Подобного так никогда и не появилось ни в одной стране мира. Эксперименты, правда, проводили многие армии – но именно эксперименты, в ограниченных масштабах, не приносящие ущерба обычным родам войск.
Гигантомания Тухачевского и здесь не подвела, проявившись в полной мере. Были изданы строжайшие приказы: обычные зенитные автоматические пушки – не разрабатывать! На то, что в этой области делают немцы, внимания не обращать! Другие страны – не пример! Все силы, все деньги, все рабочее время – на разработку универсального орудия!
В итоге – тот же печальный финал. Универсальное орудие не создано, огромные деньги потрачены впустую, как и труд рабочих с инженерами, противовоздушые средства Красной Армии представлены исключительно счетверенными Максимами на тачанках. Только после расстрела Тухачевского и его гоп-компании в лице Павлуновского и Курчевского в пожарном порядке стали оснащать армию нормальными зенитными орудиями.
Ракетное оружие? Увы, тот же бардак…
В 1928 г. по инициативе Тухачевского была создана занимавшаяся реактивными снарядами Газодинамическая лаборатория. Во главе ее стояли «гениальные конструкторы» Клейменов и Лангемак. Лаборатория с годами превращается в огромное предприятие, государство финансирует ее щедрее некуда. Время течет, течет, годы бегут, бегут…
И что же?
А – ни черта ! Нет, все вроде бы идет, как по маслу – работа кипит, постоянно проводятся полигонные испытания, бесконечно проходят доработку многочисленные «перспективные образцы»… Полная видимость дела. А дела-то и нет! Потому что бесчисленные испытания, доработки и усовершенствования так и не приблизили ни на шаг к результату – хотя бы одному-единственному образцу, который можно, наконец, принять на вооружение. И таким макаром – девять долгих лет!
А меж тем агент советской разведки Вилли Леман, тот самый знаменитый «Брайтенбах», уже передал своим кураторам данные о немецких успешных испытаниях реактивных снарядов. Однако на работу «птенцов Тухачевского» это нисколечко не повлияло. Вновь и вновь идут бесконечные испытания, доводки, усовершенствования. Вот вроде бы замаячил на горизонте перспективный образец… нет, будет сложным в производстве. Второй тоже вроде бы ничего, но нужно усовершенствовать (опять!) стабилизаторы… Третий себя показал и вовсе прекрасно – на Украине. А вот на подмосковных полигонах летает гораздо хуже. Климат, оказывается, виноват. Нужно менять диаметр сопел. А значит, снова… Догадались? Правильно, усовершенствования, доработки и прочая рационализация…
Девять лет тянется эта комедия! С грехом пополам смогли вооружить ракетами истребители – но толку от этих ракет мало (опять-таки не пришло еще их время), точность попадания мизерная, куча других недостатков. А ракет для сухопутных войск, главного театра военных действий, как не было, так и нет…
Но вот грянул тридцать седьмой. Расстреляли и «великого стратега» Тухачевского, и «гениальных конструкторов» Лангемака с Клейменовым. Что же, идея боевых ракет для Красной Армии окончательно похоронена?
Наоборот!
Этот вопрос берет в свои руки безграмотный, невежественный противник прогресса, лошадник Ворошилов…
И дело рвет вперед невероятными темпами!
У Ворошилова нет «гениальных конструкторов». У него нашлись лишь толковые специалисты. И, тем не менее, в 1939 г. неведомо откуда (точнее говоря, трудами Реактивного НИИ) появляется 132-мм осколочно-фугасный реактивный снаряд «М-13» – он и станет основным снарядом советской реактивной артиллерии в Отечественной войне.
Фантастика какая-то. Нет более ни великих стратегов, ни гениальных конструкторов, ни прочих светочей военно-технического прогресса – один тупой Ворошилов и при нем невидные инженеришки…
Но снаряд есть ! Готовый к выпуску массовой серией!
В феврале 1939-го заканчиваются испытания смонтированной на автомобиле пусковой установки. По ряду серьезных причин она не годится в производство.
Ворошилов издает очередной безграмотный приказ – и всего через шесть месяцев не только разработан, но и принят для полигонных испытаний новый образец. Это и есть «БМ-13», более известный нам как «Катюша».
Но драгоценное время упущено. Немцы, начавшие работы гораздо позже советских конструкторов, к 22 июня 1941 г. уже располагают приличным количеством шестиствольных пусковых установок, которые и грянут по нашим в первое утро Отечественной. До сих пор кое-где в нашей литературе эти установки стыдливо именуют «шестиствольными минометами» – но это именно пусковые установки . Те самые, что появились в Красной Армии лишь после того, как прислонили к стенке «великого стратега» и кучу стратегов помельче. О том, как рванула вперед советская военно-техническая мысль после того, как армия освободилась от Тухачевского и его банды, можно написать толстенную книгу, а впрочем, уже появилось несколько пусть не особо толстых, но толковых и показывающих истинное лицо Красного Гладиатора…
А ведь был еще и Уборевич! Гладкая, лощеная гнида, очередной «великий военачальник», который оставил Красную Армию без автоматов.
Эта поганая история в специальной литературе описана подробно, но массовый читатель с ней, увы, не знаком. Ну что ж, постараемся восполнить пробелы…
Еще летом 1930 г. комиссия под высоким предводительством Уборевича рассматривала четыре образца автомата – Токарева под патрон для «нагана», Токарева, Дегтярева и Коровина под маузеровский патрон 9Ч25.
Ни один из этих образцов не был принят на вооружение. В качестве основания для отказа комиссия Уборевича выдвинула два серьезнейших, по ее мнению, возражения.
Во-первых, представленные образцы имеют чересчур высокий темп стрельбы – 1000 выстрелов в минуту.
Во-вторых, на дистанциях 200–300 метров невозможно вести прицельный огонь.
За одно это заключение Уборевича следовало расстрелять, не дожидаясь «великого террора»…
Сначала – о втором пункте. Автомат под пистолетный патрон изначально не предназначен для прицельной стрельбы на дистанции порядка двухсот метров, не говоря уже о трехстах! Реальная дистанция для эффективного поражения живой цели – 60, максимум 100 метров…
Теперь о темпе стрельбы. Тысяча выстрелов в минуту Уборевича категорически не устраивала, и он приказал добиваться вполовину меньшей – 500 выстрелов. Как у немцев и англичан. Стремиться к идеалу, иначе говоря.
А что у других ?
Когда советские войска с трехлинейными винтовками наперевес вошли в Финляндию в тридцать девятом году, по ним ударили финские автоматы «Суоми» с темпом стрельбы тысяча выстрелов в минуту! Финны не стали гнаться за германско-английским идеалом. Они поставили перед собой другую, более практическую задачу – насытить армию автоматами. Пусть несовершенными, с более высоким темпом стрельбы.
И советскому командованию пришлось посылать по стране самолеты, по штучке собирать с погранзастав те жалкие сотни автоматов, которые успели произвести, чтобы хоть как-то компенсировать отставание от финнов… Благодарите Уборевича!
Между прочим, японцы тоже не гнались за идеалом. Они всю Вторую мировую провоевали с неплохим автоматом «100», чей темп стрельбы опять-таки примерно равен был тысяче выстрелов в минуту. И неплохо воевали, проиграв по причинам, не имеющим ничего общего с темпом стрельбы автоматов.
Между прочим, основной наш автомат Великой Отечественной, знаменитый ППШ, имел темп стрельбы девятьсот выстрелов в минуту. А ППС к «идеалу» опять-таки не приблизился – темп у него был семьсот…
Вот так-то. Понятно теперь, почему я употребляю в адрес Уборевича не самые пристойные слова?
Потому что ситуация не допускает хваленого плюрализма мнений. Уборевич, сука гладкая, в погоне за идеалом оставил без автоматов Красную Армию вообще и моего отца персонально – и мой отец передергивал затвор винтовки, пока на него перли веселые сверхчеловеки с трещотками …
Плюрализма тут, повторяю, нема. Поведение Уборевича можно объяснить исключительно с помощью двух версий. Всего только двух. Либо он был невеждой, занимавшим столь высокий военный пост не по праву, либо материалы следственных дел НКВД не лгут, военный заговор действительно существовал, и те, кто был в него вовлечен, подрывали боеспособность Красной Армии так, как там, в тех делах, написано. При любом из двух объяснений Уборевича, так или иначе, следовало расстрелять без колебаний и церемоний.
Совершенно неважно, в силу каких побуждений он оставил РККА без автоматов. Главное – он это сделал.
Напоследок – кусочек сухой статистики, совсем крохотный.
Производство автоматов в СССР:
1939 г. – 1700 шт.
1940 г. – 81 118 шт.
Достаточно было перестрелять «великих стратегов» и «гениальных полководцев»…
Да, кстати, о стратегии. Нужно все же вернуться к Тухачевскому. Его, как-никак, там и сям именуют великим стратегом, чье изъятие из обращения нанесло армии прямо-таки непоправимый ущерб.
Беда только, что с примерами слабовато. Точнее говоря, убедительных примеров нет совсем. А те, что есть, рисуют совершенно иной образ.
Тухачевский, действительно, был творцом новой стратегии – тут апологеты правы. Называлась она «классовая стратегия». И заключалась в следующем: Красная Армия – армия нового типа, поскольку она классово однородна. Вооруженные силы «потенциального противника» имеют смешанный классовый состав и потому неоднородны. Красная Армия поэтому обязана первой нанести могучий удар по какой-нибудь капиталистической державе – и, повинуясь классовой солидарности, в ней тут же восстанет рабочий класс и сметет буржуазию. Отсюда следует, что задача Красной Армии – не столько победить военной силой военную силу противника, сколько вызвать восстание революционного пролетариата в его тылу.
Вот это и есть новая стратегия Тухачевского, изложенная предельно кратко. Из нее закономерно вытекала и любимая им теория блицкрига. Из нее вытекали и пренебрежение к проблемам обороны, и страсть к легким быстроходным танкам, парашютистам и армадам бомбардировщиков без истребительного прикрытия.
Эта бредь так никогда и не сработала, потому что не имела никакого отношения к реальности, а была сочинена поручиком с начальным военным образованием, обученным зато втыкать куда надо и не надо звонкие лозунги касаемо мировой революции и классовой борьбы.
В двадцатом году в Польше Тухачевский отрабатывал именно этот вариант – войска наносят сокрушительный удар без всяких стратегических резервов…
Между прочим, он и это не сам придумал, а всего-навсего спер у немецкого военного теоретика Шлиффена. Знаменитый «план Шлиффена» – это как раз один могучий таранный удар без всяких стратегических резервов. Показавший, кстати, в Первой мировой войне полную свою непригодность, поскольку, будучи претворен в жизнь, успеха не достиг, и война затянулась на четыре года.
Но не это самое пикантное. Дело еще и в том, что «план Шлиффена» – не порождение XX века, а взятые почти без изменений прусские методы ведения боя времен… франко-прусской войны! Таким образом, «новая стратегия» Тухачевского – это сочетание прусских методов 1871 г. и звонких большевистских лозунгов. И не более того. Прямо скажем, не Бог весть какое сокровище военно-теоретической мысли…
Тот, кто мне не поверит, волен взять изданный в хрущевские времена двухтомник сочинений Тухачевского и прочитать вдумчиво. Лично мне достаточно одной-единственной цитаты из Тухачевского, из его «классического» труда «Новые вопросы войны», увидевшего свет в 1932 г.:
«В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран, ведущие борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую, будут создавать свои Красные Армии подобно тому, как это делали польские рабочие в 1920 г. (в каких глюках это ему привиделось?! – А. Б .) и будут вступать в ряды нашей Красной Армии в целях поддержать и обеспечить ее победу как над собственной буржуазией, так и над буржуазией всего мира».
Ну как в воду глядел! Кстати, именно благодаря таким вот бредовым писаниям иные оптимисты у нас в сорок первом на полном серьезе ждали, что «немецкий пролетариат» вот-вот повернет штыки против Гитлера. А кое-кто, судя по сохранившимся донесениям политруков и НКВД, даже стрелять отказывался по «германскому пролетарию в фашистской форме». Долго действующей оказалась отрава…
Полагаю, с «великим стратегом» все ясно? Без недомолвок?
Настоящие, серьезные, талантливые военные теоретики в Красной Армии, конечно же, имелись. Например, автор множества фундаментальных трудов Свечин. Вот только травил его товарищ Тухачевский с необъяснимыми порой злобой и упорством, травил так, швыряясь смертельными политическими обвинениями, что даже теперь холодок по коже пробирает. И не успокоился, пока Свечин в 1931 г. не оказался в лагере (откуда его, кстати, через год вытащил не кто иной, как Ворошилов). А причина в том, что Свечин открыто и гласно высказывался о «полководческих талантах» Тухачевского так, как они и заслуживали, то есть напрочь отрицал таковые…
И напоследок – еще несколько мелких штрихов к портрету «красного Бонапартика». Так, мозаика…
В 1936 г., критически разбирая итоги больших маневров Московского военного округа, Тухачевский отмечает массу недостатков: управление войсками плохое, взаимодействие наземных сил с авиацией не отработано, плохо работает связь, слабо работают штабы, и так далее, список велик. Один маленький штришок: а куда же смотрит заместитель наркома обороны товарищ… Тухачевский? Уж если у него под боком, в элитном Московском военном округе царит такой бардак, то что же в провинции?
Вспоминает Александр Бармин (друг , между прочим, Тухачевского):
«Во время беседы зазвонил телефон. Маршал спокойно взял трубку, но вдруг неожиданно вскочил на ноги и заговорил совсем другим голосом:
– Доброе утро, Климентий Ефремович… Так точно, как вы скажете, Климентий Ефремович… Будет выполнено, Климентий Ефремович…»
Лебезит перед начальством, ладно. Но еще и вскакивать, навытяжку становиться, хотя начальство и не видит?! Характерец…
А вот отношение Тухачевского к военным тайнам. Работал в свое время в Москве, заведующим кафедрой в одном из институтов, некий Томаш Домбаль, член ЦК компартии Польши, шапочно знакомый с Тухачевским. Вот что сам Тухачевский рассказал (уже на следствии) об одном из разговоров с Домбалем:
«В разговорах с ним я рассказывал об организации дивизии, об основах современного боя, о методах нашей тактической подготовки, а также, говоря об условиях войны между нами и Польшей, указал на то, что мы должны были, в силу запаздывания в развертывании, сосредоточить на границах с Польшей крупные силы, которые я Домбалю и перечислил (! – А. Б .) Помимо того, я рассказывал Домбалю о различиях между кадровыми и территориальными войсками, как в отношении организации, так и в отношении прохождения службы и обучения…»
Когда происходили эти милые посиделки, Тухачевский был начальником штаба РККА.
Почему вообще в следственном деле всплыла эта тема? Дело в том, что Домбаля к тому времени уже арестовали по обвинению в шпионаже – вот Тухачевский и оправдывается: вовсе он не передавал Домбалю шпионских сведений, сидели себе, болтали, благо он Домбаля знал как члена ЦК…
Чего здесь больше – наивности или дурости? Хорошо, предположим, что Домбаль – честнейший человек и никакой не шпион. Но все равно, будь он хоть трижды член трех братских ЦК, какое право имеет начальник штаба РККА так откровенничать с посторонним, штатским, случайным знакомым?! Добрая половина из того, что он Домбалю выболтал, в любом государстве, независимо от времени и образа правления, представляет собой военную и государственную тайну!
Что ж, в завершение – как по-вашему мог этот человек все же задумать и возглавить военный заговор, имевший целью вывести его в полновластные диктаторы? Я не навязываю своего мнения, думайте сами…
Напоследок коснусь еще одного устоявшегося мифа: о якобы «залитых кровью» письменных показаниях Тухачевского.
Очередная брехня. Несколько пятен засохшей крови и в caмом деле имеются, но не на собственноручных показаниях Тухачевского, а на третьем экземпляре их машинописной копии, неведомо у кого побывавшем в руках.
Да, я и запамятовал! Маршал Тухачевский еще самолично изготовлял скрипки и дрессировал мышей, а потому, ясное дело, никак не мог быть душой военного заговора…
5. Ежов и его рукавицы
Проясню свою позицию предельно четко: я вовсе не утверждаю, что «заговор военных» непременно был. Просто-напросто законы детективного жанра имеют свою твердую специфику (а поскольку я в этом жанре создал пару десятков романов, разошедшихся немалыми тиражами, то позвольте уж скромненько считать себя в некотором роде экспертом).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Гигантомания Тухачевского и здесь не подвела, проявившись в полной мере. Были изданы строжайшие приказы: обычные зенитные автоматические пушки – не разрабатывать! На то, что в этой области делают немцы, внимания не обращать! Другие страны – не пример! Все силы, все деньги, все рабочее время – на разработку универсального орудия!
В итоге – тот же печальный финал. Универсальное орудие не создано, огромные деньги потрачены впустую, как и труд рабочих с инженерами, противовоздушые средства Красной Армии представлены исключительно счетверенными Максимами на тачанках. Только после расстрела Тухачевского и его гоп-компании в лице Павлуновского и Курчевского в пожарном порядке стали оснащать армию нормальными зенитными орудиями.
Ракетное оружие? Увы, тот же бардак…
В 1928 г. по инициативе Тухачевского была создана занимавшаяся реактивными снарядами Газодинамическая лаборатория. Во главе ее стояли «гениальные конструкторы» Клейменов и Лангемак. Лаборатория с годами превращается в огромное предприятие, государство финансирует ее щедрее некуда. Время течет, течет, годы бегут, бегут…
И что же?
А – ни черта ! Нет, все вроде бы идет, как по маслу – работа кипит, постоянно проводятся полигонные испытания, бесконечно проходят доработку многочисленные «перспективные образцы»… Полная видимость дела. А дела-то и нет! Потому что бесчисленные испытания, доработки и усовершенствования так и не приблизили ни на шаг к результату – хотя бы одному-единственному образцу, который можно, наконец, принять на вооружение. И таким макаром – девять долгих лет!
А меж тем агент советской разведки Вилли Леман, тот самый знаменитый «Брайтенбах», уже передал своим кураторам данные о немецких успешных испытаниях реактивных снарядов. Однако на работу «птенцов Тухачевского» это нисколечко не повлияло. Вновь и вновь идут бесконечные испытания, доводки, усовершенствования. Вот вроде бы замаячил на горизонте перспективный образец… нет, будет сложным в производстве. Второй тоже вроде бы ничего, но нужно усовершенствовать (опять!) стабилизаторы… Третий себя показал и вовсе прекрасно – на Украине. А вот на подмосковных полигонах летает гораздо хуже. Климат, оказывается, виноват. Нужно менять диаметр сопел. А значит, снова… Догадались? Правильно, усовершенствования, доработки и прочая рационализация…
Девять лет тянется эта комедия! С грехом пополам смогли вооружить ракетами истребители – но толку от этих ракет мало (опять-таки не пришло еще их время), точность попадания мизерная, куча других недостатков. А ракет для сухопутных войск, главного театра военных действий, как не было, так и нет…
Но вот грянул тридцать седьмой. Расстреляли и «великого стратега» Тухачевского, и «гениальных конструкторов» Лангемака с Клейменовым. Что же, идея боевых ракет для Красной Армии окончательно похоронена?
Наоборот!
Этот вопрос берет в свои руки безграмотный, невежественный противник прогресса, лошадник Ворошилов…
И дело рвет вперед невероятными темпами!
У Ворошилова нет «гениальных конструкторов». У него нашлись лишь толковые специалисты. И, тем не менее, в 1939 г. неведомо откуда (точнее говоря, трудами Реактивного НИИ) появляется 132-мм осколочно-фугасный реактивный снаряд «М-13» – он и станет основным снарядом советской реактивной артиллерии в Отечественной войне.
Фантастика какая-то. Нет более ни великих стратегов, ни гениальных конструкторов, ни прочих светочей военно-технического прогресса – один тупой Ворошилов и при нем невидные инженеришки…
Но снаряд есть ! Готовый к выпуску массовой серией!
В феврале 1939-го заканчиваются испытания смонтированной на автомобиле пусковой установки. По ряду серьезных причин она не годится в производство.
Ворошилов издает очередной безграмотный приказ – и всего через шесть месяцев не только разработан, но и принят для полигонных испытаний новый образец. Это и есть «БМ-13», более известный нам как «Катюша».
Но драгоценное время упущено. Немцы, начавшие работы гораздо позже советских конструкторов, к 22 июня 1941 г. уже располагают приличным количеством шестиствольных пусковых установок, которые и грянут по нашим в первое утро Отечественной. До сих пор кое-где в нашей литературе эти установки стыдливо именуют «шестиствольными минометами» – но это именно пусковые установки . Те самые, что появились в Красной Армии лишь после того, как прислонили к стенке «великого стратега» и кучу стратегов помельче. О том, как рванула вперед советская военно-техническая мысль после того, как армия освободилась от Тухачевского и его банды, можно написать толстенную книгу, а впрочем, уже появилось несколько пусть не особо толстых, но толковых и показывающих истинное лицо Красного Гладиатора…
А ведь был еще и Уборевич! Гладкая, лощеная гнида, очередной «великий военачальник», который оставил Красную Армию без автоматов.
Эта поганая история в специальной литературе описана подробно, но массовый читатель с ней, увы, не знаком. Ну что ж, постараемся восполнить пробелы…
Еще летом 1930 г. комиссия под высоким предводительством Уборевича рассматривала четыре образца автомата – Токарева под патрон для «нагана», Токарева, Дегтярева и Коровина под маузеровский патрон 9Ч25.
Ни один из этих образцов не был принят на вооружение. В качестве основания для отказа комиссия Уборевича выдвинула два серьезнейших, по ее мнению, возражения.
Во-первых, представленные образцы имеют чересчур высокий темп стрельбы – 1000 выстрелов в минуту.
Во-вторых, на дистанциях 200–300 метров невозможно вести прицельный огонь.
За одно это заключение Уборевича следовало расстрелять, не дожидаясь «великого террора»…
Сначала – о втором пункте. Автомат под пистолетный патрон изначально не предназначен для прицельной стрельбы на дистанции порядка двухсот метров, не говоря уже о трехстах! Реальная дистанция для эффективного поражения живой цели – 60, максимум 100 метров…
Теперь о темпе стрельбы. Тысяча выстрелов в минуту Уборевича категорически не устраивала, и он приказал добиваться вполовину меньшей – 500 выстрелов. Как у немцев и англичан. Стремиться к идеалу, иначе говоря.
А что у других ?
Когда советские войска с трехлинейными винтовками наперевес вошли в Финляндию в тридцать девятом году, по ним ударили финские автоматы «Суоми» с темпом стрельбы тысяча выстрелов в минуту! Финны не стали гнаться за германско-английским идеалом. Они поставили перед собой другую, более практическую задачу – насытить армию автоматами. Пусть несовершенными, с более высоким темпом стрельбы.
И советскому командованию пришлось посылать по стране самолеты, по штучке собирать с погранзастав те жалкие сотни автоматов, которые успели произвести, чтобы хоть как-то компенсировать отставание от финнов… Благодарите Уборевича!
Между прочим, японцы тоже не гнались за идеалом. Они всю Вторую мировую провоевали с неплохим автоматом «100», чей темп стрельбы опять-таки примерно равен был тысяче выстрелов в минуту. И неплохо воевали, проиграв по причинам, не имеющим ничего общего с темпом стрельбы автоматов.
Между прочим, основной наш автомат Великой Отечественной, знаменитый ППШ, имел темп стрельбы девятьсот выстрелов в минуту. А ППС к «идеалу» опять-таки не приблизился – темп у него был семьсот…
Вот так-то. Понятно теперь, почему я употребляю в адрес Уборевича не самые пристойные слова?
Потому что ситуация не допускает хваленого плюрализма мнений. Уборевич, сука гладкая, в погоне за идеалом оставил без автоматов Красную Армию вообще и моего отца персонально – и мой отец передергивал затвор винтовки, пока на него перли веселые сверхчеловеки с трещотками …
Плюрализма тут, повторяю, нема. Поведение Уборевича можно объяснить исключительно с помощью двух версий. Всего только двух. Либо он был невеждой, занимавшим столь высокий военный пост не по праву, либо материалы следственных дел НКВД не лгут, военный заговор действительно существовал, и те, кто был в него вовлечен, подрывали боеспособность Красной Армии так, как там, в тех делах, написано. При любом из двух объяснений Уборевича, так или иначе, следовало расстрелять без колебаний и церемоний.
Совершенно неважно, в силу каких побуждений он оставил РККА без автоматов. Главное – он это сделал.
Напоследок – кусочек сухой статистики, совсем крохотный.
Производство автоматов в СССР:
1939 г. – 1700 шт.
1940 г. – 81 118 шт.
Достаточно было перестрелять «великих стратегов» и «гениальных полководцев»…
Да, кстати, о стратегии. Нужно все же вернуться к Тухачевскому. Его, как-никак, там и сям именуют великим стратегом, чье изъятие из обращения нанесло армии прямо-таки непоправимый ущерб.
Беда только, что с примерами слабовато. Точнее говоря, убедительных примеров нет совсем. А те, что есть, рисуют совершенно иной образ.
Тухачевский, действительно, был творцом новой стратегии – тут апологеты правы. Называлась она «классовая стратегия». И заключалась в следующем: Красная Армия – армия нового типа, поскольку она классово однородна. Вооруженные силы «потенциального противника» имеют смешанный классовый состав и потому неоднородны. Красная Армия поэтому обязана первой нанести могучий удар по какой-нибудь капиталистической державе – и, повинуясь классовой солидарности, в ней тут же восстанет рабочий класс и сметет буржуазию. Отсюда следует, что задача Красной Армии – не столько победить военной силой военную силу противника, сколько вызвать восстание революционного пролетариата в его тылу.
Вот это и есть новая стратегия Тухачевского, изложенная предельно кратко. Из нее закономерно вытекала и любимая им теория блицкрига. Из нее вытекали и пренебрежение к проблемам обороны, и страсть к легким быстроходным танкам, парашютистам и армадам бомбардировщиков без истребительного прикрытия.
Эта бредь так никогда и не сработала, потому что не имела никакого отношения к реальности, а была сочинена поручиком с начальным военным образованием, обученным зато втыкать куда надо и не надо звонкие лозунги касаемо мировой революции и классовой борьбы.
В двадцатом году в Польше Тухачевский отрабатывал именно этот вариант – войска наносят сокрушительный удар без всяких стратегических резервов…
Между прочим, он и это не сам придумал, а всего-навсего спер у немецкого военного теоретика Шлиффена. Знаменитый «план Шлиффена» – это как раз один могучий таранный удар без всяких стратегических резервов. Показавший, кстати, в Первой мировой войне полную свою непригодность, поскольку, будучи претворен в жизнь, успеха не достиг, и война затянулась на четыре года.
Но не это самое пикантное. Дело еще и в том, что «план Шлиффена» – не порождение XX века, а взятые почти без изменений прусские методы ведения боя времен… франко-прусской войны! Таким образом, «новая стратегия» Тухачевского – это сочетание прусских методов 1871 г. и звонких большевистских лозунгов. И не более того. Прямо скажем, не Бог весть какое сокровище военно-теоретической мысли…
Тот, кто мне не поверит, волен взять изданный в хрущевские времена двухтомник сочинений Тухачевского и прочитать вдумчиво. Лично мне достаточно одной-единственной цитаты из Тухачевского, из его «классического» труда «Новые вопросы войны», увидевшего свет в 1932 г.:
«В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран, ведущие борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую, будут создавать свои Красные Армии подобно тому, как это делали польские рабочие в 1920 г. (в каких глюках это ему привиделось?! – А. Б .) и будут вступать в ряды нашей Красной Армии в целях поддержать и обеспечить ее победу как над собственной буржуазией, так и над буржуазией всего мира».
Ну как в воду глядел! Кстати, именно благодаря таким вот бредовым писаниям иные оптимисты у нас в сорок первом на полном серьезе ждали, что «немецкий пролетариат» вот-вот повернет штыки против Гитлера. А кое-кто, судя по сохранившимся донесениям политруков и НКВД, даже стрелять отказывался по «германскому пролетарию в фашистской форме». Долго действующей оказалась отрава…
Полагаю, с «великим стратегом» все ясно? Без недомолвок?
Настоящие, серьезные, талантливые военные теоретики в Красной Армии, конечно же, имелись. Например, автор множества фундаментальных трудов Свечин. Вот только травил его товарищ Тухачевский с необъяснимыми порой злобой и упорством, травил так, швыряясь смертельными политическими обвинениями, что даже теперь холодок по коже пробирает. И не успокоился, пока Свечин в 1931 г. не оказался в лагере (откуда его, кстати, через год вытащил не кто иной, как Ворошилов). А причина в том, что Свечин открыто и гласно высказывался о «полководческих талантах» Тухачевского так, как они и заслуживали, то есть напрочь отрицал таковые…
И напоследок – еще несколько мелких штрихов к портрету «красного Бонапартика». Так, мозаика…
В 1936 г., критически разбирая итоги больших маневров Московского военного округа, Тухачевский отмечает массу недостатков: управление войсками плохое, взаимодействие наземных сил с авиацией не отработано, плохо работает связь, слабо работают штабы, и так далее, список велик. Один маленький штришок: а куда же смотрит заместитель наркома обороны товарищ… Тухачевский? Уж если у него под боком, в элитном Московском военном округе царит такой бардак, то что же в провинции?
Вспоминает Александр Бармин (друг , между прочим, Тухачевского):
«Во время беседы зазвонил телефон. Маршал спокойно взял трубку, но вдруг неожиданно вскочил на ноги и заговорил совсем другим голосом:
– Доброе утро, Климентий Ефремович… Так точно, как вы скажете, Климентий Ефремович… Будет выполнено, Климентий Ефремович…»
Лебезит перед начальством, ладно. Но еще и вскакивать, навытяжку становиться, хотя начальство и не видит?! Характерец…
А вот отношение Тухачевского к военным тайнам. Работал в свое время в Москве, заведующим кафедрой в одном из институтов, некий Томаш Домбаль, член ЦК компартии Польши, шапочно знакомый с Тухачевским. Вот что сам Тухачевский рассказал (уже на следствии) об одном из разговоров с Домбалем:
«В разговорах с ним я рассказывал об организации дивизии, об основах современного боя, о методах нашей тактической подготовки, а также, говоря об условиях войны между нами и Польшей, указал на то, что мы должны были, в силу запаздывания в развертывании, сосредоточить на границах с Польшей крупные силы, которые я Домбалю и перечислил (! – А. Б .) Помимо того, я рассказывал Домбалю о различиях между кадровыми и территориальными войсками, как в отношении организации, так и в отношении прохождения службы и обучения…»
Когда происходили эти милые посиделки, Тухачевский был начальником штаба РККА.
Почему вообще в следственном деле всплыла эта тема? Дело в том, что Домбаля к тому времени уже арестовали по обвинению в шпионаже – вот Тухачевский и оправдывается: вовсе он не передавал Домбалю шпионских сведений, сидели себе, болтали, благо он Домбаля знал как члена ЦК…
Чего здесь больше – наивности или дурости? Хорошо, предположим, что Домбаль – честнейший человек и никакой не шпион. Но все равно, будь он хоть трижды член трех братских ЦК, какое право имеет начальник штаба РККА так откровенничать с посторонним, штатским, случайным знакомым?! Добрая половина из того, что он Домбалю выболтал, в любом государстве, независимо от времени и образа правления, представляет собой военную и государственную тайну!
Что ж, в завершение – как по-вашему мог этот человек все же задумать и возглавить военный заговор, имевший целью вывести его в полновластные диктаторы? Я не навязываю своего мнения, думайте сами…
Напоследок коснусь еще одного устоявшегося мифа: о якобы «залитых кровью» письменных показаниях Тухачевского.
Очередная брехня. Несколько пятен засохшей крови и в caмом деле имеются, но не на собственноручных показаниях Тухачевского, а на третьем экземпляре их машинописной копии, неведомо у кого побывавшем в руках.
Да, я и запамятовал! Маршал Тухачевский еще самолично изготовлял скрипки и дрессировал мышей, а потому, ясное дело, никак не мог быть душой военного заговора…
5. Ежов и его рукавицы
Проясню свою позицию предельно четко: я вовсе не утверждаю, что «заговор военных» непременно был. Просто-напросто законы детективного жанра имеют свою твердую специфику (а поскольку я в этом жанре создал пару десятков романов, разошедшихся немалыми тиражами, то позвольте уж скромненько считать себя в некотором роде экспертом).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11