А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Что и было сделано. Мы вернулись в Литгрэнд, но ты еще долго не приходил в себя. Нимфа, однако, запретила тебя куда-либо транспортировать и вообще трогать. Она сказала, что ты подвергся какому-то чародейскому воздействию, и помчалась за кем-то из профессиональных колдунов-лекарей.
— Так… Ясненько… — Андрей попытался встать, но тут же рухнул обратно, схватившись за ребра. — Черт, кажется, я себе все кости переломал…
— Я помогу тебе, — Чайка встала и помогла подняться Андрею. — Удивительно, — говорила она дорогой, ведя опирающегося на нее сотника в его любимый трактир «Семеро Козлят», — ты и раньше падал из седла. И не только из седла. Ты падал со значительно большей высоты и ничего себе не ломал, а тут… Помнится мне, как ты надрался и рухнул с крыши трактира, причем в полете ты заснул и шлепнулся плашмя. Так даже тогда ты ничего себе не сломал. Даже нос!
Андрей слушал ее болтовню и мрачнел с каждым словом Чайки. Воспоминания нашли в себе силы вернуться, и теперь Андрей отчетливо видел багровые отблески пламени в черных, словно провалы в Ничто, зрачках и на серо-стальной радужке. И снова вспомнились эти странные слова: «Есть только Сумерки».
И кровь вновь капала на портрет удивительно знакомого человека, так похожего на… На кого?
И серо-стальной взгляд, хотя он должен быть… Каким?
И жестокая, уродующая тонкие губы, ухмылка. Презрительно трепещущие тонкие ноздри…
И багровые пятна крови на портрете. И кровь взметнулась ревущим пламенем темницы у Корней Земли; и закричал кто-то — мучительно, обреченно; и огонь стер такие знакомые лица; и рука с полированными ногтями написала что-то кровью…
Кровью Элайна.
И вновь бежал на сотника Серого Отряда седой человек с занесенным клинком и кричал что-то.
«Берегись!» — разобрал по его губам Андрей.
И капала кровь, заливая портрет такого знакомого и…
И рука с полированными ногтями написала кровью: Лишенный Памяти.
Кровью Элайна.
Остались только Сумерки…
Сумерки окрасили комнату в трактире «Семеро Козлят» в неестественные, серебристо-синие, словно бархатные, цвета. Андрей открыл глаза и уставился в потолок, казавшийся ему сводом зала замка.
Андрей не знал, что значили все эти видения, все эти иллюзии. Но они были посланы ему не просто так, а с какой-то целью.
Зачем?
Кажется, этот вопрос он задал вслух, потому что тут же в поле зрения Андрея оказалась Чайка и заботливо пощупала лоб сотника, посчитала ему пульс, легко дотронулась до его губ, проверяя насколько они сухие.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Чайка, скривив губы в улыбке. Андрей уже давно научился понимать эту улыбку и улыбнулся в ответ.
— Нормально. Что опять случилось?
— Когда мы почти добрались до трактира, ты вдруг обмяк и повис у меня на плече. Ты снова потерял сознание. Тогда я потратилась немного и дотащила тебя сюда через портал. Потом я уложила тебя в постель и послала сообщение Нимфе. Пока она добиралась, ты стал метаться в горячке и постоянно повторять: «Сумерки! Сумерки!» А потом пришла Нимфа, и лекарь сказал, что кто-то на тебя давит, чтобы сломать какую-то блокаду чего-то. Ни я, ни Нимфа ничего не поняли, а Колдун, влив в тебя пять ложек эликсира, отчалил…
— Та-а-а-ак… — протянул Андрей. — Час от часу не легче!
— Не бойся, больше с тобой ничего подобного не случится, — поспешила успокоить его Чайка. И вдруг вздрогнула.
«Есть только Сумерки…»
Она не только услышала это, но и вместе с Андреем увидела серо-стальные глаза и отблеск пламени на них.
— Что это? — обескураженно спросила Чайка.
Лишенные Памяти…
— Что это?! — почти закричала Чайка, с ужасом уставившись на Андрея.
— Я не знаю, — устало проговорил Андрей, закрывая глаза. — Это я слышал и видел в бреду.
Серо-стальной взгляд — светящийся и мягкий, жестокий и презрительный, равнодушный и злой, затуманенный болью и остановленный смертью. Взгляд, пронизывающий время. Взгляд от Корней Земли…
— Андрей, это кто-то из них! — Чайка задрожала всем телом, хотя раньше излишняя впечатлительность не была среди ее недостатков. — Они хотят уничтожить нас, пока мы не причинили им вред!
— Не думаю, — Андрей вздохнул.
И кровь капала на портрет. На такой знакомый портрет. И заливала глаза такого знакомого человека. Человека, чье имя было…
Человека, который был лишен имени.
И кровь заливала его… ее лицо, расплываясь росчерками багрового пламени.
Кровь Элайна.
* * *
— Слепой Эл, ну зачем ты с ним так? — Гюрза дернула уголком губ, — Он мне все-таки не чужой человек…
— Забудь о нем, — жестко отозвался Слепой Эл. — Забудь. Думай о ком угодно из Лишенных Памяти, но только не о нем. Он — умрет.
— Нет, — в голосе Гюрзы зазвенел металл. — Он не умрет. Он будет жить. Лучше умру я.
— Думай, что говоришь! — немедленно взвился Слепой Эл. — Меня всегда поражало то, как ты относишься к этому мальчишке. Кто он тебе?! У вас нет родственников и друзей! Однако вы носитесь с этими Лишенными Памяти, словно дурак с писаной торбой!
— Они нам дороги. Они — единственное, что осталось в нас человеческого, — Гюрза покачала головой. — Нет, никогда, я не позволю умереть кому бы то ни было из них и уж тем более в моем присутствии.
— Этот вертопрах никто тебе, ясно? — Слепой Эл не на шутку разозлился. — Он тебе никто!
— Оставим обсуждение моего и твоего брата, — миролюбивым тоном предложила Гюрза.
— Он не брат ни тебе, ни мне, он вас всех предат! — не унимался Слепой Эл.
— Он мой родной, единоутробный брат, — наклонившись к самому лицу Слепого Эла, прошипела Гюрза. — И я никому не позволю говорить о нем подобные слова в подобном тоне. Ясно? Даже тебе.
— Ясно… — Слепой Эл попытался осторожно отодвинуться в сторону, словно Гюрза и в самом деле могла его ужалить. — Ты не горячись. Просто я решил кое-что тебе напомнить…
— Считай, что напомнил.
Гюрза резко отвернулась и вышла из библиотеки, где беседовала со Слепым Элом. Лишенная Имени уверенными шагами направлялась в оружейную палату, где в это время отирались Тигр и Ястреб. Пришла пора возвращаться в Литгрэнд, а еще так много не было сделано, еще так много предстояло сделать…
— Я тебе говорю, что не доведет нас это до добра! — услышала Гюрза на подходе к оружейной палате голос Тигра. — Ты тупица, Ястреб!
— Я тупица?!! — искренне возмутился Лишенный Имени. — Я?! Может, я и не понимаю ничего в ковке металлов, но это не значит, что я тупица!!!
— Ладно, не петушись, хищник, Гюрза идет, — сообщил Ястребу спокойный Тигр. — Она сейчас подтвердит мою правоту.
Гюрза усмехнулась и вошла в оружейную палату, заваленную оружием от пола до потолка. Тигр и Ястреб стояли в самом центре комнаты и свирепо пялились на какой-то меч. Едва только Волшебница показалась в пределах их досягаемости, как ей в руки сунули именно этот клинок и заставили высказать свою оценку оружию.
Гюрза осторожно повела рукой над клинком и не услышала ничего. Меч не пел, а это говорило о том, что он мертв. А если мертв клинок, то мертв и его владелец. И тут же обнаружилось, почему клинок оказался мертвым — у самой крестовины была довольно внушительная каверна.
— И сколько у нас таких мечей? — мрачно поинтересовалась Гюрза.
— Много, — мрачно отозвался Тигр. — Несколько кузнецов вышли на работу абсолютно пьяными. Или напились в процессе работы. Вот и напортачили. Чего теперь делать?
— Кузнецов гнать из цеха и, пока не научатся пить вовремя, на работу не брать. Клинки все выкинуть, — тут же принялась распоряжаться Гюрза. — Эх, сколько же хорошей стали перепортили! Кузнечному цеху оформить заказ на вторичную партию, но уже за половинную стоимость. Будут возмущаться, пригрозите, что и столько не заплатим.
Тигр выслушал все это и тут же отправил Ястреба заниматься делами. Сам же, отбросив еще один мертвый клинок в угол оружейной, негромко промолвил:
— Не нравится мне все это.
— Что? — Гюрза, занятая разглядыванием какого-то кинжала, не сразу среагировала.
— Я говорю, не нравится мне, что под стенами Айлегрэнда бродит Серый Отряд, — более внятно высказался Тигр. — Нехорошо это пахнет!
— Угу, — согласилась с ним Гюрза. — Только что делать? Можешь чего-нибудь предложить?
— Мы наконец должны забыть о том, что у нас когда-то были друзья. И родственники, — Тигр уставился на Гюрзу внимательными карими глазами, и она почувствовала себя не слишком уютно под этим пристальным взглядом. — Мы должны научиться их убивать.
— Нет, — голос Гюрзы зазвенел. — Никто из них не падет отмоей, — она сделала ударение на этом слове, — руки. Вы — поступайте как знаете.
Гюрза взяла облюбованный ранее кинжал и вышла из оружейной палаты. Тигр долго смотрел ей вслед, размышляя над ее словами. И ни к каким утешительным выводам он не пришел. Ему было неприятно осознавать, что Гюрза права, слишком права…
* * *
Окна трактира «Семеро Козлят» светились теплым янтарным светом, из двери доносился обычный шум: кто-то горлопанил пошлую песенку, кто-то ссорился, а кто-то требовал пива. Андрей улыбнулся этому привычному, так давно привычному гвалту вечернего трактира. И вдруг весь крик и ор перекрыл удивительно красивый, чарующий голос, заставивший умолкнуть всех не только в трактире, но и на улице. Люди останавливались и слушали песню…
Андрей встряхнул головой, отгоняя наваждение, и переглянулся с Чайкой. Все было понятно без слов — вернулась Кобра, довольно долго где-то пропадавшая. Это было хорошо, потому что к кулинарным изыскам шеф-повара «Семерых Козлят» теперь еще прибавится и хорошая музыка,
— Что сегодня будем заказывать? — поинтересовался у Андрея и Чайки возникший из ниоткуда служка, едва они переступили порог трактира.
— Как обычно, — отмахнулась от служки Чайка, и Андрей кивком подтвердил, что согласен с заказом. Он слишком давно посещал трактир «Семеро Козлят», чтобы каждый раз заказывать новые блюда, пробуя то, чего раньше не ел. Так было в первые годы, а потом просто устоялся определенный набор любимых блюд, менявшийся крайне редко. Но вообще-то кухня в «Семерых Козлятах» была лучшей в Литгрэнде. Одна стерляжья уха чего стоила! А расстегайчики с семислойной начинкой или паштет из печени трески! О холодном окороке, нарезанном прозрачными розовыми кусочками и спрыснутом лимонным соком, или же о зайчатине с острым соусом и вообще упоминать не стоило… И все эти изыски подавались по вполне приемлемой цене, а часто и вообще в кредит.
Андрей и Чайка протолкались к Кобре, сидящей по своему обыкновению за угловым столиком и что-то наигрывающей на лютне.
— С возвращеньицем! — проорал Андрей, усаживаясь напротив менестреля. — Ты где пропадала?
— Здравствуйте. — Кобра отставила лютню в сторону и по своему обыкновению уложила локти на стол. — Я пыталась узнать что-либо о судьбе родственников.
Ее колючий серо-стальной взгляд скользнул по сотникам. Андрей тяжело сглотнул и потер виски пальцами. Мучительная боль раскаленной иглой вонзилась в мозг. «Есть только Сумерки…»
— И что? Узнала? — спросила тем временем Чайка.
— Да. Их больше нет среди живых, — жестко проговорила Кобра и отвернулась на секунду.
«Есть только Сумерки…»
— Мои соболезнования. «Есть только Сумерки…»
— Спасибо. «Есть только…»
— Я понимаю, что соболезнованиями их не вернуть, но, клянусь, Лишенные Имен еще заплатят…
«Сумерки. Есть только Сумерки. Сумерки…»
— Заплатят за все. «Сумерки… Есть только…»
— Может, я спою что-нибудь? — Кобра взяла в руки лютню и улыбнулась. — Спою о Сумерках…
«Есть только Сумерки». И серо-стальной взгляд.
— Нет! — Андрей почти выкрикнул это, и Чайка вздрогнула, а Кобра опустила раскрытую ладонь на уже тронутые ее пальцами струны, — Не надо о Сумерках. Спой лучше о любви…
Кобра усмехнулась. Ее холодный взгляд на секунду потеплел, и она запела грустную балладу о каком-то безвестном рыцаре, лишенном наследства отца, любви прекрасной женщины и удачи…
Андрей слушал эту песню, время от времени касаясь висков пальцами. Чайка бросала на сотника обеспокоенные взгляды, но спросить не решалась. Ей почему-то неудобно было это сделать при Кобре. Андрей ее понимал, потому что понимал Сумерки и этот серо-стальной взгляд. Холодный взгляд. Как клинок. Как смерть.
А кровь капала на портрет, кровь капала. Она казалась невиданными алыми цветами на серо-стальном фоне. И рука с полированными ногтями написала: «Лишенный Памяти».
Седой человек кричал: «Берегись!»
И Серый Отряд развернулся лицом к неприятелю, чтобы успеть спасти хоть кого-то.
Кровь капала, стирая лица, стирая Сумерки.
И боль вскипала в серо-стальных глазах, когда огонь темницы у Корней Земли впивался в души…
Души Лишенных Имен.
И эти странные слова: «Так должно быть. Нам не место среди вас».
Капли крови, тягучие капли алой крови из правого запястья.
Лишенный Памяти. Вспомни, Лишенный Памяти.
Вспомни. Нет ничего, кроме Сумерек. Все остальное только в нашей оценке.
Есть только Сумерки.
Вспомни, Лишенный Памяти, вспомни.
И серо-стальной взгляд бархатных глаз. Взгляд от Корней Земли. Взгляд, умоляющий только об одном: вспомни!
Есть только Сумерки…
Андрей встряхнул головой. Насей раз обошлось без обмороков и хоть это радовало, но такие видения, повторяющиеся день заднем, беспокоили его все сильнее. Он никому больше о них не говорил, чтобы не вызвать лишних подозрений, но понимал, что настанет тот день, когда придется все рассказать. Хотя бы Чайке. Или Нимфе.
Подали заказ. Чудесный зажаренный заяц, картошка с грибами и луком, окорок, осетринка под белым соусом, пирожки с разными начинками и пиво. Сотники Серого Отряда увлеклись как всегда великолепной едой и некоторое время не обращали внимания на Кобру, задумчиво потягивающую легкое вино и грызущую какой-то фрукт.
— Кобра, а почему ты выбрала такое имя? — спросил Андрей, когда у него в еде появились паузы для разговора.
— Не я его выбрала. Люди так меня прозвали. — Кобра смотрела в стену, прикрыв глаза веками. — Кто-то однажды заметил, что мой голос похож на взгляд кобры. С тех пор так и зовут меня.
— Ага, понятно. — Андрей отхлебнул пива и отер тыльной стороной ладони пену с губ. — Ты давно путешествуешь?
— Очень давно, — взгляд Кобры метнулся к Андрею и тут же снова вернулся на стену. — Я живу дорогой. Если раньше мне было куда возвращаться, то сейчас — нет.
Помолчали. Чайка с мрачным видом рисовала на столешнице узоры, развезя пивную лужицу до размеров небольшого океанчика.
— Как звали твоих родственников? — Чайка вскинула глаза на Кобру, но та даже не шелохнулась под этим жестким и выжидающим взглядом.
— Лита Таэр, Птица Таэр, Динго Таэр… И Сыч Таэр… Мать, две сестры и брат, — голос Кобры был обманчиво спокоен, но Андрей немедленно почувствовал внутреннее напряжение менестреля.
— Никогда о таких не слышала. — Чайка решительно мотнула головой, словно отгоняя какие-то свои сомнения.
— А ты знала всех поселенцев? — Кобра повернулась к сотнице, и ее колючие глаза впились в лицо Чайки. — Всех?
Чайка не ответила, снова увлекшись своими узорами. Андрей некоторое время следил за ее руками, пока не понял, что завитушки простенького узорчика складываются в слова. Лишенный Памяти.
Сотник одним взмахом стер художества Чайки, тут же получив возмущенный вопль:
— Ты что?!
— Извини, видимо, я слишком устал от бездействия. Всякое начало мерещиться, — Андрей встал. — Пойду посплю.
— Я тоже. — Чайка бросила быстрый взгляд на Кобру, — Спасибо за песни.
Менестрель только пожала плечами и ничего не сказала.
* * *
Тигр стоял на холме и сверху смотрел на Айлегрэнд. «Надо будет убрать холм, — лениво подумал Лишенный Имени. — Господствующие высоты рядом с крепостью не есть хорошо…»
Посады и слободы кишели жизнью. Дымились кузни, тянуло вкусным дымком от пекарен, доносилась вонь от дубилен и кожевенных мастерских… Люди трудились, люди жили, люди работали… Как века назад, когда все было по-иному, когда не было проклятой и благословенной Империи Альтх…
Тигр усмехнулся своим мыслям. «Какого демона я ударился в историю? — Он потер ладонью лоб. — Эта история наградила меня преждевременной сединой и шрамами, которые не исчезнут даже после изменения тела, потому что каждый шрам врезался в душу».
Он отвернулся от Айлегрэнда. Зелень лесов успокаивала. Тигр сел на траву и задумался. Все-таки история была слишком важна. Надо было все вспомнить и понять, так ли нужно было отстраивать Черный Город и убивать поселенцев, в сущности, ни в чем не виноватых? Не проще ли было убраться за Пепельные Равнины? Там тоже есть жизнь. Другая жизнь. Там Лишенные Имен могли бы начать все сначала и больше уже не бороться ни с кем, а просто тихо существовать… Только в этом ли смысл их жизни?
Восстание Лишенных Имен началось с банальной грызни за власть. Когда пришел Император, создавший Империю Альтх, Круг Волшебства и запретивший Чары творения, высшие Чары, проклявший Драконов и попытавшийся уничтожить все расы, кроме Людей, Лишенные Имен сразу заподозрили неладное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40