А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Кэсси не останавливалась. И тут что-то красиво осветило небо. Это была сигнальная ракета – она зависла на парашюте, белая, ослепительно яркая. Потом над восточной частью города строем расположились еще несколько упавших ракет. Легкий ветерок нес их к западу. Со своих позиций в близлежащих деревнях отозвались зенитки, глухо выпускавшие в небо бесполезные залпы; откуда-то поближе к ним присоединились пушки «Бофорс», они стреляли громче.
В переулке Свон-лейн из темноты раздался голос:
– А ну-ка, девчушка, давай живее с улицы!
– Привет, Дерек, – сказала Кэсси. – Что-то тебя не видать в последнее время.
Дерек был старым дружком Бити. Его не взяли на действительную службу из-за того, что у него правая нога была на три дюйма длиннее левой.
– Кэсси! Ты чего здесь делаешь? Почему не дома? На этот раз будет дело.
– Знаю. Я иду помогать. У меня есть разрешение.
Дерек искоса посмотрел на нее:
– Разрешение?
– Иди, тебе еще дежурить. Отдохни. Ночь будет длинная.
Дерек фыркнул: эта шестнадцатилетняя девчонка командует им! Но она уже убежала. Дерек поднес к губам свисток, да так и застыл, глядя ей вслед.
Кэсси пошла по Тэколл-стрит вдоль стадиона. За футбольной площадкой проходила узкая сквозная улочка, по которой она надеялась проскользнуть в город, минуя большинство патрульных ПВО. Ступив на эту улочку, по пути в Хиллфилдс Кэсси видела, как люди семьями прячутся в андерсоновские укрытия. Ей показалось, что кто-то хихикнул. Потом еще раз и еще, и она поняла, что звук раздается над головой. Это были зажигательные бомбы, жутким свистом закручивавшиеся в воздухе. Они, не взрываясь, глухо падали на землю и сеяли вокруг себя огонь. Вскоре они посыпались градом. Кто-то увидел ее из сада и закричал, подзывая жестами. С яркой, фосфоресцирующей вспышкой упала «зажигалка» другого типа, но и после этого Кэсси упорно держалась выбранного маршрута.
«Почему мне не страшно? – спрашивала она себя. – Потому, что мне предназначено быть здесь».
Она шла по Кинг-Уильям-стрит, не теряя надежды дойти до центра города, а вокруг островками вспыхивали пожары. Миновав Хиллфилдс, она оставила позади себя град шипящих «зажигалок». Но тут раздался еще один звук: будто кожаные крылья захлопали. У нее мурашки пошли по коже, но думать, в чем тут дело, было некогда: вслед за зажигательными на весь город посыпались фугасные бомбы – их взрывы были ни на что не похожи.
По Примроуз-Хилл мимо нее со звоном промчалась пожарная машина. Кэсси свернула на Кокс-стрит, направляясь к собору. Вокруг нее, посередине дороги, горело несколько зажигательных бомб, которым не удалось ни на что перекинуть свое пламя; от других занимался пожар. Языки пламени принялись за столб ворот одного из домов на Кокс-стрит, и она попыталась сбить огонь ботинком. Из дома выскочил мужчина и потушил не успевшее разгореться пламя одеялом. Он схватил ее за руку и хотел втащить в дом, но она вырвалась.
Гул самолетов в небе усилился, и Кэсси поняла, что там, в вышине, много, много бомбардировщиков – иначе этот пульсирующий звук уже смолк бы. Она посмотрела вверх и увидела их. Сотни самолетов летели четким строем. Некоторые так близко, что видно было, как они отражают сияние своих же осветительных ракет; другие крошечными пятнышками выхватывались из темноты перекрещивающимися лучами прожекторов. Ей видны были трассирующие снаряды и короткие оранжевые вспышки зениток, как будто наступали на гриб-дождевик, а вокруг нее по-прежнему что-то хихикало и странно трепетало – словно крылья летучих мышей. И еще она заметила в небе радиоволны, переливавшиеся разными цветами, – они показывались на мгновение и тут же исчезали, искрились, но не отклонялись от своей трассы в небе, и она знала, что бомбардировщики каким-то образом придерживаются курса, указанного этим радужным мостом. Там, где она уже прошла, над переулком Свон-лейн, опускался еще один парашют. Под ним что-то болталось. Она подумала, что это десантник, что немцы высаживаются. Парашют покачивался из стороны в сторону в такт «Серенаде лунного света». Но тут она увидела, что с парашютом летит цилиндрический контейнер, – вскоре он скрылся за домами. Раздался страшный взрыв, земля заколебалась, у Кэсси зазвенело в ушах. Она опустила руку в карман и нащупала кожаный шлем, подаренный ее летчиком две ночи назад. Она надела его и завязала под подбородком ремешок.
Теперь ей было ясно еще и то, что новые каскады зажигательных и фугасных бомб сыпались примерно через каждые тридцать секунд. Наверное, с этим интервалом – в полминуты – летели, строй за строем, самолеты. Вслед за ними и она стала так же размечать свои движения.
Она подошла к собору. Всюду разгорались пожары, команды пожарных тушили их. Едва успевали они погасить один, как в нескольких ярдах падали новые «зажигалки». Кэсси увидела, как на крыше собора четыре человека пытаются потушить пламя. Она стояла за полицейским, уставившимся на крышу.
Полицейский взглянул на нее и, заметив на ней летный шлем, принял ее за связного.
– Сынок, сбегай в командный пункт, передай – нужны пожарные, если мы хотим спасти его.
Она побежала. Она знала, что командный пункт гражданской обороны находится в подвале здания Городского совета. У двери ее остановил солдат отряда местной обороны и сказал, что сам передаст ее сообщение.
– Надеяться особенно не на что. Телефонные линии уже не работают. Постарайтесь собрать людей.
Кэсси побежала по Джордон-Уэлл. На Литтл-Парк-стрит работала еще одна пожарная машина – там горела небольшая фабрика. Пожарный привинчивал шланг к колонке. В это время упало еще несколько бомб, и три здания вспыхнули как спички. Перевернулся на капот пустой двухэтажный автобус, он вот-вот должен был рухнуть всей массой скрежещущего, ломающегося металла, вверх брюхом. Пожарный замер, бросив работу и вглядываясь в картину разрушения. Кэсси пришлось дернуть его за руку.
– Собор, – сказала она. – Вы там нужны.
Лицо пожарного покрывали полоски сажи. На лбу у него выступали глубокие розовые морщины.
– Я не могу уйти, – прокричал он сквозь глухие выстрелы зениток. – Сгорит весь квартал. Скажи им – приду, если смогу.
Кэсси бросилась обратно по Джордон-Уэлл. На дороге образовалась воронка, в нее попала машина скорой помощи. Шофер вылезал из кабины. Полицейского у собора уже не было. На крыше все еще возились люди. Из-под нее, как жирные черви, спасающиеся от лесного пожара, извиваясь, полз едкий желтый дым. Люди срывали свинцовые листы, пытаясь добраться до зажигательных бомб, провалившихся в деревянные перекрытия. Кэсси знала – они даром теряют время. Она снова посмотрела вверх и увидела, что небо все еще заполнено самолетами. «По секретному лучу идут, – подумала она. – Только так они и могут лететь».
Со свистом упала новая порция «зажигалок», лязгая металлом или глухо ударяясь, – смотря на что налетали бомбы; все они опустились на крышу над северным входом. Поблизости раздался сильный удар, вибрирующий взрыв. Люди на крыше оторвались от работы посмотреть, куда угодил последний парашютный фугас. И снова принялись за свой тяжкий труд – отдирать свинцовые полосы. Но вот свалилась еще одна серия «зажигалок» – на этот раз загорелось.
– Где эти засранцы пожарные? – заорал кто-то.
– Тушат в других местах, – прокричала Кэсси в ответ.
Люди посмотрели на нее с крыши. Один крикнул ей:
– Мы спускаемся. Пойдем, может, изнутри чего спасти успеем.
В соборе можно было задохнуться от вьющегося желтого дыма. Они вошли и принялись спасать что могли – все, что было в алтарной части, кое-что из картин, пару гобеленов. Но собор был собранием бесценных произведений средневекового искусства. Никто не знал, с чего начать. Кэсси вынесла портрет Леди Годивы в золоченой раме. Через полчаса находиться в этом угаре стало нестерпимо. Один из мужчин протянул руку и больше не пустил Кэсси внутрь.
– Все, – сказал он. – Тебе еще не хватало там остаться.
Другой, молодой парень, залился слезами. Они все вместе стояли у южного входа и смотрели, как пламя карабкается все выше и выше. За стенами собора новые взрывы сотрясали город. Внутри горела и плавилась история города.
Около половины десятого группа пожарных из Солихалла продралась по усыпанным камнями улицам и установила шланги. Когда пожарные направили воду на внутреннюю поверхность горящей крыши, на них обратной тягой со свистом хлынули мощные гейзеры пара. Какая-то надежда еще оставалась, как вдруг вода перестала идти из шлангов, только падали капли. Повредило водопровод. Взрывом зажигательной бомбы ранило полицейского, который все еще спасал убранство собора от пожара.
– Конец, – тихо сказал кто-то.
Ей на плечо положил руку другой полицейский.
– Будь наготове, – строго сказал он. – Телефоны накрылись, на центральном нужны еще связные.
Тут он с подозрением посмотрел на нее. Гигантские языки красного пламени с крыши собора осветили лицо Кэсси.
– Ты что, девчонка?
– Я – связной, – сказала Кэсси.
– Ангелочек ты мой, черт возьми!
Она отскочила.
Весь город был объят пламенем. На Литтл-Парк-стрит пожарная бригада бросила попытки тушить и двинулась дальше, оставив огню улицу – ряд трехэтажных фасадных стен с прорехами. Кэсси было видно, как яростно горит Бродгейт, сердце города.
На этот раз дежурный солдат в командном пункте Городского совета узнал ее и махнул, чтобы заходила. Она спустилась по каменным ступеням в подвальный этаж. Трое мужчин и с полдесятка женщин что-то писали и чертили мелом на досках, переговариваясь. Телефоны по-прежнему молчали. Люди упорно продолжали работать при тусклом желтом аварийном освещении.
– Это еще что за явление? – посмотрел на нее из-под очков потный мужчина в рубашке с закатанными рукавами. В пальцах у него была сплющена погасшая сигарета.
– Связная Вайн, – сказала Кэсси.
– Ну что ж, связная Вайн, двигай в пожарную часть, одна нога здесь – другая там, отнеси этот список водоразборных кранов. Вперед!
– Сначала у меня для вас донесение.
– Слушаем.
– Донесение такое: мы выстоим.
Все подняли на нее глаза от своих столов. Мужчина снял очки. Лицо его разъехалось, губы дернулись и рот округлился, как будто он хотел что-то сказать, но не находил слов. Наконец он вымолвил:
– От кого донесение?
– От меня. От связной Вайн.
Мужчина поднес к губам сигарету, попробовал затянуться и вспомнил, что она давно погасла. И тут он захохотал, а через мгновение хохотал уже весь подвальный этаж. Мужчина подошел к ней, сжал ее в медвежьих объятиях и поцеловал в щеку.
– Красавица! – крикнул он ей. – Маленькая красавица!
И весь подвал зааплодировал ей.
– Дайте ей кто-нибудь каску! – приказал мужчина.
Одна из женщин нашла ей каску патрульного ПВО, правда великоватую, и водрузила поверх ее летного шлема. Кэсси рванулась обратно, вверх по лестнице, сжимая в руке записку, покрасневшая, смущенная аплодисментами. «Странные бывают люди», – подумала она.
Но, добравшись до Бродгейта, она застыла, потрясенная увиденным. Верхняя часть города была в огне. Напрасно боролись пожарные. Магазины были разрушены пламенем и бомбами. От воды, бившей из шлангов, поднимались облачные джины. Библейский черный дым, подсвеченный огнем, извергался, как из жерла вулкана. По Бродгейту из-за жары невозможно было пройти. Кэсси отступила, глядя на пламя, и снова услышала, как мерзко хлопают кожаные крылья. Она в бешенстве рассекла рукой воздух, полный мучивших ее мелких злых духов. Тогда-то она и увидела первый труп.
Он упирался спиной в дверь магазина. Витринное стекло было выбито, оно усеяло улицу перед Кэсси хрустальными осколками, каждый из которых, мигая, отражал красное пламя. Она подошла к телу по хрустящим под ногами сверкающим рубинам – лицо и одежда мертвеца были обсыпаны белой гипсовой пылью, глаза широко открыты, в ушах, у ноздрей и рта блестели червячки запекшейся крови. Это был мужчина средних лет. Что за форма на нем, она так и не поняла из-за покрывавшей ее пыли. Он как будто присел в изнеможении на корточки у двери – отдохнуть. Кэсси подумала: нужно попробовать закрыть эти устремленные в одну точку глаза – не из уважения и не по церковному обычаю, а просто потому, что так надо. Но веки каждый раз открывались снова. Она сделала еще одну попытку и сказала:
– Теперь можешь уйти.
Веки распахнулись вновь. Кэсси пробрала дрожь, она попятилась от убитого, который пристально смотрел на нее, и повернулась, чтобы убежать, готовая все-таки рискнуть и прорваться сквозь горящий Бродгейт.
Пламя взбиралось все выше. Казалось, на Бродгейте не осталось ни одного нетронутого здания, а бомбы и «зажигалки» все сыпались на город, и на секунду Кэсси вдруг утратила свой внутренний стержень, непоколебимую уверенность, которая до сих пор ее вела. Она отступила к ступенькам из белого камня под портиком Национального провинциального банка и посмотрела вниз, на горящий Бродгейт. По-прежнему гудели бомбардировщики, хихикали и свистели бомбы, хлопали кожаные крылья, ревело и трещало пламя. Самолеты в ночном небе превратились в злых духов – они торжествовали, расправив крылья, ловко выставив напоказ свою летную удаль, злорадствовали, веселились. Крыльями они гнали ветер, и пламя плясало все выше. Может быть, это и есть ад? – думалось Кэсси. Об этом все говорят? Если это он, значит, она должна сквозь него пройти, разве это не единственный способ идти через ад – бросить ему вызов?
Опять хихиканье. Снова падают «зажигалки».
Кэсси обернулась и увидела красивый шар парашюта, шелк которого играл перламутром и розовым. Отражая свет луны и огня, он вальсировал низко над землей в воздушных потоках, увлекаемый вниз корзиной с фугасом. Он опустился на Бродгейт, и Кэсси ударило в уши взрывной волной, а вслед за тем в спину ей резко подул черный ветер. Затем послышался хлюпающий, жидкий звук, как будто кого-то пронесло в сортире на заднем дворе. Кэсси подняла голову и увидела, как на улицу оседает, рассыпаясь, четырехэтажное здание.
Она встала и пошла прочь от горячего пыльного вихря. Похлопала себя по ушам. Ее не оглушило, но все звуки стали тише. Рев огня превратился в слабый шелест. Новые взрывы бомб доносились до нее, как потрескивание дров в камине.
Кто-то появился у нее из-за плеча. Это был ее отец.
– Папа, ты здесь? – Ее собственный голос звучал приглушенно, как бы издали.
Отец открыл рот, хотел что-то сказать, но вышла лишь слабая улыбка. Кэсси не смутило его появление, несмотря на то что он умер за два года до начала войны. Однажды она увидела его через две недели после похорон, когда еще не отошла от горя.
– Какой теплый и горький воздух, папа.
Но он, бурно жестикулируя, показывал на тело, застывшее на корточках в углу портика Национального провинциального банка. Это был еще один труп: паренек, ее ровесник, лет шестнадцати. Он тоже был связным – она рассмотрела знаки различия. На этот раз глаза были закрыты, мертвы, лицо было обсыпано слоем белой строительной пыли. И снова красные червячки крови у ноздрей и ушей. Кэсси очень медленно протянула руку, растопырив, как щупальца, указательный и средний пальцы, и дотронулась до закрытых глаз парня. Его веки резко поднялись, и на нее уставились пустые, налитые кровью глаза.
Вокруг хихикало. Упала очередная серия бомб. Хлопали кожаные крылья.
Она наклонилась и поднесла губы к его губам.
– Ты не можешь уйти, – сказала она.
Она выдохнула в него поцелуй. «Девственник, как и я». К ее влажным губам прилипли пыль и пепел. Паренек задрожал.
Его глаза широко раскрылись от ужаса, от ее прикосновения он съежился. Она пристально вглядывалась в него. У него застучали зубы. Кэсси очень медленно села возле него на корточки, так же медленно положила руку ему на голову.
Он пошевелил губами, что-то сказал. Почти оглушенная последним взрывом, Кэсси не разобрала слов. Она вспомнила о списке пожарных кранов, который все сжимала в руке.
– Пойдем со мной, – сказала она. – Поможем друг другу.
Он слегка дернулся, пытаясь пошевелиться, лицо его скривилось. Он снова заговорил, но Кэсси ничего не расслышала. По движениям его губ она угадала, что он сказал:
– Мне не сдвинуться с места.
– Папа! – закричала она, оглядываясь в надежде на помощь. – Папа!
Но отца уже не было. Она спросила у парня:
– Ты ранен? – и опять до нее едва донеслись собственные слова.
Может быть, он сказал что-то вроде:
– Нет. Просто не пошевелиться мне.
Когда он пытался говорить, что-то звучало в ее голове – но не в лад с движениями его губ.
– Здесь, что ли, тебе оставаться? Помрешь – стыд-позор будет! Пересиль свой страх, пошли со мной. Как тебя зовут?
Так-то и так-то. Он снова пошевелил губами, но ничего было не разобрать.
– Не слышу. Мне по ушам досталось.
– Майкл, – возможно, сказал он.
Кэсси обхватила его голову руками, наклонилась к его лицу и еще раз крепко поцеловала его, опять втянув в себя пыль и пепел с его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31