Бриджет приняла ее и как слепая последовала за ним. Синклер привел ее к другому бельведеру. Только этот был попроще: обычное деревенское укрытие, почти незаметное за живой изгородью из цветов. Когда она вместе с виконтом взбежала по ступенькам, ее глазам предстала увитая плющом беседка со скамейкой вдоль стены. Бриджет села перевела дух. «Какое прелестное место, — подумала Бриджет, — все в цвету, ослепительное и благоухающее».
Виконт сел рядом.
Девушка замерла в напряжении, но он, казалось, даже не замечал ее и с нескрываемым наслаждением любовался природой. У Бриджет отлегло от сердца, и, решив, что не проронит ни слова, она вздохнула, сложила руки на коленях и стала ждать грозы.
— А я уж подумал, мы так и не останемся наедине, — сказал Синклер и улыбнулся.
Глава 3
Бриджет растерянно захлопала глазами. Однако в следующую секунду она сказала, уверенная, что ослышалась:
— Простите?
— За что? — спросил он шутливо. — Вы вроде ничего такого не делали. В отличие от меня. Должен вам честно признаться, задали вы мне работу. Пришлось пораскинуть мозгами. — Синклер откинулся назад, положил руку на перекладину за спиной Бриджет и с улыбкой заглянул ей в лицо. — Поди выколупни моллюска из раковины! Вы думаете, так просто выманить молодую красивую женщину одну из дома? Не мог же я похитить вас или устроить переполох в доме? Задача была не из легких, но в общем и целом оказалась увлекательной. По-моему, операция выполнена отлично. Без сучка, без задоринки. Впрочем, что я тут устраиваю рукоплескания самому себе? Мне интересно услышать, что вы скажете. Вас это не впечатлило?
— Впечатлило?! — закричала Бриджет, вскакивая и озираясь кругом. — Я… я… Это отвратительно! Как вы могли?
— О, прошу вас, сядьте, — сказал виконт спокойно. — Я не хотел обидеть вас. Да, я безнравственный человек. Но развратник — не значит подлец. — И пожал плечами, видя, что она продолжает стоять. — Ну не садитесь, если вам так больше нравится. Как я мог? Да очень просто. Ошеломляюще просто. Всем известно, что лодочники получают гроши и что в Лондоне полно нуждающихся пожилых людей. Им устроили эту милую прогулку в парке. Да еще и деньги заплатили. Ведь для них это все равно что бесплатные каникулы! Во всяком случае, бедняки сами так сказали. Я просто млел от удовольствия. Все-таки приятное это занятие — благотворительность.
— Но гроза, опасность…
— Никакой грозы не будет. Не будет! И я вижу, до вас потихоньку уже доходит. Сообразительность — одно из ваших привлекательных качеств. Ох, Бриджет, перестаньте думать о том, куда бы вам убежать и спрятаться! Конечно, это ваше дело. Я не стану вас удерживать. Поверьте, вам нет смысла никуда бежать. Я просто хочу поговорить с вами.
Бриджет продолжала внимательно смотреть на него, но все-таки села. Действительно, не похоже, чтобы виконт собирался бросаться на нее.
— Почему со мной? — спросила, она в лоб. Спросила как думала. Долгие годы одиночества укрепили в ней эту черту. Сейчас тоже не стоило притворяться.
— .Посмотрите в зеркало.
— Ах, вы все о том же! — с досадой воскликнула Бриджет. Она автоматически провела пальцем по шраму. — Это осталось с детства. Никакой страшной истории за этим нет. Просто несчастный случай. И никак не связано с моим характером.
— При чем здесь характер? — недоумевающим тоном спросил виконт и нахмурился.
— При том, что все так считают. Вот и Сесилия только сегодня сказала, что некоторые мужчины говорили… Да я и сама слышала довольно часто, что определенный тип мужчин менее всего воспринимает меня как леди, а скорее как… блудницу какую-то. Я плохо себе представляю почему. Но как бы то ни было, это неверно. То, что у меня на лице, не означает отсутствие порядочности. Вовсе нет.
Бриджет подняла на него глаза, надеясь встретить понимание.
Синклер продолжал хмуриться:
— Выходит, маленькая Сесилия более изобретательна, чем я предполагал. Во всяком случае, в ней, оказывается, больше желчности, чем ума. Послушайте, Бриджет, я никогда не занимался подобными сплетнями. Это, как вы выражаетесь, меня не привлекает, но и не отталкивает. Я уже говорил вам той ночью на балу. От этого шрама ваша внешность, если хотите, только выигрывает, и ничего более.
— Ничего более? Вы что, слепы? Да это изменило всю мою жизнь! — Бриджет пыталась сдерживать себя, памятуя, что говорит с титулованной особой и что, помимо прочего, сейчас она в его власти. — Посмотрите, здесь целых два дюйма, если вытянуть в прямую линию. К тому же рубец слишком глубокий, чтобы его скрыть под пудрой. Если б я была мужчиной, может, даже нашла бы это привлекательным, как сказала Сесилия. Или отрастила бы усы — и дело с концом! Увы, я не мужчина! И вряд ли им стану.
Он улыбнулся:
— Взяли бы да попробовали. Уж сознайтесь, что трусите как заяц!
Бриджет не удержалась и рассмеялась.
— Но даже если бы вы были мужчиной, — продолжал виконт, — я уверен, вы выставляли бы напоказ свой шрам как свидетельство удали. Говорили бы, что это след от доблестной шпаги со студенческих дней или память о войне. И все леди замирали бы от восторга, глядя на вас. Согласитесь, делали бы что-нибудь вроде этого?
«Слишком плохо, — подумала Бриджет, — что такой страшный развратник кажется столь привлекательным». Она вдохнула поглубже и снова начала:
— Посмотрите…
— Смотрю, — ласково сказал он, — и, похоже, не могу оторвать глаз. Вы не представляете, как вы очаровательны. Вы не знаете. А какой носик! Маленький, точеный, ровненький, как игральная кость! Просто прелестный, даже когда вы сердитесь и морщите его вот так, как сейчас. Если бы я не видел вблизи ваши брови, то подумал бы, что их выписал великий мастер. В вас нет ничего искусственного. А какие глаза! Серые, светящиеся. Кстати, вы знаете, что вам идет сердиться? Ваши уста… Я уже восхвалял их, но почему бы не повторить? Такие изумительные губки, полные, соблазнительные. Да, есть шрам, но он ничего не портит. У вас красивая шея, гладкая, изящная. А какая фигура! И эта пленительная гр…
— Прекратите! — Бриджет закрыла ладонями уши. Синклер наклонил голову набок.
— Я только хотел еще раз сказать о ваших замечательных глазах, — с невинным видом продолжал он, хотя в его собственных вспыхнули веселые искорки. — Однако я забыл о волосах. Если бы вы сняли шляпку… Не снимете? Я так и думал. Тогда мне действительно придется перейти к фигуре.
— Ну уж нет!
— Не в буквальном смысле, конечно, — сказал он с чуть заметной улыбкой. — Я не это имел в виду.
— Я знаю, что вы имели в виду! — горячо возразила Бриджет. — И хочу, чтобы вы перестали. Это неприлично! Я уверена, Сесилии вы бы не говорили таких вещей!
— Конечно, нет. Ваша кузина — сплошные кудряшки, хиханьки да хаханьки. Она ведь младенец. А с младенцем о какой любви может идти речь? Вы меня удивляете, Бриджет. Я, конечно, человек испорченный, но не до такой же степени!
Казалось, виконт и впрямь оскорбился. Впору хоть извиняться, подумала она, но тут же одернула себя. Рядом сидел опасный человек. С виду сама расслабленность и праздность, на самом же деле — сильный, бесстыжий самец с насмешливыми глазами. У него были приятное лицо, замечательная фигура, звучный грудной голос необычного тембра. Как Бриджет ни противилась, это мурлыканье, от которого просто не было спасения, обволакивало ее и проникало в потаенные уголки души. О, это был очень опасный человек!
Прежде на Бриджет не действовали мужские чары.
Во-первых, она никогда не сомневалась в собственной добропорядочности. Во-вторых, слишком уж боялась всяких несчастий, которые могли постигнуть ее, если б она сбилась пути. Сейчас же, к своему изумлению, неожиданно поймала себя на том, что думает о своей правильной жизни с легкой грустью.
— Мне жаль, что вам приходится терять время, — сказала девушка строго. — Вы можете возносить меня до небес, но какой смысл? Все равно я не стану ни вашей любовницей, ни кем-либо в этом роде. Вы можете просить меня снова и .снова…
— Не буду, — коротко сказал виконт, не дав ей договорить, и, перехватив ее удивленный взгляд, добавил: — Я просил. Дважды. По-моему, достаточно. Дальше уже будет мольба. А этого я делать не стану. Хотя мне и жаль, потому что это было бы благо для нас обоих. У меня куча денег, у вас их нет.
— У меня есть мораль, у вас ее нет!
— Да она мне и не нужна, — мягко заметил Синклер. — А вы нуждаетесь в средствах.
Бриджет кипела от злости, не находя нужных слов. Он кивнул и продолжил:
— Вы работаете, но ваш труд не ценят. Со мной же вас ожидают развлечения, и только. Нет-нет, не надо так волноваться! Я ни на чем не настаиваю. Только хочу пояснить, почему вы пленили меня; в уме и сообразительности вам тоже не откажешь. Так что мне было бы приятно общаться с вами во всех отношениях.
— Я знаю, чем вызван ваш интерес, — сказала Бриджет обличающим тоном. — Вы пользуетесь моим незавидным положением в обществе. Тогда, во время бала, вы ни одной леди не предлагали того, что предложили мне.
— О, они, наверное, жаловались на меня. Да?
«Невыносимый человек!» — сердито подумала Бриджет.
— Нет, не жаловались. Зато в один голос говорили, что вы развратник.
— И это единственное, что вас обескураживает? — кротко спросил Синклер.
— Нет!
— Допустим, — продолжал он, будто не слыша ее ответа. — Но если и так, то это не должно вас отпугивать. Разве дело в каком-то слове, в конце концов? Особенно таком, как «развратник».
— Это слово — предостережение для женщины. Под ним подразумевается человек, который… который… — Она старалась подобрать приличное выражение, однако, видя, что ее нерешительность лишь забавляет виконта, осмелилась произнести: — Это мужчина, который имеет много женщин!
— Нет, необязательно. На балу, например, присутствовала по меньшей мере дюжина женатых мужчин, имевших связи с женщинами, которые состояли в браке с другими мужчинами. Поведение этих мужчин, о которых я говорю, считается светским, тогда как меня за то же самое именуют распутником. Но я никогда не флиртую с замужними дамами и не могу позволить себе то же в отношении любой другой леди, кроме упомянутых, предварительно не надев ей кольцо на палец.
Теперь судите сами, кого я могу, как вы аккуратно выразились, «иметь»? Уличных девок или прибегать к услугам определенных заведений? Слишком обыденно и неромантично. Согласитесь, я пытаюсь преподнести вам эту грубую материю поделикатнее. Но ваше лицо становится все краснее. Боюсь, оно и вовсе запылает, если я продолжу. Поэтому не буду особенно распространяться. Да, у меня были любовницы, и в большом количестве. Но любовницы, как известно, обычно принадлежат к низшему классу. Поэтому меня считают распутником.
— Я не из низшего класса! — разгневанно воскликнула Бриджет. — Мой отец — барон в третьем колене, но его отлучили от семьи, когда он женился на моей матери. Но и она не из низов, хотя и была дочерью книготорговца. Не это больше всего страшило род Брикстонов, а то, что она ирландка.
— Вот откуда такой темперамент! — усмехнулся Синклер.
— Отвратительно говорить подобные вещи! Тем более, что это избитый штамп и…
— Помилуйте, я вовсе не хотел вас обидеть. Во мне самом есть частица кельтской крови. Половина моих предков родом из Уэльса.
— О, тогда понятно, откуда такой акцент!
Он рассмеялся:
— Touche. Я родился недалеко от границы. Значит, сошлись два кельта. Видите, у нас с вами много общего.
— В самом деле, мы оба дышим и едим, — парировала Бриджет. — А во всем остальном так же далеки друг от друга, как Ирландия и Уэльс.
Если еще минуту назад она опасалась, что слишком разговорилась, то сейчас расслабилась и от души радовалась шутке. «Всего лишь разговор, — сказала Бриджет себе, — и тот на короткое время». И это обстоятельство, как ни странно, уже начинало вызывать сожаление.
Виконт безмятежно улыбался. Пауза затянулась. Бриджет терпеть не могла молчания. Нужно было чем-то заполнить время до возвращения лодки. Интересно, станет ли виконт смеяться, если завести разговор о погоде?
— Так кто же предлагал вам выйти замуж? — неожиданно спросил он. — Я имею в виду то единственное приличное предложение, о котором вы упоминали. И почему вы его не приняли? Наверняка это было бы лучше, чем развлекать кузину Сесилию. — И, перехватив ее удивленный взгляд, продолжил: — На балу вы сказали, что получали много предложений, похожих на мое, и только одно приличное. Видите, я помню все, что вы говорили.
— Распутникам положено иметь хорошую память, — ворчливо заметила она. — Иначе можно запутаться в именах.
— Это точно! И все-таки почему бы вам не рассказать ту историю? Я подозреваю, что в этом кроется причина трагедии. Я угадал?
— О, вы все туда же! Хорошо, если уж вам непременно хочется знать, то нет. Хотя некоторая связь имеется. Это был молодой человек, с которым мы вместе росли. Когда папу отлучили от его семьи, он переехал жить к маминому отцу. Сначала помогал дедушке в книжной лавке, потом, когда дело прогорело, уехал на север, потому что там ему предложили место преподавателя. Джереми был одним из его учеников. Сын местного сквайра.
— Наверное, лодырь и повеса.
— Нет! — сердито воскликнула Бриджет. — Очень скромный юноша. Мы с ним дружили. Правда, я удивилась, когда он сделал мне предложение. Я считала, что он поступил так потому, что чувствовал себя виноватым. Это собака его матери укусила меня и оставила метку на моем лице. Но Джереми сказал, что я неверно думаю о нем, что он ни на кого, кроме меня, никогда не смотрел.
— Собака?
— Да. Вынуждена вас разочаровать, — вздохнула Бриджет и снова почувствовала себя скованно, что случалось всегда, когда она вспоминала про свой изъян. — Спаниель. Старый, немощный, выживший из ума пес. Как-то раз я подошла погладить его, а он ни с того ни с сего бросился на меня и вцепился прямо в лицо. Мне тогда было всего семь лет. Хорошо помню, как плакала мама Джереми. Самое ужасное, что дальше они сами все усугубили. Надо было подождать и дать псу спокойно отойти, а они вместо этого пытались оторвать его от меня. Вот откуда этот длинный зазубренный шрам, — невесело сказала она, повторяя начало его реплики относительно ее темперамента, — Сквайр посадил меня перед собой в седло и поскакал к доктору, чтобы поаккуратнее соединить края и. наложить швы. Все боялись, что, если рана неправильно зарубцуется, от натяжения может перекосить лицо. Я помню, что было больно и очень страшно. Доктор пообещал, что я снова стану хорошенькой, если буду вести себя тихо и не буду ему мешать.
Бриджет снова вздохнула.
— Увы, меня ждало разочарование. Поверила, что шов заживет и ничего не будет заметно. Но когда сняли повязку, я была в отчаянии.
— Я ничего не вижу, — спокойно заметил виконт. — Не знаю, чему там особенно было заживать! И не понимаю, зачем держать в голове события столетней давности.
— Вовсе не столетней, милорд, — сказала Бриджет, уязвленная его словами. — Мне двадцать пять. Достаточно много, конечно. Но я еще не совсем древняя.
— И в отличной форме!
Она сверкнула глазами, но ее гнева хватило ненадолго. В глазах Синклера скова вспыхнул огонь, обещающий нечто более страстное, чем все известное ей до сих пор. Бриджет ответила таким же долгим взглядом, слишком зачарованная, чтобы отдавать себе отчет в том, что делает.
— А знаете, — в раздумье сказал он тем низким воркующим голосом, что так смущал ее, — сдается мне, что стоит только раз поцеловать вас, как вопрос будет сразу улажен… О, извините! Вы, наверное, думаете, я снова буду вас упрашивать? Нет-нет, обещаю не делать этого. Не помню, сказал я вам или нет, что предложение остается в силе? Если надумаете, можете известить меня в любое время.
— А это не просьба? — спросила Бриджет дрожащим голосом, с трудом отводя от него взгляд.
— Ну конечно, просьба, если уж вам так хочется быть точной. Но я только обещал, что следующие мои просьбы будут не столь многословны. Нет, вы правы. Действительно, я поступаю нечестно. Но я же распутник, вы знаете. Ладно, больше не буду. Расскажите, что сталось с Джереми.
— Погиб в Испании, — печально ответила Бриджет. — Он мечтал о военной службе и перед отъездом просил меня стать его женой. Я отказала, а потом так жалела! Только мне все равно казалось, что он сделал мне предложение из жалости. Мы долго не виделись. Позже он приезжал на побывку и был немного удивлен тем, что я все еще одна, и недоумевал, почему я… пошла в услужение к сумасшедшей кузине Мэри.
— А! Это что-то новенькое. Я еще не слышал.
Бриджет была рада сменить тему. Из тех злосчастных лет она вынесла целый ворох забавных историй. Коль скоро виконту, как только что выяснилось, не чуждо чувство юмора, возможно, его позабавит рассказ о рехнувшейся кузине Мэри.
Виконт в самом деле смеялся. Затем, в свою очередь, поведал ей о своем не вполне нормальном кузене Мартине с его коллекцией сыров. Бриджет развеселилась, пока не заметила, что виконт склонил голову набок и внимательно следит за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Виконт сел рядом.
Девушка замерла в напряжении, но он, казалось, даже не замечал ее и с нескрываемым наслаждением любовался природой. У Бриджет отлегло от сердца, и, решив, что не проронит ни слова, она вздохнула, сложила руки на коленях и стала ждать грозы.
— А я уж подумал, мы так и не останемся наедине, — сказал Синклер и улыбнулся.
Глава 3
Бриджет растерянно захлопала глазами. Однако в следующую секунду она сказала, уверенная, что ослышалась:
— Простите?
— За что? — спросил он шутливо. — Вы вроде ничего такого не делали. В отличие от меня. Должен вам честно признаться, задали вы мне работу. Пришлось пораскинуть мозгами. — Синклер откинулся назад, положил руку на перекладину за спиной Бриджет и с улыбкой заглянул ей в лицо. — Поди выколупни моллюска из раковины! Вы думаете, так просто выманить молодую красивую женщину одну из дома? Не мог же я похитить вас или устроить переполох в доме? Задача была не из легких, но в общем и целом оказалась увлекательной. По-моему, операция выполнена отлично. Без сучка, без задоринки. Впрочем, что я тут устраиваю рукоплескания самому себе? Мне интересно услышать, что вы скажете. Вас это не впечатлило?
— Впечатлило?! — закричала Бриджет, вскакивая и озираясь кругом. — Я… я… Это отвратительно! Как вы могли?
— О, прошу вас, сядьте, — сказал виконт спокойно. — Я не хотел обидеть вас. Да, я безнравственный человек. Но развратник — не значит подлец. — И пожал плечами, видя, что она продолжает стоять. — Ну не садитесь, если вам так больше нравится. Как я мог? Да очень просто. Ошеломляюще просто. Всем известно, что лодочники получают гроши и что в Лондоне полно нуждающихся пожилых людей. Им устроили эту милую прогулку в парке. Да еще и деньги заплатили. Ведь для них это все равно что бесплатные каникулы! Во всяком случае, бедняки сами так сказали. Я просто млел от удовольствия. Все-таки приятное это занятие — благотворительность.
— Но гроза, опасность…
— Никакой грозы не будет. Не будет! И я вижу, до вас потихоньку уже доходит. Сообразительность — одно из ваших привлекательных качеств. Ох, Бриджет, перестаньте думать о том, куда бы вам убежать и спрятаться! Конечно, это ваше дело. Я не стану вас удерживать. Поверьте, вам нет смысла никуда бежать. Я просто хочу поговорить с вами.
Бриджет продолжала внимательно смотреть на него, но все-таки села. Действительно, не похоже, чтобы виконт собирался бросаться на нее.
— Почему со мной? — спросила, она в лоб. Спросила как думала. Долгие годы одиночества укрепили в ней эту черту. Сейчас тоже не стоило притворяться.
— .Посмотрите в зеркало.
— Ах, вы все о том же! — с досадой воскликнула Бриджет. Она автоматически провела пальцем по шраму. — Это осталось с детства. Никакой страшной истории за этим нет. Просто несчастный случай. И никак не связано с моим характером.
— При чем здесь характер? — недоумевающим тоном спросил виконт и нахмурился.
— При том, что все так считают. Вот и Сесилия только сегодня сказала, что некоторые мужчины говорили… Да я и сама слышала довольно часто, что определенный тип мужчин менее всего воспринимает меня как леди, а скорее как… блудницу какую-то. Я плохо себе представляю почему. Но как бы то ни было, это неверно. То, что у меня на лице, не означает отсутствие порядочности. Вовсе нет.
Бриджет подняла на него глаза, надеясь встретить понимание.
Синклер продолжал хмуриться:
— Выходит, маленькая Сесилия более изобретательна, чем я предполагал. Во всяком случае, в ней, оказывается, больше желчности, чем ума. Послушайте, Бриджет, я никогда не занимался подобными сплетнями. Это, как вы выражаетесь, меня не привлекает, но и не отталкивает. Я уже говорил вам той ночью на балу. От этого шрама ваша внешность, если хотите, только выигрывает, и ничего более.
— Ничего более? Вы что, слепы? Да это изменило всю мою жизнь! — Бриджет пыталась сдерживать себя, памятуя, что говорит с титулованной особой и что, помимо прочего, сейчас она в его власти. — Посмотрите, здесь целых два дюйма, если вытянуть в прямую линию. К тому же рубец слишком глубокий, чтобы его скрыть под пудрой. Если б я была мужчиной, может, даже нашла бы это привлекательным, как сказала Сесилия. Или отрастила бы усы — и дело с концом! Увы, я не мужчина! И вряд ли им стану.
Он улыбнулся:
— Взяли бы да попробовали. Уж сознайтесь, что трусите как заяц!
Бриджет не удержалась и рассмеялась.
— Но даже если бы вы были мужчиной, — продолжал виконт, — я уверен, вы выставляли бы напоказ свой шрам как свидетельство удали. Говорили бы, что это след от доблестной шпаги со студенческих дней или память о войне. И все леди замирали бы от восторга, глядя на вас. Согласитесь, делали бы что-нибудь вроде этого?
«Слишком плохо, — подумала Бриджет, — что такой страшный развратник кажется столь привлекательным». Она вдохнула поглубже и снова начала:
— Посмотрите…
— Смотрю, — ласково сказал он, — и, похоже, не могу оторвать глаз. Вы не представляете, как вы очаровательны. Вы не знаете. А какой носик! Маленький, точеный, ровненький, как игральная кость! Просто прелестный, даже когда вы сердитесь и морщите его вот так, как сейчас. Если бы я не видел вблизи ваши брови, то подумал бы, что их выписал великий мастер. В вас нет ничего искусственного. А какие глаза! Серые, светящиеся. Кстати, вы знаете, что вам идет сердиться? Ваши уста… Я уже восхвалял их, но почему бы не повторить? Такие изумительные губки, полные, соблазнительные. Да, есть шрам, но он ничего не портит. У вас красивая шея, гладкая, изящная. А какая фигура! И эта пленительная гр…
— Прекратите! — Бриджет закрыла ладонями уши. Синклер наклонил голову набок.
— Я только хотел еще раз сказать о ваших замечательных глазах, — с невинным видом продолжал он, хотя в его собственных вспыхнули веселые искорки. — Однако я забыл о волосах. Если бы вы сняли шляпку… Не снимете? Я так и думал. Тогда мне действительно придется перейти к фигуре.
— Ну уж нет!
— Не в буквальном смысле, конечно, — сказал он с чуть заметной улыбкой. — Я не это имел в виду.
— Я знаю, что вы имели в виду! — горячо возразила Бриджет. — И хочу, чтобы вы перестали. Это неприлично! Я уверена, Сесилии вы бы не говорили таких вещей!
— Конечно, нет. Ваша кузина — сплошные кудряшки, хиханьки да хаханьки. Она ведь младенец. А с младенцем о какой любви может идти речь? Вы меня удивляете, Бриджет. Я, конечно, человек испорченный, но не до такой же степени!
Казалось, виконт и впрямь оскорбился. Впору хоть извиняться, подумала она, но тут же одернула себя. Рядом сидел опасный человек. С виду сама расслабленность и праздность, на самом же деле — сильный, бесстыжий самец с насмешливыми глазами. У него были приятное лицо, замечательная фигура, звучный грудной голос необычного тембра. Как Бриджет ни противилась, это мурлыканье, от которого просто не было спасения, обволакивало ее и проникало в потаенные уголки души. О, это был очень опасный человек!
Прежде на Бриджет не действовали мужские чары.
Во-первых, она никогда не сомневалась в собственной добропорядочности. Во-вторых, слишком уж боялась всяких несчастий, которые могли постигнуть ее, если б она сбилась пути. Сейчас же, к своему изумлению, неожиданно поймала себя на том, что думает о своей правильной жизни с легкой грустью.
— Мне жаль, что вам приходится терять время, — сказала девушка строго. — Вы можете возносить меня до небес, но какой смысл? Все равно я не стану ни вашей любовницей, ни кем-либо в этом роде. Вы можете просить меня снова и .снова…
— Не буду, — коротко сказал виконт, не дав ей договорить, и, перехватив ее удивленный взгляд, добавил: — Я просил. Дважды. По-моему, достаточно. Дальше уже будет мольба. А этого я делать не стану. Хотя мне и жаль, потому что это было бы благо для нас обоих. У меня куча денег, у вас их нет.
— У меня есть мораль, у вас ее нет!
— Да она мне и не нужна, — мягко заметил Синклер. — А вы нуждаетесь в средствах.
Бриджет кипела от злости, не находя нужных слов. Он кивнул и продолжил:
— Вы работаете, но ваш труд не ценят. Со мной же вас ожидают развлечения, и только. Нет-нет, не надо так волноваться! Я ни на чем не настаиваю. Только хочу пояснить, почему вы пленили меня; в уме и сообразительности вам тоже не откажешь. Так что мне было бы приятно общаться с вами во всех отношениях.
— Я знаю, чем вызван ваш интерес, — сказала Бриджет обличающим тоном. — Вы пользуетесь моим незавидным положением в обществе. Тогда, во время бала, вы ни одной леди не предлагали того, что предложили мне.
— О, они, наверное, жаловались на меня. Да?
«Невыносимый человек!» — сердито подумала Бриджет.
— Нет, не жаловались. Зато в один голос говорили, что вы развратник.
— И это единственное, что вас обескураживает? — кротко спросил Синклер.
— Нет!
— Допустим, — продолжал он, будто не слыша ее ответа. — Но если и так, то это не должно вас отпугивать. Разве дело в каком-то слове, в конце концов? Особенно таком, как «развратник».
— Это слово — предостережение для женщины. Под ним подразумевается человек, который… который… — Она старалась подобрать приличное выражение, однако, видя, что ее нерешительность лишь забавляет виконта, осмелилась произнести: — Это мужчина, который имеет много женщин!
— Нет, необязательно. На балу, например, присутствовала по меньшей мере дюжина женатых мужчин, имевших связи с женщинами, которые состояли в браке с другими мужчинами. Поведение этих мужчин, о которых я говорю, считается светским, тогда как меня за то же самое именуют распутником. Но я никогда не флиртую с замужними дамами и не могу позволить себе то же в отношении любой другой леди, кроме упомянутых, предварительно не надев ей кольцо на палец.
Теперь судите сами, кого я могу, как вы аккуратно выразились, «иметь»? Уличных девок или прибегать к услугам определенных заведений? Слишком обыденно и неромантично. Согласитесь, я пытаюсь преподнести вам эту грубую материю поделикатнее. Но ваше лицо становится все краснее. Боюсь, оно и вовсе запылает, если я продолжу. Поэтому не буду особенно распространяться. Да, у меня были любовницы, и в большом количестве. Но любовницы, как известно, обычно принадлежат к низшему классу. Поэтому меня считают распутником.
— Я не из низшего класса! — разгневанно воскликнула Бриджет. — Мой отец — барон в третьем колене, но его отлучили от семьи, когда он женился на моей матери. Но и она не из низов, хотя и была дочерью книготорговца. Не это больше всего страшило род Брикстонов, а то, что она ирландка.
— Вот откуда такой темперамент! — усмехнулся Синклер.
— Отвратительно говорить подобные вещи! Тем более, что это избитый штамп и…
— Помилуйте, я вовсе не хотел вас обидеть. Во мне самом есть частица кельтской крови. Половина моих предков родом из Уэльса.
— О, тогда понятно, откуда такой акцент!
Он рассмеялся:
— Touche. Я родился недалеко от границы. Значит, сошлись два кельта. Видите, у нас с вами много общего.
— В самом деле, мы оба дышим и едим, — парировала Бриджет. — А во всем остальном так же далеки друг от друга, как Ирландия и Уэльс.
Если еще минуту назад она опасалась, что слишком разговорилась, то сейчас расслабилась и от души радовалась шутке. «Всего лишь разговор, — сказала Бриджет себе, — и тот на короткое время». И это обстоятельство, как ни странно, уже начинало вызывать сожаление.
Виконт безмятежно улыбался. Пауза затянулась. Бриджет терпеть не могла молчания. Нужно было чем-то заполнить время до возвращения лодки. Интересно, станет ли виконт смеяться, если завести разговор о погоде?
— Так кто же предлагал вам выйти замуж? — неожиданно спросил он. — Я имею в виду то единственное приличное предложение, о котором вы упоминали. И почему вы его не приняли? Наверняка это было бы лучше, чем развлекать кузину Сесилию. — И, перехватив ее удивленный взгляд, продолжил: — На балу вы сказали, что получали много предложений, похожих на мое, и только одно приличное. Видите, я помню все, что вы говорили.
— Распутникам положено иметь хорошую память, — ворчливо заметила она. — Иначе можно запутаться в именах.
— Это точно! И все-таки почему бы вам не рассказать ту историю? Я подозреваю, что в этом кроется причина трагедии. Я угадал?
— О, вы все туда же! Хорошо, если уж вам непременно хочется знать, то нет. Хотя некоторая связь имеется. Это был молодой человек, с которым мы вместе росли. Когда папу отлучили от его семьи, он переехал жить к маминому отцу. Сначала помогал дедушке в книжной лавке, потом, когда дело прогорело, уехал на север, потому что там ему предложили место преподавателя. Джереми был одним из его учеников. Сын местного сквайра.
— Наверное, лодырь и повеса.
— Нет! — сердито воскликнула Бриджет. — Очень скромный юноша. Мы с ним дружили. Правда, я удивилась, когда он сделал мне предложение. Я считала, что он поступил так потому, что чувствовал себя виноватым. Это собака его матери укусила меня и оставила метку на моем лице. Но Джереми сказал, что я неверно думаю о нем, что он ни на кого, кроме меня, никогда не смотрел.
— Собака?
— Да. Вынуждена вас разочаровать, — вздохнула Бриджет и снова почувствовала себя скованно, что случалось всегда, когда она вспоминала про свой изъян. — Спаниель. Старый, немощный, выживший из ума пес. Как-то раз я подошла погладить его, а он ни с того ни с сего бросился на меня и вцепился прямо в лицо. Мне тогда было всего семь лет. Хорошо помню, как плакала мама Джереми. Самое ужасное, что дальше они сами все усугубили. Надо было подождать и дать псу спокойно отойти, а они вместо этого пытались оторвать его от меня. Вот откуда этот длинный зазубренный шрам, — невесело сказала она, повторяя начало его реплики относительно ее темперамента, — Сквайр посадил меня перед собой в седло и поскакал к доктору, чтобы поаккуратнее соединить края и. наложить швы. Все боялись, что, если рана неправильно зарубцуется, от натяжения может перекосить лицо. Я помню, что было больно и очень страшно. Доктор пообещал, что я снова стану хорошенькой, если буду вести себя тихо и не буду ему мешать.
Бриджет снова вздохнула.
— Увы, меня ждало разочарование. Поверила, что шов заживет и ничего не будет заметно. Но когда сняли повязку, я была в отчаянии.
— Я ничего не вижу, — спокойно заметил виконт. — Не знаю, чему там особенно было заживать! И не понимаю, зачем держать в голове события столетней давности.
— Вовсе не столетней, милорд, — сказала Бриджет, уязвленная его словами. — Мне двадцать пять. Достаточно много, конечно. Но я еще не совсем древняя.
— И в отличной форме!
Она сверкнула глазами, но ее гнева хватило ненадолго. В глазах Синклера скова вспыхнул огонь, обещающий нечто более страстное, чем все известное ей до сих пор. Бриджет ответила таким же долгим взглядом, слишком зачарованная, чтобы отдавать себе отчет в том, что делает.
— А знаете, — в раздумье сказал он тем низким воркующим голосом, что так смущал ее, — сдается мне, что стоит только раз поцеловать вас, как вопрос будет сразу улажен… О, извините! Вы, наверное, думаете, я снова буду вас упрашивать? Нет-нет, обещаю не делать этого. Не помню, сказал я вам или нет, что предложение остается в силе? Если надумаете, можете известить меня в любое время.
— А это не просьба? — спросила Бриджет дрожащим голосом, с трудом отводя от него взгляд.
— Ну конечно, просьба, если уж вам так хочется быть точной. Но я только обещал, что следующие мои просьбы будут не столь многословны. Нет, вы правы. Действительно, я поступаю нечестно. Но я же распутник, вы знаете. Ладно, больше не буду. Расскажите, что сталось с Джереми.
— Погиб в Испании, — печально ответила Бриджет. — Он мечтал о военной службе и перед отъездом просил меня стать его женой. Я отказала, а потом так жалела! Только мне все равно казалось, что он сделал мне предложение из жалости. Мы долго не виделись. Позже он приезжал на побывку и был немного удивлен тем, что я все еще одна, и недоумевал, почему я… пошла в услужение к сумасшедшей кузине Мэри.
— А! Это что-то новенькое. Я еще не слышал.
Бриджет была рада сменить тему. Из тех злосчастных лет она вынесла целый ворох забавных историй. Коль скоро виконту, как только что выяснилось, не чуждо чувство юмора, возможно, его позабавит рассказ о рехнувшейся кузине Мэри.
Виконт в самом деле смеялся. Затем, в свою очередь, поведал ей о своем не вполне нормальном кузене Мартине с его коллекцией сыров. Бриджет развеселилась, пока не заметила, что виконт склонил голову набок и внимательно следит за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33