– Скажи, чего ты хочешь.
– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
– Куда? – спросил он, отодвинувшись ровно настолько, чтобы она могла почувствовать, как ей не хватает его близости. – В губы? У тебя прекрасный рот. Мне нравится, как дрожит твоя нижняя губа, когда я касаюсь ее языком. Или в шею? Хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя в шею и ты почувствовала мое горячее дыхание?
– Да, именно этого я хочу.
– К чему же относится это «да»: к тому, чтобы я поцеловал тебя в губы? Или в шею? Или то и другое?
Реджина сжала кулаки. Ей хотелось сказать «нет», но вместо этого она кивнула.
Джонатан поцеловал кончик ее носа.
– Вы доставляете мне удовольствие, Реджина Ван Бурен Паркер. И я тоже хочу доставить тебе удовольствие. Первая брачная ночь для женщины вовсе не жертвоприношение. Забудь обо всех странных правилах, которым тебя учили, о том, что должна и чего не должна настоящая леди. Будь просто женщиной. Прислушайся к своему телу.
Реджине хотелось открыть глаза, но она боялась увидеть злорадную ухмылку на его лице.
– Так поступают все мужчины?
– Ты говоришь как настоящая суфражистка, – усмехнулся он. – Да. Когда речь идет о плотских наслаждениях, мужчины руководствуются желаниями своего… хм… тела. Проще говоря, инстинктами, как и самцы.
– Но мы ведь не животные! – воскликнула Реджина, широко открыв глаза от удивления.
– Животные, только высокоразвитые, – ответил Джонатан, откидываясь на спину. Он привлек к себе Реджину так, что ее голова оказалась на его груди, и продолжил: – Самцы следуют своим инстинктам в период течки. Так же поступают и мужчины.
Джонатан почувствовал, что Реджина напряглась. В ее больших голубых глазах читалось сомнение. Обычно острая на язык, она словно лишилась дара речи.
– Люди не прислушиваются к своим инстинктам, а следовало бы. Бог наградил нас ими не зря.
– Как львов и тигров, – заметила Реджина. Ей нравился его голос, она слушала его, не обращая внимания на соблазнительную тяжесть его руки на своем бедре, ощущая ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки.
– Да, – шепнул Джонатан, приподняв голову с подушки, и умолк, когда губы их встретились и слились в поцелуе. Сначала поцелуй был осторожным, потом стал всепоглощающим, когда Реджина приоткрыла губы. Сладостное желание пело во всем ее теле. Она чувствовала касание его руки, все еще лежавшей на ее бедре, но его пальцы теперь ожили и нежно поглаживали ее кожу сквозь шелк рубашки. Стук сердца отдавался в ушах, она чувствовала сладкий привкус шампанского. Запах виски дразнил ее ноздри. Она погладила его теплую грудь. Твердую, крепкую, просто великолепную.
Джонатан застонал, когда она прижалась к нему, и он ощутил ее горячие бедра.
– Что тебе говорит твой инстинкт? – спросил он.
– Что мне нравится, когда меня целуют, – ответила Реджина.
– Мне тоже, – хриплым шепотом признался Джонатан. Кончиками пальцев он ласково провел по вырезу ее рубашки. – И нравится, когда меня касаются. Тебе нравится, когда тебя касаются?
Задавая этот вопрос, он легонько поглаживал ее грудь. Она прикрыла веки, и Джонатан удовлетворенно вздохнул. Именно такого ответа он и ждал.
Его язык проделал тот же путь, и Реджина глубоко вздохнула от чувственного наслаждения. Потом его губы сомкнулись на ее прикрытом шелком соске. Она выгнулась дугой, настолько сильным было ощущение. Она оставалась в таком положении некоторое время, дрожа от наслаждения. Невнятные звуки вырывались у нее, когда Джонатан, держа ее ягодицы в ладонях, двигал ее над собой, продолжая сосать сначала одну, потом другую грудь.
Джонатан крепко прижимал ее к себе, его бедра двигались под ней, как бы стремясь к центру ее тела, заставляя ее чувствовать то, чего она еще никогда не испытывала, заставляя желать чего-то, что по-прежнему оставалось для нее тайной.
Рубашка соскользнула у нее с плеч, направляемая ловкими руками Джонатана и нежными движениями его языка, дразнившего ее груди до тех пор, пока они не стали горячими и тяжелыми. Реджина забыла обо всех своих проблемах и сомнениях, испытывая все новые и новые ощущения. Тело ее стало мягким и податливым, но с такой силой реагировало на новые ощущения, что у нее дух захватывало.
Она почувствовала, как Джонатан отодвинулся от нее, но его губы продолжали свою сладкую пытку. Внезапно Реджина снова почувствовала тело мужа – на этот раз ни брюки, никакая другая одежда уже не разделяли их. Ноги у него были почти такие же волосатые, как и грудь, И она ощущала эти шелковистые волосы, когда он касался ногами ее ног.
Эмоции, от которых грудь ее вздымалась и болела, переместились куда-то вглубь. Джонатан продолжал дразнить ее губами, перемещаясь от влажных разбухших сосков к ключицам и шее, задержался на мочке уха, двинулся к виску, потом к переносице, и наконец их губы снова слились в поцелуе.
Реджина ощутила тяжесть тела Джонатана, прижавшего ее к пуховой перине. Его руки все настойчивее изучали ее тело, и у нее вырвался тихий страстный вздох. Кончиками пальцев он проводил от груди к бедрам и обратно, и эти прикосновения показались ей самым прекрасным ощущением в жизни.
Ей хотелось открыть глаза и посмотреть на него, но страх перед тем, что она может увидеть, удерживал ее. Вместо этого она вызвала в памяти воспоминание о том, как он выглядел тем вечером, стоя обнаженным в ванне. Вспомнила, как капли воды стекали по плечам к бедрам, по длинным мускулистым ногам. От этой картины у нее перехватило дыхание.
– Знаешь, как долго я мечтал о том, чтобы вот так коснуться твоей кожи?
Реджина ничего не ответила, поглощенная собственными ощущениями.
– С того момента, как впервые увидел тебя, – сказал Джонатан. – Коснись меня, милая.
Тело Реджины напряглось, она едва дышала, но медленно подняла руку и погладила голые плечи Джонатана. Он издал странный звук, который заставил ее улыбнуться. Она снова погладила его, наслаждаясь ощущением его кожи, и, открыв глаза, увидела на его лице выражение удовольствия.
– Мне нравится, как ты реагируешь, – призналась она.
– Тогда погладь меня еще.
Она погладила, и дыхание его участилось. Гладкими наманикюренными ногтями она провела по его соскам, и они отвердели.
Волна наслаждения сотрясла его тело, когда ласки Реджины стали более откровенными. Он содрогался от страстного желания, которое не мог больше сдерживать. Он повернул ее на спину и снова начал ласкать. Его руки скользили от округлостей груди к животу, потом ниже, к долине между бедрами.
Реджина, забыв стыд, отдалась его ласкам. Она была холстом, а он художником. Каждая ласка – мазком кисти, каждое страстное касание – новой краской на портрете чувственного самопознания.
Когда его руки снова двинулись к ее бедрам, она потянулась как кошка, просящая, чтобы ее еще погладили и приласкали.
– Боже, как ты хороша! – не удержался Джонатан от восхищенного возгласа.
Ее тело блестело в свете огня, такое гибкое и нежное. Легкие каштановые завитки между бедрами просили, умоляли, чтобы их изучили.
Он надеялся, что она уже готова, так как сам уже больше не мог ждать.
– Расслабь ноги, милая, – сказал он. Ее ресницы дрогнули в ответ на его хриплый шепот. Он гладил ее ноги, напряженные мышцы расслабились.
Когда Джонатан стал ласкать ее самые интимные места, Реджина тихо застонала и подняла бедра.
Его ладони легли на внутреннюю сторону ее бедер, скользнули к коленям, потом снова вверх. Реджина напряглась.
– Расслабься, милая. Доверься своему инстинкту.
Последняя преграда рухнула, и Реджина позволила раздвинуть ей ноги. Тело ее горело словно в огне. Руки у Джонатана были еще более волшебными, чем его колдовской взгляд. Они умело раскрывали ее. Когда он коснулся ее лона, у нее не было сил даже вздрогнуть.
У Джонатана едва не вырвалось крепкое словцо. Черт, как она хороша! Теплая, гладкая, упругая.
– Посмотри на меня, – сказал он, продолжая исследовать ее. – Открой свои красивые глазки и посмотри.
Реджина открыла глаза. Огонь в камине уже не пылал, а светился оранжевым светом. Джонатан смотрел на нее сверху, глаза его светились желанием, лицо было напряжено, ноздри слегка раздувались. Ее взгляд скользнул по его плечам, по согнутым коленям, к животу, где узкая полоска волос окружала пупок, потом ниже, туда, где находилось его мужское достоинство.
Увидев свое собственное тело, жаждущее и открытое, она попробовала сдвинуть ноги, но он не дал ей этого сделать.
– Инстинкт, – прошептал он и закрыл Реджине рот глубоким поцелуем, который лишил ее последних сомнений.
А дальше действовал только инстинкт.
Она поднималась, когда он опускался. Она обнимала его за плечи, а он держал ее за бедра. Ее язык дразнил его язык, поцелуй был таким долгим, что она едва не задохнулась. Она чувствовала, как он прижимается к ней. Он был твердый и горячий, а она – мягкая и влажная. Женская суть, принимающая мужскую.
Когда он вошел в нее, их соединение было таким полным, что девушка не почувствовала боли. Ощущение, которое она испытала, превзошло все ее ожидания. Твердое внутри мягкого, огонь внутри пламени, сталь и бархат и разделенная интимность, которая лишила ее дыхания.
Он входил в нее все глубже и глубже. Реджина ногтями впилась в его плечи.
– Тебе больно?
– Нет.
Он нежно поцеловал ее, поднял ее колени, так что нижняя часть его тела оказалась между ее бедер.
Ритм движений напоминал танец, она двигалась вместе с ним, следуя за ним, доверяя ему вести ее. Как физически, так и эмоционально ей становилось теплее с каждым движением бедер Джонатана. Инстинктивно она следовала своим чувствам, выпуская их на свободу, позволяя природе делать свое дело.
Джонатан уже утратил и терпение, и контроль над собой. Его тело было на пределе. Оно требовало удовлетворения. Он ускорил толчки. Шелковые стенки тела Реджины приняли его, ласкали, сокращались, как бы беря в плен, потом мягко отпускали.
– Мне тебя мало, – пробормотал он, не сознавая, что говорит вслух. Каждая клеточка его тела жаждала удовлетворения, достижения того сводящего с ума момента, когда мужчина добровольно отдает свою душу женщине.
– Не останавливайся, – молила Реджина.
Быстрый резкий толчок бедер Джонатана был ответом. В экстазе Реджина задрожала, сотрясаясь от наслаждения.
Наконец она получила ответ на загадку, которую надеялась разгадать.
Это было наслаждение, чистое и простое.
Страсть.
Любовь.
Момент сладостного удовлетворения.
Реджина отдалась этому моменту.
– Джонатан! – крикнула она, когда тело разлетелось на мелкие кусочки и остались лишь ощущения.
Муж поцеловал ее долгим глубоким поцелуем, который кончился, лишь когда тело его напряглось, потом задрожало и расслабилось.
Джонатан перевел дух и откинулся на бок, увлекая за собой Реджину. Он обнимал, гладил ее, наслаждаясь ощущением нежного тела. Джонатан не мог бы сказать точно, что чувствовал теперь, когда к нему вернулась способность соображать. Реджина превзошла все его ожидания.
Лежа рядом с мужем, она чувствовала, как постепенно проходит состояние экстаза. Но не любовь. Она все еще ярко пылала, наполняя сердце девушки надеждой.
Глава 14
Наконец сердце ее успокоилось, только Реджина не была уверена, что оно будет таким, как прежде. Ее муж мог считать страсть исключительно плотской утехой, но у нее это чувство родилось в сердце. Занятие любовью с Джонатаном было самым невероятным событием в ее жизни. После этой ночи она только начала жить.
Джонатан ласково поцеловал жену в плечо, и она шумно вздохнула.
Ему хотелось спросить, о чем сейчас думает его милая женушка, но что-то удержало его от вопроса. Он знал и раньше, что Реджина – страстная женщина. И когда ему удалось преодолеть ее смущение, она отдалась ему со всей страстью. Но что-то его не удовлетворяло. Он пережил самый потрясающий секс в своей жизни, но… Джонатан всегда говорил себе, что после женитьбы сердце его останется свободным, не то что у других мужчин. Ему хотелось иметь жену и семью, но он никому не собирался отдавать сердце.
Некоторое время Джонатан пытался разобраться в своих чувствах: удовлетворение и что-то еще, чему он не мог подобрать названия.
Он осторожно выпустил Реджину из объятий и встал с постели. Допив остаток шампанского из своего бокала, Джонатан посмотрел на жену.
– Хочешь принять ванну? – спросил он, стоя посреди комнаты в чем мать родила.
– Да, – ответила Реджина, натягивая на себя одеяло. Ее смущала собственная нагота, но на обнаженного мужа она смотрела с вожделением и безо всякого смущения. Он, без сомнения, очень красивый мужчина, и он принадлежит ей.
Реджина поняла в этот момент, что должна сделать все возможное и удержать Джонатана от поступков, которые обычно совершают мужчины. Она не допустит, чтобы он спал с другой женщиной. Если для счастья ему нужна только страсть, она отдаст ему всю свою страсть без остатка.
– Я налью ванну, – сказал Джонатан, удивленный выражением ее лица. Жена выглядела воинственно, будто решила сразиться голыми руками с целой армией врагов.
Пока Джонатан был в гардеробной, Реджина встала с постели. Она была не в своей комнате, и ей не хватало кое-каких мелочей. Однако она не собиралась вернуться к себе после ванны. Вместо шелкового пеньюара девушка надела куртку Джонатана, стянув ее черным бархатным поясом, и почувствовала запах дорогих сигар и запах мужчины. Куртка пахла, как пахнет весной после дождя. Реджина улыбнулась.
Джонатан открыл кран. В ванной не было французской туалетной воды или душистых трав, которыми пользуются женщины. Джонатан положил рядом с ванной банную простыню и кусок мыла. Увидев жену в дверях ванной с волосами, распущенными по плечам, в своей куртке, он нашел ее чрезвычайно соблазнительной и глубоко вздохнул.
Он все еще оставался голым, поэтому невозможно было скрыть, как подействовал на него ее вид. Это была их первая брачная ночь. И его молодая жена вряд ли успела овладеть искусством обольщения. Его домашнюю куртку она надела, наверное, потому, что считала ее более скромной, чем прозрачная ночная рубашка. Вряд ли она догадалась, как возбудят мужа ее длинные стройные ноги, выглядывающие из-под куртки.
Реджина вздохнула и шагнула в ванную комнату. Джонатан сделал поярче маленький газовый рожок на стене, и его тело стало видно совершенно отчетливо. Реджина разглядывала его длинные стройные крепкие и мускулистые ноги, его атлетическую фигуру. Ей нетрудно было представить себе Джонатана в белом хитоне, мчащимся по холмам в окрестностях какой-нибудь древней греческой деревушки. У него были узкие бедра, крепкий плоский живот и широкая волосатая грудь. Реджина пожалела, что не обладает даром художника, написавшего картину с парусником, несущимся по бурным волнам. С каким удовольствием она запечатлела бы на холсте его мужественную красоту!
– Ты так внимательно разглядываешь меня, – заметил Джонатан, отходя от ванны.
– Разве?
– Тебе нравится то, что ты видишь?
– Да, – откровенно призналась Реджина. – Ты очень красив.
Джонатан не сдержал улыбки. С первой встречи его привлекали честность и откровенность девушки. К тому же ему польстили ее слова.
– Сними куртку. Я хочу посмотреть на тебя.
Реджина не заметила, как куртка соскользнула на пол. Она не испытывала никакого смущения. Ведь они с Джонатаном – муж и жена. Он совершенно прав, говоря, что замужество дает женщине ощущение свободы. Будучи его женой, она может стоять перед ним обнаженной и откровенно восхищаться его обнаженным телом.
– Иди сюда, – сказал он, протягивая к ней руки.
Она подошла. Горячий пар, поднимавшийся из ванны, нагрел комнату. Но ей было жарко от полыхавшего в ней внутреннего огня. Босыми ногами она ощущала приятную прохладу пола, покрытого итальянской плиткой.
Джонатан буквально пожирал Реджину глазами. Ее тело было само совершенство.
Она была так близко, что он мог коснуться ее.
– Если я тебя поцелую, вода в ванне остынет, – улыбнулся он.
– Неужели?
Джонатан отвел за спину ее длинные волосы.
– У тебя красивая грудь. Белая и пышная. А соски сладкие, как спелые ягоды.
Реджина вспыхнула до корней волос, хотя уже не была девственницей. Джонатан привлек ее к себе. Она ощущала его тело, жар его восставшей плоти, прижавшейся к ней.
Он поцеловал ее. У него было достаточно опыта, чтобы пробудить в ней сладкое предчувствие свершения. Ее длинные волосы мягко коснулись его рук. Страстное желание пронзило все его существо. Ему хотелось проникнуть в нее быстро и глубоко, но он сдержал себя и отпустил Реджину. Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она посмотрела ему в глаза и прочла в его взгляде такое же нетерпение и желание, какие испытывала сама.
Джонатан заметил, что у жены усталый вид, подхватил ее на руки, отнес в ванну и принялся мыть.
Реджина закрыла глаза и наслаждалась прикосновениями его ласковых рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
– Куда? – спросил он, отодвинувшись ровно настолько, чтобы она могла почувствовать, как ей не хватает его близости. – В губы? У тебя прекрасный рот. Мне нравится, как дрожит твоя нижняя губа, когда я касаюсь ее языком. Или в шею? Хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя в шею и ты почувствовала мое горячее дыхание?
– Да, именно этого я хочу.
– К чему же относится это «да»: к тому, чтобы я поцеловал тебя в губы? Или в шею? Или то и другое?
Реджина сжала кулаки. Ей хотелось сказать «нет», но вместо этого она кивнула.
Джонатан поцеловал кончик ее носа.
– Вы доставляете мне удовольствие, Реджина Ван Бурен Паркер. И я тоже хочу доставить тебе удовольствие. Первая брачная ночь для женщины вовсе не жертвоприношение. Забудь обо всех странных правилах, которым тебя учили, о том, что должна и чего не должна настоящая леди. Будь просто женщиной. Прислушайся к своему телу.
Реджине хотелось открыть глаза, но она боялась увидеть злорадную ухмылку на его лице.
– Так поступают все мужчины?
– Ты говоришь как настоящая суфражистка, – усмехнулся он. – Да. Когда речь идет о плотских наслаждениях, мужчины руководствуются желаниями своего… хм… тела. Проще говоря, инстинктами, как и самцы.
– Но мы ведь не животные! – воскликнула Реджина, широко открыв глаза от удивления.
– Животные, только высокоразвитые, – ответил Джонатан, откидываясь на спину. Он привлек к себе Реджину так, что ее голова оказалась на его груди, и продолжил: – Самцы следуют своим инстинктам в период течки. Так же поступают и мужчины.
Джонатан почувствовал, что Реджина напряглась. В ее больших голубых глазах читалось сомнение. Обычно острая на язык, она словно лишилась дара речи.
– Люди не прислушиваются к своим инстинктам, а следовало бы. Бог наградил нас ими не зря.
– Как львов и тигров, – заметила Реджина. Ей нравился его голос, она слушала его, не обращая внимания на соблазнительную тяжесть его руки на своем бедре, ощущая ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки.
– Да, – шепнул Джонатан, приподняв голову с подушки, и умолк, когда губы их встретились и слились в поцелуе. Сначала поцелуй был осторожным, потом стал всепоглощающим, когда Реджина приоткрыла губы. Сладостное желание пело во всем ее теле. Она чувствовала касание его руки, все еще лежавшей на ее бедре, но его пальцы теперь ожили и нежно поглаживали ее кожу сквозь шелк рубашки. Стук сердца отдавался в ушах, она чувствовала сладкий привкус шампанского. Запах виски дразнил ее ноздри. Она погладила его теплую грудь. Твердую, крепкую, просто великолепную.
Джонатан застонал, когда она прижалась к нему, и он ощутил ее горячие бедра.
– Что тебе говорит твой инстинкт? – спросил он.
– Что мне нравится, когда меня целуют, – ответила Реджина.
– Мне тоже, – хриплым шепотом признался Джонатан. Кончиками пальцев он ласково провел по вырезу ее рубашки. – И нравится, когда меня касаются. Тебе нравится, когда тебя касаются?
Задавая этот вопрос, он легонько поглаживал ее грудь. Она прикрыла веки, и Джонатан удовлетворенно вздохнул. Именно такого ответа он и ждал.
Его язык проделал тот же путь, и Реджина глубоко вздохнула от чувственного наслаждения. Потом его губы сомкнулись на ее прикрытом шелком соске. Она выгнулась дугой, настолько сильным было ощущение. Она оставалась в таком положении некоторое время, дрожа от наслаждения. Невнятные звуки вырывались у нее, когда Джонатан, держа ее ягодицы в ладонях, двигал ее над собой, продолжая сосать сначала одну, потом другую грудь.
Джонатан крепко прижимал ее к себе, его бедра двигались под ней, как бы стремясь к центру ее тела, заставляя ее чувствовать то, чего она еще никогда не испытывала, заставляя желать чего-то, что по-прежнему оставалось для нее тайной.
Рубашка соскользнула у нее с плеч, направляемая ловкими руками Джонатана и нежными движениями его языка, дразнившего ее груди до тех пор, пока они не стали горячими и тяжелыми. Реджина забыла обо всех своих проблемах и сомнениях, испытывая все новые и новые ощущения. Тело ее стало мягким и податливым, но с такой силой реагировало на новые ощущения, что у нее дух захватывало.
Она почувствовала, как Джонатан отодвинулся от нее, но его губы продолжали свою сладкую пытку. Внезапно Реджина снова почувствовала тело мужа – на этот раз ни брюки, никакая другая одежда уже не разделяли их. Ноги у него были почти такие же волосатые, как и грудь, И она ощущала эти шелковистые волосы, когда он касался ногами ее ног.
Эмоции, от которых грудь ее вздымалась и болела, переместились куда-то вглубь. Джонатан продолжал дразнить ее губами, перемещаясь от влажных разбухших сосков к ключицам и шее, задержался на мочке уха, двинулся к виску, потом к переносице, и наконец их губы снова слились в поцелуе.
Реджина ощутила тяжесть тела Джонатана, прижавшего ее к пуховой перине. Его руки все настойчивее изучали ее тело, и у нее вырвался тихий страстный вздох. Кончиками пальцев он проводил от груди к бедрам и обратно, и эти прикосновения показались ей самым прекрасным ощущением в жизни.
Ей хотелось открыть глаза и посмотреть на него, но страх перед тем, что она может увидеть, удерживал ее. Вместо этого она вызвала в памяти воспоминание о том, как он выглядел тем вечером, стоя обнаженным в ванне. Вспомнила, как капли воды стекали по плечам к бедрам, по длинным мускулистым ногам. От этой картины у нее перехватило дыхание.
– Знаешь, как долго я мечтал о том, чтобы вот так коснуться твоей кожи?
Реджина ничего не ответила, поглощенная собственными ощущениями.
– С того момента, как впервые увидел тебя, – сказал Джонатан. – Коснись меня, милая.
Тело Реджины напряглось, она едва дышала, но медленно подняла руку и погладила голые плечи Джонатана. Он издал странный звук, который заставил ее улыбнуться. Она снова погладила его, наслаждаясь ощущением его кожи, и, открыв глаза, увидела на его лице выражение удовольствия.
– Мне нравится, как ты реагируешь, – призналась она.
– Тогда погладь меня еще.
Она погладила, и дыхание его участилось. Гладкими наманикюренными ногтями она провела по его соскам, и они отвердели.
Волна наслаждения сотрясла его тело, когда ласки Реджины стали более откровенными. Он содрогался от страстного желания, которое не мог больше сдерживать. Он повернул ее на спину и снова начал ласкать. Его руки скользили от округлостей груди к животу, потом ниже, к долине между бедрами.
Реджина, забыв стыд, отдалась его ласкам. Она была холстом, а он художником. Каждая ласка – мазком кисти, каждое страстное касание – новой краской на портрете чувственного самопознания.
Когда его руки снова двинулись к ее бедрам, она потянулась как кошка, просящая, чтобы ее еще погладили и приласкали.
– Боже, как ты хороша! – не удержался Джонатан от восхищенного возгласа.
Ее тело блестело в свете огня, такое гибкое и нежное. Легкие каштановые завитки между бедрами просили, умоляли, чтобы их изучили.
Он надеялся, что она уже готова, так как сам уже больше не мог ждать.
– Расслабь ноги, милая, – сказал он. Ее ресницы дрогнули в ответ на его хриплый шепот. Он гладил ее ноги, напряженные мышцы расслабились.
Когда Джонатан стал ласкать ее самые интимные места, Реджина тихо застонала и подняла бедра.
Его ладони легли на внутреннюю сторону ее бедер, скользнули к коленям, потом снова вверх. Реджина напряглась.
– Расслабься, милая. Доверься своему инстинкту.
Последняя преграда рухнула, и Реджина позволила раздвинуть ей ноги. Тело ее горело словно в огне. Руки у Джонатана были еще более волшебными, чем его колдовской взгляд. Они умело раскрывали ее. Когда он коснулся ее лона, у нее не было сил даже вздрогнуть.
У Джонатана едва не вырвалось крепкое словцо. Черт, как она хороша! Теплая, гладкая, упругая.
– Посмотри на меня, – сказал он, продолжая исследовать ее. – Открой свои красивые глазки и посмотри.
Реджина открыла глаза. Огонь в камине уже не пылал, а светился оранжевым светом. Джонатан смотрел на нее сверху, глаза его светились желанием, лицо было напряжено, ноздри слегка раздувались. Ее взгляд скользнул по его плечам, по согнутым коленям, к животу, где узкая полоска волос окружала пупок, потом ниже, туда, где находилось его мужское достоинство.
Увидев свое собственное тело, жаждущее и открытое, она попробовала сдвинуть ноги, но он не дал ей этого сделать.
– Инстинкт, – прошептал он и закрыл Реджине рот глубоким поцелуем, который лишил ее последних сомнений.
А дальше действовал только инстинкт.
Она поднималась, когда он опускался. Она обнимала его за плечи, а он держал ее за бедра. Ее язык дразнил его язык, поцелуй был таким долгим, что она едва не задохнулась. Она чувствовала, как он прижимается к ней. Он был твердый и горячий, а она – мягкая и влажная. Женская суть, принимающая мужскую.
Когда он вошел в нее, их соединение было таким полным, что девушка не почувствовала боли. Ощущение, которое она испытала, превзошло все ее ожидания. Твердое внутри мягкого, огонь внутри пламени, сталь и бархат и разделенная интимность, которая лишила ее дыхания.
Он входил в нее все глубже и глубже. Реджина ногтями впилась в его плечи.
– Тебе больно?
– Нет.
Он нежно поцеловал ее, поднял ее колени, так что нижняя часть его тела оказалась между ее бедер.
Ритм движений напоминал танец, она двигалась вместе с ним, следуя за ним, доверяя ему вести ее. Как физически, так и эмоционально ей становилось теплее с каждым движением бедер Джонатана. Инстинктивно она следовала своим чувствам, выпуская их на свободу, позволяя природе делать свое дело.
Джонатан уже утратил и терпение, и контроль над собой. Его тело было на пределе. Оно требовало удовлетворения. Он ускорил толчки. Шелковые стенки тела Реджины приняли его, ласкали, сокращались, как бы беря в плен, потом мягко отпускали.
– Мне тебя мало, – пробормотал он, не сознавая, что говорит вслух. Каждая клеточка его тела жаждала удовлетворения, достижения того сводящего с ума момента, когда мужчина добровольно отдает свою душу женщине.
– Не останавливайся, – молила Реджина.
Быстрый резкий толчок бедер Джонатана был ответом. В экстазе Реджина задрожала, сотрясаясь от наслаждения.
Наконец она получила ответ на загадку, которую надеялась разгадать.
Это было наслаждение, чистое и простое.
Страсть.
Любовь.
Момент сладостного удовлетворения.
Реджина отдалась этому моменту.
– Джонатан! – крикнула она, когда тело разлетелось на мелкие кусочки и остались лишь ощущения.
Муж поцеловал ее долгим глубоким поцелуем, который кончился, лишь когда тело его напряглось, потом задрожало и расслабилось.
Джонатан перевел дух и откинулся на бок, увлекая за собой Реджину. Он обнимал, гладил ее, наслаждаясь ощущением нежного тела. Джонатан не мог бы сказать точно, что чувствовал теперь, когда к нему вернулась способность соображать. Реджина превзошла все его ожидания.
Лежа рядом с мужем, она чувствовала, как постепенно проходит состояние экстаза. Но не любовь. Она все еще ярко пылала, наполняя сердце девушки надеждой.
Глава 14
Наконец сердце ее успокоилось, только Реджина не была уверена, что оно будет таким, как прежде. Ее муж мог считать страсть исключительно плотской утехой, но у нее это чувство родилось в сердце. Занятие любовью с Джонатаном было самым невероятным событием в ее жизни. После этой ночи она только начала жить.
Джонатан ласково поцеловал жену в плечо, и она шумно вздохнула.
Ему хотелось спросить, о чем сейчас думает его милая женушка, но что-то удержало его от вопроса. Он знал и раньше, что Реджина – страстная женщина. И когда ему удалось преодолеть ее смущение, она отдалась ему со всей страстью. Но что-то его не удовлетворяло. Он пережил самый потрясающий секс в своей жизни, но… Джонатан всегда говорил себе, что после женитьбы сердце его останется свободным, не то что у других мужчин. Ему хотелось иметь жену и семью, но он никому не собирался отдавать сердце.
Некоторое время Джонатан пытался разобраться в своих чувствах: удовлетворение и что-то еще, чему он не мог подобрать названия.
Он осторожно выпустил Реджину из объятий и встал с постели. Допив остаток шампанского из своего бокала, Джонатан посмотрел на жену.
– Хочешь принять ванну? – спросил он, стоя посреди комнаты в чем мать родила.
– Да, – ответила Реджина, натягивая на себя одеяло. Ее смущала собственная нагота, но на обнаженного мужа она смотрела с вожделением и безо всякого смущения. Он, без сомнения, очень красивый мужчина, и он принадлежит ей.
Реджина поняла в этот момент, что должна сделать все возможное и удержать Джонатана от поступков, которые обычно совершают мужчины. Она не допустит, чтобы он спал с другой женщиной. Если для счастья ему нужна только страсть, она отдаст ему всю свою страсть без остатка.
– Я налью ванну, – сказал Джонатан, удивленный выражением ее лица. Жена выглядела воинственно, будто решила сразиться голыми руками с целой армией врагов.
Пока Джонатан был в гардеробной, Реджина встала с постели. Она была не в своей комнате, и ей не хватало кое-каких мелочей. Однако она не собиралась вернуться к себе после ванны. Вместо шелкового пеньюара девушка надела куртку Джонатана, стянув ее черным бархатным поясом, и почувствовала запах дорогих сигар и запах мужчины. Куртка пахла, как пахнет весной после дождя. Реджина улыбнулась.
Джонатан открыл кран. В ванной не было французской туалетной воды или душистых трав, которыми пользуются женщины. Джонатан положил рядом с ванной банную простыню и кусок мыла. Увидев жену в дверях ванной с волосами, распущенными по плечам, в своей куртке, он нашел ее чрезвычайно соблазнительной и глубоко вздохнул.
Он все еще оставался голым, поэтому невозможно было скрыть, как подействовал на него ее вид. Это была их первая брачная ночь. И его молодая жена вряд ли успела овладеть искусством обольщения. Его домашнюю куртку она надела, наверное, потому, что считала ее более скромной, чем прозрачная ночная рубашка. Вряд ли она догадалась, как возбудят мужа ее длинные стройные ноги, выглядывающие из-под куртки.
Реджина вздохнула и шагнула в ванную комнату. Джонатан сделал поярче маленький газовый рожок на стене, и его тело стало видно совершенно отчетливо. Реджина разглядывала его длинные стройные крепкие и мускулистые ноги, его атлетическую фигуру. Ей нетрудно было представить себе Джонатана в белом хитоне, мчащимся по холмам в окрестностях какой-нибудь древней греческой деревушки. У него были узкие бедра, крепкий плоский живот и широкая волосатая грудь. Реджина пожалела, что не обладает даром художника, написавшего картину с парусником, несущимся по бурным волнам. С каким удовольствием она запечатлела бы на холсте его мужественную красоту!
– Ты так внимательно разглядываешь меня, – заметил Джонатан, отходя от ванны.
– Разве?
– Тебе нравится то, что ты видишь?
– Да, – откровенно призналась Реджина. – Ты очень красив.
Джонатан не сдержал улыбки. С первой встречи его привлекали честность и откровенность девушки. К тому же ему польстили ее слова.
– Сними куртку. Я хочу посмотреть на тебя.
Реджина не заметила, как куртка соскользнула на пол. Она не испытывала никакого смущения. Ведь они с Джонатаном – муж и жена. Он совершенно прав, говоря, что замужество дает женщине ощущение свободы. Будучи его женой, она может стоять перед ним обнаженной и откровенно восхищаться его обнаженным телом.
– Иди сюда, – сказал он, протягивая к ней руки.
Она подошла. Горячий пар, поднимавшийся из ванны, нагрел комнату. Но ей было жарко от полыхавшего в ней внутреннего огня. Босыми ногами она ощущала приятную прохладу пола, покрытого итальянской плиткой.
Джонатан буквально пожирал Реджину глазами. Ее тело было само совершенство.
Она была так близко, что он мог коснуться ее.
– Если я тебя поцелую, вода в ванне остынет, – улыбнулся он.
– Неужели?
Джонатан отвел за спину ее длинные волосы.
– У тебя красивая грудь. Белая и пышная. А соски сладкие, как спелые ягоды.
Реджина вспыхнула до корней волос, хотя уже не была девственницей. Джонатан привлек ее к себе. Она ощущала его тело, жар его восставшей плоти, прижавшейся к ней.
Он поцеловал ее. У него было достаточно опыта, чтобы пробудить в ней сладкое предчувствие свершения. Ее длинные волосы мягко коснулись его рук. Страстное желание пронзило все его существо. Ему хотелось проникнуть в нее быстро и глубоко, но он сдержал себя и отпустил Реджину. Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она посмотрела ему в глаза и прочла в его взгляде такое же нетерпение и желание, какие испытывала сама.
Джонатан заметил, что у жены усталый вид, подхватил ее на руки, отнес в ванну и принялся мыть.
Реджина закрыла глаза и наслаждалась прикосновениями его ласковых рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27