А с третьей, можно ли ему доверять, этому невесть откуда взявшемуся нахалу?
Он остановился и задумался, между делом изучая пришельца. Вблизи "взрослый шаман"
выглядел лет на четырнадцать, не более, а то и моложе. Он был невысок ростом, тонок в
кости и гибок, как эльф. Длинные волосы были уложены в странную прическу, причем
посреди общей черной массы сияла ярко-рыжая прядь. Скуластое лицо с чуть раскосыми
глазами предполагало наличие где-то в роду выходцев из Хины, но где-то очень далеко,
поскольку хинского в нем было меньше даже, чем в господине Флавиусе. А одежда больше
всего напоминала Ольгину - такие же джинсы, только не голубые, а черные, и обувь, сильно
смахивавшая на ее кроссовки, только без шнурков. И еще два тонких серебряных браслета на
запястье. Колоритный мальчик, ничего не скажешь. И еще у Кантора возникло смутное
чувство, что эту рыжую прядь и эти браслеты он уже где-то видел.
- А если она сбежит, пока мы будем обсуждать? - наконец сказал он.
- А мы никуда не уйдем, - заверил его мальчишка. - Мы сядем прямо здесь и будем за
ней присматривать. А почему тебе так важно, чтобы она никуда не сбежала? Нет, впрочем,
давай сначала и по порядку. Кто вы такие и что не поделили?
- Она пытается меня просканировать, - кратко пояснил Кантор.
- Как именно? - удивленно поднял бровь мальчишка.
- Магически, как же еще! - рассердился Кантор. - Тоже мне маг, не знаешь как это
делается?
- Постой, - уточнил собеседник. - А из какого ты мира вообще?
- То есть как - из какого?
- Вот так, из какого именно. А то тут из пяти разных миров народ шляется, сразу и не
поймешь, с кем имеешь дело. Я почему-то решил, что ты шархи, как и я, но что-то ты
странные вещи говоришь. Так из какого ты мира?
- Откуда я знаю, как он называется в четырех других? - растерялся Кантор.
- Ну да, конечно... А сами вы, как и все, называете его просто землей... Ну давай тогда
так: из какой ты страны?
- Из Мистралии.
- Вот и все понятно. Значит, ты из мира Дельта. Это чтоб ты знал, если кто спросит.
Только что-то я не слышал, чтобы в вашем мире водились люди Лабиринта... Ах, извини, я
отвлекся. Итак, эта невезучая бабулька - волшебница, и пытается тебя просканировать? На
предмет чего? Ты преступник?
- Это они преступники! - оскорбился Кантор. - Мало того, что они нас кинули, так еще
и убить хотели! Ребята сбежали, а я попался. И теперь вот эта зараза пытается от меня
узнать, где все остальные. Понимаешь, что будет, если она меня просканирует? Я столько
знаю, что может пострадать куча народу. Если уж ты такой дремучий гуманист, прикинь с
этой стороны. Что будет... гуманнее. Или ты, может, думаешь, что я вру?
- Нет, - серьезно ответил мальчишка, пристально его изучая, как это обычно делают
видящие маги. - Врать ты мне не можешь. Здесь Лабиринт. Просто всякое утверждение
субъективно и поддается толкованиям... А покажи-ка ты мне свое настоящее лицо, а то
как-то даже неловко говорить о серьезных вещах с таким малышом...
Он резко вскинул руки, сложив их перед собой, а затем так же резко рванул в стороны,
словно разрывая пространство или, если проще, раздвигая занавески.
- Больно, ты, засранец! - вскрикнул Кантор, поскольку ощущение было такое, будто он
на миг вернулся в свое многострадальное тело. Зато теперь было уж предельно ясно, что
перед ним действительно взрослый маг, знающий о Лабиринте несоизмеримо больше, чем
он.
- Не ругайся, - виновато попросил маг, всматриваясь в него и сочувственно заламывая
бровь. - Я не знал, что это будет для тебя так болезненно. Зато теперь я прекрасно вижу
причину твоей ненормальной агрессивности. Кто же это тебя так? Тоже она?
- Нет, - проворчал Кантор. - Это другой... специалист. По своей методике, чтоб ему с
его методикой... Слушай, парень, а ты мне покажешь свое настоящее лицо? А то ведь по
идее мне следует обращаться к тебе "почтенный мэтр", но выглядишь ты так, что язык не
поворачивается.
- Смотри, - пожал плечами мальчишка. - Мне это будет не больно, так что можешь
открыть.
- А как?
- А ты не умеешь? Ну, тогда извини. Чтобы ты мог увидеть меня, ты должен сам
открыть. А чтоб тебе не было так уж обидно, могу тебя утешить: это и есть мое настоящее
лицо. Так я выглядел тридцать лет назад. Так что, сделай поправку на возраст, и представь
себе. Да, и этот рыжий вихор я, разумеется, больше не ношу, вышел из того возраста.
- А что он означает? - полюбопытствовал Кантор, привыкший к мистралийским
обычаям, согласно которым всякая прическа что-то означала.
- Так было модно во времена моей юности, - засмеялся мальчишка. - Я был ярым
фанатом Кангрема, а тот был рыжим, поэтому все его поклонники красили себе одну-две
пряди в рыжий цвет. Краситься полностью считалось признаком непомерной гордыни. Да
зачем они тебе, эти детские дела, давай лучше подумаем, что же с этой незадачливой
старушкой делать, не убивать же ее в самом деле...
- А почему ты ее называешь старушкой? - не удержался Кантор. - Ты ее так видишь?
- Да, именно так. Древней старухой. Знаешь, как вы жутко смотрелись - маленький
ребенок, избивающий старушку... А знаешь что? Ты ее свяжи. Чем-нибудь из того, что на
ней есть, тогда это будет для нее реально, и она будет сидеть тут, пока не освободится, а
освобождение займет у нее уйму времени. Да и выход из Лабиринта она будет искать долго и
нудно. Только вряд ли это тебе особо поможет в твоем положении. Либо тебя вернут к тому
специалисту, который тебя так разукрасил, либо найдут другого мага.
Кантор вздохнул. Предположение было очень резонным.
- А ты хорошо ориентируешься в Лабиринте? - спросил он.
- Как у себя дома. А ты хотел куда-то попасть? Или сам не найдешь выход, и тебя
проводить?
- Да зачем мне искать выход, сейчас на меня там выльют ведро воды, и вынесет, как
миленького. Ты мне покажи, где тоннель.
- Тоннель... - понимающе кивнул мальчишка. - Оригинальный способ самоубийства,
но у тебя ничего не выйдет. Туннель не примет тебя. Ты не настолько плох, чтобы умереть.
Если я могу тебе помочь как-то иначе, говори, а нет, так я пойду. Я же тут по делу, а не на
прогулке.
- А по какому делу? - поинтересовался Кантор, между делом разматывая один из
ремней.
- Пациента ищу, - пояснил собеседник.
- Так ты врач?
- Да. А что, не похож?
- Ни капельки, - честно ответил Кантор и принялся старательно связывать руки
волшебнице. Убить бы, конечно, было надежнее, но ведь этот малолетний гуманист не даст.
Впрочем, привязать - тоже неплохая идея. Может, она действительно застрянет здесь
надолго. И есть небольшая надежда на то, что другие маги поостерегутся с ним связываться,
зная, что случилось с бедной мэтрессой Джоаной. - Кого-то ты мне напоминаешь, но не
врача, это уж точно.
- Да? Странно, твоя побитая физиономия мне тоже кажется смутно знакомой. Хотя
видеться мы с тобой нигде не могли, разве что здесь, в Лабиринте. Тебя как зовут, между
прочим? А то мы так и не познакомились.
- Диего, - ответил Кантор, поскольку из всех его имен это было самое простое и
распространенное, и опознать его по нему было сложнее всего. Однако на собеседника оно
почему-то произвело ненормально сильное впечатление. Он замер, уставившись на Кантора
изумленным взглядом человека, до которого с трудом доходит нечто непостижимое, и
переспросил:
- Диего дель Кастельмарра? Это ты и есть? У тебя еще раньше была цветная
татуировка на плече?
- Ну... да, - неуверенно ответил Кантор, сомневаясь, стоило ли признаваться, и
недоумевая, откуда его так хорошо знают в других мирах.
- Ну, у тебя талант - попадать в неприятности! - воскликнул мальчишка, вскакивая с
земли. - Объясни, где тебя держат, я попробую кое-кому свистнуть.
- Но как?.. - растерялся Кантор. - Ты же в другом мире!
- Это моя проблема, ты объясни... Так, чтобы это было доступно для человека из
твоего мира, а я передам.
- Да объяснить-то несложно, я видел, куда меня везут. Большое уродливое здание на
Четвертой улице, с вывеской "филиал оружейного магазина" или что-то в этом роде. Все это
в Новом Капитолии, в Голдиане. И в здании полно вооруженной охраны, разумеется.
- Хорошо, - кивнул лохматой головой мальчишка. - Постарайся не выходить из
Лабиринта как можно дольше, но к тоннелю не торопись. Я уже побежал.
Он развернулся и припустил через стадион, только кроссовки замелькали. Кантор
проследил, как он промчался сквозь королевскую ложу, как будто она была совершенно
нематериальна, и вспомнил, что так и не спросил почтенного мэтра, как же его зовут.
Поскольку кричать ему вслед было как-то поздновато, Кантор в последний раз проверил
прочность ремней и узлов, поднялся и неторопливо побрел прочь, размышляя, где он, в
самом деле, мог раньше встречаться с этим странным парнишкой? Ведь он Кантора
вспомнил, значит, все-таки встречались. Что это с его памятью, в самом деле? Последние
мозги отшибли, что ли? Не вспоминается, хоть ты сдохни. Или это было тогда же, когда и
все остальное, что не вспоминается? Или все это просто шуточки Лабиринта, и никакого
мальчика на самом деле не было, а он тут развесил уши и ждет помощи неизвестно откуда?


***
- Зачем? - тихо всхлипнул Мафей. - Кому это понадобилось? Она что, ненормальная?
Или ее заколдовали?
- Кто знает, ваше высочество, кто знает... - горестно вздохнул мэтр Истран. -
Разумеется, господин Флавиус со временем все выяснит, но какое это будет иметь
значение...
Шеллар оглянулся и приподнялся. Это оказалось совсем легко, словно его тело ничего
не весило. И, как ни странно, никто этого не заметил, никто не бросился с радостным криком
обниматься, и вообще, казалось, все присутствующие смотрели сквозь него. Он огляделся
еще раз и понял причину странной легкости и неадекватной реакции окружающих. Он
действительно ничего не весил и его никто не видел. Поскольку вся его весомая и видимая
часть продолжала неподвижно покоиться на кровати, и, похоже, даже не дышала.
- Это месть, - тихо сказал Чен, задумчиво вертя в пальцах отравленную иглу. - Месть
по-хински. Особо изощренная и жестокая. Как совершенно верно заметил уважаемый мэтр,
от маффа не существует противоядия, поэтому его обычно используют, чтобы заставить
жертву умирать долго и мучительно.
- Но она же целилась в меня? - растерянно сказала Кира. - Я-то что ей сделала?
- Да, конечно, - грустно кивнул мистик. - В том и состояла особая изощренность
мести. Возможно, вам, как и другим вашим соотечественникам, непонятны наши традиции, и
вы считаете эти традиции вздорными и извращенными, но все же возьму на себя смелость
объяснить. Хинская мудрость гласит, что смерть не является самым страшным наказанием за
что бы то ни было. Есть много людей, которые смерти не боятся, и есть множество вещей,
которые страшнее смерти. Поэтому такой незатейливый способ мести, как убийство, столь
популярный в Мистралии, в Хине считается примитивным и не делает чести мстителю.
Убийство допустимо лишь в том случае, если объект мести трус и больше всего на свете
боится именно умереть. В остальных случаях высокое искусство возмездия состоит в том,
чтобы найти или же придумать такой способ, который заставит жертву страдать сильнее
всего. Я осмелюсь предположить, ваше величество, что вашему супругу было бы гораздо
больнее видеть, как умираете вы, чем умирать самому.
- Вы совершенно верно предполагаете, - вздохнул мэтр. - Ваше высочество,
прекратите ломать мебель.
Элмар, сидевший верхом на стуле, отпустил спинку, которая уже потрескивала в его
могучих руках, и безнадежно спросил:
- И что, совсем ничего нельзя сделать?
- К сожалению, - развел руками мэтр Истран. - Он умрет в течение суток, если я не
ошибаюсь. Я все-таки не специалист по экзотическим ядам.
- Не ошибаетесь, - сказал Чен. - Не скромничайте, мэтр.
"То есть, я еще не умер? - с некоторым недоумением подумал Шеллар, взлетая над
кроватью и делая круг вокруг люстры. - А почему тогда я тут летаю вместо того, чтобы там
лежать? Спросить бы мэтра, но меня ведь и не услышат..."
Элмар глухо застонал и уткнулся лбом в спинку многострадального стула, снова
стиснув ее так, что она затрещала. Мафей, притихший в углу, несмело подал голос.
- Ему больно?
- Сейчас - нет, - ответил мистик, мельком взглянув на распростертое тело короля. - Он
временами будет приходить в сознание, тогда у него будут приступы судорог... Тогда будет
больно. И выглядит это тоже... не очень приятно, так что я бы рекомендовал всем
неспециалистам удалиться.
"Ничего себе, хорошенькая перспектива!" - подумал Шеллар, сразу почувствовав себя
как-то неуютно. Ему совсем не хотелось умирать долго и мучительно и портить себе
прекрасное настроение. Как ни странно, у него действительно было прекрасное настроение.
То ли оттого, что он все-таки провел злодейку-судьбу, хотя и с сомнительным результатом,
то ли у призраков всегда так... Он еще раз посмотрел на свое тело, которое всегда не любил,
и подумал, что совершенно зря все так убиваются. Так ему нравилось гораздо больше.
- Ваше высочество, - сказал мэтр, обращаясь к безутешному Элмару. - Перестаньте
ломать стул и приступайте к своим обязанностям. Я понимаю, до коронации еще далеко, но
кто-то же должен этим всем заниматься, поскольку его величество с этой кровати уже не
встанет. Во-первых, в зале заседаний сидят все короли и ждут каких-либо официальных
сообщений. Во-вторых, как мне кажется, господин Флавиус до сих пор спорит с
императором Лао прямо посреди коридора, и этим неподобающим зрелищем наслаждается
вся стража и прислуга. Пресеките это безобразие. И, в-третьих, неплохо было бы начать
расследование прямо сейчас. Возможно, вам это покажется неподобающим и
несвоевременным, но работа отвлекает от скорби и не позволяет окончательно впасть в
отчаяние. Займитесь хоть чем-нибудь. Может, это не самый лучший способ, но, во всяком
случае, вашему кузену пять лет назад именно он помог не сойти с ума. А вы, ваше
высочество, - обернулся он к Мафею. - Извольте отправляться в вашу комнату и посмотреть,
как там Жак. Возможно, он плохо себя чувствует.
Мафей покорно поплелся к двери, а Элмар поднялся и растерянно посмотрел на мэтра,
затем на Киру.
- А... Разве я наследую трон? Ведь Шеллар успел жениться, разве не королева
должна...
- Ваше невежество просто поразительно! - вскричал придворный маг, вскакивая со
стула. - Чем вы изволили заниматься, когда мэтр Метанди объяснял вам принципы
престолонаследования? Смотрели в окно? Мечтали о девицах? Играли в карты под партой с
принцессой Ноной? - Он подскочил к Элмару и, взмыв на локоть над полом (иначе просто не
дотянулся бы), ухватил принца-бастарда за ухо. - Разве вам не известно, что наследование
осуществляется не по родству, а по списку? И вам непонятно, что раз его величество не
успел изменить список наследников, вы по-прежнему первый, и вы наследуете трон? Или вы
просто надеетесь как-нибудь спихнуть с себя долг перед королевством и свалить все на
бедную девушку? Так это очень просто. Коронуетесь, вносите ее в список и отрекаетесь от
престола. И живете затем с вечной славой труса и бездельника. Стыдитесь, ваше высочество!
Элмар стыдился. Очень заметно стыдился. И очень забавно. Хотя тут его величество,
конечно, дал маху. Он так увлекся, пытаясь защитить невесту, что совершенно забыл о себе.
И, разумеется, не потрудился изменить список наследников. Ну что стоило об этом подумать
заранее! Впрочем, возможно так даже лучше. Кире тяжело придется одной, а Элмар
как-нибудь справится. Лишь бы мэтра слушался. В конце концов, покойный дядюшка был не
намного умнее. Если подумать, так даже наоборот. Просто плохо то, что дядюшка с детства
готовился, чтобы занять престол, и к моменту коронации имел соответствующий опыт, а
кузен Элмар всячески увиливал от обязанностей первого наследника, надеясь, что ему не
придется править. А его умственные способности, к сожалению, носят слишком
гуманитарный характер. Ему ведь не лекции о классической поэзии читать придется... И еще
плохо то, что он будет практически один. У дядюшки был Деимар, наследник и помощник. У
него были казначеи, которые ничего не воровали - сначала принц Шеллар-старший, затем
принц Интар. У него был принц Шеллар-младший, глава департамента... Впрочем, Флавиус
не хуже, просто Элмара он не будет так уважать и ценить... Да, бедный кузен Элмар, тяжело
тебе придется. Намного тяжелее, чем твоему предшественнику. Единственное, что хорошо -
тебя народ любит. Любит и знает. И ни у кого не возникнет вопроса, кто ты такой и как
попал в короли. А вот жениться на Азиль тебе не позволят.
1 2 3 4 5 6 7 8