— Я дал вам вволю поспать. Но сейчас мне нужно уезжать. Я не хотел, чтобы вы проснулись и увидели, что меня нет. Я мог бы послать кого-то из слуг разбудить вас, но решил не подвергать их риску. Люди по-разному чувствуют себя со сна. Некоторые по утрам очень агрессивны. Вдруг вы проснулись бы в свирепом настроении?
Теперь Бриджет окончательно очнулась.
— Действительно, это очень смело с вашей стороны.
— Я тоже так считаю. — И Эйвен сел рядом с ней на кровать.
Бриджет на мгновение оцепенела, но живо опомнилась, увидев, как вскинулась его бровь. «Как глупо? Он одет, и в Конце концов уже середина дня».
Эйвен прочитал эти ее мысли и улыбнулся про себя: «Забавно и приятно видеть, как она наивна».
— Полная свобода волеизъявления и никакого насилия, — сказал он в ответ на невысказанное беспокойство. — Можете не сомневаться. Тем более если учесть, что ждать осталось недолго. Вот только побываю в нескольких местах, и станем мужем и женой. Собственно говоря, поэтому я сейчас и уезжаю. Одним викарием нам не обойтись. Я должен получить специальное разрешение, и как можно скорее. Нужно заручиться поддержкой одного-двух политиков и пойти на поклон к кое-кому из знакомых в палате лордов. Затем, насколько я понимаю, придется посетить магистрат, чтобы ускорить прохождение бумаг, в противном случае на это дело могут уйти недели. А у нас их нет. Потом я вернусь и, пока суд да дело, займусь необходимыми для вас вещами.
— Мне ничего не нужно, Эйвен. Я все захватила с собой. Правда, пара туфель и шляпка не поместились в сумку, но они были старые, и у меня есть еще одни на смену.
— А, это хорошо! — засмеялся Эйвен. — Наконец-то мы больше не увидим угольного ведра. Замечательно, — сказал он, оглядывая ее волосы, выбившиеся из заплетенной на ночь косы.
— Нет, я имела в виду не ту, а другую шляпку, — возразила Бриджет.
Но с Эйвеном было сложно спорить сейчас, сложно даже было говорить. Своей искрометностью он сломал все ее сопротивление, лишил способности дышать.
Его темные волосы были гладко зачесаны назад, еще не, успели полностью просохнуть после утреннего туалета, и Бриджет ощущала свежий и тонкий запах, оставшийся от мыльной пены для бритья. Его зеленые глаза блестели, а рот и губы, как она теперь разглядела, были действительно идеальной формы и удивительно нежными для такого сильного мужчины.
— Вам нужна новая одежда, моя дорогая. Размышления по поводу его чувственных губ мгновенно прекратились. Бриджет не считала себя нищенкой рядом с королем.
— У меня есть одежда.
— Да, я знаю, есть, — ласково сказал он, и вы в ней, кстати, выглядите обворожительно. Иначе бы вы не понравились мне. Однако, согласитесь, ваши вещи прекрасно подходили компаньонке Сесилии, но не моей спутнице. Как говорится, положение обязывает.
«Тут уж не возразишь», — с грустью подумала Бриджет.
Он приподнял пальцем ее подбородок.
— Не стоит из-за этого печалиться. Я хочу, чтобы вы выглядели великолепно. У меня есть деньги, много денег. Как-нибудь на досуге мы с вами сядем рядышком и займемся цифирью, чтоб вы знали, сколько их, если со мной что-то случится. А сейчас позвольте мне потратить какую-то их часть на вас. Пожалуйста, не спорьте. И о шраме ни слова, я вижу, оно уже у вас на губках. А у меня для них есть кое-что получше.
И Эйвен не замедлил подарить ей это «получше». Он притянул ее к себе, хотя в этом не было нужды: сама того не замечая, Бриджет прильнула к нему, приоткрыв губы. Широкая ладонь стала ласкать ей грудь.
Девушку бросило в дрожь, когда она почувствовала себя слишком необычно, хорошо и плохо одновременно, потому что это было порочно. Эйвен уловил в ней эту перемену, прежде чем Бриджет смогла снова заговорить.
Он был готов сбросить с себя сюртук, прижать любимую к постели и утопить все ее страхи, вызвав в ней ту же страсть, что одолевала его. Эйвену хотелось повергнуть ее в изумление восхитительным открытием, показав дорогу в ожидающий их мир. Вероятно, это ему удалось бы. Она была такая теплая, сомлевшая от долгого сна, податливая и соблазнительная. Ее рот так манил. Гладкая округлость своим изящным изгибом как раз умещалась в его руке, давя кончиком в ладонь, словно крошечной галькой. Он чувствовал, как возбуждение распространяется по всему его телу. Однако ее губы вдруг сжались, и он уловил слабое движение назад. Этого оказалось достаточно, чтобы напомнить ему о том, какой сейчас день, час и… что его ждет впереди.
— Хорошо. — Эйвен опустил руки. — Мне пора. Но послушайте меня и запомните одно, Бриджет. Никаких сомнений и страхов, только желание. Желание. То, что происходит между мужчиной и женщиной, — это наслаждение, Бриджет. И в этом нет ничего зазорного.
Она прикусила губу.
— Возможно, если бы мы были женаты.
— Я понимаю. — Эйвен пристально смотрел на нее. — Если б я был вашим законным мужем и делал что-то подобное, это было бы приятно и приемлемо для вас?
— Да, — медленно ответила Бриджет, хотя с трудом представляла, что еще он может сделать и что из этого ей может не понравиться. — Так меня учили.
— Тогда вас учили всякой чепухе, — сердито буркнул Эйвен, вставая и одергивая сюртук. — Замужем вы или нет, вам должно нравиться, что бы я ни делал. Иначе никуда не, годится. Если вам по душе то, что я делаю, тогда все в порядке. Вы понимаете, о чем я говорю? Притворство меня не вдохновляет. Я не люблю жертв.
Она и не думала ни в чем притворяться, просто была жертвой своей прошлой жизни, и они оба прекрасно это понимали. Поэтому Бриджет не знала, что ему сейчас сказать.
— Не надо беспокоиться, — произнес он уже мягче, слегка касаясь губами ее щеки. — Все образуется, как только мы поженимся. Сами увидите. О, я забыл, что у вас еще нет горничной! Вам придется самой спуститься к завтраку в гостиную. Не грустите тут без меня. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Эйвен быстро поцеловал ее в лоб и вышел. Бриджет умылась и надела свое лучшее платье. Однако, как ни подгонял ее голод, волнение мешало ей сразу сойти вниз. «Но в один прекрасный день ты будешь здесь хозяйкой», — сказала она себе и, подняв голову, вышла из комнаты.
Дворецкий оказался крупным, убеленным сединами, благообразного вида мужчиной средних лет. Он встретил ее довольно учтивой улыбкой и проводил в утреннюю гостиную. Бриджет хотела обменяться с ним несколькими фразами, но, памятуя, как вела себя с прислугой тетушка, только кивнула и поблагодарила его.
Утренний свет, струившийся в окна, расцвечивал солнечными пятнами большой стол, за которым можно было рассадить дюжину человек. Бриджет мельком взглянула на буфет, ломившийся от всякой всячины. Рядом с большими плоскими блюдами лежали широкие сервировочные вилки-лопаточки. Тут же стояли серебряные соусницы с черпаками, чайники и кофейники. Свежеиспеченный хлеб, печенье, яичница, ветчина, овсяная каша и кофе источали такой аромат, что у нее потекли слюнки. Но Бриджет вдруг остановилась, так как увидела, что она здесь не одна.
Высокий, хорошо одетый рыжеволосый мужчина набирал себе в тарелку полный ассортимент закусок для завтрака. Мужчина повернул голову и прервал свое занятие. Вилка в его руке застыла над горкой золотистых пластов яичницы.
— Так-так! — сказал он, оглядывая девушку с головы до ног, медленно растягивая рот в улыбке.
Бриджет невольно встала таким образом, чтобы шрам оказался в тени, и потупила взгляд, как привыкла делать в обществе незнакомых джентльменов.
— Неудивительно, что Эйвен вчера был так рассеян! Сейчас мы посмотрим, кого он себе привел! Меня зовут Рейф. А вас, милая крошка?
— Меня зовут Бриджет, — холодно сказала она. — Бриджет Кук. Я невеста Эйвена.
— Неужели? Эйвен прямо так и сказал? Будущая новобрачная, значит! Голова-то не кружится в ожидании медового месяца?
— Я осталась здесь на ночь, но ничего недостойного между нами не было, — торжественно заявила Бриджет. заставляя себя поднять голову. — Эйвен проявил себя безупречным джентльменом.
— О, конечно, конечно! — едва успел воскликнуть рыжеволосый и разразился таким хохотом, что уронил вилку в яичницу.
Глава 8
Рейф неожиданно умолк. Может, потому, что разглядел ее лицо?
Он изобразил самый что ни на есть галантный поклон, по-прежнему держа на весу тарелку, наполненную едой.
— Извините, — уже серьезно сказал он. — Это от неожиданности. Никак не рассчитывал застать Эйвена в такой очаровательной компании. — Он наконец поставил свою тарелку. — Еда восхитительная. Позвольте вам помочь, мисс… Кук?
— Спасибо, я предпочитаю обслуживать себя сама.
Аппетит пропал, внутренний голос подсказывал, что лучше уйти, но Бриджет прошла к буфету, решив, что, как бы ни обезоруживал ее любопытный взгляд рыжеволосого мужчины, она должна посмотреть правде в глаза.
— Итак, — непринужденно продолжал Рейф, добавляя к горе на своей тарелке бисквитное печенье, — вы жили в сельской местности? Ни одна лондонская леди не встает к завтраку так рано. Те, у кого вы остановились, ваши близкие, наверное, завтракают чуть позже?
— Моих близких здесь нет, — спокойно ответила она.
— А-а.
Бриджет быстро положила какую-то еду в свою тарелку и пошла к столу. Рейф выдвинул стул и помог ей сесть, потом сел сам, напротив. Что ж, наверное, невежливо с его стороны сесть слишком далеко, решила она, а рядом — чересчур любезно. И все же его оценивающий холодный взгляд был неприятен. Бриджет потупилась и принялась изучать свою тарелку, к своему удивлению, обнаружив в ней копченую селедку, которую терпеть не могла.
— А ваша компаньонка? — небрежно спросил Рейф.
— Я… я не нуждаюсь в сопровождении. Эйвен поехал за специальным разрешением. Мы поженимся, как только он его получит… — И запнулась.
Собственные слова звучали до дикости неправдоподобно. Перспектива, представлявшаяся ночью невероятной сказкой, в ослепительном сиянии утра казалась полным абсурдом.
— Быстрый парень, однако! — весело заметил Рейф.
— Да, но это из-за его отца, — объяснила Бриджет, сомневаясь, нужно ли распространяться на эту тему. — Он серьезно болен, как вам, наверное, известно.
— Нет, я не знал, — сказал Рейф и нахмурился. С минуту они ели молча. Бриджет что-то поклевывала, толком не зная что. Наверное, обжаренный хлебец.
— По-моему, я вас раньше не встречал, — сказал Рейф, не спуская с нее изучающих глаз.
— Я всего месяц в Лондоне.
Рейф стал темнее тучи и после затянувшейся паузы спросил:
— Когда, вы сказали, возвращается Эйвен?
— Сразу, как только управится.
— Тогда я подожду его в библиотеке, если вы не возражаете. Не хочу вам мешать. Я нередко заскакиваю в этот дом на правах старого друга. Но обычно завтрак не столь пышен, иначе я бывал бы здесь еще чаще. Извините за конфуз при встрече, но вчера вечером я видел Эйвена, и он мне ни слова не сказал.
— Это было неожиданное решение.
— Воистину!
Бриджет представила, как выглядит в своем непритязательном синем платье и с волосами, собранными в пучок на затылке. Все, что было надето на ней, стоило меньше, чем сапоги этого рыжеволосого, который, наверное, не знал, что и думать о забитой, изуродованной, косноязычной, плохо одетой женщине, утверждающей, что виконт обещал жениться на ней. Каковы бы ни были его мысли, осуждать Рейфа Бриджет не могла, даже если он думал, что Эйвен сошел с ума. Возможно, и сошел. Только не Эйвен, а она.
— Располагайтесь, где вам больше нравится, — с милой непосредственностью сказала Бриджет. — Не нарушайте своих планов из-за меня. Если вам привычнее в библиотеке, подождите там. Пожалуйста.
Рейф молча кивнул и, не переставая хмуриться, сосредоточился на обильном завтраке. Бриджет извинилась и прошла в гостиную, куда Эйвен привел ее прошлой ночью и которая располагалась ближе других к парадной двери. Здесь она решила ожидать его, вместо того чтобы караулить у порога.
Вскоре появился дворецкий и спросил, не нужно ли чего-либо. Все, что Бриджет было нужно, — это его хозяин. Немного погодя дворецкий снова осведомился о том же. К этому времени ей еще больше хотелось поговорить с Эйвеном. — Она продумала все, что должна ему сказать, не исключая и того, что, может быть, среди прочего придется произнести и прощальные слова.
Бриджет уже забеспокоилась, что своей непрестанной ходьбой протопчет дорожку на прекрасном персидском ковре, как кто-то подошел к двери. Послышались голоса, и в дверях появился дворецкий.
— Эти люди к вам, — сказал он, показывая на трех человек, уже входивших в комнату. — Их прислал виконт.
Бриджет поняла, что все трое принадлежат отнюдь не к высшему сословию, потому что дворецкий сказал «люди».
Однако они были в такой хорошей, модной одежде и держались столь уверенно, что их вид привел ее в благоговение. Вместе с двумя женщинами, эффектной блондинкой и щеголеватой особой средних лет, вошел гибкий и тонкий, как ивовый прут, мужчина, с виду вылитый денди.
— Позвольте представиться, — произнес он с; низким поклоном. — Я Джослин, а это мадам Финч и мадам Бло. Ведь вы мисс Кук? Очень хорошо. Тогда приступим к делу. Виконт просил позаботиться о вашем новом гардеробе. Мадам Бло снимет мерки, мадам Финч займется аксессуарами. А я посмотрю, что можно сделать с вашими волосами, и подумаю… где еще могут потребоваться мои штрихи.
— Ваши штрихи, Джослин, — сказал Рейф, заглядывая в комнату, — это фантастика! Вы превзошли большинство мастеров… в финансовом отношении, разумеется. Я в восхищении. Великий Джослин самолично является к клиенту! Мое почтение, Финч. Я вижу, вы преуспеваете на новой ниве. Очень жаль. Мне будет порядком недоставать вас на вашей прежней. И Бло тоже здесь! Вы устраивали мне такие дыры в бюджете и столь часто, что не сосчитать. Но почему-то вы никогда не изъявляли желания пожаловать в мои апартаменты.
— А вы никогда не предлагали так много, — парировала женщина.
— Должен признаться, что нет, — согласился Рейф. — Мой приятель, видимо, и в самом деле глубоко озабочен этим вопросом. Я поздравляю вас, мисс Кук. Искренне поздравляю!
Бриджет не нравилось, каким тоном он это говорил. Не нравилось и то, как эти трое разглядывали ее с таким видом, словно уже снимали мерки. Несомненно, их интересовало, чем она так пленила виконта.
— Я благодарю вас всех, — наконец сказала Бриджет, — но мне не нужны ни новые туалеты, ни аксессуары, И другая прическа тоже.
— О, милая! — воскликнул Джослин, и она вдруг почувствовала, что снова оказалась под огнем насмешек.
Второй раз за день. Только на этот раз над ней смеялись четверо. Пятеро, с огорчением поправила себя Бриджет, заметив усмешку дворецкого.
— Шелк абрикосового цвета? — Джослин одобрительно кивнул, глядя на эскиз, который ему показывала мадам Бло. — Восхитительно! С перламутром? Нет, нет! Ни в коем случае. У нее и без того лицо почти без красок, а этот оттенок сгонит последние.
— Я так не считаю, — возразила мадам Финч. — Нужно только пустить вдоль шеи фиолетовые атласные ленты и добавить такой же пояс. Что вы на это скажете?
— Фиолетовые! — воскликнул Джослин, скорчив недовольную гримасу и прикрывая глаза. — Это же не похороны, дорогая! Ее джентльмен, слава Богу, умирать не собирается.
— Фи, Джосс! — презрительно воскликнула мадам. — Если вы ничего не сделаете с ее волосами, будет не менее убийственно!
Бриджет едва сдерживала гнев, но портнихи и парикмахер ничего не замечали. Они решали, что она наденет, как ей держаться и ходить, в течение часа. Затем мадам Бло закрепила на ней булавками очаровательное платье темно-золотистого цвета.
Эти люди ни разу не спросили ее мнения. Да у нее его и не было. Бриджет видела модные вещи только на других молодых женщинах и даже не помышляла о покупке роскошной одежды для себя. Что касается волос, то это была ее епархия, и здесь она была намерена проявить свое «я».
— Возможно, мои волосы не в вашем вкусе, но меня они устраивают.
— Конечно, — согласился Джослин. — Почему бы и нет? Они прелестны. Густые, как черный соболь. И с естественной волнистостью. Я бы не отказался иметь такие волосы.
— Совершенно верно, — подхватила мадам Финч. — Я не имела в виду, что потребуется большая переделка. Я только сказала, что Джосс должен выполнить свою работу.
— Которая будет заключаться в придании формы, — продолжил Джослин. — Прическа должна соответствовать общему стилю. Садитесь, моя дорогая, садитесь. О, какие же мы изверги! Вы, наверное, безумно устали! — воскликнул он, выдвигая стул, усаживая Бриджет за туалетный столик и вынимая шпильки из ее волос. — Было бы преступлением кромсать такие волосы. Мы просто их подровняем: немножко здесь, чуточку там. Сейчас увидите. Можете наблюдать за мной в зеркале.
Бриджет была в восхищении от того, как ловко он справлялся со своим делом. Казалось, прошло всего несколько секунд, а фасонная стрижка была закончена. Искусно созданный беспорядок придавал ниспадающим до плеч волнам совершенно естественный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33