– Спроси, – говорил Фатти, – помнит ли она точно, сколько раз рвалась лента, и, если получится, узнай, в какое время это происходило. Да, и еще, Пип: все запиши – на случай, если забудешь какую-нибудь мелкую подробность. А она может оказаться существенной. Похоже, Джон Джеймс – наша единственная и последняя надежда. Элика Гранта, которого одновременно слышала и видела добрая сотня людей, проверять нечего.
Ребята собрались у пристани без четверти три, нагруженные рюкзаками. Пип тащил с собой прорезиненный коврик.
– Мать заставила, – буркнул он недовольно. – Сказала, что трава еще сырая. Ты счастливый, – Пип посмотрел на Фатти, – твоя мама не пристает к тебе с пустяками, не суетится, не волнуется.
– Моя волнуется по другим поводам, – возразил Фатти. – Мать Ларри находит свои причины устраивать суматоху. Да не психуй ты; и вообще – совсем неплохо посидеть на коврике.
– На самом-то деле, – сказала вдруг Бетси очень серьезно, – мне встречались матери, которые не суетились вокруг своих детей. Но, знаете, я уверена – это потому, что они ни капельки о них не беспокоились. Лично я предпочитаю суетливую мать.
– Вот-вот причалит. – Фатти следил за тем, как паромщик на веслах переправляется с противоположного берега. – Я заплачу за всех. Это гроши.
Дети погрузились в лодку.
– Кто-нибудь сегодня переплывал на ту сторону? – спросил Фатти.
Лодочник отрицательно качнул головой.
– Еще рано.
– Значит, Джона Джеймса там нет, – понял Фатти. – Эй, Бастер, – вдруг обернулся он, – ты что, собрался нырять в воду?
Высадившись из лодки, они сначала шли по полю, а потом стали взбираться на холм и добрались наконец до вершины. Фатти выбрал место, с которого был виден паром на другом берегу.
– Надо не пропустить момент, когда он опять поплывет на нашу сторону, – объяснил Фатти ребятам. – Я только сомневаюсь, сможем ли мы отсюда разглядеть Джона Джеймса. Хотя, наверное, сможем – он такой крупный, высокий.
Весеннее солнце припекало вовсю. Бело-желтые примулы шевелились под ветром и кивали хорошенькими головками.
Сидеть на холме было очень приятно. Ларри зевнул и лег на траву.
– Вы последите за Д. Д. , а я вздремну чуток.
Поспать, однако, ему почти не удалось. Минут через десять Фатти легонько ткнул его кулаком в живот.
– Подъем, Ларри. Взгляни, это Джон Джеймс стоит на том берегу в ожидании парома?
Ларри сел и покрутил головой, приходя в себя. У него были необычайно зоркие глаза. Он сощурил их и вгляделся вдаль.
– Да, пожалуй, это Джеймс. Будем надеяться, он придет прямо сюда. У меня нет большого желания тащиться за ним десять километров.
К счастью, это действительно был Джон Джеймс и он действительно вскоре оказался неподалеку. Дети видели, как актер сел в лодку, переплыл на другой берег, высадился и пошел той же тропинкой, какой шли они.
– Итак, – объявил Фатти, поднимаясь с земли, – будем прогуливаться по поляне. Как только он выберет себе место, мы немедленно устроимся рядом.
– А как начать проверку? – недоуменно спросил Пип.
– Я сам ее начну, – ответил Фатти. – А потом вы присоединитесь ко мне и зададите несколько невинных вопросов. Скатывай свой коврик, Пип.
Пятеро ребят и Бастер гуляли по вершине и рвали цветочки, не переставая следить за Джоном Джеймсом, который ужасно медленно поднимался на холм. В конце концов он отыскал себе уютное местечко возле большого куста, лег, вытянулся и, заложив руки за голову, устремил взор на реку.
Фатти подобрался к нему совсем близко.
– Эй, идите сюда, здесь замечательно! – позвал он друзей. – Тут и постелим коврик! – Потом повернулся к человеку, расположившемуся по соседству, и вежливо спросил:
– Мы не помешаем вам?
– Не помешаете, если не будете вопить и визжать. Но вы, кажется, не будете. Похоже, вы хорошо воспитаны.
– Надеюсь, вы правы, – скромно ответил Фатти и поманил ребят рукой: – Быстрее!
Они подошли. Пип бросил на траву коврик. Сосед к этому времени уже сидел с не зажженной сигаретой во рту. Он похлопал себя по карманам и нахмурился.
– Прости, пожалуйста, – обратился он к Фатти. – Нет ли у тебя случайно спичек? Я забыл свои дома.
У Фатти с собой всегда было все, что только возможно придумать. Он жил по принципу – никогда не знаешь заранее, что может понадобиться. И теперь протянул Джону Джеймсу коробку со спичками.
– Оставьте ее себе, – сказал Фатти. – До двадцати одного года я курить все равно не буду.
– Молодчина, – усмехнулся Джон Джеймс. – Весьма разумное решение. Спасибо, дружище. Слушай, а я тебя раньше не видел?
– Видели, – застенчиво признался Фатти. – Мы вчера приходили к вам в театр за кулисы; вы были так добры, что дали нам свой автограф.
– Ну да, теперь я вас всех вспомнил, – обрадовался актер. – А вы собираетесь здесь устроить пикник?
– Да. Прямо сейчас и приступим, – проговорил Фатти, хотя для еды время в принципе еще не подошло.
Конечно, следовало бы подождать. Однако эффект, произведенный обилием закусок, начал слабеть, а отсутствие обеда, напротив, с большой силой уже давало себя чувствовать. Фатти полностью созрел для пикника.
– Не присоединитесь ли вы к нам, сэр? У нас полно вкусных вещей.
– С удовольствием, – согласился Джон Джеймс. – Я тоже прихватил с собой кое-что. Создадим общий фонд.
Пикник получился на славу. Было много еды, много домашнего лимонаду, изготовленного Китти. Довольно скоро ребята освоились с Джоном Джеймсом и болтали вполне непринужденно.
Потом Фатти начал «проверку».
– Ларри, что у нас идет в кино на этой неделе?
Ларри что-то ответил.
– Нет, нет, это шло раньше, – возразил Фатти.
– Ошибаешься, – тут же среагировал Джон Джеймс. – В начале недели было «Что ж, поехали!», а во второй половине – «Он так ее любил». И оба – полное барахло!
– Неужели? – изумился Фатти. – А я слышал, что «Он так ее любил» – хороший фильм. Сам-то я его не видел. А вы?
– Видел. В пятницу. – Джон Джеймс иронически хмыкнул, – По крайней мере намеревался увидеть. Но это такая пошлятина и скука, что я почти весь фильм проспал.
Последнее заявление сильно разочаровало Тайноискателей. Раз Джон Джеймс все время спал, значит, он не видел, как рвалась лента, значит, его алиби нельзя считать проверенным.
– Надеюсь, вы не храпели, – рассмеялся Фатти. – А то бы публика вас живо разбудила.
– Меня и будили несколько раз, – обиженно проговорил Джон Джеймс. – Будили, потому что все вокруг громко переговаривались и нервничали. Не знаю толком, что случилось – наверно, лента неожиданно порвалась, это бывает, ну и в зале все стали двигаться, зашумели. Ничего, я потом опять заснул.
– Мало радости, когда тебя вот так отрывают от сна, – посочувствовал Фатти. – Вас хоть не часто будили?
Джон Джеймс в задумчивости потрогал кончик собственного носа.
– Склонен думать, что эта чертова картина прерывалась раза четыре. Дважды, кажется, я поглядел на часы. Сначала меня разбудили без четверти семь, а потом после десяти. Я еще, помню, испугался: «Куда я попал? – когда проснулся. – Почему не дома, в постели?» – Тоскливый вечер у вас выдался, – заметил Фатти, внимательно глядя, как Пип, вынув записную книжку, что-то с ней сверяет. Потом Пип успокаивающе кивнул Фатти. Все. Алиби Джона Джеймса сомнений больше не вызывало. Он был в кино в тот вечер, и всякий раз, когда рвалась лента, его будили шум и сердитые возгласы в зале.
– М-да, – сказал Джон Джеймс. – Твоя правда. Было скучно и тоскливо. Но почему вы не едите, ребята? Возьмите вишневого пирога. Вон его у меня сколько.
Заговорили об ограблении в театре.
– Кто, по-вашему, преступник? – напрямую спросил Фатти.
– Не имею представления, – пожал плечами Джон Джеймс, – Ни малейшего. Одно знаю твердо: это не Бойзи. Ни ума, ни смелости у Бойзи для таких дел нет. Парень он абсолютно безвредный. Обожает Зоэ. Меня лично это не удивляет. Она очень добра к нему...
Они побеседовали еще немного, и Фатти встал, стряхивая крошки с колен.
– Очень вам благодарен за то, что не отказались попировать вместе с вами. Теперь, к сожалению, мы должны вернуться домой. Вы тоже пойдете?
– Нет, я посижу тут еще немного, – решил Джон Джеймс. – Чуть попозже будет грандиозный закат.
Ребята пошли вниз. Бастер, стараясь не отстать, прыгал рядом на своих коротких лапах.
– Ну, – сказал Фатти, когда они удалились на приличное расстояние от вершины. – Джона Джеймса мы, таким образом, вычеркиваем из списка подозреваемых. У него алиби – первый сорт! Он-то уж точно был в кинематографе вечером в пятницу. Дьявол! Эта тайна становится все глубже и непроницаемее. Я зашел в тупик!
– О, Фатти, – жалобно попросила Бетси, потрясенная непривычными словами, – пожалуйста, не говоря так. С твоим фантастическим умом ты не можешь зайти в тупик!
ПОРАЖЕНИЕ. НЕОЖИДАННАЯ БЛЕСТЯЩАЯ ИДЕЯ
Весь вечер Фатти ломал голову над этой загадочной историей, и все без толку. Даже наоборот – чем больше он думал, тем безнадежнее рисовалось ему положение. Задача решению не поддавалась. Он, разумеется, знал, что Бойзи не виноват. То же самое он знал и про Зоэ – пусть даже ее алиби оставалось не стопроцентным.
Но у остальных-то были несокрушимые алиби! Правда, они не занимались Эликом Грантом, но Фатти видел в местной газете отчет о сольном концерте, который Элик давал в Шипридже вечером в пятницу.
– Газетного отчета для алиби хватит с лихвой, – объявил он своим коллегам. – По поводу Элика беспокоиться не приходится. Но кто грабитель? Кто обстряпал это дело?
В полном отчаянии он пошел к Пиппину. Тот мирно прогуливался по садику, разбитому позади дома Гуна, и курил трубку. Увидев Фатти, Пиппин искренно обрадовался.
– Новости есть? – спросил Фатти. – Гун, я надеюсь, ушел куда-нибудь.
– Ушел, слава Богу, – с облегчением сказал Пиппин. – Он меня сегодня замучил. То одно, то другое. Несколько раз прибегал, убегал, и все со своим велосипедом. Покоя мне не было ни на миг. В данную минуту Гун снова допрашивает Бойзи. Очень я боюсь, что он запугает бедного Кота до такой степени, что тот даст ложные показания.
– Я боюсь того же самого, – грустно признался Фатти. – А что насчет Зоэ? Гун по-прежнему считает, что она ограбила сейф?
– Считает, – отвечал Пиппин. – Он же нашел платок с ее инициалом. Платок – его главное свидетельство.
– Но это абсолютная чушь! – вскричал Фатти. – Мало ли сколько дней мог этот окаянный платок проваляться на веранде! Он вовсе не подтверждает, что девушка была там именно вечером в пятницу.
– С точки зрения Гуна, подтверждает. Понимаешь, он выяснил, что в пятницу уборщица подмела веранду в четыре часа дня. Платок, следовательно, могли уронить только после четырех.
Фатти кусал губы и морщил лоб. Вот это уже был удар в солнечное сплетение. Этого он не предвидел. Ясное дело, теперь Гун полностью уверен, что Зоэ вечером пробралась на веранду и Бойзи впустил ее в театр. Платок ведь с буквой «З» появился на веранде только в пятницу, и не раньше четырех. Страшное доказательство!
– Гун в ярости оттого, что Зоэ стоит на своем и утверждает, будто платок ей не принадлежит, – продолжал Пиппин. – И что прежде она его никогда не видела. Какая досада! Ну почему Гуну попался платок с буквой «З»? Такой редкий инициал!
– Редкий, – тяжко вздохнул бедный Фатти, чувствуя, что у него больше нет сил, что еще чуть-чуть и он расскажет, как собственными руками положил этот платок и остальные «ключи» на пол веранды. Нет, если Гун и в самом деле арестует Зоэ и Бойзи, он, Фатти, будет обязан без промедления во всем признаться!
Фатти повернулся к Пиппину:
– Прошу вас, позвоните мне, если узнаете что-нибудь серьезное. Ну, например, что Гун выбил из Бойзи ложные показания или даже произвел арест...
Пиппин кивнул:
– Само собой. Но ты-то сам что-нибудь узнал? Бьюсь об заклад, ты не бездельничал все это время!
Фатти сказал, что проверил все алиби и что все они неопровержимы, кроме алиби Зоэ. Он был очень встревожен. Будет ужасно, в который раз повторял он, если Гун посадит на скамью подсудимых невинных людей, а преступники останутся на свободе. Если бы у Фатти была хоть какая-то зацепка!..
Мальчик вернулся домой совершенно убитый. Таким Фатти, пожалуй, до сих пор еще не видел никто. Позвонил Ларри, спросил, не оказалось ли у Пиппина чего-нибудь нового. Фатти передал ему свой разговор с полицейским. Ларри слушал и молчал. Впервые Фатти оказался в полной растерянности; впервые ощутил собственную беспомощность. Выхода не было.
– Я даже не вижу, что мы могли бы сделать, – говорил он каким-то несчастным голосом. – Я действительно в тупике. И своим расследованием мы ничего не добились. Надо распустить отряд юных сыщиков, раз сами сыщики ни на что не годятся...
– Давай соберемся завтра в десять, – сказал Ларри. – Поразмыслим сообща, продумаем все детали Все до единой. Есть что-то, чего мы не заметили. Я уверен. Какая-то идея, до которой не додумались. Нет загадки без разгадки, Фатти. Мы ее отыщем. Мужайся.
Но на следующее утро уже в половине десятого зазвонил телефон. Это был Пиппин с дурными новостями.
– Алло, Фатти! Слушай, у меня очень мало времени. Мистер Гун добился признания от Бойзи. Бойзи, очевидно, сказал, что они с Зоэ совершили преступление вместе. Он открыл Зоэ дверь, и она вошла в здание театра. Вместе они соорудили чай, который потом Бойзи отнес директору. А когда тот уснул, Зоэ поднялась наверх и взяла деньги. Она, конечно, знала и то, где лежит ключ и все прочее. Фатти слушал в ужасе.
– Но, Пиппин! Пиппин! Бойзи не мог это сделать! И Зоэ не могла! Гун силой выбил признание у больного парня, который даже толком не понимал, что говорит.
Наступила пауза.
– Да, пожалуй, я готов с тобой согласиться, – медленно проговорил Пиппин. – На самом деле я, понимаешь ли, не имею права заводить об этом речь, но я должен, я обязан кое-что сказать тебе. Гун принудил беднягу дать ложные показания. Не одну вещь упустил из виду. Теперь слушай внимательно. У меня руки связаны: я не могу идти на открытый конфликт с Гуном. Ты единственный в силах что-то сделать. Разве инспектор Дженкс не друг вашей пятерки? Разве он не поверит тебе, если ты скажешь, что произошла роковая ошибка? ,
– Но у меня же нет ни одного доказательства, – чуть не заплакал Фатти. – Господи, да если бы я знал, кто грабитель, и мог подтвердить это реальными уликами, тогда инспектор, конечно, меня бы выслушал. И не колебался. Через полчаса я буду говорить с ребятами. Если мы что-нибудь дельное сумеем изобрести, я сяду на велосипед, поеду в другой город и сам потолкую с инспектором.
– Да нет, ты лучше... – начал было Пиппин, не вслед за этими словами – было слышно – трубку с силой бросили на рычаг. Фатти догадался, что в комнате появился Гун.
Он сидел у телефона и размышлял. Это кошмар. Безнадега. Бедная Зоэ. Бедный Бойзи. Боже милосердный, что сделать, чтобы им помочь?
К Пипу он поехал на велосипеде. Остальные уже собрались. Вид у всех был печальный. Ребята опечалились еще больше, когда Фатти рассказал им про звонок Пиппина.
– Это серьезно, – промолвил Ларри. – Куда серьезнее, чем все остальные наши тайны. Что можно сделать, Фатти?
– Сейчас мы очень тщательно еще раз обсудим подозреваемых, алиби, которые они представили, и то, что выяснили сами. – Фатти достал из кармана блокнот. – У меня тут записано абсолютно все. Я буду считать, а вы думайте, думайте, думайте изо всех сил! Ларри верно говорит: мы где-то промахнулись, пропустили какую-то улику, доказательство, которые могли бы все расставить но местам. Чего-то не учли. А решение задачи может быть совсем простым; только надо сообразить, в чем оно.
Он стал читать свои записи. Перечень подозреваемых. Алиби. Проверка алиби. Рассказ Бойзи о вечере пятницы. Рассказ директора – о том же самом. Отношения между директором и актерами. Фатти читал медленно и внятно. Юные сыщики напряженно слушали. Даже Бастер сидел тихо, навострив уши.
Он кончил. Наступила долгая пауза. Фатти посмотрел на ребят.
– Предложения есть? – он спросил это без особой надежды.
Слушатели грустно покачали головами. Фатти с треском захлопнул свой блокнот.
– Полное поражение! – воскликнул он с горечью. – Разбиты наголову! Что мы знаем? Только то, что из семерых подозреваемых двое, которые могли бы совершить преступление, но не совершали. Речь, понятное дело, идет о Бойзи и о Зоэ. Мы знаем, что они невиновны. Они на такое просто не способны. А остальные пятеро, которые могли бы украсть деньги, имеют железные алиби... Ну, как Кот из пантомимы пойдет на ограбление, если это противно самой его природе?!
– Прямо не знаю... Остается думать, что кто-то другой влез в шкуру Кота... – сказала Бетси. Все презрительно рассмеялись.
– Дурочка! – процедил сквозь зубы Пип; Бетси покраснела.
И тогда Фатти внезапно и совершенно необъяснимым образом сошел с ума. Он вперил в Бетси остановившийся взор. Потом хлопнул ее по плечу. Потом поднялся и исполнил какой-то торжественно-комический танец, кружась по комнате и размахивая руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16