Эх, как развернулись тогда иные отдельно взятые мастера культуры! И доносы друг на друга строчили, подписанные и анонимные, и заседали в означенных комиссиях, прорабатывая «ненадежных» и «сомнительных» коллег по ремеслу в добротном стиле сталинских «троек»… Великий комик Чарли Чаплин, кстати, вынужден был бежать из Америки после того, как за него подобная комиссия принялась всерьез: красный мол, агитатор, да еще и педофил!
В США не расстреливали, правда. Но иные «враги народа» все же оказались в тюрьме, а многим сломали жизнь, выбросили из профессии, в нищету окунули, до самоубийства довели… И никакого Сталина поблизости! Старейшая демократия благоухает!
А теперь – о статистике. До сих пор встречаются утверждения об «обезглавленной» армии, прямо-таки обезлюдевшей. Фантастические, дикие, ни с чем не сообразные цифры оглоушивают по мозгам впечатлительного читателя…
Увы, увы… Статистика, несмотря на многочисленные анекдоты, все же наука точная. В 1937 г., при численности офицерского корпуса 144 300 человек, были репрессированы и числились исключенными из состава армии 11 034 человека – около восьми процентов! В 1938 г. из 179 000 командиров и генералов репрессированы и не восстановлены в правах 6742 человека – три с небольшим процента! А ведь надо учитывать еще, что «репрессалии» частенько не касались политики: иные товарищи командиры были из армии вышвырнуты за растраты, пьянство, те или иные упущения по cлужбе. Вы что, всерьез полагаете, что при Сталине интенданты не хапали казенного имущества, а бравые вояки не палили по пьянке из личного оружия где-нибудь на танцульках? Девочек не насиловали? Морды «шпакам» не били? Ого! В старых архивах такие художества помянуты, каких ни в одной армии мира не спустят…
И еще. Маленький нюанс. РККА по сравнению с европейскими армиями была перегружена офицерским составом. Примерно девять процентов от общей численности. В Германии, кстати, – всего четыре процента, во Франции – четыре с половиной, в Британии – шесть. Так что в некоторых случаях шло примитивнейшее сокращение раздутых штатов.
А ведь существовали еще «тройки» по чисто уголовным делам! Которые без суда и следствия, по оперативным материалам, рассматривали примерно треть всех уголовных дел. Гребли рецидивистов и «лиц, связанных с преступной средой» (скупщиков краденого, держателей притонов и тому подобный элемент). И, знаете ли, система эта нанесла изрядный удар организованной преступности и порядок навела…
Ну, а для тех, кто полагает, будто 1937 год являл собою сплошное беззаконие – несколько примечательных фактов…
Московский городской суд. Некую Матрену Кулькову соседи обвинили в контрреволюционной агитации, написали, куда следует. Однако судья Рожнов быстро установил, что главная «свидетельница» хотела таким незамысловатым образом захапать Матренину комнатушку. И оправдал Матрену вчистую.
Тот же суд, парой месяцев спустя. Судья Иванов оправдывает неких Синева и Молоткова, которых следствие пыталось подвести под 58-ю за то, что не подписались на заем.
А вот уже – тридцать девятый. Инженер Стрельцов, повздорив с руководителями своего ведомства, накатал заяву в Прокуратуpy CCCP, обвинил аж тринадцать своих начальников во вредительстве, требовал срочно осудить, как врагов народа. И что же, примчались за ними набитые костоломами «воронки»?
Ага! «Воронок» прикатил за самим Стрельцовым. И вкатили болезному два года за ложные доносы. Кому-нибудь его жалко? И ведь нельзя исключать, что после XX съезда означенный инженер не шлялся по реабилитационным комиссиям и не объявлял себя безвинной жертвой бериевщины…
Самые любопытные метаморфозы происходили в те времена даже с заключенными. Кинорежиссер Георгий Данелия вспоминает про своего дядю Сандро: судили этого дядю и отправили на Беломорканал – вот только после отбытия срока не только орденом наградили, а забрали к себе уже в другом качестве, и долго потом дядя Сандро трудился в системе ГУЛАГа, до начальника лагеря дорос… Интересно, дядя Сандро – палач или жертва? С маху можно ответить?
Большой Террор (что многими, в том числе и за границей, отмечалось) имел еще и такой пользительный эффект: в СССР были почти начисто вырублены те кадры, что могли впоследствии создать серьезную пятую колонну. Многие остались, конечно, и всплыли потом в облике бургомистров, полицаев и старост, но основной контингент потенциальных предателей был ликвидирован.
Франция, к примеру, подобной чистки у себя не провела. Результат? Страна рухнула в одночасье. И отнюдь не потому только, что армия сражалась бездарно и вяло (хотя и это нельзя сбрасывать со счетов). Во Франции практически безнаказанно действовала чертова туча «оборотней». Вроде бывшего коммунистического лидера Дорио, после оккупации объявившегося в эсэсовской форме, вроде социалиста Дэа, ставшего одним из главных прогитлеровских деятелей. Вот что писал видный французский журналист Анри Симон: «Саботаж был не только делом рук гитлеровских агентов. В нем участвовала большая часть делового мира, а также высокопоставленные лица из числа гражданских и военных властей… Франция не была побеждена Гитлером. Она была разрушена изнутри „пятой колонной“, обладавшей самыми влиятельными связями в правительстве, в деловых кругах, в государственном аппарате и в армии».
А от себя рекомендую еще книгу А. Верта «Франция, 1940–1950». Там это описано не менее подробно…
Наших потенциальных предателей придушили в тридцать седьмом! Кое-кто, правда, уцелел – но об этом позже…
Мы же вернемся к Ежову. Деятельность которого с определенного момента стала не просто вызывать опасения – дело принимало крайне опасный оборот…
Власть, как давно подмечено, развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Сталин этой опасности избежал – ну, так то ж Сталин… Ежов сломался !
Не выдержал испытания абсолютной властью и полнейшей вседозволенностью. Тут примешивались еще и те качества характера, о которых поминал как-то прекрасно его знавший партиец Москвин («Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять, а быть уверенным – он все сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный, недостаток: он не умеет останавливаться. Ежов – не останавливается. Иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить…»)
А если следить некогда? И некому?
Ежова несло !
Террор все более приобретал черты не разумной акции, а слепой вакханалии. Чекисты остервенело гнали показатели . Они так привыкли. Так было проще и приятнее – да и выгода налицо… Вся несправедливость, все выбитые ложные признания, все договоры и неправедно пролитая кровь – это как раз вина не Сталина и его команды, а Ежова и доставшегося ему механизма . Сталину нужно было выявить и обезвредить реальных заговорщиков. К сожалению, в какой-то момент стало ясно, что всемогущий НКВД свернул категорически не туда.
Уже заведено дело на Молотова. Уже выбивают показания на Ворошилова. Уже пьяный Ежов на одном из ведомственных банкетов открытым текстом выдает: начальник областного НКВД должен царем и богом встать над местными партийцами и советскими работниками, потому что нет в стране другой власти, кроме НКВД!
А за спиной крошки-наркома одобрительно покачивают головами энергичные, сильные, кровавые волчары вроде Михаила Фриновского, Евдокимова, Дагина. Люди, не верящие ни в Бога, ни в черта, привычные к крови и вовсе не имеющие ничего против идеи стать единственной властью в стране. А собственно, зачем им теперь Сталин? Политбюро? И прочие Верховные Советы?
Тайная полиция, почуяв волюшку , готова сделать последний, логически вытекающий из всего предыдущего шаг. Зная этих людей, можно не сомневаться, что готовились они всерьез…
Над тем временем – непроницаемый мрак . Мы, быть может, никогда не узнаем подробностей – разве что все же сохранилось что-то в архивах. Молотов, и Каганович, порой хоть чуточку да откровенничавшие с журналистами и писателями, касаемо победы над Ежовым хранят совершеннейшее молчание. Хотя сомнению не подлежит: была предпринята некая акция …
В той ситуации одних бюрократических методов определенно не хватило бы для устранения очередной угрозы. Мало было просто подмахнуть приказ о снятии наркома Ежова, верхушки НКВД и назначении на эти места новых людей. Не тот расклад. Заговор НКВД, несомненно, существовал – и эти люди ни за что не позволили бы сожрать их просто так, посредством бюрократической процедуры, росчерка на бумаге…
Если о планах Ежова и его сообщников наверняка хранят память хоть какие-то бумаги в секретных архивах, то о той самой акции Сталина, которая просто обязана была быть, мы не узнаем уже ничего и никогда. Сталин в подобных случаях обходился без клочка бумаги.
Времени уже нет! Нет! Два начальника областных управлений НКВД, из Ярославля и Казахстана, обратились к Сталину с письмами, в которых сообщают, что Ежов откровенно намекал в беседах с ними на предстоящие аресты высшего руководства в канун Великого Октября…
И в НКВД появляется новый первый заместитель наркома – Лаврентий Павлович Берия, бывший первый секретарь ЦК компартии Грузии, бывший чекист, талантливый управленец, никоим образом не партийный пустомеля, человек дела. Ежова давят медленно – Берия потихоньку забирает в свои руки управление наркоматом государственной безопасности, не спеша расставляет на ключевых постах верных людей, таких же молодых, энергичных, умных, деловых, ничуть не похожих на прежних зажравшихся баронов. Идет новое поколение – те, кто никогда уже не будут строить из себя капризных красных вельмож.
Черт побери, какие они все молодые! Редко-редко кому за сорок: Мильштейн, Меркулов, Павел Мешик (этому – двадцать девять!), Богдан и Амаяк Кобуловы, Влодзимирский…
И они крушат ежовцев. В пух и прах. Внесудебные «тройки» ликвидированы. Массовые аресты и высылки запрещены. Прокуратура проверяет обоснованность уже случившихся арестов. Две трети руководящих работников НКВД убраны. Из тюрем и лагерей возвращаются оклеветанные. Органы в узде …
Вот теперь только и можно говорить, что Сталин полностью контролирует партию, армию, госаппарат, страну.
Вот теперь он и в самом деле садится на Ледяной Трон. Весной тридцать девятого…
Увы, и сейчас, когда эти строки пишутся, попытки представить Тухачевского и его компанию в образе безвинных ягнят не просто предпринимаются вновь и вновь (свобода слова, что поделать), но обставляются такими, с позволения сказать, «аргументами», что диву даешься…
Вот, скажем, набравший размах буквально в последний год последовательный и заядлый «реабилитатор» Н. Черушев. Мимо его трудов праведных пройти просто невозможно – потому что он разработал целую систему «реабилитанса», стройную и громоздкую, заслуживающую самой вдумчивой критики…
Беда даже не в том, что означенный Черушев, как сплошь и рядом у «реабилитаторов» водится, привычно занимается прямыми подтасовками. Приводит, скажем, известное выступление Сталин на заседании Военного совета: «Хорошо, если бы товарищи взялись и наметили в каждой определенной организации двух своих заместителей и начали выращивать их как по политической части, так и по командной части».
И патетически восклицает: «Какой цинизм! Советовать командиру или политработнику готовить себе замену в ожидании ареста!»
Позвольте, а при чем тут арест ?! Стенограмма этого совещания давным-давно опубликована полностью. И в ней черным по белому написано, что заместителей следует «выращивать» для того, чтобы они заменили командиров, когда те пойдут на повышение ! Армия резко увеличивается, возникает множество новых полков и дивизий, эскадрилий и кораблей, возникает множество вакансий! Об этом и речь.
Далее Черушев с детским простодушием изумляется предположению, будто на СССР в союзе с Германией и Японией могла напасть Польша. Вариант этот кажется г-ну Черушеву совершенно диким и несуразным…
Тут и опровергать нечего. Читатели этой книги, думается мне, уже узнали достаточно о предвоенных шашнях Польши с Германией и Японией. Не один год существовала вполне реальная угроза, что Польша нападет на нас как раз в союзе с означенными державами, что польские военные и не скрывали вовсе. Это потом ситуация резко изменилась.
Итак, «весомые аргументы» Черушева в пользу небытия военного заговора:
«Отсутствие достаточно четко выраженной организационной структурны и программных документов». (И далее многословно вспоминается, что вот у декабристов-де все это было…)
Что тут скажешь? Нелепо сравнивать заговор начала девятнадцатого века и почти середины двадцатого. Толковому заговору подобная бюрократия только вредит и ставит под угрозу планируемый успех.
«Не имеется ни одного письменного списка заговорщической организации, ни одного письма о делах заговора, ни одного перехваченного курьера или связного с секретной запиской, с прокламациями или обращением к народу. Как не было ни одной подпольной типографии или радиопередатчика».
Список членов заговорщической организации?! Да его, батенька, и у декабристов не было! Нужно быть вовсе уж совершеннейшим идиотом, чтобы подобные списки составлять. Между прочим, у заговора военных 1944 г. против Гитлера точно так же не было ни списка членов, ни секретных записок, ни перехваченных курьеров, ни прокламаций, ни даже «обращения к народу». И типографии подпольной не было. И радиопередатчика. Но заговор тем не менее существовал, мало того, однажды все же грянул …
Отсутствие обличительных материалов: «письма и телеграммы, дневниковые записи, образцы холодного и огнестрельного оружия, жалобы и заявления соседей, сослуживцев, подчиненных».
Это и вовсе ни в какие ворота не лезет! Какие такие «соседи» могли быть у жившего всю жизнь в барских особняках маршала Тухачевского? Или Уборевич обитал в коммунальной квартире, куда заговорщики сходились и орали так, что их могла подслушать любая тетя Маня?!
Какие такие телеграммы? «Москва Гамарнику тчк Завтра мочим Сталина зпт присоединяйся зпт наши соберутся у Примакова тчк Миша». Так, что ли? Что за неведомые «образцы холодного и огнестрельного оружия»? Зачем прятать под кроватью припасенную для Сталина блескучую шашку, если заговор затеян людьми, в распоряжении которых – полки, эскадрильи и танковые батальоны?
«Ни одна из жен арестованных командиров не показала против мужа. А это значит, что они ничего не знали о „преступной деятельности“ своих мужей. Не знали потому, что такой деятельности просто не было».
Ну, во-первых, жены все же давали интересные показания – хотя бы супруга маршала Егорова. А во-вторых… Как это себе Черушев представляет? Приличный заговорщик просто обязан делиться с женой планами и задумками?
Представляете? Приходит это домой маршал Тухачевский:
– Как дела, пупсик? – интересуется верная жена. – Что нового?
– Сталина вот на той неделе свергаем, – рассеянно отвечает маршал, уплетая пельмешки. – Кремль займем танками. Узел связи захватит Дима Шмидт, он парень толковый, справится. Ворошилова повяжет Уншлихт с адъютантами, ну, и вообще…
– Котик! – в совершеннейшем восторге вопит супруга. – Ты же у меня прямо Бонапарт! Что в фас, что в профиль! А Молотов как?
– А Молотова Якир повяжет прямо в Совнаркоме, – солидно отвечает «котик». – Силами второго полка Московской Пролетарской стрелковой…
Тут ноги у женушки от восторга подкашиваются, и она, восхищенно визжа, отдается своему Бонапарту прямо на кухонном столе. А за пару кварталов от них Уборевич, собрав домашних на веранде, проникновенно повествует жене, детям, теще и племяннице, как он будет захватывать Генштаб и какими силами. А в Барвихе, на даче, Ян Борисович Гамарник вдохновенно чертит химическим карандашом прямо по белоснежной скатерти – это он любимой супруге план захвата ближней сталинской дачи объясняет во всех подробностях… Картина маслом!
А Черушев увлеченно дуркует : «Не было системы связи, явок, паролей, кодов, системы собственной безопасности и прочих атрибутов подпольной заговорщической деятельности».
Чушь это, а не атрибуты. Ни один серьезный заговорщик в такие «атрибуты» играться не станет…
«Так называемые „заговорщики“, в том числе освобожденные накануне Великой Отечественной войны, в один голос заявляют: никакого заговора в Красной Армии не было».
А что, могло быть иначе ? Освободили перед Великой Отечественной кого-то из реальных заговорщиков – ну так вот ему свезло . Идет он, не медля, прямо на Лубянку и говорит Берии:
– Лаврентий Палыч, а зря ты меня выпустил! Заговор-то был!
Между прочим, троцкизм не был реабилитирован и на XX съезде. В хрущевские времена объявили безвинными, белыми и пушистыми исключительно Тухачевского с компанией и часть партийцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11