— Не могу знать-с…— Ну и пес с вами! — гордо, наверное, вполне по-царски вздернул я подбородок. — Не умеете угодить высокому гостю, так и скажите. Пойду сам устроюсь на ночлег. Отпустите рукав, полковник!Выскользнув из объятий полковника, я распахнул дверь. В тесном пространстве вестибюля густо копошились сумерки. С улицы в проем входной двери слабенько светила луна.Перед тем как выйти, я обвел глазами зал… и вдруг усмехнулся — не смог сдержать удивления. Офицеры — все до одного — попрятались под столами. Из-под оконной портьеры виднелись трясущиеся желтые пятки денщика Ваньки.— Ваше превосходительство! — взмолился полковник. — Не ходите вы наружу! Еще, не ровен час, с вами что-нибудь случится, а мне отвечать?— А что со мной может случиться? — надменно осведомился я.-А, это вы про свой ночной патруль вспомнили, что ли? Подумаешь! Видали мы эти ночные патрули с Константином Хабенским в главной роли! Арриведерчи!Все еще довольный произведенным эффектом, я прошагал вестибюль и вышел на гулкую, пустую деревянную мостовую.— Глупые людишки, — бормотал я, шагая в кромешной темноте, нисколько не разбавленной тусклым лунным светом, — вам только палец покажи, тут же задрожите от ужаса. Ночной патруль! Тьфу, бестолковость… Ну и где он, спрашивается? ГЛАВА 2
Конечно, я ничуть не испугался, когда на плечо мне опустилась холодная как лед, призрачная рука и раздалось позади замогильное, хриплое рычание.— Давайте сразу договоримся, — не оборачиваясь, сказал я. — Цепями бряцать, костями греметь и испускать леденящие душу стоны не будем. И вообще — не теряйте драгоценного времени. Отвалите! Я тороплюсь! Мне нужно к моей дивизии скорее попасть. И кстати, когда мы с ребятами будем брать город приступом, вам лучше убраться подобру-поздорову. Затопчем!Рычание стало громче. Я остановился. Не потому, что все-таки струхнул, а потому, что рука на плече, оказавшаяся вовсе не призрачной, а самой что ни на есть реальной, удерживала меня на месте.— Ну это уже беспредел, — фыркнул я] разворачиваясь. — Кому было сказано…Договорить я попросту не смог. На расстоянии шага от меня стоял, довольно ухмыляясь с высоты своего пятиметрового роста, демон Барлог. Я его сразу узнал. Портретное фото этого адского создания с незапамятных времен и до сих пор в преисподней на Доске почета сияет. Не мне чета — Барлог! Рост! Телосложение, по сравнению с которым бицепсы нынешнего губернатора Калифорнии — совершеннейший урюк! Копыта — железобетонные сваи, хвостище — таким только каменные мосты перешибать. Про клыки и рога я уже не говорю…— Здравствуйте… — выдавил я, — ваше дьявольское сиятельство… А ночной патруль где?— Я за него, — ухмыльнулся снова Барлог. — А ты, шмакодявка, видать, из наших?— Из ваших, — подтвердил я, и не подумав обидеться на «шмакодявку». Так это и есть пресловутый патруль? Псы чистилища! Да если б я знал, я бы не то что на улицу хвост не высунул, не только под стол спрятался, я бы в собственную шляпу залез, лишь бы только…— Давно из конторы?— Недельку… чуть побольше…— Ого! — загрохотал Барлог. — Как там кореш Люцифер поживает?! Не спекся еще на сидячей работе, канцелярская крыса?— Хорошо поживает, — осторожно ответил я. — Чего и вам, конечно, желает. Ну я пойду?..— Куда?— Люциферу передам горячий привет… Пока он не простыл… В смысле — привет, а не сам Лю…— Куда это ты пойдешь? — нахмурился демон. — Объявление о комендантском часе читал? Строжайше запрещается в сумерках шляться! Теперь пеняй на себя. Мало ли что мы с тобой одной крови… Дружба дружбой, а табачок врозь. Я ведь на службе, а не просто так тут прохлаждаюсь. Ну готовься. Сейчас я тебя жрать буду.— Погоди! — взвыл я. — Нельзя меня жрать!— Это почему? — удивился Барлог.Я забормотал что-то о своем важном задании, о VIP-клиенте Черном Бароне…— Это уж, извини, мне до лампочки Ильича, как принято выражаться, — прервал меня демон. — До фени, проще говоря. У тебя своя работа, у меня своя. Не нервируй меня! — Он пристукнул хвостом по стене ближайшего дома — взметнулся сноп искр. — Не хочешь, чтобы я тебя жрал? Тогда победи меня в честном бою, как тот же Черный Барон. И тогда я буду тебе служить, а не ему. Только на этот раз использование всяких прибамбасов вроде Пламенного Жезла строго воспрещается… Умники! — мрачнея, прогудел Барлог и погладил рыжее пятно застарелого ожога на мохнатой, мускулистой груди. — Один на один! Кулак в кулак! Рог в рог! — Он расправил плечищи, своротив ненароком случившийся рядом фонарный столб. — Ну?— А… по-другому как-нибудь решить вопрос нельзя? — проблеял я.— Можно, — кивнул демон. — Загадай мне три желания. Не смогу исполнить хотя бы одно — признаю себя побежденным.— Противотанковое зенитное орудие! — выпалил я. — С ядерной боеголовкой, — добавил еще, окинув чудовищную фигуру демона от рогов до копыт.Барлог утомленно вздохнул, пустив две нехилых струи пламени из обеих ноздрей.— Ну до каких пор вы меня за идиота считать будете? — осведомился он. — Что я, сумасшедший, что ли, выполнять желания, с помощью которых ты либо попытаешься меня истребить, либо удрать. Поумнел я за многие века! Выполняю только безобидные желания, которые ничем мне не грозят — ни прямо, ни косвенно. Да и вообще… — Он совсем по-дружески подмигнул мне. — Чего возиться с этими желаниями? Правило это… так, для проформы. Ни ядерной боеголовки, ни сверхзвукового катера на воздушной подушке — чтобы смотаться отсюда — ты не получишь. Хренушки. Давай уж сразу, без всяких там… Ам — и все. А?— Нет, — сглотнув, сказал я. — Не ам. Уж лучше потянуть немного…— Ну пеняй на себя, — прорычал Барлог, — хотел я тебя быстренько проглотить, но думаю — придется тщательно разжевывать… Если не хочешь по-хорошему. Давай первое желание! — рявкнул он.Что бы такое… Что бы такое пожелать?! Оружие отпадает. Транспорт для бегства тоже. Может, попросить демона расправиться с боевым серафимом-мечником Витольдом? Силы у них, наверное, примерно равные… Да как же! Станет Барлог наживать себе неприятности. Отговорится тем, что это желание, дескать, направлено во вред ему самому, и откажется. На всякий случай я попытался завести разговор об истреблении серафима, но Барлог только махнул лапой.— Нет, — сказал он. — Знаю я этих серафимов. Их тронь, а они своему начальству пожалуются. А ихнее начальство нашей конторе ноту протеста пошлет. Разборки начнутся на высшем уровне, а виноватым я окажусь. Не буду я с твоим Витольдом связываться, понял? Говори нормальное желание быстрее!— Хочу…Что бы такое несусветное пожелать?— Хочу тонну бананов! — крикнул я. — Нет, две тонны! Нет, двадцать!— Да хоть сто, — хмыкнул Барлог и звонко щелкнул хвостом, словно кнутом.Сверкнула огненная пентаграмма на деревянной мостовой — между мною и демоном. Сверкнула и через мгновение погасла. В туче быстро рассеивающегося серного выхлопа появился низкорослый человечек в банном халате с плюшевыми кистями, чернявый и босоногий.— Как зовут? — гаркнул на него Барлог.— Тофик… — пискнул человечек, кашляя и дико озираясь.— Двадцать тонн бананов можешь устроить?— Могу, дорогой… — трясясь всем телом, пообещал Тофик. — Могу бананы, могу апельсины, могу яблоки или гвоздики… только отпустите меня обратно…Снова хлыстовой щелчок хвоста — и несчастный Тофик исчез.— Убедился? — спросил Барлог.— А где бананы?— Да зачем тебе эти бананы?! Аппетит перед смертью прорезался? Я спрашиваю: убедился, что первое твое желание вполне выполнимо?— Д-да… Убедился.— Давай быстрее второе!Так… Значит, желания не должны быть направлены на причинение демону вреда или на то, чтобы помочь мне сбежать… Логично. Что же мне еще?..— Быстрее, быстрее! — торопил меня Барлог. — Чую, еще один нарушитель комендантского часа приближается. Быстрее! И так на одного тебя столько времени угробил.И внезапно я успокоился. А что? Думаете, бес оперативный сотрудник не может обмануть демона? Ну право на попытку у меня все-таки есть.— Второе желание! — объявил я. — Хочу австрийские резиновые подтяжки высшего качества с медными бляхами!— Лучше бы ты себе гроб заказал, — проворчал демон. — Хотя и гроб тебе не понадобится. От тебя ведь ничего не останется, потому что у меня пищеварительная система отсутствует. Ну делать нечего — получай!Щелчок, сноп искр — и на мне появились подтяжки. Я ощупал ремешки, бляхи… Действительно — отменный товар. Ох, не подведи меня хваленое австрийское качество!— Третье желание! — взревел демон. — Последнее! Давай! Чего тебе еще? Трусики из итальянского бутика или сумочку крокодиловой кожи? Давай!— Пинок, — попросил я.— Что?!— Пинок. Врежь мне как следует. Копытом под I зад. Изо всех сил.— Странное желание, — пожал плечами Барлог. — А-а, наверное, у тебя от страха ум за разум зашел? Ну ничего, бывает. Повернуться! Упор сидя принять!Барлог даже разбежался, словно футболист, бьющий пенальти. А потом как выдал мне железобетонным своим копытищем! Невероятной силы удар швырнул меня вперед, словно ядро из пушечного жерла. Кувыркаясь, я пролетел метров десять, набирая высоту, а потом… на сотую долю секунды замер в воздухе.Подтяжки действительно оказались что надо. Хорошо, что я успел, принимая «упор сидя», зацепить медную бляху за основание поломанного Барлогом столба. Растянувшись до упора, подтяжки самортизировали. Как камень из пращи, я вылетел из подтяжек и из штанов, пронесся над рогатой башкой изумлен-.ного до крайности Барлога.У меня дух захватило!Полет над ночным городом удался на славу. Домишки, заборы, мостовые, палисадники и огороды мелькали внизу, словно картинки в калейдоскопе. Ветер свистел в ушах. Жаль только, не оказалось ни одного зрителя, чтобы по достоинству оценить авиаторские мои способности. И жаль еще, что полет продлился недолго.Через пару секунд я уже пошел на снижение, а через секунду врезался головой в перину, закрывающую окно на втором этаже ресторана. Вынес перину вместе с оконной рамой и покатился по полу.Ну все… Некоторое время я сидел на полу, бессмысленно улыбаясь, тяжело дыша и представляя себе, как, наверное, сейчас бесится Барлог. Ночной патруль — он на то и ночной патруль. Улицы патрулирует, а в жилые помещения заходить не смеет.Наконец я поднялся. В открытое окно освежающе веяло ночным ветерком. Где-то далеко стучал копытами, щелкал хвостом и разочарованно и гневно ревел облапошенный впервые за много тысячелетий демон Барлог. Красота! Теперь хрен кто меня выманит на улицу до наступления рассвета…Я выглянул в коридор. Пусто. Внизу, на первом этаже, монотонно гудели офицеры, заливая вином страх и тоску по прошлой жизни. Стараясь не слишком стучать ботфортами, я прошел по коридору и неожиданно остановился перед одной из дверей. Дверь была полуоткрыта, в коридор долетали хриплые, отрывистые фразы. Интересно… Я осторожно заглянул в щель — давешний полковник с растрепанными бакенбардами, стоя посреди комнаты по стойке «смирно», рявкал:— Так точно! Слушаюсь! Никак нет!Чуть пошире открыв дверь, я оглядел комнату. Никого… Ну кроме собственно полковника, конечно. Деревянная кровать, столик с ночником, стул, какая-то картина на стене, окно, заложенное подушками, половичок — и больше ничего. А где собеседник бравого полковника? Кому он отвечает «так точно», «слушаюсь» и «никак нет»? Сам с собой он, что ли, разговаривает?Судя по всему, так оно и есть. Белая горячка в чистом виде! Допился, защитник отечества. Бывает… Но это еще ничего. Вот был у меня знакомый писатель Антон Красноглазов, так тот, допиваясь до кондиции, выходил на балкон репетировать речь, которую собирался произнести, став нобелевским лауреатом; при этом озвучивал в лицах выступления почетных членов Нобелевского комитета, жал себе руки и бурно аплодировал.— Так точно! — рявкнул в очередной раз полковник.Теперь я заметил: он обращался к картине на стене. Вернее, к портрету, как я только что разглядел. Из золоченой рамы на полковника сурово смотрел изображенный потемневшей от времени масляной краской совершенно лысый мужик, длиннолицый, с мосластыми скулами и .испанскими тонкими усиками.С портретом, значит, общается. И это бывает. Тот же писатель Антон Красноглазов, находясь в состоянии творческого кризиса (другими словами — в запое), вел долгие задушевные беседы с электрическими лампочками и диванными подушками. Последним он явно отдавал предпочтение, потому что, укладываясь спать, клал их с собой в постель, обещая наутро непременно жениться.— А еще позвольте доложить, — вытягиваясь в струнку, продолжал вещать портрету полковник, — вашего инспектора мы приняли с распростертыми объятиями, накормили, напоили и создали отличные условия для проведения инспекции…— Что? — шевельнув бровями, переспросил портрет.Тут я открыл рот. Я ведь сам видел, как портрет проговорил это «что». Выходит, я сам пьян не хуже полковника? У меня у самого белая горячка? Как это может быть, если я вообще ни глотка не выпил? Разве можно быть пьяным без спиртного? Невозможно! Я знаю только один случай, опровергающий ато утверждение: писатель Антон Красноглазое, все с себя пропив, опохмелялся методом самовнушения: «Вот я выпиваю стакан светлого холодного пива… Мне хорошо… Мне очень хорошо…» — и надирался в стельку.Но ведь я, хвала Владыке, не Красноглазов! И ничего я себе не внушал. Почему же тогда я могу видеть белогорячечные галлюцинации полковника?— Никакого инспектора я вам не посылал, — говорил между тем портрет. — Очевидно, тот, кто выдавал себя за инспектора, был шпионом. Кстати, где он теперь находится?— Вышел прогуляться, — ответил полковник.— Ночью? — Бледный рот под тонкими усиками сжался в усмешке. — Тогда можете забыть про вашего шпиона. О нем позаботится ночной патруль.Черный Барон! Так вот как он, оказывается, выглядит! У меня отлегло от сердца. Значит, с ума я не сошел. Уже радует. А остроумную систему связи Барон придумал. Никакого телефона не надо, не говоря уж о телеграфе.А чего я, спрашивается, стою здесь? Вот он — мой долгожданный VIP-клиент! Только подать голос — и можно будет связаться с ним, объявить о том, что прибыл я наконец-то по его душу…— Итак, жду от вас гонца с секретным пакетом, — проговорил портрет. — Отправляйте гонца с первыми лучами солнца. И помните, для меня чрезвычайно важно содержимое пакета! Этот артефакт… Впрочем, вы все равно не поймете… Все, конец связи…— Позвольте попрощаться, ваше высокопревосходительство! — гаркнул полковник и отдал честь.Огненные вихри! Я едва успел шмыгнуть в соседнюю комнату, чтобы полковник, выходя в коридор, не заметил меня. Только он, поглаживая бакенбарды, скрылся из вида, я рванул к портрету.— Товарищ Черный Барон! — закричал я. — Ваше превосходительство! Эй, алло, алло! Прием! Откликнись же!Но сколько я ни приплясывал перед портретом, ни стучал кулаками по золоченой раме, все было тщетно. Портрет оставался портретом. Масляные краски не оживали, Черный Барон холодно смотрел с полотна сквозь меня.Ощутив вдруг, насколько глупо выгляжу, я остановился. Да и расшумелся я… Тьфу ты, что за невезение! Опять теперь продолжать поиски на ощупь? Эх, какую возможность упустил…— Р-руки вверх! — грянуло позади.Задрав руки, я медленно обернулся. Так и есть. Надо было мне взывать к портрету Черного Барона потише. Растревожил осиное гнездо… И почему в этом ресторане между этажами не предусмотрено звукоизоляционное перекрытие?На пороге комнаты стоял денщик Ванька, держа меня на прицеле допотопной кремневки. За его спиной грозно топорщил бакенбарды полковник с револьверами в обеих руках. За полковником топтался вооруженный саблей толстый майор. На его мундире на манер аксельбантов повисла длинная макаронина. А по коридору, стуча сапогами, бежали сюда из ресторанного зала один за другим переполошившиеся офицеры.— Это я его пымал! — орал радостно денщик Ванька. — Во второй раз! Ваше благородие, могу я надеяться на чин штабс-капитана? Ну хотя бы прапорщика?..— Молчать! — кричал полковник, вздыбливая бакенбарды, как рассерженный кот — усы. — Обнаружен важный шпион-самозванец! Отвечай, мерзкий гад, откуда у тебя визитная карточка Барона?— Можно мне руки опустить? — жалобно вопросил я. — И прикрыться? Я все-таки без штанов…— А у н-него хвост! — углядел толстый майор. — Н-нет, это не хвост, это кое-что другое… Н-нет, все-таки хвост… Потому что он сзади. А кое-что другое — спереди… Или н-наоборот?Денщик Ванька ахнул. Кремневка задрожала в его руках.— Действительно, хвост, — озадаченно проговорил полковник. — Странный какой-то шпион…— А в-вот я сейчас поотрубаю ему и спереди и сзади! — завопил майор, потрясая шашкой и макарониной. — Чтобы не вводил в з-заблуждение!..— Бей его! — кричали из коридора. — Стреляй! Руби! Истребляй красную сволочь! На этот раз не уйдет!Майор, стремясь привести свои угрозы в исполнение, взмахнул шашкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Конечно, я ничуть не испугался, когда на плечо мне опустилась холодная как лед, призрачная рука и раздалось позади замогильное, хриплое рычание.— Давайте сразу договоримся, — не оборачиваясь, сказал я. — Цепями бряцать, костями греметь и испускать леденящие душу стоны не будем. И вообще — не теряйте драгоценного времени. Отвалите! Я тороплюсь! Мне нужно к моей дивизии скорее попасть. И кстати, когда мы с ребятами будем брать город приступом, вам лучше убраться подобру-поздорову. Затопчем!Рычание стало громче. Я остановился. Не потому, что все-таки струхнул, а потому, что рука на плече, оказавшаяся вовсе не призрачной, а самой что ни на есть реальной, удерживала меня на месте.— Ну это уже беспредел, — фыркнул я] разворачиваясь. — Кому было сказано…Договорить я попросту не смог. На расстоянии шага от меня стоял, довольно ухмыляясь с высоты своего пятиметрового роста, демон Барлог. Я его сразу узнал. Портретное фото этого адского создания с незапамятных времен и до сих пор в преисподней на Доске почета сияет. Не мне чета — Барлог! Рост! Телосложение, по сравнению с которым бицепсы нынешнего губернатора Калифорнии — совершеннейший урюк! Копыта — железобетонные сваи, хвостище — таким только каменные мосты перешибать. Про клыки и рога я уже не говорю…— Здравствуйте… — выдавил я, — ваше дьявольское сиятельство… А ночной патруль где?— Я за него, — ухмыльнулся снова Барлог. — А ты, шмакодявка, видать, из наших?— Из ваших, — подтвердил я, и не подумав обидеться на «шмакодявку». Так это и есть пресловутый патруль? Псы чистилища! Да если б я знал, я бы не то что на улицу хвост не высунул, не только под стол спрятался, я бы в собственную шляпу залез, лишь бы только…— Давно из конторы?— Недельку… чуть побольше…— Ого! — загрохотал Барлог. — Как там кореш Люцифер поживает?! Не спекся еще на сидячей работе, канцелярская крыса?— Хорошо поживает, — осторожно ответил я. — Чего и вам, конечно, желает. Ну я пойду?..— Куда?— Люциферу передам горячий привет… Пока он не простыл… В смысле — привет, а не сам Лю…— Куда это ты пойдешь? — нахмурился демон. — Объявление о комендантском часе читал? Строжайше запрещается в сумерках шляться! Теперь пеняй на себя. Мало ли что мы с тобой одной крови… Дружба дружбой, а табачок врозь. Я ведь на службе, а не просто так тут прохлаждаюсь. Ну готовься. Сейчас я тебя жрать буду.— Погоди! — взвыл я. — Нельзя меня жрать!— Это почему? — удивился Барлог.Я забормотал что-то о своем важном задании, о VIP-клиенте Черном Бароне…— Это уж, извини, мне до лампочки Ильича, как принято выражаться, — прервал меня демон. — До фени, проще говоря. У тебя своя работа, у меня своя. Не нервируй меня! — Он пристукнул хвостом по стене ближайшего дома — взметнулся сноп искр. — Не хочешь, чтобы я тебя жрал? Тогда победи меня в честном бою, как тот же Черный Барон. И тогда я буду тебе служить, а не ему. Только на этот раз использование всяких прибамбасов вроде Пламенного Жезла строго воспрещается… Умники! — мрачнея, прогудел Барлог и погладил рыжее пятно застарелого ожога на мохнатой, мускулистой груди. — Один на один! Кулак в кулак! Рог в рог! — Он расправил плечищи, своротив ненароком случившийся рядом фонарный столб. — Ну?— А… по-другому как-нибудь решить вопрос нельзя? — проблеял я.— Можно, — кивнул демон. — Загадай мне три желания. Не смогу исполнить хотя бы одно — признаю себя побежденным.— Противотанковое зенитное орудие! — выпалил я. — С ядерной боеголовкой, — добавил еще, окинув чудовищную фигуру демона от рогов до копыт.Барлог утомленно вздохнул, пустив две нехилых струи пламени из обеих ноздрей.— Ну до каких пор вы меня за идиота считать будете? — осведомился он. — Что я, сумасшедший, что ли, выполнять желания, с помощью которых ты либо попытаешься меня истребить, либо удрать. Поумнел я за многие века! Выполняю только безобидные желания, которые ничем мне не грозят — ни прямо, ни косвенно. Да и вообще… — Он совсем по-дружески подмигнул мне. — Чего возиться с этими желаниями? Правило это… так, для проформы. Ни ядерной боеголовки, ни сверхзвукового катера на воздушной подушке — чтобы смотаться отсюда — ты не получишь. Хренушки. Давай уж сразу, без всяких там… Ам — и все. А?— Нет, — сглотнув, сказал я. — Не ам. Уж лучше потянуть немного…— Ну пеняй на себя, — прорычал Барлог, — хотел я тебя быстренько проглотить, но думаю — придется тщательно разжевывать… Если не хочешь по-хорошему. Давай первое желание! — рявкнул он.Что бы такое… Что бы такое пожелать?! Оружие отпадает. Транспорт для бегства тоже. Может, попросить демона расправиться с боевым серафимом-мечником Витольдом? Силы у них, наверное, примерно равные… Да как же! Станет Барлог наживать себе неприятности. Отговорится тем, что это желание, дескать, направлено во вред ему самому, и откажется. На всякий случай я попытался завести разговор об истреблении серафима, но Барлог только махнул лапой.— Нет, — сказал он. — Знаю я этих серафимов. Их тронь, а они своему начальству пожалуются. А ихнее начальство нашей конторе ноту протеста пошлет. Разборки начнутся на высшем уровне, а виноватым я окажусь. Не буду я с твоим Витольдом связываться, понял? Говори нормальное желание быстрее!— Хочу…Что бы такое несусветное пожелать?— Хочу тонну бананов! — крикнул я. — Нет, две тонны! Нет, двадцать!— Да хоть сто, — хмыкнул Барлог и звонко щелкнул хвостом, словно кнутом.Сверкнула огненная пентаграмма на деревянной мостовой — между мною и демоном. Сверкнула и через мгновение погасла. В туче быстро рассеивающегося серного выхлопа появился низкорослый человечек в банном халате с плюшевыми кистями, чернявый и босоногий.— Как зовут? — гаркнул на него Барлог.— Тофик… — пискнул человечек, кашляя и дико озираясь.— Двадцать тонн бананов можешь устроить?— Могу, дорогой… — трясясь всем телом, пообещал Тофик. — Могу бананы, могу апельсины, могу яблоки или гвоздики… только отпустите меня обратно…Снова хлыстовой щелчок хвоста — и несчастный Тофик исчез.— Убедился? — спросил Барлог.— А где бананы?— Да зачем тебе эти бананы?! Аппетит перед смертью прорезался? Я спрашиваю: убедился, что первое твое желание вполне выполнимо?— Д-да… Убедился.— Давай быстрее второе!Так… Значит, желания не должны быть направлены на причинение демону вреда или на то, чтобы помочь мне сбежать… Логично. Что же мне еще?..— Быстрее, быстрее! — торопил меня Барлог. — Чую, еще один нарушитель комендантского часа приближается. Быстрее! И так на одного тебя столько времени угробил.И внезапно я успокоился. А что? Думаете, бес оперативный сотрудник не может обмануть демона? Ну право на попытку у меня все-таки есть.— Второе желание! — объявил я. — Хочу австрийские резиновые подтяжки высшего качества с медными бляхами!— Лучше бы ты себе гроб заказал, — проворчал демон. — Хотя и гроб тебе не понадобится. От тебя ведь ничего не останется, потому что у меня пищеварительная система отсутствует. Ну делать нечего — получай!Щелчок, сноп искр — и на мне появились подтяжки. Я ощупал ремешки, бляхи… Действительно — отменный товар. Ох, не подведи меня хваленое австрийское качество!— Третье желание! — взревел демон. — Последнее! Давай! Чего тебе еще? Трусики из итальянского бутика или сумочку крокодиловой кожи? Давай!— Пинок, — попросил я.— Что?!— Пинок. Врежь мне как следует. Копытом под I зад. Изо всех сил.— Странное желание, — пожал плечами Барлог. — А-а, наверное, у тебя от страха ум за разум зашел? Ну ничего, бывает. Повернуться! Упор сидя принять!Барлог даже разбежался, словно футболист, бьющий пенальти. А потом как выдал мне железобетонным своим копытищем! Невероятной силы удар швырнул меня вперед, словно ядро из пушечного жерла. Кувыркаясь, я пролетел метров десять, набирая высоту, а потом… на сотую долю секунды замер в воздухе.Подтяжки действительно оказались что надо. Хорошо, что я успел, принимая «упор сидя», зацепить медную бляху за основание поломанного Барлогом столба. Растянувшись до упора, подтяжки самортизировали. Как камень из пращи, я вылетел из подтяжек и из штанов, пронесся над рогатой башкой изумлен-.ного до крайности Барлога.У меня дух захватило!Полет над ночным городом удался на славу. Домишки, заборы, мостовые, палисадники и огороды мелькали внизу, словно картинки в калейдоскопе. Ветер свистел в ушах. Жаль только, не оказалось ни одного зрителя, чтобы по достоинству оценить авиаторские мои способности. И жаль еще, что полет продлился недолго.Через пару секунд я уже пошел на снижение, а через секунду врезался головой в перину, закрывающую окно на втором этаже ресторана. Вынес перину вместе с оконной рамой и покатился по полу.Ну все… Некоторое время я сидел на полу, бессмысленно улыбаясь, тяжело дыша и представляя себе, как, наверное, сейчас бесится Барлог. Ночной патруль — он на то и ночной патруль. Улицы патрулирует, а в жилые помещения заходить не смеет.Наконец я поднялся. В открытое окно освежающе веяло ночным ветерком. Где-то далеко стучал копытами, щелкал хвостом и разочарованно и гневно ревел облапошенный впервые за много тысячелетий демон Барлог. Красота! Теперь хрен кто меня выманит на улицу до наступления рассвета…Я выглянул в коридор. Пусто. Внизу, на первом этаже, монотонно гудели офицеры, заливая вином страх и тоску по прошлой жизни. Стараясь не слишком стучать ботфортами, я прошел по коридору и неожиданно остановился перед одной из дверей. Дверь была полуоткрыта, в коридор долетали хриплые, отрывистые фразы. Интересно… Я осторожно заглянул в щель — давешний полковник с растрепанными бакенбардами, стоя посреди комнаты по стойке «смирно», рявкал:— Так точно! Слушаюсь! Никак нет!Чуть пошире открыв дверь, я оглядел комнату. Никого… Ну кроме собственно полковника, конечно. Деревянная кровать, столик с ночником, стул, какая-то картина на стене, окно, заложенное подушками, половичок — и больше ничего. А где собеседник бравого полковника? Кому он отвечает «так точно», «слушаюсь» и «никак нет»? Сам с собой он, что ли, разговаривает?Судя по всему, так оно и есть. Белая горячка в чистом виде! Допился, защитник отечества. Бывает… Но это еще ничего. Вот был у меня знакомый писатель Антон Красноглазов, так тот, допиваясь до кондиции, выходил на балкон репетировать речь, которую собирался произнести, став нобелевским лауреатом; при этом озвучивал в лицах выступления почетных членов Нобелевского комитета, жал себе руки и бурно аплодировал.— Так точно! — рявкнул в очередной раз полковник.Теперь я заметил: он обращался к картине на стене. Вернее, к портрету, как я только что разглядел. Из золоченой рамы на полковника сурово смотрел изображенный потемневшей от времени масляной краской совершенно лысый мужик, длиннолицый, с мосластыми скулами и .испанскими тонкими усиками.С портретом, значит, общается. И это бывает. Тот же писатель Антон Красноглазов, находясь в состоянии творческого кризиса (другими словами — в запое), вел долгие задушевные беседы с электрическими лампочками и диванными подушками. Последним он явно отдавал предпочтение, потому что, укладываясь спать, клал их с собой в постель, обещая наутро непременно жениться.— А еще позвольте доложить, — вытягиваясь в струнку, продолжал вещать портрету полковник, — вашего инспектора мы приняли с распростертыми объятиями, накормили, напоили и создали отличные условия для проведения инспекции…— Что? — шевельнув бровями, переспросил портрет.Тут я открыл рот. Я ведь сам видел, как портрет проговорил это «что». Выходит, я сам пьян не хуже полковника? У меня у самого белая горячка? Как это может быть, если я вообще ни глотка не выпил? Разве можно быть пьяным без спиртного? Невозможно! Я знаю только один случай, опровергающий ато утверждение: писатель Антон Красноглазое, все с себя пропив, опохмелялся методом самовнушения: «Вот я выпиваю стакан светлого холодного пива… Мне хорошо… Мне очень хорошо…» — и надирался в стельку.Но ведь я, хвала Владыке, не Красноглазов! И ничего я себе не внушал. Почему же тогда я могу видеть белогорячечные галлюцинации полковника?— Никакого инспектора я вам не посылал, — говорил между тем портрет. — Очевидно, тот, кто выдавал себя за инспектора, был шпионом. Кстати, где он теперь находится?— Вышел прогуляться, — ответил полковник.— Ночью? — Бледный рот под тонкими усиками сжался в усмешке. — Тогда можете забыть про вашего шпиона. О нем позаботится ночной патруль.Черный Барон! Так вот как он, оказывается, выглядит! У меня отлегло от сердца. Значит, с ума я не сошел. Уже радует. А остроумную систему связи Барон придумал. Никакого телефона не надо, не говоря уж о телеграфе.А чего я, спрашивается, стою здесь? Вот он — мой долгожданный VIP-клиент! Только подать голос — и можно будет связаться с ним, объявить о том, что прибыл я наконец-то по его душу…— Итак, жду от вас гонца с секретным пакетом, — проговорил портрет. — Отправляйте гонца с первыми лучами солнца. И помните, для меня чрезвычайно важно содержимое пакета! Этот артефакт… Впрочем, вы все равно не поймете… Все, конец связи…— Позвольте попрощаться, ваше высокопревосходительство! — гаркнул полковник и отдал честь.Огненные вихри! Я едва успел шмыгнуть в соседнюю комнату, чтобы полковник, выходя в коридор, не заметил меня. Только он, поглаживая бакенбарды, скрылся из вида, я рванул к портрету.— Товарищ Черный Барон! — закричал я. — Ваше превосходительство! Эй, алло, алло! Прием! Откликнись же!Но сколько я ни приплясывал перед портретом, ни стучал кулаками по золоченой раме, все было тщетно. Портрет оставался портретом. Масляные краски не оживали, Черный Барон холодно смотрел с полотна сквозь меня.Ощутив вдруг, насколько глупо выгляжу, я остановился. Да и расшумелся я… Тьфу ты, что за невезение! Опять теперь продолжать поиски на ощупь? Эх, какую возможность упустил…— Р-руки вверх! — грянуло позади.Задрав руки, я медленно обернулся. Так и есть. Надо было мне взывать к портрету Черного Барона потише. Растревожил осиное гнездо… И почему в этом ресторане между этажами не предусмотрено звукоизоляционное перекрытие?На пороге комнаты стоял денщик Ванька, держа меня на прицеле допотопной кремневки. За его спиной грозно топорщил бакенбарды полковник с револьверами в обеих руках. За полковником топтался вооруженный саблей толстый майор. На его мундире на манер аксельбантов повисла длинная макаронина. А по коридору, стуча сапогами, бежали сюда из ресторанного зала один за другим переполошившиеся офицеры.— Это я его пымал! — орал радостно денщик Ванька. — Во второй раз! Ваше благородие, могу я надеяться на чин штабс-капитана? Ну хотя бы прапорщика?..— Молчать! — кричал полковник, вздыбливая бакенбарды, как рассерженный кот — усы. — Обнаружен важный шпион-самозванец! Отвечай, мерзкий гад, откуда у тебя визитная карточка Барона?— Можно мне руки опустить? — жалобно вопросил я. — И прикрыться? Я все-таки без штанов…— А у н-него хвост! — углядел толстый майор. — Н-нет, это не хвост, это кое-что другое… Н-нет, все-таки хвост… Потому что он сзади. А кое-что другое — спереди… Или н-наоборот?Денщик Ванька ахнул. Кремневка задрожала в его руках.— Действительно, хвост, — озадаченно проговорил полковник. — Странный какой-то шпион…— А в-вот я сейчас поотрубаю ему и спереди и сзади! — завопил майор, потрясая шашкой и макарониной. — Чтобы не вводил в з-заблуждение!..— Бей его! — кричали из коридора. — Стреляй! Руби! Истребляй красную сволочь! На этот раз не уйдет!Майор, стремясь привести свои угрозы в исполнение, взмахнул шашкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33