По выражению ее лица Себастьян понял – он ей отвратителен.
– Мне плевать, обратишься ты или нет. Ты не имел права брать мою кровь.
– Ах, Кэдрин! Кажется, ты была не против.
– Благодарю, – тихо сказала она.
Он недоуменно нахмурился:
– За что?
Тихо и серьезно Кэдрин ответила:
– За то, что упростил решение. Ради чего мне любить вампира? Очарование исчезло, и я вижу – в тебе нет ничего привлекательного.
– Ты хотела знать, почему я жаждал смерти? – возмутился он. – Потому что я казался себе таким, каким ты видишь меня сейчас. Ты ненавидишь меня за то, что я бессилен изменить. По тем же причинам и я себя ненавидел. Но сейчас, видя твое ко мне отношение, я начинаю понимать, что ошибался. Ты по крайней мере примирила меня с собой.
После этой ночи Себастьяну не будет стыдно разгуливать по улицам среди людей. Он больше не казался омерзительным самому себе.
– Ты думаешь, дело лишь в твоей кровожадности? Приведи хоть одну причину, почему мне следует предпочесть тебя мужчинам, которых я встретила за тысячелетия жизни и которых еще встречу в вечности? Не найдешь такой причины. – Кэдрин поймала его взгляд. – Для этого мало быть вампиром.
Удар попал прямо в цель. Почему она должна считать его особенным и относиться к нему иначе, чем женщины, которых он встречал, еще будучи смертным?
Раз Кэдрин его невеста, Себастьян обречен желать ее снова и снова, видеть в ней то, чего на самом деле нет. И каждый раз его надежды будут рассыпаться в прах, сталкиваясь с ее истинной природой. Замкнутый круг.
Она ему не покорится.
«Я обречен воевать с ней целую вечность».
Вот что ожидало Себастьяна, и эта мысль приводила его в отчаяние.
– Я сыт тобой по горло. – Опираясь рукой о стену, Себастьян наклонился к Кэдрин. – Ты права во всем. Тебе незачем быть со мной. И ты была права, когда сказала, что я хочу тебя лишь потому, что ты моя невеста. Я был одержим страстью к тебе, но это не мой выбор.
– Ты ведешь себя так, словно я заставила тебя изменить свое мнение. Услышал что-то новое? Но я постоянно твердила – тебе незачем терять со мной время.
Он схватил ее за шею, заставив смотреть ему в глаза.
– Ты также не раз твердила, что не желаешь меня видеть. Сделаю тебе одолжение. Я стал первым вампиром, который сумел телепортироваться к живому объекту – и я стану также первым вампиром, который бросит свою невесту.
Женщины давно смотрят на него с неприкрытым вожделением. Не то что невеста, на лице которой написано лишь явное отвращение. Он воспользуется одной из этих женщин. Впрочем, зачем себя ограничивать одной.
Он впился в ее губы грубым, обжигающим поцелуем.
– Я забуду тебя, даже если для этого мне придется переспать с тысячей женщин.
На лице Кэдрин не отразилось ровным счетом ничего. Он рассвирепел:
– Возможно, я начну с нимф.
Ему показалось, или в самом деле глаза Кэдрин сверкнули серебром?
– Желаю хорошо повеселиться.
– Хочешь уехать с тем мужиком? Я тоже уйду не один.
Пробираясь сквозь толпу назад, Кэдрин подняла воротник блузки повыше, чувствуя на себе взгляд Себастьяна. Он ее укусил! Намеренно. Грубо. И что еще хуже, она не сумела скрыть, как ей на самом деле это понравилось.
Себастьян ее укусил.
А она пришла в восторг, забилась в экстазе так, что сама испугалась.
Она ненавидела его за это. Она прожила долгую жизнь без единого укуса, а тут сама подставила шею. Отвратительная ситуация, к тому же она вела себя как жаждущая случки шлюха.
Скорее бы закончилась эта ночь.
Подойдя к столику Гамбоа, Кэдрин увидела там Синди. Это уж совсем никуда не годится.
– Ты. – Она ткнула пальцем в Гамбоа.
Она знала – после встречи с Себастьяном голос ее звучит хрипло, волосы взлохмачены, отвердевшие соски торчат сквозь тонкую ткань.
Гамбоа уставился на нее, разинув рот. Сбросил с плеча руку Синди и встал. Сирена послала ей обиженный взгляд, признавая поражение, и схватила свой бокал.
Гамбоа шел к Кэдрин словно зачарованный, и она шепнула:
– Уедем отсюда.
Он поразился:
– Да… конечно.
Он поспешно отошел, чтобы распорядиться насчет машины, и Кэдрин воспользовалась минутой, чтобы шепнуть Синди:
– Ведь ты могла просто запеть!
– И пятьсот мужиков услышали бы мою песню, – нетерпеливо ответила она. – Кроме того, я не хочу, чтобы глава самого крупного наркокартеля в мире был привязан ко мне до конца своих дней. Но я искренне желаю тебе удачи.
Она убежала, и тут вернулся Гамбоа. Когда они шли к выходу, Кэдрин заметила Себастьяна, склонившегося к одной из нимф. Глаза его горели мрачной чернотой. Нимфа одарила Кэдрин торжествующим взглядом и схватила Себастьяна за руку.
Если Себастьян хотел заставить ее ревновать… Ему это удалось. Интересно, он все еще возбужден после их встречи? Что он сделает с нимфой, подогретый кровью Кэдрин и возбужденный ее телом? Унесет куда-нибудь эту потаскуху и приступит к делу, чтобы забыть Кэдрин?
Гамбоа погладил ее зад, и она отвернулась от Себастьяна, заставив себя смотреть прямо перед собой. Она не оглянулась, даже садясь в роскошный лимузин Гамбоа. Машина тронулась.
Внутри Кэдрин вся кипела. Гамбоа говорил что-то тихим, низким голосом с заметным акцентом. Она не слышала ни слова.
Укус Себастьяна горит…
Повернувшись к Гамбоа, она приказала:
– Отдай мне перстень с опалом, или я тебя убью.
Он только улыбнулся. На загорелом лице сверкнули белоснежные зубы.
– Только опал, дорогуша? – Он бросил взгляд на огромный бриллиант, сверкающий на пальце, но Кэдрин и бровью не повела. – Ты даже не посмотришь на бриллиант?
Вот как! Он знает.
– Зачем мне на него смотреть?
– Просто проверить, насколько справедливы слухи.
Кэдрин ахнула:
– Ты знаешь, кто я?
Он кивнул:
– Моя мать была демонессой. Я знаю все о Законе.
– Если ты все знал, почему не выгнал меня? – спросила Кэдрин устало.
– Мне было любопытно, почему на открытие моего клуба набилось так много созданий Закона.
– Идет состязание. Перстень – один из призов – притом очень ценный. Тут полно соискателей, да, пожалуй, и болельщиков.
Он покрутил на пальце опаловый перстень.
– Всю жизнь я мечтал встретить валькирию. Было предсказано, что одна из вашего племени придет за этим камнем.
Кэдрин в этом не сомневалась. И здесь рука судьбы.
– Так, смотри, валькирия перед тобой. – Она протянула руку. – Опал.
– Не все так просто.
– Кто бы мог подумать, что я встречу наркодилера с золотым сердцем!
– С какой стати мне отдавать перстень, – спросил он задумчиво, – ничего не получив взамен?
У нее возникла шальная мысль.
– Ведь ты не меня хочешь. Тебе просто нужно провести ночь с валькирией, ведь так?
Его глаза потемнели.
– Я всегда мечтал об этом.
– Тогда я пришлю другую валькирию себе на замену. Она одинока и свободна. Ее зовут Реджин Лучезарная. Она необузданное дитя. И от нее исходит сияние. И что еще важнее, она всегда знает, чего хочет.
– Как я могу убедиться, что ты не обманешь? Пришли ее ко мне, и я отдам ей перстень.
– Перстень нужен мне прямо сейчас. И я клянусь перед лицом Закона, что она придет. – Потом уточнила: – Правда, не могу обещать, что она с тобой переспит. И еще я не рекомендовала бы ее целовать. А в остальном она очень компанейская девочка.
Похоже, Гамбоа заинтересовался сделкой. Стараясь не выдать своего удивления, Кэдрин сказала:
– Соглашайся, Гамбоа. Очень не хочется вырывать тебе сердце или разбивать голову.
Подумав, он ответил:
– Как я могу связаться с этой Реджин?
Припомнив рингтон «Крейзи фрог» в своем любимом телефоне, Кэдрин сказала:
– Могу дать номер ее личного мобильного телефона.
Он быстро дал ей свою визитку, на обратной стороне которой Кэдрин нацарапала региональный код и номер Реджин – кстати, восемь, шесть, семь, пять, три… ах да, девять. Взяв у Кэдрин визитку, Гамбоа снял с руки перстень. Наклонился, погладил ее руку, вручая опал. Прикосновение ее нисколько не взволновало, хотя он, несомненно, ждал большего. Любая женщина сочла бы его обольстительным, но Кэдрин не почувствовала ровным счетом ничего.
– Прикажи шоферу остановиться на следующем светофоре.
– Останься со мной и получишь бриллиант, милашка.
Сегодня ночью ей следовало бы остаться с ним. Вероятно, сейчас Себастьян осыпает нимфу огненными поцелуями. Кэдрин тихо ответила:
– Мне достаточно опала.
Зачем она отказалась лечь в постель этого мужчины, наполовину демона? Потому что ей хотелось вернуться к себе и выплакаться.
Глава 30
С той самой ночи в Колумбии Себастьян не мог ни спать, ни пить. Всю неделю он пытался забыть Кэдрин.
Ничего не помогало.
Это уже походило на одержимость. Себастьян горько рассмеялся. Он давно одержим этой женщиной.
Он хотел ее даже после того, что случилось.
Кэдрин отправилась в клуб, одетая как шлюха, чтобы соблазнить колумбийца – и, насколько он знал, ей это удалось. Наверное, она провела с ним всю ночь. А ему, Себастьяну, при каждом удобном случае твердила, что ни за что не станет с ним спать.
Какими бы ни были его намерения, но Себастьян так и не смог заняться любовью с другой женщиной. Не мог даже представить себе, как целует другую. Укус подарил ему ощущение того, что отныне Кэдрин принадлежит лишь ему, но и сам он отныне принадлежал Кэдрин. И он не представлял жизни без нее.
Никто, кроме нее – твердо решил Себастьян. Он хотел любить ее тело, в котором она ему отказала. Хотел сделать ей больно – расквитаться за боль, которую она ему причинила.
Она убеждала, что находит его отвратительным не только потому, что он вампир. «Как ей не поверить, если в прошлой жизни я был ничуть не лучше? Проклятие, что со мной творится?»
Та ночь много лет назад, проведенная в обществе фригидной вдовы, потрясла Себастьяна, сокрушив его последние надежды. Даже сейчас ему было больно об этом вспоминать. Он не смог войти в нее. Он был слишком большим, а она холодна как лед. Он не мог возбудиться. Неудивительно, ведь она не позволила до себя дотронуться, не разрешила даже ласкать грудь. Просто легла и задрала юбку. До него она тоже не дотронулась.
Она шипела от боли при каждой попытке и наконец застучала кулаком по его спине:
– Хватит, тюфяк, неумеха!
Ему было двадцать три, и он был озадачен ее внезапным отвращением.
– Но… почему?
Отчетливо выговаривая каждое слово, вдова произнесла:
– Я проиграла пари.
И вот теперь Кэдрин, самая желанная на свете, тоже его не хочет!
Ни разу не был он груб с дамами. Неизменно выказывал им уважение и любезное обхождение. И ни разу не добивался у них успеха.
В следующий раз, когда он окажется рядом с Кэдрин, он украдет у нее приз. Ей придется заключить с ним новую сделку – подарить радость, в которой ему было отказано в смертной жизни, удовольствие, о котором он так долго мечтал.
Себастьян не узнал себя в зеркале. Бледное лицо, ввалившиеся щеки, черные глаза.
Он станет таким же безжалостным, как Кэдрин. Прощай, нежность, очарование момента, когда она убирала за ухо прядь волос или мило краснела.
Может быть, теперь, когда все сказано и сделано, когда Себастьян сравняется с ней жестокостью, он станет достойным спутником для Кэдрин.
Камбоджа
Провинция Баттамбанг
Двадцать четвертый день
Приз: ларец нагое – старинный деревянный ларец, на котором вырезаны головы пяти нагое, тринадцать очков
Щурясь в сумерках под проливным дождем, Кэдрин сумела обнаружить странное поле, на котором не росло ни единого деревца. И это в здешних-то краях, где джунгли мгновенно пожирали любой неподвижный предмет, будь то остов машины или изящный храм! Домов тоже не было. Только груды ржавого металла там и сям.
На краю поля стоял покосившийся столб, увитый лианами. Убрав растительность, Кэдрин обнаружила под ней металлический знак в форме песочных часов – видимо, для того, чтобы местные жители не утащили на починку дырявой крыши.
На металле красовалось изображение черепа со скрещенными костями.
Похоже, она у цели. Пограничное минное поле, изрытое взрывами.
Где-то в середине поля зарыт деревянный ларец с вырезанными на нем изображениями нагов – змееподобных божеств. Внутри ларца находится сапфир величиной с ее ладонь. Впрочем, Риоре нужен не сапфир. Она хочет получить ларец.
Дождь не прекращался ни на минуту – май был здесь сезоном муссонов. Поле под дождем скорее напоминало болото. Жидкая грязь, лужи. Кэдрин вздохнула. Мины – это очень болезненно, но ей необходимы эти тринадцать очков. Она шла вровень с сиреной и оборотнем. Здесь, на поле, единственный приз. Значит, нужно его достать.
На краю поля она задержалась в нерешительности – может запросто оторвать ногу. Ей уже приходилось терять ступню, ощущение не из приятных.
Она размяла пальцы и приступила к делу, надеясь найти что-нибудь тяжелое, чем бы запустить в трясину. Если она поторопится, то успеет взорвать несколько мин.
Ее уши встали торчком. Сквозь усиливающийся дождь она едва уловила крадущиеся шаги хищника. Нет, только не это!
Вот вам и Бауэн, сукин сын, а справа от него мерзавка– сирена.
Все трое мигом уяснили ситуацию. Забыв об осторожности, все трое бросились наперегонки мимо предупреждающего знака, прямо в жидкую грязь. Оборотень был силен и бежал как одержимый. Он выпустил из клетки своего зверя и на середине поля начал превращаться. Тело увеличилось в размерах, клыки удлинились. Короткие темные когти сделались крепкими и длинными, точно сабли. Когда он обернулся, чтобы рыкнуть на Кэдрин, она увидела, что его янтарные глаза стали льдисто-синего цвета.
Кэдрин бегала быстро, и Синди была достаточно сильна, чтобы преодолеть болотистую местность, но им бы ни за что за ним не угнаться.
Кэдрин бежала за ним след в след – пусть Бауэн рискует, прокладывая путь. Синди поддала ходу и стала обходить ее справа.
Кэдрин осенило.
– Синди! – крикнула она, бросаясь вперед. – Правая нога!
Сирена кивнула. Через секунду обе бросились на оборотня, схватили за ноги и свалили в грязь. Он извернулся, оскалив белые клыки. Рванулся к сирене, и та заткнула ему глотку собственным локтем. Взмахнул смертоносными когтями, нападая на Кэдрин, но она успела отскочить. Когти со свистом разрезали воздух в миллиметре от ее лица. Если бы не проклятие Марикеты, им бы обеим давно пришел конец.
Они сражались с огромным самцом, пинали, не давали встать, а он дрался, как дикий зверь, каким, в сущности, и являлся. Они уже довольно далеко удалились от края поля, но пока обошлось без взрыва – значит, мина должна быть где-то рядом.
– Толкай, идиотка! – заорала Кэдрин.
Уворачиваясь от когтей оборотня, они стали толкать его вперед, перекатывая пинками, как бревно. Все трое отчетливо услышали металлический лязг. Бауэн успел лишь оскалить зубы.
Ослепительная вспышка. Кэдрин швырнула сирену на землю, прикрываясь ею, как щитом. Бауэн отлетел на пятьдесят ярдов в фонтане красной грязи, но взрыв задел и Синди с Кэдрин. Посыпались комья земли.
Когда все стихло, Кэдрин столкнула с себя сирену. С злобными причитаниями Синди кое-как поднялась на ноги, зажимая ладонями чувствительные уши, которых не пощадила ударная волна. Она вся была в крови. Кровь стекала по голым рукам и ногам, смешиваясь с ручейками жидкой грязи. Вскочив на ноги, Кэдрин увидела Бауэна. Короткий обломок металла торчал из его ребер. Взрывая почву когтями, он приподнялся на четвереньки. Шатаясь, встал на ноги. Должно быть, он понимал, что выдергивать обломок нельзя, иначе он умрет от потери крови.
Кэдрин оглядела себя – не ранена ли? Кажется, ей повезло, отделалась несколькими царапинами.
Невероятно, но Бауэн вприпрыжку заковылял вперед, роняя капли крови. Оглядевшись по сторонам, Кэдрин заметила странное свечение в одной из луж. Должно быть, ларец вынесло на поверхность вместе с вывороченной взрывом землей. Забыв о минах, она бросилась вперед, спотыкаясь в грязи. Вот она уже нагнала Бауэна.
Обломок металла пронзил его, точно вертел. Его неровный бег, несомненно, был началом агонии, но тем не менее он неуклонно продвигался вперед. Неподалеку слабо светился во тьме деревянный ящичек размером с сигарную коробку. Он был запечатан и качался в воде, как поплавок.
Кэдрин прыгнула вперед, Бауэн тоже. Шлепнувшись с размаху в грязь, они столкнулись головами так сильно, что у Кэдрин на мгновение потемнело в глазах. Чмокнула грязь, ларец отлетел в сторону.
В его синих, как лед, глазах не осталось ни капли разума. Бауэн хрипло проворчал:
– Хочешь, чтобы я тебя убил?
Они снова бросились вперед за призом. Ларец нырнул под воду, и они стали вслепую шарить в грязи, забыв обо всем на свете, даже о том, что в любую секунду мина могла ? оторвать им конечности или снести пол-лица. Они схватили приз одновременно. Кэдрин зашипела, щелкая зубами, и потянулась, чтобы выхватить из-за плеча меч. Бауэн поднял смертоносную лапу.
Появился Себастьян и выхватил у них ларец.
Кэдрин растерянно заморгала, глядя на Себастьяна сквозь дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Мне плевать, обратишься ты или нет. Ты не имел права брать мою кровь.
– Ах, Кэдрин! Кажется, ты была не против.
– Благодарю, – тихо сказала она.
Он недоуменно нахмурился:
– За что?
Тихо и серьезно Кэдрин ответила:
– За то, что упростил решение. Ради чего мне любить вампира? Очарование исчезло, и я вижу – в тебе нет ничего привлекательного.
– Ты хотела знать, почему я жаждал смерти? – возмутился он. – Потому что я казался себе таким, каким ты видишь меня сейчас. Ты ненавидишь меня за то, что я бессилен изменить. По тем же причинам и я себя ненавидел. Но сейчас, видя твое ко мне отношение, я начинаю понимать, что ошибался. Ты по крайней мере примирила меня с собой.
После этой ночи Себастьяну не будет стыдно разгуливать по улицам среди людей. Он больше не казался омерзительным самому себе.
– Ты думаешь, дело лишь в твоей кровожадности? Приведи хоть одну причину, почему мне следует предпочесть тебя мужчинам, которых я встретила за тысячелетия жизни и которых еще встречу в вечности? Не найдешь такой причины. – Кэдрин поймала его взгляд. – Для этого мало быть вампиром.
Удар попал прямо в цель. Почему она должна считать его особенным и относиться к нему иначе, чем женщины, которых он встречал, еще будучи смертным?
Раз Кэдрин его невеста, Себастьян обречен желать ее снова и снова, видеть в ней то, чего на самом деле нет. И каждый раз его надежды будут рассыпаться в прах, сталкиваясь с ее истинной природой. Замкнутый круг.
Она ему не покорится.
«Я обречен воевать с ней целую вечность».
Вот что ожидало Себастьяна, и эта мысль приводила его в отчаяние.
– Я сыт тобой по горло. – Опираясь рукой о стену, Себастьян наклонился к Кэдрин. – Ты права во всем. Тебе незачем быть со мной. И ты была права, когда сказала, что я хочу тебя лишь потому, что ты моя невеста. Я был одержим страстью к тебе, но это не мой выбор.
– Ты ведешь себя так, словно я заставила тебя изменить свое мнение. Услышал что-то новое? Но я постоянно твердила – тебе незачем терять со мной время.
Он схватил ее за шею, заставив смотреть ему в глаза.
– Ты также не раз твердила, что не желаешь меня видеть. Сделаю тебе одолжение. Я стал первым вампиром, который сумел телепортироваться к живому объекту – и я стану также первым вампиром, который бросит свою невесту.
Женщины давно смотрят на него с неприкрытым вожделением. Не то что невеста, на лице которой написано лишь явное отвращение. Он воспользуется одной из этих женщин. Впрочем, зачем себя ограничивать одной.
Он впился в ее губы грубым, обжигающим поцелуем.
– Я забуду тебя, даже если для этого мне придется переспать с тысячей женщин.
На лице Кэдрин не отразилось ровным счетом ничего. Он рассвирепел:
– Возможно, я начну с нимф.
Ему показалось, или в самом деле глаза Кэдрин сверкнули серебром?
– Желаю хорошо повеселиться.
– Хочешь уехать с тем мужиком? Я тоже уйду не один.
Пробираясь сквозь толпу назад, Кэдрин подняла воротник блузки повыше, чувствуя на себе взгляд Себастьяна. Он ее укусил! Намеренно. Грубо. И что еще хуже, она не сумела скрыть, как ей на самом деле это понравилось.
Себастьян ее укусил.
А она пришла в восторг, забилась в экстазе так, что сама испугалась.
Она ненавидела его за это. Она прожила долгую жизнь без единого укуса, а тут сама подставила шею. Отвратительная ситуация, к тому же она вела себя как жаждущая случки шлюха.
Скорее бы закончилась эта ночь.
Подойдя к столику Гамбоа, Кэдрин увидела там Синди. Это уж совсем никуда не годится.
– Ты. – Она ткнула пальцем в Гамбоа.
Она знала – после встречи с Себастьяном голос ее звучит хрипло, волосы взлохмачены, отвердевшие соски торчат сквозь тонкую ткань.
Гамбоа уставился на нее, разинув рот. Сбросил с плеча руку Синди и встал. Сирена послала ей обиженный взгляд, признавая поражение, и схватила свой бокал.
Гамбоа шел к Кэдрин словно зачарованный, и она шепнула:
– Уедем отсюда.
Он поразился:
– Да… конечно.
Он поспешно отошел, чтобы распорядиться насчет машины, и Кэдрин воспользовалась минутой, чтобы шепнуть Синди:
– Ведь ты могла просто запеть!
– И пятьсот мужиков услышали бы мою песню, – нетерпеливо ответила она. – Кроме того, я не хочу, чтобы глава самого крупного наркокартеля в мире был привязан ко мне до конца своих дней. Но я искренне желаю тебе удачи.
Она убежала, и тут вернулся Гамбоа. Когда они шли к выходу, Кэдрин заметила Себастьяна, склонившегося к одной из нимф. Глаза его горели мрачной чернотой. Нимфа одарила Кэдрин торжествующим взглядом и схватила Себастьяна за руку.
Если Себастьян хотел заставить ее ревновать… Ему это удалось. Интересно, он все еще возбужден после их встречи? Что он сделает с нимфой, подогретый кровью Кэдрин и возбужденный ее телом? Унесет куда-нибудь эту потаскуху и приступит к делу, чтобы забыть Кэдрин?
Гамбоа погладил ее зад, и она отвернулась от Себастьяна, заставив себя смотреть прямо перед собой. Она не оглянулась, даже садясь в роскошный лимузин Гамбоа. Машина тронулась.
Внутри Кэдрин вся кипела. Гамбоа говорил что-то тихим, низким голосом с заметным акцентом. Она не слышала ни слова.
Укус Себастьяна горит…
Повернувшись к Гамбоа, она приказала:
– Отдай мне перстень с опалом, или я тебя убью.
Он только улыбнулся. На загорелом лице сверкнули белоснежные зубы.
– Только опал, дорогуша? – Он бросил взгляд на огромный бриллиант, сверкающий на пальце, но Кэдрин и бровью не повела. – Ты даже не посмотришь на бриллиант?
Вот как! Он знает.
– Зачем мне на него смотреть?
– Просто проверить, насколько справедливы слухи.
Кэдрин ахнула:
– Ты знаешь, кто я?
Он кивнул:
– Моя мать была демонессой. Я знаю все о Законе.
– Если ты все знал, почему не выгнал меня? – спросила Кэдрин устало.
– Мне было любопытно, почему на открытие моего клуба набилось так много созданий Закона.
– Идет состязание. Перстень – один из призов – притом очень ценный. Тут полно соискателей, да, пожалуй, и болельщиков.
Он покрутил на пальце опаловый перстень.
– Всю жизнь я мечтал встретить валькирию. Было предсказано, что одна из вашего племени придет за этим камнем.
Кэдрин в этом не сомневалась. И здесь рука судьбы.
– Так, смотри, валькирия перед тобой. – Она протянула руку. – Опал.
– Не все так просто.
– Кто бы мог подумать, что я встречу наркодилера с золотым сердцем!
– С какой стати мне отдавать перстень, – спросил он задумчиво, – ничего не получив взамен?
У нее возникла шальная мысль.
– Ведь ты не меня хочешь. Тебе просто нужно провести ночь с валькирией, ведь так?
Его глаза потемнели.
– Я всегда мечтал об этом.
– Тогда я пришлю другую валькирию себе на замену. Она одинока и свободна. Ее зовут Реджин Лучезарная. Она необузданное дитя. И от нее исходит сияние. И что еще важнее, она всегда знает, чего хочет.
– Как я могу убедиться, что ты не обманешь? Пришли ее ко мне, и я отдам ей перстень.
– Перстень нужен мне прямо сейчас. И я клянусь перед лицом Закона, что она придет. – Потом уточнила: – Правда, не могу обещать, что она с тобой переспит. И еще я не рекомендовала бы ее целовать. А в остальном она очень компанейская девочка.
Похоже, Гамбоа заинтересовался сделкой. Стараясь не выдать своего удивления, Кэдрин сказала:
– Соглашайся, Гамбоа. Очень не хочется вырывать тебе сердце или разбивать голову.
Подумав, он ответил:
– Как я могу связаться с этой Реджин?
Припомнив рингтон «Крейзи фрог» в своем любимом телефоне, Кэдрин сказала:
– Могу дать номер ее личного мобильного телефона.
Он быстро дал ей свою визитку, на обратной стороне которой Кэдрин нацарапала региональный код и номер Реджин – кстати, восемь, шесть, семь, пять, три… ах да, девять. Взяв у Кэдрин визитку, Гамбоа снял с руки перстень. Наклонился, погладил ее руку, вручая опал. Прикосновение ее нисколько не взволновало, хотя он, несомненно, ждал большего. Любая женщина сочла бы его обольстительным, но Кэдрин не почувствовала ровным счетом ничего.
– Прикажи шоферу остановиться на следующем светофоре.
– Останься со мной и получишь бриллиант, милашка.
Сегодня ночью ей следовало бы остаться с ним. Вероятно, сейчас Себастьян осыпает нимфу огненными поцелуями. Кэдрин тихо ответила:
– Мне достаточно опала.
Зачем она отказалась лечь в постель этого мужчины, наполовину демона? Потому что ей хотелось вернуться к себе и выплакаться.
Глава 30
С той самой ночи в Колумбии Себастьян не мог ни спать, ни пить. Всю неделю он пытался забыть Кэдрин.
Ничего не помогало.
Это уже походило на одержимость. Себастьян горько рассмеялся. Он давно одержим этой женщиной.
Он хотел ее даже после того, что случилось.
Кэдрин отправилась в клуб, одетая как шлюха, чтобы соблазнить колумбийца – и, насколько он знал, ей это удалось. Наверное, она провела с ним всю ночь. А ему, Себастьяну, при каждом удобном случае твердила, что ни за что не станет с ним спать.
Какими бы ни были его намерения, но Себастьян так и не смог заняться любовью с другой женщиной. Не мог даже представить себе, как целует другую. Укус подарил ему ощущение того, что отныне Кэдрин принадлежит лишь ему, но и сам он отныне принадлежал Кэдрин. И он не представлял жизни без нее.
Никто, кроме нее – твердо решил Себастьян. Он хотел любить ее тело, в котором она ему отказала. Хотел сделать ей больно – расквитаться за боль, которую она ему причинила.
Она убеждала, что находит его отвратительным не только потому, что он вампир. «Как ей не поверить, если в прошлой жизни я был ничуть не лучше? Проклятие, что со мной творится?»
Та ночь много лет назад, проведенная в обществе фригидной вдовы, потрясла Себастьяна, сокрушив его последние надежды. Даже сейчас ему было больно об этом вспоминать. Он не смог войти в нее. Он был слишком большим, а она холодна как лед. Он не мог возбудиться. Неудивительно, ведь она не позволила до себя дотронуться, не разрешила даже ласкать грудь. Просто легла и задрала юбку. До него она тоже не дотронулась.
Она шипела от боли при каждой попытке и наконец застучала кулаком по его спине:
– Хватит, тюфяк, неумеха!
Ему было двадцать три, и он был озадачен ее внезапным отвращением.
– Но… почему?
Отчетливо выговаривая каждое слово, вдова произнесла:
– Я проиграла пари.
И вот теперь Кэдрин, самая желанная на свете, тоже его не хочет!
Ни разу не был он груб с дамами. Неизменно выказывал им уважение и любезное обхождение. И ни разу не добивался у них успеха.
В следующий раз, когда он окажется рядом с Кэдрин, он украдет у нее приз. Ей придется заключить с ним новую сделку – подарить радость, в которой ему было отказано в смертной жизни, удовольствие, о котором он так долго мечтал.
Себастьян не узнал себя в зеркале. Бледное лицо, ввалившиеся щеки, черные глаза.
Он станет таким же безжалостным, как Кэдрин. Прощай, нежность, очарование момента, когда она убирала за ухо прядь волос или мило краснела.
Может быть, теперь, когда все сказано и сделано, когда Себастьян сравняется с ней жестокостью, он станет достойным спутником для Кэдрин.
Камбоджа
Провинция Баттамбанг
Двадцать четвертый день
Приз: ларец нагое – старинный деревянный ларец, на котором вырезаны головы пяти нагое, тринадцать очков
Щурясь в сумерках под проливным дождем, Кэдрин сумела обнаружить странное поле, на котором не росло ни единого деревца. И это в здешних-то краях, где джунгли мгновенно пожирали любой неподвижный предмет, будь то остов машины или изящный храм! Домов тоже не было. Только груды ржавого металла там и сям.
На краю поля стоял покосившийся столб, увитый лианами. Убрав растительность, Кэдрин обнаружила под ней металлический знак в форме песочных часов – видимо, для того, чтобы местные жители не утащили на починку дырявой крыши.
На металле красовалось изображение черепа со скрещенными костями.
Похоже, она у цели. Пограничное минное поле, изрытое взрывами.
Где-то в середине поля зарыт деревянный ларец с вырезанными на нем изображениями нагов – змееподобных божеств. Внутри ларца находится сапфир величиной с ее ладонь. Впрочем, Риоре нужен не сапфир. Она хочет получить ларец.
Дождь не прекращался ни на минуту – май был здесь сезоном муссонов. Поле под дождем скорее напоминало болото. Жидкая грязь, лужи. Кэдрин вздохнула. Мины – это очень болезненно, но ей необходимы эти тринадцать очков. Она шла вровень с сиреной и оборотнем. Здесь, на поле, единственный приз. Значит, нужно его достать.
На краю поля она задержалась в нерешительности – может запросто оторвать ногу. Ей уже приходилось терять ступню, ощущение не из приятных.
Она размяла пальцы и приступила к делу, надеясь найти что-нибудь тяжелое, чем бы запустить в трясину. Если она поторопится, то успеет взорвать несколько мин.
Ее уши встали торчком. Сквозь усиливающийся дождь она едва уловила крадущиеся шаги хищника. Нет, только не это!
Вот вам и Бауэн, сукин сын, а справа от него мерзавка– сирена.
Все трое мигом уяснили ситуацию. Забыв об осторожности, все трое бросились наперегонки мимо предупреждающего знака, прямо в жидкую грязь. Оборотень был силен и бежал как одержимый. Он выпустил из клетки своего зверя и на середине поля начал превращаться. Тело увеличилось в размерах, клыки удлинились. Короткие темные когти сделались крепкими и длинными, точно сабли. Когда он обернулся, чтобы рыкнуть на Кэдрин, она увидела, что его янтарные глаза стали льдисто-синего цвета.
Кэдрин бегала быстро, и Синди была достаточно сильна, чтобы преодолеть болотистую местность, но им бы ни за что за ним не угнаться.
Кэдрин бежала за ним след в след – пусть Бауэн рискует, прокладывая путь. Синди поддала ходу и стала обходить ее справа.
Кэдрин осенило.
– Синди! – крикнула она, бросаясь вперед. – Правая нога!
Сирена кивнула. Через секунду обе бросились на оборотня, схватили за ноги и свалили в грязь. Он извернулся, оскалив белые клыки. Рванулся к сирене, и та заткнула ему глотку собственным локтем. Взмахнул смертоносными когтями, нападая на Кэдрин, но она успела отскочить. Когти со свистом разрезали воздух в миллиметре от ее лица. Если бы не проклятие Марикеты, им бы обеим давно пришел конец.
Они сражались с огромным самцом, пинали, не давали встать, а он дрался, как дикий зверь, каким, в сущности, и являлся. Они уже довольно далеко удалились от края поля, но пока обошлось без взрыва – значит, мина должна быть где-то рядом.
– Толкай, идиотка! – заорала Кэдрин.
Уворачиваясь от когтей оборотня, они стали толкать его вперед, перекатывая пинками, как бревно. Все трое отчетливо услышали металлический лязг. Бауэн успел лишь оскалить зубы.
Ослепительная вспышка. Кэдрин швырнула сирену на землю, прикрываясь ею, как щитом. Бауэн отлетел на пятьдесят ярдов в фонтане красной грязи, но взрыв задел и Синди с Кэдрин. Посыпались комья земли.
Когда все стихло, Кэдрин столкнула с себя сирену. С злобными причитаниями Синди кое-как поднялась на ноги, зажимая ладонями чувствительные уши, которых не пощадила ударная волна. Она вся была в крови. Кровь стекала по голым рукам и ногам, смешиваясь с ручейками жидкой грязи. Вскочив на ноги, Кэдрин увидела Бауэна. Короткий обломок металла торчал из его ребер. Взрывая почву когтями, он приподнялся на четвереньки. Шатаясь, встал на ноги. Должно быть, он понимал, что выдергивать обломок нельзя, иначе он умрет от потери крови.
Кэдрин оглядела себя – не ранена ли? Кажется, ей повезло, отделалась несколькими царапинами.
Невероятно, но Бауэн вприпрыжку заковылял вперед, роняя капли крови. Оглядевшись по сторонам, Кэдрин заметила странное свечение в одной из луж. Должно быть, ларец вынесло на поверхность вместе с вывороченной взрывом землей. Забыв о минах, она бросилась вперед, спотыкаясь в грязи. Вот она уже нагнала Бауэна.
Обломок металла пронзил его, точно вертел. Его неровный бег, несомненно, был началом агонии, но тем не менее он неуклонно продвигался вперед. Неподалеку слабо светился во тьме деревянный ящичек размером с сигарную коробку. Он был запечатан и качался в воде, как поплавок.
Кэдрин прыгнула вперед, Бауэн тоже. Шлепнувшись с размаху в грязь, они столкнулись головами так сильно, что у Кэдрин на мгновение потемнело в глазах. Чмокнула грязь, ларец отлетел в сторону.
В его синих, как лед, глазах не осталось ни капли разума. Бауэн хрипло проворчал:
– Хочешь, чтобы я тебя убил?
Они снова бросились вперед за призом. Ларец нырнул под воду, и они стали вслепую шарить в грязи, забыв обо всем на свете, даже о том, что в любую секунду мина могла ? оторвать им конечности или снести пол-лица. Они схватили приз одновременно. Кэдрин зашипела, щелкая зубами, и потянулась, чтобы выхватить из-за плеча меч. Бауэн поднял смертоносную лапу.
Появился Себастьян и выхватил у них ларец.
Кэдрин растерянно заморгала, глядя на Себастьяна сквозь дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31