моем отеле в Новом Орлеане. А что?
Глаза Эллисон расширились и засверкали.
– Роб просто сумасшедший, знаете ли!..
– «Шато Бель-Эйр» наш, – спустя полчаса известила Эллисон.
– Ты его очаровала. Я слышала твой кокетливый смех.
– Мы просто импровизировали. Он очень приятный, очень веселый. – Очень приятный. Питера Дэлтона Эллисон определила этими же словами. Какие разные люди – Роджер Таун и Питер Дэлтон. И оба очень приятные? – И потом, не думаю, что я могу кого-нибудь очаровать с такой гривой.
Молчание Клер подтвердило то, что Эллисон и так знала. Это внезапно бросилось ей в глаза сегодня, когда она увидела свое отражение в зеркале в кабинете Клер. Длинные рыжевато-золотистые волосы были уместны в паддоке, или на верховой прогулке по полям, или в конкуре – там, где ей больше не было места, – но не здесь и не на голове молодого дизайнера из Беверли-Хиллз!
– Сегодня я была у Ринальди. Обычно там все забито с утра до вечера, но страх перед неудобствами, связанными с Играми, выгнал всех завсегдатаев из города, так что там пусто. Думаю, ты можешь позвонить прямо сейчас и договориться.
– И ты отпустишь меня пораньше?
– Мне кажется, ты сегодня отлично поработала!
Эллисон хотела подумать об этом день-другой, но… почему и нет?
– Тогда, пожалуй, я так и сделаю.
– Я только дам тебе ключи от Белмида и инструкцию по сигнализации, чтобы ты могла заехать туда завтра утром по дороге сюда. Осмотри Белмид не спеша, как следует, и может быть, к твоему приезду будет готов твой кабинет.
Эллисон совсем забыла о кудрях! Они же были, когда она обрастала после нейрохирургической операции, но ей так не терпелось снова почувствовать тяжесть своей гривы, что она едва обратила на них внимание.
Эллисон улыбнулась, наблюдая, как на месте длинной гладкой стены волос появляются мягкие кудри, внезапно получившие свободу и каким-то образом сулящие надежду.
«Ты больше не девочка, – подумала Эллисон. – Прощай, Рыжая Леди Бель-Эйр».
– Вам нравится? – промурлыкал мастер, заметив улыбку Эллисон.
– О! – Эллисон была заинтригована, заворожена тем, что происходило с ее короткими кудрями. Она вовсе и не думала о новой стрижке, о том, как выглядит.
– Я знаю женщин, которые убились бы за такие кудри, за такой вид! – продолжал мастер. – Очень нежно, очень женственно и вместе с тем шикарно. И разумеется, с вашими глазами…
Эллисон посмотрела на свои столь же внезапно увеличившиеся зеленые глаза, мягкую рыжевато-золотистую раму вокруг своего лица и почувствовала, что с ней это уже было – недавнее воспоминание о том, как она смотрела на прекрасный образ, залюбовавшись им еще до того, как поняла, что смотрит на себя. Когда это было?
Ах да – красивая, но печальная фотография, сделанная Эмили на свадьбе Мэг. И тут же она вспомнила кое-что еще, о чем начисто забыла. Сегодня вечером, в половине восьмого, к ней на квартиру приедет Эмили, чтобы сделать фотографию для юбилея родителей – счастливая, жизнерадостная Эллисон после первого дня, проведенного на Играх.
Эллисон забыла, и это напугало ее, потому что были те жуткие месяцы после падения, когда она ничего не могла запомнить. Но Эллисон с улыбкой отмела мимолетный страх, вытесняя тревоги прошлого планами на будущее. Самое главное сейчас Белмид. Затем придет черед «Шато Бель-Эйр», а работать с Роджером Тауном будет легко и весело.
А Белмид? Легко и весело? Возможно, нет… но тем не менее Белмид был страшно важен для нее.
Внутренние помещения Белмида Эллисон, конечно же, отделает во французском стиле, что-нибудь светлое и бодрое, с цветочным орнаментом, ткань для стен и штор от Чарльза Бэрона, стулья, обтянутые шелком пастельных тонов, светлого дерева мебель с неброской резьбой и хрусталь от Лалика. Может, у Эмили найдутся подходящие фотографии роз, сирени и полевых цветов.
«Я хочу сделать Белмид очень красивым и очень счастливым, – думала Эллисон. И эта фраза без конца прокручивалась у нее в голове. – Я хочу сделать Белмид очень красивым и очень счастливым для Питера… для печального, одинокого, приятного Питера Дэлтона».
Глава 12
– Кормят в «Династи-рум» хорошо, – сказал Питеру Стив, остановив свой автомобиль на Хилгард-авеню перед «Вествуд маркизом». – Еду можешь заказать прямо в номер. Тебе точно не нужна компания?
– Нет, спасибо, Стив.
– Ну ладно. Завтра я заеду за тобой в семь утра.
– Отлично. Доброй ночи.
Направляясь от «Вествуд маркиза» к своему дому на Маунтин-драйв в Беверли-Хиллз, Стив снова и снова размышлял, не допустил ли он ошибку, решив стать продюсером «Любви».
В этом проекте все было не так, начиная со значительных уступок, которые он уже сделал очень серьезному, очень спокойному Питеру Дэлтону.
Ох уж этот очень серьезный, очень спокойный, очень решительный Питер Дэлтон! Питер точно знал, чего хочет, требовал этого, и Стив соглашался. Питер хотел сам отобрать актеров на главные роли, особенно на роль Джулии, Питер хотел письменного договора о том, что не станет давать интервью или устраивать предварительные рекламные выступления, Питер хотел, чтобы право оценки конечной продукции принадлежало только ему, причем подкрепленное правом отмены выпуска фильма, если он ему не понравится.
Стив пошел на эти небывалые уступки Питеру Дэлтону, потому что «Любовь» была лучшим из когда-либо читанных им сценариев. Перед тем как согласиться на эти уступки, Стив устроил Питеру небольшую проверку, заглянув за впечатляющий фасад из трех наград «Тони», Пулитцеровской премии и постоянного успеха на Бродвее. Стив побеседовал с актерами и актрисами, с которыми Питер работал, – известными и не очень, – и с продюсерами. И остался более чем удовлетворен.
Питер Дэлтон был лучшим. Актеры и продюсеры называли его так не задумываясь и с большим уважением. Питер энергичен и не знает усталости, говорили они Стиву. Разумеется, во всем хочет совершенства, но есть у него одна замечательная черта – выявить в каждом самое лучшее, что в нем есть. Он всегда спокоен, говорили они, всегда серьезен, никогда не срывается.
Мужчины и женщины, с которыми Питер работал на Бродвее, улыбались, говоря о нем, – теплыми, задумчивыми улыбками, но не так, как улыбаются, когда говорят о близком друге. Казалось, о личной жизни Питера никто ничего не знал, за исключением того, что когда он не находился в театре, то должен был обретаться где-то, занимаясь писательством, потому что замечательные пьесы продолжали появляться, несмотря на его режиссерские обязанности, которые занимали все его время.
Скрытный человек, скрытный гений, который точно знает, чего хочет. Даже для этой поездки, чтобы подобрать актеров, Питер потребовал гостиницу рядом с университетским кампусом, а не номер в отеле «Беверли-Хиллз», как обычно.
«Все не так с этой «Любовью», – думал Стив, сворачивая на дорожку к своему дому в Беверли-Хиллз. – Надеюсь, это того стоит».
Питер налил себе бурбона из полного графина, стоявшего в его номере в «Вествуд маркизе», и сделал глоток. Очень скоро он почувствовал действие алкоголя на свой измученный мозг, отдаваясь мыслям и выпуская на волю воспоминания.
Питер был измучен. Прошлой ночью он не спал, как всегда доведенный до бессонницы кошмарами. Обычно в эти темные часы бодрствования Питер писал, но минувшей ночью он читал слова, которые четыре года назад написал для Сары и больше не перечитывал. А потом, когда рассвет высветлил летнее небо, Питер бродил по университетскому кампусу, не находя покоя и удивляясь, какого черта он здесь делает.
«Держишь обещание, данное Саре», – напомнил он себе.
Питер вздохнул, сделал еще глоток бурбона и без удовольствия подумал об изматывающем дне, который последовал за бессонной ночью.
Стив был так вежлив, так обходителен, но Питеру были ни к чему все эти королевские почести! Он не нуждался в привилегиях гостя Охотничьего клуба Бель-Эйр. И уж конечно, ему не требовался такой роскошный дом, как Белмид.
Питер упрекал себя в том, что не сделал вид, будто находится под большим впечатлением и ценит внимание, не вел себя полюбезнее. Его усталый мозг был поглощен своими воспоминаниями.
Если Стив и нашел недостаток энтузиазма в Питере невежливым, то, вероятно, списал это на артистический темперамент, а может, просто на разницу во времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42