На его лице появилось сожаление о собственной бестактности.– Да-да, это ужасно. Если бы вы сообщили нам об этом раньше, мы бы постарались образумить нашу дочь. Ведь этой ужасной трагедии можно было бы избежать. Мне кажется, вы должны были проявить больше твердости и… Мне захотелось ударить его.– Билл этого не делал, – твердо произнес я. Он вытаращил на меня глаза.– Конечно, дорогой мой, я понимаю вас…Он ласково и настойчиво старался убедить меня.– Но ведь кто-то убил Ронни, правда?– Да.– Кто же еще мог это сделать? Мне пришла в голову мысль.– Ронни звонил вам в этот вечер?На лице Базиля появилось замешательство. Я продолжал:– После восьми часов вечера вы работали над книгой и были один, так как ваша жена и леди Брент ушли.– Да, их не было дома, они делали покупки, а потом отправились в парикмахерскую.– Значит, в восемь часов вы были один?– Да, пока не ушел в театр.Ронни позвонил вам и сказал, чтобы вы собирались и уезжали в Англию. Он заявил, что договор с вами расторгает.Глядя на его дрожащие руки, я ощутил себя провокатором. Никаких доказательств у меня не было.– Я вас не понимаю.– Но Ронни говорил вам это?– Может быть, он и звонил, я не помню. Видите ли, когда я остаюсь один и работаю, то никогда не подхожу к телефону. Но ваше дикое предположение, что Ронни, с его изысканным вкусом и тонким пониманием литературы, позволил бы себе из-за недоразумения, происшедшего между ним и его женой, изменить свое отношение ко мне, но меньшей мере, просто нелепо.– Он звонил вам, – упрямо настаивал я. Потеряв над собой контроль, я крикнул: – А потом вы пошли к нему и застрелили!Базиль Лейгтон, возмущенный и величественный, поднялся и холодно спросил:– В котором часу, по-вашему, мне звонил Ронни Шелдон?– Сразу после восьми.– А когда его убили?– В девять часов двадцать минут.Он взял со стола маленький серебряный колокольчик и позвонил два раза. Как По-Щучьему веленью, на пороге возникли две фигуры: Нора и Филлис. Нора бросила на меня испуганный взгляд, а леди Брент даже не удостоила вниманием. Базиль Лейгтон спокойно и торжественно произнес:– Мистер Дулитч хочет кое-что выяснить, поэтому прошу не задавать вопросов, а только отвечать правду. Как я поступаю, если звонит телефон, а я остался один в квартире?– Ты никогда не подходишь к телефону, – ответила Нора.– Расскажите нам: что вы делали вчера после обеда? Теперь отозвалась Филлис:– Около трех часов мы отправились за покупками. В пять часов были у парикмахера. Потом пошли обедать в ресторан. Нора оставила для тебя ужин в холодильнике. А в половине девятого мы должны были встретиться в театре.– В котором часу я приехал в театр?– Чуть позже половины девятого.– Какая была пьеса?– «Встреча в городе». В постановке Петера Дулитча. Ты хотел посмотреть его работу.– Кто купил нам билеты?– Я.– Каким образом?– Мне сказали, что их очень трудно достать, и я позвонила в контору мистера Дулитча. Его не было, но секретарша любезно сообщила, что выделит нам билеты из директорского фонда и оставит их в кассе на нашу фамилию.– Как долго вы ждали меня в театре?– Минут десять. Мы пришли раньше, чтобы получить билеты.– Встретили ли мы кого-нибудь в фойе?Нора ответила:– Да, секретаршу мистера Дулитча. Она с мужем тоже пришла посмотреть пьесу. Мы поблагодарили ее за билеты.– В антрактах мы разговаривали с кем-нибудь.– Да. Мы снова встретили секретаршу и ее мужа. Некоторое время мы курили и делились впечатлениями.На этот раз Базиль обратился ко мне. Он был чрезвычайно любезен.– Хотите еще что-либо узнать? Я был уничтожен.– Нет, – пробормотал я.Нора и Филлис ушли. Базиль сочувственно улыбнулся мне. Сейчас я ненавидел его еще больше, чем сержанта Транта.– Мне очень жаль! Поверьте, я страдаю вместе с вами, мне стыдно за то, что моя дочь стала причиной трагедии. Я готов на все, чтобы помочь вам. Но… вы сами понимаете!Он протянул мне руку.– Я предлагаю вам свою дружбу. Ведь Ронни так уважал вас. Все опять зашло в тупик. Я ничего не узнал, и сержант Трант теперь, несомненно, одержит полную победу. Я пожал руку Базилю Лейгтону.– Благодарю вас, – ответил я и вышел из комнаты. ГЛАВА 17 Нора и Филлис лишили меня последней надежды. Казалось, все рухнуло. Я открыл дверь и вышел на залитую солнцем улицу.У дома Ронни стояла полицейская машина, из нее вышел сержант Трант. Мне захотелось куда-нибудь скрыться, но было уже поздно.– Вы были у подозреваемых? – с улыбкой спросил Трант. – Думаю, ваши надежды не увенчались успехом. Я тщательно проверил их, алиби: Анни действительно весь вечер провела у Гвендолен Снейгли, а Жанна была закрыта в комнате. На ключе сохранились четкие отпечатки Ронни Шелдона. Лейгтоны же в самом деле были в театре.Я уже не мог его ненавидеть. Не хватало сил.– Вы виделись с мистером Меквиром, адвокатом вашего сына?– Нет.– Он пошел к вам домой. Вам обязательно надо с ним встретиться. Это очень важно.Сейчас меня охватил страх за Жанну: она невольно могла сказать лишнее.– Что вы намерены делать?– Зачем вы спрашиваете об этом? Чтобы помешать мне?– Я приехал поговорить с Жанной Шелдон, но у меня есть еще и другие дела, которые я должен уладить. Прежде всего я намерен увидеться с вашим сыном. Может быть, поедем вместе?Он изобразил на лице сочувствие, но я был настороже, опасаясь западни. Я думал: если он предлагает мне встретиться с Биллом, значит, преследует какую-то свою цель.Я боялся встречи с сыном. Ведь я не обнаружил никаких доказательств его невиновности. Вдруг у меня мелькнула мысль – если мы отправимся к Биллу, тогда на некоторое время отложится допрос Жанны. А она за это время, может быть, лучше подготовится к разговору.– Я согласен, – сказал я.Мне показалось, что своим быстрым согласием я несколько удивил его.– Отлично. Едем.Пока мы ехали, Трант молчал. Он оставался для меня загадкой. Вдруг он спросил:– Вы до сих пор считаете своего сына невиновным?– Да, – твердо ответил я.– Надеюсь, сейчас вы сможете изложить свои аргументы несколько яснее, чем вчера вечером.Ну как ему объяснить, что вопреки мнению Анни, Жанны и всех остальных я точно знаю – мой сын не убивал Ронни?! Сама судьба была против меня. Еще вчера я считал Билла виновным и сам выдал его полиции, а сегодня я полностью доверяю ему.– Он мне сказал, что не делал этого, вот и все. И можно на этом закончить? – взорвался я.Но Транта ничто не могло вывести из равновесия. Он спокойно ответил:– Ведь вы его знаете лучше других. Скорее всего, вам не удалось установить его алиби. Если бы вы отыскали тот кинотеатр, то, наверное, сообщили бы мне об этом. Может быть, вы так уверены в его невиновности потому, что у него не было мотива для убийства?«Странный полицейский», – мелькнуло у меня в голове. Он не щадит сил, чтобы уничтожить Билла и в то же время старается помочь мне спасти его.Хватаясь за соломинку, которую он мне бросил, я сказал:– Да, я не вижу мотива для убийства. Жанна его любила, готова была все бросить и пойти за ним. Победа была на стороне Билла. Зачем ему нужно было убивать?– Вы признаете, что Жанна Шелдон его любила?– Не понимаю.– Вчера вы не хотели этого признать.– А теперь признаю.– И Жанна Шелдон хотела оставить мужа ради вашего сына?Неужели я сделал неверный шаг? Кажется, нет. Ведь все равно во время допроса Трант поймет, что она любит Билла.– Да, – ответил я.– Но зачем ваш сын взял с собой оружие?– Он объяснил мне это. Билл не собирался стрелять.– Значит, вы считаете, что мотива не было?– Да.Он внимательно посмотрел на меня и обронил свое любимое слово:– Понимаю.Я снова попал впросак, поверив, что он и в самом деле настроен дружески. Но теперь я сообразил, что, прикрываясь любезностью, он провел со мной новый поединок, в котором опять оказался победителем. На меня снова напала депрессия. Мы приехали.Трант провел меня в небольшую мрачную комнату, где стояли стол и три кресла. Ввели Билла. Полицейский остановился у двери.Я с трудом вынес это свидание. Вид \ Билла был опрятный: вчерашний костюм, волосы старательно причесаны. Лицо хмурое и какое-то отупевшее. Он не отрываясь смотрел на Транта. А потом взглянул на меня с укором, как бы говоря: «И ты с ними!»Мне хотелось дать ему понять, что Трант и мой враг, но я не мог говорить.Наконец Трант сказал:– Я хотел выяснить пару вопросов, Билл. Я разговаривал с мистером Фридляндом.Как я ненавидел его! Какое он имел право ставить капканы под личиной добродушия? «Но при чем здесь Артур Фридлянд?» – думал я. Ах да, ведь Ронни хотел изменить завещание, должно быть, это…Билл молчал, а Трант продолжал:– Вчера вечером в шесть часов пятнадцать минут Ронни Шелдон звонил адвокату Фридлянду, но его не было дома. Мистер Шелдон передал, чтобы тот срочно приехал к нему, и предупредил, что хочет изменить завещание. Новое завещание не было составлено, потому что прежде чем Фридлянд приехал в Нью-Йорк, Ронни Шелдона убили. Когда я услышал об этом, мне пришло в голову, что наследники, перечисленные в завещании, попадают под подозрение. Я попросил Фридлянда показать мне завещание. Я тебя ознакомлю с ним.Он достал документ.– Анни Шелдон, имеющая свой капитал, получает ренту. На твоего отца переходят права фирмы «Шелдон и Дулитч» вместе с капиталовложениями. Но все это незначительная часть капитала.Я чувствовал, что готовится новая западня. Трант понимал, что я – друг Ронни и мститель за его смерть – остался ответственным издателем только благодаря его убийце.– Адвокат Фридлянд объяснил мне, что мистер Шелдон был против деления капитала. Прямых наследников у него не было, поэтому он решил все деньги завещать тебе – его единственному крестнику, – закончил Трант.Наконец-то я понял Транта. Я никогда не думал о последней воле Ронни. Мне и не снилось, что он может все завещать Биллу, хотя это и было логично. Ронни любил Билла и все ему прощал, но теперь Ронни схватил Билла за горло и из гроба. Сейчас я понял смысл разговора в машине. Вот он, главный мотив убийства!– Еще один вопрос, Билл. Ты знал, что Шелдон оставляет тебе по завещанию весь свой капитал, правда?Я не выдержал:– Ради Бога, конечно, он не знал, даже я ничего не знал! Трант не обращал на меня внимания, он смотрел на Билла.– Адвокат Фридлянд сказал мне, что два с половиной года назад мистер Шелдон пригласил тебя к себе в контору, чтобы сообщить, что ты – его наследник. Это правда?– Мне не нужны его деньги, – хмуро ответил Билл.– Но ты знал?Вопрос Транта прозвучал как выстрел. Я снова вмешался:– Билл…Он не реагировал на меня и смотрел на Транта, как загипнотизированный.– Я сказал ему, что не дотронусь до его вонючих денег.– Но ты знал?– Да.– Билл, почему ты никогда не говорил мне об этом?! – воскликнул я.– А зачем? Ведь ничего не случилось. Он сказал, что завещает мне свои деньги, а я отказался. Я не думал, что он будет так упрям.– Но он это сделал, – настаивал Трант.Он встал, давая понять, что допрос окончен. Зачем было его продолжать, если он выиграл по всем пунктам?– Может быть, ты хочешь остаться с отцом? – спросил Трант.– Да, хочу, – немного подумав, отозвался Билл.Трант заявил, что я могу не бояться: тут нет подслушивающих устройств. Все ушли, мы с Биллом остались одни. Я сказал ему:– У меня нет ничего общего с Трантом. Я просто воспользовался случаем повидаться с тобой.Он молчал.– Я знаю, что ты не виновен. Меня не интересует, что он выкопал в завещании. Я уверен, что ты не убивал.– Папа…– Я не намерен отступать. Я не успокоюсь, пока не докажу, что ты не виновен.Он слегка пожал плечами.– Зачем все это, папа? Они уже все решили между собой.– Нет, так не пойдет.– Этот адвокат… Он был здесь. Спрашивал меня о разных вещах: обо мне, о матери. Папа, зачем ему все это? Чего он хочет? Или он тоже думает, что я виновен?– Не знаю, – признался я, – я с ним еще не встречался.– Все эти вопросы… словно я ненормальный или что-то в этом роде…– Билл, ты больше ничего не помнишь?– А что я еще должен помнить?– Ты не помнишь, в каком кинотеатре был?– Нет. К чему все это, ведь они мне не верят. Только ты один на моей стороне. – Он уставился на меня умоляющим взглядом.– Да, я верю тебе, сын.– Честно говоря, я не надеялся на это.– Это потому, что я был плохим отцом.– Нет, папа, ты старался, я сам виноват во всем. Ты видел Жанну?– Да.– Она… тебе сказала?– Что она должна была сказать?Я напряженно ожидал. Скажет ли он, что возвращался?– Как она все это переносит? Ведь она не верит, что это я? Что я мог ему ответить?– Что бы ни случилось, она любит тебя, – ответил я.– Она не должна меня любить, – вырвалось у него с горечью. – За что она может меня любить? Чем я заслужил ее любовь?Я вспомнил слова Анни Шелдон: «Так почему ты всегда берешь вину на себя?» Теперь я понял, что мой сын был похож на меня, невзирая на эту напускную агрессивность, он так же неуверен в себе, его так же легко ранить. Не только вокруг Билла, но и вокруг меня затягивалась сеть. И мне стало ясно, что я должен спасти его или погибнуть вместе с ним. Я собрался с мыслями и вспомнил о ключе Жанны. Только Билл знает, где он находится. Я зашептал:– Жанна рассказала мне о своем ключе, Билл. Если Трант его найдет… Ты понимаешь? Скажи, где он? Я избавлюсь от него.Он в недоумении смотрел на меня.– Я не знаю, папа, о каком ключе ты говоришь.– Ключ от дома Ронни. Он был в сумочке, которую Жанна забыла в Файр Истленд.Он покачал головой.– Я ничего не знаю ни о каком ключе. А сумочку я вернул ей.– И ты не вынимал из нее ключа?– Я не заглядывал в сумочку и поэтому не знал, что там лежал ключ.– Билл, ты можешь поклясться, что не знал о ключе?– Клянусь. Зачем мне лгать тебе?Он больше не мог сдерживать себя, сделал неуверенный шаг и прижался ко мне.– Папа, не дай им меня убить!Меня сейчас волновало только то, что он рядом со мной и нуждается в помощи.– Все будет хорошо, мой мальчик.– Папа, я не должен был тебя ненавидеть. Это все из-за матери…Вошел Трант, а за ним – полицейский.– Пора прощаться, – сказал Трант. Билл сразу же ушел.– Теперь вы понимаете, почему я привел вас сюда? Я машинально вслушивался в его слова.– Чтобы вы не обнадеживали себя зря. Слыхали? Он знал, что наследует большой капитал. Во всем мире не найдется суда, который оправдал бы его. Поверьте мне! Оставьте все как есть, и поступайте, как вам посоветует адвокат!Этот полицейский меня удивлял. Я должен был благодарить его: он отнесся ко мне с пониманием. Но в то же время он был и одним из врагов, старающихся отнять у меня сына.– Я еду в город и могу подвезти вас, – предложил Грант. И тут я вновь почувствовал, как ненавижу его. Только ненависть у меня и осталась.– Идите вы к черту!Я отвернулся и быстро пошел по улице. ГЛАВА 18 Домой я добрался на такси. Мне необходимо было связаться с адвокатом Билла, но прежде всего я хотел остаться один и собраться с мыслями.Лера открыла дверь еще до того, как я успел повернуть ключ в замке. Сейчас она была похожа на мать, защищающую сына перед всем миром.– Билл не делал этого!– Конечно, Лера!Лера и я… два защитника Билла. Когда я проходил через холл в комнату, она сказала:– Вас ожидает брат, а перед этим приходил какой-то адвокат. Он хотел поговорить с вами, и я позвонила вашему брату.– Адвокат еще здесь?– Нет. Ушел несколько минут назад.Я вошел в комнату. Петер стоял у камина, а Ирис сидела на диване и курила. Возле нее валялись разбросанные газеты.«Люди искусства, – подумал я с горечью. – Накупили газет, словно речь идет о театральной рецензии». Я знал, что они любят меня, но сейчас предпочел бы, чтобы их здесь не было.– Добрый день, Жак, – сказал Петер. – Где ты был?– Нетрудно угадать. В городе, пробовал что-нибудь сделать.– Жак, приходил адвокат Билла.– Я знаю.– Это отличный адвокат, он знает свое дело.– Ты уже говорил это вчера вечером.Петер растерялся. Я ждал, что мне опять прочитают проповедь.– Я очень устал. Может, отложим разговор на потом?– Меквир хочет с тобой увидеться. Это очень важно, Жак. Он отправился в свою контору. Может, позвонить и сказать, что ты уже дома?– К чему такая спешка?– Это… это…– Разреши, Петер, я сама ему скажу, – вмешалась Ирис. – Жак, милый, ты считаешь, что Билл невиновен, правда?– Неужели все люди на свете должны об этом спрашивать? Да, он невиновен.– И сегодня ты искал доказательства его невиновности?– Да.– Тебе удалось что-нибудь найти?– Нет.Ирис немного помолчала.– Адвокат сказал, что все обитатели дома имеют алиби.– И еще он рассказал нам о завещании Ронни, – добавил Петер.– Знаю.– Откуда? – спросил Петер.– От Транта.Ирис продолжала с каким-то задумчивым видом:– Ронни завещал весь свой капитал Биллу. Как это все усложняет! Ты считаешь, что он невиновен. Мы тоже так думаем. Жак, этот адвокат – а он настоящий мастер своего дела – говорит, что при подобных обстоятельствах нет ни единого шанса из тысячи, чтобы спасти Билла. Принимая во внимание смерть Фелиции и легкую возбудимость Билла, единственной линией его защиты может быть ссылка на психическое заболевание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13