Расспросив их, он узнал, что Юити имел близость с каждым из них, но порвал с ними после двух-трех встреч.
Юити позвонил Сунсукэ по телефону. Он спросил, не может ли тот навестить его завтра. Благодаря этому звонку первый зимний приступ невралгии у Сунсукэ прошел не так болезненно.
Назавтра был теплый день бабьего лета, и Сунсукэ нашел солнечное местечко на веранде перед жилой комнатой и немного почитал из «Чайльд Гарольда». Байрон всегда забавлял его. Потом было несколько посетителей. Затем служанка объявила, что пришёл Юити. С кислым видом адвоката, взявшегося за неприятное дело, Сунсукэ извинился перед своими гостями. Ни одному из них и в голову не могло прийти, что «очень важный» посетитель, препровожденный в кабинет на втором этаже, был всего лишь студентом, и даже невыдающегося ума.
В кабинете находился диван, служивший в качестве подоконника, с пятью подушками, разрисованными сплошным узором в стиле Рюкю . На полочках для безделушек, обрамлявших с трех сторон токонома, была расставлена совершенно бессистемно коллекция древней керамики. В одном отделении стояла прекрасная тотемная кукла работы древнего мастера. В коллекции не было видимого порядка или системы – она вся состояла из подарков.
Юити, в новом костюме, подаренном ему госпожой Кабураги, уселся на просторном подоконнике, и солнце ранней зимы, проникшее через окно, подобно кипящей воде, заблестело на волнах его черных, словно лакированных, волос. В комнате он не увидел сезонных цветов – нигде никакого признака жизни. Только черные мраморные часы на каминной полке угрюмо отсчитывали время. Юити потянулся за старой иностранной книгой в кожаном переплете на столике под рукой. Это был том «История Ренессанса» Патера издательства «Макмиллан». В разделе «Аполлон Пикардийский» мелькали строчки, подчеркнутые рукой Сунсукэ. Рядом лежали два тома «Одзёёсю» – своего рода Книга мертвых – и издание большого формата гравюр Обри Бёрдсли.
Когда Сунсукэ посмотрел на Юити, вставшего поздороваться с ним, то ощутил дрожь. Он понял, что всем сердцем полюбил этого красивого юношу. Неужели спектакль в заведении «У Руди» ввел его в заблуждение (точно так же, как игра Юити заставляла его временами подозревать, что тот влюбился в женщину)?
Почувствовав легкое головокружение, Сунсукэ опустился на диван рядом с Юити. Он сказал несколько резким тоном, что его опять беспокоит невралгия, но, возможно, из-за перемены погоды, сегодня боли почти не было. Как будто у него в правом колене имеется барометр. С утра он мог сказать, пойдет ли снег.
Стало ясно, что продолжать разговор в том же духе затруднительно, поэтому Сунсукэ похвалил его костюм. Когда он услышал, кто его подарил, то сказал:
– Эта женщина шантажом выманила у меня триста тысяч иен. Если ты заставил её сделать такой подарок, тогда можно считать, что мои расходы полностью оправдали себя. В следующий раз поцелуй её хорошенько.
Это замечание, исходящее из привычки Сунсукэ не упускать возможности плюнуть на человечество, всегда было неплохим лекарством для Юити, который долгое время относился к этому человечеству с опаской.
– А теперь что привело тебя ко мне?
– Это касается Ясуко.
– Да, ты говорил мне, что она беременна.
– Да, и… – юноша замялся, – мне нужен ваш совет.
– И ты хочешь, чтобы она сделала аборт, верно?
От такого прямого вопроса глаза Юити удивленно раскрылись.
– Но почему, в конце концов? Я разговаривал с психиатром, который сказал мне, что твои склонности вряд ли передаются по наследству. В этом отношении тебе нечего бояться.
Юити молчал. Он даже себе не признавался в настоящей причине, по которой Ясуко надо было сделать аборт. Если его жена действительно хотела только ребенка, возможно, ему бы не пришлось прибегать к такой уловке. Несомненно, в данный момент им двигал страх, что она хочет чего-то большего. Именно от этого страха Юити желал освободиться. Для того чтобы это произошло, он должен сперва освободить свою жену. Беременность и материнство связывают. Они отрицают свободу. Юноша сказал почти в гневе:
– Это не так, причина не в этом.
– Тогда в чем? – Сунсукэ задал этот вопрос спокойно, как это делают врачи.
– Ради счастья Ясуко я считаю, так будет лучше всего.
– Что такое ты говоришь? – Старик закинул голову назад и рассмеялся. – Ради счастья Ясуко? Ради счастья женщины? Ты, который не любит женщин, считаешься со счастьем женщины?
– В том-то и дело. Именно поэтому она должна сделать аборт… если она это сделает, связь между нами оборвется. Если Ясуко захочет развода, она всегда сможет со мной развестись. В конце концов, это принесет ей счастье.
– Твое чувство основывается на простой человеческой доброте? На благотворительности? Или на эгоизме? На слабости воли? Я удивлен. Никогда бы не подумал, что услышу от тебя подобные банальные сантименты.
Старик был безобразен в гневе. Его руки тряслись сильнее обычного. Он суетливо потирал ладони друг о друга. При этом они издавали сухой звук пересыпаемого песка. Он нервно перелистал страницы Книги мертвых, которую держал все это время, и закрыл том.
– Ты забыл, что я тебе говорил. А говорил я тебе вот что: ты должен думать о женщине как о неодушевленном предмете. Никогда не признавай, что у женщины есть душа. Именно это заставило меня потерпеть поражение. Я отказываюсь верить, что ты собираешься совершить ту же ошибку, что совершил я. Ты, который не любит женщин! Ты должен был быть готовым к этому, когда женился. Счастье женщины? Ерунда! Тебе её жаль? Чепуха! Как ты можешь жалеть вязанку хвороста? Смотря на неё, как на вязанку хвороста, тебе удалось на ней жениться, не так ли? Послушай меня, Ю-тян…
Духовный отец пристально смотрел на своего красивого сына. Его старые глаза поблекли, под ними собрались нездоровые морщины.
– Ты не должен бояться жизни. Ты должен решить для себя, что боль и несчастья никогда тебя не коснутся. Моральный кодекс красоты в том, чтобы никогда не брать на себя ответственность или долг. У красоты нет времени, чтобы отвечать за всякое и каждое непредвиденное последствие своей силы. У красоты нет времени думать о счастье или о чем-то подобном. Особенно о счастье других. Однако по этой причине красота обладает силой осчастливить страдающего, даже умирающего человека.
– Теперь я понимаю, – сказал Юити, – почему вы против аборта. В этом случае, вы полагаете, Ясуко не достаточно будет страдать, не так ли? Чтобы поставить её в затруднительное положение, когда она не сможет развестись со мной, даже если захочет. Вы думаете, что лучший выход в том, чтобы она родила ребенка. Я думаю, сейчас Ясуко достаточно настрадалась. Она – моя жена. Я верну вам ваши пятьсот тысяч йен.
– И снова ты сам себе противоречишь. Что ты имеешь в виду, когда говоришь: «Ясуко – моя жена, я должен постараться, чтобы она легко могла развестись со мной»? Ты боишься видеть, как Ясуко будет страдать рядом с тобой всю твою жизнь.
– А как насчет моих страданий? Я сейчас страдаю. Я определенно несчастен.
– Забудь о том, что заставляет тебя чувствовать виноватым, что заставляет тебя ощущать боль и угрызения совести. Ю-тян, открой глаза! Ты абсолютно невиновен. Ты поступил так вопреки своему желанию. Чувство вины – это приправа к желанию. Ты попробовал приправу и теперь делаешь кислую мину. Почему ты хочешь развестись с Ясуко?
– Мне бы хотелось быть свободным. По правде говоря, сам не знаю, почему я поступаю по вашей указке. Когда я смотрю на себя как на человека, лишенного силы воли, я чувствую себя несчастным.
Это наивное заявление вырвалось у него в виде крика. Он продолжал:
– Я хочу что-то представлять собой. Я хочу реального существования!
Сунсукэ молчал. У него было ощущение, словно он слышит первую сцену плача из одной своей художественной постановки.
Юити печально продолжал:
– Я устал от тайн.
В первый раз произведение Сунсукэ обрело голос. Мальчишеская раздражительность Юити заставила его улыбнуться. Это больше не было голосом его творения.
– Я вовсе не испытываю счастья от того, что меня называют красавцем. Я был бы гораздо счастливее, если бы все говорили про меня: «Этот милый, интересный, хороший товарищ Ю-тян».
– Но, – тон Сунсукэ стал несколько спокойнее, – похоже, судьба твоих собратьев в неспособности обрести реальное существование. Вместо этого, в ограничительных рамках искусства, твое братство может стать до ужаса героическим противником реальности. Мужчинам с твоей улицы, видимо, поручена изобразительная миссия с самого рождения. По крайней мере, я вижу это так. Действие, называемое изобразительностью, оседлывает реальность и шпорами заставляет её остановиться. Это действие, которое останавливает в корне дыхание реальности. Посредством этого процесса изобразительность всегда становится властителем над реальностью. К примеру, те, кто непосредственно несут ответственность за реальность, кто движет реальность и контролирует реальность, – это массы, как ты знаешь. Хотя, когда дело доходит до изобразительности, её трудно подстегнуть. Ничто на земле не может принудить её к действию. Человек, который за это несёт ответственность, – художник. Только изобразительность может придать реальность реальности, реализм не существует в реальности, только в изобразительности.
По сравнению с изобразительностью реальность потрясающе абстрактна. В реальном мире мужчины, женщины, любовники, дом и так далее живут как придется, и все. Мир изобразительности, наоборот, показывает гуманность, мужественность, женственность, любовников, которые достойны быть любовниками, дома, которые похожи на жилища, и так далее. Изобразительность выхватывает ядро реальности, но реальность её не захватывает. Изобразительность отражает свой образ на поверхности воды – подобно стрекозе, она скользит над поверхностью. Втайне ото всех она откладывает яйца в воду. Эти личинки вырастают в воде, готовясь к тому дню, когда полетят в небо. Они посвящены в тайны водной стихии, но относятся к водному миру с презрением.
Такова на самом деле миссия вашего братства. Однажды ты говорил мне о своем неприятии принципа подчинения меньшинства большинству. Сейчас я не верю в это твое неприятие. Что оригинального в том, что мужчины и женщины любят друг друга? В современном обществе институты, основывающиеся на любовном инстинкте, встречаются все реже и реже. Обычаи и модели поведения проникают даже в первейшие из инстинктов. Что за модели, ты спросишь? Поверхностные, искусственные модели. Многие молодые мужчины и женщины глупо убеждены, что только искусственная любовь – это настоящая любовь, а их возлюбленные – лишь грубые копии.
На днях я смотрел сентиментальный балет в исполнении танцора, который, как мне сказали, был человеком с этой улицы. Изображающий в изумительных подробностях чувства влюбленного мужчины, он был неподражаем. Однако любил он вовсе не прекрасную балерину у нас на глазах. Тот, кого он любил, был мальчиком – новичком, играющим незначительную роль и появляющимся на сцене только на короткое время. То, что возбуждало зрительный зал, так это полная искусственность его изображения, по причине того, что он вовсе не желал ту красивую балерину, которая играла его возлюбленную на сцене. Но для молодых мужчин и женщин среди ничего не подозревающих зрителей любовь, которую он изображал, была способна стать тем, что можно назвать образцом любви в этом мире.
Это многоречивое разглагольствование Сунсукэ вызвало у Юити чувство безграничного разочарования. Это не облегчило тяжести его великой житейской проблемы. То, что было ему так важно, по пути домой показалось таким незначительным, что им можно будет пренебречь…
Во всяком случае, Ясуко хочет ребенка. Его мать сгорает от нетерпения получить внука. Отношение семейства Ясуко было вполне таким, как можно было ожидать. Даже Сунсукэ хочет этого! Хотя Юити чувствовал, что аборт был необходим для счастья Ясуко, он понимал, что заручиться её согласием будет чрезвычайно сложно. Не важно, сколь ужасной становилась утренняя тошнота, она вела себя все упрямее и упрямее.
Юити бесило, как его друзья и враги в стремительном вихре несутся к беде. Он зашел так далеко, что сравнивал собственные несчастья с горем предсказателя, который пророчествует будущее, и впадал в отчаяние. В тот вечер он отправился в заведение Руди, сидел там в одиночестве и сильно напился. Он ожесточился и отправился провести ночь с мальчиком, совершенно ему не симпатичным. Ломая комедию, в пьяном бесчинстве он вылил виски мальчику на спину. Мальчик пытался обратить это в шутку, выдавив из себя согласный смешок и бросая подобострастные взгляды на своего мучителя. Это повергло Юити в уныние. В носке мальчика оказалась довольно большая дыра, что вызвало у Юити еще большую тоску.
Мертвецки пьяный, он заснул, не прикоснувшись к нему. Посреди ночи он проснулся в ужасе от звука собственного голоса. Ему приснилось, что он убил Сунсукэ.
Глава12
ВЕЧЕРИНКА ГЕЕВ
В боли и муках нерешительность Юити медленно тащилась к Рождеству без перемен. Время аборта миновало. Однажды, пребывая в отчаянии, он поцеловал госпожу Кабураги в первый раз. От этого поцелуя она почувствовала себя на десять лет моложе.
– Где ты собираешься проводить Рождество? – поинтересовалась она.
– Боюсь, я должен изображать послушного мужа и провести, по крайней мере, канун Рождества со своей женой.
– Боже мой, хоть бы раз мой муж встретил со мной Рождество! В этом году, полагаю, мы снова будем развлекаться отдельно друг от друга.
Поцеловав её, Юити удивился её не в меру стыдливости. Обычная женщина в таком случае стала бы на людях играть роль возлюбленной совершенно невыносимым образом, но госпожа Кабураги держала свои страсти под контролем. Это было спасением от беспорядочности её повседневного существования. Юити пришёл еще больше в ужас от мысли, что она полюбила его своей простой, рассудительной стороной, которую не знал ни один мужчина.
Юити имел совершенно другие планы на Рождество. Он был приглашен на «гей пати», которая должна была проводиться в доме на холмах Оисо. «Гей» – американский эквивалент слова «гомосексуалист».
Дом в Оисо представлял собой усадьбу, которую налог на имущество не довел до вынужденной продажи, а лишь лишил владельца средств на её содержание. Джеки, имевший многолетнее влияние в тех местах, ухитрился снять её. Усадьба принадлежала семье владельца бумажной компании, которая после смерти главы семейства арендовала небольшой домик в Токио и жила скромно. Посещая усадьбу, которая была в три раза больше дома, где они теперь жили, с садом, в десять раз превышающим размеры их садика, они были озадачены постоянной суматохой и толкотней гостей.
Из поездов, отправляющихся со станции Оисо или проезжающих мимо, можно было видеть огни, горящие в гостевых комнатах по ночам. Люди, приезжавшие навестить бывших владельцев в Токио, обычно говорили, что огни, горящие красным цветом в старом доме, напоминали им прежние времена.
– Никак не могу понять ту жизнь, что ведет там высшее общество, – подозрительно заметила вдова. – Однажды я заглянула туда и обнаружила, что там делаются поразительные приготовления к банкету.
Никто не мог догадаться, что происходило внутри дома.
Юношей Джеки был действительно великолепен, столь великолепен, что только Юити был достоин называться вторым Джеки. Однако времена были другими. Джеки (несмотря на это имя, он был японцем, и вполне уважаемым) совершил грандиозное турне по Европе с большей роскошью, чем могли себе позволить в то время крупные чиновники «Мицуи» или «Мицубиси». Но он и его английский покровитель, однако, через несколько лет расстались.
Вернувшись в Японию, Джеки короткое время проживал в районе Кансай. Покровителем его в то время был индийский миллионер. Но в то же время этот юноша-женоненавистник был предметом внимания трех дам азиатского высшего общества. Те самые услуги, какие Юити оказывал Ясуко, он оказывал каждой из этих трех покровительниц по очереди.
Индиец страдал болезнью легких. Джеки обращался с этим сентиментальным большим человеком бессердечно. Пока его юный любовник шумно проводил время внизу, как обычно, с толпами своих товарищей, индиец лежал в ротанговом кресле в солнечной комнате на втором этаже, натянув одеяло до подбородка, читая Библию и проливая слезы.
Во время войны Джеки служил в секретариате французского посольства. Его считали шпионом. Скрытный характер его по ошибке был принят за поведение, связанное с выполнением его служебных обязанностей.
Сразу после войны Джеки наложил руку на усадьбу в Оисо. Он привез иностранца, который был влюблен в него. Джеки был все еще красив. Точно так же, как у женщин не бывает бороды, так и он не выказывал признаков прошедших лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Юити позвонил Сунсукэ по телефону. Он спросил, не может ли тот навестить его завтра. Благодаря этому звонку первый зимний приступ невралгии у Сунсукэ прошел не так болезненно.
Назавтра был теплый день бабьего лета, и Сунсукэ нашел солнечное местечко на веранде перед жилой комнатой и немного почитал из «Чайльд Гарольда». Байрон всегда забавлял его. Потом было несколько посетителей. Затем служанка объявила, что пришёл Юити. С кислым видом адвоката, взявшегося за неприятное дело, Сунсукэ извинился перед своими гостями. Ни одному из них и в голову не могло прийти, что «очень важный» посетитель, препровожденный в кабинет на втором этаже, был всего лишь студентом, и даже невыдающегося ума.
В кабинете находился диван, служивший в качестве подоконника, с пятью подушками, разрисованными сплошным узором в стиле Рюкю . На полочках для безделушек, обрамлявших с трех сторон токонома, была расставлена совершенно бессистемно коллекция древней керамики. В одном отделении стояла прекрасная тотемная кукла работы древнего мастера. В коллекции не было видимого порядка или системы – она вся состояла из подарков.
Юити, в новом костюме, подаренном ему госпожой Кабураги, уселся на просторном подоконнике, и солнце ранней зимы, проникшее через окно, подобно кипящей воде, заблестело на волнах его черных, словно лакированных, волос. В комнате он не увидел сезонных цветов – нигде никакого признака жизни. Только черные мраморные часы на каминной полке угрюмо отсчитывали время. Юити потянулся за старой иностранной книгой в кожаном переплете на столике под рукой. Это был том «История Ренессанса» Патера издательства «Макмиллан». В разделе «Аполлон Пикардийский» мелькали строчки, подчеркнутые рукой Сунсукэ. Рядом лежали два тома «Одзёёсю» – своего рода Книга мертвых – и издание большого формата гравюр Обри Бёрдсли.
Когда Сунсукэ посмотрел на Юити, вставшего поздороваться с ним, то ощутил дрожь. Он понял, что всем сердцем полюбил этого красивого юношу. Неужели спектакль в заведении «У Руди» ввел его в заблуждение (точно так же, как игра Юити заставляла его временами подозревать, что тот влюбился в женщину)?
Почувствовав легкое головокружение, Сунсукэ опустился на диван рядом с Юити. Он сказал несколько резким тоном, что его опять беспокоит невралгия, но, возможно, из-за перемены погоды, сегодня боли почти не было. Как будто у него в правом колене имеется барометр. С утра он мог сказать, пойдет ли снег.
Стало ясно, что продолжать разговор в том же духе затруднительно, поэтому Сунсукэ похвалил его костюм. Когда он услышал, кто его подарил, то сказал:
– Эта женщина шантажом выманила у меня триста тысяч иен. Если ты заставил её сделать такой подарок, тогда можно считать, что мои расходы полностью оправдали себя. В следующий раз поцелуй её хорошенько.
Это замечание, исходящее из привычки Сунсукэ не упускать возможности плюнуть на человечество, всегда было неплохим лекарством для Юити, который долгое время относился к этому человечеству с опаской.
– А теперь что привело тебя ко мне?
– Это касается Ясуко.
– Да, ты говорил мне, что она беременна.
– Да, и… – юноша замялся, – мне нужен ваш совет.
– И ты хочешь, чтобы она сделала аборт, верно?
От такого прямого вопроса глаза Юити удивленно раскрылись.
– Но почему, в конце концов? Я разговаривал с психиатром, который сказал мне, что твои склонности вряд ли передаются по наследству. В этом отношении тебе нечего бояться.
Юити молчал. Он даже себе не признавался в настоящей причине, по которой Ясуко надо было сделать аборт. Если его жена действительно хотела только ребенка, возможно, ему бы не пришлось прибегать к такой уловке. Несомненно, в данный момент им двигал страх, что она хочет чего-то большего. Именно от этого страха Юити желал освободиться. Для того чтобы это произошло, он должен сперва освободить свою жену. Беременность и материнство связывают. Они отрицают свободу. Юноша сказал почти в гневе:
– Это не так, причина не в этом.
– Тогда в чем? – Сунсукэ задал этот вопрос спокойно, как это делают врачи.
– Ради счастья Ясуко я считаю, так будет лучше всего.
– Что такое ты говоришь? – Старик закинул голову назад и рассмеялся. – Ради счастья Ясуко? Ради счастья женщины? Ты, который не любит женщин, считаешься со счастьем женщины?
– В том-то и дело. Именно поэтому она должна сделать аборт… если она это сделает, связь между нами оборвется. Если Ясуко захочет развода, она всегда сможет со мной развестись. В конце концов, это принесет ей счастье.
– Твое чувство основывается на простой человеческой доброте? На благотворительности? Или на эгоизме? На слабости воли? Я удивлен. Никогда бы не подумал, что услышу от тебя подобные банальные сантименты.
Старик был безобразен в гневе. Его руки тряслись сильнее обычного. Он суетливо потирал ладони друг о друга. При этом они издавали сухой звук пересыпаемого песка. Он нервно перелистал страницы Книги мертвых, которую держал все это время, и закрыл том.
– Ты забыл, что я тебе говорил. А говорил я тебе вот что: ты должен думать о женщине как о неодушевленном предмете. Никогда не признавай, что у женщины есть душа. Именно это заставило меня потерпеть поражение. Я отказываюсь верить, что ты собираешься совершить ту же ошибку, что совершил я. Ты, который не любит женщин! Ты должен был быть готовым к этому, когда женился. Счастье женщины? Ерунда! Тебе её жаль? Чепуха! Как ты можешь жалеть вязанку хвороста? Смотря на неё, как на вязанку хвороста, тебе удалось на ней жениться, не так ли? Послушай меня, Ю-тян…
Духовный отец пристально смотрел на своего красивого сына. Его старые глаза поблекли, под ними собрались нездоровые морщины.
– Ты не должен бояться жизни. Ты должен решить для себя, что боль и несчастья никогда тебя не коснутся. Моральный кодекс красоты в том, чтобы никогда не брать на себя ответственность или долг. У красоты нет времени, чтобы отвечать за всякое и каждое непредвиденное последствие своей силы. У красоты нет времени думать о счастье или о чем-то подобном. Особенно о счастье других. Однако по этой причине красота обладает силой осчастливить страдающего, даже умирающего человека.
– Теперь я понимаю, – сказал Юити, – почему вы против аборта. В этом случае, вы полагаете, Ясуко не достаточно будет страдать, не так ли? Чтобы поставить её в затруднительное положение, когда она не сможет развестись со мной, даже если захочет. Вы думаете, что лучший выход в том, чтобы она родила ребенка. Я думаю, сейчас Ясуко достаточно настрадалась. Она – моя жена. Я верну вам ваши пятьсот тысяч йен.
– И снова ты сам себе противоречишь. Что ты имеешь в виду, когда говоришь: «Ясуко – моя жена, я должен постараться, чтобы она легко могла развестись со мной»? Ты боишься видеть, как Ясуко будет страдать рядом с тобой всю твою жизнь.
– А как насчет моих страданий? Я сейчас страдаю. Я определенно несчастен.
– Забудь о том, что заставляет тебя чувствовать виноватым, что заставляет тебя ощущать боль и угрызения совести. Ю-тян, открой глаза! Ты абсолютно невиновен. Ты поступил так вопреки своему желанию. Чувство вины – это приправа к желанию. Ты попробовал приправу и теперь делаешь кислую мину. Почему ты хочешь развестись с Ясуко?
– Мне бы хотелось быть свободным. По правде говоря, сам не знаю, почему я поступаю по вашей указке. Когда я смотрю на себя как на человека, лишенного силы воли, я чувствую себя несчастным.
Это наивное заявление вырвалось у него в виде крика. Он продолжал:
– Я хочу что-то представлять собой. Я хочу реального существования!
Сунсукэ молчал. У него было ощущение, словно он слышит первую сцену плача из одной своей художественной постановки.
Юити печально продолжал:
– Я устал от тайн.
В первый раз произведение Сунсукэ обрело голос. Мальчишеская раздражительность Юити заставила его улыбнуться. Это больше не было голосом его творения.
– Я вовсе не испытываю счастья от того, что меня называют красавцем. Я был бы гораздо счастливее, если бы все говорили про меня: «Этот милый, интересный, хороший товарищ Ю-тян».
– Но, – тон Сунсукэ стал несколько спокойнее, – похоже, судьба твоих собратьев в неспособности обрести реальное существование. Вместо этого, в ограничительных рамках искусства, твое братство может стать до ужаса героическим противником реальности. Мужчинам с твоей улицы, видимо, поручена изобразительная миссия с самого рождения. По крайней мере, я вижу это так. Действие, называемое изобразительностью, оседлывает реальность и шпорами заставляет её остановиться. Это действие, которое останавливает в корне дыхание реальности. Посредством этого процесса изобразительность всегда становится властителем над реальностью. К примеру, те, кто непосредственно несут ответственность за реальность, кто движет реальность и контролирует реальность, – это массы, как ты знаешь. Хотя, когда дело доходит до изобразительности, её трудно подстегнуть. Ничто на земле не может принудить её к действию. Человек, который за это несёт ответственность, – художник. Только изобразительность может придать реальность реальности, реализм не существует в реальности, только в изобразительности.
По сравнению с изобразительностью реальность потрясающе абстрактна. В реальном мире мужчины, женщины, любовники, дом и так далее живут как придется, и все. Мир изобразительности, наоборот, показывает гуманность, мужественность, женственность, любовников, которые достойны быть любовниками, дома, которые похожи на жилища, и так далее. Изобразительность выхватывает ядро реальности, но реальность её не захватывает. Изобразительность отражает свой образ на поверхности воды – подобно стрекозе, она скользит над поверхностью. Втайне ото всех она откладывает яйца в воду. Эти личинки вырастают в воде, готовясь к тому дню, когда полетят в небо. Они посвящены в тайны водной стихии, но относятся к водному миру с презрением.
Такова на самом деле миссия вашего братства. Однажды ты говорил мне о своем неприятии принципа подчинения меньшинства большинству. Сейчас я не верю в это твое неприятие. Что оригинального в том, что мужчины и женщины любят друг друга? В современном обществе институты, основывающиеся на любовном инстинкте, встречаются все реже и реже. Обычаи и модели поведения проникают даже в первейшие из инстинктов. Что за модели, ты спросишь? Поверхностные, искусственные модели. Многие молодые мужчины и женщины глупо убеждены, что только искусственная любовь – это настоящая любовь, а их возлюбленные – лишь грубые копии.
На днях я смотрел сентиментальный балет в исполнении танцора, который, как мне сказали, был человеком с этой улицы. Изображающий в изумительных подробностях чувства влюбленного мужчины, он был неподражаем. Однако любил он вовсе не прекрасную балерину у нас на глазах. Тот, кого он любил, был мальчиком – новичком, играющим незначительную роль и появляющимся на сцене только на короткое время. То, что возбуждало зрительный зал, так это полная искусственность его изображения, по причине того, что он вовсе не желал ту красивую балерину, которая играла его возлюбленную на сцене. Но для молодых мужчин и женщин среди ничего не подозревающих зрителей любовь, которую он изображал, была способна стать тем, что можно назвать образцом любви в этом мире.
Это многоречивое разглагольствование Сунсукэ вызвало у Юити чувство безграничного разочарования. Это не облегчило тяжести его великой житейской проблемы. То, что было ему так важно, по пути домой показалось таким незначительным, что им можно будет пренебречь…
Во всяком случае, Ясуко хочет ребенка. Его мать сгорает от нетерпения получить внука. Отношение семейства Ясуко было вполне таким, как можно было ожидать. Даже Сунсукэ хочет этого! Хотя Юити чувствовал, что аборт был необходим для счастья Ясуко, он понимал, что заручиться её согласием будет чрезвычайно сложно. Не важно, сколь ужасной становилась утренняя тошнота, она вела себя все упрямее и упрямее.
Юити бесило, как его друзья и враги в стремительном вихре несутся к беде. Он зашел так далеко, что сравнивал собственные несчастья с горем предсказателя, который пророчествует будущее, и впадал в отчаяние. В тот вечер он отправился в заведение Руди, сидел там в одиночестве и сильно напился. Он ожесточился и отправился провести ночь с мальчиком, совершенно ему не симпатичным. Ломая комедию, в пьяном бесчинстве он вылил виски мальчику на спину. Мальчик пытался обратить это в шутку, выдавив из себя согласный смешок и бросая подобострастные взгляды на своего мучителя. Это повергло Юити в уныние. В носке мальчика оказалась довольно большая дыра, что вызвало у Юити еще большую тоску.
Мертвецки пьяный, он заснул, не прикоснувшись к нему. Посреди ночи он проснулся в ужасе от звука собственного голоса. Ему приснилось, что он убил Сунсукэ.
Глава12
ВЕЧЕРИНКА ГЕЕВ
В боли и муках нерешительность Юити медленно тащилась к Рождеству без перемен. Время аборта миновало. Однажды, пребывая в отчаянии, он поцеловал госпожу Кабураги в первый раз. От этого поцелуя она почувствовала себя на десять лет моложе.
– Где ты собираешься проводить Рождество? – поинтересовалась она.
– Боюсь, я должен изображать послушного мужа и провести, по крайней мере, канун Рождества со своей женой.
– Боже мой, хоть бы раз мой муж встретил со мной Рождество! В этом году, полагаю, мы снова будем развлекаться отдельно друг от друга.
Поцеловав её, Юити удивился её не в меру стыдливости. Обычная женщина в таком случае стала бы на людях играть роль возлюбленной совершенно невыносимым образом, но госпожа Кабураги держала свои страсти под контролем. Это было спасением от беспорядочности её повседневного существования. Юити пришёл еще больше в ужас от мысли, что она полюбила его своей простой, рассудительной стороной, которую не знал ни один мужчина.
Юити имел совершенно другие планы на Рождество. Он был приглашен на «гей пати», которая должна была проводиться в доме на холмах Оисо. «Гей» – американский эквивалент слова «гомосексуалист».
Дом в Оисо представлял собой усадьбу, которую налог на имущество не довел до вынужденной продажи, а лишь лишил владельца средств на её содержание. Джеки, имевший многолетнее влияние в тех местах, ухитрился снять её. Усадьба принадлежала семье владельца бумажной компании, которая после смерти главы семейства арендовала небольшой домик в Токио и жила скромно. Посещая усадьбу, которая была в три раза больше дома, где они теперь жили, с садом, в десять раз превышающим размеры их садика, они были озадачены постоянной суматохой и толкотней гостей.
Из поездов, отправляющихся со станции Оисо или проезжающих мимо, можно было видеть огни, горящие в гостевых комнатах по ночам. Люди, приезжавшие навестить бывших владельцев в Токио, обычно говорили, что огни, горящие красным цветом в старом доме, напоминали им прежние времена.
– Никак не могу понять ту жизнь, что ведет там высшее общество, – подозрительно заметила вдова. – Однажды я заглянула туда и обнаружила, что там делаются поразительные приготовления к банкету.
Никто не мог догадаться, что происходило внутри дома.
Юношей Джеки был действительно великолепен, столь великолепен, что только Юити был достоин называться вторым Джеки. Однако времена были другими. Джеки (несмотря на это имя, он был японцем, и вполне уважаемым) совершил грандиозное турне по Европе с большей роскошью, чем могли себе позволить в то время крупные чиновники «Мицуи» или «Мицубиси». Но он и его английский покровитель, однако, через несколько лет расстались.
Вернувшись в Японию, Джеки короткое время проживал в районе Кансай. Покровителем его в то время был индийский миллионер. Но в то же время этот юноша-женоненавистник был предметом внимания трех дам азиатского высшего общества. Те самые услуги, какие Юити оказывал Ясуко, он оказывал каждой из этих трех покровительниц по очереди.
Индиец страдал болезнью легких. Джеки обращался с этим сентиментальным большим человеком бессердечно. Пока его юный любовник шумно проводил время внизу, как обычно, с толпами своих товарищей, индиец лежал в ротанговом кресле в солнечной комнате на втором этаже, натянув одеяло до подбородка, читая Библию и проливая слезы.
Во время войны Джеки служил в секретариате французского посольства. Его считали шпионом. Скрытный характер его по ошибке был принят за поведение, связанное с выполнением его служебных обязанностей.
Сразу после войны Джеки наложил руку на усадьбу в Оисо. Он привез иностранца, который был влюблен в него. Джеки был все еще красив. Точно так же, как у женщин не бывает бороды, так и он не выказывал признаков прошедших лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50