Рейчел отчаянно завизжала:
– Я же сказала, что никогда не выйду за вас замуж.
– Это я уже слышал, – ответил он, аккуратно пронося ее через входную дверь.
Макси выбежал вслед за ними. Очевидно, терьер подумал, что герцог с хозяйкой затеяли замечательную новую игру. Он с лаем бежал за Джеромом до самой кареты, ожидавшей у порога.
Паж и кучер, как будто вдруг превратившись в каменные статуи, с изумлением глядели на разворачивающуюся перед ними сцену.
Рейчел что-то кричала, Макси весело лаял, но Джером не обращал на весь этот шум никакого внимания.
Он торопливо и не особенно нежно засунул Рейчел в карету.
– На этот раз я похищаю вас, – он церемонно раскланялся.
– Поезжай в Парнли, Джон, – закричал Джером кучеру.
– Но, ваша светлость, – возразил озадаченный кучер, – вы же только что распорядились в «Королевские...»!
– В Парнли! Скорее! – зарычал Джером.
Кучер мгновенно вскарабкался на свое место, паж, стоявший рядом с каретой, испуганно устроился рядом с ним на козлах.
И только беспечный Макси все еще прыгал со звонким лаем перед дверцей кареты.
Что-то проворчав, Джером схватил взволнованного терьера за шкирку, ткнул его в ноги Рейчел, сел сам и захлопнул за собой дверь.
Кучер щелкнул кнутом, и карета понеслась вперед с бешеной скоростью. Макси, вдруг поняв, что новая игра принимает серьезный оборот, заскулил.
Джером наклонился и взял терьера на колени, успокаивая его легким поглаживанием. Ему не потребовалось много времени. Вскоре Макси свернулся калачиком и удовлетворенно засопел.
Рейчел молча смотрела на мужчину, который ничего не хотел понимать. Он не любил ее, он оскорбил ее, предложив стать его любовницей, а теперь нагло заявляет, что собирается на ней жениться, и ведет себя так, будто оказывает ей великую честь.
Ледяным голосом она повторила:
– Я никогда не выйду за вас замуж.
Джером взъерошил свои густые светлые волосы.
– Ох, женщины! – раздраженно буркнул он. – Черт бы вас всех побрал! Вас не разберет и сам дьявол! Вы, разумеется, уже забыли, что не далее как этой ночью похитили меня с надеждой женить на себе. Теперь, когда я согласился, вы уже не хотите. Уму непостижимо, что вам, собственно, надо. Но, впрочем, все равно – у вас нет никакого выбора.
– Нет, есть, – горячо возразила она. – Вы не заставите меня дать брачную клятву перед алтарем!
– Почему же это вы так заупрямились? Может быть, скажете, что я вам противен? О! Прошлой ночью вы это блестяще доказали.
Рейчел почувствовала, как краснеет. Эти пронзительные голубые глаза, очевидно, прочитали ее мысли. Лицо Джерома вдруг приобрело довольное выражение, мрачные складки около рта исчезли. И он даже слегка улыбнулся.
Испугавшись легкости, с которой Джером разгадал ее, Рейчел отвернулась и стала смотреть в окно на плоский безлесный торфяник, по которому они проезжали. Ее мысли путались от смущения и неуверенности. Если бы хоть какой-нибудь знак любви или уважения – но нет, он молчит и мрачнеет на глазах.
Что заставило его так резко переменить решение? Какова бы ни была причина, она не имела ничего общего с любовью. Нет, Рейчел не позволит приковать себя к человеку, который ее не хочет. Ее гордость, и рассудок, и чувства восставали против этого.
Спустя пару минут Джером заметил небрежно:
– Этот пейзаж слишком скучен, чтобы так пристально его изучать.
Герцог был прав. Она повернулась к нему. Джером все еще поглаживал Макси, который, лежа на его коленях, являл собой картину самого полного удовлетворения, какое только можно себе представить. Ррйчел вспомнила, какое немыслимое наслаждение способны доставлять эти длинные изящные пальцы. Коварное воспоминание обезоружило ее. Рейчел снизошла до разговора:
– Куда вы меня везете?
– В Парнли. Там у меня охотничий домик, недалеко от Йорка.
«Почему именно туда, – размышляла она, – а не в «Королевские Вязы»? Если он действительно намерен сделать меня своей женой. Может быть, он меня стыдится?»
Отогнав обидную мысль, она заявила:
– Мой дядя пустится за нами в погоню.
Впрочем, она сама не верила этой пустой угрозе.
– Единственное, о чем волнуется ваш дядя, – небрежно пояснил Джером, – это чтобы я на вас женился. А это мы уладили.
– Но я же...
– Да, да... – перебил он, – не тратьте попусту силы... Вы слишком рано становитесь сварливой, дорогая. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Рейчел вздохнула.
– Как долго мы пробудем в Парили?
– Столько, сколько вам потребуется, чтобы вновь обрести рассудок и согласиться выйти за меня замуж.
– Этого не будет никогда! Я никогда не выйду за вас замуж.
Он насмешливо приподнял бровь.
– Вы намерены навечно поселиться в Парили? Этот очаровательный и самоуверенный мужчина был настолько убежден в своей власти над ней, что надеялся добиться от нее всего, чего только захочет, в считанные минуты.
– Меня не волнует, что вы там собираетесь со мной делать... запереть в темницу или...
– Ох, как страшно, – прервал он ее с легкой и непринужденной усмешкой, которая вселила в нее еще большую тревогу. – Не волнуйтесь так, вы слишком возбуждены, дорогая.
Его глаза вдруг потемнели. Рейчел подумала, что он вспомнил о событиях прошлой ночи, и вновь залилась румянцем.
Макси заснул на коленях герцога. Джером, стараясь его не разбудить, осторожно переложил пса на сиденье напротив.
Карета быстро катила по дороге, покачиваясь из стороны в сторону. Вдруг от неожиданного толчка Рейчел оказалась совсем рядом с Джеромом, он обнял и крепко прижал ее к себе. Она задрожала и глубоко вдохнула терпкий запах его тела. Ей захотелось, чтобы он прямо сейчас поцеловал ее, как тогда, в доме разбойника.
Дорога снова сделалась гладкой, но он по-прежнему крепко обнимал ее. Рейчел успокаивало тепло его рук, и она не могла себя заставить отодвинуться. Так они ехали в тишине.
Наконец Джером спросил:
– Что за дом, куда вы меня ночью привели? Он слишком хорошо обставлен для крестьянского жилья.
– Его построил когда-то-мой дед. Там жила его любовница, с которой он не расставался даже тогда, когда приезжал в Йоркшир.
– А ваш отец когда-нибудь пользовался этим домом?
– Нет! Он говорил, что Господь был очень щедр, послав ему в жены самую прекрасную женщину. Отец велел заколотить этот дом и забыть о нем.
Джером осторожно спросил:
– А ваша мать была предана ему так же, как и он ей?
– Конечно! – горячо воскликнула Рейчел, оскорбленная его невысказанным предположением. – Она обожала отца. Им было так хорошо вместе.
– Тогда ваш отец был и в самом деле счастливым человеком, – искренно сказал Джером.
– Они безумно любили друг друга. Рейчел погрустнела.
– После смерти мамы отец так и не оправился. Казалось, будто из его жизни ушел свет.
– Сколько вам тогда было лет?
– Тринадцать.
Рейчел до сих пор вспоминала смерть матери с болью и поэтому постаралась побыстрей сменить тему разговора:
– А все-таки, почему вы вдруг решили жениться на мне?
Она была так близко, что Джером почувствовал, как она задержала дыхание, ожидая ответа. Она надеялась, что наконец – пусть и с опозданием – он понял, что любит ее.
Он вздохнул:
– Я не уверен, что и сам это понимаю.
Ответ оказался столь неожиданным для Рейчел, что она вырвалась из его объятий и забилась в угол кареты. Глядя оттуда злыми глазами, она произнесла сквозь зубы:
– Подумать только, даже не можете придумать какой-нибудь подходящей причины, зачем вам нужен наш брак. А мне так и вовсе ни одной в голову не приходит. Так зачем же все это?
– Зато я могу привести множество прекрасных причин, почему вам все-таки придется согласиться, моя дорогая.
Рейчел просто зубами заскрипела, услышав «моя дорогая». В саркастическом тоне, с которым он произнес эти слова, ничто не напоминало о любви или нежности.
Он продолжал:
– Во-первых, вы скомпрометированы. В данных обстоятельствах у вас может быть только один муж – это я. Во-вторых, одному Богу известно, какие дьявольские планы строит ваша тетя София и что может с вами случиться, если вы останетесь в Уингейт-Холле. В-третьих, став моей женой, вы будете пользоваться в обществе всеми преимуществами, которые дает женщине герцогский титул.
– Я не собираюсь выходить замуж за титул, за деньги, за привилегии. А человека подходящего я не вижу.
– А что же Тони Дентон?
– Мы уже как-то говорили о нем. Из него получился бы отвратительный муж.
– Вы думаете, я буду лучше?
Она была в этом уверена, если бы только Джером любил ее, но если нет – ей даже с ним не видать счастья.
– Отвечайте, – потребовал он. Рейчел отвернулась, чтобы скрыть горькие слезы, которые потекли у нее из глаз.
– Смотрите на меня.
Она не послушалась. Тогда он потянулся к ней, взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. В другой его руке тут же откуда-то появился шелковый платок, которым он нежно отер ее слезы.
Он снова прижал ее к себе и молча укачивал. Рейчел просто не знала, как относиться к этому изменчивому человеку. В одну минуту он мог разъяриться, как лев, а в следующую – вести себя кротко, как ягненок. Он становился то мрачным и раздраженным, то веселым и очаровательным, то ласковым и нежным, то грубым и циничным. Его постоянно меняющаяся манера поведения смущала ее, заставляя во всем сомневаться.
Некоторое время они ехали в молчании. Макси все еще спал на сиденье напротив под камзолом, которым его накрыл Джером.
В карете сделалось душно. Джером сказал:
– Вам жарко в этом плаще. Почему вы его не снимете?
– Я не могу раздеваться в вашем присутствии. Он удивленно приподнял золотистую бровь:
– Почему?
– У меня под ним ничего нет. Только нижнее платье.
– Но я видел вас, когда на вас было надето и того меньше.
– Тогда все было по-другому, – сказала она странным голосом.
– Что значит «по-другому»? – спросил он, с нетерпением ожидая ее ответа.
Конечно, он посмеется над ней, если она скажет ему правду. Она гордо вскинула голову и сказала:
– Оставьте меня в покое.
Проклиная все на свете, Джером приказал кучеру остановиться.
– Как вам будет угодно, – похоже, он страшно рассердился. – Оставшуюся часть дороги я поеду верхом на Резвом.
Он воспользовался моментом, когда карета замедлила движение, и на ходу выпрыгнул из экипажа, не дожидаясь остановки. Джером вскочил на своего каурого жеребца. Рейчел услышала голос Ферри:
– Почему вы ничего не сказали Моргану?
– Когда он узнает подробности моего отъезда из Уингейт-Холла, – улыбнулся Джером, – . будь уверен, что любопытство пригонит его в Парнли сразу за нами.
«Кто такой Морган? – подумала Рейчел, снимая с себя плащ.
Карета, как и прежде, покачиваясь на мягких рессорах, продвигалась вперед. Рейчел вскоре заскучала без Джерома. Ей казалось, что без него путешествие тянется мучительно медленно. Господи, как же она любит этого странного и непредсказуемого человека.
Джером ехал верхом за каретой и думал об этой удивительной женщине, которую собирался взять в жены. Он знал, что совершает ужасную ошибку. Рейчел, Рейчел... Она принесет ему несчастье... Но у него не было выбора. Он не мог оставить ее в Уингейт-Холле на милость неизвестного убийцы.
Когда он увидел эти жалкие мертвые тельца котят, он с такой силой осознал реальность угрозы для Рейчел, что с трудом соображал, что делает, когда влетел комнату, схватил Рейчел и насильно отнес в карету.
Его преследовала только одна мысль: поскорее увезти ее подальше отсюда, даже если придется ради этого жениться на ней. Он готов был на все, чтобы ее спасти, и у него не осталось времени для рассуждений.
Он не понимал, что с ним происходит. Внутри его шла борьба, борьба с самим собой.
Теперь ему придется жениться на одной женщине, которая, без сомнения, принесет ему несчастье, и причинить боль другой. Эмили ничем ее не заслужила. Он не мог справиться с чувством вины. Эмили всегда была добра к нему, а теперь он должен нанести ей такую рану.
«Что за наказание», – вздохнул Джером. Ему не удастся выйти из этой ситуации без потерь, так что придется выбирать то, что важнее.
Важнее спасти Рейчел.
Женившись на ней, он спасет ее от позора и успокоит мучившую его совесть. Кроме того, он вынудит Моргана сдержать обещание и бросить разбойничью жизнь. Если все взвесить, женитьба на Рейчел принесет больше пользы, чем вреда.
Шутки шутками, но Джером прекрасно знал, что все это не стоит выеденного яйца. Он просто не мог больше противиться своей страсти. Он чуть не сошел с ума, когда услышал, что другой мужчина – пусть даже его обожаемый брат – получит ее в жены. Вчера вечером, ложась в постель к Рейчел, он думал, что излечится от своего непреодолимого влечения к ней, но вместо этого оно только усилилось.
Джером тяжело вздохнул. Конечно, он мог прятать свои чувства от Рейчел, но не от самого себя. Он думал о ней все время, несчастный дурак.
Нет, он не может позволить себе влюбиться. Герцог Уэстли должен быть сильным. Это не подлежит сомнению, как то, что солнце каждый вечер садится за горизонт.
Глава 19
Рейчел заворочалась, не просыпаясь, когда сильные руки подняли ее с сиденья кареты. Знакомый пряный запах говорил ей, что она на руках у Джерома. Она с трудом подняла отяжелевшие от сна веки. Вокруг было темно.
Рейчел вспомнила, что они уже останавливались один раз, чтобы пообедать в трактире. Уже тогда смеркалось. Под плащом на ней было только нижнее платье, поэтому она не могла показаться на публике. Ферри принес ей поднос с едой прямо в карету.
Из гордости она не стала просить Джерома разделить с ней трапезу, но в глубине души на это надеялась. Он лишь коротко сказал:
– Не беспокойся, что я испорчу твой обед своим нежелательным присутствием.
Задетая такой любезностью, она, разумеется, не стала настаивать на его обществе. Поэтому пока мужчины обедали в харчевне, она съела свой обед в гордом одиночестве, которое еще больше расстроило ее.
Пообедав, они снова тронулись в путь, и, убаюканная покачиванием кареты, она крепко заснула. И вот сейчас на руках у Джерома она оглядывалась и ничего не могла понять. Было так темно, что едва можно было разглядеть впереди темный силуэт какого-то дома.
Джером, неся ее на руках, вошел в обещанный охотничий дом. Помещение оказалось довольно просторным. Рейчел вопросительно посмотрела на него.
– Мы в Парнли, – сказал он, внося ее в уютную спальню.
Она с любопытством оглядела комнату, обставленную темной массивной мебелью.
– Так, значит, вот где у вас место для свиданий? Он стиснул зубы.
– Это один из моих охотничьих домиков, но в отличие от вашего дедушки я не пользуюсь ими для любовных свиданий. Вы первая женщина, которую я привез сюда.
Рейчел, куда более доверчивая, чем ее возлюбленный, обрадовалась, услышав его слова.
Она не видела никого из слуг, но одеяла на широкой, стоявшей на четырех столбах кровати были аккуратно застелены, как будто кто-то готовился к их приезду.
Он положил ее на постель, снял с нее зеленый плащ, перекинул его через руку и, блеснув улыбкой, сказал:
– Теперь вы моя пленница.
Рейчел осторожно отодвинулась подальше.
И вы привяжете меня к кровати?
Он слегка наклонился к ней и как-то странно вкрадчиво спросил:
– А вы бы этого хотели?
– О, нет, – закричала она в испуге. – Пожалуйста, не надо.
– Ну, значит, и не буду. Вы ведь не убежите.
– Что это вы так уверены! – тут же запальчиво заявила она. – Думаете, что настолько неотразимы.
– Я был бы счастлив с вами согласиться, но моя уверенность имеет более прозаичные основания.
– Какие же?
Джером окинул взглядом ее тело.
– На вас почти нет одежды.
– О! – застонала Рейчел, вспомнив, что на ней только нижнее платье.
Джером повернулся и вышел из комнаты, предусмотрительно прихватив с собой ее плащ.
Рейчел встала с постели, сняла платье и скользнула под одеяло.
Рассматривая резные столбы, поддерживающие полог над кроватью, она думала, придет к ней Джером или предпочтет общество Ферри, как во время путешествия? Она вспоминала о предыдущей ночи, проведенной в его объятиях, и ее охватывало волнение.
Теперь Рейчел полностью в его власти, это слегка пугало. Джером показал ей сегодня такое разнообразие настроений. Один Бог знает, чего ожидать от такого непредсказуемого человека.
Дверь открылась, и вошел Джером. Ее волнение росло, как грозовая туча в июньском небе. Рейчел повернулась к нему спиной, желая скрыть свое состояние. Она слышала, как он двигается по комнате, затем кровать скрипнула под его весом.
Она хотела откатиться подальше на другой край, но он успел схватить ее за рубашку и быстро развернул лицом к себе.
– Куда ж это вы? – спросил он, прижимая ее к своему теплому сильному телу.
Он был совсем раздет, и, чувствуя через рубашку его обнаженное тело, она затрепетала от страха и желания.
– Пустите, – слабо запротестовала Рейчел.
– Нет. Нам надо поговорить.
– Сейчас? Прямо здесь?
От смущения голос Рейчел дрогнул, и ее вопрос прозвучал с какой-то визгливой интонацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36