— весело воскликнул О'Киф, осторожно приближаясь к ребенку и чувствуя, как бьется сердце при каждом скрипе коварно изогнувшейся ветки. — Неудивительно, что тебе нравится сидеть на такой высоте.— Я не виновата, — захныкала она. — Это Джой меня заставил.— Неужели? — спросил О'Киф, подбираясь ближе.— Да.— Ну вот, — Рэмзи ободряюще улыбнулся, — отныне ты сможешь рассказывать чудесные истории о твоей жизни на дереве. Правда, детка?— Угу, — хмыкнула девочка, гордо вскидывая голову.— Ну а теперь, коли позволишь, нам пора присоединиться к зрителям.С этими словами он подобрался к ней вплотную и помог взобраться к себе на спину.— Угу, — кивнула она и посмотрела вниз. — А то мама будет беспокоиться, здесь ужасный сквозняк.Рэмзи кивнул и поморщился, чувствуя, как она крепко обхватила его шею. Тяжело дыша, он стал медленно спускаться вниз. Замершая в напряжении толпа со страхом следила за его передвижениями. И как только он коснулся земли, раздался единодушный крик радости и облегчения. О'Киф взял девочку на руки и передал подбежавшей к нему женщине.Взволнованная женщина, не помня себя от испуга, бормотала слова благодарности.И Рэмзи, церемонно поклонившись, обернулся к Хэнку, чтобы забрать у него свое снаряжение.— Ну, кэп, похоже, пора идти обратно, — произнес шофер, похлопав его по спине.О'Киф широко улыбнулся в ответ, вспомнив почему-то Дункана Макпита, на которого, как ему показалось, смахивал Хэнк.Они уже перешли улицу, когда огромный красный сундук, испещренный множеством окон, сердито фыркнув, подкатил к высокому дереву. Рэмзи с любопытством оглядел его от колес до крыши и не спеша забрался в салон поджидавшего его автомобиля.— Вот ведь как! Пятьдесят футов, и хоть бы что! — сиял довольный Хэнк. — Влез, словно на лесенку в детском уголке! Здорово!— Излишняя самонадеянность и геройство, — проворчала Пенелопа.— Неужели? — обернулся к ней О'Киф. — Разве вернуть матери ребенка — геройство? Весьма странная точка зрения!Он упрямо тряхнул головой и увидел, как внезапно появившаяся добродушная улыбка смягчила суровое выражение ее лица.— Ты думаешь, никто, кроме тебя, не решился бы на это?Она лукаво посмотрела на него. И Рэмзи почувствовал, как вновь торопливо забилось его сердце, словно он все еще сидел на коварно похрустывающей под ним ветке, готовый вот-вот сорваться в раскрывшуюся перед ним пустоту. Ему показалось, что именно в этот момент проглянула в ее глазах ее истинная душа. И пусть это был лишь краешек, маленький огонек из таившегося в ее сердце богатства, но он заставлял подозревать, поджидать проявления в будущем настоящей душевной красоты.Блеснув на мгновение, видение возможного счастья исчезло, растаяло без следа, и ее лицо вновь покрылось ледком спокойного безразличия. Но Рэмзи уже не мог забыть глянувшего ему в глаза чуда, как не может забыть теплого солнечного луча погибающий от мороза цветок.— А если бы что-нибудь случилось? — нахмурившись, произнесла Пенни. — Тебя бы тогда преследовали в судебном порядке, ведь ты непрофессионал.— Пенни, ради Бога! — остановил ее Энтони. — Не будь такой занудой.— При чем тут суд, если нужно спасти человека? — удивился Рэмзи. — Закон меня не касается.— Но ты касаешься его. К тому же и мне, вероятно, пришлось бы отвечать перед властями. Ведь ты как бы находишься под моей опекой.— Что? — нахмурился О'Киф.— Ну или что-то в этом роде, — замялась она, испуганная его внезапной мрачностью.«Экий вздор она несет, — подумал Рэмзи. — Лепечет, что малое дитя».— Я доселе не нуждался в няньках, — строго сказал он. — Тем более что имею свою голову на плечах и не желаю потакать самовлюбленной девице. — Он говорил это, сурово глядя на Пенелопу и отчеканивая каждое слово. — Хватит! Натешились!С этими словами Рэмзи резко распахнул дверь автомобиля, так что Хэнк едва успел притормозить, выскочил из салона и зашагал прочь. Пенни растерянно оглянулась на Энтони, сидевшего со скрещенными на груди руками, и умоляюще произнесла:— Тони, сделай же что-нибудь.— Ты сама добилась этого, дорогая, — сказал он, насмешливо глядя на нее, и не спеша смахнул со своего колена воображаемую пылинку. Гордость мистера О'Кифа определенно нравилась ему, так и нужно обращаться с самонадеянными девицами.Пенни перевела умоляющий взгляд на Хэнка, но тот лишь весело ухмылялся, радостно посапывая в обе ноздри. «Черт возьми, — выругалась она про себя. — Я вовсе не хотела его обидеть». Кто бы мог подумать, что мистер О'Киф окажется таким привередливым? Впрочем, теперь рассуждать уже поздно. Надо что-то делать, И она, толкнув дверцу, вышла из машины.— Рэмзи, постой!Тот остановился и, повернувшись к ней лицом, бросил на землю холодно блеснувшую монету.— Это тебе за помощь. До этого момента я был доволен тобой, миледи. А потому желаю тебе и далее жить в веселии и приятности.И, вновь отвернувшись, он пошел дальше. Пенни поспешила следом.— Подожди, не уходи!Рэмзи замер на месте, не оборачиваясь, ожидая, когда она подойдет. И Пенни словно наяву увидела ту бурю страстей, что кипела в его взволнованной груди под внешним спокойствием и надменной холодностью обращения. «Гордый», — подумала она и, почувствовав, как глубоко задела его самолюбие, виновато опустила глаза.— Я совсем не хотела оскорбить тебя. Я лишь упомянула о том, что, прежде чем вмешиваться в чужие дела, стоит подумать о последствиях.Рэмзи глянул на нее холодно и неприязненно. И она вздрогнула от этого пронзительного взгляда.— В мире каждый печется о себе. Богатые тянутся к богатым, а бедные сами должны позаботиться о своей судьбе.— Мне обидно слышать такие слова, — она сурово нахмурилась, — ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем прошлом, а берешься судить. — Она замолчала, раздраженно пожав плечами. — Но лезть за этой девчонкой, во всяком случае, было небезопасно. Вы оба могли упасть.— Твои заботы чересчур обременительны, женщина. Я бы желал быть от них подальше.Рэмзи вновь быстро зашагал прочь — так, что она едва поспевала за ним.— Но без моих забот ты мог бы лишиться жизни.— Не думаю. Даже лучшие адвокаты не докажут этого.— При чем здесь адвокаты?— А при том. Ты ведь, как они, помогаешь людям только по обязанности. И не будь меня рядом, вы бы проехали мимо несчастного ребенка.— Не правда! — Пенни возмущенно тряхнула головой. — Я бы вызвала пожарных.— Но ребенок, насколько я помню, не горел. — Рэмзи говорил, не глядя на нее, и это еще более задевало ее самолюбие.— Пожарные получают деньги за спасение людей.Рэмзи резко остановился, пристально вглядываясь куда-то вдаль. Пенни ждала, что же он скажет дальше. И вдруг он, порывисто обернувшись, хмуро посмотрел на нее.— Ты слишком привыкла смотреть на мир из окна своей шикарной кареты. — Его голос стал хриплым от негодования. — Он чересчур далек от тебя, тщетно пытаясь достучаться до твоей души. Ты не слышишь его голосов.— Нет, что ты. — Она сама не понимала, что говорит. Обида и возмущение овладели ее сердцем.— Нет? Ха! Ты просто слепа и не видишь очевидного. Но как бы там ни было, отныне мы не знакомы с тобой! Прощай.Рэмзи шагнул в сторону, оставив ее стоять посреди улицы. Она оторопело посмотрела ему вслед, не в силах осмыслить случившееся. Ей надо было бы радоваться, что он наконец оставляет ее в покое, избавляя от массы забот и неприятностей. Но радости не было в ее душе, в ней воцарились пустота и уныние. Глава 11 — Вот ведь какой вспыльчивый молодой человек, — проворчал Хэнк, поднимая монету, брошенную Рэмзи, и тщательно вытирая ее о рукав своей куртки.Энтони кивнул головой, наблюдая за спорящими в отдалении Рэмзи и Пенни.— Он явно склонен к преувеличениям, — заметил он, взглянул на Хэнка.— Что ж, — отозвался тот, — это не такая уж большая беда. По крайней мере он единственный, кто остался самим собой рядом с Пенелопой.— Ты знаешь, я чувствую какую-то ответственность за них.— Ты и обязан чувствовать ответственность. Ведь ты же ее адвокат. А этому парню, похоже, нелегко с ней. Он ее еще слишком плохо знает. И кажется, совсем не осведомлен о ее положении в кинобизнесе.— Это ему только на пользу. Здесь знание не сила, а скорее слабость. — Тони улыбнулся, с любопытством ожидая, как окончится разговор Пенни и Рэмзи. — Смотри-ка! Похоже, он бросил ее посреди улицы. Экий герой!«Великолепный ход, — подумал он между тем, разглядывая ошарашенное лицо Пенелопы, — это заставит ее задуматься».— Черт возьми! — вдруг выругался Энтони.Хэнк поднял голову и быстро вернулся к машине, в то время как Тони отчаянно махал рукой, подзывая Пенни, но было уже поздно. Толпа поклонников, словно рой жужжащих пчел, плотно окружила ее.Возбужденные голоса и громкое шарканье ног заставили Рэмзи обернуться. Он увидел перекошенные восторгом лица людей, горожан, выскакивающих из дверей магазинов, размахивающих листками бумаги и истерически выкрикивающих имя Пенелопы. Прохожие облепили ее, словно муравьи упавшую в муравейник гусеницу, и вскоре ее нельзя уже было различить в громко гудящей куче человеческих тел.О'Киф с удивлением наблюдал за происходящим. «А она, оказывается, известна, — подумал он. — Вероятно, любит всеобщее внимание. Впрочем, кажется, ей сейчас не слишком весело». И, поморщившись, он стал прокладывать себе дорогу в толпе собравшихся вокруг нее людей, действуя плечами и локтями. Он медленно, но неуклонно продвигался вперед, словно большой могучий осетр, идущий вверх по течению на нерест. Добравшись до Пенни, он подхватил ее под руку и, почти оторвав от земли, двинулся вместе с ней к автомобилю. Она сначала испугалась этого грубого и решительного прикосновения, но, увидев знакомое лицо, успокоилась и подчинилась происходящему.— Разойдись! — рычал Рэмзи, пробиваясь сквозь толпу. — Разорву! Зашибу до смерти!И люди, испуганные его грозным басом, расступаясь, пропускали их вперед. Шум слегка поутих. И слышалось только тяжелое дыхание О'Кифа, рывками двигавшегося к автомобилю. Если на его дороге возникал затор, он размашистыми движениями могучих рук расчищал себе путь и вновь двигался дальше.Машина, взвизгнув тормозами, остановилась неподалеку. И Рэмзи втолкнул замешкавшуюся Пенелопу в салон, захлопнул за ней дверцу, а затем, резко повернувшись, пошел прочь.— Иди к нам! — закричал выглянувший из автомобиля Энтони.— У меня свой путь, англичанин, — ответил О'Киф не оборачиваясь.— Не дури! Залезай в машину.Толпа напирала. Возгласы удивления и разочарования становились все громче. Фотовспышки слепили глаза. И Рэмзи, оценив ситуацию, сдался на уговоры Тони. Менее всего он хотел, чтобы весь свет знал о его визите к ним из прошлого. Недовольно проворчав, он опустился на заднее сиденье автомобиля, и дверца захлопнулась за ним.— Удивительно, госпожа, — пробормотал он. — Что же в тебе такого, что приводит в неистовство целые толпы?Хэнк весело засмеялся, услышав его слова. Но никто и не подумал удовлетворить его любопытство.— Забавное зрелище, — улыбнулся Энтони.— Не вижу ничего забавного, — огрызнулась Пенни. — Тебя бы так помучили. Уж ты бы мигом остался без волос.Она стряхнула на пол вырванную у нее прядь.— Кто-нибудь посвятит меня в смысл происходящего? — вновь поинтересовался Рэмзи.— Да она же… — начал Тони.— Тони, замолчи, — прервала его Пенелопа.— Но почему люди так интересуются ею? — не унимался О'Киф. — Одного темперамента для такой популярности маловато.Энтони захохотал, откинувшись на спинку кресла. А Пенни, лукаво посмотрев на Рэмзи, обратилась к Хэнку:— Едем домой. Хватит с нас приключений.— Хорошо, — отозвался тот и нажал педаль газа.О'Киф пожал плечами и, выказывая свое совершенное безразличие к ее скрытности, с равнодушным видом отвернулся к окну. Он был недоволен собой. Уступив обстоятельствам, он вновь оказался с нею рядом, а теперь едет к ней домой. И выходит, снова пользуется ее щедростью. Его гордость восставала против такого положения вещей и принуждала расстаться с Пенелопой как можно скорее. Но он все так же не знал, что будет делать в этом вновь обретенном мире. Ведь вся его жизнь была связана с морем. И теперь, оказавшись на суше да еще к тому же в незнакомом ему веке всеобщей механизации, он сомневался, что способен будет вернуться к своим прежним занятиям. Рэмзи посмотрел на Пенелопу и подумал о том, что очарование этой женщины имеет какую-то странную, таинственную власть над ним. Ясно осознавая это, он все же старался найти в себе скрытые подспудные силы души, способные противостоять этому роковому мучительному слиянию. Но она все так же манила, влекла его к себе, принуждая видеть больше, чем изумительную красоту ее тела. И хотя он не мог дать точного определения своему чувству, ему порой с ясной отчетливостью казалось, что за внешней холодностью и строгостью ее облика он видит совершенно другую, зримую лишь ему женщину — женщину страстную, необузданную в своих желаниях, истосковавшуюся по любви и ласке и готовую горячо воздать за них тому, кто вернет ей это утраченное богатство.И вот эту-то женщину и было жалко покидать Рэмзи. «Ах, — горевал он, — были бы мы в моем времени, украл бы сейчас я тебя, ни о чем не жалея. И плавали бы мы с тобой на» Воле Тритона «, доколе не узнал бы я все тайны твоей души. Но увы, мы в твоем времени».О'Киф еще несколько минут смотрел в окно, печально покачивая головой, а затем попросил Хэнка остановиться.— Не смей останавливаться, Хэнк, — тут же отозвалась Пенелопа. — Интересно, Рэмзи, куда это ты, позволь спросить, собираешься?— Я должен найти себе работу и жилище.— Но ты не можешь уйти прямо сейчас, — возразила она, понимая, что настаивать бесполезно и можно лишь просить его остаться. — Не уходи, я орошу тебя, — добавила она.— Почему? — спросил он, в упор глядя на нее. Пенни мучительно искала какой-нибудь благовидный предлог, чтобы задержать его.— Потому что тебя разыскивает некто Бейли.— Не может быть. — Он скептически прищурился. — Я не знаком ни с каким Бейли. Да и вообще разыскивать меня явно некому, даже родных у меня нет.— А как твое полное имя?— Рэмзи Мэлачи Гамейлиел О'Киф, — ответил он, пожав плечами.— Вот это да! — воскликнул Хэнк, восторженно присвистнув.— Это определенно он, — убежденно произнес Энтони.— Кто «он»? — удивился Рэмзи. — Извините, но я никак не уразумею, почему, собственно, я должен жить с вами под одной крышей?— Не знаю, как насчет крыши, — улыбнулся Тони, — но что касается Бейли, то тебя, несомненно, ищет человек из Лондона, чтобы передать от него послание.О'Киф вновь недоуменно пожал плечами. Он отказывался верить в такую нелепость. Все его знакомые и враги остались в далеком прошлом, и это сообщение совсем не вязалось с его нынешним положением. И Дэйн, и Тесс, и его матросы, и корабль — все развеялось туманной дымкой истории. От них не осталось даже пыли, смутного следа на влажном песке времен.Теперь, вспоминая прошлое, он испытывал легкую ностальгическую боль, словно детская тихая печаль теснила его сердце. Он гадал о том, что случилось с Дэйном, с Тесс, с его друзьями. Как прожили они жизнь? Были ли счастливы? Родились ли у них дети? Вспоминая день разлуки с ними, он с беспокойством думал о том, вернулись ли они в колонию, избежали ли опасностей, подстерегавших их?Пенни и Энтони молча смотрели в задумчивое лицо Рэмзи, не решаясь прервать ход его воспоминаний. Но более бесцеремонный Хэнк, оглянувшись через плечо, вдруг засмеялся и произнес, протянув О'Кифу монету:— Что загрустил, кэп? Не об этой ли штуковине сожалеешь?Рэмзи взял двумя пальцами желтоватый кружок и задумчиво подкинул его на ладони. Его взгляд встретился со взглядом Пенни, и та смущенно опустила глаза.— Можно посмотреть? — спросил Энтони, протягивая руку за монетой.— Конечно, — ответил О'Киф, пожимая плечами. Энтони поднес желтоватый кусочек металла к свету и погладил его гладкую блестящую поверхность.— Ого, — удивленно произнес он, — похоже, настоящая.— Еще бы! — засмеялся Рэмзи. — Не что иное, как испанский золотой собственной персоной.— Старинное золото, — восторженно прошептал Тони, показывая монету Пенелопе. — А у тебя есть еще?— У тебя денежные затруднения, англичанин? — иронически улыбнулся О'Киф, насмешливо поглядев на него. Но Энтони не заметил насмешки.— Неужто есть? — переспросил он, с радостным возбуждением разглядывая испанскую золотую монету.— Конечно.— И они тоже золотые? Как твои цепи?Он кивнул на опоясанную цепями грудь Рэмзи и повернулся к Пенелопе, обращаясь к ней и одновременно торопливо набирая номер телефона:— Мне нужно ненадолго отлучиться. Вы поезжайте домой, а я поймаю такси. Кстати, Рэм, — он вновь повернулся к О'Кифу, — ты не хочешь продать свои сокровища?Тот не сразу понял его. Странно было продавать деньги. Но потом, вспомнив, что он находится в другом времени, и оценив возможность получить местные денежные средства, охотно согласился на эту забавную торговую сделку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46