— Если вернутся войска Генриха, они без всяких вопросов убьют вас, потому что увидят тела англичан и ваши накидки. Мы должны вернуться все вместе, и я пошлю сообщение Генриху.Услышав, что приближаются лошади, Калли подумала, что это возвращается ее муж, и с облегчением бросилась к двери, но, увидев Дермота, несущего на крепких молодых руках безжизненное тело Астера, отшатнулась и перекрестилась.— Что случилось, Дермот?На щеках были следы его крови, грязи и слез, а глаза были глазами древнего старца, который встретился с дьяволом и отдал ему свою душу.— Я убил его, — завыл Дермот. — Я убил их всех… Морна с криком бросилась к сыну, а Дермот, держа на руках Астера, опустился на колени. Он покачивал на руках дядю, словно хотел разбудить его и снова вернуть к жизни.— Я этого не хотел. О Господи, Астер, я не хотел, чтобы вы умерли, старый глупец.Морна, рыдая, обняла Дермота, а он сидел на полу и все качал на руках тело Астера. Вниз по лестнице сбежал Джейми, чтобы узнать, что случилось, но Калли отправила его с Юаном обратно в его комнату. Она не хотела, чтобы мальчик все это видел. Она и сама не хотела этого видеть, а Джейми совсем не нужны воспоминания о его брате и дяде, покрытых кровью.Слезы наполнили глаза Калли, но она не дала им пролиться. Она понимала, что уже не в силах ничего изменить.— Дермот, — она опустилась на пол на колени возле брата, — расскажи мне, что случилось.Теперь Дермот рыдал.— Ты должен рассказать мне, что случилось. — Калли взяла в ладони лицо брата и заставила его посмотреть на нее.— Я хотел взять в плен Генриха. — Слова у него вырывались отрывистыми слогами.— Генриха?.. Короля Англии? — У Калли сжалось сердце.Дермот кивнул и снова завыл.— Что ты задумал?— Фрейзер сказал мне, что Генрих пришел раз и навсегда решить это дело, что он всех нас отправит на виселицу. Я подумал, что, если мы возьмем его в плен, как он захватил тебя, мы сможем силой заставить его подписать хартию, по которой Шотландия останется за шотландцами. — Его плечи задрожали под тяжестью горя и вины. — Говорят, что англичане — все трусы. Отец всегда говорил, что один шотландец может побить десятерых англичан. И в прошлом они всегда от нас бежали, никогда раньше они не поворачивались лицом и не сражались.
Юношеское высокомерие брата потрясло Калли. Она продала бы свою душу, если бы можно было сделать так, чтобы этой ночи не было, и вернуть Дермоту его невиновность.— До этого вы нападали на поселенцев, Дермот, а не на рыцарей, Обученных военному искусству и поклявшихся защищать своего короля.— Они сражались как дьяволы. Они были сразу везде — позади нас, впереди нас. Мы не могли начать действовать против них.Калли убрала с его лица грязные, пропитанные кровью волосы, и Дермот продолжил свой рассказ:— Астер пытался остановить сражение, он пытался увести меня домой и… — Дермот крепко зажмурился, переживая все заново. — Трусливые подонки закололи его в спину, когда он пробирался ко мне.Калли закрыла глаза, чувствуя, что у нее разрывается сердце.Дверь в зал отворилась, и Калли открыла глаза, почти ожидая увидеть на пороге английского короля, явившегося потребовать голову Дермота.Но это был не король.В дверях стоял Син с братьями, и по его виду Калли поняла, что он уже знает о нападении.При виде открывшейся перед ним сцены Син окаменел. Дермот качал тело Астера, Морна, опираясь на его плечи, рьщала, а Калли сидела на полу возле брата, и ее глаза потемнели от тяжкого горя и страха.Вой Дермота и рыдания Морны пронзили сердце Сина.— Это был несчастный случай, — сказала Калли, вставая на ноги. — Он не хотел, чтобы случилось что-нибудь подобное.Син безучастно посмотрел на Калли, стараясь скрыть от нее собственную печаль.— Мне нужно поговорить с Дермотом. Наедине.Кивая, Калли оттащила Морну в сторону, несмотря на ее сопротивление.— Я нужна своему мальчику, — всхлипывала Морна, протягивая руки к Дермоту.С признательностью взглянув на Калли, Син взял Дермота за локоть, отвел в небольшой кабинет возле лестницы и, после того как не слишком вежливо усадил юношу на стул, плотно закрыл дверь.— Вытри лицо, — резко сказал Син. — Если ты мужчина, чтобы вести в бой армию, то должен оставаться мужчиной, а не плакать, как женщина.Дермот так по-детски вытер лицо грязным разорванным рукавом рубахи, что Син вдруг осознал, с кем имеет дело. Сам он в шестнадцать лет был закаленным в битвах воином и видел много смертей. Но этот мальчик, сидящий перед ним, никогда не сталкивался ни с чем подобным, все в семье и в клане нежили и баловали его. Небольшие набеги, которые он совершал с повстанцами, предназначались для того, чтобы припугнуть англичан, и сводились не более чем к развлечению и порче имущества. В эту ночь Дермот получил суровое крещение.— А теперь расскажи мне, что произошло, — заговорил Син более мягким тоном, после того как Дермот, проглотив слезы, прерывисто вздохнул.— Мы отправились взять в плен Генриха, чтобы использовать его в качестве заложника. — К чести Дермота, он сумел взять себя в руки и смело встретить взгляд Сина.— Это твой блистательный план?— Нам было известно, что он направляется в Окс-ли, — кивнув, пояснил Дермот, — и мы устроили засаду в долине, зная, что он должен проехать там, чтобы попасть к месту назначения. Мы решили, что предложим ему свое гостеприимство.— Как началось сражение?— Мы их остановили и потребовали выдать Генриха, — У Дермота задрожали губы. — Они рассмеялись мне в лицо и напали на нас.У Сина вертелся на языке вопрос, как можно быть таким глупым, чтобы думать, что англичане отдадут им своего короля, но он удержался от этого язвительного замечания.— Я пытался сказать остальным, чтобы они бежали, — Дермот еще раз глубоко вздохнул, — но они меня не слушали. Они продолжали кричать, что нужно убить короля. Я испугался и…— Убежал? Дермот кивнул.— В лесу я встретил Астера. Он решил, что сможет остановить остальных, думал, что они его послушаются. — Слезы потоком потекли у него из глаз. — Вы негодяи, вы убили его.— Нет, — мягко сказал Син, — его убила судьба, а не ты, не я и не кто-то другой. Ты не участвовал в сражениях, чтобы знать образ мыслей солдата. Жажда крови, страх и инстинкт самосохранения заставляют делать чудовищные вещи.К сожалению, теперь Дермот это знал.— Что мне делать? — К удивлению Сина, Дермот совершенно по-взрослому посмотрел на него, — Со мной все кончено, верно?Обдумывая ответ, Син тяжело вздохнул. Господи, он не видел другого выхода.— Ты хочешь, чтобы я тебе солгал?— Как вы можете жить, зная, что убили столько людей? — отрицательно покачав головой, спросил Дермот.— Честно скажу, не знаю. Я стараюсь об этом не думать, а когда думаю, стараюсь найти разумное объяснение. Я говорю себе, что, если бы я не убил их, они убили бы меня. А что касается остального… то, опять же, у меня не было выбора. Если бы я этого не делал, конец моей жизни был бы таким, что потом являлся бы палачу в кошмарных снах. — Син подошел к письменному столу и, присев на край, с состраданием посмотрел на юношу. — Плащ вожака тяжело носить, но, однажды надев его, нельзя просто так сбросить его с себя.— То есть?— Ты должен отвечать за последствия своего решения. Те люди пошли за тобой, так как думали, что ты достоин вести их. Если ты хочешь убежать от всего этого и спрятаться, это будет пощечиной каждому, кто был с тобой сегодня ночью, каждому, кто считал, что ты стоишь цены его жизни.Дермот долго сидел молча, размышляя над словами Сина.— Мне хотелось бы вернуть назад этот день.— Я понимаю, парень. У меня «тоже много раз было такое желание.— Если вы мне позволите, я сменю одежду и умоюсь, а потом добровольно пойду к вашему королю. — Он встретился взглядом с Сином.Син стоял, ничего не говоря, и мысленно видел, как Морна держалась за сына и какой вид был у Дермота вначале, когда Син усадил его на этот стул. Мальчик превратился в мужчину.— Иди приведи себя в порядок.Кивнув, Дермот вышел. Син последовал за ним, но, увидев, как слуга несет наверх тело Астера, чтобы подготовить его к похоронам, остановился. Калли, которая стояла в зале, прислонившись к Лахлану, заметив мужа, подбежала к нему, ища утешения. Крепко обняв ее, Син почувствовал, что она дрожит. Калли ничего не говорила, но он понимал ее мысли. В одну ночь из-за одного глупого поступка она потеряла сразу брата и дядю. И Сину оставалось только молиться, чтобы она не потеряла и весь свой клан.— Брейден, — тихо обратился он к брату, — мне нужно послать сообщение Генриху. Ты можешь переодеться в мою одежду и доставить его?— Да.Син наклонил голову в знак благодарности, и то, что он увидел в глазах Калли, обожгло его. Она была убита горем и напугана.— Вы намерены отдать им Дермота. — Это было произнесенное шепотом утверждение.— Генрих потребует, чтобы виновный предстал перед ним. Он не допустит, чтобы такие нападения оставались безнаказанными. Это было покушение на его жизнь, и при этом погибло много людей. Если он ничего не предпримет, то его будут считать слабым и безответственным. Это две веши, которые не может позволить себе король, отстаивающий свой трон.— Я понимаю. — Калли сильно дрожала, но слез у нее уже не было. — Мне нужно поговорить с Дермотом.Син проводил ее печальным взглядом и отправился писать послание Генриху, пока Брейден переодевался в одежду английского рыцаря.Син понимал, что с каждым словом, которое он пишет Генриху, он все больше отдаляется от своей жены. Она могла сказать, что все понимает, но ей приходилось выбирать между братом и мужем: мужем, которого она едва знала, и братом, которого любила почти два десятка лет. Конечно, не у всех братьев и сестер хорошие отношения, но Калли и Дермот любили друг друга — почти так же, как он сам и его братья. Несмотря на то что расстояние и время разделили Сина и его братьев, они всегда беспокоились друг о друге.«Через некоторое время она меня возненавидит за это», — решил Син. Тяжело вздохнув, он разорвал письмо и быстро написал другое. В душе он знал, что должен сделать, и это был единственный способ увидеть Калли счастливой. Глава 17 Калли поразило, что Син сразу же не отправил ее брата к королю, но утром она поняла, почему он поступил так.Генрих, его гвардия и все англичане, которые проживали в Оксли, расположились лагерем за стенами ее замка. Все ее люди собрались во внутреннем дворе замка, боясь того, что может потребовать английская армия.Приказав запереть ворота и всем держать себя в руках, Син оставил Калли, чтобы облачиться в кольчугу. Калли изо всех сил старалась успокоить людей своего клана, но она тоже была напугана, ее била внутренняя дрожь, а сердце бешено стучало.Рядом с ней на крыльце замка стояли Брейден, Лахлан, Дермот и Юан.— Если не ошибаюсь, там за стенами Генрих? — спросил подошедший к ним Саймон, который был еще немного бледным и слабым.— Да, — кивнула Калли, — и он жаждет крови Макнили. — Ее взгляд метнулся к Дермоту, с достоинством стоявшему возле нее и крепко сжимавшему руку Джейми, и ока увидела страх в глазах брата.Двери замка отворились, и все присутствующие мгновенно смолкли. Когда Калли обернулась, чтобы узнать, что их так поразило, у нее остановилось сердце: в дверях стоял ее Син, и на нем была накидка ее отца в синюю, зеленую и желтую клетку.Значимость этого поступка пронзила Калли, и она почувствовала, как глаза у нее наполняются слезами.«Я не буду никому принадлежать».Сколько раз Син говорил ей эти слова!Но в этот миг он заявил ей о своей верности так, что это потрясло Калли до глубины души. Человек, который не желал никому принадлежать и не желал ничего иметь, сейчас надел цвета ее клана.Никогда еще Калли не любила его сильнее, чем в эти минуты. Она встретилась взглядом с мужем, но его непроницаемый взгляд испугал ее больше, чем то, что Генрих пришел к стенам ее замка, чтобы убить Дермота, — Син скрывал от нее свои чувства.— Я готов идти, — храбро заявил Дермот.— Позволь мне сначала поговорить с Генрихом, — кивнув ему, сказал Син.— Думаете, вам удастся уговорить его пощадить Дермота? — полным надежды голосом спросила Морна.— Посмотрим, что я смогу сделать. — Подойдя к Калли, он погладил ее по щеке теплой рукой. — Пожелайте мне удачи.— Желаю, Син, вы же знаете.Склонив голову, он нежно поцеловал Калли в губы, а потом спустился по лестнице и пошел через толпу.Калли не шевелилась до тех пор, пока не увидела, как он покинул ее замок через маленькую боковую калитку, а потом побежала к стене, по деревянной лестнице поднялась наверх, сопровождаемая Саймоном, братьями и Макаллистерами, и с замиранием сердца смотрела, как ее муж приближается к своему королю.В воздухе повисла тишина, и даже ветер не осмеливался нарушить напряженность этого утра.Сделав глубокий вдох, Син окинул взглядом окруживших его английских рыцарей. Некоторые, кого он знал, мрачно смотрели на его одеяние, но ничего не говорили, и он медленно направился к Генриху, который с любопытством рассматривал его.— Генрих Плантагенет, король Англии, я, Син Макаллистер из клана Макнили, приветствую вас.— Своим нарядом вы стараетесь позабавить нас или разгневать? — Генрих выглядел весьма недовольным.— Ни то ни другое, сир. Я здесь для того, чтобы прояснить события прошлой ночи.Спустившись со спины лошади, Генрих подошел к Сину, чтобы посторонние не могли подслушать их разговор.— Значит, вам уже известно об этом?— Да. К сожалению, я узнал слишком поздно и не успел предотвратить бойню.Кивнув, Генрих отвел Сина подальше от толпы, и только двое личных телохранителей последовали за ними, правда, держась на расстоянии.— Тогда вы знаете, что мы пришли за Рейдером. Выдайте его нам.— Я не могу этого сделать.Генрих остановился как вкопанный и вопросительно выгнул бровь.— Нас подвел слух или вы действительно сказали то, что нам показалось?Син выпрямил спину, готовясь выдержать всю тяжесть гнева Генриха.— Предводитель клана мертв, он убит в сражении прошлой ночью. Те, кто остался в живых, получили свой урок. Поверьте мне, со стороны людей Макнили больше никогда не будет выступлений против вас.— Кто новый предводитель Макнили? — с интересом спросил Генрих.— Им еще предстоит выбрать его, но могу вас заверить, что новому предводителю не нужно будет от вас ничего, кроме мира.— А Рейдер? — Генрих подозрительно прищурился. — Он тоже был убит прошлой ночью?Син стоял, ничего не отвечая.«Солги, черт побери, солги».Если он скажет Генриху, что Рейдер мертв, дело будет прекращено немедленно, но Син никогда прежде не лгал Генриху.«Ты навсегда получишь ее, и никто ничего не узнает».Но жизнь будет построена на лжи.Какое будущее их ждет, если он будет знать, что обманул того единственного человека, который дал ему свободу?Нет, Син не мог так поступить и не хотел. Все, что когда-либо было у него в этом мире, — это его честь, и никто не отберет ее у него.— С Рейдером покончено, — просто ответил Син.— Он мертв?Син медленно покачал головой.— Тогда он нужен нам — сейчас же.Син зажмурился, услышав слова, которые, как он знал, Генрих непременно скажет, а потом без страха и угрызений совести посмотрел в лицо своему королю и твердо произнес:— Тогда вам придется переступить через меня.— Вы сошли с ума? — Генрих с усмешкой посмотрел на него.— Нет, сир. И я говорю серьезно.— И вы умрете вместо него? — Генрих, не веря услышанному, раскрыл рот.— Если потребуется.— Но если он будет нападать и после вашей смерти, то окажется, что вы напрасно пожертвовали собой.— Он больше не будет устраивать нападения. Я это знаю.Лицо Генриха потемнело от гнева; это выражение было слишком хорошо знакомо Сину, и, призвав на помощь их прежнюю дружбу, Син обратился к королю:— Я подпишу полное признание в государственной измене, заявив, что был тем, кто с самого начала устраивал нападения на вас. Мои враги при дворе с удовольствием в это поверят, а вы получите своего Рейдера для публичной казни. Единственное, что я прошу у вас, — это ваше слово чести, что, когда меня не будет, вы не станете мстить клану Макнили.— А если я откажусь?— Вы опозорите себя, и я все силы отдам, чтобы сражаться против вас.По глазам Генриха было понятно, как он отнесся к этим словам, Оба мужчины знали, что никто не сравнится в борьбе с Сином — даже Генрих.— Ну что ж, тогда мы объявим вас Рейдером.— Вы даете мне слово, Генрих? Вы оставите в покое Макнили?— Да, мой старый друг. Я даю вам слово, что, до тех пор пока они будут удерживаться от дальнейших нападений на мой народ, я оставлю их в покое.Син кивнул. Генриха, вероятно, можно было считать каким угодно человеком, но он, несомненно, был человеком чести.— Охрана, взять его, — приказал Генрих.Син без сопротивления позволил связать себе руки и увести себя. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что не посмел обернуться и посмотреть на жену. Он боялся, что, поступив так, не сможет вынести то, что его ожидало. Он любил ее сильнее всего на этом свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Юношеское высокомерие брата потрясло Калли. Она продала бы свою душу, если бы можно было сделать так, чтобы этой ночи не было, и вернуть Дермоту его невиновность.— До этого вы нападали на поселенцев, Дермот, а не на рыцарей, Обученных военному искусству и поклявшихся защищать своего короля.— Они сражались как дьяволы. Они были сразу везде — позади нас, впереди нас. Мы не могли начать действовать против них.Калли убрала с его лица грязные, пропитанные кровью волосы, и Дермот продолжил свой рассказ:— Астер пытался остановить сражение, он пытался увести меня домой и… — Дермот крепко зажмурился, переживая все заново. — Трусливые подонки закололи его в спину, когда он пробирался ко мне.Калли закрыла глаза, чувствуя, что у нее разрывается сердце.Дверь в зал отворилась, и Калли открыла глаза, почти ожидая увидеть на пороге английского короля, явившегося потребовать голову Дермота.Но это был не король.В дверях стоял Син с братьями, и по его виду Калли поняла, что он уже знает о нападении.При виде открывшейся перед ним сцены Син окаменел. Дермот качал тело Астера, Морна, опираясь на его плечи, рьщала, а Калли сидела на полу возле брата, и ее глаза потемнели от тяжкого горя и страха.Вой Дермота и рыдания Морны пронзили сердце Сина.— Это был несчастный случай, — сказала Калли, вставая на ноги. — Он не хотел, чтобы случилось что-нибудь подобное.Син безучастно посмотрел на Калли, стараясь скрыть от нее собственную печаль.— Мне нужно поговорить с Дермотом. Наедине.Кивая, Калли оттащила Морну в сторону, несмотря на ее сопротивление.— Я нужна своему мальчику, — всхлипывала Морна, протягивая руки к Дермоту.С признательностью взглянув на Калли, Син взял Дермота за локоть, отвел в небольшой кабинет возле лестницы и, после того как не слишком вежливо усадил юношу на стул, плотно закрыл дверь.— Вытри лицо, — резко сказал Син. — Если ты мужчина, чтобы вести в бой армию, то должен оставаться мужчиной, а не плакать, как женщина.Дермот так по-детски вытер лицо грязным разорванным рукавом рубахи, что Син вдруг осознал, с кем имеет дело. Сам он в шестнадцать лет был закаленным в битвах воином и видел много смертей. Но этот мальчик, сидящий перед ним, никогда не сталкивался ни с чем подобным, все в семье и в клане нежили и баловали его. Небольшие набеги, которые он совершал с повстанцами, предназначались для того, чтобы припугнуть англичан, и сводились не более чем к развлечению и порче имущества. В эту ночь Дермот получил суровое крещение.— А теперь расскажи мне, что произошло, — заговорил Син более мягким тоном, после того как Дермот, проглотив слезы, прерывисто вздохнул.— Мы отправились взять в плен Генриха, чтобы использовать его в качестве заложника. — К чести Дермота, он сумел взять себя в руки и смело встретить взгляд Сина.— Это твой блистательный план?— Нам было известно, что он направляется в Окс-ли, — кивнув, пояснил Дермот, — и мы устроили засаду в долине, зная, что он должен проехать там, чтобы попасть к месту назначения. Мы решили, что предложим ему свое гостеприимство.— Как началось сражение?— Мы их остановили и потребовали выдать Генриха, — У Дермота задрожали губы. — Они рассмеялись мне в лицо и напали на нас.У Сина вертелся на языке вопрос, как можно быть таким глупым, чтобы думать, что англичане отдадут им своего короля, но он удержался от этого язвительного замечания.— Я пытался сказать остальным, чтобы они бежали, — Дермот еще раз глубоко вздохнул, — но они меня не слушали. Они продолжали кричать, что нужно убить короля. Я испугался и…— Убежал? Дермот кивнул.— В лесу я встретил Астера. Он решил, что сможет остановить остальных, думал, что они его послушаются. — Слезы потоком потекли у него из глаз. — Вы негодяи, вы убили его.— Нет, — мягко сказал Син, — его убила судьба, а не ты, не я и не кто-то другой. Ты не участвовал в сражениях, чтобы знать образ мыслей солдата. Жажда крови, страх и инстинкт самосохранения заставляют делать чудовищные вещи.К сожалению, теперь Дермот это знал.— Что мне делать? — К удивлению Сина, Дермот совершенно по-взрослому посмотрел на него, — Со мной все кончено, верно?Обдумывая ответ, Син тяжело вздохнул. Господи, он не видел другого выхода.— Ты хочешь, чтобы я тебе солгал?— Как вы можете жить, зная, что убили столько людей? — отрицательно покачав головой, спросил Дермот.— Честно скажу, не знаю. Я стараюсь об этом не думать, а когда думаю, стараюсь найти разумное объяснение. Я говорю себе, что, если бы я не убил их, они убили бы меня. А что касается остального… то, опять же, у меня не было выбора. Если бы я этого не делал, конец моей жизни был бы таким, что потом являлся бы палачу в кошмарных снах. — Син подошел к письменному столу и, присев на край, с состраданием посмотрел на юношу. — Плащ вожака тяжело носить, но, однажды надев его, нельзя просто так сбросить его с себя.— То есть?— Ты должен отвечать за последствия своего решения. Те люди пошли за тобой, так как думали, что ты достоин вести их. Если ты хочешь убежать от всего этого и спрятаться, это будет пощечиной каждому, кто был с тобой сегодня ночью, каждому, кто считал, что ты стоишь цены его жизни.Дермот долго сидел молча, размышляя над словами Сина.— Мне хотелось бы вернуть назад этот день.— Я понимаю, парень. У меня «тоже много раз было такое желание.— Если вы мне позволите, я сменю одежду и умоюсь, а потом добровольно пойду к вашему королю. — Он встретился взглядом с Сином.Син стоял, ничего не говоря, и мысленно видел, как Морна держалась за сына и какой вид был у Дермота вначале, когда Син усадил его на этот стул. Мальчик превратился в мужчину.— Иди приведи себя в порядок.Кивнув, Дермот вышел. Син последовал за ним, но, увидев, как слуга несет наверх тело Астера, чтобы подготовить его к похоронам, остановился. Калли, которая стояла в зале, прислонившись к Лахлану, заметив мужа, подбежала к нему, ища утешения. Крепко обняв ее, Син почувствовал, что она дрожит. Калли ничего не говорила, но он понимал ее мысли. В одну ночь из-за одного глупого поступка она потеряла сразу брата и дядю. И Сину оставалось только молиться, чтобы она не потеряла и весь свой клан.— Брейден, — тихо обратился он к брату, — мне нужно послать сообщение Генриху. Ты можешь переодеться в мою одежду и доставить его?— Да.Син наклонил голову в знак благодарности, и то, что он увидел в глазах Калли, обожгло его. Она была убита горем и напугана.— Вы намерены отдать им Дермота. — Это было произнесенное шепотом утверждение.— Генрих потребует, чтобы виновный предстал перед ним. Он не допустит, чтобы такие нападения оставались безнаказанными. Это было покушение на его жизнь, и при этом погибло много людей. Если он ничего не предпримет, то его будут считать слабым и безответственным. Это две веши, которые не может позволить себе король, отстаивающий свой трон.— Я понимаю. — Калли сильно дрожала, но слез у нее уже не было. — Мне нужно поговорить с Дермотом.Син проводил ее печальным взглядом и отправился писать послание Генриху, пока Брейден переодевался в одежду английского рыцаря.Син понимал, что с каждым словом, которое он пишет Генриху, он все больше отдаляется от своей жены. Она могла сказать, что все понимает, но ей приходилось выбирать между братом и мужем: мужем, которого она едва знала, и братом, которого любила почти два десятка лет. Конечно, не у всех братьев и сестер хорошие отношения, но Калли и Дермот любили друг друга — почти так же, как он сам и его братья. Несмотря на то что расстояние и время разделили Сина и его братьев, они всегда беспокоились друг о друге.«Через некоторое время она меня возненавидит за это», — решил Син. Тяжело вздохнув, он разорвал письмо и быстро написал другое. В душе он знал, что должен сделать, и это был единственный способ увидеть Калли счастливой. Глава 17 Калли поразило, что Син сразу же не отправил ее брата к королю, но утром она поняла, почему он поступил так.Генрих, его гвардия и все англичане, которые проживали в Оксли, расположились лагерем за стенами ее замка. Все ее люди собрались во внутреннем дворе замка, боясь того, что может потребовать английская армия.Приказав запереть ворота и всем держать себя в руках, Син оставил Калли, чтобы облачиться в кольчугу. Калли изо всех сил старалась успокоить людей своего клана, но она тоже была напугана, ее била внутренняя дрожь, а сердце бешено стучало.Рядом с ней на крыльце замка стояли Брейден, Лахлан, Дермот и Юан.— Если не ошибаюсь, там за стенами Генрих? — спросил подошедший к ним Саймон, который был еще немного бледным и слабым.— Да, — кивнула Калли, — и он жаждет крови Макнили. — Ее взгляд метнулся к Дермоту, с достоинством стоявшему возле нее и крепко сжимавшему руку Джейми, и ока увидела страх в глазах брата.Двери замка отворились, и все присутствующие мгновенно смолкли. Когда Калли обернулась, чтобы узнать, что их так поразило, у нее остановилось сердце: в дверях стоял ее Син, и на нем была накидка ее отца в синюю, зеленую и желтую клетку.Значимость этого поступка пронзила Калли, и она почувствовала, как глаза у нее наполняются слезами.«Я не буду никому принадлежать».Сколько раз Син говорил ей эти слова!Но в этот миг он заявил ей о своей верности так, что это потрясло Калли до глубины души. Человек, который не желал никому принадлежать и не желал ничего иметь, сейчас надел цвета ее клана.Никогда еще Калли не любила его сильнее, чем в эти минуты. Она встретилась взглядом с мужем, но его непроницаемый взгляд испугал ее больше, чем то, что Генрих пришел к стенам ее замка, чтобы убить Дермота, — Син скрывал от нее свои чувства.— Я готов идти, — храбро заявил Дермот.— Позволь мне сначала поговорить с Генрихом, — кивнув ему, сказал Син.— Думаете, вам удастся уговорить его пощадить Дермота? — полным надежды голосом спросила Морна.— Посмотрим, что я смогу сделать. — Подойдя к Калли, он погладил ее по щеке теплой рукой. — Пожелайте мне удачи.— Желаю, Син, вы же знаете.Склонив голову, он нежно поцеловал Калли в губы, а потом спустился по лестнице и пошел через толпу.Калли не шевелилась до тех пор, пока не увидела, как он покинул ее замок через маленькую боковую калитку, а потом побежала к стене, по деревянной лестнице поднялась наверх, сопровождаемая Саймоном, братьями и Макаллистерами, и с замиранием сердца смотрела, как ее муж приближается к своему королю.В воздухе повисла тишина, и даже ветер не осмеливался нарушить напряженность этого утра.Сделав глубокий вдох, Син окинул взглядом окруживших его английских рыцарей. Некоторые, кого он знал, мрачно смотрели на его одеяние, но ничего не говорили, и он медленно направился к Генриху, который с любопытством рассматривал его.— Генрих Плантагенет, король Англии, я, Син Макаллистер из клана Макнили, приветствую вас.— Своим нарядом вы стараетесь позабавить нас или разгневать? — Генрих выглядел весьма недовольным.— Ни то ни другое, сир. Я здесь для того, чтобы прояснить события прошлой ночи.Спустившись со спины лошади, Генрих подошел к Сину, чтобы посторонние не могли подслушать их разговор.— Значит, вам уже известно об этом?— Да. К сожалению, я узнал слишком поздно и не успел предотвратить бойню.Кивнув, Генрих отвел Сина подальше от толпы, и только двое личных телохранителей последовали за ними, правда, держась на расстоянии.— Тогда вы знаете, что мы пришли за Рейдером. Выдайте его нам.— Я не могу этого сделать.Генрих остановился как вкопанный и вопросительно выгнул бровь.— Нас подвел слух или вы действительно сказали то, что нам показалось?Син выпрямил спину, готовясь выдержать всю тяжесть гнева Генриха.— Предводитель клана мертв, он убит в сражении прошлой ночью. Те, кто остался в живых, получили свой урок. Поверьте мне, со стороны людей Макнили больше никогда не будет выступлений против вас.— Кто новый предводитель Макнили? — с интересом спросил Генрих.— Им еще предстоит выбрать его, но могу вас заверить, что новому предводителю не нужно будет от вас ничего, кроме мира.— А Рейдер? — Генрих подозрительно прищурился. — Он тоже был убит прошлой ночью?Син стоял, ничего не отвечая.«Солги, черт побери, солги».Если он скажет Генриху, что Рейдер мертв, дело будет прекращено немедленно, но Син никогда прежде не лгал Генриху.«Ты навсегда получишь ее, и никто ничего не узнает».Но жизнь будет построена на лжи.Какое будущее их ждет, если он будет знать, что обманул того единственного человека, который дал ему свободу?Нет, Син не мог так поступить и не хотел. Все, что когда-либо было у него в этом мире, — это его честь, и никто не отберет ее у него.— С Рейдером покончено, — просто ответил Син.— Он мертв?Син медленно покачал головой.— Тогда он нужен нам — сейчас же.Син зажмурился, услышав слова, которые, как он знал, Генрих непременно скажет, а потом без страха и угрызений совести посмотрел в лицо своему королю и твердо произнес:— Тогда вам придется переступить через меня.— Вы сошли с ума? — Генрих с усмешкой посмотрел на него.— Нет, сир. И я говорю серьезно.— И вы умрете вместо него? — Генрих, не веря услышанному, раскрыл рот.— Если потребуется.— Но если он будет нападать и после вашей смерти, то окажется, что вы напрасно пожертвовали собой.— Он больше не будет устраивать нападения. Я это знаю.Лицо Генриха потемнело от гнева; это выражение было слишком хорошо знакомо Сину, и, призвав на помощь их прежнюю дружбу, Син обратился к королю:— Я подпишу полное признание в государственной измене, заявив, что был тем, кто с самого начала устраивал нападения на вас. Мои враги при дворе с удовольствием в это поверят, а вы получите своего Рейдера для публичной казни. Единственное, что я прошу у вас, — это ваше слово чести, что, когда меня не будет, вы не станете мстить клану Макнили.— А если я откажусь?— Вы опозорите себя, и я все силы отдам, чтобы сражаться против вас.По глазам Генриха было понятно, как он отнесся к этим словам, Оба мужчины знали, что никто не сравнится в борьбе с Сином — даже Генрих.— Ну что ж, тогда мы объявим вас Рейдером.— Вы даете мне слово, Генрих? Вы оставите в покое Макнили?— Да, мой старый друг. Я даю вам слово, что, до тех пор пока они будут удерживаться от дальнейших нападений на мой народ, я оставлю их в покое.Син кивнул. Генриха, вероятно, можно было считать каким угодно человеком, но он, несомненно, был человеком чести.— Охрана, взять его, — приказал Генрих.Син без сопротивления позволил связать себе руки и увести себя. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что не посмел обернуться и посмотреть на жену. Он боялся, что, поступив так, не сможет вынести то, что его ожидало. Он любил ее сильнее всего на этом свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30