Как правило, им там никто не мешал, поэтому ребята сделали ее местом постоянных встреч.
Пип и Бетси ровным счетом ничего не знали о потрясающей новости и, когда Фатти им все рассказал, буквально остолбенели.
– Вот это да! Ограбление прошлой ночью в театре! Оно что же, произошло, пока мы там крутились? – вскричал Пип. – А, пришли Ларри и Дейзи! Слушай, Ларри, ты знаешь про ограбление в театре?
Дейзи и Ларри были в курсе дела. Они знали даже больше, чем Фатти, потому что их кухарка Дженит водила знакомство с уборщицей из театра и получила от нее кое-какие сведения, которыми поделилась с детьми. Ларри сказал, что Дженит не собьешь: она стопроцентно уверена, будто грабители – это те самые «два громилы, которых позапрошлой ночью она видела в саду при свете кухонной лампы».
– Подумать только! – тяжко вздыхал Фатти. – Вчера вечером мы в полном составе слонялись там столько времени! И не заметили самого главного. Мы были так заняты подготовкой «ключей» для старины Пиппина, что не разглядели настоящее преступление. А оно, вполне вероятно, совершилось у нас почти под носом.
– По словам Дженит, миссис Троттер, ну, эта самая уборщица, рассказала ей, что вчера ночью полиция обнаружила их директора, который спал, растянувшись за своим письменным столом лицом вниз. Он набрался наркотиков. А позади зиял пустой сейф. – Ларри перевел дух. – Он был вмонтирован в стену, так часто делают, а прикрывало его большое зеркало, висевшее на этой же стене. Еще она говорила, что полиции все стало известно довольно скоро после того, как сейф очистили.
– Полиция! Под этим словом, я полагаю, подразумевается некто П. С. Пиппин, – усмехнулся Фатти. – Черт побери! Мы буквально привели его на эту веранду, где валялась целая куча фальшивых улик, а в результате он оказался как раз на месте, когда совершилось настоящее ограбление. Вот дьявольщина! Нам бы там еще немножко покрутиться – может, мы и сами напали бы на след тайны... А уж тогда можно было сообщить о ней в полицию или даже П. С. Пиппину. Они бы двинулись по нашему следу и раскрыли преступление.
В комнате повисло горестное молчание. Им действительно кошмарно не повезло...
– Пиппин, наверное, считает, что все эти окурки, носовые платки и прочее – настоящие улики. Я хочу сказать, ключи к разгадке настоящей тайны, – задумчиво проговорила Бетси после долгой паузы.
– Вот идиотизм-то! Конечно, считает, – откликнулся Фатти. – И пойдет по ложному пути. Как же нескладно получилось! Я ничего не имею против того, чтобы устроить забавный розыгрыш и Гуну, и Пиппину. Но я бы ни за что на свете не хотел совершить Поступок, способный помешать им поймать воров. А наши «ключики», конечно, основательно собьют их с толку.
– Ты хочешь сказать, – нахмурилась Дейзи, – что они начнут искать людей, чьи имена начинаются с буквы «З», и обыщут воскресный поезд? Вместо того чтобы пойти по верному следу?
– Именно, – кивнул головой Фатти. – В общем... В общем, я думаю, мне надо увидеться с П. С. Пиппином и откровенно во всем признаться. Я не хочу сбивать его с правильного пути и заставлять попусту тратить время, разгадывая несуществующую тайну. У него сейчас в руках реальная, и он должен заниматься ею. Проклятье! Представляю, как мне стыдно и тошно будет с ним объясняться. И, держу пари, он не даст мне никакой новой информации, потому что добрых чувств после признания в нашей проделке я у него не вызову. А мы могли бы так здорово расследовать кражу вместе со стариной Пиппином. С Гуном-то иметь дело невозможно...
Все ужасно расстроились.
Подумать только – они загубили великолепную, настоящую тайну, сочинив свою, фальшивую...
– Я пойду к Пиппину вместе с тобой, – решил Ларри.
– Нет, – категорически отказался Фатти. – Ни в коем случае. Ответственность за случившееся я беру на себя. Мне хотелось бы вывести вас из этой истории. Если Пиппину придет в голову пожаловаться, мои домашние отнесутся к этому спокойно, в отличие от твоих, Ларри. Что касается родителей Пипа, то они наверняка поднимут шум.
– Это точно, – грустно согласился Пип. У них с Бетси были очень строгие родители. В доме уже три-четыре раза происходили весьма неприятные объяснения после визитов Гуна, являвшегося с требованием унять слишком ретивых детективов.
– Мне бы не хотелось, чтобы отцу и матера стало известно про наши дела, – честно признался Пип. – Мама только недавно сказала, что рада отъезду Гуна, потому что без него, мол, мы не затеем ничего дурного.
– Я иду к Пиппину. – Фатти поднялся со стула. – Трудные дела лучше не откладывать. Но я все же надеюсь, что Пиппин не слишком рассердится. По правде творя, мне он с самого начала показался хорошим малым. И конечно, сейчас он в большом волнении: такое серьезное дело, и попало к нему в отсутствие Гуна.
Фатти ушел, сопровождаемый Бастером, и громко свистел, идя по улице, чтобы никто не заподозрил, будто он чем-то озабочен. Но, говоря по совести, он с самого утра ощущал и недовольство собой, и вину перед полицейским за эти свои нелепые «ключи». Он ругал себя последними словами, потому что упустил шанс поработать вместе с П. С. Пиппином. Пиппин, он совсем не то, что Гун. Пиппин производит впечатление человека здравомыслящего, и Фатти не сомневался, что он с охотой принял бы помощь их пятерки.
Он подошел к дому Гуна, где сейчас обитал Пиппин. К его удивлению, дверь была распахнута настежь. Фатти вошел внутрь.
Из ближайшей комнаты послышался мужской голос. Фатти замер на месте. Гун! Стало быть, он вернулся? И теперь возьмет на себя ведение дела? Черт бы его побрал!
Фатти стоял, соображая, как поступить дальше. В присутствии Гуна он не станет ни в чем признаваться Пиппину. Это было бы слишком глупо. Гуну может прийти в голову донести обо всем инспектору Дженксу. Инспектор, конечно, большой друг их пятерки; однако в глубине души Фатти чувствовал, что он вряд ли одобрит небольшую шутку, которую ребята сыграли с простодушным Пиппином.
Гун явно был сильно разгневан и за что-то немилосердно распекал бедного Пиппина. Фатти не мог не слышать его громких, визгливых криков. Он стоял, не решаясь ни войти в комнату, ни убраться подобру-поздорову.
– Почему вы не послали за мной, когда увидали этих проходимцев в саду под кустом? Почему не сообщили о порванной записке? Разве я не предупреждал, чтобы вы немедленно дали знать, если произойдет что-нибудь из ряда вон выходящее! Болван! Дубина стоеросовая! Надо же было мне уехать и оставить вместо себя недотепу, у которого даже не хватило ума послать за старшим по званию, когда произошло уголовное преступление!
Фатти уже хотел незаметно удалиться. Бастер, однако, принял другое решение. Аф! Разве не голос его старинного недруга доносится из комнаты? С радостным лаем Бастер в мгновение ока открыл своим черным носом дверь и вбежал в гостиную.
ГУН, ПИППИН И ФАТТИ
Оттуда тотчас послышался вопль.
– Опять этот пес! – кричал Гун. – Откуда он взялся? Ступай прочь, слышишь! Ах, ты норовишь укусить меня, дрянь!
Фатти бросился в комнату, испугавшись, что Гун ударит собаку. Пиппин стоял у окна с удрученным видом. Гун спиной к камину отбивался от Бастера ногами, а тот весело прыгал, норовя схватить его за брючину.
– А, и ты здесь? – заорал он еще громче, увидев Фатти. – Снова натравливаешь на меня свою псину? Возиться с этим болваном, с твоей поганой собакой, чтоб ей сдохнуть, да еще и с тобой! Нет, от этого всего, честное слово, можно или свихнуться, или подать в отставку!
С этими словами он схватил кочергу и, к ужасу Фатти, со всего размаху вытянул Бастера по спине. Бастер взвыл от боли. В два прыжка пересекши гостиную, Фатти вырвал кочергу из рук полицейского. Мальчик был белый от ярости.
– Видели? – Гун повернулся к Пиппину, тоже слегка побледневшему. – Видели? Вы свидетель, запомните! На ваших глазах этот мальчишка натравил на меня пса, а когда я защищался, на что имею полное право, он на меня напал. Вы свидетель, Пиппин! Сию секунду изложите на бумаге, как все это происходило. Долго я охотился за этим вредоносным типом и его собакой, и вот, наконец, они у меня в руках. Вы ведь все прекрасно видели, не так ли, Пиппин?
Фатти стоял, держа Бастера на руках. Он не верил своим ушам. Он знал, что Гун глуп, невежествен и способен на жестокие поступки. Но никогда прежде натура полицейского не раскрывалась перед ним с такой полнотой.
Пиппин молчал. Он по-прежнему не отходил от окна – испуганный, ошеломленный. В течение получаса Гун буквально орал на него, обвиняя во всех смертных грехах и обзывая Бог знает какими словами. И вот теперь ему предлагается вытащить из кармана блокнот и преспокойно настрочить кучу всяких лживых измышлений про эту симпатичную собаку и ее хозяина.
– Пиппин! Будьте любезны сейчас же сесть и написать все, что я вам велел! – бушевал Гун. – Я уничтожу этого пса! Я посажу этого мальчишку на скамью подсудимых! Я...
Бастер зарычал с такой ненавистью, что Гун смолк.
– А теперь послушайте меня, – сказал Фатти. – Если вы собираетесь выполнить все ваши угрозы, то я, пожалуй, позволю Бастеру хорошенько потрепать вас, Гун. В конце концов, семь бед – один ответ. Он вас не кусал, и вам это отлично известно. Однако если вы собираетесь сказать, что укусил – что ж, тогда он и вправду превосходно может это сделать.
И Фатти притворился, будто собирается спустить на пол лающего и рвущегося из рук Бастера. Гун мгновенно остыл и даже попытался взять себя в руки. Потом надменно произнес, обращаясь к Пиппину:
– Я же вам сказал, что надо писать. Чего вы ждете? Пошевеливайтесь! Стоите, как бревно...
– Я не напишу ничего, кроме правды, – неожиданно заговорил Пиппин. – Вы изо всей силы ни за что ни про что ударили собаку кочергой по спине. Да так, что могли ее искалечить. Я не одобряю вашего поведения. Да, не одобряю, пусть вы и офицер полиции. Я люблю собак, и на меня лично они никогда не бросаются. Этот мальчик всего-навсего отнял у вас кочергу, чтобы вы снова не ударили собаку. И поступил абсолютно правильно. Следующим ударом вы могли убить его пса. И каково бы вам тогда было? Вы попали бы в очень скверное положение, мистер Гун!
Мертвая тишина повисла в комнате после этой блестящей речи. Даже Бастер затих. Все были поражены: никто не ждал такого монолога от смирного и уравновешенного Пиппина. Сам Пиппин, быть может, был поражен больше всех. Гун буквально онемел. Побледнев, широко раскрыв рот и выпучив глаза даже больше обычного, он не мигая смотрел на Пиппина. Фатти был тронут: добрый, славный старина Пиппин...
Наконец Гун пришел в себя. Физиономия его обрела прежний кирпичный оттенок. Он подступил к Пиппину и толстым, довольно грязным пальцем потряс у него перед носом.
– Вы у меня это попомните! Я вернулся, я теперь главный в Питерсвуде. Под свой надзор я возьму и это новое дело, вы к нему больше не притронетесь. Не притронетесь, ясно? Если вы надеялись заработать на нем похвалу инспектора, можете надеяться дальше. Я напишу на вас убийственный рапорт и сообщу о вашем поведении – о том, как вы пытались присвоить себе дело об ограблении, чтобы одному снять все сливки. А мне не сообщили ни слова! Гах!
Пиппин молчал, но глаза у него были совсем несчастные. Фатти стало его откровенно жаль. Гун наслаждался, унижая Пиппина на глазах у мальчика. Это давало ему ощущение собственной силы, которое он так любил.
– Немедленно передайте мне улики, все до единой, – потребовал Гун. – Фредерик Троттевилл-младший, вам, наверное, хотелось бы узнать, что это за улики, не правда ли? А вы не узнаете! Никогда не узнаете!
Пиппин передал мистеру Гуну все фальшивые «ключи», разложенные Фатти на веранде. «Ключи» хранились в конвертах и бумажных пакетиках, Так что видеть их Фатти не мог, но зато он все про них знал. Разумеется, о «ключах» можно было бы дать Гуну очень интересную информацию... Он усмехнулся про себя. Ни за что! Пусть Гун над ними попыхтит. Не много они откроют. Так ему и надо – за то, что по-скотски вел себя с Пиппином.
– Видишь, что бывает с теми, кто идет против меня – вместо того, чтобы быть со мной заодно? – Гун злорадно поглядел на Фатти и прищурился. – Я его на пушечный выстрел не допущу к новому делу; и вас, щенков, тоже! Я сам все разведаю, сам со всем справлюсь. Пиппин, в течение двух недель можете выполнять мою текущую работу. Но не вздумайте совать нос еще куда-нибудь! Я не нуждаюсь в помощи. Да и чем вы, безмозглый тупица, способны помочь специалисту моего ранга?! Ваши идиотские соображения я и выслушивать не стану.
Он спрятал «улики» и тщательно запер ящик.
– Я иду лично побеседовать с директором театра. Ах, да, вы с ним уже виделись, мистер умник, я знаю. Но мне совершенно безразлично, что там вы из него вытянули. Ничего стоящего разузнать вы просто не могли. Где вам! Ладно, приступайте к переписке документов. Я отметил галочкой, откуда начинать. И запомните: я не забуду, как вы не подчинились моему приказу в связи с действиями этой богомерзкой собаки. Да-да, имело место самое настоящее неповиновение старшему по званию. Вы отказались выполнить свой служебный долг. Гах!
Мистер Гун удалился, сохраняя величественный вид и высокомерное выражение лица. Тяжело ступая, главный страж порядка в Питерсвуде протопал по дорожке к воротам и, выйдя, с силой их захлопнул. Фатти спустил Бастера на пол. Тот подбежал к Пиппину и, тихонько поскуливая, стал дружелюбно трогать лапой его ногу.
Пиппин наклонился и похлопал Бастера по спине. Вид у него по-прежнему был жалкий, и Фатти захотелось хоть чем-нибудь утешить этого человека.
– Он благодарит вас: вы ведь за него заступились, – проговорил мальчик. – И от меня большое вам спасибо, мистер Пиппин. Вы поступили очень благородно.
– Славный пес, – сказал Пиппин. – Люблю собак. Дома у меня тоже есть собака. Только Гун не разрешил бы привезти ее сюда.
– Держу пари, вы думаете о Гуне то же самое, что и я. Что все мы думаем. Он же скотина. И всегда ею был. Никакого права он не имел разговаривать с вами в таком тоне!
– Я-то надеялся, что приму участие в таком интересном деле... – Пиппин сел и достал самопишущую ручку, готовясь приступить к работе. – Конечно, я собирался послать за Гуном сегодня же утром, но он сам увидал заметку в газете и опрометью примчался в Питерсвуд. И конечно, обвинил меня в том, что я будто бы пытался скрыть от него происшествие. Ты видел – пришлось ему отдать все добытые улики; теперь он воспользуется ими вместо меня.
Фатти лихорадочно обдумывал положение. Должен он или не должен признаться Пиппину, что улики – фальшивые? Нет уж, не должен. Они попали в руки Гуну, пусть тот, болван, с ними и возится.
Кроме того, Фатти понимал, что честный Пиппин, узнай он правду, счел бы себя обязанным открыть ее Гуну. А это все погубит. Гун пойдет жаловаться родителям, ребятам запретят приближаться к тайне ограбления театра. Гун опять последними словами разругает Пиппина за то, что тот по глупости клюнул на поддельные «ключи».
Лучше всего было бы вообще-то, чтобы Гун занялся этими «ключами» и оставил настоящее поле деятельности Фатти и остальным юным Тайноискателям. Они бы немедля взялись за работу. Пиппин, между прочим, вполне мог бы им помочь, и это было бы уж совсем замечательно!
– Мистер Пиппин, плюньте на все, что говорил вам Гун, – очень серьезно сказал Фатти. – Я убежден, инспектор Дженкс, наш большой друг, никогда не позволил бы ему так нагло вести себя с вами, окажись он здесь сегодня утром.
– Инспектор говорил мне о вашей компании, – дружески улыбнулся мальчику Пиппин. – Должен признаться, он очень высокого мнения о тебе лично и считает, что ты сильно помог ему в раскрытии нескольких таинственных дел.
Фатти понял, что этим шансом необходимо воспользоваться.
– Что правда, то правда. Знаете, Пиппин, я обязательно приму участие и в последнем деле тоже. И вполне возможно, даже добьюсь успеха и найду преступника. И я буду счастлив, если вы согласитесь помочь мне и моим товарищам. Это было бы так здорово – представить инспектору Дженксу еще одну раскрытую тайну! Он очень обрадуется.
Пиппин поглядел на юного Фатти. Совсем еще мальчик (в свои – сколько там? Тринадцать? Четырнадцать лет?), подросток, но есть у него качества, вызывающие уважение и доверие. Что же ему дала природа? Ум? Конечно. Характер? Безусловно. Дерзость? В избытке. Отвагу? В завидном количестве. Все это Пиппин угадывал, всматриваясь в живые, пытливые глаза Фатти. Инспектору Дженксу паренек очень нравится, больше того – внушает восхищение. Что ж, он, Пиппин, тоже готов отнестись к Фатти самым лучшим образом. Очень даже готов! И не собирается ни от кого скрывать свое отношение. Пусть кто-нибудь и заподозрит, будто это из-за того, что Фатти не хочет работать с мистером Гуном. Пиппин не сомневался – наверняка будет весело и увлекательно помогать такому мальчишке в расследования преступления. А какой удар нанесет он мистеру Гуну!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16