Ничего не говорилось о боссе мафии Джо Раисе. Труп Тони Ангвиша был найден в указанном мной месте. Тесты полицейских экспертов по баллистике уже доказали, что смертоносная пуля соответствовала пулям из моего «кольта», зарегистрированного в полиции.
Надо сознаться, что я всего не предвидел, фактически я не заглядывал слишком далеко вперед. В конце-то концов.я считал, что делаю доброе дело.
Так или иначе, но еще одна моя идея осталась нереализованной. Она была потрясающей...Первое. Чему бы ни было посвящено «тайное совещание», о котором мне сообщил Тони Ангвиш (об этом я ничего не написал в своей декларации), Юлиус Себастьян, Джо Райе и другие должны будут там присутствовать.
Второе. Совещание должно было начаться в 4 часа дня и продолжаться как минимум час, возможно — больше.Третье. В течение десяти минут после того, как я сбросил свои первые «бумажные бомбы», то есть уже в 4 часа 40 минут, был установлен полицейский кордон вокруг квартала. А это означало, что с 4 часов 50 минут
никто не мог войти в здание Себастьяна или выйти оттуда, не назвав себя полицейским.Вывод: надо прорваться туда.Я попросил таксиста отвезти меня до угла Сансет-бульвара и Джи-несс-авеню, то есть ровно за квартал до агентства Себастьяна.
Может быть, «кордон» состоит из двух человек, мимо которых удастся проскользнуть? Я не сомневался, что одно это заставит пуститься за мной вдогонку сотню копов.
И тогда не я один выясню, что это за встреча соучастников в кабинете достопочтенного мистера Себастьяна, и информация станет достоянием-широких кругов общественности.
Идея замечательная. Единственный недостаток: она была неосуществимой.Часы показали уже четверть восьмого: стемнело, что помогало. Не очень-то, но я был благодарен и за малое.
На этот раз «кордон» на самом деле был «кордоном». Находясь на расстоянии целого квартала, я разглядел четырех полицейских в форме, а среди них, наверное, было еще несколько в гражданской одежде. Полицейская радиофицированная машина проехала мимо такси, когда мы притормозили у тротуара.
Я вылез из такси, положив на сиденье лишний доллар сверх платы, — не слишком много, но достаточно, чтобы он не вспоминал меня с подозрением.
Такси уехало, а я стоял на противоположной стороне улицы в квартале, где несколько недель назад стояло здание Государственного банка. Теперь этот квартал превратился в сплошные руины... как моя жизнь. Повсюду лежали кучи щебня.
Я перешел улицу и углубился в это царство разрухи.Кто мог ждать того, что вскоре случилось? Я пробирался вперед, перебегая от одного укрытия к другому, лавируя между кучами обломков и свалкой строительных отходов. Когда я преодолел три четверти территории квартала, подлежащего перестройке по плану обновления города, я увидел косую стальную стрелу, поднимающуюся к небу. Это был установленный самоходный кран Джека Джексона: решетчатая стрела чем-то походила на пожарную лестницу.
Я пробирался вперед и внезапно... — что это? Движение? Да, совершенно верно, кто-то шевелился в кабине самоходного крана. Вниз спускается человек.
Черт возьми, да это Джексон!
Я подошел сзади к. нему и негромко сказал:
— Эй, Джексон!
Он быстро повернулся.
— Праваливай!
— Ш-ш-ш... Что ты так орешь? Тебя слышно в Глегдейде.
— Проваливай!
— Замолчи. Джексон, это же я!
— Вы!
— Джексон, мы же друзья, да?
За последующие тридцать секунд я произнес самую красноречивую и торопливую речь в своей жизни, левой рукой придерживая Джексона сзади за шею, а правая, сжатая в кулак, была занесена над его головой. Он немного остыл, в особенности после того, как понял, что моя борода просто для маскировки и совсем не заразная. Я объяснил ему, что меня бессовестно оболгали, что процентов девяносто из того, что говорили про меня, было выдумано, и так далее. Он снова был уже почти на моей стороне, но в этот момент я заметил, что к нам направляется полицейский офицер.
— Джексон, — сказал я, — если ты ему скажешь, я погиб. Лучше придумай что-то другое. Например, что ты заснул, ну и тебе приснился какой-то кошмар.
— Мне так и показалось.
Я плюхнулся на землю, а Джексон поплелся навстречу офицеру. Очевидно, моя торопливая беседа его убедила, потому что полицейский не пошел дальше и не сцапал меня.
Джексон вернулся назад и сел на землю подле меня.
— Сказал ему, что мне привиделся жуткий сон, как ты посоветовал, когда я задремал у себя в кабине. Он знает, что я тут давно работаю.
Он вытащил фляжку из-за своего ремня, ловко отвинтил крышку.
— Шелл?
Это он меня угощал.
Вроде бы предложение совершенно логичное. Возможно, это приведет в порядок мои нервы. Я отхлебнул из фляги, потом торопливо объяснил кое-что из того, что творится, и осведомился, как это получилось, что он еще здесь.
— Пошабашил примерно полчаса назад, — объяснил он, — босс торопит, чтобы взяться за следующий квартал. Я тут замешкался из-за переполоха вокруг здания Себастьяна. И решил посмотреть.
— Я здесь тоже из-за Себастьяна. Джо, мне необходимо попасть в его офис, но мимо полицейских не проскользнуть. Однако, Джексон, если ты мне поможешь, возможно, у меня и получится.
— Чтобы я тебе помог?
Он, судя по тону, не умирал от желания помочь, но и не отказывался заранее. Возможно, уже крепко насосался из фляги, но все же здорово проголодался, вот и не радовался неизбежной задержке. Он снова взболтал фляжку; я его не остановил. Лишний глоток сделает его более покладистым.
— Шелл?
Он протягивал фляжку.
Я глотнул чуть больше, чем намеревался: бросило в жар, на лбу выступили капельки пота, уши горели. Но все сомнения моментально испарились.
— Э-е-ух... Полагаю, мне этого достаточно. Он спросил:
— Чем я могу тебе помочь?
— Ах, да. Вообще-то все очень просто. Я хочу подняться в офис Себастьяна, верно? Верно. Но идти по лестнице я не могу. Не могу взобраться по стене. Не могу долететь по воздуху. Но если ты наклонишь стрелу своего крана так, чтобы она коснулась четвертого этажа здания Себастьяна, я сумею влезть по ней и проникнуть в его офис через окно. Правильно? Так что...
— Неправильно. Видишь, где стоит мой кран?
Я видел. Он был припаркован на этой стороне улицы, здание Себастьяна находилось как раз напротив.
— Да вижу. Ну и что?
— Эта стрела слишком длинная... для того, что ты надумал. 122 фута. Очень длинная, вот что я тебе скажу, Чтобы получилось, как ты хочешь, платформу надо поставить вон там. Тогда я смог бы опустить стрелу вниз вдоль фасада. И тогда забирайся себе в любое окно. Понятно? Вот что я имею в виду. А с этого места конец стрелы будет очень далеко.
— Ясно.
Джексон подошел к решению проблемы ответственно, минут пять он раздумывал над ней, затем вновь приложился к фляжке и молча протянул ее мне. Я сделал небольшой глоток. После этого Джексон спросил:
— Ты ведь не хочешь, чтобы я включил мотор и стал перебазировать кран на другое место?
— Боже упаси! Сюда немедленно нагрянут копы.
— Сразу же. Значит, не передвигать кран. И надо работать быстро.Так?
— Правильно. Чертовски быстро. Нужно опередить копов.
Между нами установилось полнейшее взаимопонимание. Наши головы работали с умилительной точностью и логикой, присущей закадычным друзьям-приятелям.
Джексон сказал:
— Я знаю, как это сделать, не сдвигая кран с места. Ни на один дюйм.
Он помолчал, восхищенный собственной находчивостью, потом продолжал:
— Мы заведем мотор и повернем кабину крана к улице. Немножечко опустим стрелу. Все это в таком темпе, что сначала никто ничего не заметит. Конечно, потом-то разберутся.
— Да, конечно.
— Потом я немножечко отведу грушу и влеплю между этими окнами в офисе Себастьяна. Они очухаются только после того, как все будет
кончено!
— Угу, представляю. Но мне-то от этого какая польза? Разве только... Джексон, на меня произвела огромное впечатление твоя изобретательность. В твоем предложении, несомненно, имеется рациональное зерно. Однако необходимо, чтобы у тебя была твердая рука и верный глаз. Сумеешь ли ты сделать так, чтобы этот чертов шар оказался достаточно близко от окон?
— Спрашиваешь! Я же специалист!
— Точно. Ты можешь сбросить шаром муху со стены — или что-то в этом роде. Ты сумеешь подвести шар вместе со мной так, чтобы я смог соскочить в окно? Которое? Нам лучше заранее это решить.
— Верно. Я буду целиться в простенок, вон, тот, видишь? Между двумя окнами. Договорились?
— Конечно.
Я вспомнил, что по ту сторону стены в двухфутовом проеме между окнами кабинета помещается «Жизнь и Смерть» Роберта Делтона.
— Отлично, — сказал я.
— Может случиться, что я самую малость отступлю от середины в ту или иную сторону. Но шар пойдет медленно, и ты сумеешь решить, в которое окно прыгать.
— Времени на раздумье у меня будет не слишком много, не так ли?
— Ясно, что немного.
— Нужно будет быстро решать.
— Очень быстро.
Он согласно кивнул головой.
— А что будет, если я ошибусь и спрыгну очень рано?
— Про тебя я не знаю, но шар откачнется назад.
— Правильно... Слушай, Джексон, а если ты промажешь?
— Сомнительно, — сказал он ворчливо, — весьма сомнительно. Не думай об этом, Шелл, старина. Допустим, такое случается, ты же это заметишь, когда будешь там. Зачем заранее накликать беду?
— Олл-райт, Джексон, — сказал я и замолчал. В голове гудело. Что, черт побери, он наливает в свою флягу?
— Поехали!
Я забрался на шар.Джексон заработал рычагами и начал меня поднимать. Чем выше я поднимался, тем яснее становились мысли. Конечно же, вся идея бредовая. Нужно отказаться, пока не поздно.
— Джексон, — сказал я, — мне... Конечно, он не услышал.
Стрела повернулась. Теперь я висел над улицей, вцепившись в трос. Ноги соскальзывали с круглой верхушки стальной груши. Груша раскачивалась. Это было похуже морской качки.
Стена здания Себастьяна надвигалась.
— Стоп! — заорал я.
Мне казалось, что здание несется ко мне. Все шесть этажей Себастьяна выбрали меня из всего человеческого рода и намереваются стереть в порошок. Точнее, превратить в кровавое месиво.
Но здание отступило. Джексон не рассчитал? Шар не достиг стены. Вот движение замедлилось, мгновенная остановка, шар пошел назад. Я спасен! Нет, дорогие, хватит безумия. Если только эта штука спустится, ничто не загонит меня снова на шар! Я не буду играть в гольф и бильярд, больше никаких шаров!
Ох, какое облегчение!Шар пролетел мимо кабины, я увидел, что Джексон снова колдует с рычагами. На физиономии — явно маниакальное выражение. Отвернувшись от меня, этот сукин сын вновь повернул красный рычаг.
Помешался.
— Джексон, стоп! — завопил я. — Операция отменяется! Шар двинулся вперед.
— Нет, Джексон, нет! Я пере...
На этот раз шар не двигался, а мчался. Я, несомненно, врежусь в стену. И как это я сразу не подумал, что Джексон никогда не останавливал свой шар возле стены, он привык крушить, превращать в груды кирпича и щебня. Мускульная память, условный рефлекс. То, что он пьян, ничего не изменит.
Стена приближалась.Теперь уже недолго...Вот и наступает конец. Возможно, они поместят тут памятную надпись «на этом месте разбился Шелл Скотт». Дощечка просуществует неделю — до того дня, пока перестройка не доберется до здания Себастьяна. И тогда я стану всего лишь воспоминанием. Пятном на разбитых кирпичах.
Но такова жизнь.Бесполезно плакать о пролитой крови.Ветер свистел мимо моей головы.И стало необычайно светло.Первый ход в сторону здания Себастьяна сразу же привлек внимание. Слишком большое внимание. Меня освещали лучами карманных фонариков, фарами машин, сигнальным огнем — точно так же, как в военное время зенитчики выискивали в небе вражеские самолеты.
Но выстрелов не было — никто не знал, что все это значит. И, конечно, не узнали меня, поскольку моя шутовская борода развевалась, закрывая физиономию.
Стена — прямо передо мной. На этот раз Джексон все рассчитал совершенно точно. Шар был направлен по центру проема между двух окон. В самый последний момент я смог увидеть через окна собравшихся в офисе людей.
Прыгать — поздно.Единственное, что я мог сделать, это подтянуться на тросе.Шар ударил о стену.Стук, грохот.Я посчитал себя убитым.Это — смерть.
Жизнью такое быть не могло.Я почувствовал, что на меня что-то напирает, стараясь выдавить внутренности, как пасту из тюбика; что-то подалось. Я решил, что это я не выдержал, моя голова, кости, мышцы и так далее. Все тело разваливалось на клочки.
Теперь-то я знаю, что такое адская боль.Но если я умер, то не должен чувствовать боли?Значит, я все же жив?Да, я не умер. На меня сыпались обломки кирпичей, что-то обрушилось на голову, потом я неожиданно уже летел по воздуху, заполненному пылью, щебенкой и кусками покореженного металла. Стальной шар прошил стену дома как раз в том месте, где была вмонтирована «Жизнь и Смерть» Делтона.
Я увидел лица, письменный стол в каком-то тумане, все было неясное, расплывающееся.Падая, я налетел на двух парней, которые только что повернули ко мне испуганные лица, и мы втроем повалились на пол.
Шоковое состояние. Все — как в замедленном темпе. Я не потерял сознания, но у меня была разбита голова, сначала я даже плохо видел.
Все же мне удалось подняться с пола; на это потребовалось много времени, однако я сумел встать. Все болело, перед глазами плыли красные круги; но свой «кольт» я сжимал в руке.
Конечно, я действовал слишком медленно. Что касается остальных, то они остолбенели от изумления. И ни у кого в руках я не видел оружия, хотя у одного-то человека оно, наверное, имелось.
Отступая назад на непослушных ногах, я прежде всего заметил рожу Билла Бончака. Щеточка черных усиков, блестящая лысая голова и все тот же черный костюм. Несомненно тот, в котором он был одет накануне. Когда я видел его.
Когда он увидел Сильвию.В помещении было еще несколько человек. Джо Райс, толстый, с брюшком, масляными глазами, его лошадиная физиономия с выдающейся вперед челюстью выглядела бледной маской смерти. Милас Каппер, темная лошадка, о подпольной деятельности которого никто ничего не знал, но которого уважал даже Джо Райс. Он сидел рядом с Себастьяном, а по другую сторону Себастьяна уютно устроился в кресле розовощекий недомерок Мордехай Питере, его бесцветные широко расставленные глаза уставились на меня из-за больших стекол его роговых очков. Слева от меня в углу стоял Гарри Вароу, его физиономия была такой же белой, как знаменитая прядь в волосах.
Кроме них, в офисе было еще три-четыре человека дельцов разного калибра, один из них был боссом крупного синдиката, а рядом с Вароу — ну как вы думаете, кто именно?
Хорейша М. Хамбл.Это меня не поразило.Возможно, я просто утратил способность чему-либо удивляться. Или же все дело было в том, что он был здесь на месте, среди своих. По логике вещей он должен был находиться здесь. С кем же ему еще быть в этот момент, как не с Себастьяном, Каппером, Вароу, Питерсом и Райсом?
И Билли Бончаком, разумеется!Из всех собравшихся здесь людей один только Бончак попытался выхватить оружие. Очень может быть, что у остальных его даже не было. Большинство других убивали словами, семантическим оружием, наточенным до необходимой остроты.
Конечно, могут найтись такие, которые станут уверять, что в в том, что накануне дня своих выборов Хорейша М. Хамбл находился в такой сомнительной компании, нет ничего особенного.
А по-моему, найти его здесь равноценно обнаружению рецидивиста в машине, на которой собирались скрыться воры, грабящие банк. Вина по связям. Соучастие. Конечно, формально он не совершил никакого преступления. Возможно, воры находились еще внутри банка, ограбление еще не было осуществлено, однако...
То, что я застал Хамбла да и всех остальных здесь, делало мои мытарства не напрасными. Все приобрело смысл.
Я произнес как только мог ясно и отчетливо, чтобы не сомневаться, что все услышат:
— Как честный гражданин я задерживаю Вильяма Бончака за тяжкое преступление, убийство Сильвии Вайт.
Я успел это сказать. Мне было слышно, как поднимается лифт, по лестнице грохочут ноги бегущих, а кто-то уже колотится в запертую дверь. Разумеется, в офисе полиции не было. Себастьян никогда бы этого не разрешил. Нельзя было удивляться и тому, что эти люди не пытались пробраться через полицейский кордон.
Бончак, находившийся слева от меня, держал руку под полой пиджака. Не на пистолете, но поблизости. Именно так обстояло дело, когда я впервые увидел его. С тех пор он не шевельнулся. Ну что же, я предоставляю ему возможность что-то предпринять. Каждый человек имеет на это право.
Я повернулся спиной к Бончаку. Не выдержит. Видеть спину противника — непреодолимое искушение для такого сукиного сына, как Бончак. Я показывал ему свою спину ровно столько, сколько мог, сколько осмеливался.
Кроме меня, никто еще не произнес ни единого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Надо сознаться, что я всего не предвидел, фактически я не заглядывал слишком далеко вперед. В конце-то концов.я считал, что делаю доброе дело.
Так или иначе, но еще одна моя идея осталась нереализованной. Она была потрясающей...Первое. Чему бы ни было посвящено «тайное совещание», о котором мне сообщил Тони Ангвиш (об этом я ничего не написал в своей декларации), Юлиус Себастьян, Джо Райе и другие должны будут там присутствовать.
Второе. Совещание должно было начаться в 4 часа дня и продолжаться как минимум час, возможно — больше.Третье. В течение десяти минут после того, как я сбросил свои первые «бумажные бомбы», то есть уже в 4 часа 40 минут, был установлен полицейский кордон вокруг квартала. А это означало, что с 4 часов 50 минут
никто не мог войти в здание Себастьяна или выйти оттуда, не назвав себя полицейским.Вывод: надо прорваться туда.Я попросил таксиста отвезти меня до угла Сансет-бульвара и Джи-несс-авеню, то есть ровно за квартал до агентства Себастьяна.
Может быть, «кордон» состоит из двух человек, мимо которых удастся проскользнуть? Я не сомневался, что одно это заставит пуститься за мной вдогонку сотню копов.
И тогда не я один выясню, что это за встреча соучастников в кабинете достопочтенного мистера Себастьяна, и информация станет достоянием-широких кругов общественности.
Идея замечательная. Единственный недостаток: она была неосуществимой.Часы показали уже четверть восьмого: стемнело, что помогало. Не очень-то, но я был благодарен и за малое.
На этот раз «кордон» на самом деле был «кордоном». Находясь на расстоянии целого квартала, я разглядел четырех полицейских в форме, а среди них, наверное, было еще несколько в гражданской одежде. Полицейская радиофицированная машина проехала мимо такси, когда мы притормозили у тротуара.
Я вылез из такси, положив на сиденье лишний доллар сверх платы, — не слишком много, но достаточно, чтобы он не вспоминал меня с подозрением.
Такси уехало, а я стоял на противоположной стороне улицы в квартале, где несколько недель назад стояло здание Государственного банка. Теперь этот квартал превратился в сплошные руины... как моя жизнь. Повсюду лежали кучи щебня.
Я перешел улицу и углубился в это царство разрухи.Кто мог ждать того, что вскоре случилось? Я пробирался вперед, перебегая от одного укрытия к другому, лавируя между кучами обломков и свалкой строительных отходов. Когда я преодолел три четверти территории квартала, подлежащего перестройке по плану обновления города, я увидел косую стальную стрелу, поднимающуюся к небу. Это был установленный самоходный кран Джека Джексона: решетчатая стрела чем-то походила на пожарную лестницу.
Я пробирался вперед и внезапно... — что это? Движение? Да, совершенно верно, кто-то шевелился в кабине самоходного крана. Вниз спускается человек.
Черт возьми, да это Джексон!
Я подошел сзади к. нему и негромко сказал:
— Эй, Джексон!
Он быстро повернулся.
— Праваливай!
— Ш-ш-ш... Что ты так орешь? Тебя слышно в Глегдейде.
— Проваливай!
— Замолчи. Джексон, это же я!
— Вы!
— Джексон, мы же друзья, да?
За последующие тридцать секунд я произнес самую красноречивую и торопливую речь в своей жизни, левой рукой придерживая Джексона сзади за шею, а правая, сжатая в кулак, была занесена над его головой. Он немного остыл, в особенности после того, как понял, что моя борода просто для маскировки и совсем не заразная. Я объяснил ему, что меня бессовестно оболгали, что процентов девяносто из того, что говорили про меня, было выдумано, и так далее. Он снова был уже почти на моей стороне, но в этот момент я заметил, что к нам направляется полицейский офицер.
— Джексон, — сказал я, — если ты ему скажешь, я погиб. Лучше придумай что-то другое. Например, что ты заснул, ну и тебе приснился какой-то кошмар.
— Мне так и показалось.
Я плюхнулся на землю, а Джексон поплелся навстречу офицеру. Очевидно, моя торопливая беседа его убедила, потому что полицейский не пошел дальше и не сцапал меня.
Джексон вернулся назад и сел на землю подле меня.
— Сказал ему, что мне привиделся жуткий сон, как ты посоветовал, когда я задремал у себя в кабине. Он знает, что я тут давно работаю.
Он вытащил фляжку из-за своего ремня, ловко отвинтил крышку.
— Шелл?
Это он меня угощал.
Вроде бы предложение совершенно логичное. Возможно, это приведет в порядок мои нервы. Я отхлебнул из фляги, потом торопливо объяснил кое-что из того, что творится, и осведомился, как это получилось, что он еще здесь.
— Пошабашил примерно полчаса назад, — объяснил он, — босс торопит, чтобы взяться за следующий квартал. Я тут замешкался из-за переполоха вокруг здания Себастьяна. И решил посмотреть.
— Я здесь тоже из-за Себастьяна. Джо, мне необходимо попасть в его офис, но мимо полицейских не проскользнуть. Однако, Джексон, если ты мне поможешь, возможно, у меня и получится.
— Чтобы я тебе помог?
Он, судя по тону, не умирал от желания помочь, но и не отказывался заранее. Возможно, уже крепко насосался из фляги, но все же здорово проголодался, вот и не радовался неизбежной задержке. Он снова взболтал фляжку; я его не остановил. Лишний глоток сделает его более покладистым.
— Шелл?
Он протягивал фляжку.
Я глотнул чуть больше, чем намеревался: бросило в жар, на лбу выступили капельки пота, уши горели. Но все сомнения моментально испарились.
— Э-е-ух... Полагаю, мне этого достаточно. Он спросил:
— Чем я могу тебе помочь?
— Ах, да. Вообще-то все очень просто. Я хочу подняться в офис Себастьяна, верно? Верно. Но идти по лестнице я не могу. Не могу взобраться по стене. Не могу долететь по воздуху. Но если ты наклонишь стрелу своего крана так, чтобы она коснулась четвертого этажа здания Себастьяна, я сумею влезть по ней и проникнуть в его офис через окно. Правильно? Так что...
— Неправильно. Видишь, где стоит мой кран?
Я видел. Он был припаркован на этой стороне улицы, здание Себастьяна находилось как раз напротив.
— Да вижу. Ну и что?
— Эта стрела слишком длинная... для того, что ты надумал. 122 фута. Очень длинная, вот что я тебе скажу, Чтобы получилось, как ты хочешь, платформу надо поставить вон там. Тогда я смог бы опустить стрелу вниз вдоль фасада. И тогда забирайся себе в любое окно. Понятно? Вот что я имею в виду. А с этого места конец стрелы будет очень далеко.
— Ясно.
Джексон подошел к решению проблемы ответственно, минут пять он раздумывал над ней, затем вновь приложился к фляжке и молча протянул ее мне. Я сделал небольшой глоток. После этого Джексон спросил:
— Ты ведь не хочешь, чтобы я включил мотор и стал перебазировать кран на другое место?
— Боже упаси! Сюда немедленно нагрянут копы.
— Сразу же. Значит, не передвигать кран. И надо работать быстро.Так?
— Правильно. Чертовски быстро. Нужно опередить копов.
Между нами установилось полнейшее взаимопонимание. Наши головы работали с умилительной точностью и логикой, присущей закадычным друзьям-приятелям.
Джексон сказал:
— Я знаю, как это сделать, не сдвигая кран с места. Ни на один дюйм.
Он помолчал, восхищенный собственной находчивостью, потом продолжал:
— Мы заведем мотор и повернем кабину крана к улице. Немножечко опустим стрелу. Все это в таком темпе, что сначала никто ничего не заметит. Конечно, потом-то разберутся.
— Да, конечно.
— Потом я немножечко отведу грушу и влеплю между этими окнами в офисе Себастьяна. Они очухаются только после того, как все будет
кончено!
— Угу, представляю. Но мне-то от этого какая польза? Разве только... Джексон, на меня произвела огромное впечатление твоя изобретательность. В твоем предложении, несомненно, имеется рациональное зерно. Однако необходимо, чтобы у тебя была твердая рука и верный глаз. Сумеешь ли ты сделать так, чтобы этот чертов шар оказался достаточно близко от окон?
— Спрашиваешь! Я же специалист!
— Точно. Ты можешь сбросить шаром муху со стены — или что-то в этом роде. Ты сумеешь подвести шар вместе со мной так, чтобы я смог соскочить в окно? Которое? Нам лучше заранее это решить.
— Верно. Я буду целиться в простенок, вон, тот, видишь? Между двумя окнами. Договорились?
— Конечно.
Я вспомнил, что по ту сторону стены в двухфутовом проеме между окнами кабинета помещается «Жизнь и Смерть» Роберта Делтона.
— Отлично, — сказал я.
— Может случиться, что я самую малость отступлю от середины в ту или иную сторону. Но шар пойдет медленно, и ты сумеешь решить, в которое окно прыгать.
— Времени на раздумье у меня будет не слишком много, не так ли?
— Ясно, что немного.
— Нужно будет быстро решать.
— Очень быстро.
Он согласно кивнул головой.
— А что будет, если я ошибусь и спрыгну очень рано?
— Про тебя я не знаю, но шар откачнется назад.
— Правильно... Слушай, Джексон, а если ты промажешь?
— Сомнительно, — сказал он ворчливо, — весьма сомнительно. Не думай об этом, Шелл, старина. Допустим, такое случается, ты же это заметишь, когда будешь там. Зачем заранее накликать беду?
— Олл-райт, Джексон, — сказал я и замолчал. В голове гудело. Что, черт побери, он наливает в свою флягу?
— Поехали!
Я забрался на шар.Джексон заработал рычагами и начал меня поднимать. Чем выше я поднимался, тем яснее становились мысли. Конечно же, вся идея бредовая. Нужно отказаться, пока не поздно.
— Джексон, — сказал я, — мне... Конечно, он не услышал.
Стрела повернулась. Теперь я висел над улицей, вцепившись в трос. Ноги соскальзывали с круглой верхушки стальной груши. Груша раскачивалась. Это было похуже морской качки.
Стена здания Себастьяна надвигалась.
— Стоп! — заорал я.
Мне казалось, что здание несется ко мне. Все шесть этажей Себастьяна выбрали меня из всего человеческого рода и намереваются стереть в порошок. Точнее, превратить в кровавое месиво.
Но здание отступило. Джексон не рассчитал? Шар не достиг стены. Вот движение замедлилось, мгновенная остановка, шар пошел назад. Я спасен! Нет, дорогие, хватит безумия. Если только эта штука спустится, ничто не загонит меня снова на шар! Я не буду играть в гольф и бильярд, больше никаких шаров!
Ох, какое облегчение!Шар пролетел мимо кабины, я увидел, что Джексон снова колдует с рычагами. На физиономии — явно маниакальное выражение. Отвернувшись от меня, этот сукин сын вновь повернул красный рычаг.
Помешался.
— Джексон, стоп! — завопил я. — Операция отменяется! Шар двинулся вперед.
— Нет, Джексон, нет! Я пере...
На этот раз шар не двигался, а мчался. Я, несомненно, врежусь в стену. И как это я сразу не подумал, что Джексон никогда не останавливал свой шар возле стены, он привык крушить, превращать в груды кирпича и щебня. Мускульная память, условный рефлекс. То, что он пьян, ничего не изменит.
Стена приближалась.Теперь уже недолго...Вот и наступает конец. Возможно, они поместят тут памятную надпись «на этом месте разбился Шелл Скотт». Дощечка просуществует неделю — до того дня, пока перестройка не доберется до здания Себастьяна. И тогда я стану всего лишь воспоминанием. Пятном на разбитых кирпичах.
Но такова жизнь.Бесполезно плакать о пролитой крови.Ветер свистел мимо моей головы.И стало необычайно светло.Первый ход в сторону здания Себастьяна сразу же привлек внимание. Слишком большое внимание. Меня освещали лучами карманных фонариков, фарами машин, сигнальным огнем — точно так же, как в военное время зенитчики выискивали в небе вражеские самолеты.
Но выстрелов не было — никто не знал, что все это значит. И, конечно, не узнали меня, поскольку моя шутовская борода развевалась, закрывая физиономию.
Стена — прямо передо мной. На этот раз Джексон все рассчитал совершенно точно. Шар был направлен по центру проема между двух окон. В самый последний момент я смог увидеть через окна собравшихся в офисе людей.
Прыгать — поздно.Единственное, что я мог сделать, это подтянуться на тросе.Шар ударил о стену.Стук, грохот.Я посчитал себя убитым.Это — смерть.
Жизнью такое быть не могло.Я почувствовал, что на меня что-то напирает, стараясь выдавить внутренности, как пасту из тюбика; что-то подалось. Я решил, что это я не выдержал, моя голова, кости, мышцы и так далее. Все тело разваливалось на клочки.
Теперь-то я знаю, что такое адская боль.Но если я умер, то не должен чувствовать боли?Значит, я все же жив?Да, я не умер. На меня сыпались обломки кирпичей, что-то обрушилось на голову, потом я неожиданно уже летел по воздуху, заполненному пылью, щебенкой и кусками покореженного металла. Стальной шар прошил стену дома как раз в том месте, где была вмонтирована «Жизнь и Смерть» Делтона.
Я увидел лица, письменный стол в каком-то тумане, все было неясное, расплывающееся.Падая, я налетел на двух парней, которые только что повернули ко мне испуганные лица, и мы втроем повалились на пол.
Шоковое состояние. Все — как в замедленном темпе. Я не потерял сознания, но у меня была разбита голова, сначала я даже плохо видел.
Все же мне удалось подняться с пола; на это потребовалось много времени, однако я сумел встать. Все болело, перед глазами плыли красные круги; но свой «кольт» я сжимал в руке.
Конечно, я действовал слишком медленно. Что касается остальных, то они остолбенели от изумления. И ни у кого в руках я не видел оружия, хотя у одного-то человека оно, наверное, имелось.
Отступая назад на непослушных ногах, я прежде всего заметил рожу Билла Бончака. Щеточка черных усиков, блестящая лысая голова и все тот же черный костюм. Несомненно тот, в котором он был одет накануне. Когда я видел его.
Когда он увидел Сильвию.В помещении было еще несколько человек. Джо Райс, толстый, с брюшком, масляными глазами, его лошадиная физиономия с выдающейся вперед челюстью выглядела бледной маской смерти. Милас Каппер, темная лошадка, о подпольной деятельности которого никто ничего не знал, но которого уважал даже Джо Райс. Он сидел рядом с Себастьяном, а по другую сторону Себастьяна уютно устроился в кресле розовощекий недомерок Мордехай Питере, его бесцветные широко расставленные глаза уставились на меня из-за больших стекол его роговых очков. Слева от меня в углу стоял Гарри Вароу, его физиономия была такой же белой, как знаменитая прядь в волосах.
Кроме них, в офисе было еще три-четыре человека дельцов разного калибра, один из них был боссом крупного синдиката, а рядом с Вароу — ну как вы думаете, кто именно?
Хорейша М. Хамбл.Это меня не поразило.Возможно, я просто утратил способность чему-либо удивляться. Или же все дело было в том, что он был здесь на месте, среди своих. По логике вещей он должен был находиться здесь. С кем же ему еще быть в этот момент, как не с Себастьяном, Каппером, Вароу, Питерсом и Райсом?
И Билли Бончаком, разумеется!Из всех собравшихся здесь людей один только Бончак попытался выхватить оружие. Очень может быть, что у остальных его даже не было. Большинство других убивали словами, семантическим оружием, наточенным до необходимой остроты.
Конечно, могут найтись такие, которые станут уверять, что в в том, что накануне дня своих выборов Хорейша М. Хамбл находился в такой сомнительной компании, нет ничего особенного.
А по-моему, найти его здесь равноценно обнаружению рецидивиста в машине, на которой собирались скрыться воры, грабящие банк. Вина по связям. Соучастие. Конечно, формально он не совершил никакого преступления. Возможно, воры находились еще внутри банка, ограбление еще не было осуществлено, однако...
То, что я застал Хамбла да и всех остальных здесь, делало мои мытарства не напрасными. Все приобрело смысл.
Я произнес как только мог ясно и отчетливо, чтобы не сомневаться, что все услышат:
— Как честный гражданин я задерживаю Вильяма Бончака за тяжкое преступление, убийство Сильвии Вайт.
Я успел это сказать. Мне было слышно, как поднимается лифт, по лестнице грохочут ноги бегущих, а кто-то уже колотится в запертую дверь. Разумеется, в офисе полиции не было. Себастьян никогда бы этого не разрешил. Нельзя было удивляться и тому, что эти люди не пытались пробраться через полицейский кордон.
Бончак, находившийся слева от меня, держал руку под полой пиджака. Не на пистолете, но поблизости. Именно так обстояло дело, когда я впервые увидел его. С тех пор он не шевельнулся. Ну что же, я предоставляю ему возможность что-то предпринять. Каждый человек имеет на это право.
Я повернулся спиной к Бончаку. Не выдержит. Видеть спину противника — непреодолимое искушение для такого сукиного сына, как Бончак. Я показывал ему свою спину ровно столько, сколько мог, сколько осмеливался.
Кроме меня, никто еще не произнес ни единого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15