Ему пришлось видеть более красивых, более умных и определенно более сексапильных женщин. Но он созрел для брака, а эта девушка очаровательна, хорошо воспитана и, судя по всему, богата. И потом, видит Бог, ему нравится это место!
— А, вот и ты! — воскликнул Тремеллин, бросив взгляд на дверной проем за спиной Эймиаса. — Сент-Айвз, это наша Эмбер. Эмбер, это джентльмен, о котором я вам рассказывал.
Эймиас повернул голову и, несмотря на весь свой благоприобретенный лоск и врожденную хитрость, не смог произнести ни одного разумного слова. Единственное, что он мог, — это таращиться на молодую женщину, стоявшую в дверях.
Если в Корнуолле он нашел все, что надеялся обрести на своей потерянной родине, Эмбер олицетворяла собой все, что он мечтал увидеть в женщине. Просто до сего мгновения Эймиас об этом не догадывался. Он медленно поднялся на ноги, слишком потрясенный, чтобы сделать что-либо еще, кроме как смотреть на незнакомку.
Она была слишком высокой для женщины, но идеально подходила ему по росту. Вьющиеся волосы, расцвеченные солнцем во все оттенки белокурого, были убраны назад, открывая лицо. И какое лицо! Солнце слегка разрумянило ее безупречную кожу, окрасив щеки в нежно-персиковый цвет. Чистые глаза были широко распахнуты, позволяя любоваться переменчивыми оттенками летнего моря. У нее был прямой нос и полные розовые губы. Роскошная фигура, с высокой грудью и тонкой талией, заставила его ощутить прилив вожделения. Поверх голубого платья, как он с запозданием отметил, был надет белый фартук. Эймиас бросил вопросительный взгляд на хозяина.
— Эмбер — это дар, принесенный нам морем, — сообщил тот, ласково глядя на девушку. — Ее нашли совсем крошкой на берегу после кораблекрушения. Признаться, мы добыли немало сокровищ таким способом, включая янтарь, о котором мне напомнили волосы малышки. Я принес ее домой, и с тех пор они с Грейс как сестры. Правда, теперь, когда Эмбер подросла, она настояла на том, чтобы взять на себя управление домом.
— И нашими жизнями, — добавила Грейс, хихикнув. Эмбер улыбнулась ей и снова перевела взгляд на Эймиаса.
— Я не знала даже своего имени, когда оказалась здесь, — сказала она. — Так что у меня нет ничего, чтобы приступить к поискам родных. Но я бы с радостью помогла вам найти вашу семью, мистер Сент-Айвз. — В ее улыбке светилось понимание. — Мне кажется, это вполне возможно. Здешние края таят много секретов.
— Спасибо, — коротко отозвался Эймиас, чувствуя себя обманутым. Найденыш, без имени и семьи, совсем как он! А ведь она именно то, что ему нужно. Тем хуже для него. Он должен жениться разумно, с выгодой для себя. Так что придется выбросить из головы все мысли об этой девушке. Он делал это раньше, сделает и сейчас. Мужчина, который следует велениям плоти, а не разума, просто дурак. Он бы не прожил так долго, если бы не научился владеть собой. В мире полно желанных женщин. От жены ему нужно нечто другое.
— Я пришла сказать, что ленч готов, — сообщила Эмбер.
Эймиас отвернулся от нее.
— Расскажите мне, пожалуйста, о том другом Эймиасе, — обратился он к дочери Тремеллина.
Глава 3
Эмбер не могла припомнить случая, когда она так злилась. Она думала об этом часами и, наконец, сдалась. Ей нужен свежий воздух. Перестав расхаживать по комнате, она набросила на плечи шаль и спустилась по короткой лестнице в кухню. С подстилки у плиты поднялась старая собака, но Эмбер шикнула на нее, приказав оставаться на месте. Собака снова улеглась, бросив на девушку укоризненный взгляд. Но у Эмбер не было настроения гулять со старым Нессом. Ей хотелось побыть в одиночестве. Подойдя к задней двери, она распахнула ее и шагнула в ночь. И замерла.
У ограды залитого лунным светом сада виднелся темный силуэт мужчины. Он стоял, запрокинув голову к усыпанному звездами небу. В соленом воздухе висел терпкий аромат табака.
— Я так и думал, что ты выйдешь погулять, — невозмутимо произнес Хьюго Тремеллин, вытащив трубку изо рта.
Плечи Эмбер поникли.
— Неужели это так заметно?
— Для меня — да. Парню еще повезло, что ты не стукнула его поварешкой. Достаточно вспомнить, что ты сделала с Джимом Морганом, когда он забросил твою книгу в колодец. Огрела парня ведром по голове.
Эмбер улыбнулась против воли.
— Я была в ужасе, решив, что убила бедного Джима. К счастью, все обошлось. У него только двоилось в глазах пару дней. Но это в прошлом. С тех пор я научилась вести себя как леди. Хотя порой это дается мне нелегко.
— Представляю, — добродушно согласился Хьюго.
— Конечно, он имеет полное право предпочитать Грейс, — сказала Эмбер с нотками отчаяния в голосе. — Как и любой нормальный человек на его месте. Просто…
— …просто у него глаза чуть не выскочили из орбит, когда он увидел тебя. А когда узнал, что ты не моя дочь, тут же превратился в лед, — закончил за нее Тремеллин. — Знаю. Видел.
Эмбер подошла ближе и остановилась рядом с ним.
— Думаете, он охотится за деньгами? — тихо спросила она, глядя на звезды. — Он производит впечатление состоятельного человека.
— Как и полагается охотнику за состоянием, — сказал Тремеллин, пожав плечами. — Но он показался мне стоящим парнем. Может, он не джентльмен по рождению, но человек со средствами. — Он глубоко затянулся и произнес, выдыхая дым: — Я вот что подумал. Вдруг мы интересуем его больше, чем Грейси. Может, он для того и шныряет по окрестностям, чтобы разузнать о наших делах.
Эмбер кивнула.
— Но если ему нужна информация, почему бы не обратиться ко мне? Особенно после того, как он услышал, что мы не родственники. Если его интересует, что здесь творится, почему бы не попытаться найти слабое звено, готовое сообщить ему нужные сведения? И тут появляюсь я — найденыш, взятый в дом из милости, без имени, без семьи. Конечно, я скорее отрежу себе руку, чем скажу хоть слово, которое может быть использовано против кого-нибудь. Но он-то этого не знает.
Тремеллин нахмурился и вытащил трубку изо рта, однако промолчал, и Эмбер продолжила:
— Не думаю, что он таможенник или работает на секретные службы, — сказала она, стараясь говорить небрежным тоном. — Викарий — проницательный человек и не стал бы просить за него, если бы что-нибудь заподозрил. Думаю, все очень просто: этот тип не хочет связываться с безродной сиротой. Возможно, я ему приглянулась поначалу, но он тут же охладел, как только сообразил, что я не член семьи. В жены я не гожусь, а валяться в сене с проезжим незнакомцем не стану.
— Ты помогала на кухне, — сказал Тремеллин. — Может, он решил, что тебя используют как служанку и относятся соответственно?
— Ха! — фыркнула Эмбер. — Вы четко дали ему понять, как обстоят дела, когда стали жаловаться, что я взяла на себя бразды правления в доме. Нет, он ищет невесту и, похоже, выбрал Грейс.
— Невзирая на то, что чуть не съел тебя глазами?
— Грейс, знаете ли, не менее привлекательна, — возразила Эмбер.
— Надеюсь, ты не увлеклась им? — тихо спросил Тремеллин.
— С какой стати? Я совсем не знаю его. — Она пожала плечами. — Хотя, должна признаться, что, когда я вошла в комнату и он уставился на меня с таким видом, словно узнал, мое сердце екнуло.
На лице Тремеллина отразилось беспокойство, и Эмбер поспешно добавила:
— Не потому что влюбилась с первого взгляда! Я всего лишь подумала, что он узнал меня. Я имею в виду внешнее сходство. — Она невесело рассмеялась. — Я всегда надеялась, что у меня есть сестра или что я похожа на свою мать. Говорят, все найденыши об этом мечтают. — Она плотнее запахнула шаль. — Вот и я надеялась. Но когда он услышал, кто я, то потерял всякий интерес. Такое поведение кого угодно приведет в бешенство. Вначале уставился на меня, а потом перестал замечать, словно я служанка, обязанная прислуживать ему за столом.
— А если без шуток? Ты действительно считаешь, что мы относимся к тебе как к служанке?
— Что вы, мистер Тремеллин! — изумленно воскликнула Эмбер, повернувшись к нему лицом. — Я сама решила заняться хозяйством. Вы всегда обращались со мной как с дочерью, с того самого дня, как нашли на берегу. Хотя порой это непросто.
— Непросто? — переспросил он, хмыкнув. Эмбер кивнула:
— Ну да, я ужасный деспот. И не спорьте. Даже Грей-си признает это, хоть и с улыбкой. Но такова Грейси. Всем все прощает. Я старше ее на год или два — так, во всяком случае, считается, — но всегда кудахтала над ней как наседка, с самого первого дня. Все слуги могут подтвердить это. Я взяла ее под свое крыло, как только увидела в колыбельке. Наверное, мне необходимо было кого-то любить. — Она пожала плечами и тихо продолжила: — Все, что у меня было, когда вы нашли меня на берегу, — это промокшая рубашонка на теле и слово «мама» на губах. Единственное слово, которое я могла произнести, да и то не слишком разборчиво. Вы дали мне все: имя, еду, одежду, крышу над головой, образование. Я умею читать и писать ничуть не хуже, чем шить и готовить. У меня нет другой семьи, кроме вас и Грейси. Поэтому я всегда старалась выразить свою признательность, заботясь о ваших удобствах.
— Тебе это удалось.
Эмбер кивнула, польщенная.
— Боюсь, вы получили больше, чем рассчитывали. Я прирожденная хозяйка и ужасная собственница. Вообще-то, — она отвела глаза и уставилась в ночь, — я часто размышляла, может, это из-за моего собственнического отношения к вам обоим вы не женились во второй раз.
Тремеллин изумленно воззрился на девушку.
— Ну, — быстро добавила Эмбер, — помните, как я мучила бедную вдову Стивене в тот раз, когда она явилась к нам на обед? Больше она не приходила.
Они помолчали, размышляя о вдове. Тремеллин еще около года поддерживал с ней близкие отношения, хотя она наотрез отказывалась приближаться к его дому.
— Да уж, ведро рыбьих потрохов, опрокинутое на голову, отвадит кого угодно, — заметил Тремеллин.
Эмбер издала сдавленный смешок. Тремеллин расхохотался, и она присоединилась к нему. Его роман с вдовой закончился много лет назад. С тех пор у него было несколько романтических привязанностей в деревне, которые Эмбер и Грейс старались не замечать.
— Не считая этого случая, — сказал он, — тебе не в чем себя винить. Ты наполнила мой дом смехом, взвалила на себя хозяйственные заботы, как только научилась ходить и разговаривать, ты была настоящим другом и сестрой для Грейс. Я не хотел бы думать, что ты остаешься здесь только потому, что считаешь себя обязанной.
— Я остаюсь здесь, потому что не хочу уезжать, — просто сказала она. — Вы сделали этот дом родным для меня.
— Разве ты не хочешь создать собственную семью? — спросил Тремеллин, взглянув на нее искоса. — Как я заметил, Паско Пайпер уделяет тебе особое внимание.
Эмбер презрительно фыркнула:
— Ха! Он уже давно уделяет мне внимание, но ничего не добился. И не добьется.
— Он привлекательный парень и отличный капитан.
— Да, хотя в последнее время он вылавливает больше бутылок французского вина, чем макрели.
— Как и большинство парней. На море нелегко заработать на жизнь, и, если занятие контрабандой не связано с предательством, кто вправе их осуждать? Или ты думаешь иначе?
Ее глаза расширились.
— Конечно, нет! Я никого не осуждаю. Тремеллин кивнул:
— Как и все мы, кто вынужден жить за счет морского промысла. Мы никогда не имели дело со шпионажем и тому подобными вещами, но свободная торговля — совсем другое дело. Принни обойдется без очередного дворца, который он мог бы построить на отобранные у нас гроши.
— Дело не в том, — сказала Эмбер. — Паско не понимает, что я никогда не стану такой женой, какую он хочет. Да и мне он не подходит. В любом случае я счастлива здесь. Зачем мне уезжать? Если только вы не хотите этого, — поспешно добавила она. — В таком случае я исчезну в ту же секунду.
— А кто будет вести мой дом, и присматривать за Грейси? — шутливо поинтересовался Тремеллин, устремив взгляд на стоявшую рядом девушку. Даже босиком она не уступала ему в росте. Поверх ночной рубашки Эмбер накинула халат и выглядела, как всегда, пристойно, с застегнутыми доверху пуговицами и наброшенной на плечи шалью. Но ни один мужчина не смог бы забыть изящные формы, скрывавшиеся под ее одеждой. Она заплела на ночь косу, и ее янтарные волосы мягко поблескивали в свете луны. В призрачном сиянии ночного светила кожа Эмбер казалась необыкновенно чистой, а голубые глаза, затененные густыми ресницами, — бездонными и загадочными, что им было совершенно несвойственно при дневном освещении.
— Но если ты когда-нибудь захочешь уехать, — медленно произнес Тремеллин, — не думай, что ты в долгу перед нами. Ты сполна за все расплатилась.
— Это невозможно, — возразила Эмбер, покачав головой. — Когда я думаю об уготованной мне судьбе… Безымянная кроха, блуждающая по берегу после кораблекрушения, без единого свидетельства, которое могло бы пролить свет на то, кто она или откуда. Меня ожидал работный дом, если не что-нибудь похуже.
Она помедлила в нерешительности. Это был необычный разговор, спокойный и непринужденный. Они были одни ночью и разговаривали как равные. Нельзя сказать, чтобы Тремеллин был недосягаем в другое время. Щедрый и снисходительный, он всегда относился к ней как к собственной дочери. Однако для девочек он был скорее судьей или наставником, чем товарищем. А этой ночью они беседовали, словно двое старых друзей. Эмбер ликовала.
Ее чувства к опекуну не ограничивались благодарностью, она любила и уважала Хьюго Тремеллина. Как, впрочем, и большинство местных жителей. Он был душой компании, собиравшейся по вечерам в гостинице, а мужчины, плававшие на его маленькой флотилии, считали его строгим, но справедливым хозяином. Склонный к полноте — за что Грейс постоянно поддразнивала отца, — с грубоватым обветренным лицом, Тремеллин не был красавцем, однако пользовался успехом у местных женщин. Он считался неплохой партией, но так и не женился во второй раз, предпочитая ни к чему не обязывающие отношения с доступными вдовушками или женщинами, которые были не прочь заработать лишнюю копейку, оказывая интимные услуги.
Он был снисходительным отцом для своей дочери и Эмбер, предоставляя воспитание девочек нянькам и горничным, а потом гувернанткам, научившим их читать, писать и разговаривать, как леди.
Но этим вечером, стоя в залитом лунным светом дворе, они разговаривали на равных. Возможно, потому, что Тремеллин видел, как задел его питомицу холодный прием, оказанный ей Эймиасом Сент-Айвзом. Эмбер пыталась скрыть интерес, мгновенно вспыхнувший у нее к импозантному незнакомцу, а затем боль от обиды, когда он отвернулся от нее. Однако Хьюго Тремеллин заметил и то и другое. Она была тронута его сочувствием и испытывала гордость от сознания, что он относится к ней как к взрослой.
И тут — возможно, из-за необычности столь доверительного разговора с человеком, которого она привыкла считать своим отцом, и потому, что ночь стирала многие грани — у Эмбер хватило духа сказать ему то, что она всегда хотела сказать, но не смела.
— Жаль, что я никогда не видела вашу жену, — тихо сказала она, — но в определенном смысле я рада, что вы настолько тосковали по ней, что решились взять меня, чтобы составить компанию Грейс, хоть она и была тогда совсем младенцем. Наверное, это очень плохо с моей стороны. Но мне не хочется даже думать о том, как сложилась бы моя судьба, если бы не вы.
— Ну и нечего думать об этом. И благодарить меня тоже не стоит. Итак, — решительно сказал Тремеллин, — что нам делать с молодым человеком? Следует ли мне поощрять его ухаживания за Грейс?
Эмбер было приятно, что он интересуется ее мнением; хотя сам вопрос причинил ей боль.
— Пусть все идет своим чередом. Никогда не узнаешь, что у тебя на крючке, не вытащив леску. — Тремеллин улыбнулся, услышав рыбацкую поговорку, как она и надеялась. — И потом, не стоит забывать, что Грейс не только добра, но и умна. Если он мошенник, она живо выведет его на чистую воду.
— А если не мошенник? — небрежно поинтересовался Тремеллин, пристально наблюдая за девушкой.
Она снова пожала плечами:
— Тогда будем считать, что появился еще один претендент на ее руку.
«И мне придется с тоской наблюдать за этим, — добавила она про себя, ощущая пустоту внутри. — Ну и пусть. В этом нет ничего нового».
Они постояли еще немного, глядя на круговорот звезд наверху, пока ночная сырость не напомнила им, что пора ложиться. Пожелав опекуну спокойной ночи, Эмбер вернулась к себе в комнату. На душе у нее стало легче, но в голове по-прежнему роились беспокойные мысли.
Тремеллин проводил девушку взглядом и еще долго смотрел ей вслед, когда она исчезла.
— О чем вы так долго разговаривали? — с любопытством спросила Грейс, когда Эмбер проскользнула в свою комнату и притворила за собой дверь.
Она сидела на постели Эмбер, уютно устроившись под одеялом.
Хмыкнув, Эмбер скинула халат и забралась на свою сторону постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— А, вот и ты! — воскликнул Тремеллин, бросив взгляд на дверной проем за спиной Эймиаса. — Сент-Айвз, это наша Эмбер. Эмбер, это джентльмен, о котором я вам рассказывал.
Эймиас повернул голову и, несмотря на весь свой благоприобретенный лоск и врожденную хитрость, не смог произнести ни одного разумного слова. Единственное, что он мог, — это таращиться на молодую женщину, стоявшую в дверях.
Если в Корнуолле он нашел все, что надеялся обрести на своей потерянной родине, Эмбер олицетворяла собой все, что он мечтал увидеть в женщине. Просто до сего мгновения Эймиас об этом не догадывался. Он медленно поднялся на ноги, слишком потрясенный, чтобы сделать что-либо еще, кроме как смотреть на незнакомку.
Она была слишком высокой для женщины, но идеально подходила ему по росту. Вьющиеся волосы, расцвеченные солнцем во все оттенки белокурого, были убраны назад, открывая лицо. И какое лицо! Солнце слегка разрумянило ее безупречную кожу, окрасив щеки в нежно-персиковый цвет. Чистые глаза были широко распахнуты, позволяя любоваться переменчивыми оттенками летнего моря. У нее был прямой нос и полные розовые губы. Роскошная фигура, с высокой грудью и тонкой талией, заставила его ощутить прилив вожделения. Поверх голубого платья, как он с запозданием отметил, был надет белый фартук. Эймиас бросил вопросительный взгляд на хозяина.
— Эмбер — это дар, принесенный нам морем, — сообщил тот, ласково глядя на девушку. — Ее нашли совсем крошкой на берегу после кораблекрушения. Признаться, мы добыли немало сокровищ таким способом, включая янтарь, о котором мне напомнили волосы малышки. Я принес ее домой, и с тех пор они с Грейс как сестры. Правда, теперь, когда Эмбер подросла, она настояла на том, чтобы взять на себя управление домом.
— И нашими жизнями, — добавила Грейс, хихикнув. Эмбер улыбнулась ей и снова перевела взгляд на Эймиаса.
— Я не знала даже своего имени, когда оказалась здесь, — сказала она. — Так что у меня нет ничего, чтобы приступить к поискам родных. Но я бы с радостью помогла вам найти вашу семью, мистер Сент-Айвз. — В ее улыбке светилось понимание. — Мне кажется, это вполне возможно. Здешние края таят много секретов.
— Спасибо, — коротко отозвался Эймиас, чувствуя себя обманутым. Найденыш, без имени и семьи, совсем как он! А ведь она именно то, что ему нужно. Тем хуже для него. Он должен жениться разумно, с выгодой для себя. Так что придется выбросить из головы все мысли об этой девушке. Он делал это раньше, сделает и сейчас. Мужчина, который следует велениям плоти, а не разума, просто дурак. Он бы не прожил так долго, если бы не научился владеть собой. В мире полно желанных женщин. От жены ему нужно нечто другое.
— Я пришла сказать, что ленч готов, — сообщила Эмбер.
Эймиас отвернулся от нее.
— Расскажите мне, пожалуйста, о том другом Эймиасе, — обратился он к дочери Тремеллина.
Глава 3
Эмбер не могла припомнить случая, когда она так злилась. Она думала об этом часами и, наконец, сдалась. Ей нужен свежий воздух. Перестав расхаживать по комнате, она набросила на плечи шаль и спустилась по короткой лестнице в кухню. С подстилки у плиты поднялась старая собака, но Эмбер шикнула на нее, приказав оставаться на месте. Собака снова улеглась, бросив на девушку укоризненный взгляд. Но у Эмбер не было настроения гулять со старым Нессом. Ей хотелось побыть в одиночестве. Подойдя к задней двери, она распахнула ее и шагнула в ночь. И замерла.
У ограды залитого лунным светом сада виднелся темный силуэт мужчины. Он стоял, запрокинув голову к усыпанному звездами небу. В соленом воздухе висел терпкий аромат табака.
— Я так и думал, что ты выйдешь погулять, — невозмутимо произнес Хьюго Тремеллин, вытащив трубку изо рта.
Плечи Эмбер поникли.
— Неужели это так заметно?
— Для меня — да. Парню еще повезло, что ты не стукнула его поварешкой. Достаточно вспомнить, что ты сделала с Джимом Морганом, когда он забросил твою книгу в колодец. Огрела парня ведром по голове.
Эмбер улыбнулась против воли.
— Я была в ужасе, решив, что убила бедного Джима. К счастью, все обошлось. У него только двоилось в глазах пару дней. Но это в прошлом. С тех пор я научилась вести себя как леди. Хотя порой это дается мне нелегко.
— Представляю, — добродушно согласился Хьюго.
— Конечно, он имеет полное право предпочитать Грейс, — сказала Эмбер с нотками отчаяния в голосе. — Как и любой нормальный человек на его месте. Просто…
— …просто у него глаза чуть не выскочили из орбит, когда он увидел тебя. А когда узнал, что ты не моя дочь, тут же превратился в лед, — закончил за нее Тремеллин. — Знаю. Видел.
Эмбер подошла ближе и остановилась рядом с ним.
— Думаете, он охотится за деньгами? — тихо спросила она, глядя на звезды. — Он производит впечатление состоятельного человека.
— Как и полагается охотнику за состоянием, — сказал Тремеллин, пожав плечами. — Но он показался мне стоящим парнем. Может, он не джентльмен по рождению, но человек со средствами. — Он глубоко затянулся и произнес, выдыхая дым: — Я вот что подумал. Вдруг мы интересуем его больше, чем Грейси. Может, он для того и шныряет по окрестностям, чтобы разузнать о наших делах.
Эмбер кивнула.
— Но если ему нужна информация, почему бы не обратиться ко мне? Особенно после того, как он услышал, что мы не родственники. Если его интересует, что здесь творится, почему бы не попытаться найти слабое звено, готовое сообщить ему нужные сведения? И тут появляюсь я — найденыш, взятый в дом из милости, без имени, без семьи. Конечно, я скорее отрежу себе руку, чем скажу хоть слово, которое может быть использовано против кого-нибудь. Но он-то этого не знает.
Тремеллин нахмурился и вытащил трубку изо рта, однако промолчал, и Эмбер продолжила:
— Не думаю, что он таможенник или работает на секретные службы, — сказала она, стараясь говорить небрежным тоном. — Викарий — проницательный человек и не стал бы просить за него, если бы что-нибудь заподозрил. Думаю, все очень просто: этот тип не хочет связываться с безродной сиротой. Возможно, я ему приглянулась поначалу, но он тут же охладел, как только сообразил, что я не член семьи. В жены я не гожусь, а валяться в сене с проезжим незнакомцем не стану.
— Ты помогала на кухне, — сказал Тремеллин. — Может, он решил, что тебя используют как служанку и относятся соответственно?
— Ха! — фыркнула Эмбер. — Вы четко дали ему понять, как обстоят дела, когда стали жаловаться, что я взяла на себя бразды правления в доме. Нет, он ищет невесту и, похоже, выбрал Грейс.
— Невзирая на то, что чуть не съел тебя глазами?
— Грейс, знаете ли, не менее привлекательна, — возразила Эмбер.
— Надеюсь, ты не увлеклась им? — тихо спросил Тремеллин.
— С какой стати? Я совсем не знаю его. — Она пожала плечами. — Хотя, должна признаться, что, когда я вошла в комнату и он уставился на меня с таким видом, словно узнал, мое сердце екнуло.
На лице Тремеллина отразилось беспокойство, и Эмбер поспешно добавила:
— Не потому что влюбилась с первого взгляда! Я всего лишь подумала, что он узнал меня. Я имею в виду внешнее сходство. — Она невесело рассмеялась. — Я всегда надеялась, что у меня есть сестра или что я похожа на свою мать. Говорят, все найденыши об этом мечтают. — Она плотнее запахнула шаль. — Вот и я надеялась. Но когда он услышал, кто я, то потерял всякий интерес. Такое поведение кого угодно приведет в бешенство. Вначале уставился на меня, а потом перестал замечать, словно я служанка, обязанная прислуживать ему за столом.
— А если без шуток? Ты действительно считаешь, что мы относимся к тебе как к служанке?
— Что вы, мистер Тремеллин! — изумленно воскликнула Эмбер, повернувшись к нему лицом. — Я сама решила заняться хозяйством. Вы всегда обращались со мной как с дочерью, с того самого дня, как нашли на берегу. Хотя порой это непросто.
— Непросто? — переспросил он, хмыкнув. Эмбер кивнула:
— Ну да, я ужасный деспот. И не спорьте. Даже Грей-си признает это, хоть и с улыбкой. Но такова Грейси. Всем все прощает. Я старше ее на год или два — так, во всяком случае, считается, — но всегда кудахтала над ней как наседка, с самого первого дня. Все слуги могут подтвердить это. Я взяла ее под свое крыло, как только увидела в колыбельке. Наверное, мне необходимо было кого-то любить. — Она пожала плечами и тихо продолжила: — Все, что у меня было, когда вы нашли меня на берегу, — это промокшая рубашонка на теле и слово «мама» на губах. Единственное слово, которое я могла произнести, да и то не слишком разборчиво. Вы дали мне все: имя, еду, одежду, крышу над головой, образование. Я умею читать и писать ничуть не хуже, чем шить и готовить. У меня нет другой семьи, кроме вас и Грейси. Поэтому я всегда старалась выразить свою признательность, заботясь о ваших удобствах.
— Тебе это удалось.
Эмбер кивнула, польщенная.
— Боюсь, вы получили больше, чем рассчитывали. Я прирожденная хозяйка и ужасная собственница. Вообще-то, — она отвела глаза и уставилась в ночь, — я часто размышляла, может, это из-за моего собственнического отношения к вам обоим вы не женились во второй раз.
Тремеллин изумленно воззрился на девушку.
— Ну, — быстро добавила Эмбер, — помните, как я мучила бедную вдову Стивене в тот раз, когда она явилась к нам на обед? Больше она не приходила.
Они помолчали, размышляя о вдове. Тремеллин еще около года поддерживал с ней близкие отношения, хотя она наотрез отказывалась приближаться к его дому.
— Да уж, ведро рыбьих потрохов, опрокинутое на голову, отвадит кого угодно, — заметил Тремеллин.
Эмбер издала сдавленный смешок. Тремеллин расхохотался, и она присоединилась к нему. Его роман с вдовой закончился много лет назад. С тех пор у него было несколько романтических привязанностей в деревне, которые Эмбер и Грейс старались не замечать.
— Не считая этого случая, — сказал он, — тебе не в чем себя винить. Ты наполнила мой дом смехом, взвалила на себя хозяйственные заботы, как только научилась ходить и разговаривать, ты была настоящим другом и сестрой для Грейс. Я не хотел бы думать, что ты остаешься здесь только потому, что считаешь себя обязанной.
— Я остаюсь здесь, потому что не хочу уезжать, — просто сказала она. — Вы сделали этот дом родным для меня.
— Разве ты не хочешь создать собственную семью? — спросил Тремеллин, взглянув на нее искоса. — Как я заметил, Паско Пайпер уделяет тебе особое внимание.
Эмбер презрительно фыркнула:
— Ха! Он уже давно уделяет мне внимание, но ничего не добился. И не добьется.
— Он привлекательный парень и отличный капитан.
— Да, хотя в последнее время он вылавливает больше бутылок французского вина, чем макрели.
— Как и большинство парней. На море нелегко заработать на жизнь, и, если занятие контрабандой не связано с предательством, кто вправе их осуждать? Или ты думаешь иначе?
Ее глаза расширились.
— Конечно, нет! Я никого не осуждаю. Тремеллин кивнул:
— Как и все мы, кто вынужден жить за счет морского промысла. Мы никогда не имели дело со шпионажем и тому подобными вещами, но свободная торговля — совсем другое дело. Принни обойдется без очередного дворца, который он мог бы построить на отобранные у нас гроши.
— Дело не в том, — сказала Эмбер. — Паско не понимает, что я никогда не стану такой женой, какую он хочет. Да и мне он не подходит. В любом случае я счастлива здесь. Зачем мне уезжать? Если только вы не хотите этого, — поспешно добавила она. — В таком случае я исчезну в ту же секунду.
— А кто будет вести мой дом, и присматривать за Грейси? — шутливо поинтересовался Тремеллин, устремив взгляд на стоявшую рядом девушку. Даже босиком она не уступала ему в росте. Поверх ночной рубашки Эмбер накинула халат и выглядела, как всегда, пристойно, с застегнутыми доверху пуговицами и наброшенной на плечи шалью. Но ни один мужчина не смог бы забыть изящные формы, скрывавшиеся под ее одеждой. Она заплела на ночь косу, и ее янтарные волосы мягко поблескивали в свете луны. В призрачном сиянии ночного светила кожа Эмбер казалась необыкновенно чистой, а голубые глаза, затененные густыми ресницами, — бездонными и загадочными, что им было совершенно несвойственно при дневном освещении.
— Но если ты когда-нибудь захочешь уехать, — медленно произнес Тремеллин, — не думай, что ты в долгу перед нами. Ты сполна за все расплатилась.
— Это невозможно, — возразила Эмбер, покачав головой. — Когда я думаю об уготованной мне судьбе… Безымянная кроха, блуждающая по берегу после кораблекрушения, без единого свидетельства, которое могло бы пролить свет на то, кто она или откуда. Меня ожидал работный дом, если не что-нибудь похуже.
Она помедлила в нерешительности. Это был необычный разговор, спокойный и непринужденный. Они были одни ночью и разговаривали как равные. Нельзя сказать, чтобы Тремеллин был недосягаем в другое время. Щедрый и снисходительный, он всегда относился к ней как к собственной дочери. Однако для девочек он был скорее судьей или наставником, чем товарищем. А этой ночью они беседовали, словно двое старых друзей. Эмбер ликовала.
Ее чувства к опекуну не ограничивались благодарностью, она любила и уважала Хьюго Тремеллина. Как, впрочем, и большинство местных жителей. Он был душой компании, собиравшейся по вечерам в гостинице, а мужчины, плававшие на его маленькой флотилии, считали его строгим, но справедливым хозяином. Склонный к полноте — за что Грейс постоянно поддразнивала отца, — с грубоватым обветренным лицом, Тремеллин не был красавцем, однако пользовался успехом у местных женщин. Он считался неплохой партией, но так и не женился во второй раз, предпочитая ни к чему не обязывающие отношения с доступными вдовушками или женщинами, которые были не прочь заработать лишнюю копейку, оказывая интимные услуги.
Он был снисходительным отцом для своей дочери и Эмбер, предоставляя воспитание девочек нянькам и горничным, а потом гувернанткам, научившим их читать, писать и разговаривать, как леди.
Но этим вечером, стоя в залитом лунным светом дворе, они разговаривали на равных. Возможно, потому, что Тремеллин видел, как задел его питомицу холодный прием, оказанный ей Эймиасом Сент-Айвзом. Эмбер пыталась скрыть интерес, мгновенно вспыхнувший у нее к импозантному незнакомцу, а затем боль от обиды, когда он отвернулся от нее. Однако Хьюго Тремеллин заметил и то и другое. Она была тронута его сочувствием и испытывала гордость от сознания, что он относится к ней как к взрослой.
И тут — возможно, из-за необычности столь доверительного разговора с человеком, которого она привыкла считать своим отцом, и потому, что ночь стирала многие грани — у Эмбер хватило духа сказать ему то, что она всегда хотела сказать, но не смела.
— Жаль, что я никогда не видела вашу жену, — тихо сказала она, — но в определенном смысле я рада, что вы настолько тосковали по ней, что решились взять меня, чтобы составить компанию Грейс, хоть она и была тогда совсем младенцем. Наверное, это очень плохо с моей стороны. Но мне не хочется даже думать о том, как сложилась бы моя судьба, если бы не вы.
— Ну и нечего думать об этом. И благодарить меня тоже не стоит. Итак, — решительно сказал Тремеллин, — что нам делать с молодым человеком? Следует ли мне поощрять его ухаживания за Грейс?
Эмбер было приятно, что он интересуется ее мнением; хотя сам вопрос причинил ей боль.
— Пусть все идет своим чередом. Никогда не узнаешь, что у тебя на крючке, не вытащив леску. — Тремеллин улыбнулся, услышав рыбацкую поговорку, как она и надеялась. — И потом, не стоит забывать, что Грейс не только добра, но и умна. Если он мошенник, она живо выведет его на чистую воду.
— А если не мошенник? — небрежно поинтересовался Тремеллин, пристально наблюдая за девушкой.
Она снова пожала плечами:
— Тогда будем считать, что появился еще один претендент на ее руку.
«И мне придется с тоской наблюдать за этим, — добавила она про себя, ощущая пустоту внутри. — Ну и пусть. В этом нет ничего нового».
Они постояли еще немного, глядя на круговорот звезд наверху, пока ночная сырость не напомнила им, что пора ложиться. Пожелав опекуну спокойной ночи, Эмбер вернулась к себе в комнату. На душе у нее стало легче, но в голове по-прежнему роились беспокойные мысли.
Тремеллин проводил девушку взглядом и еще долго смотрел ей вслед, когда она исчезла.
— О чем вы так долго разговаривали? — с любопытством спросила Грейс, когда Эмбер проскользнула в свою комнату и притворила за собой дверь.
Она сидела на постели Эмбер, уютно устроившись под одеялом.
Хмыкнув, Эмбер скинула халат и забралась на свою сторону постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29